Звонок с неизвестного номера (джен)

Валентина Ивановна покосилась на ползущий по столу от вибрации телефон. Номер звонившего был неизвестен.

Нет уж, отвечать на звонки мошенников она не будет. Учёная уже. На работе каких только историй не рассказывали! Она давно и прочно сидела на вахте, так что мимо не проскакивала ни одна новость, хотя Валентина Ивановна и не была никогда любопытной.

То звонили якобы сотрудники безопасности банка, то полиции, то ещё какого госоргана. И ведь как убедительно врали! Люди покупались. Казалось бы, столько везде предупреждающих постов размещалось, а эти Остапы придумывали всё новые и новые схемы.

Валентина Ивановна вздохнула, пошла на кухню, прихватив телефон с собой по привычке. Мася тут же выскочила со своей лежанки и потрусила за ней.

— Ну чего тебе ещё? — беззлобно проворчала Валентина Ивановна, включая газ под чайником. — Нос шоколадом намазать? Опять миски полные!

Мася презрительно посмотрела на три мисочки возле холодильника, а потом перевела укоризненный взгляд на Валентину Ивановну. Ну да, сухой корм, варенец местного молокозавода — другой Мася не признавала — и отварной минтай едой не считались. Повадилась Мася есть с рук. Как сядет Валентина Ивановна за стол — Мася тут как тут. И лезла в тарелку проверять, что там сегодня на ужин?

Экран телефона засветился, звонок с неизвестного номера повторился. Может, и с другого, но первые цифры были такими же.

Валентина Ивановна покосилась на телефон с опаской. В душе шевельнулось что-то тревожное и тянущее.

Ну кто ей мог звонить? Опять радостный сотрудник МТС, уверяющий, что у оператора для неё лично шикарное предложение? Или Ростелеком — компания, услугами которой Валентина Ивановна не пользовалась уже лет пятнадцать. Роутер она не включала, а ежемесячная оплата исправно тикала. Целый квест пришлось пройти, прежде чем получить разрешение на отключение.

Или вот недавно звонил сотрудник Госуслуг. Надо же, какой участливый! Изменения в профиле в личном кабинете у Валентины Ивановны случились, вот он и беспокоился. И просил продиктовать код из смс. Да не ходила она в этот личный кабинет и не собиралась. На работе обязали установить Госуслуги, надо было проголосовать за лучшую окружающую среду. А так она порталом этим и не пользовалась. Машины у неё нет, налоги почтальон Верочка домой приносила под роспись.

Телефон зазвонил в третий раз. Теперь уж Валентина Ивановна с уверенностью могла сказать, что это один и тот же номер.

Вот же настырные. Людмиле из девятого кабинета как-то коллекторы названивали. Совершенно не в вежливой форме намекнули, что если её сынок не оплатит задолженность по кредиту, всем будет хана. Людмиле тогда чуть скорую не пришлось вызывать, так её эти энтузиасты достали. Звонили днём и ночью, а когда она в спам номера́ пачками принялась заносить, в ход пошли смс с угрозами. А сынок сорокалетний вообще проживал в другом регионе и знать не знал, что у него долг и кто-то мать достаёт. Где-то по быстрым займам осталась у него смешная сумма, разросшаяся как на дрожжах за счёт процентов. Разобрались потом, конечно. Но сколько нервов ушло.

Ну, ей-то точно коллекторы звонить не станут. Кредитов Валентина Ивановна никогда не брала, родственников, за которых можно посовестить и призвать к ответу, не осталось.

Сердце привычно сжало.

Раньше, когда был жив Алёша, она не выпускала из рук телефон. Ждала от него звонка в любую минуту. И всё время тревожилась. С того времени, как он в двадцать лет пошёл в пожарную охрану. Он после армии уехал к своей девушке, да там и остался. Приезжал в отпуск, конечно, но Валентина Ивановна всё время скучала. Года через три, как они с Ирочкой поженились, Алёша приехал с безобразными шрамами от ожогов на правой руке. Валентина Ивановна случайно увидела, когда Алёша из ду́ша вышел. Так-то он всегда в водолазках ходил и рубашках с длинным рукавом. В глазах у неё запечатался ужас, а Алёшка только обнял её и сказал, что всё нормально.

Потом Мишенька родился, и Валентина Ивановна сама к детям выбралась несколько раз. Внучок был копией Алёшеньки в детстве, такой же белокурый. И бровки хмурил так же, и смеялся. Валентина Ивановна души в нём не чаяла. Алёша с Иришкой разошлись, когда Мишеньке три года было. Валентина Ивановна вмешиваться не стала, хотя материнское сердце ныло от боли. Не хотела никого винить. Что там у них случилось? В любом случае, Мишенька её внук, и Иришку она всегда была готова видеть.

Свиделись. Почти два года назад, в конце марта.

Иришка звонила редко, чаще открытки в Ватсапп присылала к праздникам. Валентина Ивановна не сердилась — у девочки своя жизнь. Та вышла замуж во второй раз, родила дочку. По сути, кем ей была Валентина Ивановна? Бывшей свекровью. Но общались они с теплом. Алёша больше не женился, так что для Валентины Ивановны Иришка так и осталась единственной женой сына.

Позвонила Иришка тогда утром в субботу. Валентина Ивановна только убираться закончила в своих «Домовятах». Стыдно сказать, дома иногда паутина по углам висела, зато у виртуального Кузи — чистота и порядок. Сил порой не было на уборку пустой квартиры. Ни сил, ни желания.

— Валентина Ивановна, здравствуйте, — тихо поздоровалась Иришка, и Валентина Ивановна услышала странный шум в голове.

Почему-то она уже знала, что скажет Иришка.

В подвале жилого дома случился пожар. Оттуда шёл такой густой чёрный дым, что видимость была нулевая. Звено Алёши эвакуировало всех жильцов, а потом отправилось в задымленный подвал. Там у жильцов кладовые были: кто банки с соленьями хранил, кто вещи старые, которые и выбросить жалко, и дома держать не было надобности. Это у тех, кто пользовался ячейками с дверями. Остальное же пространство представляло собой просто кучу хлама, до которого давно никому не было дела. Жильцы сказали, там хранились газовые баллоны, вот Алёша с ребятами и поспешили туда. Да и очаг возгорания исходил оттуда. Два баллона вынесли, успели спасти дом от взрыва. А потом у пожарных сработали звуковые сигнализаторы дыхательных аппаратов. Воздух в баллонах заканчивался. Алёша встал замыкающим, следил, чтобы все ребята добрались до выхода. Стажёр, шедший впереди него, запутался в кольцах проволоки. Алёша кинулся помогать и внезапно потерял сознание. Вытащили его на воздух, бригада скорой сразу им занялась. Да только не пришёл Алёша больше в сознание. Умер через час.

Может, сначала всё и было для Валентины Ивановны как в тумане и кошмарном сне, а теперь вот, спустя два года, услужливая память зачем-то начала подсовывать яркие картинки и эпизоды. Словно заполняя пустоты.

Как, например, момент, когда прибыл начальник караула, буквально за пару часов до того, как привезли Алёшу домой. Зашёл в квартиру к Валентине Ивановне с двумя молоденькими ребятами, товарищами из Алёшиного звена. Желваки на щеках ходят, мнёт в руках шапчонку и не знает, что сказать.

Валентина Ивановна первая отозвалась:

— Добрый вечер!

Бедного начальника аж перекосило. Какой же он добрый, вечер?.. А Валентина Ивановна на правах хозяйки и чаю гостям предложила, и пыталась светскую беседу поддержать. Даже улыбалась. Пока не съехала по холодильнику со стеклянным взглядом.

Ребята перепугались, скорую вызвали. А Валентина Ивановна боялась больше всего, что Алёшу привезут, а она разлеглась на диване.

В машине с Алёшей Иришка приехала. Потом были певчие, шикарные похороны с администрацией их маленького городка — Алёшу тут все знали. В школе о его подвиге стали рассказывать на Уроках мужества. Ребята его звена приезжали и на похороны, и на сорок дней, и на год. И в прошлом сентябре, когда Валентина Ивановна получала Алёшин орден Мужества.

Только тогда она это всё не запомнила. Лица, имена мешались перед глазами. А сейчас вот воспоминания начали вылезать. Может, вторая годовщина на носу, вот и думала она опять об этом всём постоянно?

Сегодня опять Алёшу во сне видела. Будто он маленький ещё, мальчишка совсем. В классе пятом-шестом. С рыбалки, что ли, вернулся? А свитер на нём старый-престарый, весь истлевший. Даже не штопанный, а именно истлевший, как моль его съела. И в земле.

В сонники Валентина Ивановна не заглядывала сто лет. Что толку? Понапишут такого, что не знаешь, то ли умрёшь в понедельник, то ли замуж выйдешь.

Однако кто-то настойчиво хотел с ней связаться, и Валентина Ивановна на всякий случай отправила Иришке сообщение в Ватсаппе. Убедилась, что с ними всё в порядке. Иришка ответила, что всё хорошо, и прислала несколько новых фоток Миши. И одного, и с сестрёнкой. Надо будет распечатать, рядом с фотографией Алёши на комоде поставить в рамочке.

Телефон молчал, Валентина Ивановна косилась на него время от времени, но экран оставался чёрным. Слава Богу, отстали.

Вспомнила, как прошлым летом звонили вот так же с незнакомого номера несколько раз. Когда Валентина Ивановна решилась ответить, слышно было плохо. Шум, треск, а потом кто-то отчаянно закричал: «Мама, помоги!» «Мамочка, сделай всё, как они скажут, пожалуйста!» Валентина Ивановна ещё не успела отойти от шока, как шумы в трубке прекратились. Чёткий мужской голос звучал решительно. Хлёстко, будто не давая возможности сомневаться в серьёзности положения. Мол, ваш сын совершил наезд на девушку со смертельным исходом. Ему грозит солидный срок, но добрый «полицейский» готов помочь за определённую сумму.

У Валентины Ивановны случилась истерика. Правда, не сразу. Она выплюнула невидимому собеседнику в виртуальное лицо: «Сволочи» и отключилась от звонка. А потом села на тумбочку в коридоре и начала выть. Мася залезла к ней на колени, пыталась забраться на шею, грудь, лицо, беспокойно муркала и тыкалась лбом. Она стала гладить кошку и потихоньку приходить в себя.

Может, поэтому она старалась теперь вообще не отвечать на звонки с незнакомых номеров?

Утром вызов повторился. Валентина Ивановна ввела номер телефона в поисковике Гугла. На работе девочки научили, как определять, нет ли номера звонящего в чёрном списке. Данных про этого абонента в базе не было. Валентина Ивановна покосилась на телефон как на врага народа. Ладно, если позвонят ещё раз, она ответит.

Позвонили вечером, уже после работы. Она выждала шесть гудков, потом осторожно нажала на зелёную кнопку.

— Алло? — неуверенно произнесла в трубку.

— Валентина Ивановна! Здравствуйте! — с невероятным облегчением зачастил кто-то на том конце провода.

Она молча слушала. Сейчас спросят что-нибудь три раза, чтобы она ответила «Да». Или сразу начнут про вклады в банке заворачивать.

— Я Вадим, вы меня не помните? Из звена Алёши. Мы к вам приезжали с ребятами в сентябре.

Она ничего не ответила. Имя сына, произнесённое вслух, застучало в висках, заполошно забилось о грудную клетку. Кажется, у неё резко подскочило давление, потому что дальше голос Вадима слышался отдалённо, сквозь вату в ушах.

— Валентина Ивановна, скоро восьмое марта. Мы тут с ребятами немного собрали. У вас привязана карта к какому-нибудь банку?

Мошенники? Но код не спрашивали. А ещё внутри будто прорвалась давняя рана. Помнят Алёшу ребята...

— Вадим, как вы там все? — спросила она.

— Да мы нормально, — ответил собеседник.

И было это «нормально» таким Алёшиным. Он никогда не рассказывал о той опасности, с которой им приходилось встречаться.

— Все живы-здоровы, — вырвалось у Вадима. — Так что с банком, Валентина Ивановна? Я так рад, что вы ответили! А то всё никак не мог дозвониться. Если получится, мы в конце апреля⁽¹⁾ приедем.

— Приезжайте, родные…

Через пять минут пришло оповещение о пополнении счёта. Валентина Ивановна долго сидела возле Алёшиной фотографии и грустно улыбалась.

Зачем-то полезла в сонник, посмотреть значение вчерашнего сна. Оказалось, свитер во сне означал психологическую защиту, поддержку родных. Алёша ли ей помог, или теперь у неё появились новые родные?

Открыла журнал вызовов на телефоне, сохранила номер Вадима.

Славные ребята. Главное, чтобы возвращались живыми со своих «нормальных» дежурств.

1) 30 апреля — День пожарной охраны России.

Вернуться к тексту