Мушкетеры и соционика (джен)

I

— Ваше Величество, я вам сейчас объясню, почему дать чин лейтенанта мушкетеров д'Артаньяну никак не возможно.

— Да уж потрудитесь, объясните! — Людовик, раскрасневшийся от раздражения и еще не прошедшей простуды, нервно похлопывал свернутой плеткой по голени. Кардинал Ришелье в очередной раз доказывал ему, почему нельзя повышать героического гасконца.

— Видите ли, сир, он же интуитивно-логический экстраверт, совершенно не способный брать на себя ответственность! Все его подвиги — это всего лишь деланный героизм. Вы же подумайте, черная сенсорика у него ролевая, а зато он внушаем по черной этике, то есть ваша похвала для него — это просто бальзам на душу!

— Внушаем по чему? — тревожно спросил Людовик, на ходу забыв чихнуть.

— По черной этике. По этике эмоций.

— И какое это имеет значение? Вы видели, как он вчера бросился в атаку на левом фланге? Как же внушаем, если сам кому хочешь что хочешь внушит?

— Он тоже внушать может, но не всем и не все. Мне, например, не внушит.

— Да уж, вам попробуй что-то внушить, — жалобно проговорил король и хлюпнул носом.

— Ну почему? Я внушаем по деловой логике. А еще по интуиции времени.

— Д'Артаньян же интуит! — зацепился король за знакомое слово. — Вполне может вам внушить эту вашу интуицию!

— Он не может, он черный интуит. А мне нужен белый. Творческий.

— Нет, д'Артаньян точно не творческий. Он военный человек, ну какое от него творчество?

— Очень хорошее творчество. По белой логике.

— Вот! Чем вас не устраивает его логика? Она же вам нужна!

— Мне нужна черная, а у него — белая.

— Черная, белая… — король замер на секунду и наконец-то чихнул. — Откуда вы вообще это вытащили? Смотрите, кардинал, обвиню вас в еретичестве и…

— Не обвините. Я даже по соционике — Великий Инквизитор.

II

Рошфор потихоньку задвинул ящик кардинальского письменного стола, сунул под камзол тоненькую книжечку и бесшумно скользнул в потайной ход. Усмехаясь, он подумал, что не стоит рассказывать кардиналу про давно взломанный замок. Пусть думает, что он, Рошфор, может приходить к своему начальнику только по его приказу и с выданным ключом.

На выходе, возле куста остролиста, маячила миледи. Рошфор хотел уже выйти, но вовремя заметил, что, постепенно передвигаясь, шпионка отходила от скрытой в стене двери под напором не кого иного, как гасконца. Нахально ухмыляясь, д'Артаньян, напротив, теснил ее в противоположную сторону. Со своего места Рошфор не слышал ни единого слова, однако явственно различал признаки нервозности на лице миледи. Д’Артаньян кусал усы и искусственно улыбался. Один шаг — и он проскочил мимо своей собеседницы к самой двери, едва не сшибив Рошфора.

— Рошфор, опять вы! Да какого черта?!

— Могу сказать вам то же самое!

— Господа, не начинайте. Уходим, — Миледи решительно потянула вытащивших шпаги «господ». И вовремя: из-за куста вышел садовник размером со шкаф, с недавних пор уделявший подозрительно много внимания этой части сада. «Не иначе, еще один шпион», — подумал д'Артаньян.

— А теперь, д'Артаньян, хотите ли вы узнать, почему до сих пор не получили чин лейтенанта?

— Потому что этого не хочет кардинал, почему же еще, — недовольно пробурчал мушкетер.

— Он не просто этого не хочет, он говорит, что вы — его конфликтер.

— Ваша игра слов не меняет сути дела.

— Меняет, и даже очень. Вот! — Рошфор торжествующе извлек только что выкраденную книжку.

— А Ришелье не хватится? — с беспокойством спросила миледи.

— Вряд ли. Вечером должен прибыть английский шпион — кстати, это вы, миледи, — на утро запланирована атака, днем ему не до того… В общем, сутки у нас есть.

— Отлично. Давайте сюда.

— Зачем вам? Вы идете к Ришелье, а мы читаем. И типируем.

— Типи…что? — д'Артаньян терялся все больше и больше.

— К Ришелье я иду только через три часа, и я — единственная, кто хоть что-то понимает в этом, — миледи демонстративно раскрыла книжечку на развороте со сложной схемой.

— Хорошо, тогда давайте быстрее, — заторопился Рошфор. — Расскажите же нам, откуда читать.

— Да, действительно, не все же подряд нам штудировать. Объясните хотя бы, что делать со схемой, — присоединился д'Артаньян.

Миледи скептически посмотрела на обоих, фыркнула что-то вроде «логик» и уселась на скамейку под каштаном.

Д'Артаньян пристроился за ее левым плечом, а Рошфор с бурчанием наклонился над правым. Миледи поежилась от чрезмерного морального давления за своей спиной.

— Миледи, что вы делаете? Я не успеваю читать даже заголовки! — возмутился Рошфор.

— Я ищу, с какого места дать вам читать. Мне некогда. Введение почитаете сами… О! Вот то, что нам нужно! Тест!

— Их там несколько…

— А вы как хотели? — миледи читала первые строчки каждого теста и переходила к следующему. — Нашла! Так, давайте, испытаем на д'Артаньяне.

— Почему на мне?! — взвился молчавший до этого гасконец.

— Потому что это вас не повышают, а не меня, — назидательным тоном сказал Рошфор.

— А что делают с вами, что вы так заинтересовались этой… — д'Артаньян не нашел слов и просто ткнул пальцем в разворот с коротеньким тестом.

— Это не ваше дело, — Рошфор внезапно запунцовел.

— Да?.. — Д'Артаньян ощерился, как гончая, напавшая на след.

— Д'Артаньян, план или импровизация? — перебила их перепалку миледи.

— Что? — Д'Артаньян даже слегка изменился в лице.

— Ну, откуда мне знать, действуете вы всегда по плану или импровизируете?

— По плану, — торопливо заверил гасконец, — у меня всегда план. Действовать без плана — это же себе проблем больше. Все всегда надо продумать.

— Когда вы на меня нападали при нашей первой встрече, это тоже был такой план? — ухмыльнулся Рошфор.

— Разумеется.

Миледи скептически поджала губы, а затем с хитрой улыбкой поставила букву «Д» у нужного пункта.

— Дальше. Структура или течение?

Д'Артаньян пожевал усы.

— Структура.

— Почему? — спросил Рошфор.

— Потому что слово красивое.

— Отстаньте от него, Рошфор. Здесь надо отвечать, не задумываясь.

Граф пожал плечами и сам сунул нос в книжку.

— Систематический или случайный?

— Я не случайный, — обиделся д'Артаньян.

— Хорошо, ставим систематический, — вздохнула миледи, — решение или импульс?

— Он очень импульсивный, — быстро сказал Рошфор.

— Как ни странно, согласен.

— Систематический или спонтанный?

— Спонтанный.

— Так, здесь ставим импульсивный…

— Почему это?

— Потому что один раз вы уже так ответили.

— Дурацкий тест. Зачем столько повторяющихся вопросов?

— Это на случай, если вы где-то соврали. Тогда второй раз и выявит эту ложь.

— Я не вру! — возмутился д'Артаньян.

— Ну и хорошо. Подготовка или экспромт?

— Подготовка.

— Итого… Четыре против трех, что вы рационал.

— Это что значит?

— Потом почитаете. Давайте дальше. Я сразу вам говорю, что вы логик. Эту часть можем пропустить.

— Нет уж, докажите, что я логик!

Рошфор прикрыл глаза рукой.

— Ну докажите же ему, в конце концов.

— Хорошо, смотрите… Вы хорошо разбираетесь в схемах…

— Как всякий мужчина. Не в этикете же мне разбираться.

— А вот Бекингэм разбирается в этикете… Он этик, к слову…

— Нам не до того. Что еще?

Миледи показала ему вопросы теста.

— Вы твердый, а не мягкосердечный, — в этом месте д'Артаньян довольно ухмыльнулся, — вы склонны к критике…

— Еще чего! Я некогда не склоняюсь перед критикой!

— Вы сами готовы критиковать, — терпеливо поправила миледи.

— Это да, готов, — подтвердил Рошфор.

— Вы бессердечная скотина, — миледи предостерегающе подняла ладонь против готового возмутиться гасконца, — и у меня есть тому доказательства. Вы удачливы, не продумываете и не просчитываете свои преимущества, — она проставила галочку в графе «этика», — но вот ваши симпатии, например, ко мне, вы загоняете под систему политических отношений, — две галочки возле слов «мысли» и «анализировать». Итого — логик.

— Следующее? — Д'Артаньян уже обдумывал, как бы так незаметно выкрасть книжку и разобраться самому. А то сейчас оттипируют не пойми во что.

— Теория или факты?

— Факты.

— Скрытый смысл вы явно не ищете, — миледи начала быстро проставлять галочки, — и предпочитаете опыт теории… Зато в рассудительности вас точно не обвинишь, как и в… — она покачала карандашиком над страницей, — … реализме. И да, вы фантазер.

Д'Артаньян возразить не мог. И в самом деле, фантазий у него было хоть отбавляй.

— И мыслите вы перспективно! — завершила миледи. — Только и фантазируете, как в перспективе станете маршалом!

— Хорошие фантазии, по-моему, — надулся д'Артаньян.

— Не спорю. Четвертая часть.

— Давайте уже быстрее. Результата хочется.

— Вы шумный, оживленный, общительный, все высказываете вслух… В общем, четырех пунктов из семи достаточно, чтобы отнести вас в экстраверты. Итого… Логико-интуитивный экстраверт! — торжествующе завершила миледи. — А кардинал считает, что вы интуитивно-логический экстраверт.

— А в чем разница? — потряс головой д'Артаньян. — Набор слов какой-то.

— А вы почитайте, — ласково порекомендовала миледи. — Я точно вам говорю: вы — дуал кардинала, и он от вашего повышения не отвертится.

И она ушла.

* * *

— И все равно, не похож я на этого вашего Дона, — жуя травинку, лениво спорил д'Артаньян, — ну вот какие у меня новые идеи? Нет их у меня. Я очень консервативен, — для убедительности он даже кивнул. Рошфор, глядя на него ошалелым от усталости взглядом, тоже кивнул. Они типировали д'Артаньяна уже третий час.

— Да, зато выгоду вы свою всегда найдете. Идите уже… В дуалы к Ришелье.

— А вы представьте: если он убедиться, что я его дуал, он же меня к себе в гвардию заберет! А я не хочу!

— Перетипируетесь тогда в кого-нибудь еще, проблем-то, — предложил Рошфор и неопределенно взмахнул рукой, — например, в Штирлицы.

— А что это даст?

— Ришелье перестанет обращать на вас внимание: соседняя квадра — это вам не конфликтная.

— А как мне доказать, что я Штирлиц?

— Или в Жуковы, — продолжал рассуждать Рошфор, — да, вы больше похожи на Жука. Только вам надо быть пожестче, пожестче…

— Пожестче, — уверенно кивнул д'Артаньян. — Отдайте книгу.

— Я должен ее вернуть.

— Я только перепишу кое-что и верну сам.

— Вы? Перепишете? — Рошфор расхохотался. — И потом, отбросьте свою привычку договариваться. Вы же Жук!

— Тогда идите к черту! — д'Артаньян взял книжку и решительно пошел от Рошфора.

— Если вдруг меня заподозрят, я скажу, что видел вас возле кабинета кардинала!

III

— Нет, Атос, вы не понимаете! Я точно должен перетипироваться! В Максы!

— Почему в Максы? — спросил Атос, отхлебнув вина.

— Не знаю, — растерянно произнес д'Артаньян. — Но мне нельзя быть ни Джеком, ни Доном. Хотя я точно экстраверт и логик!

— Тогда вы точно не Макс, — Атос скосил взгляд на таблицу с признаками.

— А кто?

— Либо Жук, либо Штир. Либо Дон.

— Я не могу быть Жуком, — расстроено сказал д'Артаньян, — вдруг кардинал подумает, что я мечу сразу в маршалы?

— А вы не метите?

Д'Артаньян задумался.

— Черт с ним, перетипируюсь в Жуки!

Атос кивнул и глотнул еще вина.

Довольный д'Артаньян уже старательно читал описание выбранного типа, хмурил брови и изображал жесткий характер. Внезапно он замер.

— Может, мне лучше стать Бальзаком?

— Зачем? — поперхнулся Атос.

— Он в той же квадре, что и Ришелье, но не дуал.

— А чем он отличается? Смотрите, он интроверт, — Атос внимательно водил пальцем по какой-то таблице, — вы его не сыграете.

— Да, пожалуй… Вот вы, дорогой Атос, точно интроверт!

Атос поперхнулся вторично:

— Вы меня еще вон… Достоевским назовите. Или Гамлетом.

— Гамлет экстраверт. Это я точно знаю: я и в него пытался перетипироваться.

— Вам не проще перетипировать кардинала?

— Перетипировать, может, и проще, а вот убедить его в этом — куда как сложнее.

— Напомните, на самом деле вы кто?

— Я-то? Я вроде как Джек.

— Или Дон?

— ДоноДжек.

— Шикарный пейринг в одном лице.

— Не ругайтесь, Атос. А то я вас сейчас тоже… оттипирую…

— Тогда уж всех нас типируйте. Начнем с Портоса.

— Ах, Портос… — воодушевился д'Артаньян, — Портос явный экстраверт. Вы посмотрите, какой он у нас яркий! И совершенно не направлен внутрь себя, все только на окружающих! А еще он явно логик. Ну какой из него этик? Даже юмора не понимает. Этик наверняка бы понял и простил мою глупую шутку с перевязью, а Портос кинулся на меня, аки лев. И сенсорик, он точно сенсорик! — Д'Артаньян задумался. — И иррационал.

— Может, рационал? — предположил Атос. — Тогда… — он заглянул в табличку, — Штир.

— Нет, ну какой Штир, — возмутился д'Артаньян, — он не настолько аккуратен. Вот, почитайте, Штир должен быть пунктуален и занудлив, это разве Портос?

— Тогда простите, но он как раз Жуков, — усмехнулся Атос.

— Нет, — мотнул головой д'Артаньян, — Портос добрый, а Жуков — злой.

— Добрый, — значит, Достоевский.

— Атос! Я серьезно! Что мы знаем наверняка? Что он экстраверт и иррационал?

— А в том, что он логик, вы уже не уверены?

— Ну, тогда он примерно как я. А мы с ним разные, — д'Артаньян почесал в затылке. Атос пожал плечами.

— А в его сенсорике вы тоже не уверены?

— Хм.

— Хорошо. Ваши варианты: Дон, Жуков, Наполеон, Гексли. Какой выбираете?

— Наполеоном будет.

— Хорошо. Давайте оттипируем Арамиса.

— Он интроверт, — пожал плечами д'Артаньян, — потому что молчалив и скрытен. А еще он явно этик и сенсорик. И рационал. Таким образом… — Д'Артаньян взял у Атоса книжицу и принялся водить пальцем по таблице. — Он Драйзер, — д'Артаньян растерянно опустился на стул, — как Ришелье.

— Отлично, — Атос прихлебнул вина, — с каждой стороны баррикад по одному Драйзеру. Рошфор, часом, не Джек?

— Нет, — отмахнулся гасконец, — ну какой он Джек? Он этот, как его… — он полистал книжку, — во, Габен.

— Почему?

— Потому что лентяй. Даже шпагой махать не умеет.

— А там написано, что Габены очень хорошо машут шпагами. Сенсорики же.

— Да-а-а-а? Тогда пусть будет злым Бальзаком.

— Как скажете.

— А вы, кстати, точно сенсорик.

— Что вы говорите.

— Точно! Кроме вас, никто не обладает таким прекрасным вкусом!

— Что еще? — улыбнулся Атос.

— Вы рационал! Ибо у вас все очень четко организовано, — д'Артаньян повертел головой по сторонам, — даже вон бутылки стройными рядами стоят!

— Это заслуга Гримо.

— Хорошо. — Гасконец задумался. — Вы самый умный и последовательный, вот!

— Уговорили. Видимо, я логик?

— Конечно!

— Итого — либо Штирлиц, либо Максим.

— Но вы явно интроверт.

Атос приподнял бровь.

— Вы — логико-сенсорный интроверт!

— А там еще табличка была… интертипных отношений. Расскажите мне, на чем же держаться отношения нашей четверки?

— Ннннуууу, — д'Артаньян открыл таблицу отношений, — Вот я Джек, а вы Максим… У нас миражные отношения. Это… отношения расслабления.

— Тогда расслабьтесь и попробуйте вот этого вина. Я вам как сенсорик рекомендую.

Д'Артаньян последовал совету и снова вернулся к таблице.

— А вот с Арамисом мы дуалы. Только тут написано, что у нас должны быть идеальные отношения, а мы как-то… никак.

— Вы не дочитали, — Атос взял у гасконца книжку и пролистал пару страниц, — вот здесь написано, что дуальные отношения — не только самые комфортные, но и самые сложные для построения. Так что…

— Можно я буду Доном?..

— Можно. Тогда вы меня ревизуете.

Д'Артаньян подозрительно посмотрел на Атоса.

— А что у меня с Портосом?

— Либо активация, либо суперэго.

— А что лучше?

— Видимо, первое.

— Тогда я кто?

— Тогда вы явно Джек.

Д'Артаньян вздохнул. И внезапно повеселел.

— А, кстати, миледи — Гамлет!

— С чего вы взяли? — Атос даже не донес до рта стакан вина.

— Она интуит — кто бы еще мог перепутать в постели меня и де Варда?

— Предположим. А с чего вы взяли, что она… — Атос посмотрел в описание Гамлета, — этик?

— Ха! Вы бы видели, какая она эмоциональная!

— Видел, не волнуйтесь. Однако с таким же успехом она может оказаться Бальзаком — болевая черная этика вполне может так проявляться! И к тому же, Бальзак тоже этот… Интуит.

— Болевая кто? — подозрительно спросил д'Артаньян.

— Этика. Черная. Вот, читайте. — Атос ткнул ему под нос книжку.

— Допустим. Но она явно экстраверт.

— Это да.

— Тогда болевая у нее будет белая функция, а не черная, — победно заявил гасконец.

— Как, оказывается, хорошо вы в этом разбираетесь, — задумчиво произнес Атос.

— Еще бы! Я уже целый день этот талмуд, — д'Артаньян потряс книжицей, — штудирую!

— И все-таки, а если она логик?

— Хм. В любом случае, остается четыре варианта: Дон, Гамлет, Джек, Гексли. Гексли для нее слишком добрые и беспечные, Джек… Нет, она на меня совсем не похожа… Дон… Тоже не похожа… А вот Гамлет — в самый раз! Кстати, который час? — вдруг спохватился гасконец.

— Одиннадцать почти. А вы куда-то торопитесь?

— Черт, надо же книжку вернуть! А я еще хотел отсюда кое-что выписать! — И д'Артаньян, не прощаясь, вылетел из комнаты.

IV

Миледи задернула шторы, едва услышала понимающиеся по лестнице шаги. Скрипнули петли, глухо закрылась дверь, повернулся ключ.

— Ну что, оттипировали? — спросила она.

— Оттипировали, — ответил в темноте голос Атоса.

— Д'Артаньян согласился с версией Джека?

— Нет, он перетипировался в маршалы.

— Я не сомневалась, — миледи тихо рассмеялась.

— А еще он заявил, что вы — Гамлет.

— Вот как! — в ее голосе прозвучало удивление и насмешка.

— Меня же оттипировал в Максимы.

— Какая прелесть, — миледи уже звонко хохотала.

— Я не стал спорить, мало ли, вдруг я и правда агрессор? — он подошел к ней вплотную и сжал ее плечи.

Миледи выпрямилась, глубоко вдохнула.

— А вдруг и правда?..

* * *

— Отвяжи меня.

— С чего вдруг? Я же агрессор.

— Когда я сама освобожусь, ты сразу переквалифицируешься в виктима. Да что там, ты же и есть виктим.

— Я? Расскажи это д'Артаньяну.

Миледи слегка подтянулась на привязанных к спинке кровати руках и принялась выкручивать кисти, пытаясь освободиться. Атос усмехнулся и взял со столика кинжал. Острым лезвием он перерезал веревки.

— Ай! Смотри, что режешь! — миледи прижала к губам закровившее запястье.

— Извини, я не сенсорик.

— Чертов критик, — она быстро перевернулась и выхватила у него кинжал.

— От датской принцессы слышу, — он увернулся от удара. — Или от датской императрицы?