Земляная кошка (джен)

— А видел ли ты, деда, земляную кошку? Говорят, глазищи у неё — во! Усы в сажень длиной, а уши пламенем горят.

— Видел, Настенька, видел. Глаза у неё зелёные, светят в темноте, шкура серо-коричневая, что у нашей Маруськи, а уши и правда — то дым, то пламя.

— Большая она? Где ты её видел? Под горой?

— Огромная! В полтора моих роста в вышину. А встретился я с ней, егоза моя, так…

* * *

Николаша Василич с детства привлекал к себе внимание всякой нечисти. То леший его случайно в поле подберёт и в лес унесёт, перепутав, должно быть, со своим отпрыском, то водяной на него из озера плюнет, а то амбарник, испугавшись, просыпет на него мешок овса во время побега.

Конечно, родители очень переживали; ходили к бабке-шептухе, попу и шаману порчу с ребёнка снимать. Но все трое как один сказали: ребёнок хороший, непорченый. Просто судьба у него такая, видать — быть посредником между миром яви и миром нави. Шаман даже предлагал ребёнка в ученики взять, но родители вздрогнули от таких перспектив и отказались.

Сам Николаша и думать не думал о своей особенности, потому что знать не знал другой жизни, а только всегда у него было что рассказать, чем он всячески и пользовался — подойдёшь такой к Катюше или Дуняше, подбоченясь, скажешь ей на ушко: “А знаешь ли ты, милая, что со мной на днях приключилось?“ — она и уши развесит, интересно же! А сам ручку ей на талию — хоп! — и вот она уже у тебя в объятиях хохочет. Правда, за такие фокусы не раз бывал Николаша бит, но разве ж это кого остановит?

Но эта история случилась ещё до того, как Николаша начал сам искать женского внимания. Послали его тогда сватом к Лизавете Прокофьишне в соседнюю деревню — старший брат надумал жениться: и глаз уже положил, и девица была согласная, но все настаивали на соблюдении проформы и отправили Николашу с официальным докýментом. Бежит он себе по предгорью, папочку под мышкой держит. Жара уже спала, а до заморозков ещё далеко — ляпота!

Вдруг видит — вспыхнуло пламя алым, да и погасло. И пожара нет — только язык дыма колышется в воздухе, будто на ветру. А ветра нет. “Интересно”, — подумал Николаша, и подошёл посмотреть поближе. Глядит — а вот второй дымок-ушко качается. И два глаза хитрых горят зелёным пламенем из-под куста.

“Вот это да!” — подумал Николаша, и тут вдруг земляная кошка как выпрыгнула из своего укрытия, как встала во весь рост, вздыбила шерсть! И ускакала прочь семимильными прыжками.

Вспомнил тогда Николаша рассказы своего деда, что земляная кошка клад охраняет, и заглянул в пещеру, которая пряталась за кошачьим телом. И верно — в полумраке блеснула она ему в глаза золотой жилой самородной. “Ну дела!”

Послышалось шипение, и Николаша спешно отвернулся от пещеры. Вспомнил он, что кошки неспроста не любят людей — сокровища эти лучше не трогать. “По крайней мере, пока кошка сама не смилостивится”, — добавил Николаша про себя, и побежал дальше к Лизавете Прокофьишне весточку от брата передавать.

* * *

— Как интересно! Деда, а ты потом вернулся за кладом?

— Как знать, Настенька, как знать.

— То есть ты не знаешь? Не может такого быть! Это же ты его видел!

— Видел-то видел, а брал я оттуда что-нибудь или нет — этого лучше и не знать никому. А то мало ли, земляная кошка прогневается. А она ведь огромный, могучий зверь! Как придёт, ка-ак схватит тебя зубами!

— Ай-яй-яй, деда, не щекочись! И вообще, я уже большая, мне совсем не страшно!

— Тогда, большая моя, пойдём ужинать — Марфа Петровна уже совсем заждалась. Оладьи будешь?

— Оладьи! Бабушкины! Конечно!