Изнанка (джен)

— Господи боже мой, — кричит женщина, брызгая слюной и размахивая руками. — Ведешь себя так, будто ты король, а на самом деле ты безмозглый, никчемный неудачник!

Он уже открывает рот, чтобы привычно огрызнуться, но не произносит ни слова. «Ведешь себя, как король!» — стучит в мозгу, и воспоминания начинают разворачиваться перед ним, как ковровая дорожка перед знаменитостью. Проходит секунда, две, три, десять, женщина так и кричит, но он ее не слышит.

— Я — Король, — произносит он тихо. — Король гоблинов. Джарет.

— Что ты там бубнишь, бестолочь? — беснуется женщина. — И как я дошла до такой жизни, что связалась с тобой?

— Как я дошел до такой жизни, что связался с тобой? — Джарет хмурится, отворачивается к окну и стягивает с плеч ненавистный твидовый пиджак с вытянутыми локтями, в одну секунду ставший неудобным.

Воспоминания возвращаются лавиной, он снова помнит, как шутки ради ринулся в человеческий мир за Сарой. Это не было любовью — у гоблинов нет даже слова, обозначающего это чувство. Вместо этого гоблины говорят: «Боль». Но он не чувствовал ни боли, ни любви, только интерес. Сара прошла его Лабиринт, она преодолела все препятствия, поборов искушения, и вернула своего брата домой. Такое случалось и раньше, но так удручающе редко! И каждый раз после этого Король гоблинов отправлялся в человеческий мир и присматривал за теми, кто смог его одолеть. Баш на баш: теперь он становился игроком, которому надо было найти выход из лабиринта чужих судеб. Каждый раз он справлялся, забавляясь игрой. Он возвращался домой, в свой Лабиринт, когда тот призывал его или когда игра становилась скучной, но ни разу, ни разу он не терял память.

Джарет разглядывает свое отражение в оконном стекле: морщины, залысины, редеющие волосы пегого оттенка, опущенные уголки губ, понурые плечи. Его передергивает от этой картины, и он задается вопросом, в какой момент он забыл, кто он такой на самом деле и перестал искать дорогу домой?

Поначалу он все помнил. Притворяясь психоаналитиком, раз за разом встречался с Сарой, слушал ее рассказы о Лабиринте. Она хотела помнить свое приключение, она хотела помнить его — Джарета, но становясь старше, все чаще склонялась к мысли, что ее путешествие ей только привиделось, что все это результат тоски по сгинувшей неизвестно где и как матери, или следствие подросткового смутного вожделения, объект которого не имеет лица. Она находила сотню обоснований держаться за свою грезу и тысячу причин, чтобы отказаться от нее. Ей было около двадцати, когда на сеансах она стала рассказывать о чем угодно, но не о Лабиринте. И Джарет тоже стал забывать о нем. Какая сила была заключена в этой девочке, превратившейся в красивую женщину? Как он мог быть таким беспечным и проигнорировать ее? Ведь именно поэтому он отправился за Сарой в человеческий мир, он всегда был уверен, хотя не мог знать точно: Сара обладала чудесным и редчайшим, как среди гоблинов, так и среди людей, даром — менять реальность. Стоило ей поверить, и мир был готов преподнести желаемое на блюде. Она поверила в гоблинов — и Джарет пришел к ней, она захотела поверить, что все это только плод ее воображения — и мир попытался стереть память самому Королю гоблинов!

— Я с тобой разговариваю! Господи, кто б мог подумать, что психоналитики такие придурки! — орет женщина чуть ли не на ухо Джарету, и он вздрагивает, разворачивается к ней и шипит в лицо, чувствуя, как человеческая оболочка меняется, покорная его желанию. Удлиняются клыки, волосы становятся длиннее и светлее, пропадает дряблый живот, перестают ныть ноги.

Женщина, чье имя Джарет забывает с огромным наслаждением, испуганно бормоча что-то себе под нос, уходит в соседнюю комнату. Джарет снимает галстук-удавку, расстегивает верхние пуговицы рубашки, которая уже стала тесной в плечах. Он вытаскивает из карманов брюк ключи от дома и от кабинета, смятые банкноты, пачку жвачки, бросает это все прямо на пол и, открыв дверь на улицу ударом ноги, выходит на крыльцо. Небо, безоблачное еще секунду назад, стремительно затягивают тучи.

Лабиринт всегда ждет своего хозяина, время застыло в нем вязкой смолой, и Джарет не боится опоздать. Он закрывает глаза, нащупывая путь, но все дороги, которые он видит перед собой, ведут его к Саре.

Джарет упирает руки в бока и довольно смеется, а когда первые капли дождя падают на землю, взмахивает руками и взмывает в небо пестрой совой.

Он знает, что найдет Сару, где бы она ни была, он знает — дорогу в Лабиринт им суждено искать вместе.