Тень Киоши (The Shadow of Kyoshi, #2) (гет)

Юн, скривившись от боли, царапал шею до крови. Кожу все еще жгло воспоминание о чужом прикосновении, о зубах, которые впивались в его плоть.

— Перестань ныть, парень! — рявкнул невидимый голос.

В памяти всплыл момент, когда Цзянжу зажигал благовония — этот сладко-ядовитый аромат, медленно погружающий его в онемение. Юн понял, что это был яд жалящей медузы, знакомый ему по обучению под руководством сифу Амака.

Открыв глаза, он обнаружил себя в незнакомом месте — влажный мох под пальцами, а не привычная пыль шахтерского города. Юн находился в мрачном мангровом лесу, где небо светилось кислотно-зеленым цветом. Высокие, голые деревья, похожие на изогнутые столбы, возвышались вокруг, чуть светлее тени, что их окружали. И в глубине леса — огромный, сияющий глаз, внимательно наблюдавший за ним.

— Не двигайся, — казалось, глаз говорил, хотя звуков не было.

Боль, как старый знакомый, сжала его внутренности, заставив согнуться. Юн оказался в воде, его предплечья погрузились в грязь болота. Вокруг все начало трястись, не от магии, а от чего-то дикого и неуправляемого.

Юн ощутил себя пустым, как будто его не существовало вовсе. Вода вокруг плясала, капли стучали по поверхности, словно мелодия безумного барабанщика. Берега извивались, деревья гремели, сталкиваясь друг с другом в хаотичном танце.

Он упал на землю, ударившись головой, словно ученик, кланяющийся перед наставником в последнем отчаянном жесте.

— Цзянжу! — мысленно взывал Юн, его разум метался в поисках спасения. — Цзянжу!

— Прекрати это, жалкое существо! — взревел глаз, но, несмотря на гнев, отступал, словно боясь заражения его агонии. Земля подчинялась ритму его боли, удары становились все громче, предвещая катастрофический финал.

Юн желал только одного — чтобы боль ушла. Видеть, как рушится все, ради чего он так усердно трудился, было невыносимо. Это разрушение казалось внутренним распадом.

— Отпусти боль, — прошептал голос, не принадлежащий ни глазу, ни Цзянжу. — Оттолкни ее. Передай кому-то другому.

Трещина начала расходиться от его ног, словно первый разлом на хрупком стекле. Она быстро побежала по воде, словно молния, рассекающая небеса, и, достигнув берега, расколола землю. Вспышка напряжения высвободилась, и наступила тишина.

Юн снова мог дышать. Мог видеть. Дрожь пропала, энергия была потрачена на создание длинной трещины в земле, неестественной раны на пейзаже. Вода болота лилась в эту рану, раскрывала глубину, которую Юн не должен был исследовать.

Все стало четче, когда он ощутил облегчение. Юн использовал этот миг, чтобы оглядеться. Роща не была похожа на лес, который он видел. Тусклый свет с неба был не от видимого солнца. Это место было туманным отражением реального пейзажа, нарисованного чернилами, но очень тонким слоем.

«Я в мире Духов».

Он попятился от трещины перед ним, не желая, чтобы его смыло потоком воды. Он повернулся и выбрался на место, где было сухо, цепляясь за торчащие корни. В воздухе пахло серой и гнилью.

Господин Кельсанг говорил ему о мире Духов. Это место должно быть красивым, диким, полным невообразимых существ. Царство духов было зеркалом для его посетителей, оно отражало эмоции, реальность, которая обретала облик вокруг вашей духовной неосязаемой проекции.

Юн напряг пальцы, они были плотными, как и должны быть. Он не знал, был ли добрый монах в таком кошмарном болоте, как это. Они никогда не говорили о том, что происходило, если кто-то входил в мир Духов, оставаясь в своем теле.

Он вздрогнул от шелеста веток и вспомнил, что не был один. Глаз. Он пристально смотрел из тьмы леса, окружал его полупрозрачными отростками с человеческими зубами на концах. Юн ощутил эти зубы в горах, когда они попробовали его кровь.

Пульсирующая паника бежала по его сердцу. Юн знал, что времени было мало. Он пытался вспомнить, как Цзянжу звал духа. Это ведь важно, знать его имя?

— Отец… Светлячок?

Глаз вдруг приблизился, втиснулся в брешь меж двух ближайших деревьев. Юн завизжал и упал на локти. Он совершил ошибку. Важный невидимый барьер был разбит, когда он произнес имя вслух, и теперь он стал еще уязвимее из-за связи с этим.

— Я зову себя так, — сказал дух. Зрачок Отца Светлячка жутко метался, радужка сужалась. Его взгляд, казалось, пробовал его на вкус. — Но ты, думаю, обязан назвать мне свое имя.

Как юродивый, Юн оказался на месте деревенского дурачка из предостерегающих народных историй Царства Земли, бедный пахарь или лесоруб, который попал под проклятие или был просто съеден. Он мог думать лишь о том, как его проглотят. Наверное, его раздавят в кашу, а это потом впитает слизь.

— Меня зовут Юн, — его ладони были липкими от страха. В некоторых таких историях глупый мальчик выживал, только если мог убежать. Юн уже был добычей, ему оставалось лишь стать интересной добычей. — Я… я…

Его самообладание подвело его. Его стойкость под давлением, которая впечатляла Лорда Огня и Царя Земли, вождей Племен Воды и настоятелей Храмов Воздуха, пропала. Может, у Аватара Юна хватило бы уверенности отыскать выход словами, но этого человека уже не существовало.

Отец Светлячок подвинулся среди деревьев, и Юн знал, что умрет, если не скажет что-нибудь быстро. Его разум напомнил ему моменты прошлого, когда его судьба была в чужих руках.

— Я хочу, чтобы вы обдумали предложение взять меня в ученики! — закричал он.

Один глаз мог выглядеть удивленно? Лес затих, только журчала вода.

— Я… опускаюсь на колени перед вами как скромный духовный путник, желающий отыскать ответы, — сказал Юн. Он занял позу, соответствующую его словам. — Прошу, передайте мне знания мира Духов. Умоляю.

Отец Светлячок рассмеялся. У него не было век, чтобы щуриться, но глаз посмотрел выше, выражая веселье.

— Мальчишка, думаешь, это игра?

«Все — игра, — подумал Юн, пытаясь подавить дрожь. — Я буду играть, сколько смогу. Я проживу еще хоть немного».

Больше не было Аватара Юна. Ему снова придется быть мошенником.

— Меня нельзя винить в желании задать вопросы духу, который мудрее лучших из людей.

«Если есть сомнения, льсти».

— Лучшие мудрецы Царства Земли не могли опознать Аватара шестнадцать лет. Но вы сделали это за секунды.

— Хм. Раньше! Ты не бился так, как мы с Куруком, ты не можешь узнать дух противника. Я уже ощущал всплеск высокой энергии, понял, что Цзянжу ведет его реинкарнацию ближе к одному из моих туннелей. Должно быть, это был один из вас, детей.

Юн встрепенулся от слова «туннели».

— У вас есть дороги к миру людей? Больше одной?

Отец Светлячок снова рассмеялся.

— Я знаю, что ты делаешь, — он оскалился. — И это не впечатляет меня. Да, я могу создать проходы в мир людей. Но ты не сможешь убедить меня отослать тебя обратно. Ты не "Мост между духами и людьми", мальчишка. Ты — камень, который нужно убрать скульптору. Примесь в руде. Я пробовал твою кровь, и ты — ничто. Ты даже не достоин этого разговора.

Глаз приблизился.

— Я вижу, что ты расстроен из-за правды, — сказал он успокаивающим тоном. — Не стоит. Кому нужно бремя Аватара? Ты найдешь свою цель, свое бессмертие. Как только я стану сильнее от твоей крови, часть твоей сущности будет жить во мне вечно.

Проблемой любой игры было то, что противник со временем решал прекратить игру. Отец Светлячок вдруг бросился к Юну, пробивался сквозь лес, нити слизи раздвигали ветви, словно занавес.

— Будь благодарен! — взревел дух. — Ведь мы станем едины!