5 раз, когда Вонголе удалось одурачить одноклассников... (джен)

Щёки, уши и шея пылали так, что, наверное, на них можно было жарить яичницу. Тсунаёши Савада или просто Тсуна закрыла лицо ладонями, пытаясь спрятаться от того позора, что обрушился на неё, хоть и понимала, что тут скорее бежать прочь надо, а не прятать глаза. Реборн! Ну, Реборн! Этот ненормальный аркобалено просто наплевал на её чувства и вновь выстрелил пулей Предсмертной Воли, из-за магического действия которой вся одежда на Тсуне вновь превратилась в ошмётки, не затронув только нижнее белье — большое спасибо за маленькую милость. И вот она вновь стояла посреди школьного двора в одних трусах и лифчике, а на неё во все глаза смотрели одноклассники и другие ученики и учителя. Господи, стыд-то какой!

— Чего уставились?! Джудайме не музейный экспонат, проваливайте!

Хаято, раздражённо рычащий на всех и вся в ближайшем окружении Тсуны, ничуть не делал ситуацию проще и только привлекал всё новые взгляды. Тсуне хотелось провалиться сквозь землю чтобы больше никогда не видеть всех этих насмешливых и осуждающих взглядов. Горло то и дело сдавливало спазмами, она не была в силах даже прошептать что-то в своё оправдание.

— Я сказал, валите отсюда!

Лёгкое шипение зажжённых фитилей динамитных шашек заставил Тсуну отвлечься от своего позора, оторвать руки от лица и посмотреть на хранителя Урагана чтобы просто убедиться: у неё нет слуховых галлюцинаций. Интуиция не подвела, и Хаято действительно размахивал перед школой взрывчаткой, крича что-то про плату за «видение Джудайме в неприглядном виде». К глазам Тсуны подступили слёзы. Вероятно, Хаято искренне полагал, что такими словами и действиями он защищает её честь и достоинство, но… Так это не работало.

И почему именно сегодня в школе не было Киоко?! Единственная и лучшая подруга не мешкая дала бы ей свою кофту, чтобы хоть как-то прикрыться.

— Разгуливать в таком виде по территории школы запрещено.

О, этот голос знал каждый учащийся средней и старшей школы Намимори, и Тсуна не была исключением. Коленки предательски затряслись, к горлу подкатил новый ком нервов, а тело не затряслось лишь потому что его сковал животный страх. Хибари Кёя. Глава дисциплинарного комитета, самый жуткий ночной кошмар любого нарушителя правил и — как вишенка на торте — хранитель Облака Тсунаёши. Реборн сказал, она должна чувствовать себя спокойно и в безопасности рядом со своими хранителями (подчинёнными?), но пока что, единственным, что Тсуна испытывала вблизи Хибари Кёи, был бесконечный ужас и естественный инстинкт преклонить колени перед этим монстром дабы хоть как-то умилостивить и не схлопотать тонфами под рёбра. Да, этот парень никогда ещё не бил девчонок, но Тсуна бы не удивилась, окажись она в списке исключений.

В конце концов, ей всегда «везло» на неприятности. Вот уж точно ходячая катастрофа с обидной кликухой «Никчемная Тсуна».

На её голову легло что-то тяжёлое и очень тёплое.

— У тебя ведь должна быть какая-то сменка здесь — спортивный костюм или запасная форма?

Тсуна не сразу сообразила, что обращавшийся к ней не был Гокудерой Хаято. Да и тяжёлая ткань, небрежно накинутая на голову, подозрительно напоминала формой гакуран. А это значило… Значило…

— Х-Хиб-бари- сан?!

Писк вышел слишком тихий даже для ушей самой Тсуны, но Кёя, видимо, расслышал. Смерив её нечитаемым взглядом, мотнул головой в сторону здания школы.

— Живее, травоядное, не то забью тебя до смерти.

—Д-да!

Всё ещё находясь в прострации, Тсуна укуталась в гакуран своего хранителя Облака — ну не просто же так он в неё им кинул? — сделала несколько неуверенных шагов вперёд. Ноги едва не споткнулись о лежащее на асфальте тело, и Тсуне лишь чудом удалось сдержать вскрик и продолжить движение. Хаято был в отключке. Тсуна осторожно обернулась на шагающего Хибари, но тот сделал вид, что не заметил немого вопроса. Впрочем, тут и так всё было ясно — его хлебом не корми дай подраться, так что верный Хаято, можно сказать, пал смертью храбрых. Тсуна поспешно замотала головой, прогоняя дурацкие мысли. Хибари Кёя хоть и маньяк (совсем немножко), но уж точно бы не стал никого убивать. Пусть и грозился на каждом шагу забить всех до смерти.

— И кстати, играть в карты на раздевание на территории школы запрещено, так что, если решишь снова проиграть кому-нибудь, делай это дома.

Недоумение было первой эмоцией, потом на смену пришло понимание. Тсуна незаметно осмотрелась, наблюдая за зевакам. Голос у их главы ДК был поставлен, и, когда тот хотел, его можно было услышать даже если голоса он не повышал. И сейчас явно был такой момент, так как школьники смотрели на Тсуну кто с ужасом, кто с восхищением, и, если поислушаться, можно было различить тихие шепотки наподобие «Карты на раздевание?», «Она не никчемная, она бесстрашная, если решила сыграть в такое в школе», «Нифига себе, я бы не рискнул».

Тсуна с облегчением выдохнула. Додумалась бы она сама до такого объяснения? В магическую пулю вряд ли кто поверит, а вот в картёжный проигрыш… Да, стыдно, но зато кажется правдоподобным и здорово всё объясняет. Похоже, Кёя всё-таки принял Вонголу как свою семью и тоже стремился сохранить её существование в секрете.

— Спасибо, Хибари-сан.

Они дошли до шкафчиков, где Тсуна вытащила спортивный костюм и, вернув гакуран хозяину, с облегчением оделась. Так-то лучше. И её даже не побили.

— Просто чтобы всё прояснить, — Хибари вдруг подошёл почти вплотную, и Тсуна напряглась. — я не могу допустить чтобы кто-то узнал, что в школе учатся мелкие мафиози да ещё со странными магическими способностями. Тебе и твоим приспешникам лучше не привлекать внимание в стенах этой школы. На этот раз я закрою глаза, но если подобное повторится впредь, то…

Блеснувшие в жёлтом свете лампочек тонфа в красках дали понять, чего ожидать остальным хранителям и самой Тсуне в случае невыполнения этого условия.

— Не повторится, Хибари-сан.

Каким-то чудом Тсунаёши удалось выдавить вполне правдоподобную улыбку