Гарри Поттер и Кружка бедняка (джен)

Больше всего на свете в эти минуты ему хотелось просто лечь и заснуть. Однако, подойдя ко входу в гостиную Гриффиндора, Гарри увидел, что Полную Даму заменили портретом какого-то колдуна зловещего вида, горбатого и беззубого. Действительно, за последний год Хогвартс сильно изменился...

Нужен был пароль, а Гарри его не знал. Болван! Прежде, чем подниматься в башню, следовало спросить у кого-то из гриффиндорцев. Да, в комнату сейчас не попасть... Это неожиданно остро задело его: словно незваный гость, как чужак, он переминался с ноги на ногу у входа в единственное место, где всегда чувствовал себя как дома...

Гарри попытался войти без пароля, но колдун смерил его презрительным взглядом, заворчал и демонстративно повернулся спиной. Гарри вздохнул и начал спускаться по лестнице, не имея ни малейшего понятия, что делать и куда идти. Над замком уже давно встало сияющее солнце, заливающее все вокруг прекрасным золотым светом нового дня. Но и в душе, и в теле он чувствовал только смертельную усталость. Казалось, что у него болела каждая кость, каждая мышца тела. Сердце утомленно трепыхалось в груди, взывая хотя бы о небольшой передышке, о нескольких минутах покоя и тишины... В какой-то момент навстречу снова стали попадаться люди, количество желающих сказать ему что-то и пожать руку опять стало угрожающе расти.

— Поттер! Пожалуйста, подойдите ко мне. А вы все, будьте любезны, оставьте нас.

Он был спасен. Мадам Помфри торопливо шла к нему навстречу.

— Благодарю вас, — облегченно выдохнул Гарри.

— О, ни слова больше, — махнула рукой строгая целительница. — Пойдемте со мной.

Она повела его в больничное крыло. Там все кровати были заняты ранеными, туда-сюда сновали люди с носилками и склянками. Однако мадам Помфри провела его через общий зал в собственную комнату и плотно закрыла дверь. Взмахом палочки затемнила окна, в которые бил свет.

— Поттер, все, что вам сейчас нужно, это полный покой, — проговорила целительница. — Я категорически настаиваю, чтобы вы оставались здесь столько, сколько потребуется. За этой дверью ванная, через полминуты у вас будет все необходимое. Полотенце, пижама и прочее. В эту дверь никто не войдет, вы не услышите ни единого звука, клянусь святым Мунго! Полный покой!

Она извлекла из шкафа зеленую бутыль и налила из нее большую кружку какого-то отвара. Дотронулась до кружки палочкой, от нагревшейся жидкости пошел ароматный пар.

— Перед тем, как заснуть, пожалуйста, выпейте вот это, — мадам Помфри поставила кружку на столик рядом с кроватью.

У Гарри едва хватило сил пробормотать «спасибо».

Он проснулся лишь на рассвете следующего дня. Посмотрел на старые часы Фабиана Пруэтта, подаренные ему на совершеннолетие: было около половины шестого утра. По всему выходило, что он спал почти сутки. Без снов, без чувств, спокойно и так крепко, что когда открыл глаза, даже не сразу вспомнил, где находится. В комнате царил полумрак и абсолютная тишина. Но едва Гарри сел на кровати и спустил ноги вниз, раздался негромкий шелест, и в посветлевшие окна проникли первые лучи поднимающегося солнца. Он пошевелил ногой груду грязной одежды, лежащей на полу. Осмотрелся вокруг: мешочек из ишачьей кожи, три волшебные палочки лежали на столике.

— Кикимер! — тихонько позвал он.

С громким хлопком перед ним возник старый эльф-домовик.

— Хозяин! — произнес знакомый квакающий голосок.

— Рад тебя видеть, Кикимер, — улыбнулся ему Гарри. — Как ты? В порядке?

Старый эльф растроганно поклонился.

— Спасибо, хозяин, все хорошо. Вы слишком добры.

— Мне нужно во что-то переодеться, — Гарри показал на груду грязной одежды на полу. — Ты не мог бы принести мне все необходимое? И еще чего-нибудь поесть — я страшно голодный. Еще с позавчерашнего дня.

— Слушаюсь, хозяин. Кикимер все для вас сделает!

Эльф сгреб тряпки в охапку и трансгрессировал, а Гарри поплелся в ванную, где долго-долго с наслаждением стоял под горячими струями воды, смывая с себя пыль и грязь прошлого дня. О, если бы он мог также легко смыть всю черноту и боль... Когда Гарри вернулся из ванной, его уже ждала стопка чистой одежды и огромный поднос с едой и кофе. Он оделся и, выхватив с подноса первое, что попалось под руку, с жадностью впился зубами в сэндвич, глотая большие куски, едва прожевав. Он никогда не ел ничего вкуснее.

Эльф смотрел на него огромными глазами, и на его морщинистом лице даже мелькнуло что-то вроде улыбки.

— Спасибо, Кикимер, — Гарри наконец отодвинул поднос, поняв, что больше не может проглотить ни крошки. — Ты просто возвращаешь меня к жизни.

— О, хозяин, долг Кикимера — служить вам, наследнику хозяина Сириуса, — проквакал эльф.

— А я надеялся, что ты помогаешь мне не только из-за долга, — с легкой печалью ответил Гарри, глядя на него.

— О, конечно, молодой хозяин! — воскликнул домовик. — Кикимер рад служить вам.

— Сейчас пока отправляйся к остальным эльфам, — улыбнулся ему Гарри. — Спасибо тебе огромное!

Эльф поклонился и, забрав поднос, исчез. А Гарри, взяв свои вещи, направился к двери.

Было раннее утро, все пациенты в больничном крыле еще спали. Мадам Помфри дремала на складной кушетке рядом с дверью. И хотя Гарри ступал очень осторожно, почти бесшумно, опытная сиделка мгновенно открыла глаза и, увидев его, немедленно поднялась навстречу.

— Поттер! — спросила она шепотом, подходя к нему. — Все в порядке? Вам что-нибудь нужно?

— Нет, благодарю вас, мадам Помфри. Все хорошо, большое спасибо.

— О, мой дорогой, вам стоит только сказать...

— Не беспокойтесь за меня, — чуть смутившись, проговорил Гарри. И сделав паузу, спросил:

— Вы не знаете, где...

— Мисс Грейнджер и мистер Уизли? — угадала его вопрос целительница. -Они ночуют в башне Гриффиндора. С ними все в порядке. В замке сейчас много хлопот. Кроме того, сегодня похороны...

Гарри отвел глаза в сторону.

— Недалеко от Хогсмида нашли большой кусок земли, — тихо продолжила целительница. — Там решили похоронить всех, кто погиб в битве за Хогвартс. Вчера весь день собирались их родные. Волшебники ночуют в замке, маглов разместили в деревне. Сегодня в полдень...

Мадам Помфри положила руку ему на плечо.

— Это будет для вас нелегко, Поттер. Знайте: любая помощь, все что угодно...

— Да, спасибо, мадам Помфри, — откликнулся Гарри, не поднимая взгляд. — Я в порядке.

Он быстро пошел к выходу.

Выйдя из больничного крыла, Гарри, чуть постояв в нерешительности, направился в Большой зал. В замке было тихо, в этот ранний час все еще спали. Повсюду были видны следы прошедшего побоища: обломки, груды камней, рухнувшие стены, темные пятна на полу и отметины на колоннах. Во многих местах лестницы были повреждены или полностью разрушены. «Убить Волдеморта, а через день свернуть себе шею на руинах. Не хотелось бы получить приз за самую нелепую смерть», — усмехнулся про себя Гарри, осторожно обходя рухнувшую балюстраду.

Он спустился по мраморной лестнице в вестибюль. Двери в Большой зал были приоткрыты. Гарри скользнул внутрь и застыл на пороге.

За прошедшие сутки значительную часть помещения успели расчистить. Там в несколько рядов поставили гробы. Кое-где рядом с телами погибших сидели их родные. В рассветном полумраке Гарри разглядел рыжую голову Джорджа, и сердце у него похолодело. Он подошел поближе. Рядом с сыном сидела бледная миссис Уизли с опухшим посеревшим лицом.

Молли услышала его шаги, подняла голову, судорожно выдохнула:

— О, Гарри...

Он обнял ее и опустился рядом.

Какое-то время они сидели, не шевелясь. И молчали. Что тут скажешь? Гарри снова скрутила острая боль. Чудовищное чувство вины перед миссис Уизли, перед Джорджем, который сидел рядом с матерью, но вообще ничего вокруг не замечал. Иногда он гладил по голове мертвого брата, а мать лишь крепче сжимала его плечо. Гарри долго-долго всматривался в иссиня-белое лицо Фреда в гробу, который будто спал и улыбался во сне. Смотрел и не мог поверить в то, что видит. Не мог согласиться с этой очевидной и страшной правдой: сегодня в полдень всё будет кончено. Они больше никогда не увидят Фреда, не услышат его смех, не сыграют с ним в квиддич, не выпьют сливочного пива у мадам Розмерты. Гарри никогда не побывает на его свадьбе, не увидит крестины его детей. Фред ушел. Навсегда...

Гарри снова огляделся вокруг. Лица погибших, которые он видел вокруг, были бледными и умиротворенными. На них не было ни страха, ни боли. Его снова захлестнула волна тяжелой, ядовитой горечи. Мир, как ни в чем не бывало, продолжил свое существование, солнце по-прежнему всходило над землей, словно и не замечая этих пятидесяти с лишним гробов, нисколько не сожалея о том, что все эти люди больше никогда не увидят рассвет.

Именно в это мгновение Гарри со всей ясностью осознал, что ничто и никогда больше не будет, как прежде.

В полдень грандиозная траурная процессия двинулась из Хогвартса в Хогсмид, где под темным высоким шатром тоже стояли несколько гробов.

— Маглы не могут попасть в Хогвартс, — прошептала Гермиона, которая шла рядом с Гарри и свирепо отгоняла всякого, кто пытался к нему приблизиться. — Поэтому для них устроили прощание в Хогсмиде.

Он подошел ближе и вдруг разглядел белое лицо Колина Криви. Рядом с телом мальчика сидели родители и младший брат Деннис. «Мой отец молочник и даже сейчас не очень верит в магию», — вспомнил Гарри слова своего верного поклонника. Внутри опять все перевернулось и заныло.

— Гермиона, — позвал Гарри едва слышно. — Мне нужно сделать кое-что. Ты можешь мне помочь?

Они отошли в сторону, перекинулись парой слов. Потом подошли вместе к родным Колина, как смогли, выразили соболезнования и синхронно достали палочки. Полыхнуло сверкающее пламя, и пестрое покрывало, которым было закрыто тело, стало алым знаменем Гриффиндора. Золотой лев заблестел на солнце. Гарри склонился над мальчиком, поцеловал холодный лоб, тщательно поправил алое полотнище. Помедлив, выпрямился и склонил голову, вглядываясь в лицо умершего. Гарри простился со всеми, кто был ему дорог, еще утром, в Большом зале. Фред, Тонкс, Люпин... Оставался только Колин.

Сотни взглядов в эту минуту были устремлены на него, но Гарри ничего не замечал и не мог вымолвить ни слова. Через мгновение тут и там зашелестели золотые всполохи. Желтое знамя Пуффендуя, синее полотнище Когтеврана, снова алый цвет Гриффиндора... Хогвартс оплакивал своих погибших учеников. Послышались чьи-то громкие рыдания...

Церемония была очень простой, кто-то что-то говорил, кажется, Кингсли Бруствер. Гарри не слышал ни единого слова. Отойдя от семейства Криви, он встал чуть поодаль и замер. Гарри словно заледенел, погрузился с головой в темную полынью горя, вины, тоски и усталости. Ему вспомнилась обжигающе-ледяная вода, в которую он нырял за мечом Гриффиндора в королевском лесу Дин. Сейчас он чувствовал себя примерно так же. Медальон-крестраж тогда сжимал ему горло, а он бился об лёд и никак не мог выбраться на поверхность. Гарри не хватало воздуха.

Кто-то крепко сжал его ладонь.

— Скоро всё закончится.

Гермиона. Ее спасительное рукопожатие. Только она была сейчас рядом с ним: Рон и Джинни были со своей семьей...

За несколько минут до конца церемонии она, не говоря ни слова, увела его прочь, избавив от необходимости общаться с кем-либо. Гермионе не нужно было ничего объяснять. Недаром она была его лучшим другом.