Разбитые. Том I (джен)

Лето 1995 года в доме Дурслей тянулось как бесконечная пытка. Гарри сидел в своей крохотной спальне на втором этаже, самой маленькой комнате, которую ему наконец выделили после того, как он пригрозил Дурслям Сириусом. Окно было приоткрыто, но душный воздух Литтл-Уингинга не приносил облегчения. На столе лежали неотправленные письма к Рону и Гермионе — он писал их снова и снова, но ответа не было. После Триволшебного турнира, после смерти Седрика, после того, как Волдеморт вернулся, мир будто отвернулся от него. Министерство через «Ежедневный пророк» поливало его грязью, называя лжецом и истериком, Дамблдор молчал, друзья тоже, и Гарри чувствовал себя так, словно его заживо похоронили под обломками собственной жизни. Он лежал на кровати, пялясь в потолок, где паук медленно плел свою паутину, и думал, что одиночество — это, может, и есть его судьба.

И тут воздух в комнате сгустился, как перед грозой, и с легким хлопком появилась она. Высокая рыжая девушка, с кожей цвета полуночного неба и глазами, горящими как угли, плюхнулась прямо на его письменный стол, задев стопку писем, которые разлетелись по полу. На ней было что-то вроде облегающего черного комбинезона, больше похожего на костюм из дешевого фантастического фильма, и она ухмылялась, скрестив ноги, будто только что вышла на сцену.

— Ну что, мелкий, опять сидишь и нюни распускаешь? — сказала она, ее хриплый голос резанул тишину, как нож по стеклу. — Воняет тоской на милю, аж тошно. Я тут решила заглянуть, развлечь тебя. Или… — она наклонилась ближе, подмигнув, — развлечься с тобой. Как настроение, Поттер?

Гарри подскочил, чуть не свалившись с кровати, и уставился на нее, моргая, как будто перед ним призрак. Его мозг, затуманенный депрессией, медленно переключался на реальность.

— Ты кто, черт возьми, такая? — выдавил он, голос хриплый от долгого молчания. — И какого хрена ты делаешь в моей комнате?

Синия хихикнула, спрыгнув со стола и шагнув к нему. Ее когти слегка цокнули по деревянному полу, а рыжие волосы качнулись, как языки пламени.

— Меня зовут Синия, мелкий, — сказала она, ткнув его в грудь когтем. — Я суккуб, если тебе это что-то говорит. Обычно я прихожу к таким, как ты, чтобы… ну, знаешь, высосать немного энергии через кой-какие приятные штуки. Но ты выглядишь таким жалким, что я даже не знаю, с чего начать. Может, сначала пошутить, а потом уже раздеть?

Гарри смотрел на нее, и в его голове что-то щелкнуло. После всего — после Седрика, после лабиринта, после того, как он видел, как Волдеморт смеется над его беспомощностью, — эта рыжая тварь с ее ухмылкой и пошлыми шуточками была последней каплей. Но вместо того, чтобы заорать или схватить палочку, он вдруг выпалил, глядя ей прямо в глаза:

— Знаешь что, Синия? Если ты пришла сюда за моей энергией, то опоздала. У меня ничего не осталось. Ни сил, ни надежды, ни черта. Я видел, как парень умер у меня на глазах, и все теперь думают, что я псих или лжец. Министерство хочет меня заткнуть, друзья меня бросили, а я сижу тут, как кусок дерьма, которого никто не хочет подобрать. Так что если ты хочешь меня «развлечь», то вперед — высоси все, что сможешь. Только не удивляйся, если вместо энергии получишь одну гребаную пустоту.

Он замолчал, тяжело дыша, и уставился на нее с каким-то мрачным вызовом. Синия замерла, ее ухмылка медленно сползла с лица, а глаза сузились. Она явно не ожидала такого. Обычно ее жертвы либо визжали, либо бросались на нее с похотью, но этот мелкий пацан с шрамом на лбу только что вывалил ей такую тираду, что она почувствовала себя, как будто ее ткнули носом в собственное дерьмо.

— Ну ты даешь, Поттер, — сказала она наконец, отступив на шаг и скрестив руки. — Я думала, ты просто очередной сопляк, который будет пялиться на мои сиськи и пускать слюни, а ты тут мне целую трагедию Шекспира выдал. Что ж, ладно, карты на стол: я не знаю, что с тобой делать. Ты слишком… — она замялась, подбирая слово, — …настоящий, что ли?

Гарри фыркнул, откинувшись на кровать и глядя в потолок.

— Настоящий? Это теперь так называют тех, кому жизнь в лицо плюнула? — сказал он, и в его голосе сквозила горечь. — Если ты не знаешь, что делать, то вали обратно в свой ад. Мне и без демонов тошно.

Синия нахмурилась, а потом вдруг плюхнулась рядом с ним на кровать, подперев голову рукой. Ее когти слегка царапнули простыню, но она не нападала и не соблазняла — просто смотрела на него, как будто впервые видела что-то интересное.

— Слушай, мелкий, — сказала она, и в ее тоне появилась нотка, которую он не ожидал: что-то вроде любопытства пополам с насмешкой. — Я суккуб, да, но я не совсем тупая. Ты мне нравишься, хоть и выглядишь, как будто тебя поезд переехал. Может, я останусь? Не чтобы тебя трахнуть — хотя, черт, это было бы весело, — а просто… поболтать? Пошутить? У меня чувство юмора, знаешь, получше, чем у твоих жирных родственничков.

Гарри повернул голову и посмотрел на нее. Ее рыжие волосы падали на лицо, а глаза блестели, но не злобно, а как-то… тепло? Он не знал, что думать. Часть его хотела выгнать ее к черту, но другая — та, что устала быть одной, — вдруг сказала:

— Ладно. Останься. Только не начинай с пошлостей, а то я тебя выгоню палочкой.

Синия ухмыльнулась, но в этот раз без обычной наглости.

— Договорились, Поттер. Но если что, я все равно красивее твоей палочки, — подмигнула она, а потом щелкнула пальцами, и в воздухе появился маленький огненный шарик, который превратился в крошечного Дадли, танцующего с визгом. — Смотри, это твой кузен на дискотеке. Весело, да?

Гарри невольно хмыкнул, глядя на это. И впервые за недели в его груди шевельнулось что-то, похожее на облегчение. Что будет дальше — он не знал. Но с этой чокнутой суккубкой рядом, похоже, его одиночество только что получило пинок под зад. И, может, это было началом чего-то большого — или просто большого бедлама.

Гарри смотрел на крошечного огненного Дадли, который нелепо дергал руками и ногами, пока Синия хихикала, хлопая себя по колену. Шарик наконец лопнул с легким хлопком, оставив после себя запах жженого сахара, и комната снова погрузилась в тишину. Он все еще не понимал, какого черта эта рыжая суккубка делает рядом с ним, но ее присутствие — странное, раздражающее, но почему-то живое — было как глоток воздуха после месяцев удушья. Он откинулся на подушку, скрестив руки, и бросил на нее косой взгляд.

— Ладно, Синия, — сказал он, стараясь звучать равнодушно, хоть внутри все еще бурлило. — Ты осталась. И что дальше? Будешь меня развлекать фокусами, пока я тут гнию?

Синия повернулась к нему, ее глаза сверкнули, и она вдруг легла на бок, подперев голову рукой, будто устраивалась на пикнике. Ее когти слегка постукивали по матрасу, а рыжие волосы разметались по простыне, как огненный ореол.

— Гниёшь, говоришь? — протянула она, растягивая слова с насмешливой интонацией. — Мелкий, ты не гниёшь, ты просто сидишь в этой конуре и жалеешь себя, как какой-то герой из плохой пьесы. Я тут не для того, чтобы тебя нянчить, но, черт, мне скучно, а ты… — она ткнула его когтем в плечо, — ты интересный. Не каждый день встречаешь пацана, который смотрит на суккуба и вместо того, чтобы пустить слюни, выдает монолог про свою разбитую жизнь.

Гарри нахмурился, отмахнувшись от ее руки.

— Интересный, да? — буркнул он. — Это теперь так называют тех, у кого все друзья пропали, а весь мир думает, что я псих? Может, тебе лучше найти кого-то повеселее. Дадли, например. Он жирный, но хотя бы не ноет.

Синия расхохоталась, ее смех был как звон битого стекла, резкий и неожиданно заразительный. Она села, скрестив ноги, и наклонилась к нему так близко, что он почувствовал запах серы и чего-то сладкого, как перезрелые фрукты.

— Дадли? Этот твой кузен? — сказала она, вытирая воображаемую слезу. — Да он бы обосрался, увидев меня, а потом побежал бы к мамочке с криком про ведьм. Нет, Поттер, ты мой тип. У тебя есть… как это называется? Глубина, вот. И шрам этот дурацкий на лбу — прям как бонус к драме. Так что я остаюсь. Может, даже вытащу тебя из этой дыры, если ты перестанешь ныть.

Гарри закатил глаза, но уголок его рта дернулся в слабой улыбке — первой за долгое время. Он не хотел признавать, но ее наглость и дурацкие шуточки пробивали брешь в той стене, что он выстроил вокруг себя после турнира.

— Вытащишь меня? — сказал он, скептически подняв бровь. — И куда? В ад? Или ты думаешь, что я побегу с демоном по Литтл-Уингингу, как в каком-то идиотском приключении?

— Почему бы и нет? — Синия вскочила, хлопнув в ладоши, и ее когти сверкнули в тусклом свете лампы. — Я могу устроить тебе приключение, мелкий. Не знаю, что у тебя там было с этим твоим турниром, но я чую, что ты по уши в дерьме. А я, между прочим, умею вытаскивать людей из дерьма. Ну, или засовывать их туда еще глубже — зависит от настроения.

Она щелкнула пальцами, и на полу появился маленький огненный вихрь, который превратился в крошечный макет Литтл-Уингинга. Домики горели веселым пламенем, а фигурка Вернона бегала кругами, размахивая руками. Гарри невольно хмыкнул, глядя на это.

— Ты ненормальная, — сказал он, но в голосе уже не было той злости, что раньше. — И что, прям сейчас побежим? Дурсли меня прибьют, если я свалю.

— Ой, да плевать на твоих Дурслей, — отмахнулась Синия, плюхнувшись обратно на кровать. — Я могу их отвлечь. Например, поджечь их дурацкий газон или устроить так, что твой жирный кузен будет бегать по улице в одних трусах, вопя про конец света. А мы тем временем смоемся. Куда хочешь? В этот твой Хогвартс? Или в какое-нибудь место, где не воняет тоской?

Гарри задумался. Идея сбежать звучала безумно, но что-то в ее словах цепляло. Он устал сидеть взаперти, устал от молчания друзей, от лжи в газетах, от чувства, что он один против всего мира. А эта чокнутая суккубка, с ее дурацкими фокусами и острым языком, была первым существом за месяцы, которое смотрело на него не с жалостью или презрением, а с каким-то странным интересом.

— Не знаю, — сказал он наконец, глядя на нее. — Может, и правда свалить. Но если ты подожжешь что-нибудь, я тебя сам прикончу.

Синия ухмыльнулась, ее глаза загорелись ярче.

— О, мелкий, мне нравится, когда ты грозишься, — сказала она, вставая и потягиваясь, как кошка. — Ладно, план такой: я отвлекаю твоих уродов, а ты собираешь шмотки. Только быстро, а то я могу случайно спалить весь дом, и тогда тебе придется объяснять, почему тут пахнет жареным Верноном.

Она подмигнула и рванула к двери, но Гарри вдруг схватил ее за руку. Она обернулась, удивленно подняв бровь.

— Подожди, — сказал он, и его голос стал тише, почти серьезным. — Почему ты это делаешь? Тебе правда не все равно, или ты просто развлекаешься?

Синия посмотрела на него, и на секунду ее ухмылка сменилась чем-то другим — чем-то мягким, почти человеческим.

— Может, и то, и другое, Поттер, — сказала она, выдернув руку. — А может, я просто устала от скучных душ в аду. Ты мне нравишься, и точка. Не копай глубже, а то найдешь что-нибудь, чего я сама не знаю.

Она выскользнула за дверь, и через секунду снизу послышался визг Петуньи и грохот — похоже, Синия уже начала свое «отвлечение». Гарри вскочил, сердце колотилось, но впервые за месяцы он чувствовал не только страх или тоску, а что-то похожее на азарт. Он схватил рюкзак, закинул туда мантию, палочку и пару шмоток, и подумал: «Какого черта я вообще творю?» Но останавливаться уже не хотелось. С этой рыжей психопаткой рядом его жизнь, похоже, собиралась превратиться в сплошной бардак — и, может, это было именно то, что ему сейчас нужно.

Гарри застегнул рюкзак, бросив последний взгляд на свою убогую комнатушку. За дверью уже творился ад: Петунья визжала, как будто ее режут, Вернон орал что-то про «чертовы фокусы», а Дадли, судя по топоту, улепетывал наверх, вереща про «ведьму с огнем». Синия явно не теряла времени. Гарри выдохнул, сжал палочку в руке и рванул вниз по лестнице, готовый к чему угодно — или хотя бы к тому, чтобы не сгореть заживо в этом дурдоме.

В гостиной он застал картину, достойную дешевого ужастика. Синия стояла посреди комнаты, держа в руках огненный шарик размером с теннисный мяч, и небрежно подкидывала его, как жонглер. Вернон, багровый от ярости, размахивал зонтиком, пытаясь ее ткнуть, но каждый раз шарик взрывался в воздухе с хлопком, оставляя запах горелой шерсти. Петунья прижимала к груди чайник, будто это было оружие, и кричала:

— Убирайся из моего дома, ты… ты дьявольское отродье!

Синия обернулась к ней, ухмыльнулась и щелкнула пальцами. Чайник в руках Петуньи вдруг зашипел, из него вырвался пар, и она с визгом уронила его на пол, где он начал подпрыгивать, как живая игрушка.

— Дьявольское отродье? — сказала Синия, театрально приложив руку к груди. — Ой, тётя, ты мне льстишь! Я просто милая девочка, которая любит пошалить. А вот твой муженек сейчас спалит себе усы, если не заткнется.

Вернон замахнулся зонтиком, но Синия ловко увернулась, и зонт врезался в телевизор, пробив экран с треском. Искры полетели во все стороны, и Вернон заорал, как раненый бык. Гарри, стоя на лестнице, не знал, смеяться ему или бежать. Но Синия поймала его взгляд и подмигнула.

— Ну что, мелкий, готов сваливать? — крикнула она, швырнув очередной шарик в сторону Вернона, который с воплем отпрыгнул, чуть не свалившись на кофейный столик. — Я тут уже всех достала, пора рвать когти!

Гарри кивнул, спрыгнул с последней ступеньки и рванул к входной двери. Синия догнала его в два прыжка, схватив за руку, и они выскочили на улицу. Ночной воздух Литтл-Уингинга ударил в лицо, прохладный и влажный, а за спиной раздался грохот — похоже, чайник наконец взорвался, и Петунья завизжала так, что стекла задрожали. Соседские собаки залаяли, где-то хлопнула дверь, но Гарри и Синия уже неслись по газонам, перепрыгивая через низкие заборчики.

— Ты чокнутая! — выдохнул Гарри, задыхаясь от бега и смеха, который неожиданно вырвался из груди. — Они теперь точно вызовут полицию!

— Полицию? — Синия хохотнула, ее рыжие волосы развевались, как флаг. — Пусть попробуют, мелкий. Я им устрою такой пожар в участке, что они будут неделю тушить свои бумажки! Куда бежим? У тебя есть план, или ты просто герой без мозгов?

Гарри затормозил на углу улицы, упершись руками в колени, и оглянулся. Свет в доме Дурслей мигал, крики доносились даже сюда, а в окнах соседей начали зажигаться огни. Он выпрямился, смахнув пот со лба, и посмотрел на Синию. Ее глаза горели, но не злобно, а с каким-то дурацким весельем, будто она только что выиграла в лотерею.

— Плана нет, — признался он, все еще тяжело дыша. — Я просто… хотел выбраться. Не знаю, куда. Может, к Хagridу? Или в «Нору», к Уизли. Но они не пишут, так что…

Синия склонила голову набок, глядя на него с любопытством.

— «Нора»? Это что, твой тайный бордель? — сказала она, ухмыляясь. — Ладно, мелкий, раз ты такой потерянный, я сама что-нибудь придумаю. У меня есть пара трюков в рукаве. Хочешь телепортироваться? Могу забросить нас куда-нибудь, где не воняет твоими родственниками.

Гарри нахмурился, сжимая палочку в кармане.

— Телепортироваться? — переспросил он. — Ты серьезно? А если нас засекут? Министерство уже следит за мной, после всего этого дерьма с Волдемортом…

— Волде-что? — Синия подняла бровь, но потом махнула рукой. — А, плевать. Пусть следят, я им устрою шоу. Держись, Поттер, сейчас будет весело.

Она схватила его за руку, и прежде чем он успел возразить, мир вокруг закружился. Воздух сжался, как будто их засосало в вакуум, и через секунду они плюхнулись на траву где-то в поле. Гарри рухнул на колени, хватая ртом воздух, а Синия стояла рядом, отряхивая свой комбинезон, как будто ничего не случилось.

— Добро пожаловать в… — она огляделась, — черт его знает, где мы. Пахнет коровами и свободой. Нравится?

Гарри поднялся, оглядывая темное поле, окруженное низкими холмами. Где-то вдалеке светились огоньки деревни, но он понятия не имел, где они. Сердце колотилось, но не от страха, а от какого-то странного облегчения. Он посмотрел на Синию, которая ухмылялась, как довольный кот, и вдруг сказал:

— Ты реально ненормальная. Но… спасибо, что вытащила меня.

Синия замерла, ее ухмылка дрогнула, и она ткнула его когтем в грудь.

— Ой, не начинай с соплями, мелкий, — буркнула она, но в голосе мелькнула тень смущения. — Я просто хотела пошуметь. А теперь давай думать, что делать дальше, пока твои уроды не вызвали охотников за демонами. Или за тобой, кто там за тобой гоняется?

Гарри усмехнулся, глядя на нее. Впервые за месяцы он чувствовал себя не просто живым, а частью чего-то — пусть даже это «что-то» было хаосом с рыжими волосами и когтями. Что будет дальше, он не знал, но с Синией рядом явно не придется скучать. И, может, это было только начало.

Гарри поднялся с травы, отряхивая джинсы, и оглядел поле. Вдалеке виднелись смутные очертания кривого дома, который он узнал бы даже во сне — Нора, жилище Уизли. Его сердце екнуло от облегчения, но тут же сжалось: окна были темными, ни одного огонька, ни звука. Он повернулся к Синии, которая стояла, скрестив руки, и скептически разглядывала пейзаж.

— Это Нора, — сказал он, кивая на дом. — Дом моих друзей. Но, похоже, их нет. Наверное, уехали куда-то…

Синия фыркнула, ткнув его когтем в бок.

— Отличный план, мелкий, — сказала она с сарказмом. — Притащил нас в какую-то дыру, а твои дружки, похоже, решили, что ты им больше не нужен. Что дальше? Будем ночевать с коровами?

Гарри нахмурился, сжимая рюкзак. Он и правда надеялся, что Уизли будут дома, что Рон и Джинни встретят его, как всегда, с шумом и объятиями, что миссис Уизли накормит его пирогами. Но тишина Норы была как удар под дых — еще одно напоминание, что он один. Почти один.

— Заткнись, — буркнул он, глядя на Синию. — Я что-нибудь придумаю. Может, пойдем в Косой Переулок. Там всегда людно, найдем кого-нибудь из Хогвартса. Или хотя бы еду.

Синия ухмыльнулась, ее глаза загорелись озорством.

— Косой Переулок? Это что, твой магический базар? — сказала она, потирая руки. — Ладно, мелкий, я в деле. Но если там будут скучные рожи, я подожгу пару лавок, чтобы оживить обстановку.

Гарри закатил глаза, но не успел возразить — Синия снова схватила его за руку, и мир закружился. На этот раз они приземлились не так мягко: Гарри врезался в бочку с чем-то вонючим, а Синия приземлилась на ноги, как кошка, и тут же начала оглядываться. Косой Переулок гудел вокруг них — ведьмы и волшебники сновали между лавками, дети тащили родителей к витринам с метлами, а запах жареных каштанов смешивался с ароматом зелий из «Аптеки Малпеппера».

— Ну, Поттер, где твои дружки? — сказала Синия, но ее голос вдруг прервался. Она посмотрела на себя, на свой черный комбинезон и когти, и нахмурилась. — Черт, я тут как чертова рок-звезда на деревенской ярмарке. Надо прикинуться кем-то… попроще.

Она щелкнула пальцами, и ее тело окуталось легким дымком. Через секунду перед Гарри стояла не суккубка с темной кожей и горящими глазами, а девушка, похожая на обычную ведьму: светлая кожа, веснушки, рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, и зеленые глаза, которые все еще слегка светились, выдавая ее. На ней была школьная мантия Хогвартса с нашивкой Гриффиндора, но что-то в ее ухмылке и слишком уверенной походке говорило, что она не совсем вписывается.

— Ну как? — сказала она, крутанувшись на месте. — Теперь я твоя однокурсница… как там ее зовут? Лаванда? Парвати? Неважно, сойдет?

Гарри открыл рот, чтобы возразить, но тут его взгляд упал на знакомую фигуру у витрины «Все для квиддича». Рон. Рядом с ним стояла Гермиона, держа в руках толстую книгу, и что-то втолковывала ему, пока он пялился на новую «Молнию». Гарри замер, сердце заколотилось — он не видел их с конца турнира, не знал, что сказать, как объяснить…

— Эй, мелкий, ты чего застыл? — Синия ткнула его в бок. — Это твои дружки? Пойдем, поздороваемся, а то ты выглядишь, как будто призрака увидел.

Она потащила его вперед, не дав опомниться. Рон заметил его первым, его лицо вытянулось от удивления, а потом расплылось в улыбке.

— Гарри?! — воскликнул он, бросив взгляд на Гермиону. — Черт, парень, ты откуда тут взялся?

Гермиона обернулась, ее глаза расширились, но она тут же нахмурилась, сжимая книгу.

— Гарри, мы… мы собирались написать, честно, — сказала она быстро. — Просто все так запуталось, с Министерством, с Дамблдором…

— Да ладно, — Гарри махнул рукой, стараясь не показать, как его кольнули ее слова. — Я просто… сбежал от Дурслей. Вот, с ней.

Он кивнул на Синию, которая тут же шагнула вперед, сияя улыбкой, от которой у Рона чуть челюсть не отвалилась.

— Привет, я Си… то есть Сандра, — сказала она, протягивая руку. — С Гриффиндора, четвертый курс. Мы с Гарри случайно пересеклись, и я решила его вытащить из той дыры. Ну, знаете, он же герой, нельзя ему киснуть.

Рон пожал ей руку, глядя на нее с подозрением, но явно впечатленный.

— Сандра? — переспросил он. — Что-то я тебя не помню…

— Она тихая, — быстро вставил Гарри, бросив на Синию предупреждающий взгляд. — Не высовывается.

Гермиона прищурилась, глядя на «Сандру» поверх книги.

— Странно, — сказала она. — Я тоже не припоминаю… А ты точно с Гриффиндора?

Синия — или Сандра — только ухмыльнулась, пожав плечами.

— Ну, я не из тех, кто орет на весь замок, как некоторые, — сказала она, подмигнув Гермионе. — Но я всегда рядом с Гарри, правда, мел… то есть, Гарри?

Гарри кашлянул, чтобы скрыть смешок. Она явно наслаждалась этой игрой, и, черт возьми, у нее получалось. Рон все еще пялился на нее, явно думая не головой, а чем-то ниже, а Гермиона хоть и хмурилась, но кивнула, решив пока не копать глубже.

— Ладно, — сказал Рон, хлопнув Гарри по плечу. — Главное, ты тут. Мы как раз собирались в «Дырявый котел» — там Фред с Джорджем что-то химичат. Пойдешь с нами?

— Ага, — кивнул Гарри, чувствуя, как тепло от их присутствия медленно растапливает лед внутри. — Пойду.

Синия — Сандра — подхватила его под руку, сияя, как довольный кот.

— Ну, раз все в сборе, пошли, — сказала она, бросив на Гарри лукавый взгляд. — Только держи меня поближе, Поттер. А то вдруг я заблужусь в этом вашем магическом цирке.

Они двинулись по улице, и Гарри чувствовал, как ее когти — скрытые под иллюзией — слегка сжимают его локоть. Она обманула всех, и теперь, похоже, собиралась быть его тенью. Что будет дальше — он не знал, но с Синией рядом его жизнь явно не собиралась становиться скучной.

Гарри шагал по Косому Переулку, окруженный Роном, Гермионой и Синией, которая теперь звалась Сандрой. Толпа гудела вокруг, ведьмы и волшебники сновали между лавками, но он чувствовал себя странно — одновременно на месте и не в своей тарелке. Рон болтал о новой метле, Гермиона что-то ворчала про правила Министерства, а Синия — Сандра — шла рядом, ухмыляясь так, будто знала какой-то секрет, который всем остальным еще предстояло разгадать. Ее иллюзия держалась крепко: рыжие волосы в хвосте, веснушки, мантия Гриффиндора — она выглядела почти как настоящая студентка Хогвартса, если не считать легкого свечения в глазах, которое Гарри замечал, когда она поворачивалась к нему.

Они завернули к «Дырявому котлу», и Рон толкнул дверь, пропуская всех вперед. Внутри было шумно: запах эля и жареного мяса смешивался с гомоном голосов, а в углу Фред и Джордж Уизли склонились над столом, окруженные кучей каких-то подозрительных коробок. Увидев Гарри, они тут же вскочили, расплываясь в одинаковых ухмылках.

— Гарри, черт возьми, ты живой! — воскликнул Фред, хлопнув его по спине.

— Мы уж думали, Дурсли тебя прикончили и закопали в саду, — добавил Джордж, подмигнув. — А это кто с тобой? Новая подружка?

Они оба уставились на Синию, которая тут же шагнула вперед, сияя своей фальшивой улыбкой.

— Сандра, — сказала она, протягивая руку. — Четвертый курс, Гриффиндор. Просто спасаю вашего героя от скуки. А вы, похоже, те самые близнецы, про которых он мне рассказывал? Те, что поджигают всё подряд?

Фред и Джордж переглянулись, явно впечатленные.

— Она нам нравится, — сказал Фред, пожимая ей руку.

— Да, определенно наш человек, — кивнул Джордж, ухмыляясь Гарри. — Где ты ее прятал?

Гарри кашлянул, бросив на Синию быстрый взгляд. Она только подмигнула, явно наслаждаясь своей ролью.

— Да так, случайно пересеклись, — пробормотал он, надеясь, что никто не начнет копать глубже.

Гермиона, однако, не сводила с «Сандры» подозрительного взгляда, но промолчала, усевшись за стол и открыв свою книгу. Рон плюхнулся рядом, потянув Гарри за рукав.

— Слушай, Гарри, ты как? — спросил он, понизив голос. — Мы правда хотели написать, но… ну, знаешь, мама с папой все время шептались про Орден, а нам велели не рисковать с письмами. Министерство перехватывает сов, говорят.

Гарри кивнул, чувствуя, как старый ком в горле немного растворяется.

— Да нормально, — соврал он, хотя голос дрогнул. — Просто… рад вас видеть.

Синия — Сандра — тут же влезла в разговор, плюхнувшись на стул рядом с Гарри и хлопнув его по плечу.

— Нормально, говоришь? — сказала она с насмешкой. — Да он чуть не сгнил у своих уродов-родственников! Я его вытащила, а то бы он сейчас сидел и пялился на пауков, как какой-то псих.

Рон хмыкнул, а Фред с Джорджем заржали, чуть не опрокинув свои кружки с сливочным пивом. Гермиона, однако, прищурилась еще сильнее.

— А как ты его вытащила, Сандра? — спросила она, подчеркнув имя, будто проверяла его на вкус. — Ты ведь не могла просто прийти и забрать его из дома магглов?

Синия не растерялась, пожав плечами с такой небрежностью, что это выглядело почти правдоподобно.

— Ну, я случайно оказалась рядом, — сказала она, ткнув Гарри локтем. — Увидела, как он киснет, и решила: пора спасать героя. Мы же гриффиндорцы, разве нет? Помогаем друг другу.

Гарри напрягся, ожидая, что Гермиона начнет задавать вопросы, но тут Фред перебил, подняв одну из своих коробок.

— Ладно, хватит допросов, — сказал он, ухмыляясь. — Гарри, Сандра, хотите посмотреть наш новый проект? «Пиротехнические пироги» — взрываются прямо во рту, но безвредно. Ну, почти.

Джордж подхватил:

— Мы как раз собирались испытать их на Роне, но раз вы тут, можете быть первыми!

Рон побледнел, а Синия захлопала в ладоши, ее глаза — даже под иллюзией — загорелись озорством.

— О, я в деле! — воскликнула она. — Давай, Поттер, попробуем. Если что, я тебя откачаю.

Гарри невольно улыбнулся, глядя на нее. Она вела себя так естественно, что даже он почти поверил в эту «Сандру». Они с друзьями принялись дурачиться, пробуя пироги, которые то шипели, то выбрасывали разноцветные искры, и впервые за месяцы Гарри почувствовал себя почти нормальным. Но в глубине души он знал: Синия играет свою роль слишком хорошо, и это не может длиться вечно.

Когда шум немного утих, а Фред с Джорджем ушли за новой партией пива, Гермиона вдруг наклонилась к Гарри, понизив голос.

— Гарри, эта Сандра… она странная, — сказала она. — Я точно не помню ее с Гриффиндора. Ты уверен, что она та, за кого себя выдает?

Гарри замер, бросив взгляд на Синию, которая в этот момент учила Рона жонглировать пирогами, смеясь над его неуклюжестью.

— Она… ну, она помогла мне, — сказал он, стараясь не выдать напряжения. — Не волнуйся, Гермиона. Я разберусь.

Гермиона кивнула, но ее взгляд остался настороженным. Синия тем временем поймала его глаза и подмигнула, будто говоря: «Я все под контролем, мелкий». И Гарри понял, что она действительно собирается держаться рядом — как тень, как фальшивая однокурсница, как чертова суккубка, которая каким-то образом влезла в его жизнь и, похоже, не собиралась уходить. Что будет дальше — он не знал, но с ней рядом его одиночество явно получило новый поворот.

* * *

Косой Переулок гудел, как улей, и Гарри с друзьями, включая «Сандру», решили, что пора заняться делом. Школьный год приближался, а у Синии — если она собиралась и дальше притворяться гриффиндоркой — не было ни мантии, ни учебников, ни даже приличной палочки. Рон, Гермиона и близнецы тащили Гарри к лавкам, а Синия плелась рядом, с интересом разглядывая всё вокруг, будто турист на ярмарке. Её иллюзия держалась крепко, но Гарри замечал, как она иногда морщила нос, когда кто-то слишком близко подходил, или как её пальцы подрагивали, словно ей хотелось щелкнуть ими и поджечь что-нибудь для смеха.

— Нам нужно купить тебе школьные шмотки, — сказал Гарри, понизив голос, пока они шли к «Всему для ученика». — Иначе Гермиона точно что-то заподозрит. Она уже косится на тебя, как на контрабанду.

Синия — Сандра — ухмыльнулась, ткнув его локтем в бок.

— Ой, мелкий, не переживай, — ответила она тихо, чтобы Рон впереди не услышал. — Я придумаю, как выкрутиться. У меня талант к обману, знаешь ли. А школьные шмотки — это что, типа мантия и книжки? Ладно, давай поиграем в примерную ученицу.

Они зашли в лавку, где полки ломились от мантий, перьев и стопок учебников. Рон сразу рванул к стойке с подержанными вещами, бормоча про «мамину экономию», а Гермиона принялась листать список для четвертого курса, сверяясь с ним, как генерал перед битвой. Синия же схватила первую попавшуюся мантию, накинула её поверх своей иллюзии и закружилась, чуть не сбив с ног какого-то первокурсника.

— Ну как, Поттер? — сказала она, подмигнув. — Иду я на гриффиндорку или что?

Гарри хмыкнул, но кивнул.

— Идёт, — сказал он. — Только надо ещё письмо из Хогвартса. Без него никто не поверит, что ты настоящая.

Синия задумалась, её глаза — даже под иллюзией — сверкнули озорством. Она оттащила Гарри в угол, подальше от друзей, и прошептала:

— Письмо, говоришь? Ладно, мелкий, сейчас будет фокус. Только не ори, если что.

Она щелкнула пальцами, и в воздухе возникла искра, которая быстро превратилась в конверт с печатью Хогвартса. Гарри схватил его, раскрыв от удивления рот, и пробежал глазами текст: «Мисс Сандра Блейк, приглашаем вас на четвертый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс…» Всё выглядело чертовски настоящим — даже подпись МакГонагалл стояла внизу.

— Как ты это сделала? — прошипел он, пряча письмо в карман.

— Магия, мелкий, — ухмыльнулась Синия. — Я же суккуб, могу подделать что угодно, если захочу. Главное, чтобы твои дружки не начали проверять через сов. А теперь давай купим мне палочку, а то я без неё как дура выгляжу.

Они вернулись к остальным, и через час Синия уже щеголяла новой мантией, стопкой учебников (Гарри пришлось одолжить ей галлеоны) и палочкой из «Олливандера» — простой, из орешника, которую она выбрала, потому что «она выглядит смешно». Гермиона всё ещё косилась на неё, но письмо из Хогвартса, небрежно показанное «Сандрой», вроде бы её успокоило. По крайней мере, на время.

К вечеру они добрались до дома на площади Гриммо, 12. Тёмный, мрачный особняк Ордена Феникса встретил их скрипом дверей и запахом плесени. Сириус, увидев Гарри, тут же обнял его так крепко, что тот чуть не задохнулся, а миссис Уизли засуетилась, загоняя всех на кухню за ужином. Синия, всё ещё в образе Сандры, держалась на удивление тихо, но её ухмылка то и дело мелькала, когда она разглядывала портреты, шепча Гарри:

— Черт, мелкий, тут как в моём аду, только без огня и веселья.

Ужин прошёл шумно: Фред и Джордж подсовывали всем свои «пироги», Рон спорил с Гермионой про квиддич, а Сириус рассказывал Гарри про планы Ордена, стараясь не вдаваться в детали. Синия сидела рядом, жуя картошку и притворяясь скромницей, но Гарри видел, как её пальцы под столом выстукивали какой-то ритм, будто ей не терпелось устроить очередной хаос.

Когда все разошлись по комнатам, Гарри наконец выкроил момент. Они с Синией остались в гостиной, где тикали старые часы, а огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на стены. Он повернулся к ней, сжимая кружку с чаем, и сказал:

— Слушай, Синия… или Сандра, как угодно, — начал он, понизив голос. — Ты тут, притворяешься, помогаешь мне. Но я ничего о тебе не знаю. Кто ты вообще такая? Откуда взялась? И почему… ну, почему ты не ушла?

Гарри смотрел на Синию, сидящую напротив него в тусклом свете гостиной дома на площади Гриммо, и ждал ответа. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на её лицо, и он заметил, как её ухмылка дрогнула, когда он спросил про её прошлое. Она откинулась на стуле, скрестив ноги, и какое-то время молчала, постукивая когтем по столу. Её иллюзия «Сандры» всё ещё держалась, но в этот момент она казалась тонкой, как бумага, готовой вот-вот порваться.

— Ладно, мелкий, — сказала она наконец, её голос стал ниже, хриплый тон сменился чем-то более тяжёлым. — Хочешь мою историю? Только не жди весёлых сказок про адские вечеринки. Это будет… ну, скажем так, дерьмо посерьёзнее твоих Дурслей.

Гарри нахмурился, но кивнул, чувствуя, что сейчас услышит что-то, чего не ожидал. Синия вздохнула, глядя в огонь, и начала говорить.

— Я не всегда была суккубом, Поттер. Когда-то я была человеком. Звали меня Синиа — без этого дурацкого «я» на конце, просто Синиа. Жила я где-то в глуши, в деревне, про которую ты и не слышал бы, веке… черт, пятнадцатом, что ли? Времена были паршивые: грязь, чума, священники, которые орали про грехи, пока сами трахали всё, что движется. У меня была семья — мать, отец, младший брат, Лукас. И парень был, Ян. Мы с ним собирались пожениться, представляешь? Я была обычной девкой — шила, готовила, мечтала о детях. Ничего особенного, но мне нравилось.

Она замолчала, её пальцы сжались в кулак, и Гарри заметил, как её глаза — даже под иллюзией — потемнели.

— А потом всё пошло к чертям, — продолжила она, её голос стал резче. — В деревню пришли слухи про ведьм. Кто-то увидел, как я собирала травы в лесу — мать учила меня лечить, ничего такого, просто мази да отвары. Но этого хватило. Один ублюдок, местный пьяница, сказал, что я продала душу дьяволу. И началось. Сначала шепотки, потом камни в окна. Отец пытался нас защитить, но его забили вилами прямо у дома. Мать сожгли на следующий день — я слышала её крики, пока пряталась в сарае. Лукаса, моего брата… ему было семь, Поттер. Семь. Они утопили его в реке, потому что он «заражён моим злом». А Ян… он любил меня, мелкий. По-настоящему любил. Он встал перед толпой, сказал, что я невиновна, что они ошибаются. Они повесили его на дереве у церкви, а я смотрела из кустов, не в силах даже крикнуть.

Гарри почувствовал, как холод пробежал по спине. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Синия не смотрела на него, её взгляд был прикован к огню, и она продолжила, будто не могла остановиться.

— Меня нашли на следующий день. Староста деревни, жирный такой с бородавкой на шее, сказал, что я проклята. Они привязали меня к столбу, обложили хворостом. Я орала, что я не ведьма, что я просто человек, но им было плевать. Огонь… черт, мелкий, ты не представляешь, как это больно. Кожа плавится, волосы горят, а ты всё ещё жива, пока дым не забивает лёгкие. Я умерла там, в агонии, ненавидя всех — их, себя… и тех, кто знал правду, но предательски промолчал. А потом очнулась в аду. Не как грешница, а как… тварь. Суккуб. Они утащили меня из-под носа у ангелов, сказали, что моя «греховная душа» теперь их игрушка. Дали мне эти когти, эту кожу, эти глаза. Сказали, соблазняй, убивай, питайся — или исчезнешь навсегда.

Она замолчала, сжав губы, и Гарри увидел, как её рука дрогнула. Он вдруг понял, что её ухмылки, её шутки — это была маска, натянутая поверх чего-то, что она не хотела показывать. Он сглотнул и тихо спросил:

— И что было потом?

Синия хмыкнула, но в этом звуке не было веселья.

— Потом? Я делала, что велели. Соблазняла, высасывала души, играла в их игры. Век за веком. Иногда попадались такие, как Ян — хорошие, добрые. Один парень, в семнадцатом веке, кузнец, любил меня, даже зная, кто я. Он пытался меня спасти, говорил, что найдёт способ вытащить меня из ада. Его зарубили охотники за демонами, прямо у меня на глазах. Другой, в девятнадцатом, был поэтом — писал мне стихи, клялся, что его любовь сильнее проклятья. Он умер от чахотки, кашляя кровью, пока я держала его за руку. Все, кто меня любил, умирали, Поттер. Все. А я оставалась — живая, но не человек. Просто тень с когтями.

Она наконец посмотрела на него, и её глаза — настоящие, не скрытые иллюзией — были полны чего-то, что Гарри не мог назвать. Боль? Гнев? Усталость? Всё сразу?

— Я устала терять людей, мелкий, — сказала она тихо. — Устала быть монстром, которого либо боятся, либо хотят. А ты… ты посмотрел на меня, когда я пришла, и не побежал, не стал пялиться, как на шлюху. Ты был разбит, как я когда-то. И я подумала… черт, может, с тобой я смогу хоть раз не потерять? Хоть раз почувствовать что-то настоящее, а не эту проклятую игру?

Гарри молчал, чувствуя, как её слова впиваются в него, как осколки. Он знал боль потери — родителей, Седрика, даже Сириуса, которого чуть не потерял. Но её история была как термоядерный взрыв, как суп из всех бед мира, сваренный в одном котле. Он видел перед собой не просто суккуба, а девушку, которую предали, сожгли, сломали — и всё же она сидела тут, рядом с ним, ухмыляясь сквозь слёзы, которых не могла пролить.

— Синия, — сказал он наконец, его голос был хриплым, но твёрдым. — Я… я не знаю, что сказать. Но ты не монстр. Не для меня. И я не собираюсь умирать за тебя, как те ребята, потому что я, черт возьми, не дам себя убить. И тебя тоже.

Она моргнула, а потом вдруг рассмеялась — тихо, с какой-то горькой теплотой.

— Ты идиот, Поттер, — сказала она, вытирая уголок глаза, где иллюзия не могла скрыть влагу. — Но чертовски милый идиот. Ладно, давай дальше жить в этом бардаке вместе. Только не спрашивай больше про моё прошлое, а то я начну реветь, а это не мой стиль.

Гарри кивнул, чувствуя, что между ними что-то изменилось. Она нуждалась в нём, может, даже больше, чем он в ней, хотя сама этого ещё не понимала. И он решил, что не даст ей снова остаться одной — даже если весь мир будет против них.

Тишина в гостиной на площади Гриммо повисла тяжёлая, как сырой туман. Гарри смотрел на Синию, всё ещё переваривая её историю — трагедию, которая могла бы сломать кого угодно, но каким-то чудом не сломала её. Она сидела, скрестив ноги, глядя в огонь, и её пальцы больше не постукивали по столу. Иллюзия «Сандры» всё ещё держалась, но теперь казалась тонкой, почти прозрачной, будто её настоящая суть — та самая Синиа из пятнадцатого века — проступала сквозь фальшивую улыбку. Гарри хотел что-то сказать, но в горле стоял ком, и он просто молчал, пока часы на каминной полке не пробили полночь.

Синия вдруг встряхнулась, как собака после дождя, и её ухмылка вернулась, хоть и выглядела чуть натянутой.

— Ладно, мелкий, хватит ныть над моим некислым супчиком, — сказала она, вставая и потягиваясь так, что её мантия задралась, обнажая край иллюзорной кожи. — Я тебе не для слёзок тут сижу. Пошли спать, а то твои дружки завтра начнут допытываться, почему у меня глаза красные. Скажу, что ты меня до слёз довёл своими шуточками.

Гарри хмыкнул, поднимаясь следом. Её попытка отшутиться была очевидной, но он решил не давить — ей явно нужно было время, чтобы спрятать эту рану обратно под броню.

— Спать — это идея, — сказал он, потирая шею. — Только не поджигай ничего во сне, ладно?

— Обещать не буду, — подмигнула она, и они поднялись по скрипучей лестнице в комнаты, которые миссис Уизли выделила для всех. Синия настояла, чтобы её положили в комнате рядом с Гарри, буркнув что-то про «присматривать за мелким», и никто не стал спорить — даже Гермиона, хоть и бросила на неё очередной подозрительный взгляд.

Утро в доме на площади Гриммо началось с грохота. Фред и Джордж, похоже, решили испытать свои «Пиротехнические пироги» прямо на кухне, и миссис Уизли орала так, что стены дрожали. Гарри спустился вниз, зевая, и застал Синию — всё ещё в образе Сандры — за столом, где она с интересом жевала тост, наблюдая за хаосом. Рядом сидел Рон, который пытался одновременно есть и спрятаться от материнского гнева, а Гермиона листала газету, хмурясь над очередной статьёй в «Ежедневном пророке».

— Доброе утро, Поттер, — сказала Синия, подмигнув ему. — Твои дружки тут явно знают, как оживить завтрак. Это что, каждый день так?

— Почти, — хмыкнул Гарри, садясь рядом и наливая себе тыквенного сока. — Привыкай, если собираешься с нами тусоваться.

Сириус вошёл в кухню, потрепав Гарри по волосам, и бросил взгляд на Синию.

— А ты, Сандра, откуда такая взялась? — спросил он с лёгкой ухмылкой. — Гарри раньше про тебя не рассказывал.

Синия не растерялась, пожав плечами с такой небрежностью, что это выглядело почти правдоподобно.

— Да я тихая была, — сказала она, мазнув маслом тост. — Просто в тени сидела, пока этот герой не начал киснуть у своих маглов. Решила вытащить его, а то совсем бы скис.

Сириус хмыкнул, явно купившись на её историю, и ушёл к плите, где миссис Уизли уже раздавала всем тарелки с яичницей. Гарри бросил на Синию быстрый взгляд, и она подмигнула ему, шепнув:

— Видишь, мелкий? Я гений маскировки.

Но идиллия длилась недолго. Гермиона вдруг отложила газету и посмотрела на Гарри с Синией так, будто собиралась устроить допрос.

— Сандра, — начала она, подчёркнуто ровно, — а где ты жила до Хогвартса? Ты ведь не упоминала свою семью. И почему мы тебя раньше не видели на уроках?

Гарри напрягся, но Синия только ухмыльнулась, откинувшись на стуле.

— О, Гермиона, ты прям как сыщик, — сказала она с лёгкой насмешкой. — Жила я с тёткой в какой-то дыре, не буду утомлять тебя названиями. А в Хогвартсе я… ну, скажем, не фанатка классов. Больше по библиотеке шаталась, читала в уголке. Ты же не всех гриффиндорцев по именам знаешь, правда?

Гермиона прищурилась, явно не до конца удовлетворённая, но промолчала, вернувшись к газете. Гарри выдохнул, благодарный за то, что Синия так ловко выкрутилась. Но он знал: Гермиона не сдастся так просто.

День прошёл в суете: Орден обсуждал что-то за закрытыми дверями, миссис Уизли заставила всех чистить старые шкафы, а Синия, к удивлению Гарри, помогала, хоть и ворчала, что «в аду чище, чем в этом гадюшнике». К вечеру, когда все разошлись, они с Гарри снова оказались в гостиной, у того же камина. Он смотрел на неё, пока она лениво подкидывала в огонь маленькие искры, которые тут же гасли.

— Ты сегодня молодец была, — сказал он, садясь рядом. — Даже Гермиону почти обманула.

Синия хмыкнула, не отрывая взгляда от огня.— Почти — это не совсем, мелкий, — ответила она. — Твоя подружка с книжками скоро меня расколет, если я где-то проколюсь. Но пока я в игре. А ты как? Не жалеешь, что я с тобой таскаюсь?

Гарри покачал головой, глядя на её профиль — острый, но странно мягкий в свете пламени.

— Нет, — сказал он тихо. — Ты… ты мне помогаешь. Даже не знаю как. Просто с тобой не так паршиво.

Она повернулась к нему, и её глаза — настоящие, без иллюзии — сверкнули. На миг он увидел ту Синию из её рассказа: одинокую, раненую, но всё ещё живую.

— Ну, тогда держись меня, Поттер, — сказала она, и её голос был твёрже, чем обычно. — Потому что я тоже не хочу опять остаться одна. И если кто-то попробует нас разлучить — твои враги, мои демоны, да хоть весь этот ваш Орден, — я им устрою такой ад, что они пожалеют, что родились.

Гарри кивнул, чувствуя, что её слова — не просто угроза, а обещание. Они сидели молча, глядя на огонь, и он понимал, что их связь — странная, хрупкая, но настоящая — становится чем-то большим, чем просто случайная встреча. А что будет дальше, с её прошлым и его судьбой, он даже думать не хотел. Пока они были вместе — и этого хватало.