Пересечение бетона (джен)

У гостях у Анила Малек всегда ощущал себя везунчиком, потому что родился не в трущобах: все-таки хорошо жить в бетонной постройке, а не в хибаре, покрытой шифером. Зато у Анила был телевизор, и если немного повозиться с антенной, они могли вместе смотреть футбол.

В тот день матчей не показывали, поэтому мальчишки лежали на прохладном земляном полу, застеленном фанерами, и болтали.

— Мама сегодня плакала, — со вздохом сказал Малек.

— Ты что, опять швырнул коровью лепешку в Раджиса? — Анил посмотрел на него с хитрой ухмылкой.

— Не-а. Да и в тот раз она всего-то обругала меня на всю улицу. Но я видел: ей так же смешно, как и остальным. Мама сама не устает повторять, что Раджис — старый пень.

— Это точно, — Анил фыркнул. — Так а случилось что?

— Господин Панити, — Малек нахмурился.

— Сколько?

— Она не говорит. Наверное, он потребовал вернуть долг, а мама не хочет меня беспокоить.

— А если мы что-нибудь придумаем? — Анил резко сел, подняв облако коричневой пыли.

— Ты же знаешь, если я еще хоть раз что-нибудь свистну, мама не то что наорет, живого места не оставит.

— Моя тоже, — Анил с серьезным видом почесал затылок. — Но мы можем попробовать что-нибудь еще.

* * *

Улица чистильщиков — так ее называли в их округе — расположилась рядом с кварталами, застроенными бизнес-центрами. Вдоль оживленной дороги с беспорядочным трафиком рассредоточились бойкие предприниматели. Вооружившись щетками и тряпками, они могли любому желающему быстро и качественно начистить ботинки. Малек и Анил неуверенно вышагивали, уворачиваясь от несущихся во все стороны людей, пытаясь высмотреть кого-нибудь подружелюбнее и предложить свою помощь за разумную плату. Анил указал на рослого паренька в узорчатой безрукавке и с пушком над верхней губой. Он как раз принялся самозабвенно начищать туфли пожилому господину, когда Малек подошел поближе и вежливо спросил:

— Добрый день! Вам случайно не нужны помощники?

Малек вытянул перед собой тряпки, которые они благоразумно прихватили из дома. Паренек насмешливо взглянул на них и вернулся к своему делу:

— Еще чего. Буду я делиться с непрофессиональными оборванцами.

Малек посмотрел на Анила, тот понуро пожал плечами:

— Давай просто поищем свободное место и попробуем...

— Эй! — чистильщик оборвал его на полуслове, потрясая щеткой и забрызгивая лицо Малека черной краской. — И не вздумайте! От перехода до вон той лавки — моя территория, справа работает Джамил, а слева Аман. Они не будут такими вежливыми, сразу как дадут вам затрещину, чтобы знали наши порядки. Валите-ка, мелочь, подобру-поздорову.

Малек и Анил решили, что они обойдутся без затрещин.

— Все равно грязное это дело, — рассудительно отметил Анил.

Малек вытер лицо от брызг краски и взглянул на свои чумазые ладони.

— Грязное я переживу.

Обсудив новый план, они направились к закусочной славного Маджида. Он важно и добродушно топтался за прилавком, выпятив большой живот и поглаживая длинные усы. Малек знал, что Маджид не то что оборванца, драную кошку не прогонит. Однако и в лавке их постигло разочарование.

— Не нужны мне на кухне грязные маленькие обезьянки, — Маджид только рассмеялся, услышав их предложение помочь в закусочной, а его жена Мадиха, поправив выбившуюся прядь из-под платка, пригрозила им поварешкой.

Но Маджид не оставил их ни с чем: взял с прилавка пирожок с чечевицей, надломил его и протянул половинки мальчикам. Они от души поблагодарили его за угощение и побрели восвояси.

Анил велел Малеку не отчаиваться и предложил завернуть на стройку. Местные трущобы с каждым годом уменьшались, высвобождая пространство для однообразных жилых высоток, поэтому найти ограждение, за которым росла очередная коробка, не составило труда. Но стоило им прошмыгнуть в щель, на них тут же обрушилась трехэтажная брань, и мальчики поспешили улизнуть.

Жаркий день клонился в вечеру. Малек и Анил понуро шагали по заплеванным переулкам, пиная мусор потрепанными шлепанцами. Из дверного проема одной из хибар на них заблеяла коза, и Малек грозно пригрозил ей кулаком.

— Знаешь, мой двоюродный брат подрабатывал курьером, — не сдавался Анил.

— Но у нас даже велосипеда нет.

— Я все равно спрошу у него. Правда, сегодня уже поздно...

— Спроси, я и без велосипеда бегаю быстро, — согласился Малек.

Около своего переулка Анил попрощался, они обнялись и два раза хлопнули друг друга по спине.

Малек не торопясь пошел домой. Мама не хотела, чтобы он работал, говорила, что он слишком мал и что ему нужно учиться. Но вышагивая по грязной узкой улице, Малек твердо решил, что на каникулах он обязательно найдет способ заработать.

Подойдя к своему кварталу, он увидел, как ему навстречу бежит Сону, что жила по соседству. Ей было уже тринадцать, и каждый раз, стоило Малеку ее увидеть, у него теплели щеки, и палящее солнце здесь было ни при чем.

— Малек, — она запыхалась от бега, — тебя разыскивает твоя мама, говорит, чтобы ты пулей бежал домой.

— С бабушкой все в порядке? — Малек забеспокоился.

Сону кивнула:

— У нее к тебе поручение.

Мелек кивнул ей и бросился бежать. Влетев в дом, он резко распахнул деревянную дверь, и та со стуком влетела в стену.

— Малек, сколько раз я тебя просила не хлопать дверью! Только недавно ее починили, — мама сидела на деревянном стуле и кормила грудью малютку Аниту.

— Прости, — Малек согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

— Сила есть — ума не надо, — голос бабушки из глубины комнаты прозвучал ворчливо, но Малек увидел, что она улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.

— Где тебя носило?

— Мы с Анилом... гуляли.

— Хорошо, что ты вернулся, — мама, придерживая Аниту одной рукой, протянула Малеку бумажный сверток.

— Дружок, пожалуйста, отнеси это господину Панити лично в руки. Только молю: лети со всех ног!

Одно мгновение Малек смотрел как завороженный на конверт, затем резко выхватил его из рук матери и вновь пустился бежать. Если он и был способен на что-то в тот день, так это мчаться что есть мочи.

Когда Малек бежал так быстро, он всегда удивлялся, насколько незаметно пересекается незримая черта, разделяющая город на разные миры. Только он несся мимо бетонных домов, а вот уже оказался зажат между высокими многоэтажками. В них жили офисные работники, и, говорят, у них в каждой квартире была своя ванная. А стоило пробежать еще немного, как он очутился в мире высоких заборов, скрывающих изящные сады и изысканные коттеджи.

Оказавшись около нужной калитки, Малек нажал на звонок и не отпускал его до тех пор, пока дверца с нервным скрежетом не отворилась. Взлетев по каменной дорожке, по бокам которой росли малиновые и оранжевые цветы, он чуть не сбил с ног пожилую даму в элегантном белом костюме.

— Еще один неугомонный, — ворчливо проговорила она, смотря на Малека сверху вниз. — И куда ж вы, молодежь, все летите? Глядишь, снесете кого, — она пригрозила ему тростью.

Малик попятился и обошел даму кругом, не поворачиваясь к ней спиной. Он знал, что это мать господина Панити.

— В наше время не было такого безобразия. Куда-то мир несётся на всех парах, но… куда? — она осуждающе покачала головой и медленным шагом направилась к калитке.

Малик сглотнул и повернулся к входной двери, которая тут же распахнулась в сантиметрах от его носа.

— Неужели, — служанка господина Панити окинула Малика недобрым взглядом. На ней был белоснежный передник и лакированные туфли. — Надеюсь, ты принес за три месяца — доброта господина уже исчерпала себя.

Она протянула руку к свертку, но Малек прижал его поближе к груди и резко замотал головой.

— Мама велела передать деньги господину Панити.

Служанка скривилась и неохотно пропустила его внутрь. Брезгливо осмотрев его с нечесаной макушки до грязных шлепанец, она открыла дверь в уборную и затолкала его внутрь.

— Если хочешь, чтобы я тебя пустила лично к господину — хотя бы вымой руки. Ух, была б моя воля, я бы тебя хорошенько отдраила со всех сторон.

Она прикрыла за ним дверь, оставив небольшую щель.

Малек все еще не мог перевести дух после такой спешки, но в этой уборной даже дышать было страшно. Ему казалось, что его дыхание затуманит и запачкает белоснежный мрамор раковины. Он очень аккуратно вымыл руки, стараясь не касаться ничего, кроме рукояток крана, но задержался, подставив ладони под теплую проточную воду. Такие чудеса ему встречались редко.

Служанка ждала его в коридоре и кивком головы приказала следовать за ней.

Малек уже бывал в этом доме, и каждый раз его приводили в ужас нависающие над головой люстры — в мире столько опасностей, зачем же так рисковать?

Господин Панити сидел в своем кабинете за огромным деревянным столом. Услышав шаги, он поднял голову от ноутбука:

— Надо же, какие гости!

Когда он улыбался, Малек не мог оторвать взгляд от его золотого зуба. Ему казалось, что господин Панити был целиком сделан из денег.

— Неужели ты принес мне то, о чем мы договаривались с твоей матушкой?

Малек осторожно приблизился к столу и протянул ему конверт.

Господин Панити достал купюры и скрупулезно их пересчитал. Малек почувствовал, как у него скрутило живот от волнения, но господин довольно кивнул.

— А я говорил, что стоит поднапрячься, и все достанете. Так уж и быть, следующий месяц можете оставаться на месте. Но больше никаких задержек, иначе вышвырну вас на улицу! — он погрозил пухлым пальцем с огромным перстнем.

Малек учтиво склонился, опустив глаза.

— Благодарю вас, господин Панити, вы очень к нам добры.

— Ну-ну, не стоит, — он отмахнулся, будто прогонял назойливую мошкару.

— Пойдем, мальчик, господину нужно работать.

Служанка проводила Малека до входа и выставила его на улицу, глухо затворив за ним дверь.

Малек выдохнул и лениво побрел домой. Лучи закатного солнца красиво освещали особняки и зелень садов, которая выглядывала из-за высоких оград. Но Малеку от этого вида становилось неуютно. Он вообще не мог взять в голову, как можно жить в этих домах, когда к половине вещей страшно прикасаться.

Он был рад, что мама сумела раздобыть деньги и что им не придется переезжать в трущобы. Малеку нравилось жить в своем квартале, у него было много друзей, они карабкались вместе на крыши, бегали по зданиям и чувствовали себя свободными и счастливыми. Но чем старше Малек становился, тем больше он думал, что, когда станет взрослым, найдет для всех место получше.

Вскоре он дошел до квартала с многоквартирными домами и задумчиво осмотрел их. Мраморная раковина — явный перебор, но если слухи верны и во всех этих квартирах есть ванные с теплой проточной водой — это место ему вполне подойдет.