Репаро (гет)

Над Лондоном сгущался туман. Моросил мелкий дождь. Из дверей лавки «Горбин и Бэркс» вышла молодая женщина в поношенной мантии. Ее раскосые глаза светились радостью: подумать только, целых десять галлеонов! Конечно, медальон Слизерина — древняя семейная реликвия, но для Меропы это было уже не важно. Главное, этих денег должно хватить до появления на свет ее ребенка. Ну, а дальше? Дальше Меропа жить не хотела. Даже отчаявшиеся маглы могут приманивать к себе смерть, что уж говорить о волшебниках.

О судьбе ребенка Меропа не беспокоилась: она знала, что у маглов есть приюты для сирот. Девушка надеялась, что живя среди обычных людей, ее сын поймет, что разница между ними и волшебниками не такая уж большая, что благодаря этому он вырастет не таким как ее отец и брат, не таким как она сама… Меропа грустно вздохнула, при мысли о том, как вероломно она поступала со своим возлюбленным. Сейчас молодая женщина ненавидела себя за это, ненавидела свой дар, свое происхождение. Единственное, чего она хотела, так это дать жизнь их с Томом ребенку. Меропа побрела к заброшенному полуразрушенному особняку на окраине Лондона. С тех пор, как они с Томом расстались, это место стало ее жилищем.

Уже стемнело, когда, сидя в углу у камина с полуобвалившейся трубой, Меропа пыталась разжечь огонь при помощи волшебной палочки. Это удалось не сразу. Волшебница с грустью подумала, что ее дар слабеет с каждым днем. В углах дома возились крысы, из камина тянулись черные клубы дыма. Накинув ветхое, изъеденное молью магловское пальто поверх мантии, Меропа принялась есть свой скудный ужин. Потом легла на пол и задремала.

Ей снился Хогвартс. В большом зале стоит человек с уродливым лицом без носа и глазами напоминающими змеиные. Меропа с ужасом поняла, что это — её нерожденный сын. Мгновение спустя она увидела, как он посылает смертельное проклятие в семнадцатилетнего подростка, а тот отвечает ему обезоруживающим заклятием, в результате, сына убивает собственная палочка. Следующее мгновение — её сын с тем мальчиком стоят направив друг на друга палочки и тот предлагает ему покаяться. Так, в течение нескольких секунд Меропа увидела всю жизнь, ожидающую ее сына. Видела, как он, движимый страхом смерти, создает крестраджи, как изучает историю своего происхождения, как мучает других детей, живущих с ним в приюте. Наконец Меропа увидела его рождение, и то, как она просит назвать ребенка Том Марволо. Разбудил её порыв холодного ветра, ворвавшийся через разбитое окно. Огонь в камине погас.

Осознав увиденное, Меропа съежилась на холодном каменном полу и зарыдала. Было просто невыносимо от того, что их с Томом ребенок станет таким чудовищем. В том же, что сон пророческий, сомнений не было. Потомкам Слизерина случалось видеть вещие сны.

"Выходит, нам лучше умереть до его рождения?" — с тоской подумала она, и в ту же минуту почувствовала протест: ребенок стремился жить.

— Чего же я хотела, решив опоить Тома любовным зельем?... Любви? Да... Любви. Но я же сама его не любила. Иначе не стала бы с ним так поступать...

"Я полюбила его, только когда появился он, — Меропа провела рукой по животу. — Я захотела чтобы все стало по настоящему, но маглы — они такие же, как мы. Ни один волшебник не остался бы со мной после такого".

Меропа задумалась.

"Я совершила ошибку, пытаясь получить любовь волшебством. Могла бы я ее исправить?.. Смогла бы вырастить нашего сына так, чтобы он не стал Волан де Мортом?" — спрашивала она себя. Сил для этого Меропа совсем не ощущала, и, в отличие от ребенка, ей совсем не хотелось жить. Ветер швырял в разбитое окно дождь вперемешку со снегом, и вскоре Меропа почувствовала, что замерзает.

"Попробую починить это окно, — решила она. — Буду пытаться, пока могу, если не выйдет, лягу на пол и… все закончится."

Меропа достала волшебную палочку, направила на разбитое окно.

— Репаро, — прошептала она. Несколько осколков дрогнули, один ударился о стену и отскочил. В памяти Меропы тут же всплыли многочисленные насмешки отца и брата по поводу её магических способностей. Ветер за окном усилился. Меропа подумала, что если она сейчас сдастся, Волан де Морт никогда не родится — и эта мысль показалась ей очень заманчивой. Вот только не хотелось расставаться с надеждой, что счастье возможно, если не для нее, то хотя бы для ребёнка. Это была последняя искра в непроглядном мраке, и Меропа решила держаться за нее до последнего.

"Буду пытаться пока могу, — решила она. — Умереть я всегда успею".

Спрятавшись за стеной от ветра, Меропа снова направила волшебную палочку на разбитое окно.

— Акцио осколки, — прошептала она, изо всех сил сосредоточившись на осколках разбитого стекла. На этот раз подействовало. Вскоре, на полу перед окном образовалась груда грязных осколков.

— Репаро, — произнесла Меропа, вновь сосредоточившись. Теперь это был вопрос жизни и смерти. На несколько мгновений осколки собрались в оконное стекло и тут же со звоном осыпались. Только Меропа не собиралась сдаваться, лишь снова повторила заклинание. Осколки в мгновение образовали собой целое оконное стекло, оно на миг дрогнуло и замерло неподвижно. Меропа почувствовала, что ветер на нее больше не дует.

Волшебница улыбнулась, удача вдохновила ее, несмотря на усталость, она направила волшебную палочку на камин:

— Репаро.

На этот раз все получилось со второго раза. Вскоре в камине жарко пылали дрова, он больше не чадил. Впервые за несколько дней Меропа почувствовала, что больше не мерзнет.

— У нас получится, — прошептала она, проведя рукой по животу. В это время на крыльце послышались тяжелые шаркающие шаги.

— Не знал, что здесь так хорошо, — донесся до нее хриплый мужской голос. — Деточка, не возражаешь, если я тут переночую?

Не дождавшись ее ответа, бесформенная груда мокрых лохмотьев улеглась перед самым камином, и вскоре до Меропы донесся храп. Она попыталась было лечь рядом, но вскоре вскочила. Лохмотья вошедшего источали невыносимое кисловато-горькое зловоние, к которому примешивался запах тлена. К тому же, волшебница заметила, что в волосах и одежде вошедшего копошиться множество вшей. Меропу затошнило, у нее закружилась голова. Первой мыслью было применить заклинание, которому учил ее отец, вызывать всепожирающее пламя и сжечь дотла этого отвратительного магла.

Но Меропа сказала себе:

"Нет. Если я не хочу, чтобы мой сын стал Волан де Мортом, я не должна так поступать. Ведь сама же только что размышляла, что маглы не так уж и отличаются от нас, а значит с ним, — она взглянула на своего гостя, — нужно поступать как с равным. Полгода на улице без волшебства — и я буду выглядеть так же.

— Акцио насекомые, — произнесла Меропа, и вскоре кончик ее волшебной палочки облепили вши и гниды. Меропа стряхнула их в огонь, потом произнесла заклинание еще несколько раз, до тех пор, пока не убедилась, что больше насекомых не осталось. Избавляться от них таким образом она научилась ещё в детстве.

Потом она принялась вспоминать сложное заклинание, позволяющее убрать грязь и неприятный запах. Когда-то она уже пыталась его применить, но сожгла свою мантию. Волшебница сосредоточенно принялась вспоминать текст учебника. Сейчас было необходимо применить это заклинание снова и при этом ничего не сжечь.

Меропа практиковалась сначала на старом пальто, служившем ей одеялом, потом на своей мантии. Под конец ей удалось самой «помыться» таким образом. Это оказалось даже приятно. Наконец Меропа решилась применить заклинание на бродяге. Спустя несколько секунд все неприятные запахи исчезли, кроме одного. Едва уловимый, сладковатый запах остался, несмотря на то, что Меропа применила заклинание несколько раз.

— Люмос, — она принялась осматривать своего гостя, пытаясь выявить источник неприятного запаха.

На вид ему можно было дать около пятидесяти лет, рыжие спутанные, наполовину поседевшие волосы, такая же борода. Очень сильно поношенный плащ. Стоптанные сапоги с привязанными веревкой подошвами. Сквозь превратившиеся в лохмотья штаны проглядывали гноящиеся язвы, от них и исходил запах.

Меропа принялась вспоминать известные ей исцеляющие заклинания. В памяти всплыло лишь одно, самое простое, но и того оказалось достаточно. Язвы на ногах ее гостя мгновенно затянулись, неприятный запах исчез. Чувствуя сильную усталость, Меропа легла на пол неподалеку от незнакомца и скоро уснула.