Пиратская песнь (джен)

1728 годЭспаньола. Санто-Доминго

Двадцать три года минуло с момента начала правления четы Очоа в качестве губернаторов Эспаньолы. Каждое последующее лето подкидывало жителям испанской колонии всё новые сюрпризы. И если сюрпризы со Старого Света и внешнего мира заставляли нервничать и бояться страшных перемен, то сюрпризы внутри острова радовали. Донья Губернатор, вызывающая у простого люда поначалу недоверие с насмешками, в кратчайшие сроки сумела доказать, что при супруге она не меньший представитель силы и власти, с его согласия грамотный реформатор, а в его отсутствие не менее жёсткий правитель. Пока адмирал исполнял свои обязанности в Карибском бассейне, сохраняя спокойствие на морях, она не щадила преступников, пойманных пиратов и нечистых на руку аристократов. Последних гоняла с особенной безжалостностью. Глядя на семейную пару де Очоа, всем без исключения становилась понятна фраза «муж и жена одна Сатана».

Но какими бы осатанелыми с преступностью ни были супруги-губернаторы, порядок на острове они поддерживали образцовый. Именно при них Эспаньола окончательно вышла из разорения и вступила на путь процветания. Рабство на территории было полностью отменено, а освобождённые рабы получили шанс выучиться ремеслу и принять свой новый дом или заработать на билет до родины. Чаще рабы оставались в прогрессивной колонии, где на законодательном уровне считались полноправными людьми.

Для детей бедняков открылись школы-приюты, обеспечивающие обездоленных не только кровом и едой, но и необходимыми знаниями, чтобы по достижении взрослого возраста овладеть мастерством и стать кем-то, а не прозябать в нищете и попрошайничестве, перебираясь всё ближе к разбою и пиратству. Даже коренные жители жаловали семью губернаторов, даровавших им достаточно территорий и прав, чтобы колонизаторы смогли естественно сосуществовать с хозяевами земель, пока окончательно не перемешаются. Исконная вера не преследовалась, христианство приветствовалось, но силой не навязывалось. А под контролем лично доньи де Очоа был выстроен полноценный институт медицины, в который слетались все врачеватели Нового света, готовые учиться у женщины и спасать жизни не с божьей помощью, а со всеми полученными знаниями и умениями.

Начало августа 1706 года привело к берегам Санто-Доминго ранее неизвестный и весьма сомнительный бриг «Серкан Болат». Никто точно не знал, откуда явились «голландцы», являлись ли они таковыми или «происхождение» навязала фамилия Кенуэй. Прибывшие на своём бриге Мэри и Эдвард Кенуэй были немедленно вызваны на личную аудиенцию в губернаторский кабинет за своё подозрительное поведение. Но итогом беседы стало неожиданное сотрудничество. Эдвард присоединился к вест-индийской флотилии в качестве капера на службе, а Мэри вплотную взялась за организацию тайной полиции. Две несгибаемые семьи, Кенуэй и де Очоа, держали Эспаньолу в ежовых рукавицах, позволяя колонии расцветать и бодро бежать по безопасной тропинке прогресса.

С появлением «голландских тёмных лошадок», как их позже окрестили некоторые языкастые сплетники, система обеспечения порядка, которая и до того работала неплохо, превратилась в идеально выверенный механизм. Что бы ни происходило во внешнем мире, в Эспаньоле царил порядок. Попытки вторжения изнутри и извне были заранее обречены на провал.

Жители колоний, которым не так повезло с правителями, тоскливо вздыхали, когда кто-то упоминал Санто-Доминго. Но даже в стабильно развивающемся государстве, отгородившемся от угроз пиратов, дворцовых интриг, переворотов и смен власти с последующими переделками всего и вся, нашёлся весьма недовольный сложившимся положением человек.

* * *

Этим человеком являлась Веро́ника де Очоа — младшая дочь Диего и Аделаиды де Очоа. В свои пятнадцать лет она окончательно и бесповоротно для себя решила, что родительская опека встала ей костью в горле, а навязанное образование душит крепче любой удавки. Девушка грезила о приключениях, авантюрах, страшных препятствиях на пути к любви и счастью, которые будут красиво и оригинально решены умными и находчивыми пиратами. О пиратах она мечтала особенно рьяно.

Всё началось достаточно невинно. Едва девочка начала переступать порог своего девичества, смешливая служанка одолжила ей несколько романов про моря, закаты, запах пороха и паруса в тумане, где благородные флибустьеры и прекрасные дамы познавали любовь, страсть, дух приключений и в конце находили свой кусочек рая, где жили долго и счастливо. Аделаида не одобряла подобных книг, называя их глупыми сказками, ломающими жизнь, и на все просьбы приобрести парочку романов отвечала резким отказом. Балующий свою Жемчужинку отец шёл ей навстречу во всех вопросах, кроме этого. Когда заходила речь о пиратах, он, даже не зная о решении супруги, был категорически против всего, что могло показать их в романтичном образе. Никаких кукол, песен, пьес или книг. Не пристало дочери адмирала Диего де Очоа якшаться с этим сбродом, даже в своих мыслях. Но где запрещали родители, там помогали слуги и бабушка с дедушкой.

Единственная часть учёбы, от которой Вероника не выла в подушку по утрам, заключалась в уроках самообороны и фехтования. Отец, матушка и её крёстный Хуан не скупились проводить с ней достаточно времени, чтобы юная донья ничуть не уступала старшим братьям. Представляя себя верной спутницей благородного флибустьера, она продолжала тренировки с полной отдачей. Она не жаловалась на усталость и синяки, была готова повторять всё сложное и непонятное до победного конца, очень в этом напоминая Аделаиду в молодости, о чём ей частенько говорили родители с добрыми улыбками. Слова грели сердце юной доньи, но тем больше росла обида.

Матушка в её возрасте столько всего успела увидеть и познать. Она не сидела дома под присмотром родителей, не изучала эту зубодробительную медицину, не куксилась от иностранных языков, бесконечного чтения исторических, экономических, философских и прочих умных книжек и не страдала от математики! У мамы уже были приключения на Марсе, всякие вылазки, праздники, страшные людоеды и та неведомая темпоральная учебка. Она даже, как героиня одного из романов, потеряла родителей из-за дикого племени людоедов и отправилась сама в дальнейшем решать за свою жизнь! Она отвечала за себя сама! Почему ей, Веронике, нельзя также? Ну, только без смертей родителей. Просто однажды сбежать на корабль и позволить судьбе вести себя, ведь храбрые и чистые сердцем всегда найдут дорогу к своему раю!

— А можно я тоже отправлюсь в плавание? Юнгой. Ну, пожалуйста, я смогу! — клянчила она, кажется, с незапамятных времён, когда у старших братьев уже во всю кипела «морская жизнь».

Увы, ответы по большей части удручали юную донью. Да, она умело владела кинжалами, но не обладала достаточными знаниями, да ещё и «время неподходящее». Всегда неподходящее! Всегда на морях неспокойно! Всегда либо преддверие войны, либо война, либо послевоенное время, когда неспокойно. Для первого раза слишком опасно. А она ещё так молода, неопытна и со многим незнакома.

Родители приглашали учителей, учили её сами, добавляли к её кругозору всё больше и больше теории, давали пространства и времени, чтобы она самостоятельно и с поддержкой наставников изучила остров, на котором родилась. Аделаида наставляла её естествознанию, перешедшему в биологию, зоологию и ботанику. В окружении благородных, но скучных престарелых мужчин Вероника постигала жизнь и быт простого народа. Её народа, в будущем. Ей даровали свободу облазить вдоль и поперёк родную сушу, узнать все её секреты, полюбить так, чтобы, став хозяйкой, она знала и умела править, вводить новое, мягко выходить из старого… то есть оставаться сухопутной крысой, привязанной к этому куску суши. Отличному куску, но ведь скоро шестнадцать! Так вся молодость пройдёт за обучением теории и практики, а как же авантюры, приключения, новые знакомства и пиратские корабли?

Почему Антонио и Грегорио выходят с отцом в море, а она остаётся на берегу? Потому что мама и её подруга, Мэри Кенуэй, тоже сухопутные? Обида росла с каждым годом. Отец с матерью говорили о каких-то страшных вещах, которые творились в морях, о французах, англичанах… об этой извечной скучной политике! Особенно негативно отец отзывался о пиратах, «плодящихся, как крысы, на углях войны», но ведь он просто не понимает! Он никогда не читал романов и не знает, какие грустные истории на самом деле скрываются за жизнью корсаров! И какие золотые сердца бьются в их груди! Эти взрослые такие серьёзные, видимо, потому, что не хотят читать романы, ограничиваясь своими угрюмыми книжками!

Впрочем, пьесы, которые ей дарила матушка, были весьма забавными, романтичными и увлекательными. В них тоже были любовь, немного страданий, находчивые персонажи и много курьёзных моментов… но совсем отсутствовали пираты!

* * *

Самым большим ударом стала «Галка», подаренная Эдвардом Кенуэй своей дочери Марии, которой исполнилось восемнадцать. А до этого дочь близких друзей семьи уже два года с одобрения отца выходила в море. Два года она познавала все прелести «морской жизни» и возвращалась с захватывающими дух историями.

Мария Кенуэй, старшая подруга, прыгала от восторга, а Вероника едва смогла заставить себя улыбнуться. Бриг «Галка», только что со стапелей, построенный по чертежам Эдварда, по праву вызывал радостное волнение.

Мария не могла отдышаться бурного счастья, глядя на свою маленькую манёвренную «Галку». Двухмачтовый бриг казался даже для своего типа малюткой, но слушался руки своей новой хозяйки, словно живой. С собственным судном судьба Марии казалась предрешённой. Отныне только мир приключений, сложных заданий, новых открытий и… всего интересного. Не то, что на острове.

— Ника, не грусти! — встряхивала закручинившуюся подругу Мария с доброй улыбкой. — Что поделать, если наши отцы условились раньше шестнадцати не выпускать нас в море? Тебе не так долго осталось ждать! Три года, и я беру тебя под своё командование. У меня, конечно, поблажек не жди, но поддержку всегда найдёшь!

— Не торопи время, Белка, — подобрался со второго плеча Шэй, тоже празднующий свои восемнадцать. — Ты ещё так успеешь насмотреться на море с палубы корабля, что охладеешь к нему на всю оставшуюся жизнь. Изучай пока теорию, чтобы потом блистать своими познаниями в навигации.

Слова звучали обнадёживающе, но Шэй не был так ограничен по возрасту, а Марии не нужно было больше ждать, но ей, Веронике, ещё три долгих года! Три года с этими изматывающими науками! Кенуэй была вне себя от необузданного счастья, когда выходила в море на первый патруль, ведомая бригом отца. А юная донья глотала слёзы на берегу, провожая взглядом уходящий к горизонту корабль.

Да, между ними была разница в пять лет, да Веронике было на тот момент тринадцать, но обида подтачивала нежное сердце. Они росли с Марией практически вместе, и в порядке очереди познавали одни и те же радости и горести. Вот почему старшая получила всё, чего хотела, даже собственный корабль, а она, младшенькая, всё топчет ногами берег? Где справедливость?! Или это потому, что Мария никогда не читала романов о пиратах, презрительно фыркая на «низкопробную беллетристику»?

Что может быть хуже? Хотя всё же было!

Окончательно ставшая женственной, Кенуэй столкнулась с потоком ухажёров, желающих познакомиться с ней, подружиться, а чуть позже просить руки у родителей. Даже Антонио пополнил число таких заинтересованных юношей. Старший брат стал невероятно похожим на отца в своём стремлении получить желаемое — завоевать сердце неуловимой Марии. Каждый раз, когда неприступная крепость ранила самолюбие Тоши особенно болезненно, отец со смехом рассказывал, что за матушкой ему пришлось побегать долгие пять лет. С упорством де Очоа и правильной тактикой любая крепость рано или поздно откроет свои ворота. Матушка тоже по-доброму посмеивалась, а младшая дочь старательно делала вид, что не опечалена.

Нет, Вероника не завидовала старшей подруге с её армей поклонников… разве что самую чуточку. Но удручало другое. Все они были воспитанные, утончённые, хвастливые и немного чопорные дворяне. Те самые, которые в романах некрасивы, жестоки, избалованы и надменны. От которых юные прелестницы сбегают на пиратский корабль и живут счастливо со своей истинной любовью. Оставаясь на берегу, к возрасту сватовства Вероника и сама была обречена встретиться с мужским интересом, но родители никогда не подпустят к ней мужчину её мечты. Только проверенных и перепроверенных из хороших семей. Да и не спустится мужчина мечты на берег надолго, его следует искать там, где последний луч закатного солнца кажется зелёным, где сирены и русалки, где ром, бодрящий ветер истинной свободы и та самая настоящая жизнь, а не это…

Годом позже дарения той самой Галки, когда Мария и её брат Шэй праздновали общий день рождения и радовались подаркам, которые приготовили им родители, Вероника в свои неполные пятнадцать решилась на особенную авантюру. Не станет она ждать шестнадцатилетия и надеяться, что родители наконец позволят выйти в море! Она станет хозяйкой своей жизни, как героини её любимых романов! Она сбежит на пиратский корабль и сама будет кузнецом своей судьбы. Встретит того самого прекрасного флибустьера с золотым сердцем, который, несмотря на огрубевшие от морского дела руки, останется чист душой. Он увидит в её дерзком поведении свою избранницу и обязательно полюбит. Будет добиваться её взаимности, а потом… Оставалось составить план! Вычислить идеальное время, когда родителей не будет на острове, когда братья не смогут остановить её, а Хуан окажется просто не в силах перехватить её до совершения преступления.

План она составляла медленно и рассудительно. Сводила расписание деятельности родителей по минутам, следила за поведением старших братьев, благо Мария сводила с ума обоих. Даже Хуана она изучала, как преподаватели учили её наблюдать за жизнью местных животных и растений. Ради исполнения заветного желания она проявляла терпение и кропотливо добавляла день ото дня всё больше деталей в план побега. Как назло, терпеть и выжидать пришлось куда дольше, чем она рассчитывала, но романы утешали.

Она стала примерной ученицей, больше не кривлялась и не вредничала. К основным наукам прибавились география и картография, а к унылой математике добавилась ещё более неподъёмная аналитика. Впрочем, она помогала с большим планом на большой побег. Родители поймут. Рано или поздно поймут, но поначалу немного побеспокоятся. Однако не встанут же на пути счастья младшего ребенка! Внешне казалось, что Вероника взялась за ум и терпеливо ждёт, когда сможет вступить в самостоятельную жизнь. На деле же…

* * *

Матушка при всём своём равнодушии к морю рано или поздно срывалась и была готова лететь вольной птицей куда угодно, лишь бы ненадолго избавиться от лицезрения своей ноши — Эспаньолы. Хуан понимающе перехватывал в такие минуты все незавершённые дела, а в последние месяцы к этому готовился Антонио. По традиции именно старшему сыну прочили место губернатора, не исключая, что в конце концов бразды правления может взять на себя Грегорио или Вероника. Посему обучали всех троих, но право первым замещать родителей в их отсутствие получил первенец. Этого момента Вероника ожидала с замиранием сердца.

Вода точит камень, а долгое отсутствие супруга основательно трепало терпение матушки. Это был далеко не первый раз, когда звёзды начинали складываться в единый ряд. Аделаида отбывала контролировать зазнавшихся дворян, но тогда цербером за всеми следил Хуан и побег откладывался. Полгода назад всё вышло почти идеально — родители решили уйти в совместный патруль, проще говоря, остаться ненадолго наедине, верному помощнику пришлось отправиться в сердце острова, решить территориальную проблему между коренными жителями и потомками колонистов. Вот она, свобода! Почти на ладони! Но именно в этот момент Мария покинула Санто-Доминго.

Братья, теряющие при виде её разум, моментально собрались и зорко следили за даже движением пылинок. Чего уж говорить о младшей сестре, которую они нещадно баловали вниманием. Безумно приятно. Бесспорно, старших Вероника очень любила, втроём они запросто убегали из резиденции и вволю резвились под видом простых детей рыбаков на улицах города. К ним же присоединялся и Шэй, всё чаще остающийся на суше, дабы перенимать дело матери, пока Мария становится истинной наследницей отца. Но в присутствии этой троицы никуда не сбежать, как бы приятно ни было находиться вместе.

— Белка, всего год и потеряем тебя! — полушутливо укорял её Шэй, приобнимая за плечи под персиковым деревом. — Станет тебе мужем ветер, а судьбою море. Столько женихов безутешных оставишь на берегу!

— Да, станет наша сестрёнка сиреной морской! — почти без толики смеха в голосе поддержал Грегорио, вклинившись в их пару своей персоной.

— Или грозой всех морских дьяволов! — а вот Антонию не стеснялся подтрунивать младшую. — Смотри, не сотри нежные руки о грубые канаты или пока будешь драить палубы.

— Что делать?! — ужаснулась Вероника.

Шэй при поддержке Гриши в несерьёзной манере предложил Тоше помолчать, пока сам не отдраил все палубы. Тема была замята, но неприятный осадок остался. Неужели её отправят драить палубы? Но ведь… разве моряки этим занимаются день-деньской? Ответ она постеснялась искать.

Звёзды сошлись в ряд через два месяца после её пятнадцатилетия. Идеальный момент был выстроен, фигуры на шахматной доске расставлены. Оставалось только убедиться, что всё пройдёт идеально и по нотам. Маленькая Жемчужинка умела в детстве манипулировать людьми. Пришла пора вспомнить припорошенные забвением навыки.

Хватит читать романы и пьесы. Настало время её творения в нескольких актах.

* * *

Увертюра: как восхитительно, что вблизи Порт-Ройал как раз был запланирован бал на корабле. Жалкая калька с некогда бала отца, но как полезно! К берегам Ямайки частенько приставали корабли, которые позже отправлялись к таинственной Республике Пиратов. Но, быть может, повезёт ещё больше и близ берегов окажется самый настоящий корабль с флибустьерами, к которым можно будет перебраться под видом мальчишки-юнги. Грудь у неё ещё не начала активно расти, перетянуть несложно, да и волосы запросто убирались под бандану. Испачкать лицо, и девочку от мальчика не отличить. Не в первый раз она будет надевать личину мальчишки, чтобы стать невидимкой.

Акт первый: родители должны надолго покинуть остров. Вероника с удивлением смотрела на них. Пусть отец не был пиратом, а матушка не сбегала из родительского дома в объятия каперства, они выглядели в глазах дочери, как ожившая мечта из романа. Диего частенько так смотрел на Аделаиду, что дети начинали неловко ёрзать и находить тысячу причин срочно оставить родителей наедине. Но даже без этих взглядов он не стеснялся оказывать матушке знаки внимания, словно продолжал добиваться её руки. А когда они думали, что их никто не видит, и целовались… Внутри юной доньи всё переворачивалось и она со всех ног мчалась в свою спальню с пылающим лицом и неясными кульбитами в животе. Это было так… так… ТАК! Слишком откровенно! Слишком ярко и слишком-слишком! Слова заканчивались, пока она пыталась отдышаться, а в голове царил настоящий кавардак. Мысли приходили в порядок только одной фразой — вот бы и мне так с моим избранником!

— Матушка, прошу, расскажи мне ещё раз о мысе Горн? — хитрой лисицей она подобралась к ним во время семейного вечера.

Ужин давно миновал, но никто не отменял час вечернего чтения, когда все вместе с книгами они сидели в большой уютной библиотеке и читали, негромко обсуждая прочитанное. Не больше двух часов покоя, когда можно было поговорить о своих горестях, что-то обсудить… или настроить родителей на нужный лад.

— Жемчужинка, милая, разве не отец — лучший рассказчик? — улыбнулась Аделаида. — Его стараниями и красивыми речами я загорелась желанием увидеть мыс Горн и ощутить на себе неприветливость тех мест.

— Верно, — кивнула маленькая интриганка, — но я прошу рассказать, как вы вдвоём отправились в те места.

Родители переглянулись и щеки матери чуть налились румянцем. Многое в их истории они собирались оставить безмолвным. Рановато пятнадцатилетней дочери знать о всех страстях, которые кипели между родителями и продолжают бурлить по сей день, особенно если старательно напомнить.

Всё же они заговорили. Даже истории они рассказывали так, словно исполняли совместный танец. Вёл отец, но вовремя делал паузы, чтобы матушка сказала своё слово. Он говорил о ветрах, о суровых течениях и о красоте непогоды, испытывающей каждого моряка на прочность. Она добавляла, насколько всё ощущалось красочно и остро, а всё неприятное притуплялось вблизи родного и любимого человека. Вероника кожей чувствовала всё нарастающую недосказанность, скрытый подтекст в некоторых словах, и будто совершенно случайно хотела подробнее послушать именно о тех деньках, которые активнее прочих замалчивались. В этой скрытой беседе родители всё больше и больше напоминали друг другу о тех днях, когда даже бурная стихия уходила на второй план в моменты их супружеской близости. Сначала робко, потом смелее, а затем и беспардонно открыто они поедали друг друга глазами.

Правильные вопросы, несколько мечтательных предположений о возможности повторить великолепное приключение, и напоминание о старом друге отца, Хорхе де Сандовале, которого тот давненько не видел. Всё это стало семенами, упавшими в почву, которой послужил готовый к ответственности Антонио.

Акт второй: убедить Марию Кенуэй остаться на острове во время отсутствия родителей. К этому пришлось основательно готовиться. Мария, её родители и Шэй хоть и были всегда где-то рядом с самого детства Вероники, держались того необходимого расстояния, когда крайне непросто найти нити манипуляций. А милая старшая подруга настолько влюбилась в море, что ни одна слёзная мольба не убедила бы её остаться подольше. Впрочем, про «подольше» никто не говорил. Вероника рассчитывала только на один день. Братья должны отвлечься на подругу детства, ставшую внезапно невероятно притягательной девушкой. Через родного брата Вероника передала голубиной почтой письмо с просьбой повидаться всего лишь на денёк, а потом вновь поднимать паруса. Сказать, что пришлось тщательно подготавливать момент, чтобы Мария была близ Санто-Доминго, а родители как раз дома и в нужном настроении для решения отправиться вместе на материк, значит не сказать ничего. Сколько же раз всё срывалось!

Шэй принял из её рук письмо с удивлением. Странное ли дело, ведь, едва отдав послание, Вероника убедила Хуана взять её с собой на самую западную часть острова. Успеет ли вернуться к прибытию Марии? Порозовевшая Вероника постаралась убедить его, что успеет вернуться ровно в тот день, чтобы встретить старшую подругу и провести с ней денёк.

Акт третий: на западе Эспаньолы всегда неспокойно. Местные дворяне уверены, что их дальнее от Санто-Доминго расположение — это такой надёжный помощник в их не совсем чистой деятельности. Тайная полиция, возглавляемая Мэри Кенуэй, думала иначе. А инспекция Хуана убеждала их в обратном. Так с крёстным отцом изо всех сил подбивалась в сопровождающие юная донья.

Пусть это было не совсем законно, но к западным бухтам в обход всех легальных портов прибивались корабли торговцев, контрабандистов и, да, пиратов! Тоже весьма вероятная возможность без необходимости посещать бал близ Порт-Ройал встретить того самого единственного! Сколько предлогов можно придумать, чтобы улизнуть от Хуана, а дальше матушкина школа скрытности от верных де Очоа людей, чтобы совершить прогулку по западной Эспаньоле в одиночестве, послушать слухи и сплетни. Узнать про все возможные судна, что отправляются туда-сюда. Если всё будет совсем невесело, то за горсть монет у местных торговцев получить билет до Порт-Ройала и испытать счастье там!

План едва не сорвался от излишнего рвения Шэя отправиться вместе с ней. Право, неужели нельзя было всего лишь передать письмо сестре, да и не проявлять столько ненужного интереса?

«Что он делает на острове? — удивлялась Вероника. — Молодой капитан Кенуэй, подающий надежды и прочее-прочее-прочее, разве море ему не дом отныне и навеки?»

Отчего-то, несмотря на завидно блестящее начало карьеры, Шэй, будучи капитаном, не стремился обрести свой собственный корабль, который потеснил бы Галку Марии, он покорно командировался туда, куда направят. Впрочем, его исполнительность, лишённая ершистых попыток прямо здесь и сейчас доказать свою состоятельность и завоевать место в истории, так импонировала Диего, что он едва не вырывал молодого капитана их рук родителей. Эдвард не протестовал, пестуя из дочери свою смену. Порой ворчала только Мэри Кенуэй, полушутливо напоминая Диего на их общих вечерах, что негоже забирать себе чужого сына, чтобы пополнить число своих до троицы. Шутка шуткой, но подруга Аделаиды имела определённые планы на сына.

«И вправду, быть может, из-за матери решил задержаться? Заменить её на посту начальника тайной полиции?» — раздумывала Вероника, пока экипаж убаюкивал её долгие четыре дня в одну сторону.

Хуан по мере сил развлекал свою крестницу различными пьесами, которые он когда-либо читал и, благодаря цепкой памяти, пересказывал почти дословно. Читать при качке не представлялось возможным. Посему время они коротали разговорами, в перерывах между которыми Вероника мечтала о своём пирате.

— Я очень рад, донья Вероника, что ты решила в таком нежном возрасте со всей серьёзностью погрузиться в жизнь острова… — говорил Хуан, едва не роняя слезу умиления от настроя крестницы.

Однако та его не слушала, всё глубже погружаясь в фантазии.

«Пожалуй, пусть он будет высоким, как отец. И с глазами… голубыми? Карими? Зелёными? Пронзительными! Да, цвет не важен, а от одного взгляда сердце начинает бешено колотиться! И улыбка обворожительная. И волосы его чёрн… опять, как отец выходит, нет, не пойдёт! Волосы его цвета золота. Они длинные и кудрявые… хотя, у меня тоже длинные и кудрявые. Выходит, как-то некрасиво в паре будем смотреться. Волосы у него прямые и едва достают до плеч. А борода… усы… бакенбарды весьма привлекательны, да…»

— …Я не подозревал, насколько вы похожи с матушкой, она тоже совершенно не страшилась бросаться в самый омут! — закончил свою речь Хуан, а Веронике оставалось только сдержанно улыбаться и кивать. Не просить же повторить.

* * *

Счастье улыбнулось ей, а удача поцеловала в лоб в первую же ночь. Они прибыли на юго-запад острова, на мыс Тибурон ближе к вечеру. От такой близости с легендой Вероника едва не начала в голос ахать. Именно с мыса Тибурон в 1670 году пират Генри Морган назначил встречу с авантюристами, французами и англичанами с Ямайки, Тортуги и Санто-Доминго, чтобы напасть на Панама-Сити, который в то время был одним из самых богатых городов в стране. Именно эта часть Эспаньолы была первой облюбована пиратами! Право, не может быть, что отец разогнал их всех. Свободному духом человеку никакие запреты не указ! И скоро… совсем скоро!

Но до тех пор она скромно исполняла свою роль любознательной, но кроткой доньи. В меру очарованной новым местом и заинтересованной в его истории, но не слишком. На грани вежливости и истинного любопытства. На случай инспекции Хуана была выделена усадебка на десяток спален с небольшим садиком вокруг и весьма интригующей тропинкой куда-то вниз. Не к берегу ли? Не к местам, где пираты могли бы тайно пришвартовывать свои корабли?

Узнать всё это она решила сразу после отбоя. Едва пожелав Хуану доброй ночи, донья переоделась в простую мальчишескую одежду, скрутила волосы в жгут и поверх завязала бандану. В темноте смотрелось почти достоверно, осталось только спуститься по старой каменной стене дома в сад, испачкать лицо землёй и начинать собственные открытия. Идти в сторону приключений!

«Но сначала посетить то самое историческое место!» — с радостным замиранием сердца решила для себя Вероника.

Однако легко подумать и помечтать. Да, остров был ей вполне знаком, но по большей части при свете дня и под бдительным оком либо тайных, либо явных охранников. Они не мешали ей разговаривать с местными, отправляться на территорию, ставшей собственностью коренных жителей Эспаньолы, и никогда не появлялись чёртиками из табакерки. Но матушка учила Веронику видеть слежку. Девушка прекрасно чувствовала, когда казалось бы простой горожанин, шедший под руку с дочерью рыбака с милой беседой, выдавал себя едва заметным движением. Люди отца, люди Хуана, тайная полиция Мэри Кенуэй — они всегда были где-то рядом. Даже ночью могли где-то прятаться. Хотя ночью шансов было всё же меньше, да и заметать свои следы юная де Очоа умела не хуже матери.

Другое дело, что мыс Тибурон она посещала третий раз в жизни. Эта часть острова действительно оставалась в тени, чем и пользовались дворяне, обитающие тут. Первый раз она посетила его вместе с матерью в семилетнем возрасте, второй раз мыс показался перед глазами, когда ей исполнилось одиннадцать и они вместе с Марией возвращались из Порт-Ройал после празднования именин среднего сына губернатора Ямайки. Несмотря на спорные отношения между Испанией и Англией, колонии предпочитали жить в мире и союзе. Возможно, тому стала причиной выразительная речь Аделаиды де Очоа, что минует несколько поколений, колонии оборвут все связи со Старым Светом, а здесь и сейчас именно им решать, будут ли их потомки возглавлять колонии или болтаться на рее за чрезмерную связь с короной.

И вот наступил третий раз, когда юная Вероника посетила мыс Тибурон. В лунном свете всё казалось иным. Шустрая и осторожная, подобно кошке, она спускалась всё ближе к морю, которое вот-вот станет ей вторым мужем. Осталось только…

Хрусть. Шорх. Приглушенные английские проклятия.

Девушка замерла на месте, надеясь, что в лунном свете её если и заметят, то примут за камень. Здесь кто-то был. Всего час осторожного бега до утёса, с которого Морган, быть может, вдохновлял своих союзников на смелую авантюру. Или он выбрал своё судно для этого? Но, прочь все мысли, кто-то совсем рядом шумно шёл по утёсу. И не просто шёл, а шёл и смело громко говорил. На английском языке.

— Люциус, записывай. Во имя приобщения к истории я, Стид Боннет, решил посетить знаменательное место — знаменитый мыс Тибурон, где легендарный Генри Морган…

— Да, капитан, лекцию по Генри Моргану я записал утром… я могу по памяти потом записать. Темнота, как в аду!

— Нет! Хотя… побереги глаза Люциус, тут очень уж опасно. Такой склон! Но пообещай, что запишешь всё в точности, как я говорил! Что же такое, стать капитаном пиратов…

«Господи, мне повезло!» — обрадовалась Вероника.

В первый же день встретить настоящего пирата. Да, голос у него не такой, как она представляла себе, когда тайком читала романы, скорее робкий и немного изнеженный, но это капитан пиратов! Который тоже пришёл почтить знаменитое место. Нельзя упускать свой шанс!

— Каждый капитан командует по-своему, — продолжил диктовать своему спутнику таинственный капитан пиратов. — По традиции, пиратство — это культура насилия. Порка, килевание. Мои мысли — а зачем? Особенно сейчас…

Он говорил и говорил, а Вероника, затаившись в кустах, млела от его голоса. Да, сам голос оставался визгливым и не совсем мужественным, но слова говорил красивые. У такого капитана точно золотое сердце, раз уж он решил идти путём прогресса в отношениях со своей командой. Да ещё знал и ценил историю.

«Я попаду на его корабль, или не зваться мне Вероникой де Очоа!» — решительно кивнула себе юная донья и бросилась к своей судьбе.

— Капитан! — попыталась было крикнуть она, впервые радуясь строгости учителей-лингвистов, но столкнулась с кем-то, и крик заглох в шуме падающих тел.

К счастью, падали они не очень долго и не с крутого обрыва на скалы, что было весьма вероятно. Она всего лишь свалилась вместе с кем-то грузным и мягким с возвышения прямо к ногам капитана. Вероника приземлилась поверх мягкого тела и почти не оцарапалась. В то же время кто-то под ней недовольно кряхтел, на все лады понося своё препятствие.

— П-п-п-прошу прощения, — пискнула она и немедленно скатилась на землю.

— Олуванде, надеюсь, ты не ушибся? — мягко поинтересовался капитан.

— Не знаю, капитан, вроде, кости целы, — нейтрально прохрипел ещё один пират, по-видимому, обладатель имени Олуванде.

— Я прош… кхм, — откашлялась Вероника, поймав себя на слишком высоком голосе, и значительно снизила тембр, — я прошу прощения, сэр, я не хотел сбить вас с ног.

— Прощение принимается! — великодушно объявил капитан и в тот же миг запал в сердце юной доньи ещё больше. — Мальчик, что ты делаешь здесь в этот поздний час?

Этого момента она ждала всю свою жизнь! Настало время, когда Вероника сможет сделать внушительный шаг на борт пиратского судна и вкусить ту самую свободу!

— Я хотел посетить место, где в 1670 году Генри Морган…

— … Генри Морган назначил общий сбор авантюристов, чтобы напасть на Панама-Сити, — хором вместе с ней закончил капитан Стид. — Бог мой, юноша, а ты знаток пиратов?

— Не слишком, сэр, но немного знаю. Морган, Кидд, Бартоломью Робертс и… Чёрная Борода, — начала она судорожно припоминать самых недавних. — Меня зовут Ник, и я всегда мечтал стать частью пиратской команды!

Последняя фраза вызвала неоднозначную реакцию. Некий Люциус и такой же неизвестный Олуванде отнеслись скептически к такой судьбоносной встрече, как бы Вероника ни пыталась объяснить им, что действительно оказалась в этом месте случайно. Почти случайно, с учётом намерений, но конкретно их не разыскивала и ничего о них не знает. Язык чесался предложить за свой счастливый билет на корабль деньги, возможность пополнить запасы, которые она лично оплатит, или что-то ценное из дворянского дома, но выдавать себя раньше времени совсем не хотелось. Какой же она бедный юноша, мечтающий о пиратстве, если в карманах есть золото, а за плечами связи?

— Капитан Стид Боннет, я наслышан о вас, — начала она открыто лукавить, поскольку имя для неё казалось совсем незнакомым. Впрочем, тем лучше, значит, капитан молодой. — Вы не у всех на языках, но молва ходит… и я прошу принять меня в вашу команду юнгой! Для меня и мо…их почивших родителей это было бы подарком судьбы!

— Шкет, что ты несёшь?! — рыкнул было на неё Олуванде, но капитан быстро осадил пирата.

— Порой судьба преподносит удивительные подарки. И кто мы такие, чтобы их игнорировать, не так ли? — весело заявил он. — Завтра в полуденное время наш корабль будет проплывать мимо бухты, чуть ниже вон того утёса.

На их счастье, из-за облаков показалась луна, освещая искомую область. Капитан точно показал место, а Вероника впитывала каждое произнесённое им слово. Она старательно запоминала всё сказанное, на ходу прикидывала, как отвязаться от Хуана и его людей. Всё казалось вполне просто. Теперь и голос капитана не казался слишком уж визгливым, и тон вполне был мужественным. Зато от лёгкого прикосновения к своему плечу Вероника затрепетала, уже предчувствуя первые шаги того самого любовного жара, что вскоре обрушится на них с капитаном.

* * *

— Добро пожаловать на борт Мести! — объявил ей тот же самый голос капитана из ночной мглы.

Вероника не спала ночь и на скорую руку сумела составить блестящий план по отвлечению всех, кто мог встать между ней и пиратским кораблём. С Хуаном было сложнее всего. Пришлось прокрасться в его кабинет и почти до самого рассвета штудировать сомнительные документы и отчёты, по которым он собрался спрашивать с местных дворян. Горсть монет сумела поднять необходимую волну шепотков среди слуг, которые будто бы случайно при губернаторском представителе будут упоминать самые деликатные темы в таком подозрительном контексте, чтобы почти нейтрально-дружеский визит разросся в допрос с пристрастием. Причём прямо на ходу.

Сама Вероника пожелала первый день провести в знакомстве с Тибуроном, пообещав, что на второй день полноценно присоединится к дорогому крёстному и будет внимать его словам и впитывать его мудрость. Хуан всегда таял от её улыбки и долгого взгляда в глаза. В этот раз ничего не изменилось. Он пустил слезу умиления и благословил юную донью под присмотром посмотреть, чем живёт самая западная часть Эспаньолы.

Отвязаться от наблюдателей было вопросом времени. Вновь всё решили несколько монет. Дети бедняков без колебаний согласились помочь. Далее пьеса шла по выверенному сценарию: великодушное предложение дочери губернатора принять участие в чаепитии, после которого девушка заранее объявила час на дневной сон и последующее чтение книг в библиотеке. Минимум два часа, когда кому бы то ни было запрещалось её беспокоить. Для наблюдателей количество вошедших детей не отличалось от числа вышедших. Другое дело, что среди ушедших уже была ряженая донья, а особенно ловкому мальчику был дан приказ ожидать сумерек и убегать восвояси, но не раньше.

Стоило её ноге ступить на палубу шлюпа «Месть», восторг сменился лёгкой растерянностью. Капитан действительно не скупился на гостеприимство и улыбки, он обладал светлой шевелюрой, чуть касающейся подбородка, которую красиво золотило солнце. Он облачился в красивые одежды… пожалуй, даже в слишком красивые дворянские одеяния на французский манер, как было модно уже не первое десятилетие. Он даже носил чулки и туфли! И он был старым! А ещё непривлекательным! Не страшным, нет, но влюбляться в него желания не было никакого.

Вероника робко покосилась на остальной экипаж и нервно сглотнула.

«Это совсем не то, чего я ожидала!»

Примечания:

Всем желаю отличного настроения. А мы продолжаем нашего монстра Карибского Кризиса. Настало время и детишкам показать себя

Злую сказку "Русалка" о том что нельзя кататься на корабле с пиратами я уже рассказала. Эта версия куда мягче. Но все же "не ходите дети в Африку гулять"