Амбивалентность (гет)

Битва за школу пока оборачивается для Гермионы тактическим отступлением.

Она хорошо понимает, что нельзя влезать в самую гущу боя, особенно оказавшись по нелепой случайности отрезанной от Гарри и Рона. Лучше отбиваться по мере сил и улучить момент прорваться к ним, пока её окончательно не оттеснило на другую сторону двора.

Территория Хогвартса, такая просторная, светлая, наполненная свежим воздухом и солнечным светом в обычное время, сейчас сужается до тесного купола, заполненного звуками ада.

Грохот и крики со всех сторон оглушают, вспышки заклятий ослепляют, заставляя слезиться глаза, пыль от разрушенных стен с примесью дыма и сажи забивается в нос и рот.

У Гермионы натренирована ловкость и рука — в такие моменты палочка словно прирастает к кисти, становится с ней одним целым. Умелая волшебница без проблем оглушает двух Пожирателей подряд и ныряет в полутёмную нишу между стенами замка, где можно отдышаться и оценить обстановку. Где-то неподалёку раздаётся страшный звук, похожий на раскат грома — что-то взорвалось — и последовавшая за ним кратковременная тишина пугает Гермиону больше, чем любой бьющий по ушам шум. Даже представлять не хочется, сколько человек могло погибнуть разом только что.

Ей нужно срочно выбираться отсюда, найти Рона и Гарри и действовать в команде. Без друзей Гермиона чувствует себя слабым звеном: ей нельзя так просто умирать, подставившись под удар, но и отсиживаться в стороне она не может. Впереди слишком много открытого пространства, на котором она моментально станет лёгкой целью. Но Гермиона быстро прикидывает, что, если держаться правее, ближе к стене, у неё неплохой шанс добраться до противоположной стороны двора, где, судя по доносящийся голосам, сосредоточены силы других студентов. Надо только отвлечь великана и не попасть под заклятья Пожирателей, маячащих тут и там. Плёвое дело.

Внезапно возникший на расстоянии нескольких метров тёмный силуэт заставляет Гермиону встрепенуться — Пожиратель выскочил из-за угла и стоит прямо перед ней!

— Грейнджер, в сторону! — она с удивлением узнаёт голос Малфоя за какую-то долю секунды до того, как из её палочки вырвется оглушающее.

И почему-то Гермиона слушается. Что-то в его голосе заставляет безропотно довериться и молниеносно отскочить в сторону. Сразу после этого заклинание из палочки Драко летит в то место, где только что была она.

Гермиона не сразу понимает, что оно угодило прямо в огромного мохнатого паука, который замертво сваливается на землю.

Липкий холодок ужаса прокатывается по спине сидящей на земле Гермионы, пока она смотрит на это со стороны. До неё доходит, что паук абсолютно бесшумно подобрался к ней по стене и, судя по траектории, уже находился прямо над её головой и готовил конечности к захвату. Гермиона допустила оплошность, позабыв о том, что нападения стоит ждать не только со всех сторон, но и сверху.

Затем приходит второе осознание: Драко Малфой только что спас её. И в это поверить ещё сложнее, чем в собственную неосмотрительность. Быстро поднявшись, Гермиона смотрит на него настороженно, пытаясь на ходу понять мысли Малфоя. Рука с палочкой остаётся в подвешенном состоянии: она не направляет на него свою главную защиту напрямую, но и не расслабляется, опустив её. Интересно, что Драко ведёт себя так же.

Он выглядит несколько потрёпанным: волосы спутались и посерели от копоти, на скуле цветёт синяк, рукав чёрной мантии надорван. Гермиона невольно задумывается, насколько неудобно может быть быстро передвигаться в этих длинных плащах, словно приросших к плечам чистокровных волшебников. Не то что в её «презренных» маггловских толстовках и джинсах.

Гермиона внутренне усмехается этой мысли.

И тут же напоминает себе, что Драко — один из Пожирателей, и расслабляться ни в коем случае не стоит. Но в то же время... он мог просто молча наблюдать за тем, как она борется с пауком. Возможно, услышал бы, как хрустит её шея в цепких конечностях зверя. Какой удачный момент: если бы Малфой желал ей зла, ему бы даже не пришлось марать руки. Но всё обернулось иначе, и сей факт сбивает Гермиону с толку. Может ли эта битва вопреки всему превратить их во временных союзников?

«Пока я ни разу не видела, чтобы он противостоял Пожирателям. Одно дело — паук, другое — люди. Среди которых где-то есть и его родители», — мысленно подчёркивает Гермиона.

Однако стоило признать, что Драко ей помог. Для гриффиндорки — дело чести.

— Спасибо, — поспешно произносит она.

Ощущение до чёртиков странное: она впервые благодарит за что-то Малфоя! Вот уж не думала, что доживёт до этого дня.

Драко же вовсе не заостряет внимания на обмене любезностями, как будто его поступок — что-то само собой разумеющееся.

— Почему без Поттера и Уизли? — спрашивает он так буднично, будто они давние товарищи.

Гермиону на миг захватывает возмущение — он что, думает, будто она в одиночку не в состоянии справиться, что ей непременно нужны под боком друзья? На самом деле... конечно, она в них нуждается. Но в вопросе Малфоя чует явный подвох. Или просто привыкла так воспринимать любое его слово.

— А ты почему не в подземелье вместе со слизеринцами? — тут же находится Гермиона.

Малфой отвечает кривой ухмылкой, будто признавая: ладно, умеешь парировать.

— Я должен быть здесь, — уклончиво поясняет он. — Но ты явно не по своей воле разлучилась с этими двумя.

— Это ненадолго, — уверенно говорит она.

У неё нет другого выбора, кроме как найти их. Возможно, прямо сейчас они ищут её. Промедление может дорого обойтись.

— Времени на разговоры нет, — добавляет Гермиона. — Нужно выбираться отсюда.

— В обход, — предлагает — нет, скорее утверждает Малфой.

Она вопросительно смотрит на него.

— Так дольше.

— Дольше — прорываться через великана и парочку троллей, — он оборачивается через плечо, кивком головы указывая на отрезанный путь из тихой ниши к центру событий.

Гермиона понимает: он в какой-то мере прав, безопаснее пробираться окольными дорогами. Может ли это быть ловушкой? Такая мысль не кажется существенной. Неизвестно, сколько здесь просидел Малфой, ожидая, пока у него не появится шанс выбраться, не попав под горячую руку великанов, троллей и других существ, которые не будут разбираться, свой он или чужой. А то и иные студенты не будут рады столкнуться с ним. По правде говоря, самой Гермионе теперь сложно было определить: кем же является Малфой?

— Ты слишком долго думаешь для той, у кого нет времени, — бросает он, начиная уходить.

Гермиона ловит себя на странном чувстве: не хочется вновь оставаться совсем одной. Ладно, вдвоём и правда проще пробраться к остальным, а там ей уже не будет дела до того, к кому присоединится Драко. У неё своих забот хватает. Свою роль она знает чётко. И Малфою тоже стоит помнить, что она и её навыки необходимы, чтобы остаться в целости и сохранности, пока они покидают это место. Явно не лучшее время для того, чтобы попытаться обмануть или ещё что-то выкинуть.

* * *

Драко не оборачивается, чтобы не выглядеть совсем уж заинтересованным.

Но чутко прислушивается к отзвуку шагов за спиной — Грейнджер всё-таки пошла за ним.

Она ему не доверяет до конца и правильно делает.

Он не выберет нужную ей сторону, даже если захочет. Но вредить конкретно ей — совершенно не та цель, которой он следует. Гермиона не знает, как у него сейчас дрожат руки, как стучит сердце и как трудно ему сохранять внешнее самообладание. Драко молится где-то в глубине души, чтобы им не попался на пути другой Пожиратель. Чтобы ему не пришлось делать выбор, который уже сделан.

Гермиона считает его сволочью, конечно, и у неё есть на то все основания. То, что он единожды помог, никак не перечёркивает всего, что было раньше. Он не дурак, чтобы думать, будто она тотчас же проникнется к нему доверием. Драко в своё время много чего наговорил и ей, и её обожаемым Поттеру с Уизли. Но, по крайней мере, он не вредил ей физически — и не собирается эту черту переступать.

Да, он был последней скотиной и трусом, молча стоя в стороне, пока тётка пытала её в мэноре, а Нарцисса крепко держала его за руку, потому что Драко натурально задыхался, готовый вот-вот упасть от головокружения — и это не было метафорой. Даже просто слышать, не говоря уже о том, чтобы смотреть, оказалось непосильной задачей. Если бы Беллатрисе пришло в голову поручить эти пытки ему, у него не то что не поднялась бы рука — он не сумел бы и шагу сделать. Она бы моментально всё поняла, эта проницательная зараза. Но ему тогда повезло больше, чем Грейнджер.

Сейчас ему предоставился реальный шанс помочь ей, и Драко шансом воспользовался.

Но на душе отчего-то погано.

Может, потому что это самое малое, что он мог сделать. Все былые возможности давно упущены. И этот кратковременный, вынужденный для Гермионы союз между ними никогда ничего не изменит.

— Ещё акромантулы! — раздаётся вдруг её возглас позади.

Пауки лезут через разрушенную заклинанием брешь в стене, окружающей ранее неприступную крепость. Как раз с той стороны, где находится луг, ведущий к Запретному лесу. Их много — гораздо больше, чем несколько, но для семикурсников не так уж сложно обезвредить и такое количество при открытой «лобовой» атаке. Вдвоём они успешно справляются, хотя и тратят какое-то время.

Это оказывается так естественно — в союзе с Грейнджер расчищать пространство от врагов, пока этими врагами являются всего лишь звери. Не люди. Драко даже нисколько не ругает себя за мысль, что собственными силами уменьшает армию Волдеморта. Может, оно и к лучшему. Может, хоть такая мелочь ему зачтётся... где? Хочется безумно расхохотаться от мысли — на том свете.

Последнее, о чём ему стоит думать сейчас, попадёт ли он в ад. Если такое место вообще существует где-то за пределами понимания.

Драко смотрит на победоносное выражение лица Гермионы, подмечая последний взмах её палочки: уверенный, быстрый, такой, словно она родилась искусной волшебницей.

Хороша не только в книжках, но и в бою? Он не скажет этого вслух, но думать об этом почему-то приятно. Непривычное чувство облегчения и радости посещает его посреди накрытого мраком и горечью пространства, пока Малфой не начинает понимать, что все краски вдруг сошли с довольного лица Грейнджер. Её взгляд устремлён куда-то вперёд, в одну точку, и не сулит ничего хорошего.

Отвлекшись наконец от Гермионы и последовав её примеру, Драко понимает, что они обречены.

Впереди — прямо в спасительном проходе, который должен был вывести их на открытую площадку, предположительно — к другим студентам и преподавателям — поджидает целая толпа дементоров. Не армия, но всё же толпа. И это гораздо больше, чем Драко способен выдержать. По правде говоря, он и с одним-то не сражался.

А дементоры их уже заметили. Малфой и Гермиона упустили возможность скрыться, пока расправлялись с пауками, и таким образом подставили себя под куда худшую опасность. Скучковавшиеся сначала фигуры в тёмных рваных плащах расступаются на ровную линию, тем самым показывая — путь отрезан.

Это тупик.

— Отступаем, — сразу же командует он, не заботясь о том, как нервно звучит собственный голос.

— Туда, откуда пришли? Нет уж, — твёрдо возражает Гермиона. — Попадём в тупик. Там великан и тролли. А может, и Пожиратели уже подоспели.

— Предлагаешь что-то сделать с дементорами?! — возмущение в Драко вызвано ужасом, и он не в силах это скрыть.

Дементоры тем временем начинают надвигаться на них.

— Предлагаю убрать их с дороги, — тоном командира вещает Гермиона. — Даже не думай отступать, слышишь?

Это звучит как приказ с её стороны, но Малфой чувствует себя скорее ошеломлённым, чем рассерженным.

— Гарри в одиночку справился с целой армией дементоров, будучи ещё на третьем курсе. А нас двое, думаешь, мы не сможем?!

Она словно берёт его на слабо, но у Драко нет сил выдумывать достойную «ответку» на этот раздражающий нравоучительный тон. Он сглатывает ком в горле, не способный оторвать взгляд от кошмарных силуэтов, ассоциирующихся с живыми скелетами, обёрнутыми в тряпьё, которое век тлело в могилах. Одно их затхлое дыхание способно превратить в живого трупа и его.

— Ты когда-нибудь вызывал патронуса? — голос Гермионы звучит прямо ему на ухо, частично отрезвляя.

Для неё будто естественно — находиться сейчас так близко.

— Пытался... Ни разу не вышло, — обречённо признаётся Драко.

Наверное, дементоры уже начали высасывать из него душу на расстоянии, а вместе с ней — и разум, если он вдруг пустился в такие откровения с Грейнджер. Она, конечно, умеет, в этом нет сомнений. Едва ли существует светлое заклинание, которым не умеет пользоваться лучшая ученица Хогвартса. Они все — люди, к числу которых он не принадлежал — наверняка тысячу раз тренировали и патронус, и много чего другого за закрытыми дверями, на занятиях Отряда Дамблдора, который Драко так отчаянно пытался выследить на пятом курсе, потратив впустую много часов. И в первую очередь даже не ради дурацкой Инспекционной дружины Амбридж. А из чистой зависти, упрямого принципа пресечь то, что было недоступно ему самому. Все вокруг объединялись, делали друг друга сильнее и поддерживали, пока Драко тратил жизнь совсем не на то. Может, ещё не поздно всё изменить?

— Значит, твоя первая удачная попытка будет сейчас. Вспомни всё хорошее, что было в твоей жизни. Это несложно. Не думай о том, что тебя окружает. Думай о том, что приносит радость... Да хотя бы о том, как ты нас вечно задирал и делал пакости, — в её уверенном, как поначалу кажется, голосе, Драко слышит нервный смешок, который Гермиона быстро подавляет. — Давай! Соберись и сделай это.

Они уже приближаются, а вместе с ними — и умертявляющий всё живое холод. Нет времени ни думать, ни отступать.

Остаётся идти ва-банк, и Малфой успевает вынести вердикт, что они вдвоём последние дураки, который прямо здесь и сгинут.

Он закрывает глаза, стараясь сосредоточиться, воззвать ко всему светлому, что ещё осталось где-то в глубине запятнанной души Пожирателя.

И в какой-то миг... Драко не сразу верит, что чувствует это. Но Грейнджер берёт его за руку. Ей ладонь холодная, как и у него самого. Сжимает крепко, как мог бы это сделать... друг... союзник... возлюбленная... кто угодно, но только не враг.

И это настолько неожиданно, невероятно, аномально.

Что сами собой внутри пробуждаются эмоции, в которые он не верил. Да и прямо сейчас не верит.

Он не думает о прошлом, он здесь и сейчас — в настоящем, где рядом, бок о бок, стоит Гермиона. Надёжная союзница в бою, разумная и хладнокровная, способная собраться в нужный момент. Ей в худшем смысле не ровня многие из тех, кто его окружал — сначала на Слизерине, затем и среди Пожирателей, будь они хоть миллион раз чистокровными. Он годами звал её никчёмной грязнокровкой лишь потому, что так было проще. Так было удобно затолкать подальше ненужные чувства. Теперь же... Гермиона не стала трястись лишь за свою шкуру, Гермиона подставляет ему, былому заклятому врагу, плечо, не став корить за слабость. Не подумав высмеять или оттолкнуть, ударив по больному месту. Умудрившись за короткий момент сделать для него больше, чем Драко заслуживал. И потому в этот самый момент вдруг становится удивительно легко открыться ей и самому себе, отбросив тёмные мысли, камнем тянувшие его на дно.

Громко, в унисон, объединившись против общего противника, они произносят: «Экспекто Патронум!»

Впервые в жизни Драко ослепительно белый луч срывается с кончика волшебной палочки и устремляется навстречу силам смерти.