Темное королевство — это которое?.. (гет)

На ее великолепном черно-белом кимоно нет гербов Кагурадзаки. Значит, она не из местных гейш. Джедайт кривит губы. Да ведь на ее наряде вообще никаких монов нет и не было, только приглядись! А вдруг эта молодая женщина и не гейша вовсе, просто выдает себя за нее? И зачем же ей лгать?

— Для чего вам этот маскарад?

Незнакомка вздрагивает, прижимая к сердцу облезлую сумочку. Моргает чересчур большими и светлыми для японки глазами, возможно, серого цвета, но перестать улыбаться ему не хочет. Пока что.

— Не понимаю, о чем вы говорите, многоуважаемый господин?.. Простите, здесь очень шумно. Я не расслышала, как звучит ваше благородное имя.

Джедайт улыбается тоже, вот только без малейшего намека на то, что нервничает и готов рухнуть к ее ногам. Э, нет. Любовь с первого взгляда ни при чем, а вот голод… Полетай-ка запакованным в чудо-кристалл вокруг Земли несколько лет подряд, еще не так проголодаешься! Исхудав попутно, угу. Как сказали бы некоторые шустрые, хотя и не слишком умные личности из одного подводного королевства. Но думать о тех персонах сейчас ему некогда: он давит из себя улыбку. Широкую. Скалится, можно сказать.

— Еще бы. Возможно, беда в том, что я не представился. Или в том, что вы патологическая лгунья? Может быть, ваша работа имеет что-то общее, например… С юкаку?

Бедняжка шумно ахает, прикрывая рот обеими ладонями сразу. Едва не роняет на тротуар свою тускло-серую кошелку с облупившейся застежкой и драным ремешком. Справа, слева, вокруг них грохочет черно-белая толпа зевак. Туристы слепят друг друга вспышками фотоаппаратов. Тысячи глоток подпевают танцорам. Да, одни дураки танцуют, а другие горазды на них смотреть, всё так и есть!..

— Нет, я из ханамати, работаю здесь, в Кагурадзаке. В-в-вы ошиблись!

Что? В ее голоске дрожь? А в глазках — слезы? Джедайт хохочет. Это… Не всё… В его характере. Нефрит, с другой стороны, мог бы на его месте выпендриться, и еще как!..

— Скорая! Помогите! Кто-нибудь!!!

* * *

— Минако, почему ты не бросила меня в тот раз? Не ушла, оставив наедине с моей грубостью?

Она пожимает плечами, делая вид, что занята нанесением финальных штрихов на свое лицо перед бегством до ближайшей станции метрополитена: нельзя опаздывать в ресторанчик, где она поет вечерами, зарабатывая невеликие деньги, которых едва хватает на оплату проживания в очень тесном помещении и гадкую еду, от которой ее уже тошнит, а давно ли его подружка любила рамэн подешевле?..

— Ты мог умереть на улице.

Джедайт кивает ее отражению в мутном зеркале, вспоминая, как она смущалась и хотела всучить ему свой номер телефона. Потом, когда он пришел в себя. Уже в карете скорой. Как Минако Айно выхватывала из видавшей виды сумки фломастер, аккуратно перевязанный зачем-то старой лентой. Красной.

Вспоминает, как она покраснела, моментально делаясь ярче той ленточки. Как тут же сама себя одернула, спохватилась, вдохнула посильнее и затараторила с невероятной скоростью, пытаясь его уверить, что фломастер с бантом давно засох, но она его не выбрасывает, потому что с этой вещью связаны какие-то там события, которые покажутся ему бредом.

Ну-ну. Дизайн, предположим, не совпадает на все сто процентов, только на память Джедайт не жаловался раньше. И теперь не… Да, жезлы для перевоплощения Мун, Марс и той, при суперкомпьютере калькуляторного размера, он хорошенько запомнил! Восемь лет назад, если календарь в съемной комнатушке Минако не ошибается.

А сейчас, когда на пороге второй месяц осени миллениума, разубеждать свою героическую спасительницу владыка кое-каких земель по-прежнему не планирует, уточняя, что гадостей наговорил ей в конце июля сего года не от избытка алкоголя, которым от него дико несло в день их знакомства. Нет, в самом деле, зачем ей знать, кто он такой, откуда свалился? Поверит еще и подругам расскажет, а они заглянут в гости, узнают его и прихлопнут. Или она сама возьмет и решит с ним расправиться, не вызывая подкрепление.

— Ясно.

Уже в дверях, оттаптывая растрескавшийся от времени порог, она целует его. Жадно и долго, прижимаясь к нему всем телом. И бессменной сумочкой поверх древнего пальто. А потом, выскакивая в подъезд, его первая жертва этого года выкрикивает нечто скороговоркой об ужине и знакомстве с дорогими ей людьми, а затем убегает. Дура.

Он ждет, когда ее шаги растворятся, привычно сжираемые шумом города. Потом Джедайт с наслаждением потягивается. Определенно, секс с нею идет ему на пользу. Воительница Венеры, пусть бывшая, — кладезь энергии. И если ей он уже способен оторвать голову, с другими ему сейчас не справиться, они его могут одолеть, если нападут. Что это значит? Правильный ответ: Минако сегодня бросает очередной парень, чтобы идти на поиски своих бывших подчиненных.

Джедайт ухмыляется, вынимая из рукава банного халата похищенный у этой Айно «фломастер». Только что, на выходе из ее квартиры.

Примечания:

Ханамати и юкаку — не одно и то же. Это исторические названия кварталов гейш и проституток соответственно в японских городах. В современной Японии проституция запрещена. Сейчас ханамати могут по-прежнему назвать гейшевский квартал, а юкаку — тот, где есть нелегальная проституция.

Минако из первого аниме любит рамэн, если верить ее анкете. После Второй мировой войны это блюдо в Японии считалось престижным, его ели не на бегу, а во время посещения ресторана, тогда как в начале 2000-х это уже зачастую нечто совсем другое, а именно — популярный дешевый фастфуд.

Она усаживается поудобнее на прочном низеньком столике и одергивает смятый подол дорогущего платья. Разумеется, это индпошив. В дешевых супермаркетах вторая жертва прошлого года не одевается.

— Теперь едем ко мне? Обещаю хороший чай в дополнение к выпитому сейчас. И десерт из приличной кондитерской… Мужа его редактор отправил в командировку до конца недели.

Джедайт легонько кусает ее за верхнюю губу и уверенно, тихо усмехается.

— Почему бы и нет, моя драгоценная Нару. С удовольствием проведу с тобой еще несколько часов. Только на десерт я предпочту не выпечку с кремом или без.

Она раскрывает кошелек ручной работы и потрошит его. Да, прямо на столешницу, на которой они только что, в который уже раз за неделю, предварительно угостившись местными деликатесами… Нару аккуратно кусает его в ответ.

— Мне нравится твой энтузиазм! Ты в постели интереснее, чем Гурио, мой благоверный. Я уже говорила?

— Всегда приятно слышать подобное.

И на затоптанный пол купюры — дождем. Новенькие и хрустящие банкноты сыплются вперемешку с чрезвычайно замызганными. Полчаса назад Джедайт посмел войти в рётэйский кабинет, а потом ступал здесь по татами, не собираясь разуваться. Погодка выдалась та еще: что-то весна сыроватая на дворе. Пора любви? Ха!

Но старательный подход к делу никто еще не отменял. Даром что от припаркованного авто Нару Умино до входа в ресторан — пара шагов, не больше. Все равно. Джедайт хочет заполучить прочнейший энергетический щит до нового столкновения с любительницами защищать справедливость и любовь? Очень. А потому на руках Нару он сюда внес, крепко держа ее в своих объятиях, а ювелирная бизнесменша при этом смеялась. Зазывно так, мелко вздрагивая грудью под шелковой блузкой. Шлюха.

Разве Нару — жена бывшего одноклассника Сейлор Мун и подруга детства этой героической? Разумеется. В свое время Джедайт вовсе не случайно выбрал магазин именно ее матери для выкачки энергии из покупательниц ювелирных изделий.

Во-первых, разработанный им суперкомпьютер «Металлия-8» обнаружил в Токио всплеск энергии, характерный для лунного спецназа огромной древности. Примерные координаты противника определить удалось, а дальше… Во-вторых, Джедайт помнит: еще в эпоху Серебряного Тысячелетия на планете, именуемой в наши дни Землей, существовала военная династия, специализировавшаяся на защитных полях. Кажется, эти люди отказались оказывать услуги королеве Серенити и ее армии. Даже за большие деньги. Очень большие. А много веков спустя наследие далеких предков начало действовать, проявляясь в потомице. Нару. Чудесно, не правда ли?

И эта-то женщина теперь согласна быть с ним. Да. Хотя у нее есть законный муж, который не представляет из себя ничего, кроме желтопрессового писаки среднего уровня. С чьей точки зрения? Джедайту плевать, если честно. А ей? Прячет же Нару бесстыжее личико под вуалью, шляпу носит внушительно широкополую, если куда-нибудь с ним едет, и все наряды ее в таких случаях — не в том стиле, как надеваемые ею же для похода в ресторан в обществе подруг или членов семьи.

Он помогает Нару подняться в вертикальное положение, кусая ее снова. Скользит пальцами по ее украшениям, по воротничку тончайшей блузы и плотной ткани кардигана. Его любовница выбирает пастельные тона. Обманчиво мягкие и безобидные. А вот ее духи пахнут слишком резко на вкус японской публики. Терпкой зеленью и экзотическими цветами! Такой контраст интересен ему. Он любит фактуры разной плотности, разных оттенков и форм. Как творец оптических обманов.

— Может, сначала покатаемся немного, а потом?..

Джедайт чувствует, как ее мощь перетекает в него при каждом прикосновении, как срастается с его собственными щитами. Жизнь прекрасна. Наверное, имеет смысл подарить Нару улыбку.

— Согласен.

Она тянет его из ресторана, вынимая ключи от автомобиля из своей дизайнерской сумочки. В ее взгляде — холодное торжество.

— Я рада.

Джедайт улыбается шире. И ему не жаль Минако Айно, которая, вот совпадение, вдруг застывает вон там, на другой стороне улицы, видя его с другой. Что ему слезы в ее глазах? Что — фигура в бесформенном пальто?

Примечания:

Покушать гостя домой приглашают в Японии крайне редко, а в отсутствие мужа японки так не поступают практически никогда.

Этикет, относящийся к рётэям, подразумевает, что оплата съеденного производится ненавязчиво и аккуарно, как правило, кем-то одним из поевших. Зачастую этот человек извиняется перед своими гостями и уходит (якобы в туалет, а на самом деле — оплатить совместную трапезу), предпочтительны наличные в виде новых купюр. Возможен и безналичный расчет (как правило, не всегда, а при условии, что платит часто сотрудничающая с рестораном фирма). И если рётэй предполагает кабинет для наиболее привилегированных клиентов, там есть татами, а наступать на них в обуви — дурной тон.

Ава-одори в Кагурадзаке опять в разгаре. Интересный фестиваль. В самом деле! Июль вот-вот закончится, погода чудесная, а огромное множество иностранцев вроде него и местные жители смотрят на танцовщиц, наряженных в юката и соломенные шляпы амигаса. Как много красок!.. И почему только он их не заметил в прошлом году?

Конечно же, черного и белого в нарядах выступающих правда хватает, но есть и другие цвета. Зеленый и розовый, например. Джедайт тепло улыбается жене. Хм… Почему-то вдруг перед глазами возникает ее образ в наряде, который похож на гимнастическое трико. Как раз таких цветов. Странно. Вроде у его Макото ничего подобного нет. Во всяком случае, в платяном шкафу и до, и после долгожданного переезда из квартиры ее покойных родителей и его берлоги в другое жилье, их общее, ничего подобного не было.

— Она тебя дурит. С помощью своих роз-сережек!

Это еще что? Как будто простуженный и слегка металлический голос звучит у него в голове. Он сходит с ума? Вряд ли. А вокруг по-прежнему шумят люди. Фестиваль продолжается. О, как сильно бьется пульс огромного города…

— Гений!

Джедайт вдыхает. Естественно, так его называли восторженные подхалимы. Давно. Тогда он был ученым. Где? Чем именно занимался? Краски и звуки сливаются в общую круговерть. Главное — удержаться на ногах. Не упасть. Еще чего не хватало, на асфальт оседать. Перепугает Мако, а ей нельзя волноваться.

— М-м-монстр.

Как трудно дается ему выдох. Но зато теперь он помнит: так о нем блеяли перепуганные завистники, надеясь, что прочие бездарности не донесут ему об их жалкой болтовне. Что же он делал такого, раз его боялись? Каких успехов он достиг? И когда? В чем?..

— Скорая!!!

* * *

Его милая, добрая Мако стоит у дверей.

— Не беспокойся так сильно, кому говорят? Подруги тебя уже заждались в кафе. До ужина я как-нибудь не умру, клянусь. Сегодня мне значительно лучше.

Ладошки жены в его ладонях сейчас холоднее льда, но в ее улыбке и взгляде столько теплоты! Иногда он любуется ею, спящей, и не может понять, за что ему выпало это счастье. Она его так сильно любит, так заботится о нем!..

— Ты уверен? Давай я лучше отменю встречу.

А ведь они познакомились крайне буднично. Случайно. Когда он расстался в начале марта этого года с Нару Умино и получил заказ на срочный ремонт едва ли не в полночь. Оказывается, в каком-то ресторане средней руки сломалась компьютерная система, не выдержав тесного общения с вирусом, подсаженным ей кем-то непойманным.

Тогда персонал общепита считал мгновения до того, как последние за вечер посетители уйдут, доев, допив и дотанцевав своё, а Макото, девушка с европейской внешностью и очень печальной отчего-то улыбкой, трудившаяся в этом же заведении поваром, вызвалась проводить Джедайта к помещению сисадмина, который уже благополучно ушел.

Он старательно всё починил, остальные тем временем разошлись по домам, а она не удержала, уронила и разбила банку с какими-то деликатесами на кухне, решив было заняться маринадом на завтра, раз уж ей выпало закрывать ресторан. Как горько тогда еще не его Макото плакала над осколками, как говорила, обращаясь не то к разделочному столу, не то к плите, захлебываясь рыданиями, что устала быть сильной!..

Нет, он какое-то время не собирался искать новую подружку. Возился с компьютерами, работал над проектом, о котором теперь даже не помнит. Всё было как обычно, если подумать, но ее голос, ее фигура, ее лицо!.. А теперь они вместе уже полгода. Точнее, пять месяцев. Почти.

— Глупости, родная. С моими сосудами уже всё в порядке, голова не лопнет. Иди.

Джедайт очень тепло улыбается ей. Где-то на задворках его сознания что-то неприятно, склизко ворочается, снова обвиняя Мако в неискренности, помноженной на применение каких-то нанотехнологичных приспособлений, замаскированных под ее любимые серьги.

Что за ерунда! Усилием воли он заставляет это невнятное шипение заткнуться. Мако еще раз беспокойно осматривает его с головы до пят, а только потом уходит на встречу с подружками, обещая непременно звонить ему.

* * *

Там его жена и…

— Мамору, ты будешь навещать ребенка?

Его верная, любящая Мако сидит на коленях этого, этого!..

— Обязательно.

Чиба гладит чужую жену по волосам одной лапой, а вторую по-хозяйски роняет поверх ее ладошек, сложенных ею на животе, который уже начал понемногу округляться на прошлой неделе.

— Спасибо тебе. За всё.

Что-то лопается в голове Джедайта. Он стискивает зубы крепче, притаившись на чьем-то дурацком балконе. Заглядывая в гостиную! Да там ведь парень, который около девяти лет назад рассекал по Токио и окрестностям в смокинге, расшвыривая цветы убойной мощности, вот кто лапает Макото! Джедайт на всю жизнь его рожу запомнил, когда сорвал маску с этого фокусника. Под водой, у аэропорта Ханэда.

— Я давно говорю, тебя обманывают. А ты мне верить не хотел… Что, убедился? Всего-то и нужно было — проследить, с кем твоя ненаглядная общаться бегает раз в неделю. Ты ведь никогда ее подруг видом не видывал, может, их у нее и нет вовсе, зато любовничек имеется. Видишь?

Хриплый голос «Металлии-6» ввинчивается ему в барабанные перепонки, беспрепятственно проникает в мозг. Или какая там у нее модификация по счету, он в данный момент не может вспомнить. Не до того. Его Мако говорит что-то еще. Начинает всхлипывать.

А ему в голову наравне с компьютерными словами упорно лезет почему-то образ журналиста в огромных очках. По фамилии Умино. Момент! А не тот ли это тип, с чьей женой Джедайт не так уж давно внаглую проводил время наедине? Он самый. И сейчас чей-то обманутый муж до невозможности громко произносит что-то насмешливое, перекрикивая Металлию!..

Примечания:

Огромное спасибо моей подруге О. за подаренную иллюстрацию к главе, а Валерии Пингвиновой (Valery Ash) — за то, что нарисовала ее (https://vk.com/animepv?w=wall-76458111_26691)