Лунная дорожка (гет)

Стэн влюбился в неё в тот самый момент, когда узники перебрались через обломки азкабанской стены и столпились на краю обрыва. Бешеный северный ветер выдувал последнее тепло из-под тюремных лохмотьев, выдавливал слёзы из глаз, но счастье переполняло его сердце так, что, казалось, оно вот-вот разорвётся от восторга.

А потом с той стороны моря Тёмный Лорд протянул к ним всемогущую длань, и прямо в воздухе легла серебристая дорожка — над пенными барашками волн, которые горькой солью оседали на губах, сквозь тёмные силуэты дементоров, чьи мрачные фигуры вились в низких облаках.

Когда волшебная дорога коснулась тюремного гранита, узники вздохнули в благоговейном восторге.

— Мой господин, я иду! — вечно угрюмый Долохов первым ступил на призрачный путь и зашагал вперёд, не оглядываясь.

За ним потянулись другие — шумные братья Лестрейнджи, молчаливые Кэрроу, саркастический Руквуд. Но Стэн не пошёл за ними, он замер в нерешительности у самого обреза скалы, под которым далеко внизу расстилалось бушующее море. Сквозь прозрачное серебро лордовской магии видно было, как оно бьётся в основание волшебной тюрьмы.

— Поторопись, мальчик, — положила тогда она горячую ладонь на его плечо. — Лорд милостив, но не терпелив. Идём, пока он не разгневался.

Жар её чувств проник в самое сердце, и Стэн пошёл за ней, — самой удивительной женщиной в своей жизни. И, наверное, спас эту жизнь, потому что злость дементоров, которых невиданное волшебство отпугивало, должна была позже выплеснуться на других узников, тех, о ком Лорд не подумал...

Она всегда называла его «мальчик». Иногда «парень», «эй, ты», иногда просто «малыш», а он хотел, чтобы она хоть раз назвала его «Стэнли».

Но все его старания заканчивались ничем. Да и неудивительно — рядом с ней у трона Тёмного Лорда стояли матёрые боевики, маги, что родились, как говорится, с волшебной палочкой во рту, а он был только сыном безродных родителей из Клэпхема, случайный избранник Артефакта.

Мало кто знает, что это «Ночной рыцарь» подбирает себе кондуктора. И совершенно не обязательно делать что-то особенное, чему-то учиться или сдавать экзамены, — достаточно в какой-то жуткий день оказаться в абсолютно полном одиночестве, погрузиться в такую тьму отчаяния, что мир перестаёт существовать как набор правил, законов и условностей; всем своим существом осознать, что смерть и жизнь на самом деле одно и то же, и тогда, словно в ответ на беззвучный вопль самой твоей души, прямо из непроглядной тьмы ночной улицы возникает автобус, моргает приветственно фарами, ты входишь в открытые двери и остаёшься в нём навсегда. Ты сам становишься «Ночным рыцарем»...

И голем-водитель, которого пассажиры зовут "старый Эрни", и сушёные головы-навигаторы, и потёртый плюш старых сидений — всё это было единым Артефактом, неизвестно кем и когда созданным, но который изменялся по мере того, как менялись его пассажиры.

Как-то из интереса Стэн поискал его начало в библиотеке "для своих", что пряталась на задах Диагональной аллеи в лавке вечно хмурого старьёвщика. Тот с утра до вечера копался в ветхих газетах, книгах, пергаментах и недоставленных письмах, откладывая себе то, что казалось ему интересным, так что за долгие годы успел собрать много разного странного добра, к которому допускал за небольшую плату. И вот у него-то, в газетах, давно уже исчезнувших, в разных там «Магических герольдах» и «Волшебных наблюдателях», Стэн увидел свой Артефакт в его древнем конном виде.

Уже тогда волшебный фиолетовый дилижанс имел три этажа, застеклённые окна, плюшевые занавеси, вот только вместо мотора его тянули фестралы — десяток уродливых тварей был заключён в упряжь, которой управлял старик в толстых очках. Ну и вместо даякских голов, будто бы привезённых Эрни с Борнео, дорогу освещал и развлекал экипаж болтовнёй гоблинский череп, насаженный на друидский посох. На одной из поблекших от времени гравюр Стэнли нашёл даже кондуктора, такого же лопоухого, как он сам. Неужели Артефакт их по ушам отбирает?

Разобраться в своих чувствах к удивительной женщине помог Руквуд, — тот самый узник, который отпускал самые ядовитые комментарии, когда Стэн выл после очередного визита дементоров. Однажды в рутинном рейде, когда Стэнли закончил блевать после того, что Белла сотворила с очередной маггловской семьёй, Руквуд подошёл к нему, пока остальные бродили по дому, разглядывая странную жизнь магоподобных тварей:

— У тебя нет у неё шансов, парень.

— Что? — испуганно вскинулся Стэн. Неужели его чувства так заметны?!

— Повторяю — у тебя нет шансов у Беллы, сколько ты с нами ни бегай по рейдам, — буркнул Руквуд и добавил, видя испуг на лопоухой физиономии: — Не дёргайся ты так, я никому не расскажу.

— Но... как?..

— Я это ещё в Азкабане заметил — помнишь ведь, что из развлечений там только дементоры, Мордреда им под саван! Кэрроу, помнишь, друг с другом шептались, Долохов какого-то не нашего писателя цитировал наизусть — как его там звали, Толстый, кажется? — а я за вами всеми наблюдал, чтобы хоть как-то мозги занять да от бессильной ярости вены себе не перегрызть. И заметил, что ты после голоса нашей фурии начинаешь буквально светиться. Угораздило же тебя...

Стэн чувствовал себя, как если бы на него обрушился водопад холодной воды — его секрет раскрыли!

— Не бойся, никому я про тебя не расскажу, — ухмыльнулся Руквуд. — Вот про Долохова, будь он на твоём месте, обязательно бы Лорду рассказал, а про тебя нет, потому что не интересен ты никому. Тебя не прогоняют лишь потому, что с нами азкабанской баландой давился.

Стэн медленно поднял руки к глазам — на запястьях ещё не сошли шрамы от кандалов, в которых узников держат, пока магический запас ещё способен на неожиданный для стражи выброс.

— Именно поэтому я тебе помогаю, Стэн, — криво ухмыльнулся Руквуд и почесал запястье, украшенное таким же шрамом. — Слушай меня внимательно, если хочешь, чтобы Белла тебя заметила.

Он осмотрелся, накинул на обоих Полог тишины:

— Во-первых, Белла отдана Лорду, и если ты хочешь хоть что-то для себя получить, старайся для Лорда.

— Как? — пискнул Стэн. Он только раз был возле Темного Владыки, и пережитое ошеломление магической силой до сих пор вызывало дрожь в коленках. — Я?

— Ты, — буркнул, злорадно ощерившись, Руквуд, — именно ты, кондуктор. Что нужно Лорду такое, за что он тебя наградит Беллой?

— Э... — в голове Стэна лихорадочно забегали мысли. — Его враги?

— Ага, те, кто против нас. — снова неприятно улыбнулся Руквуд. — И как ты можешь помочь их найти?

И тут Стэна осенило — вдруг всё стало ослепительно понятно, так, что с плеч спал многотонный груз бессилия.

— Я понял, — радостно ответил Стэн. — Слушать и смотреть! На «Рыцаре» много волшебников ездит, они о многом говорят и почти не скрываются, потому что автобус — нейтральная территория. Я буду их слушать, наблюдать, запоминать, куда они добираются, где выходят, и сообщать Лорду.

Руквуд хохотнул и неожиданно крепко приложил по плечу:

— Дурень, Лорд тебя за такую ерунду уже на первый раз Круциатусом приложит! Нет, ты будешь сообщать мне, кто о чём говорил и куда ехал, а я уже дальше передам. Как у тебя зрительная память?

— Не жалуюсь, — обиженно буркнул Стэн. — Меня в помощники артефактора готовили, между прочим. Если бы не драконья оспа, что родителей забрала, я бы сейчас не билетики собирал, а в Лютном в тёплой лавке сидел да всяким тараканам с мухами ножки отрывал...

— Вот и прекрасно, — обрадовался собеседник. — Будешь сбрасывать полученную информацию моим подручным, пока не наберёшься опыта, а потом, глядишь, и к самому Лорду будешь допущен. И вот тогда сможешь попросить у него что захочешь, — хоть ночь с Беллой.

Стэнли задохнулся от чувств, предательски покраснел, и Руквуд снял Полог тишины:

— Всё, расходимся. Я тебе пришлю сову с инструкцией, что делать да с кем говорить.

И так началась новая, тайная жизнь Стэна. Он собирал оплату в «Рыцаре», толкался в пабах, слушая всякую болтовню, и посылал отчёты оборотням из свиты Сивого — оказалось, что у того очень близкие контакты с Руквудом.

Он не отлынивал и от других обязанностей Пожирателя — честно сражался с людьми Дамблдора под Хогвартсом, а до этого в небесной погоне за Поттерами чуть не сшиб одного из них с небес (только случай привёл к тому, что с неба слетел он сам, попав под огромной силы заклинание Поттера). Во время битвы в замке успел приложить нескольких школьников, пока его самого не оглушила девка с копной нечёсанных волос, да так мощно, что пришёл он в себя уже в госпитальном крыле. Может, и к лучшему, а то снова бы опозорился перед Беллатрикс — от самих рассказов, что люди Лорда делали с побеждёнными, начинало подташнивать...

В день Чёрной Жатвы он не успел прибыть на запланированную встречу — возвращаться пришлось из самой глухой части Шотландии, прямо с побережья, куда понесло седую мадам в твидовом костюме, что пару лет назад провожала в школу известного врага и преступника Гарри Поттера. Именно её хмурая физиономия помогла вспомнить и ту школьницу, что приложила его в битве — девчонка с характерными волосами, которые редко видели расчёску, тоже ехала с Гарри и толпой рыжих Уизли.

Стэн запомнил место, где эта седовласая дама высадилась — посреди чистого поля, почти у самого обрыва, под кривой сосной, наклонённой в сторону моря, — и торопился лично сообщить Руквуду, потому что он явно наткнулся на укрытие, где прячутся остатки Армии Дамблдора. Но он не успел...

Сначала грудную клетку пронзила боль, словно вбили раскалённый штырь вроде тех, которыми баловался Долохов со своими жертвами, да так остро пронзила, что пришлось усесться на всегда пустое место кондуктора. Потом эта боль сузилась, сконцентрировалась в сердце и даже чуть ослабла, но вместе с этим пришло ощущение ужасной потери. А потом, уже в пригородах Лондона, в лобовом стекле Артефакта он увидел жуткое возмущение магических потоков над Министерством, тот самый «магический смерч», от попадания в который предупреждали записки прошлых кондукторов.

Автобус повернул в сторону, сил пробиваться самостоятельно в Министерство не было, Стэн только на следующий день смог прийти в себя настолько, чтобы отправиться в «Дырявый котёл». И там ему рассказали, какой кошмар произошёл с ближайшими соратниками Тёмного Лорда, когда тот переродился в Чёрного Властелина...

Наверное, если бы не работа, Стэн покончил с собой — пустота, которая возникла после гибели Беллатрикс, не заполнялась ничем. Ни выпивка, ни случайные женщины-магглы под Империусом, ни даже убийства, которые он тоже попробовал — ничто не могло помочь забыть эту женщину. Белла приходила к нему во снах, шептала его имя, дарила горячие поцелуи, а потом он просыпался в поту и горько кашлял в подушку, потому что слёз, которые могли бы принести облегчение, не было — их высосали дементоры.

А потом его нашли — когда Властелин начал охоту на чистокровных. Стэн не знал, что пришло в голову перерождённого владыки, но он тоже был из настоящих волшебников, хоть и видел Хогвартс только издали, когда привозил пассажиров в соседнюю деревушку Хогсмид.

Выкарабкаться из проблем помогли те же оборотни, с которыми он сотрудничал при старом Лорде. Они выдернули его из цепких лап Охотников, и благодаря их стараниям он удостоился визита у самого Властелина.

Чёрный, словно опалённый Адским пламенем, спутанный кожаными ремнями вместо привычной мантии, с заговоренными кольцами-артефактами в самых неожиданных местах тела, он подавлял и обжигал так, что невозможно было ни стоять рядом, ни даже смотреть на него прямо, не прищурив веки.

И Стэн опять занялся привычным занятием — смотреть, слушать, и доносить. Но сколько бы он ни доставлял новых жизней на алтарь Властелина, это не приносило удовлетворения, не помогало заполнить всё расширяющуюся пустоту в мертвеющей душе. Пока не пришла она — светловолосая девушка с голубыми глазами чуть навыкате, словно удивлённо распахнутыми на все мерзости жизни.

Он получил сигнал в сильнейшую снежную метель, которые начали всё чаще случаться в недавно ещё спокойной Британии. Автобус пробивался сквозь заметь, всё труднее было держаться твёрдой почвы, потому что высота снега, когда Стэн выскочил на улицу, чтобы помочь выбраться очередной престарелой перечнице, которой не сидится у камина в такую погоду, оказалась почти по колено — неслыханное дело!

И в тот же момент он услышал Зов — редкий случай, когда отчаявшийся волшебник не имеет сил даже на то, чтобы бросить перед собой волшебную палочку. Традиция обязывала спешить на помощь, так что опустевший «Рыцарь» понёсся вместо тёплого гаража прямо в пургу. И на самой опушке леса Дин, чуть дальше тех мест, где собираются кентавры, он тормознул у снежного сугроба, который оказался занесённой снегом девушкой. Стэн выпрыгнул в снег, тут же провалился по пояс, но выцарапал из морозного плена уже бессознательную волшебницу, которая судорожно удерживала в бледной ладошке волшебную палочку.

Поначалу она дичилась, когда пришла в себя и поняла, кто её спаситель — Стэн никогда не скрывал, кому служит, и заткнулся с глупыми рассказами про свою выдуманную крутость только после побега, когда увидел тех, кто по-настоящему крут. И хотя прошло время, многие волшебники до сих пор не забыли, что он бежал из Азкабана с Пожирателями, поэтому количество пассажиров, а с ними выручка, заметно снизились. Спасало только отсутствие альтернативы — каминная сеть работала далеко не по всей Волшебной Британии, а на метле долго не полетаешь, особенно зимой. Правда, некоторые пассажиры, из тех, что особенно зеленели во время поездки, регулярно бурчали, что лучше уж аппарация, чем это всё, но Стэн понимал — это только для самоутешения, потому что рвота лечится намного быстрее, чем расщепление.

Он знал, что блондинка — чистокровная волшебница, которая поддерживала Поттера в последней битве, и даже вспомнил её там, под стенами Замка, но отдавать в руки палачей не стал. Почему, он и сам не мог понять: может, волосы удивили, того самого цвета, что волшебная дорога, спасшая ему жизнь, а может, свою роль сыграли тонкие запястья со следами таких же наручников, как у него. Из редких слов девушки удалось узнать, что она побывала в мэноре Малфоев при старом Владыке, ещё до того как Павлины пустились в бега; и зная лично, что там в подвалах творилось, он посочувствовал спасённой.

Но гулять по Британии ей тоже было нельзя, так что первое время она безвылазно сидела в задней каморке — той, что предназначена для отдыха экипажа. Небольшая, всего в две спальни, квартирка со скромной кухней, душем вместо ванной и традиционным чуланом для мётел, который у Шэнка был забит всяким хламом. Там не было даже зачарованного камина, и приходилось греться от чугунной печки, что стояла посреди гостиной.

Почти всё время Луна, — она назвалась сразу, как пришла в себя, — проводила возле неё, молча глядя на огоньки пламени, что прыгали по поленьям. Потом она призналась, что в когтевранских спальнях стояли такие же, и именно эта печь позволила ей не сойти с ума после того, как она очнулась в руках Пожирателя смерти.

Постепенно она оттаяла, особенно когда поняла, что жертвенный алтарь ей не грозит. К этому времени волшебники узнали, что Властелин обратился к некромантии и пытается с помощью пролитой в муках аристократической крови достучаться до тех сил, что смогут разорвать оковы магической блокады Острова — ведь материковые маги прервали всякий контакт с британскими после победы Лорда.

А пока Стэн колесил по Британии, Луна читала «Пророк», который пассажиры часто забывали после поездки, сидела у печки и слушала Стэна, когда тот приползал домой после очередной попойки в баре. И однажды он проснулся с головой у неё на коленях, под тихое пение и мягкое касание её прохладных пальцев. И ему было хорошо — первый раз за многие месяцы в груди было спокойно и тепло, совсем как в далёкие времена, когда он был простым кондуктором и радовался каждому пассажиру.

Но в какой-то день Луна загрустила. Она перестала напевать свои песни, перестала расчёсывать его волосы, прятала глаза, а на расспросы только вздыхала да смотрела в огонь. Стэнли хватило на три дня — уже в пятницу он забрался в чулан, долго там гремел разнообразнейшим барахлом, а затем поставил перед Луной запылённую картонную коробку с непонятными каракулями вместо рисунков.

— Вот, — буркнул он, — держи. Мне когда-то пассажирка подарила, сказала, что в этом гриме никто меня не узнает.

Луна удивлённо подняла глаза, и Стэн поморщился:

— Я когда-то думал, что меня из-за прыщей девушки не любят. В самом начале, когда ещё не разобрался, как работает Артефакт... Ну, и говорил об этом с разными волшебниками, которые доверие вызывали, советовался. Вот, старуха подарила свой набор, только забыла объяснить, как им пользоваться — её стошнило, и вышла она раньше, чем собиралась.

— Это гэлльский, — протянула певуче Луна, разглядывая коробку со всех сторон, — я смогу прочитать, меня мамочка учила...

В первый раз, когда Луна попробовала намазаться ведьминской косметикой, она заставила его смеяться до колик, второй — напугала до икоты, но уже через неделю, когда Стэн заглянул за занавеску, привлечённый негромким возгласом, его встретил симпатичный парнишка с мечтательной улыбкой на лице.

Волосы Луна спрятала под картуз, найденный в чулане, оттуда же вытащила старые брюки и сюртук, а её разноцветный шарф вполне гармонично смотрелся на этом потрёпанном фоне.

— Так чего ты хочешь получить этим маскарадом? — улыбнулся он. — Людей и в автобусе хватает, если поговорить не с кем.

— Я хочу узнать, как всё вернуть назад, — ответил мягким голосом парень в Лунином шарфе, — как вернуть Лорда.

— И что — будешь ходить по Диагональной да расспрашивать людей? — криво ухмыльнулся Стэн. Ему такая идея не понравилась, потому что если схватят эту дурочку, то и ему несладко придётся.

— Нет, я буду искать информацию, — улыбнулась Луна. — Я ведь из Когтеврана, мы умеем найти маковое зёрнышко в стоге сена, если ты не знал. Нас этому специально учили.

Стэн задумался — возможность вернуть Лорда, а с ним и Беллатрикс, вспыхнула отчаянной надеждой после её мягких слов. А вдруг?!

— Тогда мы пойдём вместе, — решил он. — Покажу тебе одно место, где можно начать поиски. Будешь моим двоюродным братом из Уэльса, Луни — Придурок. Ну, Мечтатель, если по нашему.

Луна пожала плечами и только улыбнулась — она ещё в школе привыкла к обзываниям, её это давно уже не задевало.

Древний старьёвщик воспринял Луну настороженно, однако уже через несколько дней, после того как она ему переложила старые выпуски «Пророка» так, что находить результаты соревнований по плюй-камням стало намного легче, даже пару раз ей улыбнулся. Опять же, самого Стэнли начал более приветливо встречать. А потом даже заговорил о помощнике, которого хотелось бы завести на старости лет. Луна улыбалась молча, Стэн отделывался шуточками, но серьёзно задумался — не оставить ли найдёну под опекой старика? Но однажды Луна встретила его на задворках лавки с горящими как солнце глазами, бросилась на шею и выдохнула жарко:

— Я нашла! Я знаю, что надо делать!

...Из магической Британии они бежали тем же путём, что и другие волшебники — порт-ключом по крепостям-брохам, через Оркнейские и Шетландские острова. Как ни была велика сила Европейского Магического Круга, как ни силён их Занавес, а против магии сиддхэ он не стоил ничего. Или же эту лазейку специально оставили хитрецы из-за Канала для нужных людей — тамошние маги горазды на всякие придумки, вон, хотя бы Валькирию вспомнить.

Так что одним тёплым сентябрьским вечером, когда шотландские холмы уже покрыло сиреневое марево цветущего вереска, они остановили «Рыцарь» на том самом месте, где когда-то Стэн высадил седоволосую подругу Гарри Поттера. Вокруг, куда только дотягивался взгляд, расстилались зелёные взгорья с редкими выветренными скалами, и одуряющий вересковый запах кружил голову. Здесь можно было даже поверить, что жизнь прекрасна, что никакого Черного Властелина нет в помине, и что прекрасная Белла ждёт его в родовом поместье, сидя у камина и от скуки накладывая Круциатус на домашних эльфов. Потом из автобуса выбралась непривычно серьёзная Луна с цветастым потрёпанным рюкзачком, стала рядом, вытащила из кармана большой леденец на длинной палочке.

— Сворачивайся, — улыбнулась она Стэнли, и тот втянул автобус прямо в грудь, как он делал, когда ещё был сам. Очень удобно — не надо искать место для парковки, никто не залезет внутрь без спроса, не поцарапает краску, не напишет скабрезность прямо на стекле.

Луна выставила руку с леденцом перед собой.

— Держись за меня, — сказала она, и Стэн положил ладонь на её тонкое запястье. В тот же момент его дёрнуло за пупок, протянуло сквозь тончайшую дыру в пространстве, вывернуло наизнанку, проткнуло тысячами иголок и выбросило на тёплые морские камни, что лежали у подножия древней сторожевой башни.

Даже сквозь тошноту и дрожь Стэн почувствовал, какой мощью веет от этого памятника древнего волшебства — сам мир возле него словно бы трепетал, не зная, рваться ему в клочья или твердеть.

Луна, казалось, ничего не заметила — она безмятежно окинула взглядом древнюю постройку, коснулась плеча своего товарища:

— Ты как?

— О-ох! — только и смог выдавить тот.

— Нам ещё два прыжка. Надо торопиться!

И они прыгнули к следующему пункту — Брох-оф-Муса, а от него, прямо с широкого пляжа, полого уходившего в море, тем же порт-ключом прыгнули в Норвегию. Перемещение длилось так долго и проходило так тяжело, что Стэн вырубился где-то в самом начале, почти сразу, как его втянуло в трубу межпространственного перехода.

В себя он пришёл от холодной горечи на губах. Стэн глотнул горько-солёной влаги, закашлялся, открыл глаза — они по-прежнему лежали на здоровенных прибрежных камнях, только ветер здесь дул ещё пронзительнее, а волны на неприветливом море казались ещё темнее.

Увидев, что Стэн очнулся, Луна перестала плескать ему на лицо морскую воду, взяла артефакт-леденец и с хрустом откусила половину.

— Деэжи, — протянула она ему оставшееся, — надо шъешьть.

Стэн никогда не слышал про съедобные порт-ключи, но состояние было столь плохим, что спорить не было сил, поэтому он просто открыл рот и захрустел леденцом на пару с Луной. И с каждым проглоченным куском волшебной сладости ему становилось всё лучше, возвращались силы, и последний глоток он уже сделал, стоя на ногах. Луна тоже порозовела, и даже глаза её, казалось, блестят ярче.

— А теперь идём, — сказала она. — Нам ещё далеко ехать.

Оказывается, в довоенные времена вместе с отцом она проводила много времени в путешествиях, искала каких-то монстриков с непроизносимым названием. С тех пор у Лавгудов осталась яхта в Европе, знание местных обычаев, укромных местечек и деньги в маггловском банке. Всё это сейчас пригодилось беглецам, потому что искать волшебную мельницу Гротти следовало где-то возле берегов Дании — совсем в другом месте и в другом море.

Так они думали поначалу, ещё на основании той информации, которая была собрана в Лондоне. Но, поколесив по местным странам, заглянув в парочку волшебных городов (Мерлин, как здесь всё отличается от привычных мест!), они обнаружили, что настоящее место, где можно найти утерянный артефакт, всё время было рядом — в проливе Петленд-Ферт, что расположен между Шотландией и Оркнейскими островами. Сильны были великанши Фенья и Менья, далеко забросили волшебные жернова...

И вот теперь их яхточка стоит на якоре у островка Свона, прямо в заливе, где под водой спрятана их цель. Осталось ждать совсем немного — сегодня ночью наступает полнолуние, и сегодня же, по расчётам Луны, открывается дорога к артефакту.

Ему нужен песок времени — у Луны есть разбитый хроноворот, и когда в него поместится песок, Стэн сможет отправиться в прошлое, чтобы найти Её. Он сможет остановить Беллу, он не даст сгореть ей в ярости перерождённого чудовища!

Пальцы сжимают релинг с такой силой, что белеют, от невыносимой душевной муки Стэн скрипит зубами, но тут из каюты доносится утренняя песня Луны — спокойная, мелодичная, тихая, как сама девушка. Она напевает что-то бессмысленное, понятное лишь себе самой, когда расчёсывает волосы каждое утро и когда расчёсывает его голову каждый вечер. Это удивительным образом успокаивает Стэна, выгоняет из головы всякие ненужные мысли и даже усмиряет в душе пустоту, которая гложет его, не переставая. Но ничего, осталось потерпеть совсем немного. Стэн расслабляет пальцы, переводит дыхание и улыбается низкому северному небу...

Тихо напевая кельтские заклинания, — последние, в которых остались ещё слова сиддхэ, а вместе с ними сила Высокого Народа, Луна расчёсывает волшебным гребнем длинные волосы. Без него она не смогла бы спать, не смогла бы сдерживать себя и тот вой ужаса и отчаяния, который рвётся из груди непрестанно. Только этот гребень и Цель не позволяют ей переродиться в баньши. Но страдать осталось недолго...

Та встреча с кентаврами действительно спасла ей жизнь, когда измученная, напуганная девочка бежала по лесу Дин, спасаясь от Охотников. Бедного папочку распяли на алтаре Черного Чудовища, друзья погибли в Хогвартсе или разбежались по Британии, у неё никого и ничего не осталось!

Кентавры отбили её у Охотников, накормили, вручили гребень. К сожалению или счастью, ничего больше они сделать не смогли, потому что сами уходили в глубины леса, подальше от магов и их ручных оборотней, в ожидании, пока мир на Острове опять не вернётся в старое русло — а звёзды им говорили, что это обязательно произойдёт, особенно если этому поможет волшебница с белыми волосами.

Но они ушли, и Луне пришлось снова пробиваться сквозь заросли, холод и начавшийся снег. Пока, уже теряя сознание, она не попросила о помощи — кого угодно, только о помощи!

И спасение пришло в виде лопоухого Пожирателя смерти, который сражался в Хогвартсе и едва не убил Гермиону. Когда Луна очнулась на старом диване у чугунной печи, точь-в-точь как в когтевранской спальне, сначала она подумала, что умерла. Но вместо мамочки и папочки пришёл молодой Пожиратель, напоил её горячим какао и сказал, что не будет её убивать. Она не поверила — про изощрённые пытка приспешников Черного ходили жуткие слухи, и во время скитаний она успела наслушаться всякого.

Но слова этого парня оказались правдой — он не трогал её, не издевался, кормил и даже приносил тёплые вещи, потому что её одежда после всего прошедшего годилась только на подстилку для гиппогрифа.

Засыпать рядом с Пожирателем, касаться его тела и не кричать при этом от ужаса ей помогал гребень — когда она расчёсывала волосы, а потом оставляла подарок кентавров на голове, все ужасы прошлого, всё, что с ней и её друзьями случилось, пропадало в глухой темноте. Исчезали образы мучимых людей, вопли пытаемых, кровь и слёзы, хрип умирающих — благословенная темнота затягивала прошлое пеленой, давала возможность заснуть хотя бы на несколько часов.

Потом, совершенно случайно, Луна узнала ещё про одну способность гребня: он мог превращаться в длинную острую иглу-шпильку с кроваво-красным камнем на верхушке, — шпильку, которая удобно и прочно удерживала узел волос на голове. Такой иглой можно было легко убить человека — например, Пожирателя, который подобрал её в заснеженном лесу и вернул к жизни.

И она не раз хотела это сделать, когда он возвращался из вечерних путешествий по пабам, пьяный вдрызг, мокрый от пива и слюней, полный рассказов о тех, кто ещё не поддался, или кого ещё не поймали приспешники Чёрного Властелина. Когда его тело падало на пол в гостиной, её руки начинали дрожать от искушения, и, возможно, однажды она бы не выдержала, если бы не мамочка, что пришла к ней в одну из безнадёжных ночей.

— Мельница Гротти, — сказала она. — Сделай, что следует, доченька, и мы никогда больше не расстанемся.

И Луна стала вспоминать всё, о чем рассказывали родители, когда ещё были живы, когда можно было увидеть своими глазами мозгошмыгов и верить, что на севере живёт очень скрытный морщерогий кизляк. И память вспомнила — из памяти ведь ничего не пропадает, человек просто ленится по-настоящему сильно вспоминать.

Волшебный артефакт, которым управляли две великанши — Фенья и Менья, — оказавшиеся пленницами древнего мага-воителя Фроди. Сила его была велика, а ещё более велика человеческая жадность, на которой и сыграли коварные рабыни. Это только говорится, что великаны тупы как брёвна, — да, они не умеют читать, им трудно проговаривать человеческую речь, но хитрости в их зелёных черепах хватит на несколько гоблинов, иначе бы их давно уничтожили охотники за магическими ингредиентами.

Поэтому в какой-то неудачный для Фроди день на него напали соседи, соблазнённые его богатством, и как только вместе со смертью мага спали наложенные его рукой магические оковы, великанши получили свободу. Большую часть воинов — и тех, кто прибыл за добычей, и тех, кто защищал свой дом, они просто сожрали, устроив себе пир за всё время рабства. А потом зашвырнули волшебные жернова, через которые их и поймал волшебник, подальше в море, да отправились домой, на север, поближе к ётунам.

Для того чтобы рассказать это Стэнли, пришлось больше месяца провести в лавке старьёвщика, притворяясь, что она ищет хоть какую-нибудь информацию. Зато как он обрадовался, когда Луна рассказала крохотную часть правды! Подготовиться к бегству после этого было делом простым — ведь именно путь из Британии Луна искала всё это время. И уже здесь, сначала в Норвегии, а потом в Дании, она нашла остальные части головоломки.

Оказывается, даже здесь, на севере Европы, на земле викингов, мало кто знал, что волшебный артефакт, который мог перемолоть всё что угодно во что человек хочет — хоть в соль, хоть в золото, хоть в удачу, только попроси, — не упал возле берегов Дании, где разыгралась эта история. Злоба великанш и их ненависть к артефакту-ловушке оказалась так велика, что он улетел до самой Шотландии, перелетев Северное море. А перед тем как спрятать вещь, которая им принесла столько горя, великанши наложили на неё проклятие, чтобы никто и никогда мельницу не нашёл и не поработил их снова.

С тех пор прошло много времени, и даже следа этих великанш не осталось, так же, как Фроди с его воинственными товарищами-недругами. И сегодня, с помощью волшебной палочки, совсем не сложно заставить мельницу снова заработать — только надо знать, что в неё класть, чтобы получить нужный результат.

Но Луна знает — гребень нашептал ей за долгие ночи, гребень объяснил, что надо сделать, чтобы забыть о прошедшем, сделать так, чтобы прошедшее не случилось.

Для этого надо...

Её мысли прерывает Стэн, который входит в каюту и включает электрическую печку. Вначале ему было трудно приспособиться к маггловским штучкам, он много злился и даже кричал, но теперь управляется с кухонной утварью так, словно никогда не был магом.

— Посмотришь за кофе? — улыбается он, и Луна улыбается в ответ. Стэн уходит на палубу, а она продолжает пение заклинаний и расчёсывание волос.

Для того чтобы мельница намолола новый хроноворот, в неё надо положить живое человеческое сердце, переполненное магией. К тому же это должно быть сердце человека, преданного одной невозможной страсти, которой он посвятил всю свою жизнь. Как смешно, что Луну спас именно такой человек — Стэн влюблён в чудовище, которое когда-то запытало до потери рассудка родителей Невилла Лонгботтома, и отчаянно хочет вернуть Беллатрикс Лестрейндж!

И поэтому сегодня вечером, когда Ночная Богиня покажет путь к мельнице, игла-заколка с кровавым камнем воткнётся в основание его черепа. Луна убьёт Пожирателя, вынет его сердце и получит хроноворот.

Луне надо в прошлое, туда, где беременная девушка с космами давно немытых волос стучится в двери приюта, чтобы родить ребёнка, который станет ужасом всй Британии. Луне надо убить мать Волдеморта.

И пусть тогда всё станет по-другому и, может, даже самой Луны не будет, — всё равно это будет хорошо, потому что с ней не будет и всех тех жадных, липких, похотливых рук, что ощупывали её голое тело в подземельях Малфоевского замка; не будет той боли и ужаса, который ей пришлось пережить и который всё время сидит в её голове. Будет только тишина, ради которой Луна поёт проклятые песни сиддхэ.

Всё закончится сегодня, когда Ночная Богиня остановит на несколько бесконечных мгновений море и откроет путь к спрятанной мельнице, проложив на неподвижных волнах серебристую лунную дорожку, по которой Луна понесёт горячее человеческое сердце...