Репаро (гет)

Над Лондоном сгущался туман. Моросил мелкий дождь. Из дверей лавки «Горбин и Бэркс» вышла молодая женщина в поношенной мантии. Ее раскосые глаза светились радостью: подумать только, целых десять галлеонов! Конечно, медальон Слизерина — древняя семейная реликвия, но для Меропы это было уже не важно. Главное, этих денег должно хватить до появления на свет ее ребенка. Ну, а дальше? Дальше Меропа жить не хотела. Даже отчаявшиеся маглы могут приманивать к себе смерть, что уж говорить о волшебниках.

О судьбе ребенка Меропа не беспокоилась: она знала, что у маглов есть приюты для сирот. Девушка надеялась, что живя среди обычных людей, ее сын поймет, что разница между ними и волшебниками не такая уж большая, что благодаря этому он вырастет не таким как ее отец и брат, не таким как она сама… Меропа грустно вздохнула, при мысли о том, как вероломно она поступала со своим возлюбленным. Сейчас молодая женщина ненавидела себя за это, ненавидела свой дар, свое происхождение. Единственное, чего она хотела, так это дать жизнь их с Томом ребенку. Меропа побрела к заброшенному полуразрушенному особняку на окраине Лондона. С тех пор, как они с Томом расстались, это место стало ее жилищем.

Уже стемнело, когда, сидя в углу у камина с полуобвалившейся трубой, Меропа пыталась разжечь огонь при помощи волшебной палочки. Это удалось не сразу. Волшебница с грустью подумала, что ее дар слабеет с каждым днем. В углах дома возились крысы, из камина тянулись черные клубы дыма. Накинув ветхое, изъеденное молью магловское пальто поверх мантии, Меропа принялась есть свой скудный ужин. Потом легла на пол и задремала.

Ей снился Хогвартс. В большом зале стоит человек с уродливым лицом без носа и глазами напоминающими змеиные. Меропа с ужасом поняла, что это — её нерожденный сын. Мгновение спустя она увидела, как он посылает смертельное проклятие в семнадцатилетнего подростка, а тот отвечает ему обезоруживающим заклятием, в результате, сына убивает собственная палочка. Следующее мгновение — её сын с тем мальчиком стоят направив друг на друга палочки и тот предлагает ему покаяться. Так, в течение нескольких секунд Меропа увидела всю жизнь, ожидающую ее сына. Видела, как он, движимый страхом смерти, создает крестраджи, как изучает историю своего происхождения, как мучает других детей, живущих с ним в приюте. Наконец Меропа увидела его рождение, и то, как она просит назвать ребенка Том Марволо. Разбудил её порыв холодного ветра, ворвавшийся через разбитое окно. Огонь в камине погас.

Осознав увиденное, Меропа съежилась на холодном каменном полу и зарыдала. Было просто невыносимо от того, что их с Томом ребенок станет таким чудовищем. В том же, что сон пророческий, сомнений не было. Потомкам Слизерина случалось видеть вещие сны.

"Выходит, нам лучше умереть до его рождения?" — с тоской подумала она, и в ту же минуту почувствовала протест: ребенок стремился жить.

— Чего же я хотела, решив опоить Тома любовным зельем?... Любви? Да... Любви. Но я же сама его не любила. Иначе не стала бы с ним так поступать...

"Я полюбила его, только когда появился он, — Меропа провела рукой по животу. — Я захотела чтобы все стало по настоящему, но маглы — они такие же, как мы. Ни один волшебник не остался бы со мной после такого".

Меропа задумалась.

"Я совершила ошибку, пытаясь получить любовь волшебством. Могла бы я ее исправить?.. Смогла бы вырастить нашего сына так, чтобы он не стал Волан де Мортом?" — спрашивала она себя. Сил для этого Меропа совсем не ощущала, и, в отличие от ребенка, ей совсем не хотелось жить. Ветер швырял в разбитое окно дождь вперемешку со снегом, и вскоре Меропа почувствовала, что замерзает.

"Попробую починить это окно, — решила она. — Буду пытаться, пока могу, если не выйдет, лягу на пол и… все закончится."

Меропа достала волшебную палочку, направила на разбитое окно.

— Репаро, — прошептала она. Несколько осколков дрогнули, один ударился о стену и отскочил. В памяти Меропы тут же всплыли многочисленные насмешки отца и брата по поводу её магических способностей. Ветер за окном усилился. Меропа подумала, что если она сейчас сдастся, Волан де Морт никогда не родится — и эта мысль показалась ей очень заманчивой. Вот только не хотелось расставаться с надеждой, что счастье возможно, если не для нее, то хотя бы для ребёнка. Это была последняя искра в непроглядном мраке, и Меропа решила держаться за нее до последнего.

"Буду пытаться пока могу, — решила она. — Умереть я всегда успею".

Спрятавшись за стеной от ветра, Меропа снова направила волшебную палочку на разбитое окно.

— Акцио осколки, — прошептала она, изо всех сил сосредоточившись на осколках разбитого стекла. На этот раз подействовало. Вскоре, на полу перед окном образовалась груда грязных осколков.

— Репаро, — произнесла Меропа, вновь сосредоточившись. Теперь это был вопрос жизни и смерти. На несколько мгновений осколки собрались в оконное стекло и тут же со звоном осыпались. Только Меропа не собиралась сдаваться, лишь снова повторила заклинание. Осколки в мгновение образовали собой целое оконное стекло, оно на миг дрогнуло и замерло неподвижно. Меропа почувствовала, что ветер на нее больше не дует.

Волшебница улыбнулась, удача вдохновила ее, несмотря на усталость, она направила волшебную палочку на камин:

— Репаро.

На этот раз все получилось со второго раза. Вскоре в камине жарко пылали дрова, он больше не чадил. Впервые за несколько дней Меропа почувствовала, что больше не мерзнет.

— У нас получится, — прошептала она, проведя рукой по животу. В это время на крыльце послышались тяжелые шаркающие шаги.

— Не знал, что здесь так хорошо, — донесся до нее хриплый мужской голос. — Деточка, не возражаешь, если я тут переночую?

Не дождавшись ее ответа, бесформенная груда мокрых лохмотьев улеглась перед самым камином, и вскоре до Меропы донесся храп. Она попыталась было лечь рядом, но вскоре вскочила. Лохмотья вошедшего источали невыносимое кисловато-горькое зловоние, к которому примешивался запах тлена. К тому же, волшебница заметила, что в волосах и одежде вошедшего копошиться множество вшей. Меропу затошнило, у нее закружилась голова. Первой мыслью было применить заклинание, которому учил ее отец, вызывать всепожирающее пламя и сжечь дотла этого отвратительного магла.

Но Меропа сказала себе:

"Нет. Если я не хочу, чтобы мой сын стал Волан де Мортом, я не должна так поступать. Ведь сама же только что размышляла, что маглы не так уж и отличаются от нас, а значит с ним, — она взглянула на своего гостя, — нужно поступать как с равным. Полгода на улице без волшебства — и я буду выглядеть так же.

— Акцио насекомые, — произнесла Меропа, и вскоре кончик ее волшебной палочки облепили вши и гниды. Меропа стряхнула их в огонь, потом произнесла заклинание еще несколько раз, до тех пор, пока не убедилась, что больше насекомых не осталось. Избавляться от них таким образом она научилась ещё в детстве.

Потом она принялась вспоминать сложное заклинание, позволяющее убрать грязь и неприятный запах. Когда-то она уже пыталась его применить, но сожгла свою мантию. Волшебница сосредоточенно принялась вспоминать текст учебника. Сейчас было необходимо применить это заклинание снова и при этом ничего не сжечь.

Меропа практиковалась сначала на старом пальто, служившем ей одеялом, потом на своей мантии. Под конец ей удалось самой «помыться» таким образом. Это оказалось даже приятно. Наконец Меропа решилась применить заклинание на бродяге. Спустя несколько секунд все неприятные запахи исчезли, кроме одного. Едва уловимый, сладковатый запах остался, несмотря на то, что Меропа применила заклинание несколько раз.

— Люмос, — она принялась осматривать своего гостя, пытаясь выявить источник неприятного запаха.

На вид ему можно было дать около пятидесяти лет, рыжие спутанные, наполовину поседевшие волосы, такая же борода. Очень сильно поношенный плащ. Стоптанные сапоги с привязанными веревкой подошвами. Сквозь превратившиеся в лохмотья штаны проглядывали гноящиеся язвы, от них и исходил запах.

Меропа принялась вспоминать известные ей исцеляющие заклинания. В памяти всплыло лишь одно, самое простое, но и того оказалось достаточно. Язвы на ногах ее гостя мгновенно затянулись, неприятный запах исчез. Чувствуя сильную усталость, Меропа легла на пол неподалеку от незнакомца и скоро уснула.

Сквозь сон Меропа услышала монолог бродяги:

— Вот, поспал в тепле и ноги болеть перестали… Одежа пообсохла, и ничего вроде, грязь с неё отвалилась. Попытаюсь устроиться на свечную фабрику, там хоть и платят мало, зато хоть жить есть где. А ты милая… Нет, тебя не возьмут… Не берут таких-то… Ты тут поищи: может вещи какие завалялись, посуда уцелела… Отнесешь в лавку к старьёвщику… Купишь себе поесть… Эх… кушать тебе сейчас надо.

— К старьёвщику? — полусонно пробормотала Меропа.

— Да... Его лавка прямо по улице, до дома с красной крышей... Там свернуть нужно и еще немного пройти.

— Благодарю вас, — пробормотала Меропа и снова задремала.

Проснулась она от холода. Огонь в камине погас. В разбитые окна залетал дождь вперемешку со снегом. Меропа потянулась к волшебной палочке и с удивлением обнаружила, что палочка словно потеплела и потяжелела в руке. Попытавшись с ее помощью подбросить дров в камин и разжечь огонь, Меропа сама удивилась тому, как легко это получилось. Какое-то неведомое доселе чувство подсказывало, какие движения совершать палочкой, как произносить заклинания, чтобы получить то, что она хочет. Прежде Меропа старательно зубрила учебники, пыталась следовать им, но выходило совсем не то. Рядом с ней все летало и взрывалось. Одни преподаватели говорили, что она не сосредоточена, другие, что не уверена в себе. Постепенно Меропа стала бояться своей палочки и своего волшебства. Теперь же она внезапно почувствовала, что эта сила ей подвластна.

Окинув взглядом гостиную, она заметила глубокие трещины в стенах — нескольких движений палочкой оказалось достаточно, чтобы они исчезли. Потом пришла очередь разбитых окон. Внутри сразу стало уютнее. Меропа хотела было продолжить ремонтировать дом, но тут ей пришло в голову, что прежде его нужно купить, иначе какой-нибудь магл может предъявить на него свои права. А если Меропа хочет купить этот дом, ей понадобятся деньги.

— Акцио, — волшебница направила палочку на белеющие в темном дверном проеме осколки посуды. С легким звоном они полетели к ней и упали рядом.

— Репаро, — и вот, осколки сложились в чашку с отбитой ручкой и половину кофейника, судя по всему, принадлежащих к одному набору. Снова применив манящие чары, Меропа получила недостающие осколки. Еще несколько взмахов волшебной палочкой и перед ней стоял маленький сервиз из двух изящных фарфоровых чашек с блюдцами, нарядной сахарницы, сливочника и кофейника.

"Для молодоженов", — с грустью подумала Меропа, вспомнив Тома Реддла.

— Хватит, — громко сказала она себе, — пусть нам с Томом не суждено пить из него кофе, я могу его продать и купить поесть.

Завязав все предметы в платок, Меропа направилась в лавку старьёвщика.

— Старинный фарфор, миссис. В хорошем состоянии, — учтиво произнес сидевший за прилавком старик. Он еще раз постучал по одной из чашек и взглянул на странно одетую молодую женщину. В его темных глазах читалось искреннее сочувствие. — Сколько вы за него хотите?

— Я… я право не знаю, — растерянно произнесла волшебница.

Она сразу согласилась на предложенную старьёвщиком цену, чувствуя благодарность к нему за хорошее отношение. Заглянув после в магловскую продуктовую лавку, она обнаружила, что на вырученные деньги может купить там все, что захочет.

Пока Меропа представляла, как будет жарить яичницу с ветчиной, она увидела в углу оборванного магла, просившего продавца дать ему хлеба в долг. Несчастный утверждал, что его жене и детям нечего есть. Подумав немного, Меропа отдала ему большую часть вырученных денег.

"Он в худшем положении, чем я, — сказала она себе, — если я не хочу чтобы мой сын стал Волан де Мортом, в первую очередь мне самой нужно научиться хорошо относиться к маглам".

Увидев благодарность на лице бедняка, Меропа вновь почувствовала радость от осознания собственных возможностей. Купив себе на оставшиеся деньги хлеба с сыром, она направилась в Косой переулок. Теперь волшебница знала, на что стоит потратить имеющиеся у нее галлеоны.

Домой Меропа вернулась поздно, очень усталая, но в хорошем настроении. Ей удалось приобрести две книги. Одна содержала полезные в хозяйстве заклинания, с помощью которых можно было привести старые вещи в изначальное состояние, подогнать одежду по фигуре и многое другое. Вторая же книга оказалась справочником по целительству. По дороге Меропе удалось попрактиковаться в заклинаниях из обеих книг: она вылечила собаку, попавшую под экипаж, а потом восстановила лежащие на мостовой разбитые часы так, что они стали как новые. При этом волшебница чувствовала, что ее магическая сила снова будто бы увеличилась. Меропе не верилось, что еще вчера она с трудом починила окно.

"Наверное, причина в помощи маглам, — подумала она, засыпая, — мой предок Салазар Слизерин презирал маглов и маглорожденных. Возможно, оттого и случилось так, что его род выродился, а теперь сила возвращается. Надо проверить. Постараюсь помочь завтра еще какому-нибудь маглу".

Проснувшись, Меропа почувствовала, как сильно проголодалась. Денег у нее не было, продукты тоже закончились. Меропа решила отнести к старьёвщику восстановленные вчера часы. За окном бушевала метель. Страшно было подумать о том, чтобы выйти из дома в одной лишь мантии. Девушка взглянула на свое старое пальто — выглядело оно ужасно, даже несмотря на то, что стало чистым. Очень не хотелось появляться в нем перед старьёвщиком.

Обновляющее вещи заклинание оказалось сложным, оно требовало кропотливой работы и знания теории, потому у большинства волшебников не хватало терпения его освоить. Однако терпение и усидчивость всегда были сильной стороной Меропы, потому ей неплохо давалось зельеварение. Она принялась тщательно изучать текст, потом воспользовалась палочкой, и вскоре пальто выглядело как новое. Подогнав его по фигуре и придав красивый темно-зеленый цвет, Меропа направилась в лавку старьёвщика. Вместо старика за прилавком стоял симпатичный молодой человек с такими же тёмными проницательными глазами.

— Отец сейчас занят, — сказал он, увидев изумление на лице Меропы.

Волшебница молча подошла и выложила на прилавок часы. Ей было грустно смотреть на красивых мужчин и понимать, что ни один из них добровольно ею не заинтересуется.

Сын старьёвщика внимательно посмотрел сначала на нее, потом на часы и принялся их изучать.

— Старинные, швейцарские, совсем без дефектов, — медленно проговорил он. — Вы хотите заложить их, или продать?

— Продать, — односложно ответила Меропа.

— И за сколько же?

— Назовите цену, — тихим и усталым голосом проговорила Меропа. К тому времени она устала, замерзла и сильно проголодалась. Сын старьёвщика снова посмотрел на нее.

— Я отнесу их в ломбард, чтобы оценить. Это неподалеку. А вы, миссис, не могли бы подождать меня здесь? — он приоткрыл дверь и ввел Меропу в на удивление красиво обставленную гостиную.- Могу я узнать ваше имя?

— Реддл, Меропа Реддл, — торопливо проговорила она. Вежливость старьевщика немного ее смущала.

— Рад знакомству, миссис Реддл, меня зовут Эрик Маклайт.

— Очень приятно, — пробормотала Меропа, присаживаясь в предложенное ей кресло.

Эрик вышел и спустя несколько минут вернулся с подносом, на котором стояли дымящийся чайник, чашка, сахарница, и большое блюдо с ломтями хлеба и ветчины.

— Угощайтесь, я скоро вернусь, — приветливо сказал он и вышел.

Меропу это очень удивило, но она едва удержалась, чтобы не набросится на еду в присутствии Эрика. Но только он вышел, мгновенно схватила с тарелки бутерброд и принялась заглатывать его. Лишь спустя несколько минут ей удалось взять себя в руки. Меропа пила уже вторую чашку чая, когда вернулся Эрик. Он радостно крикнул ей с порога сумму, которую ему удалось выручить за часы, но волшебница еще не знала цену магловских денег, поэтому, ей это мало о чём сказало.

— Благодарю вас, мистер Маклайт, — с улыбкой сказала она.

— Не стоит, миссис Реддл, — он вынул деньги, пересчитал и протянул ей. Меропа не глядя спрятала их в карман, еще раз поблагодарив старьевщика.

— Должно быть ваша мать была очень бережливой женщиной, миссис Реддл.

— При чем тут моя мать?

— Эти вещи ведь перешли к вам из ее приданого, так?

— Да, — растерянно пробормотала Меропа: правду она сказать не могла. — А как вы это узнали?

— Я могу судить не только о вещах, но и о людях. И я вижу что вы принадлежите к обедневшему знатному роду.

— Почему вы решили, что я знатного рода, мистер Маклайт?

— Вы держитесь очень отстраненно, миссис Реддл, словно вы не такая, как окружающие вас люди. Но, глядя на вас, не скажешь, что вы росли в роскоши. Могу предположить, что ваш род с каждым поколением становился все беднее. Меропа кивнула, ей нравился интерес, который этот симпатичный магл проявлял к ее роду.

— Так вот, миссис Реддл, — продолжал Эрик, — наверняка вы росли в какой-нибудь лачуге, а ваш отец без конца твердил вам, что вы наследница древнего рода, предъявлял множество нелепых требований и запрещал играть со сверстниками.

Меропа снова кивнула и улыбнулась.

— Вы совершенно правы, мистер Маклайт. Но, право, не знаю, чем обязана такому интересу к моей семье.

— У нас с вами похожая судьба, миссис Реддл. А людям с похожей судьбой лучше держаться вместе. Можете всецело рассчитывать на мою помощь и поддержку.

— Благодарю вас, мистер Маклайт, — тихо сказала Меропа. — Тоже надеюсь, что смогу быть вам полезна.

— Не стоит, миссис Реддл, вы уже помогли нам с отцом, ваш сервиз удалось выгодно продать — улыбнулся он.

— Мистер Маклайт, — задумчиво сказала Меропа, может быть, вы знаете, кому принадлежит старый двухэтажный дом в конце Серого переулка?

— Это старое поместье нашей семьи, — грустно произнес Эрик. — Мои предки строили его за городом. Но с тех пор город разросся, а здание пришло в негодность.

— Мистер Маклайт, — тихо сказала Меропа, — за сколько вы продали бы мне этот дом?

— Я очень не советую вам его покупать миссис: там все стены в трещинах. Дом того и гляди рухнет. Сносить его дорого, а еще нужно будет вложить немалую сумму, чтобы вывезти с земли оставшийся мусор. А земля в этой части города стоит мало.

— И все же, я хотела бы купить у вас этот дом.

— Но зачем? Надеетесь найти там клад? Поверьте, я сам не раз искал, да и все окрестные бродяги тоже, — в недоумении проговорил Эрик.

— Я умею искать клады, мистер Маклайт, — ответила Меропа и улыбнулась. — Назовёте вашу цену?

Эрик нахмурился.

— Мне нужно посоветоваться с отцом, — сказал он наконец. — Вы спешите?

— Нет.

Эрик вышел, а Меропа в третий раз налила себе чаю и взяла с бутерброд с ветчиной. Все складывалось лучше, чем она ожидала. Вскоре за дверью послышались шаги.

— Отец сказал, что охотно обменяет поместье на любой из ваших сервизов, — быстро проговорил появившийся на пороге Эрик. — И все же, я очень не советую вам это делать.

— Не беспокойтесь, мистер Маклайт, у меня много сервизов, — улыбаясь, ответила Меропа. Забота этого симпатичного магла ее веселила. — Надеюсь, мы увидимся с вами завтра. Благодарю за чай.

Эрик заботливо подал ей пальто. Пока Меропа застегивала пуговицы, в лавку вошел сутулый человек в ветхой одежде. Не обращая на неё внимания, он, извиняясь, стал просить у Эрика денег в долг, утверждая, что его дети больны, а семью выселяют из квартиры. Меропа чувствовала, что магл говорит правду.

— Подожди, Джо, возможно у нас с отцом найдется несколько… — бормотал Эрик, изучая содержимое ящика.

— Не стоит, — перебила его Меропа, — нужная сумма найдется у меня. Сунув руку в карман, она вынула оттуда почти все деньги, и, вручив их маглу, поспешно скрылась.

Домой она вернулась усталая и замерзшая, но счастливая. Одно движение палочкой — и огонь в камине ярко разгорелся. Меропа окинула взглядом гостиную. Поломанный паркетный пол с полуистлевшими остатками ковра. Обломки зеркала в углу. У противоположной стены громоздилось то, что осталось от мебели, рядом чернел дверной проем, судя по всему, на кухню — у порога валялись осколки битой посуды. По другую сторону двери, на стене Меропа заметила несколько картин, но рамы их растрескались, а полотна потемнели. В другом углу гостиной, на фоне разрушенной лестницы, темнели обломки рояля. С него-то Меропа и решила начать. Несколько взмахов палочкой — и посреди разрушенной гостиной стоял старинный, совершенно новый рояль. А ведь когда-то продавец волшебных палочек сказал, что ее палочка, возможно, так и не проявит свою настоящую силу. Как же он ошибался! Меропа принялась за картины. Одна из них оказалась портретом молодой красивой женщины верхом на лошади, с другой на Меропу глядел пожилой магл, его лицо чем-то напоминало лицо Маклайта старшего.

"Вероятно, его предок", — подумала волшебница.

Убедившись, что ее магические способности в очередной раз усилились, она решила, что пора бы найти для Маклайтов подходящий сервиз.

— Акцио осколки, — и тут же перед ней образовалась большая гора осколков.

— Репаро, — несколько раз произнесла Меропа. Среди наполовину разбитой посуды обнаружилось несколько предметов, бывших прежде большим сервизом. Восстановить его оказалось делом нелегким. Многих предметов не хватало, и Меропа не раз применяла манящие чары, чтобы призвать их обломки. Уже смеркалось, когда она разглядывала стоящий на полу большой, совершенно новый сервиз. Восстановив напоследок коробку, где он прежде помещался, Меропа принялась готовить ужин.

На следующее утро Маклайты уже ожидали ее в лавке.

— Если вы действительно хотели обменять свое поместье на чайный сервиз, то вот он, — устало произнесла Меропа, поставив на прилавок коробку. Вооружившись лупой, Маклайт старший долго осматривал то коробку, то каждый предмет по отдельности.

— Старинный китайский фарфор, — произнес он наконец. — И, похоже, что им ни разу не пользовались.

Оформление сделки заняло много времени. Когда Меропа добралась до дома, принадлежавшего ей теперь по закону, уже начинало темнеть.

Но начать Меропа решила не с дома, а с большого полуразрушенного флигеля у остатков ворот. Этой зимой многим было негде переночевать, а вновь разделять дом с бродягами ей не хотелось. Меропа так увлеклась, что не заметила, как наступила глубокая ночь. К вечеру следующего дня флигель был готов. Внутри, в камине, жарко пылали дрова. В плетеных креслах сидели двое бродяг, которых сюда привлекла надпись на стене:

"Войди, если некуда идти, будь моим гостем".

Когда Меропа закончила с флигелем, палочка повиновалась малейшему движению ее мысли. Теперь волшебница не видела ничего особенного в том, что когда-то ее предок строил Хогвартс. Спустя несколько дней Меропа восстановила ограду, узорные ворота, дорогу к дому, усыпанную желтым гравием. Еще через несколько дней растрескавшиеся, поросшие мхом стены выглядели как новые. Окна сверкали новыми стёклами.

Меропа стояла на блестящем паркетном полу в гостинной, обшитой дубом и разглядывала результаты своей работы. Яркий ковер на полу, красный диван в противоположном углу комнаты, четыре зеркала в старинных золоченых рамах. Сверкающая чистотой кухня. Волшебница чувствовала, что с каждым днем ее сила увеличивается.

Несколько движений волшебной палочкой и Меропа поднялась наверх по совершенно новой лестнице. Спустя несколько дней весь второй этаж дома был восстановлен: дубовые полы, затянутые гобеленами стены, облицованные мрамором камины с ажурными решетками. Всего в доме было восемь комнат: шесть наверху и две внизу. На чердаке, в мезонине обнаружилась еще одна большая светлая комната. Меропе она очень понравилась, но в нынешнем положении ей было трудно туда подниматься. Еще там нашлось множество сундуков со старыми вещами, и кроме того, к большой радости Меропы, обнаружилась колыбель для младенца. Под домом располагался большой подвал с просторными кладовыми и потайным ходом, ведущим в лес.

Меропа поселилась на первом этаже в просторной спальне, которую обставила в изумрудно-зеленых тонах, с будуаром, где поставила детскую колыбель. Пусть малыш будет рядом. Каждый день после завтрака Меропа обходила весь дом, направляя волшебную палочку то на одно, то на другое, продолжая чинить и украшать его, потом несколько часов упражнялась в магии, доводя до совершенства плохо дающиеся ей заклинания, спускалась в подвал, где хранились призванные со свалки и найденные на чердаке вещи. Меропа восстанавливала их. Некоторые оставляла себе, а некоторые относила в лавку к Маклайтам. Всякий раз они радовались её приходу, угощали чаем, интересовались, не нашла ли она клад. Говорили, что благодаря купленным у Меропы вещам, дела у них пошли в гору.

Однажды, незадолго до Рождества, Меропа действительно решила поискать клад. Применив несколько заклинаний, она обнаружила под одной из плит подвала большую шкатулку из слоновой кости, доверху наполненную драгоценностями. У Меропы ушло немало времени, чтобы привести их в первоначальный вид. Восстановив какую-либо вещь, Меропа примеряла ее, стоя перед зеркалом.

В обрамлении блеска драгоценностей собственное лицо вдруг показалось Меропе красивым. Широко расставленные раскосые глаза приобрели какую-то целеустремлённую выразительность, маленький прямой нос показался благородно изящным, сочетаясь с высокими скулами и линией аскетично тонких губ. Все это светилось теперь каким-то необыкновенным светом, и казалось исполненным какой-то редкой, необычной красоты. Возможно, причина была в самоцветах, а может, её лицо и раньше было таким, но она не замечала этого при тех обстоятельствах в той мрачной жизни. А может, это и вовсе кажется? Меропа смотрела под одним углом, под другим, сделала удивлённое выражение, затем улыбочку, отошла немного от зеркала. Её стройная фигура — стоило лишь расправить плечи — вместе с чертами лица образовала своеобразный облик женщины, непохожей на других.

Наконец, в канун Рождества, все драгоценности выглядели как новые. Меропа решила подарить их Маклайтам, отблагодарив тем самым за хорошее отношение к ней. Волшебница надела свое лучшее магловское платье, долго поправляла перед зеркалом шляпку с кружевами и, набросив пальто, которое теперь было не узнать, скрылась в метели.

Эрик уже собирался закрывать лавку, когда на пороге появилась счастливая Меропа со шкатулкой в руках.

— Вот, — выдохнула Меропа, протягивая шкатулку.

— Я хотела… подарить вам… это... — после быстрой ходьбы и от волнения ее голос прерывался, — на Рождество.

Эрик взял шкатулку, взвесил ее в руке, внимательно и тревожно посмотрел на Меропу.

— Да… — продолжала она, — здесь драгоценности вашей семьи.

Под его пристальным взглядом она опустила глаза:

— Я нашла это в подвале вашего дома.

Эрик бережно завел Меропу внутрь, помог снять пальто. Они прошли в уже знакомую Меропе комнату. Эрик указал Меропе на кресло у стола. Сам придвинул стул и сел рядом.

— Я сделала что-то не так? — тревожно спросила Меропа. Очень уж странным казалось ей молчание Эрика. — Просто я никогда не дарила подарки, и не знаю, как… и что обычно дарят… Может… я вас чем-то обидела?

— Нет, что вы, просто это очень неожиданный подарок. Очень вам благодарен, миссис Реддл, — сказал он, разглядывая шкатулку. — Выглядит совсем новой. Но... да, на ней герб нашей семьи.

Эрик высыпал содержимое шкатулки на стол. Драгоценные камни ярко засверкали в свете лампы. Некоторое время он разглядывал их, затем произнес:

— Это действительно фамильные сокровища нашей семьи, о многом из этого мне рассказывал отец… Он говорил что эти вещи утеряны… Я не сомневаюсь в их подлинности, но… не могу понять, отчего все это выглядит так, словно только что из ювелирной лавки?.. Если они, как вы говорите, много лет пролежали в подвале, они должны были почернеть и покрыться пылью?

— Я умею придавать старым вещам изначальный вид, мистер Маклайт, — улыбаясь, ответила Меропа. — Но о том, как я это делаю, я предпочту умолчать.

— Конечно, конечно, я не претендую на то, чтобы выведывать такие секреты, но… не согласитесь ли вы сотрудничать со мной? Люди будут приносить старые вещи, Вы будете их реставрировать, и получать за это две трети выручки.

— Охотно, мистер Маклайт, — отозвалась Меропа.

Эрик взглянул еще раз на нее и на лежащие перед ним сокровища.

— С такими драгоценностями мы сможем добиться куда большего... — голос его дрогнул. — Давно хотел вам сказать, миссис Реддл...

Он встал, и начал ходить по комнате:

— С самого начала вы напомнили мне… волшебницу из сказки… Простите, я не так выразился, когда-то в детстве я читал сказки о волшебниках и, помню, мне очень хотелось чтобы они существовали на самом деле, но отец говорил, что волшебства на самом деле не существует. Со временем я и сам в это поверил, но тут появились вы… Глядя на вас я вспомнил, что именно так представлял их себе. Оказалось, что вы действительно умеете творить чудеса. Вы делаете это не только с вещами… от многих бедняков я слышал, как вы им помогли. Даже в вашем положении вы делитесь последним. Несмотря на то, что вы из знатного рода, в вас совсем не чувствуется презрения к простым людям… Но дело даже не в этом, миссис Реддл, — Эрик сел напротив Меропы и внимательно поглядел на неё, — с тех пор как, вы впервые появились в моей лавке, каждый день я начинаю с радостью, в надежде, что снова увижу вас. Всякий раз при встрече с вами я чувствую, что сказка становиться явью.

Меропа слушала его, опустив голову и изо всех сил сцепив пальцы. В глазах ее стояли слезы. Никогда, даже в самых смелых мечтах, она не могла себе представить, что подобные слова будут адресованы ей. Никогда, даже под действием любовного зелья, Том Редл не говорил ей ничего подобного. Эрик меж тем продолжал:

— Я тоже хотел бы вам кое-что подарить. Вот это старинное кольцо с гербом нашего рода, мне кажется вам оно будет как раз. Вы согласитесь стать моей женой?

Все существо Меропы хотело сказать "да", но она считала, что прежде Эрик должен узнать обо всем.

— Мне нужно прежде тебе рассказать… — прошептала она сдавленным голосом.

— Не думаю, что это изменит мое отношение к вам.

— Мой муж бросил меня из-за этого.

Эрик хотел было что-то сказать, но тут в дверь громко постучали. Эрик поспешно сгреб драгоценности обратно в шкатулку, после чего спрятал ее под ворохом старой одежды.

— Подумайте, — шепнул он Меропе, после чего направился к двери. Постучали еще раз, на этот раз настойчивее. Мельком глянув в слуховое оконце, Эрик сделал вид, что возится с замками, а сам тем временем тихим шепотом говорил Меропе:

— Миссис Реддл, эти люди опасны, они не хотят лишних свидетелей, поэтому идите сейчас наверх, как следует заприте дверь, а затем поднимайтесь на чердак. Пройдите там осторожно, ступая с балки на балку, сверните за угол — вы окажетесь в другом доме, там они не станут вас искать. Сделайте это ради себя и своего ребенка.

— Я вас не брошу!

— Мне они ничего не сделают. Я им нужен.

Меропе даже не пришло в голову сомневаться в его словах. Она уже поднималась на чердак, как внезапно её нерожденный сын начал проявлять беспокойство. Он ворочался и пихался так, что Меропа вынуждена была остановиться. Волшебница чувствовала, будто ребенок пытается её о чём-то предупредить. Происходит что-то плохое, но не с ним.

"Значит, с Эриком", — мелькнула мысль. Ступая как можно тише, Меропа повернула назад и приблизилась к двери в лавку. Прижав ухо к двери, она услышала звук ударов и чье-то прерывистое дыхание.

— Где отец? — спросил незнакомый голос.

— Уехал… проведать друга, — этот прерывающийся голос принадлежал Эрику.

— Куда уехал? — спросил кто-то еще, и послышался слабый крик.

— Ты нас сдашь, — прибавил кто-то. — Скажешь, где отец — и всё будет быстро.

Послышалось еще несколько ударов, сопровождающиеся прерывистым дыханием Эрика. В памяти у Меропы всплыли страницы учебника, где говорилось о том, как следует поступать волшебнику, если ему, или кому то в его присутствии, угрожают маглы. Внезапно дверь распахнулась. Громыхнуло. Четверо вошедших оказались лежащими у противоположной стены не в силах пошевелиться. Парализующим заклинанием Меропа случайно разбила лампу, от чего комната погрузилась в темноту. Сейчас волшебнице это было на руку: она не хотела, чтобы враги знали, что имеют дело с беременной женщиной. Да и в отличие от них, она неплохо видела в темноте.

— Кто вы и чего хотите? — спросила она, изменив свой голос с помощью магии. — Не вздумайте лгать мне, я вижу ложь.

Волшебница почувствовала, как лежащие на полу маглы задрожали от страха.

— Говорите, а не то — умрете, — снова произнесла она, применив на этот раз ледяные чары.

— Мы п-продавали им краденые в-вещи, — заикался один.

— Боялись, что они сдадут нас полиции, — добавил другой.

— Потому решили их убрать, — хрипло выдавил третий, — нам нужно было узнать, где отец.

— Хотели их убить, чтобы вас не сдали, — холодно произнесла Меропа. — А сейчас вы сами сдадитесь полиции, иначе убью вас я.

— Да… д-да, мы так и поступим, — прозвучало в ответ.

Меропа поочередно сняла с них заклятия. Получив возможность двигаться, бандиты поспешно вскочили с пола и скрылись в ночи. Когда дверь за последним из них захлопнулась, она направила палочку на разбитую лампу:

— Репаро.

Среди царящего в лавке погрома она не сразу заметила Эрика. Он сидел, прислонившись к стене, и тяжело дышал, лицолю было залито кровью.

— Хотела тебе сказать, что я и есть волшебница, — произнесла она, почувствовав на себе его взгляд.

— Это сделала ты? — шепотом спросил Эрик.

— Да. Прости, что я так поздно, — произнесла она, подходя садясь рядом.

— Почему ты вообще вернулась?

— Это мой ребенок — он забеспокоился, и я поняла, что происходит что-то плохое.

В свете керосиновой лампы волшебница заметила две ножевые раны на его теле, которые Эрик зажимал руками.

— Они неглубокие, заживут, — поспешил сказать он, увидев ужас в глазах Меропы. — После чего приподнялся. Лицо его скривилось. — А вот ребра, похоже, поломали,— прибавил он,— ничего, не в первый раз.

— Закрой глаза и не двигайся, — тихо сказала Меропа, жестом заставляя его лечь. — Я умею не только пугать, — она слегка улыбнулась.

Эрик послушался. Он неподвижно лежал, закрыв глаза, пока она накладывала нужные заклинания, стараясь унять дрожь в руках. Когда Меропа закончила, то в первые секунды ей казалось, что ничего не получилось. Потом она заметила, что дыхание Эрика выравнивается, а руки теплеют.

— Невероятно! — прошептал он, открывая глаза.

— Пока не двигайся,— попросила она.

Эрик кивнул.

Парой взмахов волшебной палочкой она стерла с него кровь, починила одежду и ликвидировала следы погрома в лавке — так, что там уже ничего не напоминало о случившемся. Еще около получаса она сидела на полу рядом с Эриком, с тревогой вглядываясь в его лицо.

— Ты как? — спросила наконец, когда он в очередной раз открыл глаза.

— Все хорошо. Спасибо… Даже не верится, что это все на самом деле… — он осторожно поднялся с пола и с изумление

огляделся. — Я в долгу перед тобой.

Эрик слегка пошатнулся и ухватился рукой за край стола.

— Поднимайся сейчас в свою комнату и ложись, — сказала Меропа.

— Подожди… Я конечно понимаю… Таким как ты я не ровня, но… я бы хотел знать твой ответ.

— Мой ответ: "Да"… — улыбнулась она. — Если тебя это не пугает.

Её улыбка чуть померкла.

— Нет! Напротив… я всю жизнь об этом мечтал!

Он достал кольцо и осторожно надел на палец Меропы. Волшебница забыла, как дышать. Она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. С трудом она верила в происходящее. Внезапно почувствовала, что живот ее напрягся и стал твердым, через несколько секунд это прошло.

— Мне пора, — произнесла она: ей не хотелось, чтобы ребенок родился здесь.

— Я провожу тебя.

— Не стоит. Ты еще слаб, да и чего мне бояться?

— Где я могу найти тебя?

— Дом, что я у вас купила.

— В этих развалинах нельзя жить!

— Приходи, и увидишь, можно там жить или нет, — Меропа засмеялась и скрылась в темноте.

Метель улеглась, ярко светил месяц, снежное кружево покрывало дома и ветви деревьев. Казалось, вся земля принарядилась к празднику. Подходя к дому, Меропа то и дело останавливалась, пережидая схватки, и снова продолжала свой путь. Когда она достигла своей двери, то едва сдерживала крик. Ребенок родился в гостиной у камина, там, где она, казалось, совсем недавно размышляла, жить им или умереть. Придя немного в себя и выпив восстанавливающее зелье, что она приготовила пару дней назад, Меропа начала приводить все вокруг в порядок.

После всего пережитого ей совсем не хотелось спать. Покормив ребенка и уложив его в колыбель, она принялась украшать дом к празднику. Скоро повсюду были праздничные свечи, ёлочные украшения и венки остролиста. Из кухни пахло индейкой и сдобными кексами. Меропа чувствовала, что сегодня у нее будут гости. Её то и дело посещали тревожные мысли об Эрике. Что, если ему станет хуже, когда действие заклинаний закончится? Что, если те бандиты вернутся? Однако интуиция подсказывала ей, что все эти страхи напрасны.

Меропа надела темно-зеленое бархатное платье с кружевами и шаль такого же цвета, красиво уложила волосы. Поскольку все дела были сделаны, решила посидеть в кресле у камина и не заметила, как задремала. Разбудил ее звонок в дверь. Открыв её, она увидела Эрика.

— Уже родила, — удивленно сказал он, увидев её. — Как ты? Как ребенок?

— С нами все хорошо. А ты как?

— Со мной тоже. Благодаря тебе. Покажешь ребенка?

— Конечно.

Сын Тома Реддла мирно спал в своей колыбели.

— Симпатичный. Ты уже знаешь, как его назовешь?

— Я думала, — неуверенно произнесла Меропа, — первое имя пусть будет Том, в честь отца, второе… Я думаю, Марволо, в честь деда, моего отца.

— Том Марволо. Звучит неплохо, — сказал Эрик. — Знаешь, я чувствую себя в долгу перед ним. Если бы не он, меня бы уже не было. Потому я хотел бы дать ему свою фамилию.

— Пусть будет Маклайт, Том Марволо Маклайт, — улыбаясь, сказала Меропа и подумала, что из этого имени уже не сложится "лорд Волан де Морт".

— Ну, что, Том Маклайт, расти… — Эрик чуть коснулся рукой головы младенца.

— Покажешь дом?

— Пойдём.

Внутреннее убранство дома привело Эрика в восхищение.

— Здесь все так, как было при моих предках, — прошептал он. Такое чувство, словно я попал в сказку.

— Это всё реальность, — тихо произнесла Меропа. — Такая, какой я научилась ее создавать. Теперь я хотела бы помогать людям, оказавшимся в беде.

— Я с радостью присоединюсь к тебе, — сказал Эрик, обнимая ее. Их губы встретились в долгом поцелуе. Старинные часы в гостиной начали бить полдень.

Прошло двенадцать лет.

Меропа сидела в кресле у камина, а рядом стоял Том с большим мешком подарков. Его шестеро младших братьев и сестер теснились вокруг, каждый хотел получить подарок. В кресле напротив сидел их дед Хьюго, и с улыбкой смотрел на внуков. Том, вынимая из мешка волшебные сладости и сувениры, дарил каждому, попутно объясняя их назначение. Эти вещи по его просьбе покупали в Хогсмиде старшекурсники в благодарность за помощь в учебе. Под ногами крутился крупный удав, которого их отец еще маленьким привез из Индии. У каждого, кто получил подарок, он интересовался, есть ли там мясо, и, получив отрицательный ответ, разочарованно шипел. Младшие дети украдкой подкармливали его индейкой со стола, чтобы утешить.

Получив напоследок от Тома брошь в виде веточки снежных ягод, Меропа заколола ею шаль, потом усадила его за стол и принялась расспрашивать, что нового в Хогвартсе. Все остальные сели вокруг, хотя уже пообедали и принялись снова хватать с тарелки индейку. Том неспешно рассказывал, что в Хогвартсе все хорошо, но его беспокоит, что на Слизерине набирает популярность идея чистоты крови. Что некоторые однокурсники даже дразнят его из-за того, что он — сын магла.

— Не придавай этому значения, дорогой, — ласково произнесла Меропа, — подкладывая сыну на тарелку ломтики индейки. — Именно из-за идеи чистоты крови род твоего предка, Салазара Слизерина, и начал вырождаться. Секрет волшебства в том, чтобы не делить людей на волшебников и не волшебников. Не пойми я это вовремя, никого бы из вас не было.

— Конечно, конечно, — раздалось сразу множество голосов, — мы любим и папу, и дедушку!

Малышка Энн забралась на колени к старому Хьюго.

— Мы его любим больше, чем… другого дедушку, ну, который волшебник... Помнишь, мама, ты не хотела нас туда брать? — произнес Джим, симпатичный десятилетний мальчик с большими серыми глазами.

— Да, с тех пор я вас туда и не беру, — ответила Меропа. — Проще регулярно трансгрессировать туда на часок-другой. Как-никак они — мои родственники, а значит, за ними нужно присматривать.

— А ты не боишься там бывать? — спросил Том.

— Нет, конечно — они ничего не могут мне сделать, да и не станут. Иначе умрут с голода, — Меропа улыбнулась.

— Хорошая ты, Меропа, — подал голос старый Хьюго,- не каждая дочь бы стала...

В это время в дверь позвонили. На пороге стоял Эрик в военной форме. Увидев его, Меропа вскрикнула от радости и кинулась в его объятия. Подбежали дети, всем хотелось внимания отца. Каждый наперебой рассказывал о себе. Меропа смотрела на их счастливые лица, и ей вспомнилось, как несколько дней назад она встретила Тома Реддла. Это случилось холодным зимним днем, когда она в очередной раз навещала отца и брата.

Прибравшись в доме и приготовив поесть, она собралась было уходить, но тут старый Марволо начал расспрашивать ее обо всем: о семье, о жизни среди маглов, о учебе Тома. Он внимательно ее слушал: молча, не перебивая, не комментируя, но Меропа чувствовала, что ему нравятся ее рассказы. Брат тоже тихо сидел в дальнем углу комнаты, и казалось, ему интересно, что говорит Меропа. Когда беседа окончилась и Меропе настала пора возвращаться домой, оба встали, и тихо, с едва заметной грустью поблагодарили ее и сказали слова прощания. Меропа почувствовала, что с души её словно свалился тяжелый камень. Да, она научилась жить, чувствуя неприятие отца и брата, но все же было очень радостно ощутить, что этого больше нет. Тут ей захотелось побродить по родным местам и вспомнить детство.

В свете заходящего солнца она шла по заснеженной дороге, пролегающей неподалеку от их дома. Здесь памятным был каждый куст. Внезапно позади она услышала цокот копыт. Меропа не придавала этому значения, пока её не окликнули. Волшебница обернулась и увидела Тома Реддла, сидящего на породистом, гнедом скакуне. Бывший возлюбленный был уже далеко не так хорош, как прежде. Лицо его осунулось, на нем читались усталость, равнодушие и разочарование. Однако при виде нарядной и похорошевшей Меропы глаза его заблестели.

— Меропа! — воскликнул он. — Ты здесь! Как?

— Навещала отца и брата, — спокойно ответила волшебница. — Не ожидала тебя увидеть, Том.

— Знаешь… Мне очень жаль, что я так поступил с тобой.

— Не вини себя. Это я виновата, не нужно было затевать всю эту историю с любовным зельем.

— Ты как? Замужем? Как ребенок?

— Замужем, — ответила Меропа и улыбнулась. — Ребенок учится в школе волшебства. Он — лучший на своем курсе.

— Волшебник, значит… Я вот тоже женился и сын у нас… только… знаешь, — он задумался, — ты тоже не вини себя, хорошее это было зелье… С тех пор я никого так не любил, и никогда не был так счастлив.

— Мне жаль, Том.

— Не стоит. Каждый получает, что хочет. Ты искала любви и, вижу, ты ее нашла. Рад был встретить тебя.

Меропа молчала, не зная, что ответить. Услышать подобное от Тома она никак не ожидала.

—Ну, бывай,— чуть насмешливо сказал Том, в ответ на ее молчание, и пришпорив коня, продолжил свой путь.

Пару секунд спустя раздался легкий хлопок, и Меропа исчезла в снежном вихре.

Сейчас, сидя в гостиной и глядя на прильнувших к отцу детей, волшебница думала, что Том сказал правду. Она действительно получила то, что искала. Меропе казалось, что кто-то очень могущественный направил волшебную палочку на род Слизерина и произнес:

— Репаро.