Небеса плачут (гет)

Небеса плачут…

Серые струи дождя текут по лицу. Черная роба промокла насквозь и прилипла к телу, пронизывая холодом до самых костей. Пальцы, вцепившиеся в кору, заледенели и не хотят разгибаться. Говорят, что мальчики — мужчины — не плачут. Это не правда. Плачут, но их слезы остаются невидимыми для мира. Вместо слез по лицу текут струи дождя.

Северус Снейп стоял на краю Запретного леса, обнимая дерево и прижимаясь к нему щекой. Стоял уже второй час, не замечая ни дождя, ни холода, ни угасающих осенних сумерек. Стоял, прекрасно зная, что здесь его никто не увидит, а если и увидит, то не подойдет. Он — изгой, благодаря Джеймсу Поттеру и ему подобным. Сегодня Северус впервые был благодарен Поттеру за свой незавидный статус, за возможность побыть одному, которой часто бывают лишены популярные харизматичные студенты. Никто не увидит его сведенных от холода пальцев и залитого слезами лица. Никто не услышит мысли о самоубийстве, бьющейся на краю сознания в такт неровному ритму сердца. Никто. Лишь небеса.

Два часа назад Северус совершил самую большую ошибку в своей жизни. В совятне. Он поднялся туда, чтобы отправить письмо домой и наткнулся на Лорну Сноувинд. Он мог целый день слоняться по школе, надеясь увидеть ее хотя бы краем глаза или услышать звук ее голоса. Она училась на седьмом курсе, и их пути редко когда могли пересечься. Когда это происходило — он был абсолютно счастлив. Когда нет — несчастен в той же абсолютной степени. В шестнадцать лет, когда любишь впервые, все чувства обострены до предела. И вот — Северус просто наткнулся на нее в тот редкий момент, когда не искал и вообще о ней не думал.

Лорна — черные, как смоль, волосы, закрывающие спину блестящей волной. Точеная фигура, на которой даже школьная роба кажется изысканным вечерним туалетом. Северус почувствовал, как сильно забилось сердце, сглотнул внезапно пересохшим горлом и переступил, не решаясь ничего сказать. Лорна услышала его и слегка повернулась, явив аристократический профиль на фоне окна, затянутого дождем. Алебастровая кожа и зеленые глаза в пушистых ресницах. На губах застыла полуулыбка, сводившая Снейпа с ума. Снежно-белая сова-альбинос на изящной ручке Лорны, одетой в кожаную перчатку, встрепенулась и издала недовольный клекот. Девушка погладила любимицу по перьям и тихо произнесла:

— Ну, что ты, Полночь? Чего ты испугалась? Это всего лишь Северус. Малыш Снейп пришел отправить письмо родителям. Его не нужно бояться.

Северус был изумлен. Он и предположить не мог, что Лорна знает его имя. Он всегда думал, что она даже не подозревает о его существовании. Лорна Сноувинд — дочь одного из самых старых, самых знатных и самых уважаемых магическим родов. Живая легенда Слизерина, очень сильная и способная ведьма, блестящее будущее которой не вызывает сомнений. И он — всего лишь один из многих, с сомнительным происхождением, с более младшего курса, всего лишь странный нелюдимый изгой.

Борясь с волнением, Северус невольно сжал письмо, которое держал в руках. Пергамент смялся и хрустнул. Полночь издала новый клекот, и на этот раз в нем — Северус мог бы поклясться в этом — явственно прозвучала насмешка. Надо было что-то сказать. Все равно что, лишь бы не стоять перед Лорной безмозглым истуканом. Прочистив горло, Снейп выдавил:

— Здравствуй, Лорна.

— Пришла навестить Полночь и полюбоваться дождем, — все еще удерживая сову, девушка присела в проеме окна. Она выглядела безмятежно и мирно, но вместе с тем в ней явственно проступало что-то, что наводило на Северуса дрожь, а малышей-первокурсников вгоняло в ступор.

— Я… пришел отправить письмо.

Щелчком языка он подозвал одну из школьных сов, привязал к ее лапке свиток и подошел к окну, на котором сидела девушка. Сквозь специфический запах совятни Северус уловил терпкий аромат трав, которым тянуло от черных волос Лорны. Колотящееся сердце замерло, а потом оборвалось, отозвавшись болью внизу живота. Он готов был отдать все на свете, лишь бы коснуться ее хотя бы один-единственный раз.

Школьная сова взмахнула крыльями, снялась с его руки и вылетела наружу, не дожидаясь приказа. Вместе с ней и Полночь снялась с руки Лорны и взлетела на насест. Северус проводил глазами ее полет и перевел взгляд на хозяйку. Недостижимая мечта, пронеслось у него в голове.

Дело было сделано, можно было уходить, но Северус не мог заставить себя просто так повернуться и уйти. Возможно, ему уже никогда больше так не повезет — застать Лорну без многочисленной свиты воздыхателей и подруг и остаться с ней наедине. Ему вообще никогда не везет. Чудовищным усилием воли Северус заставил себя перевести взгляд на завесу дождя. Молчание становилось невыносимым. Снейп никак не мог подобрать слова, и Лорна решила стать первой:

— Хочешь мне что-то сказать?

Каждое слово падало, как тяжелая капля, набухшая холодом и безнадежностью. Он хотел. Его просто распирало от слов и от чувств. И он решился — сейчас или никогда. Если он не скажет сейчас, то уже никогда больше не посмеет даже подумать об этом. Тоскливо глядя на дождь, Северус Снейп глухо выдавил:

— Я люблю тебя.

Несколько мучительных секунд ничего не происходило. Потом Лорна издала тихий смешок и пошевелилась. Зашелестела роба. Стукнули каблучки, когда девушка легко соскочила с подоконника. Северус прикрыл черные глаза, боясь взглянуть на нее и уже понимая, что совершил непоправимую глупость. Не могло и речи быть о том, чтобы ей, гордой сильной красавице быть с ним, жалким изгоем. Для нее он всего лишь один из многих. Еще один влюбленный идиот. Когда прохладный тонкие пальчики коснулись его щеки, Северус вздрогнул и отважился приоткрыть ресницы.

Лорна стояла прямо перед ним. Она была ниже ростом и смотрела на него снизу вверх. Холод ее руки обжигал, и Снейпу стало казаться, что след навсегда останется на его щеке. Вот оно — касание, которого он так жаждал, после которого легко мог бы умереть, потому что жить дальше не имело смысла. Сейчас оно превратилось в пытку.

— Вот как, Северус? Значит, ты меня любишь?

Рука порхнула вниз и легла на грудь, рядом с гербом Слизерина, избавив его от одной муки, но тут же подарив другую. Лорна ждала ответа.

— Да.

— Я не слышу, Северус. Повтори еще раз.

Лорна стала еще ближе, почти прижалась к нему. Северус слышал ее дыхание, ровное и спокойное, видел крошечные красные прожилки в белках ее глаз, свидетельствующие о том, что в прошлую ночь ей было не до сна. От мысли о том, ЧТО именно могло происходить с ней в это время, Северус почувствовал, что возбуждается. Вместе с возбуждением его охватил ужас. Снейп прохрипел:

— Я люблю тебя, Лорна.

Она снова усмехнулась, заставив его вздрогнуть. Северус мог бы поклясться, что она не применяет сейчас никакой магии. Она сама была — воплощенная магия. И ее оттенок не вызывал никакого сомнения. Лорна обошла вокруг него, ведя рукой по его груди… руке… спине… другой руке. Потом приподнялась на цыпочки и прошептала ему в ухо:

— И ты меня хочешь?

— Да.

Ее рука безошибочно легла ему под живот, и пальцы легонько сжались. Северус втянул воздух сквозь сжатые зубы и так же шумно выдохнул. Ему хотелось провалиться сквозь пол или хотя бы повернуться и убежать, но ноги не слушались. Колени подгибались, и Северус понимал, что еще немного, и он упадет.

— О, да! — выдохнула Лорна. — Я чувствую, как ты меня хочешь.

Северусу казалось, что ее длинные ногти впиваются в его плоть, пронзая насквозь. Помедлив, она все же убрала руку и отступила на шаг. Он с трудом оторвался от созерцания дождя и уставился в пол. Все происходящее казалось не реальным, настолько абсурдными были ее слова и его покорная подчиненность. Северус жалел о том, что не ушел сразу же после того, как отправил свое послание. Сейчас он мечтал, чтобы все это побыстрее закончилось — ее насмешка, ее опьяняющая близость, его наивная первая влюбленность, его оцепенение. То, что произошло дальше, было неожиданным и резким. Сузив глаза, Лорна коротко размахнулась и сильно ударила его по лицу.

Темноволосая голова мотнулась в сторону. Северус невольно схватился за щеку и отшатнулся от Лорны. Боль, недоумение, тоска, униженность, ярость — мысли и чувства путались. Холод. Все так же идет дождь за окном, потому что небеса плачут. И — еще одно прикосновение той, кого он так любит. Прикосновение, после которого он точно уже не будет жить.

Северус преодолел себя чудовищным усилием воли и посмотрел на девушку, все еще стоявшую перед ним. На ее прекрасном лице читалось презрение. И еще любопытство. Ей было интересно, что он сделает. Но он ничего не делал. Просто стоял и смотрел на нее, не понимая, за что. Все разъяснилось само собой. Все тем же спокойным голосом, не меняя тона и громкости, Лорна спросила:

— Скажи мне, малыш Снейп, с чего ты взял, что мне нужна твоя любовь? Зачем моей чистой крови ты, магглово отродье?

Вопросы были риторическими. Не за чем, они оба это знали. Он посмел мечтать о ней, но самой большой ошибкой было то, что он решился вынести эти мечты за пределы своего внутреннего «Я». Глаза начали гореть от подступивших слез. Ощущение безнадежности, ставшее уже привычным, замерзло в горле комом. Рассчитанная жестокость Лорны все расставила по своим местам.

— Ах, Северус… несчастная маленькая грязнокровка.

Девушка снова присела на окно и отвернулась. Презрение на ее лице сменилось жалостью. Это как будто послужило ключом — Северус обрел способность двигаться и соображать.

Он едва ли не кубарем скатился по ступеням вниз, покидая совятню. В голове билась мысль, что уже завтра инцидент станет известен всему Хогвартсу, и тогда ему прохода не дадут без того, чтобы не поиздеваться. И Поттер будет стараться больше всех, оттачивать свое острословие на беззащитной жертве. Несколько студентов, попавшихся в коридорах Хогвартса, удивленно смотрели вслед Северусу Снейпу, который даже не бежал, а летел к выходу.

Укрыться где-нибудь от чужих глаз, побыть одному, чтобы прийти в чувство. В общежитие Слизерина возвращаться нельзя — там всегда толкается народ. Комната Необходимости? Северус умел ее находить, но на это требовалось время. И в библиотеке не спрятаться от любопытных взглядов. А вот на улице, где идет дождь, и спускаются осенние сумерки… да еще на краю Запретного леса… туда сейчас точно никто не придет.

Дерево легко приняло на себя вес худого мальчишеского тела. Северус прижался к нему, словно к лучшему другу, в объятиях которого только и можно было найти защиту. Истерика, наконец, нашла выход из его горла и прорвалась глухим отчаянным рыданием. Тоска, боль и одиночество — это единственное, что его ждет впереди. Ни любви, ни тепла. Этого не было в его жизни, и теперь не будет уже никогда. Он обречен на одиночество, тоску и боль.

Холодно…

Снова идет дождь…

Его струйки рисуют на стекле узоры из прямых линий. Глядя на них, хочется стать одной из этих капель, чья жизнь так коротка, а забвение будет вечным. Нарисовать собой кусочек причудливого узора, а потом раствориться в дожде. Но не сейчас, а после того как…

У нее были темно-фиолетовые волосы и такие же глаза. Подавляющее большинство девушек-метаморфов экспериментируют со своей внешностью ежедневно много-много лет подряд. Что-то изменяют, что-то убирают, что-то добавляют, пытаясь добиться идеального сочетания, в котором будет удобно жить. И все равно вносят потом изменения в зависимости от момента. Но только не она. Северус знал ее уже больше двух лет. Шеба Армитадж не менялась. Она была такой же, как и два года назад, когда ей было шестнадцать.

Гостиная дома в Прядильном переулке тонула в полумраке. Серый дождь за окном и подступающие осенние сумерки укутывали дом саваном и не давали света и тепла. Камин был единственным источником и того, и другого. Тихо потрескивали поленья. Пламя металось за решеткой рыжим зверьком. На столике — бутылка вина и два бокала. И если бы не ехидная ухмылочка Шебы, то это было бы чертовски похоже на свидание.

Северус оборвал свои мысли и еще плотнее сжал тонкие губы, как будто боялся, что неосторожные слова могут вырваться на волю. Их с Шебой связывали исключительно деловые отношения, и не было абсолютно никакого повода что-либо менять. Она занималась тем, что отлавливала, находила, покупала, меняла, крала и доставляла заказчикам редких экзотических животных. Вот и сейчас она явилась вовсе не для того, чтобы, уютно устроившись в кресле перед камином, потягивать вино и ухмыляться своим мыслям, доводя Снейпа до внутренней истерики. Нет. Она привезла ему детеныша юки откуда-то из Сибири. Клетка со спящим зверьком стояла в кабинете, а Шеба в гостиной сидела, потягивала и ухмылялась. А он стоял у окна, смотрел на дождь и ждал, когда она уйдет.

— Знаешь, Снег, твоя гостиная — единственное место, где я чувствую себя, как дома.

Северус едва не подавился вином. Его дом был его крепостью. Его. Только его. Он потратил немало времени и сил, чтобы навести ауру, отбивающую у всех остальных желание оставаться здесь надолго. До сих пор он думал, что ему это удалось. Кажется, его возмущение и недоумение было настолько явным, что Шеба, сидевшая к нему спиной, издала новый маленький смешок и поинтересовалась:

— Что, Снег, удивлен?

Еще бы! Причем настолько, что Северус даже не стал иронизировать по своему обыкновению, чтобы заставить собеседника почувствовать свою ущербность. Просто ответил, постаравшись все же скрыть свои эмоции по этому поводу:

— Да, ты меня удивила.

— Мне нравится проделывать это. Особенно с тобой. Ты очень мил, Снег, когда растерян.

Только она называла его Снег, но он никогда не мог понять почему. Много раз спрашивал, но Шеба только пожимала плечами и мастерски уходила от ответа. Она вкладывала в это прозвище какой-то свой смысл, но Снейп не мог понять, как не старался. Осталось только смириться.

— Хочешь, я удивлю тебя снова?

Бутылка с вином пролевитировала к бокалу Шебы, наполнила его, а потом Северус подозвал ее к себе. Вино уже ударило ему в голову, сделалось легко и свободно. Снейп улыбнулся тонкой ироничной улыбкой и ответил:

— Ты можешь попробовать.

Шеба поднялась одним текучим движением, которое так напоминало струйки дождя на окне, и пересекла гостиную. Снейпу казалось, что она танцует в движении, руку с бокалом подняв на уровень груди, а другую — отведя немного назад. Волосы переливались темно-фиолетовыми и алыми искорками в свете пламени. Северус почувствовал, как внутри что-то сжалось в тугой комок и оборвалось резко вниз. Он стиснул тонкую ножку бокала так, что побелели костяшки пальцев. Если сейчас Шеба Армитадж сделает хотя бы одно неверное движение, он выставит ее и навесит еще одно защитное заклинание, которое перекроет ей любой доступ в его дом.

Она подошла, приподнялась на цыпочки и… Кажется, пол начал уходить из-под ног, когда ее губы, сладкие и терпкие от выпитого вина, легко коснулись его рта. Все это длилось всего одно мгновение. Целое мгновение, которое Северус верил, что и в его жизни возможно подобное. Потом разум взял верх. Снейп отстранился, отвернулся к окну и обхватил себя руками.

— Нет, — пробормотал он, — Ты не можешь…

И еще тише:

— Я не должен.

Он не должен, потому что это не для него. Его выбор — зелья, подземелья, холодная проницательная усмешка и ироничный тон, не щадящий никого. Тепло губ, ласковый взгляд, сладость вина и чье-то присутствие рядом — не для него. Не для Северуса Снейпа. Шеба дотронулась до его спины и провела пальцами дорожку вдоль позвоночника. Прикосновение вызвало покалывание, но не от применения магии, а от самого факта.

— Значит, мне уйти?

Нет, нет, останься, прошу тебя, умоляю, кричало всего его существо, но Северус только плотнее сжал губы, чтобы не дать вырваться этим словам. Тот случай в совятне преподал ему важный урок: нельзя, чтобы видели твою слабость. Особенно нельзя, чтобы видела женщина, которая тебе небезразлична.

Ну, вот. Он и признался самому себе, что Шеба Армитадж не просто так стечением обстоятельств приходит в его дом и остается там столько, сколько захочет. Она такая же одиночка по натуре, как и он. Именно поэтому им хорошо вдвоем — пить вино, смотреть на огонь и молчать. И ее невинная шалость, желание удивить его, для самого Северуса куда как серьезнее, чем она думает. Он сжал челюсти и скрипнул зубами.

Шеба отняла руку и отступила на шаг.

— Хорошо, Северус, я ухожу. Прощай.

Это ее «Северус» вместо обычного «Снег» резануло слух и отозвалось болью в сердце. А он-то полагал, что изжил в себе способность чувствовать. Наивный это не тот, который на иве. Это Северус Снейп, который решил, что чувства можно заковать в синий лед и не дать им выйти наружу.

Он услышал, как тихонько звякнул бокал, когда Шеба поставила его на столик, и ее легкие шаги. Всего три шага до камина, три секунды, которые он надеялся, что вот сейчас она исчезнет, и он снова сможет замкнуться в одиночестве и холоде. И почти услышал вдох, который она сделала перед тем, как произнести место назначения.

— Подожди.

Шеба выдохнула, так ничего и не сказав. Северус оторвался от созерцания дождя и подошел к ней. Его колотила дрожь, но вовсе не от холода, и пламя камина вряд ли могло его согреть. Девушка подняла голову и посмотрела в самую глубину его черных глаз.

— Да, Снег?

— Не уходи. По крайней мере, не сейчас, — и выдавил: — я прошу тебя.

Ее губы больше не были сладкими, потому что она облизала их за три шага до камина. Северус целовал ее осторожно и легко позволил ей перехватить инициативу. Прохладные узкие ладони скользили под его мантией, невидимо и невесомо стягивая ткань с плеч. Поколебавшись, Северус позволил себе ответную ласку. Едва его руки коснулись гладкой кожи Шебы, он уже не мог больше сдерживать возбуждение. Глухо застонав, он закрыл глаза и отдался полностью ее воле.

Она потянула его вниз — вниз, на ковер с длинным пушистым ворсом. Она легко выскользнула из одежды и помогла ему. Северус неимоверно смущался своей наготы, своего худого тела и своей неопытности. Но Шеба не давала ему времени, чтобы опомниться и прекратить. Да он бы и не смог уже прекратить, потому что желание обладать этой фиолетовоглазой ведьмой легко сломало корку синего льда и подчинило себе не только его чувства, но и его разум. Он впивался в ее губы, в ее тело и понимал, что никогда не сможет насытиться ею.

— Что ты делаешь, Шеба? — шептал он в ее длинную нежную шею. — Что же ты делаешь со мной, Шеба?

— Ты сам этого хотел, разве не так, Снег?

— Хотел… хочу… хочу тебя.

Одним сильным движением, странным для хрупкой миниатюрной девушки, Шеба перевернула Снейпа на спину и оседлала, обняв бедрами. Он смотрел на нее снизу вверх из-под полуопущенных ресниц, а возбужденной плотью чувствовал ее влажную близость, слегка приоткрытую, готовую принять его в себя, и от одной этой мысли уже можно кончить. Шеба захватила его запястья и прижала над головой. Ее грудь оказалась прямо над его лицом, и Северус невольно захватил губами темный крупный сосок. Если прямо сейчас она не позволит ему войти, то он уже не сможет сдерживаться. Пожалуйста, Шеба, пожалуйста, пощади, позволь…

Сжалилась. Северус ощутил ее ласкающие, направляющие пальцы и уже в следующее мгновение скользнул в тесную горячую глубину. Всего несколько движений, и в голове как будто взорвался фейерверк. Тело выгнулось дугой, а глаза начали закатываться, потому что не было никаких сил смотреть на Шебу, и на огонь и вообще на мир. Что-то рвануло изнутри, вырвалось тугой струей вместе с хриплым криком и длилось, длилось, длилось… Сладость и боль оргазма выкручивали тело, заглушали сознание, и реальность, кажется, утратила самое себя. Слезы счастья потекли из уголков глаз, по вискам. Если бы он знал… если бы он только мог знать, как это будет…

Потом они просто лежали на ковре, насытившиеся друг другом и утомленные. Голова Шебы покоилась на его плече, и ее фиолетовые волосы только подчеркивали бледность кожи Северуса. Острый ноготок скользил по его груди, рисуя невидимые линии, похожие на те, что оставлял дождь на оконном стекле. Мелкая дробь капель. И еще глухая тоска, потому что Снейп точно знал — Шеба уйдет, и он снова останется один. Все, что было между ними, это иллюзия, морок. Он напрасно решил, что стена одиночества и холода может быть сломана.

— Почему, Шеба? Почему ты выбрала именно меня?

Она усмехнулась, и Северус почувствовал ее усмешку, скользнувшую по обнаженной коже вместе с дыханием.

— Тебе сказать прямым текстом или ты сам догадаешься?

Северус поднялся, подобрал с пола мантию и накинул ее прямо на голое тело. Его снова охватило смущение, и надо было скрыться от посторонних глаз, чтобы хотя бы немного обрести душевное равновесие. Хотел налить вино в бокал, как и полагается, но в последний момент передумал и сделал несколько больших глотков прямо из бутылки. Потом отошел к окну, сел на подоконник и стал снова смотреть на дождь.

Шеба села на полу, опираясь голой спиной на край дивана и подтянув колени к груди. Не глядя, она пролевитировала бутылку и отпила, как и Снейп, из горлышка. Дотянувшись до своей одежды, девушка достала из мантии сигареты, щелкнула зажигалкой и закурила, утвердив бокал вместо пепельницы.

Снейп ненавидел эту ее мерзкую маггловскую привычку и всегда ворчал, когда Шеба курила в его присутствии. Постепенно у них сложилось что-то типа ритуала для двоих: она курит — он тихо ругается. Но сейчас он промолчал. Честно говоря, он и сам испытывал потребность… в чем-то подобном, что может успокоить взбудораженные нервы и собраться с мыслями. Поэтому он сказал совершенно о другом:

— Думаю, что я для тебя что-то вроде еще одного экзотического зверька в твоей коллекции.

Он даже не стал уточнять, прав ли, потому что это было ясно и так. Замкнутый, нелюдимый, холодный, циничный — таков Северус Снейп для всех тех, кто его знает. Пробить синий лед и заставить его кричать, плакать, задыхаться от чувств, умолять, растеряться… чувствовать — задача не из легких. А Шеба Армитадж — охотница, чьи инстинкты настолько точны и безупречны, что никто больше не сможет так, как она. И он попался. Попал. Влип. И теперь чувства в смятении, а будущее заволокло туманом неопределенности.

— Ты для меня как снег, — Шеба докурила свою кошмарную сигарету и соизволила ответить, прервав его мысли. — Снаружи ты холодный и белый, а внутри радужный и прекрасный. И всегда разный, как снежные кристаллы. Просто никто этого не видит, а я вижу.

Северус хватал воздух, как вытащенная на берег рыба. Бутылка в очередной раз проплыла по воздуху, и он сделал еще несколько судорожных глотков. Нагое тело под мантией снова начало дрожать. Северус опустил голову, разглядывая пол под босыми ногами. Он услышал, как вздохнула Шеба, пробормотала заклинания, приводя себя в порядок, и начала одеваться. Шелестела ткань, тихо щелкали застежки.

— Хочешь, теперь я тебя удивлю? — не глядя на девушку, спросил Снейп.

— Ты можешь попробовать.

— Это было…впервые у меня.

— Я знаю.

Почему-то он даже не удивился.

— Ты еще придешь? Когда-нибудь?

Шеба, уже одетая, подошла к нему и приподняла его лицо, взяв за подбородок длинными изящными пальцами. Посмотрела в его залитые слезами черные глаза и легко поцеловала в краешек губ.

— Все может быть, Снег.

Пламя в камине вспыхнуло, скрывая ее темную фигуру. Оставшись один, Северус некоторое время смотрел на дождь, из-за темноты ставший почти невидимым, а потом сделал еще одну вещь — впервые в жизни. Напился до полусмерти.

К вечеру дождь сменился снегом…

Капли расплавленного воска похожи на слезы — так же стекают вниз и обжигают пальцы. Светлые, почти прозрачные капли… стекают… как слезы… Тело дрожит. У него такое ощущение, что он уже много лет не может согреться, и не помогают ни огонь в камине, ни горячее вино, ни свечи. Объятия не помогают тоже…

Его комната в Малфой-Холле была выдержана в черно-зеленых Слизеринских тонах с серебристой отделкой. Северус любил эту комнату почти так же сильно, как свои апартаменты в подземельях Слизерина или дом в Прядильном переулке. Серебристые кисточки на тяжелых черных портьерах… серебристые кисточки на черном покрывале на кровати… они качались, хотя воздух в комнате был неподвижен. Черные и белые свечи, пламя которых подрагивало из стороны в сторону. Тонкие серебристые полоски на зеленых шелковых обоях… они качались тоже… впрочем, как и сами стены. Северус полулежал в зеленом плюшевом кресле, и ему казалось, что кресло заколдовано и укачивает его. Интересно, что такое подавал своим гостям Люциус Малфой?

Приглашение провести Хэллоуин в Малфой-Холле пришло еще в середине октября. Северус колебался, но, в конце концов, Дамблдор настоял на том, что ему следует принять его. Во-первых, там могло собраться очень любопытное общество… возможно даже кое-кто из бывших Упивающихся Смертью. Во-вторых, профессору Снейпу необходимо немного отдохнуть от своих обязанностей в Хогвартсе… это пойдет на пользу и ему, и некоторым ученикам. В-третьих, Северус Снейп — старинный друг семьи Малфоев, да к тому же крестный маленького Драко… Короче, Северус поупирался чисто из чувства противоречия, а потом сложил дорожный сундук и отбыл. И пожалел об этом почти сразу после того, как переступил порог Малфой-Холла.

Нарцисса давала бал. Полтора десятка гостей съехались «на несколько дней»… еще больше явились на «вечер-ночь». Домовые эльфы сбились с ног. Люциус сверкал, как платиновый слиток. Нарцисса блистала бриллиантами. Гости пили, ели, танцевали… Северус, одетый в свою лучшую мантию, черную с черной вышивкой, стоял у стены и старался сделать вид, что его здесь нет. Почему-то удачнее всего это получалось, когда в руках был бокал… поэтому Северус старался не оставаться без этой ненадежной, но все же защиты. И… вот результат.

— Убойная штука, Люциус, — пробормотал Снейп заплетающимся языком, — зелененькая такая…

Надо было бы подняться и найти зелье, нейтрализующее действие алкоголя, но… если честно… так не хотелось. Вместо этого Северус достал сигареты и закурил. Ментоловый дым поплыл невесомыми голубоватыми струйками… как будто дождь, который идет не вниз, а вверх.

Шеба Армитадж погибла пять лет назад, тоже под Хеллоуин. Обстоятельства ее смерти так и остались темными и невнятными. То, что от нее осталось, похоронили тихо и незаметно в закрытом гробу. Северус Снейп узнал об этом только спустя несколько дней, когда Шеба не пришла на очередное свидание. По завещанию, оставленному мисс Армитадж, ему достался массивный серебряный перстень и едва начатая пачка сигарет. Северус тогда пошел на кладбище и долго сидел на могиле. Вернувшись домой, он взял сигареты и больше уже не расставался с этой привычкой. Эта ее мерзкая маггловская привычка… единственное, что осталось. Перстень… холодный фамильный металл… не в счет, потому что Шеба никогда его не носила.

Северус хмыкнул, но усмешка горчила, как и «зелененькая такая» из погребов Малфоев. Из размышлений его вывел стук в дверь. Люциус зашел пожелать ему спокойной ночи? Кто-то из гостей ошибся комнатой? Беллатрикс решила предпринять еще одну попытку? Нарцисса хочет проверить, все ли в порядке у дорогого гостя? Не важно… с третьей попытки Северус выбрался из объятий кресла и проплыл через комнату.

Белые волосы. Ослепительно белые, какие могут быть только в роду Малфоев. Серые глаза — тоже Малфоев. Хрупкость и невесомость — фамильные черты. Девушка смотрела на него снизу вверх, и в ее зрачках светилось ожидание и… что-то еще… что Снейпу не понравилось.

Несколько секунд он стоял, пытаясь выбрать между Воспитанием и Насущной Потребностью. Воспитание предлагало ему предложить даме войти и поинтересоваться, чем он может ей помочь. Насущная Потребность настаивала на том, что дама должна быть мягко послана в известном направлении, потому что… мы устали и вообще. Пока Северус решал этическую дилемму, слово взял Сарказм и поинтересовался:

— Мадмуазель что-то здесь забыла?

Мадмуазель хлопнула длинными ресницами, и это простое действие сложными ассоциативными путями вывело Северуса на ее имя. Жанна Букье. Какая-то французская родственница Люциуса.

— Забыла, — она произнесла это так, что усомниться никак было нельзя, и добавила: — Вас.

Северус впал в ступор. Воспользовавшись его замешательством, девушка вдвинулась в комнату и закрыла за собой дверь.

— Северус, вам кто-нибудь говорил, что вы красивы?

Ее голос звучал тихо, как шелест тафты или шелка. Что-то шелковое было на ней надето… гладкая кожа… блестящие волосы… обволакивает и завораживает… голова кружится и хочется только одного… целовать ее губы… любить ее… Что же такое было в вине Люциуса? Или ничего, а это просто зов изголодавшейся плоти. После Смерти Шебы ледяной панцирь стал еще толще, и секс для Северуса Снейпа превратился просто в отточенную технику и ожидаемую разрядку. Не чувства. Не удовлетворение. Только физический аспект. Редко.

— Мадмуазель Букье, вам лучше покинуть мою комнату.

— Неужели? — тихий смешок, сводящий с ума. — Уверен?

Нет, хотел ответить Северус, потому что, Мерлин ее забери, это было именно так. Вместо этого хотелось прижать ее к стене и порвать тонкие покрывала… целовать мягкие дразнящие губы… а потом… Воображение легко дорисовало картинку, и к своему неудовольствию Северус почувствовал, как возбуждается. Одновременно с этим алкоголь начал покидать взбудораженную кровь уже безо всякого зелья.

Девушка… Жанна, ее зовут Жанна… обогнула Северуса по длинной плавной дуге и присела на краешек кровати. Белое на черном — как будто яркое пятно света посреди беспросветного мрака. Жизни. Беспросветного мрака жизни. Когда же синий лед сменился беспросветным мраком? У Снейпа не было ответа на этот вопрос, но сама мысль вызывала ноющую, ставшую уже привычной боль.

К черту все! Послать все к мифическому маггловскому черту и сделать не то, что должен, а то, что хочется! Даже если после этого мир рухнет, Северус Снейп только искривит тонкие губы в своей характерной манере и пронаблюдает апокалипсис с интересом ученого-исследователя.

Северус отклеился от стены и подошел к мини-бару. Вместо антиалкогольного зелья налил себе огневиски и выпил одним махом. Повернулся к своей гостье.

— Что будете пить, мадмуазель Букье?

— На ваш выбор.

Он выбрал. Какой-то ликер, название которого ему ни о чем не говорило… это неважно. Она ведь пришла сюда не за тем, чтобы выпить в компании полумифического аскета Снейпа. О, нет! Жанна явилась сюда совсем не по этому поводу. Северус подал ей налитый до половины хрустальный бокал и проследил, как она осушила его мелкими аристократическими глоточками… не отрывая от молодого мужчины серебра своего взгляда. Потом протянула руку… Северус взял пустой бокал и, не глядя, отбросил куда-то за спину. Хрусталь звякнул, рассыпаясь осколками.

Тонкие пальцы Жанны Букье пахли розами. Он явственно чувствовал их аромат, скользя губами по алебастровой коже… поднимаясь все выше… по ладони… по изящному запястью… предплечье, на котором не было Метки… плечо… шея… губы… Раскрылись ему навстречу, принимая его язык. Одновременно с этим Северус надавил, опрокидывая девушку на постель. Жанна подчинилась легко, как будто ждала от него именно этого. А, может, и правда ждала? Он не стал задумываться. Одним движением он разорвал тонкую ткань ее одежды, обнажая. Она застонала, выгибаясь ему навстречу.

Как же отчаянно сладко было брать податливое тело, покорно распластавшееся под ним… раскрывающееся под его напором… принимающее его в себя. Северус вбивался в Жанну неистово, с неуемной дикой энергией, которой никогда раньше не испытывал в постели. Ему хотелось сломать… сломить ее. По нежным алебастровым щекам девушки катились слезы, но это еще больше возбуждало. Как будто внутри Северуса Снейпа жил зверь, который сейчас рвался наружу в стремлении полностью подчинить себе эту восхитительно прекрасную жертву. Северус тихо зарычал сквозь зубы… глаза закатились так, что стало видно одни белки. Вместо черных глаз — белые. Глаза другого. Глаза пробуждающегося безумия. И этими другими глазами он видел другую женщину под собой. Зеленоглазую и черноволосую. Она вскрикивала с каждым его толчком, и от этого Снейп возбуждался еще сильнее.

Почти прозрачные капли воска стекали с пламени на атласную кожу. Северус заворожено наблюдал за их медленным полетом и не мог понять, от чего трепещет его собственное — от холода или от желания. Он вцеплялся в эту белизну, как коршун когтит желанную добычу, и видел, как под его пальцами на теле Жанны расцветают розы. Мертвенно-синие бутоны синяков. Как осколки синего льда. Он любил сочетание черного и зеленого. Теперь он будет любить белый и синий.

Цвета его безумия.

И еще розы.

Запах его безумия.

Кончая, Северус выдохнул-выкрикнул ее имя. Той. Первой.

Сделавшей его таким.

Дождь превратился в снег… Снег…

Это не дождь, это кровь…

Он смотрит, как темные вязкие капли падают на каменный пол, и думает о том, что это не дождь. Не тот дождь, который шел в их встречу двадцать лет назад. В полутьме единственного факела струйки крови кажутся черными… они стекают с разбитого лица, с полуобнаженного покалеченного тела. Капли падают на пол с еле слышным всплеском, потому что под телом натекла уже целая лужа. Он слышит каждый влажный удар… и вздрагивает, потому что…

Она почти не изменилась за двадцать лет, что Северус ее не видел. Нет, неверно. Не почти. Она совсем не изменилась. Только волосы стали еще длиннее. Ее великолепные черные волосы, которые сейчас были разделены на тонкие пряди. Кончик каждой прядки связали заклинанием и притянули к стене. Кажется, что вокруг головы расцвел черный ореол… или извращенный нимб. Руки раскинули в стороны и притянули тем же связывающим заклинанием. Под невидимыми оковами запястья сочились кровью. Ее глаза были закрыты, но Северус знал, что они зеленые.

Он стоял в центре крошечного подземелья на Гриммуальд-Плейс и смотрел на распятую пленницу. Ее поймали и привезли сюда сутки назад. Снейпа тут же вызвали для допроса, но он смог явиться только сейчас… ночью, когда Хогвартс спит и не обнаружит временного отсутствия Слизеринского декана. Авроры не теряли времени даром. За сутки пленница вынесла больше страдания и боли, чем за тридцать семь прожитых до этого момента лет. У каждого из тех, кто спускался в подземелье Гриммуальд-Плейс, был собственный кровавый счет к Упивающимся Смертью. Одна из них сейчас платила разом за всех своих собратьев. Не сказать, что Снейп не ожидал увидеть что-то подобное, но все же…

Когда он прибыл через камин, то первое, что ему сообщили, это то, что у пленницы редкая особенность — она совершенно не восприимчива к веритасеруму. А использовать Империо не решились, чтобы не свести жертву с ума раньше времени. Поэтому пришлось применять другие методы, более подходящие для Темного Лорда… но ведь на войне не на жизнь, а на смерть все методы хороши, правда, Северус? Тем более, что информация, которой обладает Упивающаяся, по слухам, весьма и весьма ценна.

Он согласился и отправился к жертве, чтобы посмотреть на нее… и, может быть, задать свои собственные вопросы. Она все равно была обречена, так что можно было не опасаться возможного разоблачения. А что до всего остального… Кровь… много крови… эти жуткие растянутые по пряди волосы на стене… и совершенное тело, которое он так и не увидел обнаженным. Снейп достал из мантии флакон с зельем и смочил им запекшиеся губы. Пленница застонала, медленно подняла голову и открыла глаза. Зеленые.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, жертва и ее будущий палач, а потом Снейп прошептал, невольно копируя сам себя:

— Здравствуй, Лорна.

Лорна Сноувинд. Упивающаяся Смертью. Ближний круг Лорда. Северус поднял руку и прикоснулся к Темной Метке на ее левом предплечье. Он всегда предполагал, что Лорна там, под одной из масок. Предполагал, но не мог знать точно, насколько близко она к Темному Лорду. Говорили, что она покинула страну и бесследно исчезла после падения. Говорили, что ее упрятали в Азкабан, где она сошла с ума и умерла. Говорили, что она заперлась в Сноувинд-Холле и ведет уединенный образ жизни. Ходили и другие слухи, непроверенные и противоречивые. Северус Снейп старался об этом не думать. Слишком болезненны были воспоминания, которые он так и не смог выжечь из памяти… из души… из сердца… как ни старался.

Несколько секунд Лорна смотрела на него, а потом губы исказила кривая усмешка.

— А… малыш Снейп… я так и знала…

Она закрыла глаза, как будто получила ответы на все вопросы. Северус переварил ее слова. Знала… что? Что рано или поздно им снова придется встретиться? Что он шпионит для Ордена Феникса? Или что-то еще? Черные глаза сузились. Это был именно тот взгляд, от которого любого студента кидало в дрожь. Северус долго тренировался.

— Помнишь меня, — не вопрос, а констатация факта. — Отлично.

Северус достал сигареты и закурил. Сделал глубокий медленный вдох, вгоняя в легкие как можно больше дыма, задержал дыхание и так же медленно выдохнул в лицо Лорне. Она зашлась в кашле, который, казалось, разрывал ее легкие. Или не казалось, а так и было, потому что из уголков рта потекла кровь. Снова кровь… Снейп наблюдал за пленницей с отстраненным любопытством.

Он добился того, к чему исподволь шел двадцать лет. Ни любви. Ни жалости. Ни боли. Глядя на мучения некогда любимой женщины, он не испытывал ничего. Сердце, закованное в панцирь синего льда, не билось. Тонкие губы Снейпа искривились в усмешке.

— Что ты чувствуешь сейчас, Лорна?

Он отошел на шаг, чтобы дым рассеялся. Лорна сумела справиться с приступом кашля и сплюнула на пол черный сгусток. Ей пришлось приложить усилие для того, чтобы сфокусировать взгляд на глазах Северуса. Сутки мучений, боли и ужаса, напомнил он себе. На целые сутки она зависла между жизнью и смертью. Должно быть, ей стоило невероятных усилий удерживать сознание на плаву.

— Ты предал не Лорда… маггловская шлюха… — Лорна уже не говорила, а хрипела. — И не Феникс… ты предал свою кровь… себя самого… маленькая грязнокровка Снейп… что еще можно было… от тебя ожидать?

Кровь… грязная кровь в жилах Северуса Снейпа как будто вспыхнула огнем, сжигая его изнутри… выжигая разум и здравый смысл. В глазах потемнело от нахлынувшей ярости. Мертвое сердце снова забилось… просто зашлось в рваной пульсации. Северус бросил недокуренную сигарету в лужу под ногами. Он видел только одно — как дернулись губы Лорны в кривой ухмылке. И хотел он только одного… Сделав шаг, он коротко размахнулся и ударил по этим губам, стирая с них смех.

Висок и щека пленницы с силой впечатались в каменную стену. Целую секунду Северус видел аристократический профиль, а потом голова Лорны безвольно опустилась. Лиф платья залило красным, но на черной ткани не увидеть было цвета крови. Тело расслабилось и провисло на путах.

— Сучка, — прошептал Снейп, глядя на нее, — какая же ты сучка.

Из мантии снова появился флакон с зельем. На этот раз потребовалось больше времени для того, чтобы Лорна пришла в сознание. Взгляд исподлобья… глаза, замутненные болью… верхняя губа приподнялась, обнажая зубы. Странно, что зубы жертвы все еще на месте. Снейп скрестил руки на груди и вперил в пленницу немигающий змеиный взгляд. Интересы Феникса отошли на второй план. Он не собирался устраивать ей допрос. Он хотел посмотреть, как Лорна Сноувинд поведет себя теперь, когда они поменялись ролями.

Холодное любопытство исследователя, которое Северус испытывал, изобретая новое зелье.

— Что еще, Лорна?

— Если Лорд снова падет… они все равно выкинут тебя… ты будешь ненавидеть себя сам… малыш Снейп… вспомни мои слова… шпионов все равно никто не любит… тебя никто никогда не…

Она не договорила. Северус не дал ей договорить.

— Круцио!

Северус знал, насколько больно ей сейчас. Тело выкручивает, выворачивает наизнанку от боли… связки рвутся от крика… мозг плавится в агонии, но сознание может удерживаться еще долго… очень долго, потому что нет смысла пытать бесчувственного пленника. Снейп знал все это, потому что Лорд использовал Круцио на нем самом. И на других Упивающихся тоже.

Но ей было не больнее, чем ему от ее слов. Он знал, что она хотела сказать. Никто никогда тебя не полюбит. Он прожил в одиночестве и холоде много лет, отталкивая от себя всех, кто пытался пробиться через синий лед. Если не допустить привязанности… чувств… то потом не будет разочарования и боли. Лорна Сноувинд была тем учителем, который преподал ему этот урок двадцать лет назад. Но в глубине души он всегда хотел тепла и любви. Пусть даже он убедил себя, что это не так и спрятал свои желания глубоко в подсознание. Сути дела это не меняло. Несказанное достало так глубоко и задело настолько сильно, что разум снова отступил и больше уже не возвращался.

На третьем Круцио Лорна все-таки скользнула в черноту забвения.

Северус снова закурил. Это незримое напоминание о Шебе Армитадж, единственной, кто его понял, помогло ему немного успокоиться. Ментоловый дым щекотал тонко вырезанные ноздри… знакомый аромат, перебивший вонь подземелья, унял неровный сердечный ритм.

— Как я ненавижу тебя…

Как я люблю тебя… Он не сказал это. К чему слова, если и так все было ясно… Северус отвернулся от пленницы и стал смотреть на другую стену. Только с наслаждением докурив, он помог Лорне очнуться. Он ничего больше не говорил.

Несколько минут Лорна пыталась сориентироваться в реальности. Ее била дрожь, из-за которой путы врезались в тело еще сильнее. Он терпеливо ждал, глядя на эти попытки и слушая невольные стоны. Наконец, пленница смогла сфокусировать взгляд… но унять мышечную реакцию ей было не под силу. Лорна подняла голову, И Снейп скорее не увидел, а почувствовал, как она сцепила зубы, чтобы нижняя челюсть не ходила ходуном. Не к лицу гордячке Сноувинд трястись перед ним — предателем и грязнокровкой. Мысль об этом вызвала у Северуса новый полубезумный смешок. Увидь его сейчас кто-нибудь из студентов, точно решил бы, что ненавистный профессор окончательно сошел с ума.

— Ты никогда… — Лорна говорила еле слышно, заикаясь и проглатывая буквы, но Снейп все равно слышал каждое слово. — Никогда… никогда… не получишь меня… магглово отродье…

Никогда… Как будто вечность заглянула прямо в черные глаза своим холодным равнодушным зрачком. Худое тело вздрогнуло от прикосновения безысходности. Тяжелая капля крови прочертила дорожку по лицу Лорны и упала с тихим плеском.

Северус подошел к жертве вплотную. Тремя сильными движениями он разорвал на ней остатки платья сверху донизу и белье. Пропитавшаяся потом и кровью ткань разошлась с громким треском, вызвав у Северуса сильнейшее возбуждение. Все, что угодно, лишь бы добиться своего. Любой ценой. Тиски безумия сильны и все равно не выпустят его чувства на свободу. И посеяла это безумие в нем именно она… та, которая сейчас смотрела на него с презрением и брезгливостью… как и тогда, в совятне.

— Никогда? Ты сказала никогда?

Снейп вломился в нее со всей силой, стремясь разорвать на части, вынуть из нее душу, унизить, уничтожить… и обрести уже долгожданный покой. Зеленые глаза снова затуманились, и он ударил жертву по щеке, приводя в чувство. Двигаясь в ней глубокими сильными толчками, он близко-близко видел ее лицо. Синяки и порезы, нанесенные аврорами. Тонкую вену, которая набухла на виске и билась с бешеной скоростью, лишь иногда замирая. Лохмотья кожи и капельки крови на искусанных губах. Они, должна быть, такие сладкие на вкус… Снейп впился в жертву и укусил еще сильнее… так, что кровь хлынула потоком, заливая ему рот. Да, сладко… Как же сладко! Как будто сама жизнь выходит и вливается в него. И только глаза… глаза медленно стекленели, но не утратили презрения. В них можно было захлебнуться и утонуть.

Северус застонал. Возбуждение было настолько сильным, что ему хватило нескольких секунд, чтобы кончить. Когда феерическая волна оргазма откатила, он замер, возвращаясь к реальности. Ноги дрожали от напряжения. Руки невольно стали гладить дрожащее тело Лорны, и обнаружили, что оно холодное и липкое. По краю сознания падающей звездой чиркнула мысль, что же я делаю? Тиски безумия слегка разжались, позволяя ему трезво оценивать происходящее. Холодно. Так страшно… дико холодно.

Снейп вышел из Лорны с предательским чавком. Лицо было чем-то испачкано. Он провел рукой по губам и обнаружил, что пальцы темны от крови. В свете факела она казалась совсем черной. Вынув палочку, Северус произнес очищающее заклинание и привел себя в порядок. Роба обвилась вокруг тела, скрывая его от посторонних глаз. Безумно хотелось выпить, но для этого нужно было подниматься наверх. Безумно хотелось заползти в темный угол, сжаться в комок и умереть. Вместо этого Северус закурил третью сигарету. Внутри была пустота. Не было сладости и упоения от совершенной мести и восстановления справедливости. Не было удовлетворения от яркого секса. Не было ничего… Пустота. Холод. И одиночество.

Лорна у стены издала не то всхлип, не то вскрик. Северус вынырнул на поверхность из своих мыслей и обернулся к пленнице. Он не знал, сколько раз ее били и насиловали за истекшие сутки. Не знал, сколько Круцио она перенесла. Не знал, сколько костей сломано в ее теле и сколько литров крови вытекло в лужу под ее ногами. Не знал, сколько еще она продержится. Она шевелила губами, силясь что-то сказать, но Северус уже не мог слышать ее. Повинуясь безотчетному стремлению, он произнес заклинание тотальной отмены, освобождая от пут это истерзанное полуобнаженное тело.

Сначала упали волосы. Медленно. Прядь за прядью. Одели плечи и грудь, скрывая следы страдания. Потом руки. Повисли вдоль тела. Кончики нечувствующих пальцев рефлекторно подергивались, стремясь разогнать оставшуюся кровь. Последней упала сама Лорна. Изломившись, рухнула в черное пятно и осталась неподвижна.

Северус откинул недокуренную сигарету, присел перед жертвой и перевернул ее на спину. Зеленые глаза стремительно выцветали и гасли… губы шептали беззвучные слова… вена на виске колотилась все сильнее и сильнее… пальцы скребли каменный пол… дыхание участилось… а потом все внезапно закончилось.

— Лорна…

Нет ответа.

— Лорна!

Снейп попытался найти пульс, но не смог. Это… я? Мысль билась в сгорающем мозге. Я убил ее?

Северус не знал, сколько просидел в подземелье над телом своей жертвы. Сознание то прояснялось, то его накрывала черная пелена холода, одиночества и отчаяния. Да, ему случалось убивать и раньше. По приказу. По расчету. Даже в ярости. Но никогда еще он не убивал по любви.

Авроры забрали тело, а его отправили в комнату, отведенную на Гриммуальд-Плейс специально для него. Спрашивали, что ему удалось узнать, но он только тупо смотрел перед собой и бормотал что-то неопределенное. От него отстали, решив, что он слишком усердно боролся за обладанием информацией, а ведь эта Упивающаяся не простая штучка, это с самого начала было видно. Северус согласился со всем, лишь бы от него отстали.

Добравшись до комнаты, до своего убежища, он не просто захлопнул дверь перед носом у очередного любопытствующего, а наложил на замок дополнительное заклинание, снять которое мог только он сам. Оставшись один, первым делом призвал бутылку огневиски и сделал несколько торопливых больших глотков. Содрав с себя всю одежду, тут же испепелил ее. Все равно больше не сможет никогда надеть. Кровь… Северус ощущал кровь на своем теле… на губах…на руках… Невольно он потер Метку на предплечье.

Струи воды ударили, как очищение. Стоя в душе, Северус закрыл глаза и с наслаждением почувствовал, как вода стекает по коже, унося боль и страх. Алкоголь начал действовать. Сжатые нервы расслабились. Память подкинула картинки из последних двух часов жизни. Внутри что-то оборвалось и рухнуло вниз… Колени предательски подогнулись.

Двадцать лет Северус Снейп жил в холоде и одиночестве. Внутри себя он старательно выстроил замок с высокими ледяными стенами, в котором спрятал чувства, и никогда никого туда не впускал. Сегодня замок пал, когда любовь убила любовь. Стоя на его развалинах, Северус понял, что жизнь окончательно утратила смысл… осталась только ненависть… к самому себе.

Он сполз по кафелю на пол и невольно свернулся в позу зародыша. Боль раздирала его изнутри и заставляла вздрагивать нагое тело. Он так и не узнал, что она говорила перед Смертью. Глаза под шторами век горели… капли текли по лицу, но это были капли воды… не слезы и не кровь. Северус глухо застонал… Он не видел, как рядом с ним соткался призрак длинноволосой девушки в черном платье. Она смотрела на его страдание.

Она улыбалась.

Октябрь 2006 — Март 2007 года

Киров