Гарри Поттер и Таинственное наследие (джен)

Едва Гарри отворил огромную дверь и шагнул через порог в вестибюль, к нему со всех сторон, будто разноцветные ручейки, с ревом радости устремились стайки школьников. Войти в Большой зал не удалось — плотная шумная толпа почти сразу обступила его со всех сторон. Каждый что-то говорил или махал руками, кто-то дергал за рукава. Те, кто стоял ближе всех, прижимались и цеплялись за него, пытаясь сохранить равновесие — со всех сторон их теснила толпа, разраставшаяся с каждой минутой. Гарри не мог ни пошевелиться, ни разобрать ни единого слова из того, что ему все кричали одновременно. Это уже было однажды, ранним майским утром… Обычно он избегал этих воспоминаний, но ничто не могло омрачить эту минуту. Он был слишком переполнен радостью: он снова вернулся в Хогвартс. С триумфом, полностью оправданный и исцеленный, полный сил и уверенности. Гарри переполняло горячее волнение и предвкушение долгожданной встречи с дорогими ему людьми. Он был дома. И сейчас, осаждаемый со всех сторон восторженной толпой ребятишек, со всей ясностью чувствовал это.

— Расступитесь, расступитесь, пожалуйста! — через плотную толпу галдящих школьников к нему с трудом пробирался Невилл. Едва их взгляды встретились, Невилл просиял, будто солнечный луч упал на его круглое лицо.

— Привет, Гарри!

Наконец, друзья крепко обнялись. Собравшиеся вокруг студенты, наблюдавшие за ними, восторженно захлопали в ладоши. Под их неумолкающие аплодисменты Гарри и Невилл вошли в Большой зал, проследовали вдоль длинных факультетских столов. Следом за ними, продолжая аплодировать и кричать, хлынула и разноцветная толпа, загрохотали отодвигаемые скамьи... Гарри, дойдя до учительского стола, остановился, обернулся и замер, глядя на лица собравшихся, чуть растерянный таким неожиданно бурным приемом, ожидая, что овация наконец стихнет. Умоляюще взглянул на Невилла — тот лишь пожал плечами и улыбнулся. Мол, прости, ничего не могу поделать. Гарри вздохнул и снова перевел взгляд на собравшихся. Растерянно почесал голову, встрепав и без того непослушные волосы. И вдруг смутился — вспомнил, что точно также делал когда-то его отец, когда ему хотелось привлечь внимание гордой мисс Эванс. Это был его жест…

Наконец, шум немного утих. Гарри перевел дух, положил ладонь на сердце и произнес:

— Спасибо… Спасибо вам всем, ребята. Я не ожидал, что будет так громко. Это так… Это для меня… Я не знаю, как сказать. Очень рад снова быть здесь, вместе с вами.

Зал снова взорвался криками и аплодисментами.

— Что здесь происходит? — строгим тоном произнесла Минерва Макгонагалл, входя в Большой зал. И едва она увидела причину школьного переполоха, как улыбка искренней радости осветила строгое, величественное лицо.

— Гарри! — проговорила она, двигаясь к нему навстречу. — Добро пожаловать!

Гарри улыбнулся Макгонагалл, машинально поправив очки-половинки и снова смущенно встрепав свои волосы.

— Я очень рада видеть вас живым и здоровым, — сказала директор, подходя к нему. — Как вы видите, не я одна.

— Я тоже очень рад, профессор, — ответил он, пожимая ее руку.

— Надеюсь, у нас будет время поговорить в более спокойной обстановке, — проговорила Макгонагалл, улыбаясь. Через несколько мгновений ее лицо снова приобрело строгое выражение, она повернулась к факультетским столам и несколькими спокойными фразами навела в зале порядок. Гарри, улыбаясь, наблюдал за ней и чувствовал, как его распирает от нежности и благодарности.

Да, он снова был дома. Здесь, в этом огромном замке, он всегда чувствовал себя свободно и спокойно. Хогвартс всегда словно обнимал его своими старыми каменными ладонями, с любовью принимая под свою защиту. Верный друг, сильный и молчаливый… Каждый раз, когда Гарри оказывался в стенах древнего замка, он волновался и радовался так, как любой человек, возвратившийся домой. Именно здесь был его первый настоящий дом. Он любил Хогвартс и эта любовь, без сомнений, была взаимной...

Через несколько минут Хагрид, пришедший к завтраку последним, издав глухой возглас, порывисто стиснул Гарри в своих железных объятиях так, что у бедняги затрещали кости. Совершенно не обращая внимания на огромную толпу школьников, на профессоров, на правила и условности, Хагрид просто поднял Гарри, словно пушинку, и, всхлипнув, прижал к сердцу.

— Гарри… Гарри! — только и смог выдохнуть бедняга-лесничий.

В его словах было столько нежности, облегчения и счастья, что у Гарри даже слезы навернулись на глаза. Он безмолвно прижался головой к огромному, теплому плечу и снова вспомнил то раннее утро, когда Хагрид нежно и бережно прижимая к груди, нес его из Запретного леса в замок. Его горе было тогда таким безутешным, таким отчаянным, что просто сердце разрывалось. Но нельзя было ни вздохом, ни единым движением выдать себя…

— Все хорошо, Хагрид, — шепнул он еле слышно. — Честное слово! Я ужасно по тебе соскучился.

Тот, так и не найдя подходящих слов, помедлил еще немного и снова опустил Гарри на землю. Крякнул в бороду, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, потом улыбнулся и провел огромной ладонью по непослушной черной шевелюре. И только в этот момент Гарри заметил, какая тишина вдруг воцарилась вокруг. Все замерли, затаив дыхание, наблюдая за их трогательной встречей. Каждый обитатель Хогвартса, от первокурсника до выпускника, по сто раз в неделю слышал рассказы о битве за школу. Все знали, что именно Хагрид принес Гарри из Запретного леса в то утро…

Гарри, встретившись взглядом с каким-то старшекурсником, который сидел ближе всех и смотрел на него взволнованно и восторженно, окончательно смутился. Затеребил свою мантию, принялся старательно протирать стекла очков... Хагрид улыбнулся, слегка хлопнул его по плечу и пошел к своему огромному стулу. Гарри отвернулся в сторону, стараясь снова овладеть собой. Невилл немедленно потащил друга к своему месту и сел рядом, закрыв его своей спиной от любопытных глаз. Через мгновение зал снова зашумел, послышалось звяканье многочисленных тарелок и ложек. Буря наконец утихла и все энергично принялись поглощать завтрак.

— Сколько шума из ничего, — буркнул Гарри, наливая себе дымящийся кофе из большого серебряного кофейника.

— А ты чего ожидал? — с улыбкой ответил ему Невилл. — Здесь наверное нет ни одного человека, который бы не переживал за тебя. Наши дети едва революцию не устроили, когда тебя объявили в розыск. Газеты с последними новостями едва ли на лету у сов не выхватывали... Так что лично я совершенно не удивлен.

— Я бы предпочел обойтись без всего этого пафоса, — снова пробурчал Гарри. — Но, видимо, нужно потерпеть еще пару лет, пока все наконец уляжется и забудется…

Невилл фыркнул и усмехнулся.

— Пару десятков лет, ты хотел сказать, — ответил он. — Нет, Гарри. Думаю, придется тебе смириться. Первое, что слышат первокурсники, попав сюда — это рассказы о твоих славных подвигах. Так что…

— Только не пытайся увильнуть, дружище, — рассмеялся Гарри. — О тебе рассказывают не меньше, я точно знаю.

— Никогда не мог понять, почему, — покраснев, бросил Невилл.

— Зато я отлично понимаю, — ответил Гарри. — И ужасно горжусь тем, что ты мой друг.

— Гарри, прекрати, пожалуйста, — взмолился Невилл. — Не смейся надо мной!

— А я и не смеюсь, — мягко, без улыбки проговорил Гарри. — Я совершенно серьезно. Хотя, да… Разумеется, ты же не знаешь…

— Не знаю о чем?

Гарри залпом допил кофе и, кивнув, молча ждал, пока Невилл торопливо доедал последний кусок пирога и опустошал свою кружку.

— Пойдем, прогуляемся, — проговорил он, вылезая из-за стола. — Полчасика перед занятиями еще есть. А потом я провожу тебя до теплиц. У меня уроки только после обеда.

Невилл, обескураженный и слегка заинтригованный, последовал за ним к выходу.

— Так о чем я не знаю, Гарри? — снова заговорил Долгопупс, когда они пересекли большой школьный двор и медленно зашагали в сторону теплиц.

Гарри вздохнул и остановился.

— Вся эта история могла бы быть совершенно другой, — проговорил он. — Помнишь то пророчество, которое разбилось во время драки в Отделе тайн? Дамблдор знал его содержание. И в тот же вечер рассказал мне. В нем говорилось о мальчике, который родится в конце июля. И у него будет сила, неведомая Темному Лорду. И один не сможет жить, пока жив другой… Когда Реддл услышал все это, он почему-то решил, что речь идет обо мне, хотя под описание подходил не только я, но и ты.

Невилл слушал его, открыв рот.

— Погоди, погоди, Гарри, о чем ты? Я никак не пойму…

Он вздохнул.

— Тем человеком, которому было суждено убить Темного лорда, вполне мог оказаться ты, Невилл, — произнес Гарри. — Вот такие дела… И знаешь, я много думал обо всем этом в последнее время. Об этой силе, про которую говорилось в пророчестве, о том, почему все сложилось именно так… Дети не зря так любят тебя, дружище. У них потрясающее чутье. Они словно знают, что без тебя не было бы этой победы. Я тогда не смог выполнить то, что должен был — я не смог убить змею. Ты сделал это вместо меня. Если бы не ты…

— Подумаешь, змея, — смущенно бросил Невилл. — Видно, она для него много значила. Он тогда здорово разозлился…

— Дело в том, что это была не просто змея, — тихо проговорил Гарри. — Это был… Была часть его самого. У нее внутри была часть его могущества, часть его души. И покончить с ним самим можно было, только сначала убив его змею… Это очень темная магия, Невилл. Самая страшная, с какой я когда-либо сталкивался. И то, что ты сумел... Что меч Гриффиндора явился тебе в самый нужный момент… Только твоя сила и отвага, в сущности, и решили исход той битвы. Я не справился бы без тебя, и ты должен знать это, дружище. Так что неизвестно, о ком было это пророчество. Кто тот Избранный, ты или я. Или мы оба.

Он наконец осмелился поднять взгляд. Невилл, ошарашенный, растерянный, смотрел на него, не мигая и не дыша.

— Гарри… — едва слышно прошелестел он. — Почему ты решил рассказать мне все это именно сейчас? Спустя столько лет...

— Сам не знаю, — вздохнул тот. — Наверное просто пришло время. Я долгое время вообще не мог говорить обо всем этом… Ни с кем. А сейчас… Пока заново вспоминал, восстанавливал, обдумывал… Невилл, мне очень стыдно, что я не сказал тебе всего этого раньше. Знай, что я действительно горжусь тем, что ты мой друг. Безо всяких шуток. Спасибо тебе.

— Гарри… — выдохнул Невилл, потрясенный до глубины души. — Ты… Ты такие вещи говоришь… Сила… Мерлинова борода, да какая у меня может быть сила! Я до четвертого курса вообще чувствовал себя сквибом, который только место в башне напрасно занимает. А потом… Я всем тебе обязан, Гарри. Всем. И тем, кто я есть. И тем, что я имею. Ты никогда не смеялся надо мной, поддерживал, помогал. И у меня всегда перед глазами был твой пример… А потом твои занятия в «ОД», сколько ты возился со мной… Если у меня и есть какая-то сила, то только благодаря тебе. Погоди, Гарри, дай договорить. Ты всегда сердишься и отмахиваешься, но… Мне важно. Хотя бы раз в жизни сказать это вслух, глядя тебе в глаза. Спасибо. Я не знаю, что бы я без тебя делал. Я, конечно, не Рон и не Гермиона, я не претендую и хорошо понимаю свое место…

— Твое место — рядом со мной, дружище, — твердо прервал его Гарри. — Так было с самого нашего рождения. И надеюсь, будет всегда. Я решил рассказать тебе обо всем еще и поэтому… Невилл, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня снизу вверх. Мне никогда это не нравилось, ты знаешь это. Каждый раз чувствую себя каким-то ужасным обманщиком… Я хочу, чтобы между нами все было по-честному, на равных. Если я и смог чем-то тебе помочь, то во-первых, я очень этому рад. А во-вторых, это стало возможным лишь потому, что в тебе изначально все это было заложено. Тебе несладко пришлось, и нужно было чуть больше времени, чем другим, чтобы осознать, научиться... Невилл, ты совсем как Рон! Не осознаешь даже половины той силы, которая есть в тебе. Я тут совсем ни при чем, поверь мне! Однажды Дамблдор сказал мне очень важную вещь. Что человека определяют не заложенные в нем качества, а только его выбор. Это правда. Ты сам всегда делал свой выбор. И стал тем, кем стал, только потому что сам так решил. Сам так захотел. Здесь нет никакой моей заслуги…

— Ты был рядом, — просто отозвался Невилл. — Ты просто был, Гарри. Такой, какой есть. И это всегда давало мне надежду и силы…

Он вдруг смешался, судорожно перевел дух и через несколько мгновений продолжил:

— Не представляешь, как я расстроился, когда тебя объявили в розыск, а ты так и не появился в Хогвартсе. Мы ждали, что ты придешь к нам. И я, и Макгонагалл, и Хагрид… Мы даже придумали, как спрячем тебя. Но ты не пришел. Я сначала подумал, что ты не доверяешь нам. И это было ужасно. Это было хуже всего…

— Нет! — горячо воскликнул Гарри. — Совсем не из-за этого! О, Невилл, прости, пожалуйста, я совсем не поэтому…

— Да, — кивнул тот в ответ. — Я уже потом догадался. Что как раз наоборот. Чтобы не подставлять школу под удар. Чтобы не создавать проблем… Но, пожалуйста, Гарри, пообещай мне, что когда в следующий раз тебе понадобится помощь, ты придешь ко мне, а не к каким-то чужим малознакомым людям. Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты создавал мне проблемы, Гарри! Я категорически настаиваю на этом!

— Хорошо, обещаю, дружище, — улыбнулся Гарри. — Спасибо. Не сердись на меня, ладно? Я и правда просто не хотел подставлять Макгонагалл. И тебя. Ясно же, что первое место, где бы меня стали искать, это Хогвартс…

— Ну, должен признать, что в этом ты был прав. Они действительно тебя искали, — вздохнул Невилл. — Эти ушлые ребятки из Отдела тайн… Мракоборцев сразу отстранили. Мол, конфликт интересов, нельзя доверять аврорам розыск собственного коллеги.... Эти милые ребята прибыли, все обшарили, перевернули вверх дном. С такими важными физиономиями... Но они-то не знают замок так, как мы с тобой… Если бы ты пришел ко мне, мы бы смогли защитить тебя, Гарри.

— Да, наверное, — проговорил тот.

— Ну, слава Богу, теперь все позади, — поспешил добавить Невилл. — Не думай об этом. Главное, что ты снова в Хогвартсе.

Он похлопал друга по плечу и засмеялся, глядя на него с невероятным теплом.

— Добро пожаловать домой, Гарри! Мы ужасно по тебе скучали!