Темное королевство — это которое?.. (гет)

На ее великолепном черно-белом кимоно нет гербов Кагурадзаки. Значит, она не из местных гейш. Джедайт кривит губы. Да ведь на ее наряде вообще никаких монов нет и не было, только приглядись! А вдруг эта молодая женщина и не гейша вовсе, просто выдает себя за нее? И зачем же ей лгать?

— Для чего вам этот маскарад?

Незнакомка вздрагивает, прижимая к сердцу облезлую сумочку. Моргает чересчур большими и светлыми для японки глазами, возможно, серого цвета, но перестать улыбаться ему не хочет. Пока что.

— Не понимаю, о чем вы говорите, многоуважаемый господин?.. Простите, здесь очень шумно. Я не расслышала, как звучит ваше благородное имя.

Джедайт улыбается тоже, вот только без малейшего намека на то, что нервничает и готов рухнуть к ее ногам. Э, нет. Любовь с первого взгляда ни при чем, а вот голод… Полетай-ка запакованным в чудо-кристалл вокруг Земли несколько лет подряд, еще не так проголодаешься! Исхудав попутно, угу. Как сказали бы некоторые шустрые, хотя и не слишком умные личности из одного подводного королевства. Но думать о тех персонах сейчас ему некогда: он давит из себя улыбку. Широкую. Скалится, можно сказать.

— Еще бы. Возможно, беда в том, что я не представился. Или в том, что вы патологическая лгунья? Может быть, ваша работа имеет что-то общее, например… С юкаку?

Бедняжка шумно ахает, прикрывая рот обеими ладонями сразу. Едва не роняет на тротуар свою тускло-серую кошелку с облупившейся застежкой и драным ремешком. Справа, слева, вокруг них грохочет черно-белая толпа зевак. Туристы слепят друг друга вспышками фотоаппаратов. Тысячи глоток подпевают танцорам. Да, одни дураки танцуют, а другие горазды на них смотреть, всё так и есть!..

— Нет, я из ханамати, работаю здесь, в Кагурадзаке. В-в-вы ошиблись!

Что? В ее голоске дрожь? А в глазках — слезы? Джедайт хохочет. Это… Не всё… В его характере. Нефрит, с другой стороны, мог бы на его месте выпендриться, и еще как!..

— Скорая! Помогите! Кто-нибудь!!!

* * *

— Минако, почему ты не бросила меня в тот раз? Не ушла, оставив наедине с моей грубостью?

Она пожимает плечами, делая вид, что занята нанесением финальных штрихов на свое лицо перед бегством до ближайшей станции метрополитена: нельзя опаздывать в ресторанчик, где она поет вечерами, зарабатывая невеликие деньги, которых едва хватает на оплату проживания в очень тесном помещении и гадкую еду, от которой ее уже тошнит, а давно ли его подружка любила рамэн подешевле?..

— Ты мог умереть на улице.

Джедайт кивает ее отражению в мутном зеркале, вспоминая, как она смущалась и хотела всучить ему свой номер телефона. Потом, когда он пришел в себя. Уже в карете скорой. Как Минако Айно выхватывала из видавшей виды сумки фломастер, аккуратно перевязанный зачем-то старой лентой. Красной.

Вспоминает, как она покраснела, моментально делаясь ярче той ленточки. Как тут же сама себя одернула, спохватилась, вдохнула посильнее и затараторила с невероятной скоростью, пытаясь его уверить, что фломастер с бантом давно засох, но она его не выбрасывает, потому что с этой вещью связаны какие-то там события, которые покажутся ему бредом.

Ну-ну. Дизайн, предположим, не совпадает на все сто процентов, только на память Джедайт не жаловался раньше. И теперь не… Да, жезлы для перевоплощения Мун, Марс и той, при суперкомпьютере калькуляторного размера, он хорошенько запомнил! Восемь лет назад, если календарь в съемной комнатушке Минако не ошибается.

А сейчас, когда на пороге второй месяц осени миллениума, разубеждать свою героическую спасительницу владыка кое-каких земель по-прежнему не планирует, уточняя, что гадостей наговорил ей в конце июля сего года не от избытка алкоголя, которым от него дико несло в день их знакомства. Нет, в самом деле, зачем ей знать, кто он такой, откуда свалился? Поверит еще и подругам расскажет, а они заглянут в гости, узнают его и прихлопнут. Или она сама возьмет и решит с ним расправиться, не вызывая подкрепление.

— Ясно.

Уже в дверях, оттаптывая растрескавшийся от времени порог, она целует его. Жадно и долго, прижимаясь к нему всем телом. И бессменной сумочкой поверх древнего пальто. А потом, выскакивая в подъезд, его первая жертва этого года выкрикивает нечто скороговоркой об ужине и знакомстве с дорогими ей людьми, а затем убегает. Дура.

Он ждет, когда ее шаги растворятся, привычно сжираемые шумом города. Потом Джедайт с наслаждением потягивается. Определенно, секс с нею идет ему на пользу. Воительница Венеры, пусть бывшая, — кладезь энергии. И если ей он уже способен оторвать голову, с другими ему сейчас не справиться, они его могут одолеть, если нападут. Что это значит? Правильный ответ: Минако сегодня бросает очередной парень, чтобы идти на поиски своих бывших подчиненных.

Джедайт ухмыляется, вынимая из рукава банного халата похищенный у этой Айно «фломастер». Только что, на выходе из ее квартиры.

Примечания:

Ханамати и юкаку — не одно и то же. Это исторические названия кварталов гейш и проституток соответственно в японских городах. В современной Японии проституция запрещена. Сейчас ханамати могут по-прежнему назвать гейшевский квартал, а юкаку — тот, где есть нелегальная проституция.

Минако из первого аниме любит рамэн, если верить ее анкете. После Второй мировой войны это блюдо в Японии считалось престижным, его ели не на бегу, а во время посещения ресторана, тогда как в начале 2000-х это уже зачастую нечто совсем другое, а именно — популярный дешевый фастфуд.