Чудеса случаются! (джен)

Маленький мальчик Гарри Поттер, лёжа в тёмном чулане, думал о том, что прожил в семье своей тётки Петунии Дёзли почти десять лет, полных лишений и обид. Он жил в этом доме почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда его родители погибли в автомобильной катастрофе. Он не помнил ни самой аварии, ни того, что он тоже был в той машине. Иногда он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зелёного света и обжигающая боль во лбу. Видимо, это случилось именно в то время, хотя он и не мог понять, откуда там появился зелёный свет.

И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тётя и дядя никогда о них не рассказывали, а Гарри запрещалось задавать вопросы. Фотографий его родителей в доме Дёзли не было. Он даже не знал, похож ли на папу или на маму. Хотя после жизни в тёмном чулане он больше напоминал голодающего воробья. Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, похожий на молнию. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тёте Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам.

— Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, — отрезала тётя Петуния. — И не приставай ко мне со своими вопросами.

«Не приставай ко мне со своими вопросами» — это было первое правило, которому он должен был следовать в доме у Дёзли.

Когда Гарри был младше, он часто мечтал о том, как появится какой-нибудь его родственник, далёкий и неизвестный, и заберёт его отсюда. Но этого так и не произошло. Друзей у Гарри тоже не было. Он очень хотел с кем-нибудь подружиться в школе. Дадли не дал. Все в школе знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри Поттера, вечно одетого в мешковатое старьё и разгуливающего в сломанных очках, и предпочитали с ними не ссориться.

В общем, Гарри был одинок на этом свете, и, похоже, ему предстояло оставаться таким же одиноким ещё долгие годы. Многие-многие годы… Его мысли прервал весёлый голос:

— Здравствуй, Гарри! Я твоя тётя из… из Бразилии, где много-много диких обезьян.

Гарри сначала решил, что ему послышалось. В чулане же, кроме него и пауков, никого не было. Тем более он сегодня разговаривал со змеёй, которая в Бразилию собралась. Может, пауки заговорили? А причём тогда тётя?

— Тётя? — спросил он шёпотом.

— Ну не дядя же? Конечно, тётя! Позволь представиться, меня зовут Фокс. Мэри Фокс.

На что Гарри хихикнул — очень похоже было на представление Джеймса Бонда, агента 007.

— Можешь называть меня Мэри, без тёти… Я ещё очень молодая.

— А вы где? Я вас не вижу. Как вы со мной разговариваете?

Гарри даже свои уши ощупал, вдруг там шпионские наушники.

— Это очень секретные средства связи, выдаются только специальным агентам при исполнении, — очень серьёзным тоном заявила тётя Мэри. — Пока только можешь слышать, а говорить вслух необязательно, попробуй чётко про себя ко мне обратиться. И можешь со мной как с другом говорить или подружкой.

У Гарри не было друзей… Но он сделал, как сказала тётя:

— Мэри, ты меня слышишь? Я Гарри.

— Слышу, вот так лучше. Говори про себя.

— А ты все мои мысли слышишь?

— Нет, пока только чёткие и направленные на меня, но в скором времени многое о тебе могу узнать. Есть что скрывать?

— Ну… да, наверное… Но если ты мне друг…

— Гарри, и друзьям не стоит всё знать о тебе. Никому верить нельзя, даже себе, а вот мне можно… Хи-хи! Прости, шутка такая… Просто предупреждаю, что твои мысли для меня секретом не будут. Обещаю, что во вред тебе их использовать не буду.

— А ты не перестанешь со мной дружить, когда всё узнаешь?

— Нет, не перестану. Сама боюсь, что ты некоторые мои воспоминания увидишь, мне тоже есть что скрывать… Например, в детстве я у своего опекуна стибрила десять фунтов и пошла в магазин за конфетами.

— У тебя был опекун? Не родители?

— Да, опекун и не один, несколько фостер-семей сменила. У меня родители в автомобильной катастрофе погибли, оба…

— Как у меня, — прошептал Гарри.

— Гарри, я не уверена, но, скорее всего, твои родители погибли от заклинания напавшего на них колдуна. Они были волшебниками.

— Колдуна? Это снова шутка?

— Нет, не шутка. Гарри, хочешь стать разведчиком?

— Как Бонд?

— Лучше! Мы будем разведчиками в магическом мире, где живут не только добрые волшебники, но и злые колдуны, опасные драконы, вредные призраки, огромные тролли… Не испугаешься?

— Нет! Я не маленький. Волшебники и драконы — это же сказки?

— А беседа с собственным шрамом — это не сказки?

— Со шрамом? Молнией? Но… как? Это как телефон?

— Это магия, Гарри! — пропела Мэри. — Шучу. Так один нехороший волшебник говорил, когда не хотел или не мог что-то объяснить. Про наше мысленное общение потом подробно расскажу. Если же кратко — это моя приобретённая способность, и к магии она не относится. Можешь считать меня добрым духом или ангелом-хранителем… Это кратко. Не всё сразу. Что-то у тебя живот бурчит. Ты есть хочешь?

— Очень. Но меня наказали. Хотел уже выбраться на кухню, поискать какую-нибудь еду, но боюсь, что тётя с дядей не спят, увидят, и тогда мне ещё хуже будет… А они точно мои родственники?

— Да, точно. Но, скорее всего, их заколдовали… Разберёмся, научимся волшебству и расколдуем.

— А про маму с папой расскажешь?

— Расскажу, что знаю… Нет, мы с тобой лучше сами всё выясним. Проведём секретное расследование. Начнём прямо завтра с утра.

— Мэри, а ты заберёшь меня отсюда? В Бразилию?

— Заберу. К сожалению, быстро не получится. Но через пару месяцев мы уедем в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Так что до следующего лета ты Дёзли, если хочешь, не увидишь.

— Я тоже волшебник, как мама с папой?

— Да, и волшебник тоже. Ты маг, Гарри. Маленький ещё, не обученный, но маг. Учиться надо, не всё просто так приходит. Я же всё время буду с тобой, подскажу, защищу, накормлю и спать уложу. Хи-хи! Для хорошей защиты мне потребуется много сил, но я их быстро наберу в магическом мире… Ладно, мы ещё успеем наговориться. А сейчас надо идти есть, чистить зубы и спать.

— Хорошо. Я понял.

* * *

Уже засыпая, сытый и довольный мальчик мечтал о волшебстве и приключениях с его первым другом — Мэри Фокс. И шрам теперь казался Гарри больше похожим не на молнию, а на сидящую лисичку, задравшую голову и свесившую хвост.