Четверо навсегда (гет)

— Авада Кедавра! — Его голос, знакомый и чужой одновременно, звучал, полный ненависти. Впрочем, он был скорее похож на какое-то шипение.

Зеленая вспышка — и очередное тело упало к его ногам, прикрытым подолом грязно-зеленой мантии.

— Грязнокровка, — поморщился мужчина. — Как таким, как вы, удалось только получить магический дар? Если больше на одного такого, как вы, то меньше на одного из нас…

Мужчина продолжал шипеть, перейдя уже на другой, нечеловеческий язык. Парселтанг.

Он все шел и шел, окруженный безжизненными телами с двух сторон, пока не вошел в темноту. Внезапно тьму осветили два больших желтых глаза, и медленно показалась змеиная голова. "Убить", — прошипела змея на парселтанге и раскрыла зубастую пасть.

— Нет! — Август резко проснулся и сел в кровати.

Он вытер пот со лба и быстро выпил успокоительное зелье, всегда стоявшее на прикроватном столике. Часы показывали полшестого утра.

— Прилично так поспал, — хмыкнул юноша. — Даже дольше обычного.

Август Булстроуд, наследник одной из священных двадцати восьми чистокровных семей, поспешно оделся и вышел в пустую гостиную Слизерина. Он сел в кресло и облокотился на спинку. В гостиной было темно, и его это полностью устраивало.

"Даже хорошо, что отец договорился, чтобы я отправился в Хогвартс раньше. Здесь по крайней мере не так отвратно на душе, как дома. Интересно, кончатся ли когда-то эти кошмары? Узнай другие слизеринцы, спихнули бы меня в Мунго", — подумал он.

Кошмары мучили Августа, сколько он себя помнил. Сначала это были змеи, хотя нет, не просто змеи. Первым его кошмаром был василиск. Он впивался в него взглядом и шипел что-то кровожадное на языке, который мальчик никогда не учил, но каким-то образом интуитивно понимал. Он с криком просыпался, и их старый домашний эльф Бобс долго его успокаивал. Мать тогда качала головой, а отец ворчал, что будущему наследнику Булстроудов не пристало бояться змей. Со следующего дня Бобс приносил ему кучу зелий.

Затем во снах появился он. Немолодой мужчина со злыми глазами и редкой бородкой носил зеленую мантию с капюшоном и шептал оскорбления грязнокровкам. Он без колебания лишал жизни магглорожденных, и каждый раз в его глазах проглядывало что-то темное. Август глотал зелья каждую ночь, но они едва ли помогали, и гадал, кто же тот темный волшебник из кошмаров. Ответ он нашел в свой первый день в Хогвартсе, когда, счастливый и гордый, вошел в гостиную Слизерина и с ужасом увидел перед собой портрет основателя факультета. В ту ночь ему приснилось, будто бы руки Салазара Слизерина — это его руки, запятнанные кровью, и он проснулся, весь трясясь. Но, как и говорил ему отец, молча и храня свой секрет.

Августа передернуло при воспоминаниях, и он был рад, что почти в кромешной тьме не видит как портрета основателя, так и картины с убийством единорога, от которой его также накрывает приступом тошноты.

Имя Слизерина стало неприятным напоминанием о слабости, и мальчика бросало в гнев при упоминании Салазара. Еще больше он возненавидел слово "грязнокровки", и когда кто-то из его однокурсников презрительно шептал это вслед магглорожденным, хотелось от души врезать этому напыщенному индюку. Маленький Август с головой зарывался в книги в библиотеке, пытаясь найти ответы. Почему его мучают эти кошмары? Откуда Салазар Слизерин в его снах? Откуда там василиск, ведь мальчик никогда не видел его раньше, но выглядел он как в книжке из библиотеки? И откуда он знает парселтанг? Увы, ответов на эти вопросы он не нашел.

Отношения с однокурсниками тоже не складывались. Изрядно поредевший Слизерин наполняли люди, по мнению Августа, недостойные. Большая часть ребят, собравшихся в небольшие компании, цеплявшихся за свою родословную и не желавших выходить за рамки, напоминала ему курятник. Собственная родословная наградила Августа лишь больным сердцем да большим старым поместьем. Своих успехов в магии Булстроуд-младший считал, что достиг сам, своим трудом.

Пытаясь расшевелить свой факультет, он провел несколько недель на четвертом курсе, скандируя подготовленную речь вечером в общей гостиной. Августу казалось, он говорил на довольно полезные темы — про скрытый потенциал сокурсников и про то, что плохое отношение к магглорожденным тянет чистокровных на дно, а постоянное смешение крови между ограниченным кругом семей ведет к риску наследственных заболеваний. Однако спустя какое-то время декан вызвал его и сказал, что ученики жалуются на его провокационные речи, так что пришлось прекратить.

Были ли у него настоящие друзья? Скорее нет, чем да. К нему относились с подозрением, кто-то с неприязнью, кто-то с опаской, кто-то поддерживающе кивал, но держался на расстоянии. Конечно, большинство старалось с ним не конфликтовать. Были ребята, которые пытались заполучить его расположение, ведь хорошо быть под защитой сильного, правда? Август любил сравнивать Слизерин со стаей. Есть вожаки, а есть те, кто рядом с ними. Реальность такова, что ты либо борешься, либо подстраиваешься. Булстроуд был среди вожаков.

Впрочем, с родителями отношения тоже не складывались.

Семейное поместье Булстроудов Август покинул этим летом с большим скандалом. Отца Август никогда особо не любил. Булстроуд-старший работал в Министерстве благодаря не столько способностям, сколько хорошим связям и, как он любил говорить, "предпочитал избегать всяких проблем, и вообще с его сердцем стоит жить как можно более приземленно". Август хмыкал, отмечая, что "приземленный образ жизни" только нарастил ему живот и лишних лет жизни не прибавил. Отец был консервативным чистокровным волшебником и идеи сына воспринимал в штыки, так что летние ссоры были чем-то вроде семейной традиции. Но в этот раз отец перешел черту.

— Слышал, ты делаешь успехи в целительстве, — не поднимая глаз от большого куска говядины, начал разговор Булстроуд-старший.

— Я хочу стать целителем.

— Я планировал, что ты пойдешь по моим стопам.

— Сидеть в Министерстве и набирать жир так, чтобы ни дышать, ни ходить нормально не мог?

— Август Булстроуд! — Отец, кряхтя, повернул голову в сторону матери. — И где его воспитание, скажи-ка мне, а?

Та молча отвернулась, давая понять, что не желает участвовать в этом разговоре. Выйдя за того, кого выбрала ей семья, она жила своей жизнью, игнорируя мужа, а порой и сына. Впрочем, Август знал, что у них обоих есть роман на стороне, и они это не скрывали.

— Хотя это и к лучшему, — вернулся к разговору отец, — что ты не пойдешь в Министерство, зная, какие глупости витают в твоей голове.

Август крепко сжал вилку в руке.

— Это не глупости.

— Ты наследник древнего чистокровного рода и никогда, слышишь, никогда не должен забывать об этом! Так что веди себя подобающе и держись подальше от тех, кто тебе не подходит.

— Тех, кто мне не подходит? — Август горько усмехнулся.

— Ну, ты сам знаешь. Раз уж ты так болезненно реагируешь на это слово… Так вот, о чем я. Неудивительно, что ты выбрал целительство. Знаешь, твой троюродный дядя по линии деда тоже имел необычайные способности, а еще твоя…

— Хочешь сказать, это все благодаря моему роду? И все?

— Я же говорю, что ты часть древнего великого…

— Да причем здесь это! — вспылил Август. — Я делаю успехи, потому что стараюсь, ясно? Я не вылезал из библиотеки и Больничного крыла, и миссис Лонгботтом научила меня всему, чему могла. Здесь нет никакой заслуги какого-то троюродного дяди, которого я даже не видел, или кого-то еще из Булстроудов!

На следующее утро Бобс передал, что отец разочарован, поэтому отправляет сына в Хогвартс заранее. Август ни капельки не огорчился.

Вынырнув из мыслей, Булстроуд встал и направился в Больничное крыло. Вот где он чувствовал себя своим. Весь пятый и шестой курс он читал медицинские книги и днями напролет помогал миссис Лонгботтом, пришедшей на замену мадам Помфри. Это было то, что помогало ему верить в его новую цель — он ни за что не станет темным магом из его снов.