В рапорт не вошедшее (джен)

Они вышли из гостевых покоев и теперь очень быстро спускались к толпе провожающих. Кириган и остальные гриши, вразрез с протоколом, шли впереди, но сейчас этикет Саблина волновал мало.

— Будьте наготове, — тихо сказал он старшему стражи канцелярии, торопливо выискивая взглядом среди зелёных одежд шуханцев внизу красное пятно. И испытал чудовищное облегчение, когда нашёл: по крайней мере, Иван был жив.

Из бокового прохода им навстречу шла Сон Кир-Раат. Сама глава младшей ветви. Значит, извинения. Но Кириган их не примет, она это знает. И знает, как будет выглядеть сама в глазах собравшихся: это будет публичным унижением. Или…

Спускаясь по лестнице, он неотрывно смотрел на Ивана.

Мог ли Кириган ошибиться? «Рискнём». Если они с Каминским ошиблись и Иван не выдержал этой ночи, то в руках шуханцев могла оказаться какая угодно информация. И тогда Сон шла диктовать свои условия.

Саблин взглянул на прямую спину Киригана. Если всё так, тот сейчас на компромиссы не пойдёт. И тогда последует…

Инцидент.

Шестеро равканских гришей против всего дворца Табан.

Помоги нам все святые.

Они наконец спустились. Саблин остановился по правую руку от Матвея, задержал Зелина, а потом и вовсе задвинул мальчишку за спину целителя — и смотрел теперь на окружавших Ивана шуханских сердцебитов. И на самого Ивана.

Но тот стоял идеально прямо, его кафтан был аккуратно застёгнут, и выглядел гриш в целом неплохо. Значит, всё…

Нет.

Саблин застыл, глядя на его шею.

Кровь. Он не верил своим глазам, но по шее Ивана, уходя за ворот кафтана, шёл смазанный след крови.

Кир-Раат даже не скрывали следов пыток. Демонстративно не скрывали.

Да как же...

Кириган сделал шаг вперёд и негромко спросил:

— Руки?

Но спросил так, что Саблина пробрало. Он быстро взглянул — пальцы Ивана были в крови.

Они искалечили руки Ивана. Кириган же сейчас…

— Это были стандартные блокираторы, генерал Кириган, — торопливо сказал шуханский сердцебит. — Если бы господин Данилов не пытался в них прибегнуть к малой науке, он бы не пострадал. Ничего необратимого.

— Но вы могли хотя бы дать нашему гостю умыться, — с плохо скрытой досадой сказала Сон.

— Господин Данилов отказался наотрез, — сказал тот же сердцебит, глядя теперь на неё почти умоляюще.

Шуханец извинялся перед своей госпожой.

Саблин многое повидал, но от шуханских обычаев ему каждый раз становилось тошно, как в первый: они всю ночь пытали доверенного сердцебита Киригана, а теперь извинялись лишь за несмытую кровь.

Но эти извинения значили — не будет инцидента. Иван выдержал.

— Генерал Кириган, — начала было Сон, но тот только скользнул по ней взглядом и снова посмотрел на Ивана.

Сердцебит молча скрестил пальцы в жесте, провёл пару раз большим по указательному, а потом опустил руку.

— Хорошо, — всё так же негромко сказал Кириган.

И в этот раз вздрогнул не только Саблин, вздрогнули и шуханцы. Но Иван сделал шаг, те торопливо расступились и — расслабились.

Знать из старшей ветви клана теперь смотрела на Сон с подчёркнутым снисхождением.

Кириган подождал, пока Иван не встанет за его правым плечом, а затем развернулся и пошёл, не прощаясь. Их окружили остальные гриши. Саблин, незаметно для себя, тоже оказался в их кольце.

Стража канцелярии еле поспевала, когда они шли к ожидавшей их карете и лошадям.

Он пропустил обоих гришей вперёд и сел сам, поторопив Зелина. Стоило тому захлопнуть дверь, как карета тронулась, а потом быстро набрала скорость и понеслась. Остальные гриши ехали верхом совсем рядом — краем глаза он видел цветные пятна кафтанов.

Саблин посмотрел на застывших друг напротив друга Ивана и Киригана и понял, что время для вопросов крайне неподходящее. Рядом тихо сидел Зелин.

Молчали и гриши.