Лягушка Интриганка (джен)

В начале было Слово

(Евангелие от Иоанна)

Об этом Демиурге среди других ходили легенды. По масштабам могущества он был в первых рядах, практически ничего сам при этом не делая. Было известно, что он основательно постарался, создавая всего один единственный мир, а уж потом почивал на лаврах, даровав право творения его обитателям. Некоторые завидовали ему, некоторые восхищались, а были и те, кто сочувствовал. Ведь жизнь Демиурга длилась вечность, а коротать её в безделии было попросту скучно. И скука в самом деле долгое время была его верной спутницей.

Сила Демиурга была велика, и даже та часть её, что наполняла его мир, обладала если не собственным сознанием, то чем-то его отдалённо напоминающим. По никому неизвестному принципу отбирала она сотворённые сознаниями обитавших там людей миры и пополняла ими хранилище Демиурга. Со временем творцов становилось всё больше, и для того, чтобы все они могли получать необходимые силы для актов созидания, в изначальном мире Демиурга появились новые сущности. Их работой было даровать вдохновение и стимулировать фантазию. Поначалу их было только двое — одно выглядело как полупрозрачное привидение с неопределённой внешностью, а другое было похоже на радужное облако. Но в какой-то момент их двоих на всех творцов стало не хватать, и тогда они получили подспорье — мелких созданий, которые были для них вроде подчинённых. Пусть они и не были столь же могущественны, как Призрак и Радужное Существо, большую часть работы всё же исправно исполняли. Тем творцам, что с разной степенью уверенности уже шагали по пути созидания, помощи надо было совсем чуть-чуть, и мелкие сущности легко могли её предоставить. Но вот тем, кто на этом пути улёгся в направлении цели или вообще только мялся у обочины, страшась пойти по нему, могли помочь только многоопытные начальники. Но так или иначе, силы творить получали все, или почти все, кто того желал.

Хранилище Демиурга было столь же безграничным, как и то пространство, в котором он обитал. И сколько бы миров не породил изначально созданный им, они все легко умещались там. Создатели миров избирали разные формы для хранения миров, и этот выбрал одну из самых распространённых — форму шара. Шары с мирами формировали в его Хранилище сталагмиты и сталактиты, гроздьями громоздились на уходящих в недосягаемую высоту стенах, лежали широкими кучами, были уложены в аккуратные стеллажи, а порой и просто валялись на полу. Демиург редко бывал там, так что такое положение дел совсем его не волновало. Тем более, что он имел представление о каждом из наваленных там миров. Были такие, что творцы списали с мира, в котором жили сами, только с какими-то другими событиями; были очень похожие, отличавшиеся чем-то в его мире несуществующем; были такие, что оставили его мир в прошлом и ушли во времени далеко вперёд; а были и такие, что совершенно отличались от его мира. И каждый из этих миров был Демиургу по-своему дорог, так что своё Хранилище он оберегал от любой силы, отличной от его собственной.

И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что по его Хранилищу кто-то шлялся! Едва заметив это, Демиург первым делом провёл ревизию. И оказалось, что ни один его мир не пострадал и не пропал. Создатель миров был озадачен: зачем кому-то пробираться в его Хранилище, если не для того, чтобы сократить его могущество? Однако он заметил, что после очередного такого набега произошёл натуральный всплеск создания миров. Они в большинстве своём были дубликатами уже сотворённых миров с незначительными — или очень значительными — отличиями. Впрочем, для Демиурга это не имело такого уж большого значения — для него хороши были все миры, будь они копиями его, оригинальными, дубликатами, дубликатами дубликатов и так далее. А раз посещения Хранилища лишь сильнее наполняли его, Создатель миров решил не обращать на них внимания. Однако с разрешением этого маленького вопроса снова вернулась скука, ставшая ещё более всепоглощающей.

Однажды, когда мыслительный процесс ни о чём утомил Демиурга сверх всякой допустимой меры, он прислушался к разговору заглянувших к нему существ. Это были те самые, что шастали по его Хранилищу.

— Ни я, ни ты такое не провернём, — заявило существо, переливающееся всеми мыслимыми цветами.

— Нам только нужно найти того, кто будет это делать, — отозвалось второе, напоминающее привидение.

— Никто этого не выдержит, если повторять многократно. Та, на которой мы попробовали, — Существо грустно вздохнуло. — Она же едва кукухой не поехала, а посетила меньше десяти миров, и то ненадолго. Нельзя брать живое сознание. А как по-другому, я не знаю.

— О чём это вы таком говорите? — приблизился Демиург.

— Миров стало очень много, — учтиво ответил Призрак. — Мы подумали, что было бы очень хорошо, если бы кто-то посетил их. Ну, может, не все — на это понадобятся сотни лет, если не тысячи, но хоть некоторые.

— М, и вы знаете, какие миры в этом нуждаются, а какие — нет? — Демиург сотворил себе кресло, что было довольно странной мыслью для пространства без границ, и уселся.

— Мы думали, что это могут быть случайные миры, — сникло Существо. — Какие-нибудь любые. Созданные в изначальном мире.

— И что же будет делать в них этот ваш странник? Если только посмотреть — то ведь и пары часов будет довольно, — Демиург переплёл пальцы.

— Мы думали отправить кого-то, кто смог бы менять миры. Может, не разительно, конечно, но всё же, — Призрак как будто замялся. — Ну, я имею в виду, создавать другие дубликаты.

— И для чего же? — идея Демиургу определённо нравилась, однако он хотел понять, чего намерены были добиться эти двое.

— Ох... — Существо как будто смущалось. — Это, наверное, моя вина. Из-за меня многие придумывали героев для дубликатов, но не создавали их. И поэтому скопилось много созидательной энергии определённого свойства. Мы пробовали выразить её через живое сознание одного из творцов, но...

— А. Я понял, — Демиург кивнул. — Эту энергию нельзя оставлять так. И вы хотите, чтобы она стала странником, истории о котором будут создавать новые дубликаты миров? — существа интенсивно закивали. — Это будет весело. Я дам этой энергии сознание. Вы же уже попробовали на ком-то? — опять кивки. — Вот копию того сознания и внедрю в этот сгусток. И когда одна история будет подходить к концу, мы с вами будем отправлять его в следующую. Будем надеяться, это создание развлечёт нас.

Управление энергией любого свойства давалось Демиургу легко, а уж создать копию сознания вообще было плёвым делом. Сформировав похожий на колобок сгусток энергии, Демиург внедрил в него это сознание. Оно пока находилось в состоянии глубокого сна, который могло прервать только помещение в новый мир. Однако Создатель миров посчитал правильным немного узнать о нём и вреди прочей почти что бесполезной информации выделил имя — Аида. Значение этого имени в какой-то мере даже показалось ему ироничным — его можно было интерпретировать как «возвращающаяся гостья». Для путешественника по мирам лучшего имени было и не придумать.

Аида, как оказалось, была не просто каким-то случайным человеком, которого выбрали Призрак и Существо. Нет, элемент случайности там определённо присутствовал, однако она была из тех, кто сам создавал для Демиурга новые миры, как оригинальные, так и дубликаты. Чтобы облегчить ей путешествие, Демиург взял тот мир, который она сама же и создала. Ему показалось, что по личности это если и ударит, но по крайней мере не так сильно. Наблюдать за тем, как создавался новый мир вокруг истории, оказалось ново и интересно, и Создатель миров решил, что Призрак и Существо подбросили ему хорошее средство от скуки на долгое время. И когда история в этом мире закончилась, он легко вытащил Аиду в своё пространство, погрузив в глубокий сон. На акт творения нового мира расходовалась та энергия определённого свойства, которую принесли Призрак и Существо, так что сформированный колобок после путешествия оказался несколько обгрызен. Чтобы исправить это, Демиург отправил сущностей собрать энергию снова. В целом, задуманное прошло гладко, если бы не маленький огрех в самом конце — когда Создатель миров вытаскивал Аиду, прихватил случайно и одного из обитателей мира, куда её отправлял. Поскольку вернуть его назад сразу было нельзя, ведь воздействие Демиурга могло оказать заметное влияние на мир, пришлось крепко подумать, как же с ним быть. И пока он восстанавливал колобок Аиды, Призрак и Существо выдвинули предложение:

— А давайте его тоже в другой мир отправим?

— А давайте без давайте, — пробурчал Создатель миров, удручённый своей невнимательностью. Однако, обдумав эту идею за пару мимолётных мгновений, определил это хорошим решением: — Но давайте.

Вторая серия показалась Демиургу не хуже первой. Да и тандем отправленных путешественников проявил себя весьма и весьма недурно. Кроме того, оказалось, что партнёр благотворно влиял на стабильность сознания Аиды, так что Создатель миров решил предложить Франкенштейну продолжить путешествие. Впрочем, в положительном ответе он был совсем не уверен — скорее даже напротив, полагал, что он пожелает вернуться домой. Но к немалому удивлению Демиурга, узнав о том, что родной мир будет ждать его, стоя на паузе, а неприятную штуку оттуда можно оставить до самого конца путешествия по мирам, Франкенштейн довольно охотно предложение принял.

Имена в новых мирах менялись, да и наружность Аиды каждый раз была разной — такой, какая требовалась миру. А вот Франкенштейн как-то вписывался и так. Демиург лишь добавлял ему некоторые способности для лучшей адаптации, но оставлял тем же человеком. Впрочем, оказалось, что та же наружность вписывалась в некоторые иные расы, и Создатель миров даровал ему и такие изменения — просто для развлечения.

Поначалу за приключениями своих путешественников Демиург и прибившиеся Призрак и Существо наблюдали прямо через шар. Не то чтобы кто-то из них способен был устать, однако долгое пребывание в скрюченном состоянии было действом, совершенно неподобающим для Создателя миров. Мысль эта, впрочем, ему пришла не сразу. Однако стоило ему подумать об этом, как он создал в центре пространства, где обитал — а центр находился там, где и сам Демиург — комфортную зону для просмотра с экраном, троном-диваном для себя и стульями для Призрака и Существа. Уже с комфортом наблюдали они фактически полноценный акт творения оригинала мира, заготовку для которого прибившиеся к Создателю миров сущности принесли вместе с энергией определённого свойства из изначального мира. Процесс этот основательно истрепал колобок Аиды, и Демиург, вытащив её из этого мира, проявил к ней особую нежность. Какую человек проявил бы к своему хомячку.

Пока Призрак и Существо вновь собирали энергию, Демиург решил провести небольшой эксперимент. Взяв за основу несколько сочетаемых на его взгляд между собой миров, он создал новый и поместил Аиду и Франкенштейна туда. Поскольку управление временем тоже входило в спектр его способностей, по крайней мере, в пределах его пространства, это путешествие он посмотрел совсем один. И наличие собственной тайны о своих путешественниках создавало внутри некое приятное ощущение.

Снова подготовив колобок к путешествию, Создатель миров протянул конечность в своё Хранилище, откуда удивительным образом достал не один мир, а сразу два. Пристально рассмотрев их, он решил, что они очень даже неплохо могут породить один дубликат, переплетя свои истории. И центром переплетения, разумеется, могла стать только Аида — на то ей и требовалось каждый раз столько особой энергии определённого свойства.

— Как-то Аида упоминала, что не очень ей нравится быть в центре внимания… — задумчиво протянул Создатель миров. — Думаю, ей понравится на этот раз оказаться за сценой.

И Демиург решительно запихал её в новый мир, а следом за ней и Франкенштейна. На экране через мгновение появилось изображение. Несуществующая камера будто прорезала облака и чуть ли не камнем понеслась к порту, где швартовалось парусное судно. Матросы в кадре сбросили трап на причал, и через пару минут по нему на берег спустился Франкенштейн с небольшим саквояжем в руке. Промозглый утренний ветерок заставил его поёжиться и придержать шляпу. Осмотревшись, он направился прочь от причала, и камера последовала за ним. Миновав непрезентабельную часть порта, Франкенштейн взял кэб с немолодой, но бодрой лошадью и приличного вида извозчиком и поехал в юго-западную часть города.