Призраки Бейкон Хиллс (джен)

— Ребёнок, послушай меня, и остановись в каком-нибудь мотеле. Ты за рулём почти двадцать часов.

Стайлз бросает беглый взгляд на часы и привычно закатывает глаза.

— И не смей закатывать на меня глаза.

— Как ты… Ну да, точно, — слабо улыбнувшись, Стайлз поправляет гарнитуру. — Да, пап, хорошо. Судя по карте, я скоро буду пересекать небольшой городок, там и остановлюсь.

— Хорошо, — шериф Стилински глубоко вздыхает, и Стайлз практически видит, как тот устало потирает переносицу. — Езжай аккуратно.

— Принято, сэр.

— Ладно, безопасной дороги. Подожди… Ты в порядке?

— Да, конечно. До встречи, пап.

Стайлз, разумеется, лжёт. И его отец, разумеется, это понимает.

* * *

Большой чёрный автомобиль бесшумно заезжает на пустынную парковку. Стайлз покрасневшими глазами смотрит на мигающую вывеску мотеля, хватает рюкзак и неловко спрыгивает на асфальт.

Администратор мотеля выглядит как типичный персонаж фильма ужасов, который по сюжету направляет главных героев в лапы озверевших маньяков: старый грязный комбинезон, задорная залысина и ужасно жёлтые зубы. И очень-очень недовольное выражение лица.

Номер крошечный, не слишком чистый, но Стайлзу всё равно. Он бросает рюкзак на кресло, еле находит в себе силы раздеться и падает на жёсткую кровать, надеясь сразу провалиться в сон.

Разумеется, мозг не хочет проваливаться в сон и взамен обрушивает на Стайлза все воспоминания за последние шестнадцать лет.

* * *

Шестнадцать лет назад

Скотт — единственный, кто знает, что Стайлз, проходя учёбу в академии ФБР, пристрастился к сигаретам. И его одного достаточно, чтобы вынести всю душу по этому поводу.

— Ты знаешь, чем это грозит в перспективе? Рак, импотенция, ранний инфаркт…

— Можно выбирать? Я выбираю инфаркт.

— Не смешно.

— Да брось, Скотт, это в тебе говорит старый добрый астматик, — Стайл беспечно тушит недокуренную сигарету об асфальт. — Но раз для тебя это так важно…

— Важно.

Скотт опускает голову, разглядывая носки испачканных грязью ботинок. Смотрит куда угодно, кроме машины Стайлза, под завязку набитую его вещами. Говорит о чём угодно, кроме очевидного и необратимого факта.

Стайлз покидает Бейкон Хиллс.

— Прошу, не нагнетай столько драмы. Очередная сверхъестественная заварушка — и я примчусь, прихватив по пути парочку клыкастых альф.

Грустно усмехнувшись, Скотт смотрит на Стайлза, чья улыбка слишком яркая, чтобы проверить в её искренность.

— В этот раз всё иначе, верно? — тишина, воцарившаяся после этого вопроса, не оставляет пространства для манёвров. — Ты не вернёшься.

Это не вопрос, а потому Стайлз не считает нужным отвечать. Он опирается спиной о капот «брауни» и твёрдо встречает взгляд лучшего друга.

— Если приеду сюда ещё раз — погибну. Я не могу, Скотт, больше не могу. Слишком много призраков.

Скотт одним шагом преодолевает расстояние между ними и крепко прижимает к себе Стайлза. Тот не сразу отвечает на объятье, но когда делает это, Скотту даже немного больно от того, с какой силой и с каким отчаяньем Стайлз в него вцепляется.

— Люблю тебя, приятель.

Больше они не увидят друг друга следующие шестнадцать лет.

* * *

С утра Стайлз вливает в себя стакан кофе из автомата и мгновенно проникается пониманием к хмурому виду администратора — более отвратительного пойла он давно не пробовал. Немудрено возненавидеть жизнь, если единственный источник кофеина в радиусе километра — это скрипящая на зубах жидкость с привкусом нефти.

Впрочем, свою функцию это зелье выполняет — спать больше не хочется.

Стайлз выруливает на шоссе, на ходу настраивая карту. До Бейкон Хиллс остаётся пять часов езды.

Внезапно раздаётся звонок, и Стайлз впервые за долгое время видит на экране до боли знакомое имя.

Лидия Мартин.

Он отвечает не сразу — выжидает ровно семь гудков. Этого достаточно, чтобы убедиться, что голос не дрожит.

— С… Стайлз?

Лидии этих семи гудков не хватило.

* * *

Восемь лет назад

— С… Стайлз?

Лидия непонимающе смотрит на то, во что Стайлз превратил их квартиру.

Цветы на полу. Цветы на столе. Цветы на каждой горизонтальной поверхности. Потолка же не видно от обилия воздушных шаров. Стол ломится от еды — от любимых ею роллов до сочных стейков, от запаха которых кружится голова.

А в центре всего этого хаоса — растрёпанный, взмокший и объятый ужасом Стайлз.

— Ты чего так рано? Я в душ не успел ещё… Чёрт, можешь сделать вид, что ты меня не видела? Просто присядь и закрой глаза минут на пять, я быстро…

Лидия хватает его за рукав за мгновение до того, как он проскользнул мимо неё в душевую.

— Подожди.

Стайлз замирает и с опаской поворачивает на неё взгляд. Что-то в её голосе звучит неправильно. Надломлено. Болюче.

— Хэй, Лидс… Ты чего?

Он ведёт её к дивану, небрежно смахивая на пол бракованные шарики, которые так и не взлетели к потолку. Опускается рядом с ней, пытаясь поймать ей взгляд, но не может.

Лидия, сжимая руки на коленях, глубоко дышит, будто собираясь духом.

— Что-то случилось? На работе? Или мама позвонила? С мамой всё хорошо? Ну и я знаю, что Шанель у тебя в последнее время стала совсем старушкой, но она вроде у тебя крепкая малышка, если ты о ней переживаешь…

— Нет, — Лидия прерывает поток бессвязных речей о её собаке и, наконец, поворачивается к Стайлзу. — Нам надо расстаться.

Это не звучит как гром среди ясного неба, как обычно говорят в таких ситуациях. Это звучит… Никак. То есть это что-то настолько абсурдное, невозможное, что Стайлз с трудом сдерживает смешок.

Хэй, слышали новый анекдот? Приходит как-то Лидия Мартин к Стайлзу Стилински и говорит: нам надо расстаться. Вот умора!

— Очень смешно, — Стайлз встаёт с дивана, намереваясь всё-таки дойти до душа.

— Я серьёзно.

— Нет, — он замирает, и наконец чувствует ужас, тонкой холодной струйкой проникающей под кожу. — Нет, Лидс, мы… Расстаться?

— Да. Я всё решила.

Стайл возвращается к дивану. Опускается на колени, стараясь поймать взгляд Лидии, но она упрямо держит глаза закрытыми.

— Так нельзя, Лидия. Только не с нами. Я… Я что-то натворил? Я виноват? Прости меня, прости ради бога, я не знаю, что и как, но я исправлю, клянусь… Слышишь меня?

Он мягко обхватывает её лицо, покрывая беспорядочными отчаянными поцелуями, чувствуя на губах соленый привкус слёз. Чьи это слезы, неважно. Они всё равно страшнее любого яда.

Лидия вырывается, неуверенно, словно нехотя, но Стайлз всё равно её отпускает, продолжая с ужасом смотреть на неё снизу вверх.

— Я вижу тебя, Стайлз. Постоянно вижу, — она закрывает глаза руками, и её сбивчивый шёпот едва возможно разобрать. — Я постоянно вижу тебя и не могу спасти, и я очень, очень боюсь однажды выкрикнуть твоё имя. Это убьёт тебя.

Лидия вскакивает и бросается к выходу, а Стайлз… Он остаётся стоять на коленях, и коробочка с кольцом в его кармане наливается адской тяжестью.

* * *

— Привет, Лидс.

— Привет.

Стайл нехотя замечает, что её звонкий голос за последние восемь лет совсем не изменился.

А чего ты ожидал? Что он станет мерзким и скрипучим?

— Твой отец сказал, что ты едешь сюда, это правда?

— Сюда? — он почему-то страшно удивляется. — Ты в Бейкон Хиллс?

— Да. Шериф тебе не рассказал?

Стайлз внезапно чувствует злость, очень сильную. Почти ярость.

— Нет, Лидия. Если ты не заметила, у людей вообще нет привычки что-то мне рассказывать.

Резко свернув с дороги, Стайлз останавливает машину, раздражённо сдёргивает гарнитуру и хватает телефон.

— Например, ни одна живая душа не соизволила позвонить мне и сказать, что в Бейкон Хиллс начался зомби-апокалипсис и что там нужна моя помощь.

— Стайлз…

— Не сочли нужным поведать, что моя близкая подруга, которую я практически сам прирезал, внезапно ожила.

— Послушай…

— А ещё, Лидс, если ты не в курсе — нужно сообщать людям, что грёбанный Дерек Хейл сгорел в адском пламени!

Размахнувшись, Стайлз со всей силы запускает телефон об асфальт, и тот разлетается на миллион осколков.

Внезапная вспышка ярости так же внезапно отступает. Стайл чувствует, что ему не хватает кислорода, и, держась за капот, он медленно опускается на землю.

Ярость уходит, оставляя на своём месте жгучую боль в висках. Стайлз чувствительно прикладывается затылком об автомобиль, надеясь прервать поток мыслей, которые он сдерживал с самого своего выезда из дома, но не получается.

Потому что грёбанный Дерек Хейл сгорел в адском пламени.

* * *

Дерек Хейл был единственным, с кем не приходилось прощаться. Здороваться, впрочем, тоже.

Он появлялся внезапно и всегда невовремя — Стайлз находил его спящим на своей кровати в общежитии, за сиденье своего авто, пока Стилински выходил прикупить себе сигарет. Один раз Хейл жутко напугал Лидию, спокойно поедая арахисовую пасту утром на кухне. А однажды сонный Стайлз, топая ночью за стаканом воды, не обратил внимания на шум воды в душевой, и понял, что Дерек находится в его квартире только тогда, когда он прошёл мимо него в его, Стайлзовом, халате.

Все эти шестнадцать лет Дерек словно был неподалёку.

Альфы не оставляют свою стаю. Даже если один из членов этой стаи — хрупкий и эмоционально нестабильный человек.

— Волче, ты просто невыносим, — однажды говорит Стайлз, обнаруживая присутствие Дерека в его квартире в тот же момент, когда замечает и пропажу целого ведёрка мороженого.

— Мог бы уже привыкнуть и брать две порции.

— Это и была вторая порция! Первую ты уничтожил четыре дня назад!

Хейл заливисто смеётся, что очень не вяжется с его окровавленной футболкой. Отцовство сделало его мягким. Кто бы мог подумать?

— Переоденься, — недовольно говорит Стайлз. — У меня от одного твоего вида несварение.

Дерек даже не спорит и спустя несколько минут сидит в чистой толстовке, которая чуть ранее лежала в шкафу Стайлза.

— Как всё прошло? Разобрался с этим омегой? — Стайлз готовит завтрак сразу на двоих, в то время как Дерек заправляет кофе-машину.

— Разобрался. Направил его в стаю в Чикаго — у них нехватка сильных бет. Правда, уговаривать пришлось долго.

— Ну хоть без трупа в этот раз, — Стайл ставит на стол две дымящиеся тарелки с яичницей. — Шеф мне очередной «висяк» не простит.

Дерек чуть пожимает плечом, опуская перед Стайлзом чашку кофе.

— Да, этот посговорчивей.

После завтрака Дерек собирается уходить, и Стайлз говорит ему вслед:

— Передавай привет Илаю.

Дерек улыбается, как всегда при упоминании сына, и внезапно очень мягко говорит:

— Надо бы вам познакомиться. У вас много общего.

* * *

Стайлз ожидает, что при виде Бейкон Хиллс его собьёт с ног ностальгия, но этого не происходит — будто он и не уезжал.

Уверенно объезжая так и не заделанную за шестнадцать лет яму, он паркуется у знакомого дома, и спустя минуту Мелисса открывает ему дверь.

Он не успевает поздороваться, как она сразу крепко его обнимает.

— Мальчик мой… — Стайлз чувствует, как толстовка намокает от её слёз, и внезапно чувствует сильнейший прилив нежности. Он обнимает её в ответ, чувствуя, как нервный узел в животе чуть ослабляется.

— Жутко рад вас видеть, миссис МакКолл.

Он слышит шаги Скотта раньше, чем тот появляется на лестнице, но не поднимает на него взгляд.

Потому что в дверях кухни стоит Эллисон.

Стайлз чувствует, как сердце пропускает удар. Эллисон Арджент. Живая. Стоит на кухне Скотта.

Каждый шаг в её сторону тянется бесконечно. Она робко улыбается, в то время как Стайлз очень-очень аккуратно касается её плеча.

— Привет, Стайлз.

— Привет. Боже, Элиссон. Элиссон. Привет.

Стайлз прижимает её к себе так сильно, что, кажется, она на мгновение перестаёт дышать.

Краем уха Стайлз слышит за спиной голоса Скотта, Мелиссы и Криса Арджента, но игнорирует их, потому что Элиссон. Она живая. Она стоит, дышит, плачет так же громко, как и он. А это значит…

— Я не убил тебя, Элиссон. Не убил. Ты живая, тебе семнадцать, и я не убил тебя, Господи Боже, Элиссон…

Впервые за много лет Стайлз делает глубокий вдох, не чувствуя в груди жгучего укола вины.

* * *

Стайлз не задерживается в доме Скотта и не едет к Мартинам. Предупреждает отца, что прибудет чуть позже. И направляется к городскому кладбищу.

Найти могилу Дерека оказывается на удивление просто. Стайлз смахивает с надгробного камня шальной листок, открывает рот… и не находит слов.

Это настолько нечестно, что хочется выть. Не по-волчьи, не так круто, как это делает Скотт. Просто выть, со слезами, по-человечески. Стайлз всё ждёт, когда его всё-таки настигнет горе, но чувствует скорее растерянность. И обиду.

Как будто он второй раз за свою жизнь осиротел.

Ну и слава богу, внезапно зло думает Стайлз. Хоть перестанет воровать мои футболки, никакого гардероба на этого волка не напасёшься.

— А вы кто?

Стайлз резко оборачивается и видит перед собой худощавого растрёпанного подростка в клетчатой рубашке. Он смотрит на Стайлза с подозрением, будто принюхиваясь, и Стайлз помимо своей воли улыбается.

— Ты Илай? Боже, чувак, я думал, что сын хмурого волче родился сразу в чёрной кожанке, — Стайлз протягивает ему руку. — Я Стайлз. Я…

— Друг папы, да. Он много про вас рассказывал, — Илай неуверенно пожимает ему ладонь, переводя взгляд на могилу. — Вы сегодня приехали?

— Да, — Стайлз старается рассмотреть в ребёнке черты его лица и действительно подмечает их. В цвете глаз, в линии подбородка, в манере вскидывать голову — Илай похож на отца больше, чем кажется на первый взгляд. — Мне очень-очень жаль. Не могу найти слов, насколько.

Илай на мгновение прикрывает глаза, словно пытаясь скрыть слёзы, и проходит к могиле Дерека. В руке у него свежие цветы.

— Да, мне тоже. Вы с ним были долго знакомы, как он говорил.

— Верно.

Они некоторое время молчат, после чего Илай неловко прощается и идёт к выходу с кладбища. Стайлз выжидает несколько секунд и следует за ним.

Боль настигает его подло и внезапно, когда он почти подходит к машине. Стайл в очередной раз за сегодня чувствует, что не может сделать вдох, потому что…

Дерек Хейл умер.

— Мистер Стилински… Стайлз… Вы в порядке? Сэр?

Голос Илая доносится как сквозь толщу воды. Стайлз с усилием проводит рукой по лицу и с удивлением обнаруживает, что он задыхается от слёз.

Напуганный Илай сидит рядом с ним на пыльной земле, словно опасаясь того, что Стайлз сейчас потеряет сознание.

— Я… Да, прости. Прости, пожалуйста, не хотел тебя пугать, — Стайлз вытирает лицо рукавом, стараясь сдержать слёзы. — Просто… Нет, неважно.

— Это ничего, что вы плачете. Папа называл вас своим очень хорошим другом. Он часто говорил, что вы — сердце стаи.

Огромным усилием воли Стайлз не позволяет себе истерично захохотать.

— Скорее, я — его нервная система. Ужасно расшатанная.

Они не спешат вставать с земли. Несколько минут Стайлз смотрит с холма на раскинувшийся ниже город, а потом переводит взгляд на Илая.

И думает о том, что он не останется здесь. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще. Поговорит с отцом, встретится с Лидией. Пообщается со Скоттом и Малией. Ещё раз обнимет живую — живую! — Эллисон. И потом снова покинет Бейкон Хиллс.

Но перед эти обязательно расскажет Илаю, что волку из семейства Хейлов всегда будет место в его доме.