Я.Р.В. Лавил - черный человек (beta) (джен)

— Черт вас всех дери! Я на такое не подписывался! — толстячок в белой рубашке навыпуск и уже порванных белых штанах с кровоподтёками на них неуклюже взмахнул руками.

В этот раз ему удалось сохранить равновесие. Стальная мясорубка, состоящая из четырёх шнеков, на которых мы так заботливо расположились, грубо шевельнулась, но вроде бы не сдвинулась с места. Кто-то — с явно хорошим чувством юмора — проверял её работоспособность перед тем, как дёрнуть главный рубильник.

— Ай! — девчонка слева от меня рефлекторно ухватилась за выпирающий на полметра край своего шнека и закономерно порезалась.

Всё на это и рассчитано. Чертова западня не подразумевала, что из неё кто-то будет выходить живым.

Мы стояли на самом верхнем шнеке, что крутился только по команде, а вот на втором и третьем уровне движение не прекращалось ни на секунду. Мне хватило короткого взгляда вниз, чтобы едва не опорожнить желудок. Некогда сверкающая смертельно заточенная сталь потемнела от засохшей крови. Старая, смердящая мясорубка ждала новых жертв, издавая утробный голодный вой из своих ненасытных недр. Хорошо, что я надел кроссовки. Давно хотел в них бегать по утрам, да всё никак не получалось, а теперь их мягкая, почти липкая подошва помогала мне совсем в другом деле. Жаль только, на сеанс я не додумался надеть тренировочный костюм. Балансировать над пропастью в брюках — то ещё удовольствие. А ведь я думал, что взять штурмом это красочное место смогу исключительно благодаря своему деловому шарму. И обворожительной улыбке. Ага, я наивный дурачок. Впрочем, всё как всегда.

— Господи! Оно возвращается! — взвизгнул паренёк лет двадцати пяти в футболке, раскрашенной, кажется, всеми цветами радуги.

Он попятился и едва не сорвался со скользкого металлического цилиндра. На пареньке красовались короткие шорты, из которых торчали тощие волосатые ноги. Жилы на них были натянуты так, как тетива у лука.

Оно действительно возвращалось. Огромная кукольная голова с застывшей улыбкой, больше похожей на злобный оскал, и с запавшим левым глазом. Правый её глаз чувствовал себя намного лучше. Он сверкал красным зрачком и с безумным интересом рассматривал наш выживший квартет. Голова куклы появилась из-за края приёмной чаши мясорубки, как неспешно вылетевший из-за дома дирижабль. И абсолютно такого же размера. К слову сказать, до края мясорубки никто из нас не смог бы дотянуться, даже если бы двое человек встало друг другу на плечи. Младенческий смех, будто пропущенный через огромную медную трубу, заставил поморщиться от боли. Он проникал прямо в мозг и явственно сводил с ума.

— Друзья, вас осталось всего четверо! Давайте играть дальше! Больше игр!

Губы куклы не двигались, а голос шёл из той же медной трубы. Багровый глаз куклы засиял ещё страшнее.

— Фарфоровая дрянь! — ругнулся толстяк, задрав голову.

— Боже, не злите её, пожалуйста! — чтобы сохранить равновесие, девчонка упёрлась коленками в шнек и стряхивала с пораненной руки кровь.

— Все помнят правила игры? — не унималась кукольная голова.

— Пошла к чёрту! — заскрипел зубами толстяк.

Шнек мясорубки показательно дернулся еще раз. Все рефлекторно вскрикнули. Но, как и прежде, удержали равновесие. Нам явно оттягивали неизбежный момент. Эта игра в вопросы и ответы мне порядком поднадоела, тем более, когда наша импровизированная команда ещё не дала ни одного правильного ответа. Подозрительно всё это как-то, но правильные выводы ещё не посетили мою светлую голову. Пока там гулял лишь ветер ужаса.

— Итак у нас следующий вопрос: ваше самое любимое животное? И помните: если кто-то соврёт, один из вас умрёт! — кукольная голова парила над нами и всё больше и больше походила на абстрактный дирижабль.

Я прикусил губу. Последнее животное, которое посещало мою квартиру, лежало трупом в холодильнике уже несколько дней. М-да уж, моё первое впечатление об этом уютном с виду центре семейной психологии было явно завышенным. А ведь как всё хорошо начиналось…