Исполнитель желаний (джен)

Палящее солнце сжигает землю, оставляя после себя невесомую пыль и колючий песок. Ветер не спасает от его лучей. Наоборот, иссушает последние остатки влаги, отнимая надежду на выживание. Сколько дней я провёл в этом Богом забытом месте? По моим ощущениям, прошла уже вечность с того дня, когда я по собственной глупости решил отправиться на поиски исторической реликвии, значимость открытия которой в тот момент была столь колоссальна для меня. Тогда мне эта идея казалась гениальной. Ещё бы! В одиночку отыскать древнюю чашу, по мифам принадлежащую какому-то там правителю, имени которого я сейчас и не вспомню. Опираясь на старые записи моего прадеда, которых, разумеется, не было ни у одного моего предшественника. Следовало вспомнить, что от моего предка только дневники и остались, а его самого найти так и не удалось. Да и бо́льшая часть этой, не побоюсь сказать, «книги» посвящена каким-то монстрам, теням и прочей потусторонней жути. Но в тот момент глаза застилал азарт, а голос разума был слишком тих, чтобы я смог его услышать.

Сейчас же я не мог не думать, что меня в ближайшие пару недель даже искать никто не станет, поскольку я, идиот, никого не предупредил о своей очередной безрассудной «экспедиции». В прошлый раз мне хотя бы посчастливилось не замёрзнуть насмерть благодаря информированности моей теперь уже бывшей девушки. Нужно ли уточнять, что стало причиной моего вынужденного одиночества? Теперь за меня волноваться некому. Некому бить тревогу, обзванивать местные службы спасения. И ведь даже сомнений не возникло! Дорого бы я заплатил, чтобы вернуться назад во времени и выбить эту дурь из себя тогдашнего.

Пока я ещё мог идти, но уже чувствовал, как с каждым непосильно тяжёлым шагом перед глазами появляется всё больше чёрных мушек. Меня толкало вперёд только понимание, что если отключусь сейчас, то это и будет концом моей совсем не долгой жизни. Но так не могло продолжаться долго. Воды почти не осталось, скудный паёк иссяк ещё дня два назад. Крова в этом бескрайнем море песка искать и вовсе не стоило. Неужели всё так и закончится? Меня даже похоронить не смогут. Глупо, наверное, но этот факт подавлял даже больше, чем сама смерть. Она-то просто внушает страх, вполне естественный, а это… Обидно. Эта мысль не отпускала последние несколько часов. Кажется, пройди мимо меня сейчас с шумом и плясками бразильский карнавал, я бы и не заметил, пребывая в своих безрадостных мыслях. Но, как оказалось, это только видимость. Стоило на горизонте замаячить чему-то, не вписывающемуся в опостылевший неизменный пейзаж, как я, собрав последние силы, со всех ног побежал туда. Хоть бы не мираж! Заплетаясь в собственных ногах, падаю, встаю, бегу, снова падаю и почти кубарем качусь к странному каменному выступу. Похоже, это пещера. «Наконец-то тень! Может, внутри и растения какие-то есть? Мох какой-нибудь? Да хоть плесень!» Я был готов свою обувь съесть. К слову, я об этом уже думал. Если бы не жалящий ступни песок, может, и поддался бы этой нелепой идее.

Пещера же оказалась довольно просторной. Свет карманного фонарика не дотягивал до её стен и недр с того места, где я стоял. «Кажется, в глубине прохладнее, чем не повод двинуться вперёд?» Идти пришлось достаточно долго. Видимость ограничена, но было понятно, что проход постепенно уходи куда-то вниз. Позади уже не видно солнечного света, но здесь так сыро, что мысль о воде заманчиво тянула вперёд. В какой-то момент я начал видеть стены, а затем и свод, который, к слову, опускался. Я уже был вынужден нагибаться, а реши вернуться, пришлось бы пятиться, так как развернуться в таком положении просто невозможно. Тело вдруг вспомнило, насколько оно вымотано, и мне пришлось, взяв фонарик в зубы, дальнейший путь передвигаться на четвереньках. Благо камни ровные и приятно холодят. Но всё же этот бесконечный тоннель уже выглядел как насмешка: приелась бескрайняя пустыня? Вот тебе новое развлечение!

Когда я уже всерьёз подумывал просто лечь и уснуть, свет фонаря упёрся в тупик. Ну точно издевательство! Ощупал стену просто механически, даже не надеясь что-то найти. Вдруг понял, что справа есть очень узкий лаз. С трудом втиснувшись, боком, почти лёжа, двинулся в неизвестном направлении. И тут на меня снизошло озарение: если впереди тоже тупик, то выбраться в таком положении обратно представляется весьма затруднительным процессом. Похоже, мозги у меня расплавились на солнце окончательно. От этих мыслей пробирает смех. Понимаю, что это банальнейшая истерика, но ничего поделать не могу. Стоит только представить, в каком дурацком положении я оказался, и новая волна хохота отражается от стен моей крохотной каменной клетки. Однако же на смену неуместному веселью быстро пришло ощущение безнадёжности, и я, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания, вспоминаю, что я всё-таки уже не мальчишка, и двигаюсь вперёд. Счёт времени я потерял несколько дней назад, как и ориентацию в нём: происходит это всё со мной сейчас? Было в прошлом, оставив слишком яркий отпечаток? Может, я вообще сейчас сплю и виду странный сон, воспоминание. Не знаю. Не знал? Не хочу об этом думать. Такие мысли лишь сильнее путают. Не могу даже приблизительно предположить, сколько времени я пробираюсь по этой пещере. По ощущениям — несколько часов. Хотя разум подсказывает, что это маловероятно. Вряд ли я бы столько продержался.

Когда я уже почти сдался и начал разрываться между выбором: ползти обратно или же часок поспать прямо в том положении, в котором нахожусь, прочного камня под моей вытянутой рукой не оказывается. Не успел я повернуть голову с зажатым уже в сведённой челюсти фонарём в нужном направлении, как потерял равновесие от неловкого движения и, словно мешок с картошкой, рухнул вниз. К счастью, падение было коротким, и я отделался парой внушительных гематом в области рёбер и ушибом локтя. Неуклюже поднявшись и подобрав к моей удаче уцелевший после падения фонарик, я не без удовольствия вытянулся в полный рост. По пещере разнёсся хруст позвонков и блаженный стон. “Ещё бы ванну и мягкую кровать. Хотя нет. Сначала бы чего-нибудь поесть, потом смыть с себя песок, грязь и уже въевшуюся в кожу усталость, а уже затем сон, который вполне мог растянуться на неделю». Мечты…

Освещая пространство перед собой, я попытался понять, где нахожусь и сразу нашёл отверстие в камне на уровне глаз, из которого я вывалился. «Теперь я хотя бы знаю, как вернуться. Куда? В пустую пещеру? Под безжалостное солнце? Надеюсь, здесь найдётся хоть что-то, что поможет мне не умереть от голода». Пройдя по периметру квадратного помещения и вернувшись к дыре в стене, помимо его формы, я выяснил, что оно не велико, создано искусственно, судя по гладкости камня. А ещё , что других лазов или проходов оно не имеет.

Просто ради морального успокоения я принялся изучать центральную часть каменного мешка. Из-за скудного освещения этот процесс занял минут десять, если не больше. Но за свои труды я был вознаграждён неожиданной находкой. В самом центре помещения, если моя способность ориентироваться в пространстве тоже не дала сбой, находился каменный столб или же пьедестал. Над ним возвышался то ли футляр, то ли ящик размером не больше трёх сложенных вместе книг. Предмет был высечен из того же камня, что окружал меня всё это время. Если бы не четыре замка, расположенных на каждой из сторон куба, я бы решил, что это часть невысокой колонны. От предвкушения грядущего открытия усталость как рукой сняло. Попытавшись снять шкатулку с пьедестала, пришлось прийти к неутешительному выводу — она неподъёмная. Может я слишком ослаб за эти дни. Может стенки этого ящика слишком толстые. В любом случае, если я хочу узнать, что внутри, придётся открывать его здесь. К сожалению, все свои вещи вместе с дорогостоящим инструментом я оставил в пустыне ещё в первый день, когда ноша показалась мне непосильной. С собой у меня было только то, что уместилось в многочисленных карманах жилета и брюк и весило не слишком много, да ещё фляга и швейцарский нож на поясе. Вот он-то мне и поможет.

Провозившись с замками уйму времени, я успел пожалеть, что не освоил «профессию» взломщика. Но к моей радости, замки от времени пришли в негодность, и будь у меня инструмент потяжелее, сей процесс занял бы не больше пары минут. Когда с замками было покончено, я аккуратно сдвинул крышку. По пещере разлетелся оглушительный звук, заставивший меня на мгновение зажмуриться. Кажется, я не рассчитал силу и сбросил крышку на каменный пол, от чего она раскололась на несколько частей. Жаль, конечно, но я бы всё равно не смог протащить эту неподъёмную находку через всю пещеру. Не говоря уже о пустыне. Оторвавшись от созерцания «плодов своего труда», я перевёл взгляд на содержимое шкатулки и резко втянул воздух от неожиданности и, чего греха таить, восторга.

На ветхом сукне лежала великолепная стеклянная, диковинной формы бутылка, оправленная в жёлтый металл тончайшей работы. Сохранилась она превосходно, словно её поместили в шкатулку только вчера. На руку сыграло её временное пристанище, защищавшее от пагубного воздействия внешней среды не одно тысячелетие. Да, теперь, когда я взял себя в руки, мог приблизительно оценить и орнамент на шкатулке, и замки, и сам сосуд. И я ведь знал, где нахожусь. Ну, приблизительно. Хотя с подобными пещерами не сталкивался не то что вживую, но и в научных работах других исследователей. Ради такого открытия стоило заплатить цену и выше, чем голод и дезориентация в пустыне. Всё же песчаное море не бесконечно, да и я, зарядившись оптимизмом, был готов и не к таким свершениям. Бережно обмотав бутылку сукном, я вложил её в один из нагрудных карманов. Ещё раз осмотревшись и не обнаружив более ничего интересного, я полез в отверстие в стене.

Обратный путь уже не казался таким длинным. Перед глазами уже маячило признание, успех. Слава. Я забыл о голоде, усталости. Единственное, что причиняло дискомфорт — неприятное ощущение поднимающейся температуры, хотя до выхода из пещеры было ещё довольно далеко. Когда я уже не полз, а передвигался, согнувшись пополам, почувствовал жар в районе сердца. Ощупав себя, я понял, что тепло исходило всё это время от сосуда в моём кармане. Испугавшись, что из разбитой в пути бутылки могло пролиться какое-нибудь вещество, чей химический состав не просто неизвестен, но вполне мог оказаться кислотой или чем-нибудь похуже, я быстро, но аккуратно стянул жилет. Но никаких выеденных дыр и даже влаги не обнаружил. Чтобы убедиться в целостности находки, я полез в карман и тут же отдёрнул руку, как от укуса ядовитой змеи. Ожога на руке не было, но я чувствовал, что бутыль раскалена до предела.

Тогда я решил, что рассматривать её в таком тусклом свете крайне неудобно. Накинув жилет, но не застёгивая, позволив тем самым бутылке свободно болтаться, не соприкасаясь с телом, двинулся к выходу из пещеры так быстро, как позволяли мои уставшие ноги. Наконец, почти добежав, не высовываясь под палящие лучи, я расположился под выступающим «козырьком» и, отдышавшись, бережно вытряхнул содержимое кармана на каменный пол, покрытый песком. Размотав ветошь, я не увидел никаких сколов и повреждений, однако чувствовал, как от всей стеклянной, переливающейся красочными разводами поверхности исходит жар. Любопытство побороло инстинкт самосохранения, и я, намотав на пальцы тряпку, в которую сосуд был замотан ранее, откупорил крышку.

Вопреки ожиданиям, никаких ядовитых испарений не вырвалось наружу. Вообще ничего не произошло. Я приблизил лицо к горлышку бутылки, чтобы принюхаться, но, ничего не почувствовав, попытался разглядеть содержимое. Стекло не было прозрачным, в него словно были вплавлены частицы металла. Поэтому я заглянул внутрь и, отшатнувшись, приложился затылком о стену, у которой сидел. Сквозь размытую пелену я наблюдал, как из бутылки что-то выбирается наружу. Сначала появилось что-то крохотное, бледное, почти белое, с подвижными лапками, но уж очень неестественно это существо двигалось для насекомого. Тем временем моё зрение уже почти пришло в норму, и я заметил появление второго «не совсем жука». Они вдвоём перебирали лапками по горлышку бутылки, почти зеркально отражая движения друг друга. В этом было что-то неправильное. Они то отходили друг от друга, то вновь сближались, то жутко растопыривали свои лапки, то сжимали ими края сосуда.

Когда я решился рассмотреть их поближе, чуть не ушиб голову во второй раз. Из бутылки появлялось нечто крупнее, отливающее золотом. Я решил, что это была спина взрослой особи, которой в силу своих размеров тяжело выбраться из ёмкости. Однако этот жучара был упёртым, и вот я уже вижу округлые бока. Я наклонился ближе, стараясь держать дистанцию на случай нападения. И тут одновременно произошло две вещи: до моих ушей донёсся характерный звук, который бывает, когда из винной бутылки выдёргивают пробку, и у меня от шока перехватило дыхание так резко, что я закашливаюсь до слёз.

Когда смог взять себя в руки, вновь посмотрел на сосуд, чтобы убедиться, что мне померещилось. Но не тут-то было!

Похоже, голод и отсутствие нормального сна длительное время всё же сделали своё коварное дело: у меня явно помутился рассудок. Иначе никак не объяснить, что я уставился на бутылку не больше моей ладони, из которой по пояс торчит человечек в золотой чалме. С минуту мы сверлили друг друга взглядами, пока я не решился прикоснуться к крохотным ручкам, принятых мной за личинок жуков. Тёплые. Маленький человечек окончательно вылез из бутылки, спрыгнув на землю, очень плавно начал забираться на моё колено, не отрывая взгляда от моих глаз. Он (или она) очень забавно смотрелся в золотистой одёжке и крохотных туфельках. И ещё этот головной убор. Ну просто сказочный микро джин из бутылки!

Я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь этой милой крохе и встретил ответную улыбку. Человечек уже начал карабкаться вверх по моей рубашке. Когда маленький «джин» добрался до уровня глаз, я с умилением обнаружил очаровательное личико, на котором красовались необыкновенные, отливающие металлическом блеском глаза, выглядывающие из-под пушистых ресниц. Боясь спугнуть, я старался не шевелиться. А кроха крепко держалась за мой воротник своими цепкими пальчиками, отклонившись назад и внимательно заглядывая мне в глаза, словно пытаясь в них что-то прочесть. «Больше всего на свете сейчас хочу знать наверняка, что это не видение, вызванное усталостью и обезвоживанием!» В следующее мгновение обаятельная улыбка на крохотном личике стала шире. Секунда, и она растягивается от уха до уха. Не успел я испугаться, как раззинулась зубастая пасть, и я почувствовал острую боль в горле. Я попытался оторвать существо от себя, но ничего не выходило — оно, словно приросло к моей шее. Я чувствовал, как от меня отрываются куски плоти. Кровь фонтаном била из ран. Я захлёбывался криком. Последняя связанная мысль: это слишком больно для галлюцинации.