Небеса плачут (гет)

Небеса плачут…

Серые струи дождя текут по лицу. Черная роба промокла насквозь и прилипла к телу, пронизывая холодом до самых костей. Пальцы, вцепившиеся в кору, заледенели и не хотят разгибаться. Говорят, что мальчики — мужчины — не плачут. Это не правда. Плачут, но их слезы остаются невидимыми для мира. Вместо слез по лицу текут струи дождя.

Северус Снейп стоял на краю Запретного леса, обнимая дерево и прижимаясь к нему щекой. Стоял уже второй час, не замечая ни дождя, ни холода, ни угасающих осенних сумерек. Стоял, прекрасно зная, что здесь его никто не увидит, а если и увидит, то не подойдет. Он — изгой, благодаря Джеймсу Поттеру и ему подобным. Сегодня Северус впервые был благодарен Поттеру за свой незавидный статус, за возможность побыть одному, которой часто бывают лишены популярные харизматичные студенты. Никто не увидит его сведенных от холода пальцев и залитого слезами лица. Никто не услышит мысли о самоубийстве, бьющейся на краю сознания в такт неровному ритму сердца. Никто. Лишь небеса.

Два часа назад Северус совершил самую большую ошибку в своей жизни. В совятне. Он поднялся туда, чтобы отправить письмо домой и наткнулся на Лорну Сноувинд. Он мог целый день слоняться по школе, надеясь увидеть ее хотя бы краем глаза или услышать звук ее голоса. Она училась на седьмом курсе, и их пути редко когда могли пересечься. Когда это происходило — он был абсолютно счастлив. Когда нет — несчастен в той же абсолютной степени. В шестнадцать лет, когда любишь впервые, все чувства обострены до предела. И вот — Северус просто наткнулся на нее в тот редкий момент, когда не искал и вообще о ней не думал.

Лорна — черные, как смоль, волосы, закрывающие спину блестящей волной. Точеная фигура, на которой даже школьная роба кажется изысканным вечерним туалетом. Северус почувствовал, как сильно забилось сердце, сглотнул внезапно пересохшим горлом и переступил, не решаясь ничего сказать. Лорна услышала его и слегка повернулась, явив аристократический профиль на фоне окна, затянутого дождем. Алебастровая кожа и зеленые глаза в пушистых ресницах. На губах застыла полуулыбка, сводившая Снейпа с ума. Снежно-белая сова-альбинос на изящной ручке Лорны, одетой в кожаную перчатку, встрепенулась и издала недовольный клекот. Девушка погладила любимицу по перьям и тихо произнесла:

— Ну, что ты, Полночь? Чего ты испугалась? Это всего лишь Северус. Малыш Снейп пришел отправить письмо родителям. Его не нужно бояться.

Северус был изумлен. Он и предположить не мог, что Лорна знает его имя. Он всегда думал, что она даже не подозревает о его существовании. Лорна Сноувинд — дочь одного из самых старых, самых знатных и самых уважаемых магическим родов. Живая легенда Слизерина, очень сильная и способная ведьма, блестящее будущее которой не вызывает сомнений. И он — всего лишь один из многих, с сомнительным происхождением, с более младшего курса, всего лишь странный нелюдимый изгой.

Борясь с волнением, Северус невольно сжал письмо, которое держал в руках. Пергамент смялся и хрустнул. Полночь издала новый клекот, и на этот раз в нем — Северус мог бы поклясться в этом — явственно прозвучала насмешка. Надо было что-то сказать. Все равно что, лишь бы не стоять перед Лорной безмозглым истуканом. Прочистив горло, Снейп выдавил:

— Здравствуй, Лорна.

— Пришла навестить Полночь и полюбоваться дождем, — все еще удерживая сову, девушка присела в проеме окна. Она выглядела безмятежно и мирно, но вместе с тем в ней явственно проступало что-то, что наводило на Северуса дрожь, а малышей-первокурсников вгоняло в ступор.

— Я… пришел отправить письмо.

Щелчком языка он подозвал одну из школьных сов, привязал к ее лапке свиток и подошел к окну, на котором сидела девушка. Сквозь специфический запах совятни Северус уловил терпкий аромат трав, которым тянуло от черных волос Лорны. Колотящееся сердце замерло, а потом оборвалось, отозвавшись болью внизу живота. Он готов был отдать все на свете, лишь бы коснуться ее хотя бы один-единственный раз.

Школьная сова взмахнула крыльями, снялась с его руки и вылетела наружу, не дожидаясь приказа. Вместе с ней и Полночь снялась с руки Лорны и взлетела на насест. Северус проводил глазами ее полет и перевел взгляд на хозяйку. Недостижимая мечта, пронеслось у него в голове.

Дело было сделано, можно было уходить, но Северус не мог заставить себя просто так повернуться и уйти. Возможно, ему уже никогда больше так не повезет — застать Лорну без многочисленной свиты воздыхателей и подруг и остаться с ней наедине. Ему вообще никогда не везет. Чудовищным усилием воли Северус заставил себя перевести взгляд на завесу дождя. Молчание становилось невыносимым. Снейп никак не мог подобрать слова, и Лорна решила стать первой:

— Хочешь мне что-то сказать?

Каждое слово падало, как тяжелая капля, набухшая холодом и безнадежностью. Он хотел. Его просто распирало от слов и от чувств. И он решился — сейчас или никогда. Если он не скажет сейчас, то уже никогда больше не посмеет даже подумать об этом. Тоскливо глядя на дождь, Северус Снейп глухо выдавил:

— Я люблю тебя.

Несколько мучительных секунд ничего не происходило. Потом Лорна издала тихий смешок и пошевелилась. Зашелестела роба. Стукнули каблучки, когда девушка легко соскочила с подоконника. Северус прикрыл черные глаза, боясь взглянуть на нее и уже понимая, что совершил непоправимую глупость. Не могло и речи быть о том, чтобы ей, гордой сильной красавице быть с ним, жалким изгоем. Для нее он всего лишь один из многих. Еще один влюбленный идиот. Когда прохладный тонкие пальчики коснулись его щеки, Северус вздрогнул и отважился приоткрыть ресницы.

Лорна стояла прямо перед ним. Она была ниже ростом и смотрела на него снизу вверх. Холод ее руки обжигал, и Снейпу стало казаться, что след навсегда останется на его щеке. Вот оно — касание, которого он так жаждал, после которого легко мог бы умереть, потому что жить дальше не имело смысла. Сейчас оно превратилось в пытку.

— Вот как, Северус? Значит, ты меня любишь?

Рука порхнула вниз и легла на грудь, рядом с гербом Слизерина, избавив его от одной муки, но тут же подарив другую. Лорна ждала ответа.

— Да.

— Я не слышу, Северус. Повтори еще раз.

Лорна стала еще ближе, почти прижалась к нему. Северус слышал ее дыхание, ровное и спокойное, видел крошечные красные прожилки в белках ее глаз, свидетельствующие о том, что в прошлую ночь ей было не до сна. От мысли о том, ЧТО именно могло происходить с ней в это время, Северус почувствовал, что возбуждается. Вместе с возбуждением его охватил ужас. Снейп прохрипел:

— Я люблю тебя, Лорна.

Она снова усмехнулась, заставив его вздрогнуть. Северус мог бы поклясться, что она не применяет сейчас никакой магии. Она сама была — воплощенная магия. И ее оттенок не вызывал никакого сомнения. Лорна обошла вокруг него, ведя рукой по его груди… руке… спине… другой руке. Потом приподнялась на цыпочки и прошептала ему в ухо:

— И ты меня хочешь?

— Да.

Ее рука безошибочно легла ему под живот, и пальцы легонько сжались. Северус втянул воздух сквозь сжатые зубы и так же шумно выдохнул. Ему хотелось провалиться сквозь пол или хотя бы повернуться и убежать, но ноги не слушались. Колени подгибались, и Северус понимал, что еще немного, и он упадет.

— О, да! — выдохнула Лорна. — Я чувствую, как ты меня хочешь.

Северусу казалось, что ее длинные ногти впиваются в его плоть, пронзая насквозь. Помедлив, она все же убрала руку и отступила на шаг. Он с трудом оторвался от созерцания дождя и уставился в пол. Все происходящее казалось не реальным, настолько абсурдными были ее слова и его покорная подчиненность. Северус жалел о том, что не ушел сразу же после того, как отправил свое послание. Сейчас он мечтал, чтобы все это побыстрее закончилось — ее насмешка, ее опьяняющая близость, его наивная первая влюбленность, его оцепенение. То, что произошло дальше, было неожиданным и резким. Сузив глаза, Лорна коротко размахнулась и сильно ударила его по лицу.

Темноволосая голова мотнулась в сторону. Северус невольно схватился за щеку и отшатнулся от Лорны. Боль, недоумение, тоска, униженность, ярость — мысли и чувства путались. Холод. Все так же идет дождь за окном, потому что небеса плачут. И — еще одно прикосновение той, кого он так любит. Прикосновение, после которого он точно уже не будет жить.

Северус преодолел себя чудовищным усилием воли и посмотрел на девушку, все еще стоявшую перед ним. На ее прекрасном лице читалось презрение. И еще любопытство. Ей было интересно, что он сделает. Но он ничего не делал. Просто стоял и смотрел на нее, не понимая, за что. Все разъяснилось само собой. Все тем же спокойным голосом, не меняя тона и громкости, Лорна спросила:

— Скажи мне, малыш Снейп, с чего ты взял, что мне нужна твоя любовь? Зачем моей чистой крови ты, магглово отродье?

Вопросы были риторическими. Не за чем, они оба это знали. Он посмел мечтать о ней, но самой большой ошибкой было то, что он решился вынести эти мечты за пределы своего внутреннего «Я». Глаза начали гореть от подступивших слез. Ощущение безнадежности, ставшее уже привычным, замерзло в горле комом. Рассчитанная жестокость Лорны все расставила по своим местам.

— Ах, Северус… несчастная маленькая грязнокровка.

Девушка снова присела на окно и отвернулась. Презрение на ее лице сменилось жалостью. Это как будто послужило ключом — Северус обрел способность двигаться и соображать.

Он едва ли не кубарем скатился по ступеням вниз, покидая совятню. В голове билась мысль, что уже завтра инцидент станет известен всему Хогвартсу, и тогда ему прохода не дадут без того, чтобы не поиздеваться. И Поттер будет стараться больше всех, оттачивать свое острословие на беззащитной жертве. Несколько студентов, попавшихся в коридорах Хогвартса, удивленно смотрели вслед Северусу Снейпу, который даже не бежал, а летел к выходу.

Укрыться где-нибудь от чужих глаз, побыть одному, чтобы прийти в чувство. В общежитие Слизерина возвращаться нельзя — там всегда толкается народ. Комната Необходимости? Северус умел ее находить, но на это требовалось время. И в библиотеке не спрятаться от любопытных взглядов. А вот на улице, где идет дождь, и спускаются осенние сумерки… да еще на краю Запретного леса… туда сейчас точно никто не придет.

Дерево легко приняло на себя вес худого мальчишеского тела. Северус прижался к нему, словно к лучшему другу, в объятиях которого только и можно было найти защиту. Истерика, наконец, нашла выход из его горла и прорвалась глухим отчаянным рыданием. Тоска, боль и одиночество — это единственное, что его ждет впереди. Ни любви, ни тепла. Этого не было в его жизни, и теперь не будет уже никогда. Он обречен на одиночество, тоску и боль.

Холодно…