Разбитые. Том I (джен)

Лето 1995 года в доме Дурслей тянулось как бесконечная пытка. Гарри сидел в своей крохотной спальне на втором этаже, самой маленькой комнате, которую ему наконец выделили после того, как он пригрозил Дурслям Сириусом. Окно было приоткрыто, но душный воздух Литтл-Уингинга не приносил облегчения. На столе лежали неотправленные письма к Рону и Гермионе — он писал их снова и снова, но ответа не было. После Триволшебного турнира, после смерти Седрика, после того, как Волдеморт вернулся, мир будто отвернулся от него. Министерство через «Ежедневный пророк» поливало его грязью, называя лжецом и истериком, Дамблдор молчал, друзья тоже, и Гарри чувствовал себя так, словно его заживо похоронили под обломками собственной жизни. Он лежал на кровати, пялясь в потолок, где паук медленно плел свою паутину, и думал, что одиночество — это, может, и есть его судьба.

И тут воздух в комнате сгустился, как перед грозой, и с легким хлопком появилась она. Высокая рыжая девушка, с кожей цвета полуночного неба и глазами, горящими как угли, плюхнулась прямо на его письменный стол, задев стопку писем, которые разлетелись по полу. На ней было что-то вроде облегающего черного комбинезона, больше похожего на костюм из дешевого фантастического фильма, и она ухмылялась, скрестив ноги, будто только что вышла на сцену.

— Ну что, мелкий, опять сидишь и нюни распускаешь? — сказала она, ее хриплый голос резанул тишину, как нож по стеклу. — Воняет тоской на милю, аж тошно. Я тут решила заглянуть, развлечь тебя. Или… — она наклонилась ближе, подмигнув, — развлечься с тобой. Как настроение, Поттер?

Гарри подскочил, чуть не свалившись с кровати, и уставился на нее, моргая, как будто перед ним призрак. Его мозг, затуманенный депрессией, медленно переключался на реальность.

— Ты кто, черт возьми, такая? — выдавил он, голос хриплый от долгого молчания. — И какого хрена ты делаешь в моей комнате?

Синия хихикнула, спрыгнув со стола и шагнув к нему. Ее когти слегка цокнули по деревянному полу, а рыжие волосы качнулись, как языки пламени.

— Меня зовут Синия, мелкий, — сказала она, ткнув его в грудь когтем. — Я суккуб, если тебе это что-то говорит. Обычно я прихожу к таким, как ты, чтобы… ну, знаешь, высосать немного энергии через кой-какие приятные штуки. Но ты выглядишь таким жалким, что я даже не знаю, с чего начать. Может, сначала пошутить, а потом уже раздеть?

Гарри смотрел на нее, и в его голове что-то щелкнуло. После всего — после Седрика, после лабиринта, после того, как он видел, как Волдеморт смеется над его беспомощностью, — эта рыжая тварь с ее ухмылкой и пошлыми шуточками была последней каплей. Но вместо того, чтобы заорать или схватить палочку, он вдруг выпалил, глядя ей прямо в глаза:

— Знаешь что, Синия? Если ты пришла сюда за моей энергией, то опоздала. У меня ничего не осталось. Ни сил, ни надежды, ни черта. Я видел, как парень умер у меня на глазах, и все теперь думают, что я псих или лжец. Министерство хочет меня заткнуть, друзья меня бросили, а я сижу тут, как кусок дерьма, которого никто не хочет подобрать. Так что если ты хочешь меня «развлечь», то вперед — высоси все, что сможешь. Только не удивляйся, если вместо энергии получишь одну гребаную пустоту.

Он замолчал, тяжело дыша, и уставился на нее с каким-то мрачным вызовом. Синия замерла, ее ухмылка медленно сползла с лица, а глаза сузились. Она явно не ожидала такого. Обычно ее жертвы либо визжали, либо бросались на нее с похотью, но этот мелкий пацан с шрамом на лбу только что вывалил ей такую тираду, что она почувствовала себя, как будто ее ткнули носом в собственное дерьмо.

— Ну ты даешь, Поттер, — сказала она наконец, отступив на шаг и скрестив руки. — Я думала, ты просто очередной сопляк, который будет пялиться на мои сиськи и пускать слюни, а ты тут мне целую трагедию Шекспира выдал. Что ж, ладно, карты на стол: я не знаю, что с тобой делать. Ты слишком… — она замялась, подбирая слово, — …настоящий, что ли?

Гарри фыркнул, откинувшись на кровать и глядя в потолок.

— Настоящий? Это теперь так называют тех, кому жизнь в лицо плюнула? — сказал он, и в его голосе сквозила горечь. — Если ты не знаешь, что делать, то вали обратно в свой ад. Мне и без демонов тошно.

Синия нахмурилась, а потом вдруг плюхнулась рядом с ним на кровать, подперев голову рукой. Ее когти слегка царапнули простыню, но она не нападала и не соблазняла — просто смотрела на него, как будто впервые видела что-то интересное.

— Слушай, мелкий, — сказала она, и в ее тоне появилась нотка, которую он не ожидал: что-то вроде любопытства пополам с насмешкой. — Я суккуб, да, но я не совсем тупая. Ты мне нравишься, хоть и выглядишь, как будто тебя поезд переехал. Может, я останусь? Не чтобы тебя трахнуть — хотя, черт, это было бы весело, — а просто… поболтать? Пошутить? У меня чувство юмора, знаешь, получше, чем у твоих жирных родственничков.

Гарри повернул голову и посмотрел на нее. Ее рыжие волосы падали на лицо, а глаза блестели, но не злобно, а как-то… тепло? Он не знал, что думать. Часть его хотела выгнать ее к черту, но другая — та, что устала быть одной, — вдруг сказала:

— Ладно. Останься. Только не начинай с пошлостей, а то я тебя выгоню палочкой.

Синия ухмыльнулась, но в этот раз без обычной наглости.

— Договорились, Поттер. Но если что, я все равно красивее твоей палочки, — подмигнула она, а потом щелкнула пальцами, и в воздухе появился маленький огненный шарик, который превратился в крошечного Дадли, танцующего с визгом. — Смотри, это твой кузен на дискотеке. Весело, да?

Гарри невольно хмыкнул, глядя на это. И впервые за недели в его груди шевельнулось что-то, похожее на облегчение. Что будет дальше — он не знал. Но с этой чокнутой суккубкой рядом, похоже, его одиночество только что получило пинок под зад. И, может, это было началом чего-то большого — или просто большого бедлама.

Гарри смотрел на крошечного огненного Дадли, который нелепо дергал руками и ногами, пока Синия хихикала, хлопая себя по колену. Шарик наконец лопнул с легким хлопком, оставив после себя запах жженого сахара, и комната снова погрузилась в тишину. Он все еще не понимал, какого черта эта рыжая суккубка делает рядом с ним, но ее присутствие — странное, раздражающее, но почему-то живое — было как глоток воздуха после месяцев удушья. Он откинулся на подушку, скрестив руки, и бросил на нее косой взгляд.

— Ладно, Синия, — сказал он, стараясь звучать равнодушно, хоть внутри все еще бурлило. — Ты осталась. И что дальше? Будешь меня развлекать фокусами, пока я тут гнию?

Синия повернулась к нему, ее глаза сверкнули, и она вдруг легла на бок, подперев голову рукой, будто устраивалась на пикнике. Ее когти слегка постукивали по матрасу, а рыжие волосы разметались по простыне, как огненный ореол.

— Гниёшь, говоришь? — протянула она, растягивая слова с насмешливой интонацией. — Мелкий, ты не гниёшь, ты просто сидишь в этой конуре и жалеешь себя, как какой-то герой из плохой пьесы. Я тут не для того, чтобы тебя нянчить, но, черт, мне скучно, а ты… — она ткнула его когтем в плечо, — ты интересный. Не каждый день встречаешь пацана, который смотрит на суккуба и вместо того, чтобы пустить слюни, выдает монолог про свою разбитую жизнь.

Гарри нахмурился, отмахнувшись от ее руки.

— Интересный, да? — буркнул он. — Это теперь так называют тех, у кого все друзья пропали, а весь мир думает, что я псих? Может, тебе лучше найти кого-то повеселее. Дадли, например. Он жирный, но хотя бы не ноет.

Синия расхохоталась, ее смех был как звон битого стекла, резкий и неожиданно заразительный. Она села, скрестив ноги, и наклонилась к нему так близко, что он почувствовал запах серы и чего-то сладкого, как перезрелые фрукты.

— Дадли? Этот твой кузен? — сказала она, вытирая воображаемую слезу. — Да он бы обосрался, увидев меня, а потом побежал бы к мамочке с криком про ведьм. Нет, Поттер, ты мой тип. У тебя есть… как это называется? Глубина, вот. И шрам этот дурацкий на лбу — прям как бонус к драме. Так что я остаюсь. Может, даже вытащу тебя из этой дыры, если ты перестанешь ныть.

Гарри закатил глаза, но уголок его рта дернулся в слабой улыбке — первой за долгое время. Он не хотел признавать, но ее наглость и дурацкие шуточки пробивали брешь в той стене, что он выстроил вокруг себя после турнира.

— Вытащишь меня? — сказал он, скептически подняв бровь. — И куда? В ад? Или ты думаешь, что я побегу с демоном по Литтл-Уингингу, как в каком-то идиотском приключении?

— Почему бы и нет? — Синия вскочила, хлопнув в ладоши, и ее когти сверкнули в тусклом свете лампы. — Я могу устроить тебе приключение, мелкий. Не знаю, что у тебя там было с этим твоим турниром, но я чую, что ты по уши в дерьме. А я, между прочим, умею вытаскивать людей из дерьма. Ну, или засовывать их туда еще глубже — зависит от настроения.

Она щелкнула пальцами, и на полу появился маленький огненный вихрь, который превратился в крошечный макет Литтл-Уингинга. Домики горели веселым пламенем, а фигурка Вернона бегала кругами, размахивая руками. Гарри невольно хмыкнул, глядя на это.

— Ты ненормальная, — сказал он, но в голосе уже не было той злости, что раньше. — И что, прям сейчас побежим? Дурсли меня прибьют, если я свалю.

— Ой, да плевать на твоих Дурслей, — отмахнулась Синия, плюхнувшись обратно на кровать. — Я могу их отвлечь. Например, поджечь их дурацкий газон или устроить так, что твой жирный кузен будет бегать по улице в одних трусах, вопя про конец света. А мы тем временем смоемся. Куда хочешь? В этот твой Хогвартс? Или в какое-нибудь место, где не воняет тоской?

Гарри задумался. Идея сбежать звучала безумно, но что-то в ее словах цепляло. Он устал сидеть взаперти, устал от молчания друзей, от лжи в газетах, от чувства, что он один против всего мира. А эта чокнутая суккубка, с ее дурацкими фокусами и острым языком, была первым существом за месяцы, которое смотрело на него не с жалостью или презрением, а с каким-то странным интересом.

— Не знаю, — сказал он наконец, глядя на нее. — Может, и правда свалить. Но если ты подожжешь что-нибудь, я тебя сам прикончу.

Синия ухмыльнулась, ее глаза загорелись ярче.

— О, мелкий, мне нравится, когда ты грозишься, — сказала она, вставая и потягиваясь, как кошка. — Ладно, план такой: я отвлекаю твоих уродов, а ты собираешь шмотки. Только быстро, а то я могу случайно спалить весь дом, и тогда тебе придется объяснять, почему тут пахнет жареным Верноном.

Она подмигнула и рванула к двери, но Гарри вдруг схватил ее за руку. Она обернулась, удивленно подняв бровь.

— Подожди, — сказал он, и его голос стал тише, почти серьезным. — Почему ты это делаешь? Тебе правда не все равно, или ты просто развлекаешься?

Синия посмотрела на него, и на секунду ее ухмылка сменилась чем-то другим — чем-то мягким, почти человеческим.

— Может, и то, и другое, Поттер, — сказала она, выдернув руку. — А может, я просто устала от скучных душ в аду. Ты мне нравишься, и точка. Не копай глубже, а то найдешь что-нибудь, чего я сама не знаю.

Она выскользнула за дверь, и через секунду снизу послышался визг Петуньи и грохот — похоже, Синия уже начала свое «отвлечение». Гарри вскочил, сердце колотилось, но впервые за месяцы он чувствовал не только страх или тоску, а что-то похожее на азарт. Он схватил рюкзак, закинул туда мантию, палочку и пару шмоток, и подумал: «Какого черта я вообще творю?» Но останавливаться уже не хотелось. С этой рыжей психопаткой рядом его жизнь, похоже, собиралась превратиться в сплошной бардак — и, может, это было именно то, что ему сейчас нужно.

Гарри застегнул рюкзак, бросив последний взгляд на свою убогую комнатушку. За дверью уже творился ад: Петунья визжала, как будто ее режут, Вернон орал что-то про «чертовы фокусы», а Дадли, судя по топоту, улепетывал наверх, вереща про «ведьму с огнем». Синия явно не теряла времени. Гарри выдохнул, сжал палочку в руке и рванул вниз по лестнице, готовый к чему угодно — или хотя бы к тому, чтобы не сгореть заживо в этом дурдоме.

В гостиной он застал картину, достойную дешевого ужастика. Синия стояла посреди комнаты, держа в руках огненный шарик размером с теннисный мяч, и небрежно подкидывала его, как жонглер. Вернон, багровый от ярости, размахивал зонтиком, пытаясь ее ткнуть, но каждый раз шарик взрывался в воздухе с хлопком, оставляя запах горелой шерсти. Петунья прижимала к груди чайник, будто это было оружие, и кричала:

— Убирайся из моего дома, ты… ты дьявольское отродье!

Синия обернулась к ней, ухмыльнулась и щелкнула пальцами. Чайник в руках Петуньи вдруг зашипел, из него вырвался пар, и она с визгом уронила его на пол, где он начал подпрыгивать, как живая игрушка.

— Дьявольское отродье? — сказала Синия, театрально приложив руку к груди. — Ой, тётя, ты мне льстишь! Я просто милая девочка, которая любит пошалить. А вот твой муженек сейчас спалит себе усы, если не заткнется.

Вернон замахнулся зонтиком, но Синия ловко увернулась, и зонт врезался в телевизор, пробив экран с треском. Искры полетели во все стороны, и Вернон заорал, как раненый бык. Гарри, стоя на лестнице, не знал, смеяться ему или бежать. Но Синия поймала его взгляд и подмигнула.

— Ну что, мелкий, готов сваливать? — крикнула она, швырнув очередной шарик в сторону Вернона, который с воплем отпрыгнул, чуть не свалившись на кофейный столик. — Я тут уже всех достала, пора рвать когти!

Гарри кивнул, спрыгнул с последней ступеньки и рванул к входной двери. Синия догнала его в два прыжка, схватив за руку, и они выскочили на улицу. Ночной воздух Литтл-Уингинга ударил в лицо, прохладный и влажный, а за спиной раздался грохот — похоже, чайник наконец взорвался, и Петунья завизжала так, что стекла задрожали. Соседские собаки залаяли, где-то хлопнула дверь, но Гарри и Синия уже неслись по газонам, перепрыгивая через низкие заборчики.

— Ты чокнутая! — выдохнул Гарри, задыхаясь от бега и смеха, который неожиданно вырвался из груди. — Они теперь точно вызовут полицию!

— Полицию? — Синия хохотнула, ее рыжие волосы развевались, как флаг. — Пусть попробуют, мелкий. Я им устрою такой пожар в участке, что они будут неделю тушить свои бумажки! Куда бежим? У тебя есть план, или ты просто герой без мозгов?

Гарри затормозил на углу улицы, упершись руками в колени, и оглянулся. Свет в доме Дурслей мигал, крики доносились даже сюда, а в окнах соседей начали зажигаться огни. Он выпрямился, смахнув пот со лба, и посмотрел на Синию. Ее глаза горели, но не злобно, а с каким-то дурацким весельем, будто она только что выиграла в лотерею.

— Плана нет, — признался он, все еще тяжело дыша. — Я просто… хотел выбраться. Не знаю, куда. Может, к Хagridу? Или в «Нору», к Уизли. Но они не пишут, так что…

Синия склонила голову набок, глядя на него с любопытством.

— «Нора»? Это что, твой тайный бордель? — сказала она, ухмыляясь. — Ладно, мелкий, раз ты такой потерянный, я сама что-нибудь придумаю. У меня есть пара трюков в рукаве. Хочешь телепортироваться? Могу забросить нас куда-нибудь, где не воняет твоими родственниками.

Гарри нахмурился, сжимая палочку в кармане.

— Телепортироваться? — переспросил он. — Ты серьезно? А если нас засекут? Министерство уже следит за мной, после всего этого дерьма с Волдемортом…

— Волде-что? — Синия подняла бровь, но потом махнула рукой. — А, плевать. Пусть следят, я им устрою шоу. Держись, Поттер, сейчас будет весело.

Она схватила его за руку, и прежде чем он успел возразить, мир вокруг закружился. Воздух сжался, как будто их засосало в вакуум, и через секунду они плюхнулись на траву где-то в поле. Гарри рухнул на колени, хватая ртом воздух, а Синия стояла рядом, отряхивая свой комбинезон, как будто ничего не случилось.

— Добро пожаловать в… — она огляделась, — черт его знает, где мы. Пахнет коровами и свободой. Нравится?

Гарри поднялся, оглядывая темное поле, окруженное низкими холмами. Где-то вдалеке светились огоньки деревни, но он понятия не имел, где они. Сердце колотилось, но не от страха, а от какого-то странного облегчения. Он посмотрел на Синию, которая ухмылялась, как довольный кот, и вдруг сказал:

— Ты реально ненормальная. Но… спасибо, что вытащила меня.

Синия замерла, ее ухмылка дрогнула, и она ткнула его когтем в грудь.

— Ой, не начинай с соплями, мелкий, — буркнула она, но в голосе мелькнула тень смущения. — Я просто хотела пошуметь. А теперь давай думать, что делать дальше, пока твои уроды не вызвали охотников за демонами. Или за тобой, кто там за тобой гоняется?

Гарри усмехнулся, глядя на нее. Впервые за месяцы он чувствовал себя не просто живым, а частью чего-то — пусть даже это «что-то» было хаосом с рыжими волосами и когтями. Что будет дальше, он не знал, но с Синией рядом явно не придется скучать. И, может, это было только начало.

Гарри поднялся с травы, отряхивая джинсы, и оглядел поле. Вдалеке виднелись смутные очертания кривого дома, который он узнал бы даже во сне — Нора, жилище Уизли. Его сердце екнуло от облегчения, но тут же сжалось: окна были темными, ни одного огонька, ни звука. Он повернулся к Синии, которая стояла, скрестив руки, и скептически разглядывала пейзаж.

— Это Нора, — сказал он, кивая на дом. — Дом моих друзей. Но, похоже, их нет. Наверное, уехали куда-то…

Синия фыркнула, ткнув его когтем в бок.

— Отличный план, мелкий, — сказала она с сарказмом. — Притащил нас в какую-то дыру, а твои дружки, похоже, решили, что ты им больше не нужен. Что дальше? Будем ночевать с коровами?

Гарри нахмурился, сжимая рюкзак. Он и правда надеялся, что Уизли будут дома, что Рон и Джинни встретят его, как всегда, с шумом и объятиями, что миссис Уизли накормит его пирогами. Но тишина Норы была как удар под дых — еще одно напоминание, что он один. Почти один.

— Заткнись, — буркнул он, глядя на Синию. — Я что-нибудь придумаю. Может, пойдем в Косой Переулок. Там всегда людно, найдем кого-нибудь из Хогвартса. Или хотя бы еду.

Синия ухмыльнулась, ее глаза загорелись озорством.

— Косой Переулок? Это что, твой магический базар? — сказала она, потирая руки. — Ладно, мелкий, я в деле. Но если там будут скучные рожи, я подожгу пару лавок, чтобы оживить обстановку.

Гарри закатил глаза, но не успел возразить — Синия снова схватила его за руку, и мир закружился. На этот раз они приземлились не так мягко: Гарри врезался в бочку с чем-то вонючим, а Синия приземлилась на ноги, как кошка, и тут же начала оглядываться. Косой Переулок гудел вокруг них — ведьмы и волшебники сновали между лавками, дети тащили родителей к витринам с метлами, а запах жареных каштанов смешивался с ароматом зелий из «Аптеки Малпеппера».

— Ну, Поттер, где твои дружки? — сказала Синия, но ее голос вдруг прервался. Она посмотрела на себя, на свой черный комбинезон и когти, и нахмурилась. — Черт, я тут как чертова рок-звезда на деревенской ярмарке. Надо прикинуться кем-то… попроще.

Она щелкнула пальцами, и ее тело окуталось легким дымком. Через секунду перед Гарри стояла не суккубка с темной кожей и горящими глазами, а девушка, похожая на обычную ведьму: светлая кожа, веснушки, рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, и зеленые глаза, которые все еще слегка светились, выдавая ее. На ней была школьная мантия Хогвартса с нашивкой Гриффиндора, но что-то в ее ухмылке и слишком уверенной походке говорило, что она не совсем вписывается.

— Ну как? — сказала она, крутанувшись на месте. — Теперь я твоя однокурсница… как там ее зовут? Лаванда? Парвати? Неважно, сойдет?

Гарри открыл рот, чтобы возразить, но тут его взгляд упал на знакомую фигуру у витрины «Все для квиддича». Рон. Рядом с ним стояла Гермиона, держа в руках толстую книгу, и что-то втолковывала ему, пока он пялился на новую «Молнию». Гарри замер, сердце заколотилось — он не видел их с конца турнира, не знал, что сказать, как объяснить…

— Эй, мелкий, ты чего застыл? — Синия ткнула его в бок. — Это твои дружки? Пойдем, поздороваемся, а то ты выглядишь, как будто призрака увидел.

Она потащила его вперед, не дав опомниться. Рон заметил его первым, его лицо вытянулось от удивления, а потом расплылось в улыбке.

— Гарри?! — воскликнул он, бросив взгляд на Гермиону. — Черт, парень, ты откуда тут взялся?

Гермиона обернулась, ее глаза расширились, но она тут же нахмурилась, сжимая книгу.

— Гарри, мы… мы собирались написать, честно, — сказала она быстро. — Просто все так запуталось, с Министерством, с Дамблдором…

— Да ладно, — Гарри махнул рукой, стараясь не показать, как его кольнули ее слова. — Я просто… сбежал от Дурслей. Вот, с ней.

Он кивнул на Синию, которая тут же шагнула вперед, сияя улыбкой, от которой у Рона чуть челюсть не отвалилась.

— Привет, я Си… то есть Сандра, — сказала она, протягивая руку. — С Гриффиндора, четвертый курс. Мы с Гарри случайно пересеклись, и я решила его вытащить из той дыры. Ну, знаете, он же герой, нельзя ему киснуть.

Рон пожал ей руку, глядя на нее с подозрением, но явно впечатленный.

— Сандра? — переспросил он. — Что-то я тебя не помню…

— Она тихая, — быстро вставил Гарри, бросив на Синию предупреждающий взгляд. — Не высовывается.

Гермиона прищурилась, глядя на «Сандру» поверх книги.

— Странно, — сказала она. — Я тоже не припоминаю… А ты точно с Гриффиндора?

Синия — или Сандра — только ухмыльнулась, пожав плечами.

— Ну, я не из тех, кто орет на весь замок, как некоторые, — сказала она, подмигнув Гермионе. — Но я всегда рядом с Гарри, правда, мел… то есть, Гарри?

Гарри кашлянул, чтобы скрыть смешок. Она явно наслаждалась этой игрой, и, черт возьми, у нее получалось. Рон все еще пялился на нее, явно думая не головой, а чем-то ниже, а Гермиона хоть и хмурилась, но кивнула, решив пока не копать глубже.

— Ладно, — сказал Рон, хлопнув Гарри по плечу. — Главное, ты тут. Мы как раз собирались в «Дырявый котел» — там Фред с Джорджем что-то химичат. Пойдешь с нами?

— Ага, — кивнул Гарри, чувствуя, как тепло от их присутствия медленно растапливает лед внутри. — Пойду.

Синия — Сандра — подхватила его под руку, сияя, как довольный кот.

— Ну, раз все в сборе, пошли, — сказала она, бросив на Гарри лукавый взгляд. — Только держи меня поближе, Поттер. А то вдруг я заблужусь в этом вашем магическом цирке.

Они двинулись по улице, и Гарри чувствовал, как ее когти — скрытые под иллюзией — слегка сжимают его локоть. Она обманула всех, и теперь, похоже, собиралась быть его тенью. Что будет дальше — он не знал, но с Синией рядом его жизнь явно не собиралась становиться скучной.

Гарри шагал по Косому Переулку, окруженный Роном, Гермионой и Синией, которая теперь звалась Сандрой. Толпа гудела вокруг, ведьмы и волшебники сновали между лавками, но он чувствовал себя странно — одновременно на месте и не в своей тарелке. Рон болтал о новой метле, Гермиона что-то ворчала про правила Министерства, а Синия — Сандра — шла рядом, ухмыляясь так, будто знала какой-то секрет, который всем остальным еще предстояло разгадать. Ее иллюзия держалась крепко: рыжие волосы в хвосте, веснушки, мантия Гриффиндора — она выглядела почти как настоящая студентка Хогвартса, если не считать легкого свечения в глазах, которое Гарри замечал, когда она поворачивалась к нему.

Они завернули к «Дырявому котлу», и Рон толкнул дверь, пропуская всех вперед. Внутри было шумно: запах эля и жареного мяса смешивался с гомоном голосов, а в углу Фред и Джордж Уизли склонились над столом, окруженные кучей каких-то подозрительных коробок. Увидев Гарри, они тут же вскочили, расплываясь в одинаковых ухмылках.

— Гарри, черт возьми, ты живой! — воскликнул Фред, хлопнув его по спине.

— Мы уж думали, Дурсли тебя прикончили и закопали в саду, — добавил Джордж, подмигнув. — А это кто с тобой? Новая подружка?

Они оба уставились на Синию, которая тут же шагнула вперед, сияя своей фальшивой улыбкой.

— Сандра, — сказала она, протягивая руку. — Четвертый курс, Гриффиндор. Просто спасаю вашего героя от скуки. А вы, похоже, те самые близнецы, про которых он мне рассказывал? Те, что поджигают всё подряд?

Фред и Джордж переглянулись, явно впечатленные.

— Она нам нравится, — сказал Фред, пожимая ей руку.

— Да, определенно наш человек, — кивнул Джордж, ухмыляясь Гарри. — Где ты ее прятал?

Гарри кашлянул, бросив на Синию быстрый взгляд. Она только подмигнула, явно наслаждаясь своей ролью.

— Да так, случайно пересеклись, — пробормотал он, надеясь, что никто не начнет копать глубже.

Гермиона, однако, не сводила с «Сандры» подозрительного взгляда, но промолчала, усевшись за стол и открыв свою книгу. Рон плюхнулся рядом, потянув Гарри за рукав.

— Слушай, Гарри, ты как? — спросил он, понизив голос. — Мы правда хотели написать, но… ну, знаешь, мама с папой все время шептались про Орден, а нам велели не рисковать с письмами. Министерство перехватывает сов, говорят.

Гарри кивнул, чувствуя, как старый ком в горле немного растворяется.

— Да нормально, — соврал он, хотя голос дрогнул. — Просто… рад вас видеть.

Синия — Сандра — тут же влезла в разговор, плюхнувшись на стул рядом с Гарри и хлопнув его по плечу.

— Нормально, говоришь? — сказала она с насмешкой. — Да он чуть не сгнил у своих уродов-родственников! Я его вытащила, а то бы он сейчас сидел и пялился на пауков, как какой-то псих.

Рон хмыкнул, а Фред с Джорджем заржали, чуть не опрокинув свои кружки с сливочным пивом. Гермиона, однако, прищурилась еще сильнее.

— А как ты его вытащила, Сандра? — спросила она, подчеркнув имя, будто проверяла его на вкус. — Ты ведь не могла просто прийти и забрать его из дома магглов?

Синия не растерялась, пожав плечами с такой небрежностью, что это выглядело почти правдоподобно.

— Ну, я случайно оказалась рядом, — сказала она, ткнув Гарри локтем. — Увидела, как он киснет, и решила: пора спасать героя. Мы же гриффиндорцы, разве нет? Помогаем друг другу.

Гарри напрягся, ожидая, что Гермиона начнет задавать вопросы, но тут Фред перебил, подняв одну из своих коробок.

— Ладно, хватит допросов, — сказал он, ухмыляясь. — Гарри, Сандра, хотите посмотреть наш новый проект? «Пиротехнические пироги» — взрываются прямо во рту, но безвредно. Ну, почти.

Джордж подхватил:

— Мы как раз собирались испытать их на Роне, но раз вы тут, можете быть первыми!

Рон побледнел, а Синия захлопала в ладоши, ее глаза — даже под иллюзией — загорелись озорством.

— О, я в деле! — воскликнула она. — Давай, Поттер, попробуем. Если что, я тебя откачаю.

Гарри невольно улыбнулся, глядя на нее. Она вела себя так естественно, что даже он почти поверил в эту «Сандру». Они с друзьями принялись дурачиться, пробуя пироги, которые то шипели, то выбрасывали разноцветные искры, и впервые за месяцы Гарри почувствовал себя почти нормальным. Но в глубине души он знал: Синия играет свою роль слишком хорошо, и это не может длиться вечно.

Когда шум немного утих, а Фред с Джорджем ушли за новой партией пива, Гермиона вдруг наклонилась к Гарри, понизив голос.

— Гарри, эта Сандра… она странная, — сказала она. — Я точно не помню ее с Гриффиндора. Ты уверен, что она та, за кого себя выдает?

Гарри замер, бросив взгляд на Синию, которая в этот момент учила Рона жонглировать пирогами, смеясь над его неуклюжестью.

— Она… ну, она помогла мне, — сказал он, стараясь не выдать напряжения. — Не волнуйся, Гермиона. Я разберусь.

Гермиона кивнула, но ее взгляд остался настороженным. Синия тем временем поймала его глаза и подмигнула, будто говоря: «Я все под контролем, мелкий». И Гарри понял, что она действительно собирается держаться рядом — как тень, как фальшивая однокурсница, как чертова суккубка, которая каким-то образом влезла в его жизнь и, похоже, не собиралась уходить. Что будет дальше — он не знал, но с ней рядом его одиночество явно получило новый поворот.

* * *

Косой Переулок гудел, как улей, и Гарри с друзьями, включая «Сандру», решили, что пора заняться делом. Школьный год приближался, а у Синии — если она собиралась и дальше притворяться гриффиндоркой — не было ни мантии, ни учебников, ни даже приличной палочки. Рон, Гермиона и близнецы тащили Гарри к лавкам, а Синия плелась рядом, с интересом разглядывая всё вокруг, будто турист на ярмарке. Её иллюзия держалась крепко, но Гарри замечал, как она иногда морщила нос, когда кто-то слишком близко подходил, или как её пальцы подрагивали, словно ей хотелось щелкнуть ими и поджечь что-нибудь для смеха.

— Нам нужно купить тебе школьные шмотки, — сказал Гарри, понизив голос, пока они шли к «Всему для ученика». — Иначе Гермиона точно что-то заподозрит. Она уже косится на тебя, как на контрабанду.

Синия — Сандра — ухмыльнулась, ткнув его локтем в бок.

— Ой, мелкий, не переживай, — ответила она тихо, чтобы Рон впереди не услышал. — Я придумаю, как выкрутиться. У меня талант к обману, знаешь ли. А школьные шмотки — это что, типа мантия и книжки? Ладно, давай поиграем в примерную ученицу.

Они зашли в лавку, где полки ломились от мантий, перьев и стопок учебников. Рон сразу рванул к стойке с подержанными вещами, бормоча про «мамину экономию», а Гермиона принялась листать список для четвертого курса, сверяясь с ним, как генерал перед битвой. Синия же схватила первую попавшуюся мантию, накинула её поверх своей иллюзии и закружилась, чуть не сбив с ног какого-то первокурсника.

— Ну как, Поттер? — сказала она, подмигнув. — Иду я на гриффиндорку или что?

Гарри хмыкнул, но кивнул.

— Идёт, — сказал он. — Только надо ещё письмо из Хогвартса. Без него никто не поверит, что ты настоящая.

Синия задумалась, её глаза — даже под иллюзией — сверкнули озорством. Она оттащила Гарри в угол, подальше от друзей, и прошептала:

— Письмо, говоришь? Ладно, мелкий, сейчас будет фокус. Только не ори, если что.

Она щелкнула пальцами, и в воздухе возникла искра, которая быстро превратилась в конверт с печатью Хогвартса. Гарри схватил его, раскрыв от удивления рот, и пробежал глазами текст: «Мисс Сандра Блейк, приглашаем вас на четвертый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс…» Всё выглядело чертовски настоящим — даже подпись МакГонагалл стояла внизу.

— Как ты это сделала? — прошипел он, пряча письмо в карман.

— Магия, мелкий, — ухмыльнулась Синия. — Я же суккуб, могу подделать что угодно, если захочу. Главное, чтобы твои дружки не начали проверять через сов. А теперь давай купим мне палочку, а то я без неё как дура выгляжу.

Они вернулись к остальным, и через час Синия уже щеголяла новой мантией, стопкой учебников (Гарри пришлось одолжить ей галлеоны) и палочкой из «Олливандера» — простой, из орешника, которую она выбрала, потому что «она выглядит смешно». Гермиона всё ещё косилась на неё, но письмо из Хогвартса, небрежно показанное «Сандрой», вроде бы её успокоило. По крайней мере, на время.

К вечеру они добрались до дома на площади Гриммо, 12. Тёмный, мрачный особняк Ордена Феникса встретил их скрипом дверей и запахом плесени. Сириус, увидев Гарри, тут же обнял его так крепко, что тот чуть не задохнулся, а миссис Уизли засуетилась, загоняя всех на кухню за ужином. Синия, всё ещё в образе Сандры, держалась на удивление тихо, но её ухмылка то и дело мелькала, когда она разглядывала портреты, шепча Гарри:

— Черт, мелкий, тут как в моём аду, только без огня и веселья.

Ужин прошёл шумно: Фред и Джордж подсовывали всем свои «пироги», Рон спорил с Гермионой про квиддич, а Сириус рассказывал Гарри про планы Ордена, стараясь не вдаваться в детали. Синия сидела рядом, жуя картошку и притворяясь скромницей, но Гарри видел, как её пальцы под столом выстукивали какой-то ритм, будто ей не терпелось устроить очередной хаос.

Когда все разошлись по комнатам, Гарри наконец выкроил момент. Они с Синией остались в гостиной, где тикали старые часы, а огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на стены. Он повернулся к ней, сжимая кружку с чаем, и сказал:

— Слушай, Синия… или Сандра, как угодно, — начал он, понизив голос. — Ты тут, притворяешься, помогаешь мне. Но я ничего о тебе не знаю. Кто ты вообще такая? Откуда взялась? И почему… ну, почему ты не ушла?

Гарри смотрел на Синию, сидящую напротив него в тусклом свете гостиной дома на площади Гриммо, и ждал ответа. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на её лицо, и он заметил, как её ухмылка дрогнула, когда он спросил про её прошлое. Она откинулась на стуле, скрестив ноги, и какое-то время молчала, постукивая когтем по столу. Её иллюзия «Сандры» всё ещё держалась, но в этот момент она казалась тонкой, как бумага, готовой вот-вот порваться.

— Ладно, мелкий, — сказала она наконец, её голос стал ниже, хриплый тон сменился чем-то более тяжёлым. — Хочешь мою историю? Только не жди весёлых сказок про адские вечеринки. Это будет… ну, скажем так, дерьмо посерьёзнее твоих Дурслей.

Гарри нахмурился, но кивнул, чувствуя, что сейчас услышит что-то, чего не ожидал. Синия вздохнула, глядя в огонь, и начала говорить.

— Я не всегда была суккубом, Поттер. Когда-то я была человеком. Звали меня Синиа — без этого дурацкого «я» на конце, просто Синиа. Жила я где-то в глуши, в деревне, про которую ты и не слышал бы, веке… черт, пятнадцатом, что ли? Времена были паршивые: грязь, чума, священники, которые орали про грехи, пока сами трахали всё, что движется. У меня была семья — мать, отец, младший брат, Лукас. И парень был, Ян. Мы с ним собирались пожениться, представляешь? Я была обычной девкой — шила, готовила, мечтала о детях. Ничего особенного, но мне нравилось.

Она замолчала, её пальцы сжались в кулак, и Гарри заметил, как её глаза — даже под иллюзией — потемнели.

— А потом всё пошло к чертям, — продолжила она, её голос стал резче. — В деревню пришли слухи про ведьм. Кто-то увидел, как я собирала травы в лесу — мать учила меня лечить, ничего такого, просто мази да отвары. Но этого хватило. Один ублюдок, местный пьяница, сказал, что я продала душу дьяволу. И началось. Сначала шепотки, потом камни в окна. Отец пытался нас защитить, но его забили вилами прямо у дома. Мать сожгли на следующий день — я слышала её крики, пока пряталась в сарае. Лукаса, моего брата… ему было семь, Поттер. Семь. Они утопили его в реке, потому что он «заражён моим злом». А Ян… он любил меня, мелкий. По-настоящему любил. Он встал перед толпой, сказал, что я невиновна, что они ошибаются. Они повесили его на дереве у церкви, а я смотрела из кустов, не в силах даже крикнуть.

Гарри почувствовал, как холод пробежал по спине. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Синия не смотрела на него, её взгляд был прикован к огню, и она продолжила, будто не могла остановиться.

— Меня нашли на следующий день. Староста деревни, жирный такой с бородавкой на шее, сказал, что я проклята. Они привязали меня к столбу, обложили хворостом. Я орала, что я не ведьма, что я просто человек, но им было плевать. Огонь… черт, мелкий, ты не представляешь, как это больно. Кожа плавится, волосы горят, а ты всё ещё жива, пока дым не забивает лёгкие. Я умерла там, в агонии, ненавидя всех — их, себя… и тех, кто знал правду, но предательски промолчал. А потом очнулась в аду. Не как грешница, а как… тварь. Суккуб. Они утащили меня из-под носа у ангелов, сказали, что моя «греховная душа» теперь их игрушка. Дали мне эти когти, эту кожу, эти глаза. Сказали, соблазняй, убивай, питайся — или исчезнешь навсегда.

Она замолчала, сжав губы, и Гарри увидел, как её рука дрогнула. Он вдруг понял, что её ухмылки, её шутки — это была маска, натянутая поверх чего-то, что она не хотела показывать. Он сглотнул и тихо спросил:

— И что было потом?

Синия хмыкнула, но в этом звуке не было веселья.

— Потом? Я делала, что велели. Соблазняла, высасывала души, играла в их игры. Век за веком. Иногда попадались такие, как Ян — хорошие, добрые. Один парень, в семнадцатом веке, кузнец, любил меня, даже зная, кто я. Он пытался меня спасти, говорил, что найдёт способ вытащить меня из ада. Его зарубили охотники за демонами, прямо у меня на глазах. Другой, в девятнадцатом, был поэтом — писал мне стихи, клялся, что его любовь сильнее проклятья. Он умер от чахотки, кашляя кровью, пока я держала его за руку. Все, кто меня любил, умирали, Поттер. Все. А я оставалась — живая, но не человек. Просто тень с когтями.

Она наконец посмотрела на него, и её глаза — настоящие, не скрытые иллюзией — были полны чего-то, что Гарри не мог назвать. Боль? Гнев? Усталость? Всё сразу?

— Я устала терять людей, мелкий, — сказала она тихо. — Устала быть монстром, которого либо боятся, либо хотят. А ты… ты посмотрел на меня, когда я пришла, и не побежал, не стал пялиться, как на шлюху. Ты был разбит, как я когда-то. И я подумала… черт, может, с тобой я смогу хоть раз не потерять? Хоть раз почувствовать что-то настоящее, а не эту проклятую игру?

Гарри молчал, чувствуя, как её слова впиваются в него, как осколки. Он знал боль потери — родителей, Седрика, даже Сириуса, которого чуть не потерял. Но её история была как термоядерный взрыв, как суп из всех бед мира, сваренный в одном котле. Он видел перед собой не просто суккуба, а девушку, которую предали, сожгли, сломали — и всё же она сидела тут, рядом с ним, ухмыляясь сквозь слёзы, которых не могла пролить.

— Синия, — сказал он наконец, его голос был хриплым, но твёрдым. — Я… я не знаю, что сказать. Но ты не монстр. Не для меня. И я не собираюсь умирать за тебя, как те ребята, потому что я, черт возьми, не дам себя убить. И тебя тоже.

Она моргнула, а потом вдруг рассмеялась — тихо, с какой-то горькой теплотой.

— Ты идиот, Поттер, — сказала она, вытирая уголок глаза, где иллюзия не могла скрыть влагу. — Но чертовски милый идиот. Ладно, давай дальше жить в этом бардаке вместе. Только не спрашивай больше про моё прошлое, а то я начну реветь, а это не мой стиль.

Гарри кивнул, чувствуя, что между ними что-то изменилось. Она нуждалась в нём, может, даже больше, чем он в ней, хотя сама этого ещё не понимала. И он решил, что не даст ей снова остаться одной — даже если весь мир будет против них.

Тишина в гостиной на площади Гриммо повисла тяжёлая, как сырой туман. Гарри смотрел на Синию, всё ещё переваривая её историю — трагедию, которая могла бы сломать кого угодно, но каким-то чудом не сломала её. Она сидела, скрестив ноги, глядя в огонь, и её пальцы больше не постукивали по столу. Иллюзия «Сандры» всё ещё держалась, но теперь казалась тонкой, почти прозрачной, будто её настоящая суть — та самая Синиа из пятнадцатого века — проступала сквозь фальшивую улыбку. Гарри хотел что-то сказать, но в горле стоял ком, и он просто молчал, пока часы на каминной полке не пробили полночь.

Синия вдруг встряхнулась, как собака после дождя, и её ухмылка вернулась, хоть и выглядела чуть натянутой.

— Ладно, мелкий, хватит ныть над моим некислым супчиком, — сказала она, вставая и потягиваясь так, что её мантия задралась, обнажая край иллюзорной кожи. — Я тебе не для слёзок тут сижу. Пошли спать, а то твои дружки завтра начнут допытываться, почему у меня глаза красные. Скажу, что ты меня до слёз довёл своими шуточками.

Гарри хмыкнул, поднимаясь следом. Её попытка отшутиться была очевидной, но он решил не давить — ей явно нужно было время, чтобы спрятать эту рану обратно под броню.

— Спать — это идея, — сказал он, потирая шею. — Только не поджигай ничего во сне, ладно?

— Обещать не буду, — подмигнула она, и они поднялись по скрипучей лестнице в комнаты, которые миссис Уизли выделила для всех. Синия настояла, чтобы её положили в комнате рядом с Гарри, буркнув что-то про «присматривать за мелким», и никто не стал спорить — даже Гермиона, хоть и бросила на неё очередной подозрительный взгляд.

Утро в доме на площади Гриммо началось с грохота. Фред и Джордж, похоже, решили испытать свои «Пиротехнические пироги» прямо на кухне, и миссис Уизли орала так, что стены дрожали. Гарри спустился вниз, зевая, и застал Синию — всё ещё в образе Сандры — за столом, где она с интересом жевала тост, наблюдая за хаосом. Рядом сидел Рон, который пытался одновременно есть и спрятаться от материнского гнева, а Гермиона листала газету, хмурясь над очередной статьёй в «Ежедневном пророке».

— Доброе утро, Поттер, — сказала Синия, подмигнув ему. — Твои дружки тут явно знают, как оживить завтрак. Это что, каждый день так?

— Почти, — хмыкнул Гарри, садясь рядом и наливая себе тыквенного сока. — Привыкай, если собираешься с нами тусоваться.

Сириус вошёл в кухню, потрепав Гарри по волосам, и бросил взгляд на Синию.

— А ты, Сандра, откуда такая взялась? — спросил он с лёгкой ухмылкой. — Гарри раньше про тебя не рассказывал.

Синия не растерялась, пожав плечами с такой небрежностью, что это выглядело почти правдоподобно.

— Да я тихая была, — сказала она, мазнув маслом тост. — Просто в тени сидела, пока этот герой не начал киснуть у своих маглов. Решила вытащить его, а то совсем бы скис.

Сириус хмыкнул, явно купившись на её историю, и ушёл к плите, где миссис Уизли уже раздавала всем тарелки с яичницей. Гарри бросил на Синию быстрый взгляд, и она подмигнула ему, шепнув:

— Видишь, мелкий? Я гений маскировки.

Но идиллия длилась недолго. Гермиона вдруг отложила газету и посмотрела на Гарри с Синией так, будто собиралась устроить допрос.

— Сандра, — начала она, подчёркнуто ровно, — а где ты жила до Хогвартса? Ты ведь не упоминала свою семью. И почему мы тебя раньше не видели на уроках?

Гарри напрягся, но Синия только ухмыльнулась, откинувшись на стуле.

— О, Гермиона, ты прям как сыщик, — сказала она с лёгкой насмешкой. — Жила я с тёткой в какой-то дыре, не буду утомлять тебя названиями. А в Хогвартсе я… ну, скажем, не фанатка классов. Больше по библиотеке шаталась, читала в уголке. Ты же не всех гриффиндорцев по именам знаешь, правда?

Гермиона прищурилась, явно не до конца удовлетворённая, но промолчала, вернувшись к газете. Гарри выдохнул, благодарный за то, что Синия так ловко выкрутилась. Но он знал: Гермиона не сдастся так просто.

День прошёл в суете: Орден обсуждал что-то за закрытыми дверями, миссис Уизли заставила всех чистить старые шкафы, а Синия, к удивлению Гарри, помогала, хоть и ворчала, что «в аду чище, чем в этом гадюшнике». К вечеру, когда все разошлись, они с Гарри снова оказались в гостиной, у того же камина. Он смотрел на неё, пока она лениво подкидывала в огонь маленькие искры, которые тут же гасли.

— Ты сегодня молодец была, — сказал он, садясь рядом. — Даже Гермиону почти обманула.

Синия хмыкнула, не отрывая взгляда от огня.— Почти — это не совсем, мелкий, — ответила она. — Твоя подружка с книжками скоро меня расколет, если я где-то проколюсь. Но пока я в игре. А ты как? Не жалеешь, что я с тобой таскаюсь?

Гарри покачал головой, глядя на её профиль — острый, но странно мягкий в свете пламени.

— Нет, — сказал он тихо. — Ты… ты мне помогаешь. Даже не знаю как. Просто с тобой не так паршиво.

Она повернулась к нему, и её глаза — настоящие, без иллюзии — сверкнули. На миг он увидел ту Синию из её рассказа: одинокую, раненую, но всё ещё живую.

— Ну, тогда держись меня, Поттер, — сказала она, и её голос был твёрже, чем обычно. — Потому что я тоже не хочу опять остаться одна. И если кто-то попробует нас разлучить — твои враги, мои демоны, да хоть весь этот ваш Орден, — я им устрою такой ад, что они пожалеют, что родились.

Гарри кивнул, чувствуя, что её слова — не просто угроза, а обещание. Они сидели молча, глядя на огонь, и он понимал, что их связь — странная, хрупкая, но настоящая — становится чем-то большим, чем просто случайная встреча. А что будет дальше, с её прошлым и его судьбой, он даже думать не хотел. Пока они были вместе — и этого хватало.

Прошла неделя в доме на площади Гриммо, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Орден Феникса шептался за закрытыми дверями, миссис Уизли суетилась, готовя всех к отъезду в Хогвартс, а Гарри с Синией — всё ещё в образе Сандры — старались не привлекать лишнего внимания. Гермиона продолжала бросать на «Сандру» подозрительные взгляды, но пока не нашла повода для серьёзных вопросов, а Рон, Фред и Джордж, казалось, приняли её как новую часть компании. Сириус, провожая Гарри взглядом, лишь ухмылялся, будто подозревал, что эта «однокурсница» не так проста, но молчал.

Утро перед отъездом было суматошным. Чемоданы громоздились в прихожей, Хедвига ухала в клетке, а Синия, сидя на своём новеньком сундуке (купленном на деньги Гарри), лениво подкидывала в воздух маленькие искры, которые гасли, не долетая до потолка. Её иллюзия «Сандры» теперь была отточена до мелочей: веснушки, чуть вздёрнутый нос, мантия с аккуратной нашивкой Гриффиндора. Но Гарри знал, что под этим фасадом прячется суккубка с трагедией, которая могла бы сломать кого угодно.

— Ну что, мелкий, — сказала она, поймав его взгляд, — едем в твой замок? Будем учиться варить зелья и махать палочками? Или там тоже все будут пытаться тебя прикончить?

Гарри хмыкнул, затягивая ремень на своём чемодане.

— Скорее всего, и то, и другое, — ответил он. — Но там хотя бы не Дурсли. И ты держи себя в руках — никаких поджогов, поняла?

Синия закатила глаза, но кивнула.

— Ладно, ладно, Поттер, буду паинькой, — сказала она с насмешкой. — Но если кто-то полезет ко мне с дурацкими вопросами, я не виновата, если у него мантия случайно загорится.

Они спустились вниз, где миссис Уизли уже загоняла всех к камину для перемещения на вокзал Кингс-Кросс. Синия впервые попробовала летучую сеть и чуть не вывалилась из камина на платформе 9¾, кашляя от сажи и ругаясь шёпотом:

— Черт, мелкий, это что, ваш способ путешествий? В аду и то комфортнее!

Но в «Хогвартс-Экспрессе» она быстро освоилась, заняв место в купе рядом с Гарри, Роном и Гермионой. Пока поезд мчал их к школе, она развлекалась, подшучивая над Роном, который пытался впечатлить её рассказом про квиддич, и даже заставила Гермиону улыбнуться, когда изобразила в воздухе крошечного огненного Снейпа, шипящего про «минус десять баллов». Гарри смотрел на неё и думал, что, может, она и правда сможет вписаться — хотя бы на время.

* * *

Хогвартс встретил их привычным шумом Большого зала, гудящего от голосов учеников. Распределение первокурсников прошло быстро, и Синия — Сандра — сидела за столом Гриффиндора, старательно изображая скромницу, пока Гарри шепнул ей:

— Не переигрывай, а то МакГонагалл заподозрит.

Но веселье закончилось, когда Дамблдор поднялся для приветственной речи. Его голос был как всегда спокойным, но в этот раз в нём чувствовалась тень тревоги. А потом он объявил:

— В этом году у нас будет новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств. Прошу поприветствовать профессора Долорес Амбридж, назначенную Министерством магии.

Двери зала распахнулись, и вошла она — невысокая, в розовом костюме, с приторной улыбкой и глазами, холодными, как лёд. Зал зашушукался, а Гарри почувствовал, как внутри всё сжалось. Он знал, что Министерство не просто так прислало её сюда, и это означало проблемы.

Синия наклонилась к нему, шепнув:

— Это что за жаба в розовом? — сказала она, её голос был полон отвращения. — От неё воняет властью и дерьмом. Не нравится мне эта тётка, мелкий.

— Мне тоже, — буркнул Гарри, глядя, как Амбридж поднялась к трибуне и начала свою речь — слащавую, полную намёков на «порядок» и «контроль». Её слова звучали как предупреждение, и Гарри понял, что этот год будет не просто сложным — он будет адом.

* * *

Первая неделя в Хогвартсе подтвердила худшие опасения. Амбридж быстро захватила власть, вводя указы, запрещающие всё подряд — от собраний до шуток в коридорах. Её уроки были пародией на Защиту: вместо заклинаний ученики читали скучные учебники, а она ходила между партами, улыбаясь так, что хотелось её придушить. Гарри, Рон и Гермиона шептались о том, как ей противостоять, но Синия, сидя с ними в гостиной Гриффиндора, была на удивление молчалива.

Однажды вечером, после урока, где Амбридж заставила Гарри переписывать строчки за «распространение лжи», он вернулся в гостиную с кровоточащей рукой и мрачным лицом. Синия, лёжа на диване с учебником по зельям (который она явно не читала), подняла взгляд и нахмурилась.

— Это что за мракобесие? — сказала она, кивнув на его руку, где проступали слова «Я не должен лгать». — Эта жаба тебя пытала, что ли?

Гарри кивнул, сжимая кулаки.

— Это её перо, — буркнул он. — Пишет моей кровью. Она хочет, чтобы я молчал про Волдеморта.

Синия резко села, её глаза — даже под иллюзией — вспыхнули гневом.

— Серьёзно? — сказала она, её голос стал низким, почти рычащим. — Эта тварь в розовом мучает тебя, как тех ублюдков из моей деревни? Мелкий, дай мне пять минут с ней, и она будет визжать, как свинья на вертеле.

— Не надо, — быстро сказал Гарри, хотя часть его хотела согласиться. — Она под Министерством. Если ты что-то сделаешь, они тебя вычислят, и тогда…

Он замолчал, не договорив. Тогда её заберут. Или хуже. Синия посмотрела на него, и её лицо смягчилось, но гнев никуда не делся.

— Ладно, Поттер, — сказала она тихо. — Пока не трону. Но если эта жаба ещё раз тебя заденет, я забуду про свою маскировку и устрою ей ад. Ты мне слишком дорог, чтобы я смотрела, как тебя ломают.

Гарри замер, глядя на неё. Её слова — «ты мне слишком дорог» — эхом отозвались в нём, и он понял, что она не просто играет роль. Она защищает его, как защищала бы тех, кого потеряла в прошлом. И он кивнул, чувствуя, что их связь становится сильнее с каждым днём — даже под тенью Амбридж, которая, похоже, только начала свой террор.

* * *

Прошёл месяц с начала учебного года, и Хогвартс под пятой Амбридж превратился в подобие тюрьмы с розовыми обоями. Указы сыпались один за другим: запреты на собрания, проверки палочек, даже смех в коридорах стал подозрительным. Ученики шептались, профессора хмурились, а Гарри чувствовал, как стены замка сжимаются вокруг него. Его рука всё ещё болела от наказаний Амбридж, шрамы от её пера проступали красными линиями, и он старался держать голову ниже, чтобы не дать ей нового повода. Но внутри него кипело — не только из-за неё, но и из-за молчания Дамблдора, из-за лжи Министерства, из-за того, что Волдеморт где-то там, а он тут, бессильный.

Синия — Сандра — держалась рядом, как тень. Её иллюзия стала второй натурой: она сидела на уроках, делала вид, что записывает, и даже пару раз получила похвалу от Флитвика за «неплохое заклинание света» (хотя Гарри знал, что она просто щелкнула пальцами под столом). Но он видел, как её когти — скрытые под фальшивой кожей — сжимались, когда Амбридж проходила мимо, как её глаза вспыхивали настоящим огнём, когда та начинала свои слащавые речи. Она сдерживалась ради него, и Гарри это ценил больше, чем мог сказать.

Однажды вечером, после очередного урока с Амбридж, где она заставила весь класс читать главу про «безопасное использование магии» в полной тишине, Гарри, Рон, Гермиона и Синия сидели в гостиной Гриффиндора. Огонь в камине горел слабо, отражая настроение всех четверых. Рон теребил обугленный пирог от близнецов, Гермиона листала книгу, а Синия лежала на диване, подбрасывая в воздух маленький шарик света и ловя его пальцами.

— Эта жаба меня доконает, — буркнул Гарри, потирая руку, где шрамы снова начали кровоточить после последнего «перевоспитания». — Она хочет, чтобы я сломался. Чтобы все сломались.

Гермиона подняла взгляд, её лицо было напряжённым.

— Мы не можем просто сидеть, — сказала она тихо. — Она не учит нас ничему полезному. Если Волдеморт вернётся — а он вернётся, Гарри, — мы будем как слепые котята. Надо что-то делать.

— Например? — Рон фыркнул, откусив кусок пирога и тут же сплюнув, когда тот заискрил. — Она следит за каждым шагом. Даже Фред с Джорджем притихли.

Синия вдруг села, её шарик света лопнул с лёгким хлопком.

— А давайте устроим ей веселье, — сказала она, её голос был низким, с ноткой угрозы. — Я могу поджечь её дурацкий кабинет. Или подсунуть ей что-нибудь, от чего она будет неделю квакать, как настоящая жаба.

Гарри хмыкнул, но покачал головой.

— Не надо, Си… Сандра, — поправился он, бросив взгляд на Рона и Гермиону. — Это только хуже сделает. Но Гермиона права. Нам нужно учиться защищаться. Настоящей магии, а не этой чуши из учебников.

Гермиона кивнула, её глаза загорелись.

— Мы могли бы собрать группу, — сказала она. — Тайно. Учиться самим. Ты же знаешь заклинания, Гарри, ты можешь нас научить.

Рон вытаращился на неё.

— Ты серьёзно? — сказал он. — Если Амбридж узнает, она нас всех в Азкабан отправит!

— А если не узнает? — Синия ухмыльнулась, подмигнув Гарри. — Я могу помочь с маскировкой. У меня талант к таким штукам. Ну что, мелкий, будешь нашим героем-учителем?

Гарри задумался. Идея звучала безумно, но в ней было что-то правильное. Он устал чувствовать себя беспомощным, устал смотреть, как Амбридж душит всё, что он любил в Хогвартсе. И если Синия с её хитростью будет рядом, у них может получиться.

— Ладно, — сказал он наконец. — Давайте попробуем. Но нужно место, где она нас не найдёт.

Гермиона просияла.

— Я знаю, — сказала она. — Выручай-комната. Она появляется, когда тебе что-то нужно. Идеально для тайных уроков.

Следующие дни они потратили на сбор группы. Рон и Гермиона шептались с гриффиндорцами, Фред с Джорджем подключили своих друзей, а Синия, к удивлению Гарри, оказалась мастером убеждения: она уговорила даже парочку хаффлпаффцев, мило улыбаясь и слегка подправляя их сомнения лёгким мороком (Гарри сделал вид, что не заметил). Вскоре собралась небольшая команда — «Отряд Дамблдора», как назвала её Гермиона, — и первая встреча прошла в Выручай-комнате, скрытой от глаз Амбридж.

Гарри стоял перед группой, чувствуя себя неловко, но твёрдо. Синия сидела в углу, скрестив ноги, и наблюдала, как он учит всех заклинанию «Экспеллиармус». Её присутствие успокаивало, даже когда она подшучивала над Роном, чья палочка улетела в потолок вместо того, чтобы обезоружить Невилла.

Но Амбридж не дремала. Её указы становились всё жёстче, а слухи о «подрывной деятельности» начали просачиваться в её уши. Однажды, после урока, она вызвала Гарри к себе в кабинет — розовый кошмар с кошечками на тарелках и приторным запахом духов. Синия настояла, чтобы пойти с ним, спрятав свою настоящую сущность под иллюзией «Сандры».

— Мистер Поттер, — начала Амбридж, её голос был слащавым, как сироп, — мне сообщили, что вы… собираете учеников. Это правда?

Гарри сжал кулаки, но ответил ровно:

— Нет, профессор. Просто болтаем с друзьями.

Амбридж улыбнулась ещё шире, глядя на Синию.

— А вы, мисс… Блейк, кажется? — сказала она, прищурившись. — Вы всегда рядом с мистером Поттером. Почему бы это?

Синия — Сандра — пожала плечами, её улыбка была идеально невинной.

— Он мой друг, профессор, — сказала она. — А друзья помогают друг другу. Разве не так?

Амбридж хмыкнула, но отпустила их, хотя её взгляд обещал неприятности. Когда они вышли в коридор, Синия схватила Гарри за руку и прошипела:

— Эта жаба что-то знает, мелкий. Она нас выследит, если мы не будем осторожнее.

Гарри кивнул, чувствуя, как её когти — скрытые иллюзией — слегка сжали его запястье.

— Тогда будем умнее её, — сказал он. — Вместе.

Синия посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое.

— Вместе, Поттер, — ответила она. — И пусть эта тварь попробует нас остановить. Я ей устрою ад, если она тебя тронет.

И они пошли дальше, зная, что Амбридж — лишь начало их проблем, но с каждым шагом их связь становилась сильнее, как сталь, закалённая в огне.

* * *

Прошёл ещё месяц, и Хогвартс под гнётом Амбридж превратился в поле битвы, где каждый шаг был под прицелом её розовых когтей. «Отряд Дамблдора» набирал обороты: тайные уроки в Выручай-комнате шли полным ходом, Гарри учил всех от «Экспеллиармуса» до «Патронуса», а Синия — Сандра — помогала с маскировкой, добавляя мелкие иллюзии, чтобы сбить с толку любопытных. Гермиона переключила своё внимание на борьбу с Амбридж, придумывая всё новые способы обойти её указы, и временно оставила расспросы про «Сандру». Но затишье было обманчивым.

Однажды на уроке зельеварения, где Снейп, как обычно, язвил над всеми подряд, Драко Малфой, сидящий за соседней партой, вдруг прищурился, глядя на Синию. Она небрежно мешала зелье, притворяясь, что слушает, но её пальцы под столом слегка подрагивали — признак того, что ей было скучно. Малфой, со своей обычной гадкой ухмылкой, наклонился к Крэббу и шёпотом что-то сказал, бросив взгляд на неё. Гарри заметил это краем глаза и напрягся, но урок прошёл без происшествий. Пока.

Позже, в коридоре, Малфой перехватил их с Роном и Гермионой, а Синия шла чуть позади, болтая с Невиллом про его мандрагоры. Драко шагнул к ней, скрестив руки и растягивая слова:

— Блейк, да? — сказал он, его голос был полон презрения. — Странно, что я тебя раньше не замечал. Ты ведь гриффиндорка, а у нас с Поттером обычно все на виду. Откуда ты вообще взялась?

Синия остановилась, её иллюзия «Сандры» сияла невинностью, но Гарри видел, как её глаза на миг вспыхнули настоящим огнём. Она повернулась к Малфою, улыбнувшись так мило, что это выглядело почти пугающе.

— О, Малфой, ты меня заметил? — сказала она, её голос был лёгким, но с острым краем. — Я просто скромная девочка, люблю книги и тишину. Не всем же быть такими звёздами, как ты, правда?

Рон хмыкнул, а Гермиона сжала губы, явно сдерживая улыбку. Но Малфой не отступил, прищурившись ещё сильнее.

— Скромная, говоришь? — сказал он. — А вот мне кажется, что ты врёшь. Я спрошу у папы, он знает всех чистокровных в Хогвартсе. И если ты какая-то грязнокровка или хуже… — он сделал паузу, — я это выясню.

Синия пожала плечами, но Гарри заметил, как её рука сжалась в кулак под мантией. Малфой ушёл, бросив напоследок злобный взгляд, а она шепнула Гарри:

— Этот белобрысый гад мне не нравится, мелкий. Если он полезет дальше, я ему яйца поджарю.

— Не надо, — быстро сказал Гарри, хотя часть его хотела посмеяться над этой картиной. — Он просто трепло. Но будь осторожнее.

Малфой, однако, не ограничился угрозами. Через пару дней он шепнул что-то Амбридж во время урока, и её слащавая улыбка стала ещё шире, когда она посмотрела на Синию. На следующий день «Сандру» вызвали в её кабинет. Гарри настоял, чтобы пойти с ней, и они стояли перед розовой дверью, пока Синия шипела:

— Если эта жаба меня тронет, я за себя не ручаюсь, Поттер.

— Просто держись, — сказал он, сжимая её руку под иллюзией. — Мы справимся.

Амбридж встретила их своей приторной улыбкой, сидя за столом с чашкой чая и стопкой бумаг.

— Мисс Блейк, — начала она, её голос был как патока, — мне сообщили, что вы… необычная ученица. Некоторые сомневаются в вашем прошлом. Вы ведь гриффиндорка, верно? Расскажите о своей семье. И о том, как вы попали в Хогвартс.

Синия села, скрестив ноги, и её улыбка была зеркальным отражением той, что носила Амбридж — фальшивой до тошноты.

— О, профессор, я из простой семьи, — сказала она, её тон был идеально невинным. — Тётя воспитала меня в деревне, а потом пришло письмо из Хогвартса. Всё как у всех. Я просто люблю учиться и помогать друзьям, вроде Гарри.

Амбридж прищурилась, её пальцы сжали чашку.

— Письмо, говорите? — сказала она. — Интересно. Я запросила списки учеников у профессора МакГонагалл, и знаете что? Вас там нет, мисс Блейк. Как вы это объясните?

Гарри напрягся, но Синия не дрогнула. Она наклонилась чуть ближе, её голос стал тише, но острее.

— Может, ошибка в бумагах, профессор? — сказала она. — Бюрократия ведь такая путаная штука. Я здесь, учусь, ношу мантию Гриффиндора. Разве этого не достаточно?

Амбридж хмыкнула, но её глаза сверкнули любопытством — опасным, как у кошки, заметившей мышь.

— Мы это выясним, — сказала она. — А пока вы под моим наблюдением, мисс Блейк. И вы, мистер Поттер, тоже. Можете идти.

Они вышли, и в коридоре Синия сжала кулаки так, что Гарри услышал треск её когтей под иллюзией.

— Эта тварь копает под меня, мелкий, — прошипела она. — Она не знает, с кем связалась, но я ей устрою сюрприз, если она полезет дальше.

— Не надо, — сказал Гарри, но его голос был твёрже. — Мы её перехитрим. Она думает, что умнее всех, но это её слабость.

* * *

Тем временем другие профессора — МакГонагалл, Флитвик, даже Снейп — молчали. Они видели «Сандру» на уроках, но никто не поднимал шума. Гарри подозревал, что МакГонагалл что-то знает — её острый взгляд иногда задерживался на Синии чуть дольше обычного, но она не вмешивалась. Возможно, она видела в этом вызов Амбридж, а может, просто доверяла Гарри. Снейп же, как всегда, язвил, но про «Блейк» не говорил ни слова — то ли ему было плевать, то ли он ждал момента.

Синия, однако, менялась. Она всё чаще сидела с Гарри, Роном и Гермионой не просто ради маскировки, а потому что ей нравилось их общество. Рон заставлял её смеяться своими неуклюжими шутками, Гермиона — спорить о магии, а Гарри… с ним она могла быть собой, хоть и не до конца. Её прошлое — та термоядерная трагедия — всё ещё тяготило её, но их дружба стала лучиком света, пробивающим тьму. Она не говорила об этом вслух, но Гарри видел: её ухмылки становились теплее, её гнев — реже.

Однажды ночью, в Выручай-комнате после урока ОД, когда все разошлись, она осталась с Гарри. Он смотрел, как она играет с маленьким огненным шариком, и вдруг сказал:

— Ты ведь не такая, какой была раньше, да?

Синия замерла, шарик погас в её руке. Она посмотрела на него, и её иллюзия дрогнула — на миг проступили тёмная кожа и горящие глаза.

— Может, и нет, мелкий, — сказала она тихо. — Вы трое… вы как заноза, но хорошая. Я не хочу вас потерять, как всех до вас. И это пугает меня больше, чем эта жаба в розовом.

Гарри кивнул, чувствуя, что её слова — шаг к чему-то большему. Раскаяние, настоящее и глубокое, ещё не пришло к ней — для этого нужно было время, боль и честность перед собой. Но оно зрело, как семя в тёмной почве, и он знал: они помогут ей его найти. А пока Амбридж копала под неё, не понимая, что роет себе яму, из которой Синия однажды вырвется — не как демон, а как кто-то новый.

* * *

К середине ноября Хогвартс под властью Амбридж стал похож на клетку, где каждый вдох был под контролем. Её мотивы проступали всё яснее: власть ради власти, страх перед правдой, ненависть к любому, кто осмеливался бросить вызов её порядку. Она не просто хотела сломать Гарри — она видела в нём символ хаоса, угрозу Министерству, которое цеплялось за иллюзию стабильности, отрицая возвращение Волдеморта. Но теперь её взгляд всё чаще падал на «Сандру Блейк», эту загадочную гриффиндорку, чьё присутствие раздражало её аккуратный мир. Амбридж не понимала, кто такая Синия, но её инстинкт хищника чуял подвох, и она решила выкорчевать его любой ценой.

Амбридж начала с мелочей, но её действия быстро превратились в кошмар. Она издала новый указ — «О проверке лояльности учеников», — требующий от каждого доказать своё происхождение и чистоту намерений. Для Гарри это означало ещё больше допросов и наказаний: её перо теперь вырезало на его руке не только «Я не должен лгать», но и «Я должен подчиняться». Кровь текла по запястью, а она смотрела с приторной улыбкой, мурлыча: «Это для твоего же блага, дорогой». Но Синия стала её новой мишенью.

Малфой, подстрекаемый своим любопытством и жаждой угодить, доложил Амбридж о странностях «Сандры»: её слишком ловкие ответы, отсутствие упоминаний в старых списках, её постоянная близость к Гарри. Амбридж вызывала Синию снова и снова, заставляя переписывать выдуманные правила, пока та не сжимала кулаки под столом так, что иллюзия дрожала. Однажды она оставила её в кабинете на всю ночь, приказав написать «Я должна быть честной» тысячу раз — без пера, просто чернилами, которые стекали по пальцам, пока Синия не начала шептать проклятия на давно мёртвом языке.

Гарри, Рон и Гермиона видели, как она возвращается с этих «воспитаний» — бледная, с потемневшими глазами, но всё ещё ухмыляющаяся, чтобы скрыть ярость. Её выдержка трещала, и Гарри знал: буря в её душе назревала, готовая вот-вот вырваться. Он чувствовал то же самое — гнев, бессилие, желание разнести всё к чертям. Их уроки в Выручай-комнате стали единственным спасением, но и там тень Амбридж витала, как ядовитый дым.

* * *

В один из редких свободных дней Гарри, Рон, Гермиона и Синия сбежали к хижине Хагрида, надеясь на передышку. Хагрид вернулся недавно, весь в синяках и ссадинах, но с привычной улыбкой. Он был рад их видеть, хотя его глаза тревожно блестели, когда он говорил о своих «поездках» — явно миссиях для Ордена. Но настоящим сюрпризом стал Грохх, его младший брат-гигант, которого Хагрид притащил из гор.

Грохх сидел на опушке леса, огромный, как скала, с грубой кожей и глазами, полными дикой тоски. Он не говорил, только рычал и смотрел на лес, будто ждал чего-то. Хагрид хлопал его по плечу, приговаривая:

— Он хороший парень, просто… непривычный к людям. Но вы не бойтесь, он вас не тронет.

Синия, стоя рядом с Гарри, наклонилась к нему и шепнула:

— Этот Грохх выглядит, как я себя чувствую, мелкий. Большой, злой и хочет всех разнести.

Гарри кивнул, глядя на гиганта. В Грокхе было что-то первобытное, неукротимое, как буря, что зрела в них самих. Хагрид, заметив их взгляды, понизил голос:

— Слушайте, ребят, тут дело худо, — сказал он, косясь на замок. — Эта Амбридж… она не просто злая. Она что-то затевает. И я слыхал, в лесу неспокойно. Что-то движется, тёмное. Не знаю, связано ли это с ней или с… ну, вы поняли с кем.

Гермиона нахмурилась, сжимая руки.

— Ты про Волдеморта? — спросила она тихо.

Хагрид кивнул, и его борода дрогнула.

— Ага. И ещё про тварей в лесу. Будьте начеку, ладно?

Синия хмыкнула, но её глаза были серьёзны.

— Буря идёт, мелкий, — сказала она Гарри. — И не только в лесу. Я чую её в этой жабе. Она нас дожмёт, если мы не двинем первыми.

На следующий день Амбридж объявила «инспекцию» — обыск комнат и личных вещей. Она ворвалась в гостиную Гриффиндора с отрядом слизеринцев, включая Малфоя, и начала рыться в сундуках. Когда она добралась до вещей «Сандры», её улыбка стала ещё шире. Среди учебников и мантий лежала маленькая деревянная фигурка — подарок от Гарри, наколдованный им на уроке трансфигурации. Амбридж подняла её, вертя в руках.

— Это что, мисс Блейк? — сказала она, её голос сочился ядом. — Подарок от мистера Поттера? Как мило. Похоже, вы слишком близки для простой дружбы. Может, вы замышляете что-то против школы?

Синия сжала кулаки, но ответила ровно:

— Просто безделушка, профессор. У нас в Гриффиндоре принято дарить друг другу всякое.

Амбридж хмыкнула, но фигурку не вернула, бросив её в ящик с «конфискованным». Потом она повернулась к Гарри.

— А вы, мистер Поттер, будете сегодня со мной, — сказала она. — Ещё одно занятие. И мисс Блейк тоже. Я хочу видеть вас обоих в моём кабинете. Сейчас.

В кабинете было хуже, чем обычно. Амбридж заставила Гарри писать кровью, пока он не зашипел от боли, а Синию — стоять в углу, читая вслух её указы, пока голос не сел. Она наблюдала за ними, мурлыча про «дисциплину», но её глаза сверкали злобным triumphом. Синия, дочитав очередной лист, посмотрела на Гарри, и он увидел в её взгляде бурю — ту же, что бушевала в нём. Они оба были на грани.

Когда их отпустили, уже за полночь, они вышли в коридор, дрожа от гнева. Синия схватила Гарри за руку, её иллюзия дрогнула, показав тёмную кожу и когти.

— Эта тварь меня достала, мелкий, — прорычала она. — Я хочу её разорвать. Прямо сейчас.

Гарри сжал её руку в ответ, его голос был хриплым, но твёрдым.

— Не сейчас, — сказал он. — Но скоро. Мы найдём способ. Она не понимает, с кем связалась.

* * *

На следующее утро они сидели с Роном и Гермионой в Выручай-комнате, планируя новый урок ОД. Но напряжение было осязаемым. Рон смотрел на шрамы Гарри с тревогой, Гермиона кусала губы, а Синия мрачно подбрасывала огненный шарик, который то и дело вспыхивал ярче обычного. Их дружба стала их якорем, но буря в их душах росла — гнев, боль, жажда справедливости.

Синия вдруг сказала, глядя в пустоту:

— Знаете, я думала, что хуже ада ничего нет. Но эта жаба… она хуже. И вы трое — вы единственное, что держит меня от того, чтобы спалить всё к чертям.

Рон хмыкнул, но кивнул.

— Мы с тобой, Сандра, — сказал он. — Даже если ты странная.

Гермиона посмотрела на неё мягче, чем обычно.

— Мы справимся, — сказала она. — Вместе.

Гарри кивнул, чувствуя, как их связь — их свет — становится сильнее. Синия не ответила, но её шарик погас, и она сжала руку Гарри под столом. Буря назревала — в Хогвартсе, в лесу, в их сердцах. И Амбридж, слепая в своём тщеславии, не знала, что сама подливает масла в огонь, который однажды её сожжёт.

* * *

Зима в Хогвартсе наступила с ледяным ветром и ещё более холодной хваткой Амбридж. Её беспредел достиг новых высот: коридоры патрулировали её «Инквизиторский отряд» под предводительством Малфоя, который с садистским удовольствием выискивал нарушителей. Указы сыпались как снег: «Запрет на использование магии вне уроков», «Контроль переписки через сов», «Обязательные проверки личных вещей каждую неделю». Ученики ходили с опущенными глазами, профессора скрипели зубами, а Гарри, Синия, Рон и Гермиона чувствовали, как их надежда тает под этим гнётом. Амбридж не просто правила — она наслаждалась, упиваясь своей властью, подкреплённой протекторатом министра Фаджа.

Фадж, ослеплённый страхом перед правдой о Волдеморте, дал ей карт-бланш. В его письмах, которые Амбридж с гордостью зачитывала на учительских собраниях, звучали фразы вроде: «Необходимы решительные меры для поддержания порядка» и «Полная поддержка Министерства в борьбе с подрывной деятельностью». Это была её индульгенция, её щит, и она размахивала им, как мечом, срезая всё, что не вписывалось в её розовый мир.

* * *

Амбридж начала «инспекции» преподавателей, превращая их в унизительные допросы. Она сидела в своём кабинете, окружённая кошечками на тарелках, с пером в руках и той же слащавой улыбкой, которая скрывала стальные когти. Первым под удар попал Флитвик. Она заставила его доказывать свою квалификацию, задавая вопросы вроде: «А как вы можете обучать заклинаниям, если сами столь… невысоки?» Флитвик, краснея от гнева, отвечал сухо, но держался — он знал, что любое слово против неё долетит до Фаджа.

* * *

МакГонагалл была следующей. Амбридж мурлыкала про «излишнюю лояльность к Дамблдору», намекая, что её методы устарели. МакГонагалл, с прямой спиной и ледяным взглядом, ответила:

— Мои методы, Долорес, воспитали поколения волшебников, в то время как ваши указы воспитывают только страх. Если Министерство считает это прогрессом, то я сожалею о будущем.

Амбридж лишь улыбнулась шире, записав что-то в свой блокнот. Но её настоящая цель вскоре проявилась — Хагрид.

* * *

Хагрид вернулся к преподаванию, но его уроки стали мишенью для Амбридж. Она явилась к его хижине в своём розовом пальто, с Малфоем и несколькими слизеринцами на хвосте, и начала «оценку». Хагрид, с его обычной добродушной неуклюжестью, показывал первокурсникам нюхлеров, но Амбридж прервала его, ткнув пером в воздух.

— Мистер Хагрид, — сказала она, её голос был приторным, как сироп, — объясните, где вы были всё это время? Ваше отсутствие вызвало… вопросы. Министерство требует полной прозрачности.

Хагрид замялся, потирая затылок огромной рукой.

— Ну, я… был в отъезде, по делам, — буркнул он. — Ничего такого, о чём стоит беспокоиться.

— По делам? — Амбридж прищурилась, её улыбка стала хищной. — И какие же дела у лесничего могут быть важнее его обязанностей? Может, вы связаны с… нежелательными элементами? С Дамблдором, например?

Хагрид побагровел, но сдержался, пробормотав что-то про «личное». Амбридж не отступила. Она заставила его предоставить отчёт о каждом дне отсутствия, угрожая увольнением, если он откажется. В тот же вечер Гарри, Синия, Рон и Гермиона застали его у хижины, где он мрачно кормил Грокха, сидящего за деревьями.

— Эта жаба меня доконает, — сказал Хагрид, его голос дрожал от гнева. — Хочет выгнать меня, как и Сивиллу. А я ей ничего не скажу про Орден, будь она хоть трижды министерской.

Синия, стоя рядом с Гарри, сжала кулаки, её иллюзия дрогнула.

— Эта тварь всех нас под землю загонит, мелкий, — прошипела она. — Хагрид — хороший мужик, а она его как таракана травит.

Гарри кивнул, чувствуя, как его собственный гнев вскипает. Грокх зарычал где-то в тени, и лес ответил шорохом — буря назревала не только в их душах, но и вокруг.

* * *

Амбридж усилила давление. Она запретила Гарри играть в квиддич, обвинив его в «агрессивном поведении», и конфисковала его «Молнию». Синию она заставила носить специальный значок «Под наблюдением», утверждая, что её «происхождение вызывает сомнения». Наказания стали ежедневными: Гарри писал кровью, Синия читала указы, пока голос не срывался, а Рон и Гермиона получали выговоры за любую попытку их защитить. «Отряд Дамблдора» висел на волоске — Малфой и его шайка рыскали по коридорам, вынюхивая тайные собрания.

Однажды ночью, после очередного допроса, Гарри рухнул на кровать в спальне Гриффиндора, чувствуя, как шрамы на руке пульсируют. Синия, сидя на подоконнике в общей комнате, смотрела на него через открытую дверь, её глаза горели даже под иллюзией.

— Мы не выдержим долго, мелкий, — сказала она тихо. — Эта жаба нас раздавит, если мы не ударим первыми.

Гарри кивнул, но сил спорить не было. Он закрыл глаза, и сон накрыл его, как чёрная волна.

* * *

Он был не собой. Он был длинным, скользким, с глазами, горящими злобой. Пол холодил чешую, запах крови манил. Он полз по тёмному коридору, где эхо шагов отражалось от стен. Впереди был человек — рыжий, высокий, в потёртой мантии. Он шёл, ничего не подозревая, проверяя что-то в Министерстве. Змея напряглась, её клыки сверкнули, и она бросилась вперёд. Кровь брызнула на пол, крик человека разорвал тишину, и Гарри почувствовал вкус железа во рту.

Он проснулся с криком, весь в поту, сердце колотилось, как молот. Рон вскочил с кровати, а Синия влетела в спальню, её иллюзия дрогнула, показав когти.

— Что с тобой, мелкий?! — сказала она, схватив его за плечи. — Ты орал, как будто тебя режут!

Гарри задыхался, хватая ртом воздух.

— Мистер Уизли… — выдавил он. — На него напали… Это было реально, я видел!

Рон побледнел, а Синия сжала его плечи сильнее.

— Черт, Поттер, это не просто сон, — сказала она, её голос был твёрдым, но встревоженным. — Буря началась. И эта жаба в розовом — только её предвестник.

Гарри кивнул, чувствуя, как буря в его душе сливается с той, что надвигалась на их мир. Амбридж, Волдеморт, Хагрид, Грокх — всё сплелось в один клубок, и он знал: им нужно действовать, пока их не раздавило окончательно.

* * *

Хогвартс утопал в предпраздничной суете, но для Гарри, Синии, Рона и Гермионы она была лишь фоном к их тревогам. Сновидение о нападении Нагайны на Артура Уизли не отпускало Гарри: вкус крови, крик, холод чешуи — всё это пульсировало в его голове, как открытая рана. Он ворвался в кабинет Дамблдора вместе с Роном и Синией, задыхаясь от ужаса, пока Гермиона бежала за МакГонагалл. Дамблдор, выслушав его сбивчивый рассказ, не стал терять времени: его взгляд стал острым, как лезвие, и он тут же отправил сообщение Ордену через камин.

— Гарри, ты видел это через связь с ним, — сказал он тихо, его голос был тяжёлым, как камень. — Мы найдём Артура. Оставайтесь здесь.

Синия стояла рядом, её иллюзия «Сандры» дрожала от напряжения, а когти под фальшивой кожей сжимались и разжимались. Она посмотрела на Гарри, её глаза — настоящие, горящие — были полны беспокойства.

— Мелкий, ты в порядке? — шепнула она, пока Дамблдор говорил с портретами бывших директоров. — Ты выглядел, как будто сам там был.

Гарри кивнул, хотя его руки всё ещё дрожали.

— Я чувствовал её, Синия, — сказал он хрипло. — Змею. И Волдеморта. Это было… слишком реально.

Рон, бледный как мел, сжал кулаки.— Если с папой что-то случится… — начал он, но замолчал, не в силах договорить.

МакГонагалл вернулась, её лицо было суровым, но голос мягким.

— Орден уже в Министерстве, — сказала она. — Артура нашли. Он жив, но ранен. Его везут в Святого Мунго.

* * *

Рождество пришло с запахом еловых веток и звоном колокольчиков, но в доме на площади Гриммо, куда Гарри, Синия, Рон, Гермиона и остальные Уизли прибыли на каникулы, праздника не чувствовалось. Артур лежал в больнице Святого Мунго, его грудь была перевязана, а лицо осунулось от боли и яда Нагайны. Лекари колдовали над ним сутками, вводя зелья через капельницы и бормоча заклинания, чтобы вытянуть остатки тьмы из ран. Орден, включая Дамблдора, сделал всё, чтобы спасти его вовремя, но без видения Гарри этого могло бы не случиться.

Гарри сидел у кровати Артура вместе с Роном, чувствуя вину и облегчение одновременно. Мистер Уизли слабо улыбнулся, похлопав его по руке.

— Ты спас мне жизнь, Гарри, — сказал он хрипло. — Не вини себя. Это не твоя вина.

Синия стояла у окна палаты, глядя на заснеженный Лондон. Её иллюзия «Сандры» была на месте, но она молчала, скрестив руки. Её взгляд был далёким, и Гарри знал: она думает о своём прошлом, о тех, кого не смогла спасти. Когда они вышли в коридор, она вдруг сказала:

— Ты молодец, мелкий. Твой Артур жив благодаря тебе. Я… я бы не справилась, если бы потеряла кого-то из вас.

Гарри посмотрел на неё, чувствуя тепло в её словах.

— Мы все справились, — ответил он тихо. — Вместе.

Рождественский вечер прошёл скромно: миссис Уизли испекла пироги, Сириус включил старый граммофон, а Синия, к удивлению всех, помогла Джинни украсить ёлку, ворча про «дурацкие магловские обычаи». Но её глаза светились, и Гарри видел, как её душа, израненная веками, медленно оттаивает в этом тепле.

* * *

После каникул Хогвартс встретил их ещё более мрачной тенью. Амбридж не ослабляла хватку — напротив, она словно почуяла кровь и удвоила усилия. Её «Инквизиторский отряд» теперь шнырял по замку днём и ночью, выискивая малейшие нарушения. Она запретила все клубы, включая шахматный, и ввела «комендантский час» после восьми вечера. Наказания стали ещё жёстче: Гарри теперь писал кровью почти каждый день, а Синию заставляли стоять в её кабинете часами, читая указы, пока голос не превращался в хрип. Малфой, ухмыляясь, шептал ей на уроках гадости вроде «Скоро мы узнаем, кто ты такая, Блейк», и её терпение трещало по швам.

«Отряд Дамблдора» собрался в Выручай-комнате через неделю после возвращения, и настроение было мрачным. Фред и Джордж ворчали, что их эксперименты конфискуют, Невилл дрожал от страха перед Амбридж, а Рон сжимал кулаки, глядя на шрамы Гарри.

— Это невыносимо, — сказал он, его голос дрожал от гнева. — Она нас всех загонит в могилу.

Гермиона кивнула, её глаза были полны решимости.

— Мы должны продолжать, — сказала она. — Если она узнает про ОД, будет хуже, но мы не можем сдаться.

Синия, сидя в углу, вдруг швырнула огненный шарик в стену, где он лопнул с треском.

— Эта жаба меня достала, — прорычала она, её иллюзия дрогнула, показав когти. — Я хочу ей горло перегрызть. Сколько ещё мы будем терпеть?

Гарри посмотрел на неё, чувствуя, как его собственный гнев сливается с её.

— Недолго, — сказал он твёрдо. — Мы найдём способ. Но пока держимся.

* * *

Той ночью Гарри не мог уснуть. Шрам ныло, мысли о мистере Уизли и Амбридж кружились в голове, как рой ос. Он закрыл глаза, и тьма сомкнулась вокруг него.Он был не в спальне. Он был в холодном, тёмном зале, где эхо шагов отражалось от мраморных стен. Перед ним возвышалась фигура — Волдеморт, его лицо было бледным, как смерть, а глаза горели красным. Он стоял перед полкой, полной стеклянных шаров, и его голос шипел, как змея:

— Пророчество… оно здесь, в Отделе Тайн. Оно объяснит всё. Я должен его взять.

Гарри чувствовал его нетерпение, его жажду. Волдеморт протянул руку к шару, но вдруг замер. Его голова резко повернулась, и красные глаза уставились прямо на Гарри — нет, в него. Холодный смех разрезал воздух.

— Ты здесь, Гарри, — прошипел он. — Смотришь моими глазами? Ну что ж, смотри. Скоро ты придёшь ко мне сам.

Гарри проснулся, задыхаясь, его шрам горел, как раскалённый уголь. Он сел на кровати, хватая ртом воздух, пока Рон и Синия — она ворвалась в спальню, услышав его стон — не подскочили к нему.

— Мелкий, что опять? — сказала Синия, её голос был резким, но полным тревоги.

— Волдеморт, — выдавил Гарри, потирая лоб. — Он хочет пророчество. В Отделе Тайн. И он знает, что я его видел.

Рон побледнел, а Синия сжала кулаки.

— Черт, Поттер, это плохо, — сказала она. — Если он тебя чувствует, он нас всех найдёт.

Гарри кивнул, чувствуя, как буря в его душе сливается с той, что надвигалась извне. Амбридж, Волдеморт, пророчество — всё сплеталось в один узел, и он знал: им нужно готовиться. Синия посмотрела на него, её глаза были полны решимости, и он понял: она с ним до конца, даже если впереди их ждёт ад.

Утро после сновидения Гарри о Волдеморте началось с мрачной тишины в гостиной Гриффиндора. Шрам всё ещё пульсировал, отдавая болью в виски, и Гарри не мог выбросить из головы красные глаза и шипящий голос. Синия, Рон и Гермиона сидели рядом, их лица были напряжёнными, а воздух между ними гудел от тревоги. Синия подбрасывала маленький огненный шарик, её иллюзия «Сандры» казалась бледнее обычного, будто её собственная усталость проступала сквозь маску.

— Нам надо к Дамблдору, — сказал Гарри, его голос был хриплым, но твёрдым. — Он должен знать про пророчество. И про то, что Волдеморт меня чувствует.

Гермиона кивнула, закрывая книгу, которую она листала в поисках ответов.

— Ты прав, — сказала она. — Если это связано с Отделом Тайн, он поймёт, что делать. Но нам нужно быть осторожными — Амбридж повсюду.

Рон фыркнул, потирая шею.

— Эта жаба нас в покое не оставит, — буркнул он. — Но да, идём. Чем скорее, тем лучше.

Синия погасила шарик в кулаке и встала, её глаза сверкнули даже под иллюзией.

— Если эта тварь попробует нас остановить, я ей устрою ад, — сказала она, бросив взгляд на Гарри. — Пошли, мелкий. Время играть в героев.

Они вышли из гостиной, пробираясь по коридорам, где тени от факелов плясали на стенах. Ученики шептались, бросая на Гарри быстрые взгляды — слухи о его «безумии» благодаря «Ежедневному пророку» всё ещё витали в воздухе. Но сейчас это было не важно. Они поднялись по движущимся лестницам к кабинету Дамблдора, стараясь не попадаться на глаза Малфою и его шайке.

* * *

Когда они добрались до каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, их ждал сюрприз. Горгулья была окружена: Амбридж стояла там, в своём розовом костюме, с приторной улыбкой, а рядом маячили Фадж, два аврора в тёмных мантиях и Перси Уизли, держащий свиток с печатью Министерства. Рон замер, увидев брата, и пробормотал:

— Чтоб его… Перси, ты серьёзно?

Гарри сжал кулаки, а Синия шагнула ближе к нему, её рука под мантией напряглась, готовая сорвать иллюзию. Они спрятались за углом, наблюдая, как Амбридж постучала по горгулье своей короткой палочкой.

— Открывай, — сказала она слащаво. — По приказу Министерства магии, Альбус Дамблдор должен предстать перед нами.

Горгулья не шелохнулась. Фадж, потирая руки и оглядываясь, будто ждал нападения, шагнул вперёд.

— Дамблдор, выходите! — крикнул он, его голос дрожал от нервозности. — Вы обвиняетесь в сговоре против Министерства, распространении ложных слухов и создании незаконных организаций! У нас есть доказательства!

Дверь за горгульей наконец скрипнула, и Дамблдор появился на пороге. Его длинная мантия серебрилась в свете факелов, а глаза за стёклами очков были спокойными, но острыми, как клинок. Рядом с ним парил Фоукс, феникс, чьи перья переливались золотом и алым.

— Корнелиус, — сказал Дамблдор, его голос был ровным, но в нём чувствовалась сила, — я ожидал вашего визита. Но боюсь, ваши обвинения столь же абсурдны, сколь и ваши методы.

Амбридж шагнула вперёд, её улыбка стала шире, а глаза сузились.

— Вы больше не директор, Дамблдор, — сказала она, почти мурлыча. — Министерство отстраняет вас от должности. А теперь сдайте свою палочку и следуйте с нами.

Фадж кивнул, а авроры подняли палочки. Перси сжал свиток, избегая смотреть на Рона, который шипел что-то непечатное за углом. Гарри почувствовал, как гнев вскипает в нём, а Синия рядом сжала его локоть, шепнув:

— Мелкий, держись. Эта жаба играет с огнём.

Дамблдор улыбнулся — лёгкой, почти насмешливой улыбкой.

— Боюсь, я не могу позволить вам арестовать меня, Долорес, — сказал он. — У меня ещё есть дела. И, знаете, я никогда не любил прощаться надолго.

Прежде чем авроры успели среагировать, Фоукс издал пронзительный крик, его крылья вспыхнули ярким пламенем. Дамблдор схватился за хвост феникса, и в мгновение ока они исчезли в вихре огня и света, оставив лишь запах озона и обугленный след на полу. Амбридж вскрикнула, её лицо исказилось от ярости, а Фадж побледнел, отступив назад.

— Он сбежал! — завопила она, топнув ногой так, что её каблук треснул. — Найдите его! Перекройте все пути!

Авроры бросились выполнять приказ, а Перси что-то забормотал Фаджу, который выглядел так, будто его только что ударили по лицу. Гарри, Синия, Рон и Гермиона стояли за углом, затаив дыхание, пока процессия не ушла. Рон выдохнул, его кулаки всё ещё были сжаты.

— Перси, ты чёртов предатель, — прошипел он. — А Дамблдор… он ушёл. Что теперь?

Гермиона сжала губы, её взгляд был полон тревоги.

— Теперь Амбридж получит полную власть, — сказала она тихо. — И она сделает всё, чтобы нас уничтожить.

Синия повернулась к Гарри, её глаза горели даже под иллюзией.

— Мелкий, это война, — сказала она, её голос был низким и твёрдым. — Эта жаба думает, что победила, но она только что разворошила осиное гнездо. Что делаем?

Гарри сжал палочку в кармане, чувствуя, как шрам снова заныл. Видение Волдеморта, уход Дамблдора, гнёт Амбридж — всё это сплелось в один узел, и он знал, что им нужно действовать.

— Мы идём дальше, — сказал он, его голос был хриплым, но решительным. — «Отряд Дамблдора» — наша единственная надежда. И я должен понять, что с этим пророчеством. Волдеморт не остановится, и мы тоже.

Синия кивнула, её ухмылка вернулась, но в ней была сталь.

— Тогда держись меня, Поттер, — сказала она. — Мы ей покажем ад, даже без твоего старика.

Они спустились вниз, в тени коридоров, зная, что буря, которую они предчувствовали, наконец разразилась. Амбридж теперь правила Хогвартсом, но её победа была иллюзией — и Гарри с Синией собирались это доказать, шаг за шагом.

* * *

Хогвартс под властью Амбридж стал ещё мрачнее. Её триумф после бегства Дамблдора длился недолго — она тут же принялась закручивать гайки, превращая замок в подобие Министерства в миниатюре. «Инквизиторский отряд» получил больше власти: Малфой и его шайка теперь могли выписывать наказания, конфисковывать вещи и даже запирать учеников в чуланах за «неуважение». Уроки стали невыносимыми — Амбридж лично проверяла каждого преподавателя, заставляя их следовать её «утверждённым» планам, а Гарри и Синию она вызывала в свой кабинет почти ежедневно, наслаждаясь их молчаливым сопротивлением.

Гарри не мог избавиться от мыслей о пророчестве. Оно манило его, как маяк в ночи, и каждое новое видение Волдеморта — его гнев, его поиски в Отделе Тайн — только усиливало это чувство. Он знал, что должен попасть туда, узнать правду, остановить его. Но он не хотел тащить за собой друзей. Слишком много крови уже пролилось из-за него — Седрик, Артур, и мысль о том, что кто-то из ОД может пострадать, была невыносимой.

Однажды ночью, в Выручай-комнате, после очередного урока, где Невилл наконец вызвал слабого, но настоящего Патронуса, Гарри собрал всех. Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тени на лица членов Отряда Дамблдора — Рона, Гермионы, Синии, Фреда, Джорджа, Джинни, Луны и других. Он стоял перед ними, сжимая палочку, и его голос был твёрдым, но тихим.

— Я должен попасть в Министерство, — сказал он. — Волдеморт ищет пророчество. Оно связано со мной, и я не могу сидеть сложа руки. Но я пойду один. Это слишком опасно, и я не хочу, чтобы кто-то из вас рисковал.

Рон тут же вскочил, его лицо покраснело от гнева.

— Один? — выпалил он. — Ты спятил, Гарри? Мы не для того тут собрались, чтобы ты нас бросил!

Гермиона сжала губы, её глаза блестели от тревоги, но она кивнула Рону.

— Гарри, ты не можешь идти один, — сказала она. — Мы команда. Если Волдеморт доберётся до пророчества, это коснётся всех нас. И Амбридж… её надо остановить здесь, пока ты там.

Синия, сидя на подоконнике, скрестила ноги и фыркнула, её иллюзия «Сандры» дрогнула, показав на миг тёмную кожу.

— Мелкий, ты реально думаешь, что я тебя отпущу одного к этому змееголовому? — сказала она, её голос был резким, но в нём чувствовалась теплота. — Я с тобой до конца, хочешь ты того или нет. И этой жабе я ещё устрою сюрприз, о котором она пожалеет.

Фред и Джордж переглянулись, ухмыляясь.

— Мы тоже в деле, — сказал Фред. — Амбридж давно напрашивается на наши фейерверки.

— И не только фейерверки, — добавил Джордж, вытаскивая из кармана что-то подозрительно шипящее.

Джинни шагнула вперёд, её подбородок был упрямо вздёрнут.

— Ты спас папу, Гарри, — сказала она. — Мы не бросим тебя теперь.

Луна, глядя в потолок, добавила мечтательно:

— Мне кажется, пророчества всегда лучше искать с друзьями. Так меньше шансов встретить нарглов.

Гарри смотрел на них, чувствуя, как его решимость трещит под их напором. Он хотел возразить, но их взгляды — полные веры, гнева, готовности — заставили его замолчать. Он кивнул, сглотнув ком в горле.

— Ладно, — сказал он наконец. — Но мы должны всё спланировать. И Амбридж… её надо отвлечь.

План родился быстро. Гермиона предложила разделиться: часть ОД устроит отвлекающий манёвр в Хогвартсе, чтобы выманить Амбридж и её прихвостней, а Гарри, Рон, Гермиона, Синия, Джинни и Луна отправятся в Министерство через камин в кабинете Амбридж — единственный, ещё не запечатанный Министерством. Фред и Джордж вызвались возглавить хаос, обещая «шоу, которое она никогда не забудет».

На следующий день замок взорвался — в буквальном смысле. Фейерверки Фреда и Джорджа заполнили коридоры, превращая их в разноцветный ад: драконы из искр гонялись за слизеринцами, ракеты взрывались под потолком Большого зала, а «Пиротехнические пироги» заставляли членов Инквизиторского отряда кашлять радужным дымом. Малфой орал, пытаясь поймать близнецов, но те исчезали в облаках дыма, хохоча как демоны.

Амбридж выскочила из кабинета, её лицо было багровым от ярости, а розовый костюм покрылся сажей.

— Кто это сделал?! — визжала она, размахивая палочкой. — Я вас всех исключу!

Но это был только первый акт. Синия, стоя за углом с Гарри и остальными, ждала своего момента. Когда Амбридж бросилась за близнецами, она шепнула:

— Мой выход, мелкий. Смотри и учись.

Она шагнула вперёд, сорвав иллюзию «Сандры». Её тёмная кожа, рыжие волосы и горящие глаза предстали перед всеми, кто был в коридоре. Ученики замерли, Малфой открыл рот, а Амбридж остановилась, её палочка дрогнула.

— Что… кто ты такая?! — выдохнула она, её голос сорвался на визг.

Синия ухмыльнулась, её когти сверкнули, и она щелкнула пальцами. Огненный вихрь закружился вокруг Амбридж, не касаясь её, но заставляя визжать от ужаса. Пол под её ногами задрожал, из трещин полезли искры, а воздух наполнился запахом серы.

— Я твой худший кошмар, жаба, — сказала Синия, её голос был низким, как раскат грома. — Ты думала, что можешь сломать нас? Теперь беги, пока я не передумала и не поджарила тебя заживо.

Амбридж, побелев, бросилась прочь, спотыкаясь о собственные каблуки, а её отряд разбежался в панике. Синия повернулась к Гарри, её глаза всё ещё горели, но она подмигнула.

— Пошли, мелкий. Время в Министерство.

Они ворвались в кабинет Амбридж, пока хаос бушевал внизу. Камин был открыт, и Гермиона быстро бросила в огонь летучий порошок, назвав «Министерство магии». Один за другим они исчезли в зелёном пламени: Гарри, Рон, Гермиона, Синия, Джинни, Луна. Когда они вывалились в атриум Министерства, пустой и гулкий в ночи, Гарри сжал палочку, чувствуя, как шрам заныл сильнее.

— Оно здесь, — сказал он тихо. — Пророчество. Я чувствую его.

Синия шагнула ближе, её когти слегка царапнули его плечо.

— Мы с тобой, Поттер, — сказала она. — И пусть этот змееголовый попробует нас остановить.

Они двинулись к лифтам, зная, что впереди их ждёт не только пророчество, но и Волдеморт — и, возможно, нечто худшее. А позади, в Хогвартсе, Амбридж всё ещё визжала, не понимая, что её кошмар только начался.

* * *

Хаос, устроенный Фредом и Джорджем в Хогвартсе, дал Гарри и его ближайшим друзьям фору, но Отряд Дамблдора не собирался оставаться в стороне. Пока Гарри, Синия, Рон, Гермиона, Джинни и Луна исчезали в зелёном пламени камина Амбридж, остальные члены ОД — Невилл, Колин Криви, Парвати Патил, Лаванда Браун и даже несколько хаффлпаффцев и рейвенкловцев, вроде Эрни Макмиллана и Ханны Аббот — собрались в Выручай-комнате. Фред и Джордж, вернувшись после своего триумфального шоу, хлопнули в ладоши, ухмыляясь.

— Ну что, народ, — сказал Фред, потирая руки, — Гарри думает, что справится один, но мы же не такие, верно?

— Точно, — кивнул Джордж. — Мы идём за ними. Кто с нами?

Невилл шагнул вперёд, его круглое лицо было серьёзным, а палочка дрожала в руке, но голос был твёрд.

— Я иду, — сказал он. — Гарри помог мне… с Патронусом. И мои родители… я должен быть там.

Колин Криви, сжимая свою камеру, кивнул с энтузиазмом.

— Я тоже! Это будет легендарно, и я всё засниму!

Парвати и Лаванда переглянулись, а потом синхронно кивнули.

— Мы с Гарри, — сказала Парвати. — Эта жаба нас достала.

Эрни выпятил грудь, его голос был полон пафоса.

— Хаффлпафф не бросает друзей в беде!

Они быстро собрались, используя запасной камин в Выручай-комнате, который появился по их просьбе. Фред бросил летучий порошок, крикнув «Министерство магии!», и один за другим они исчезли, оставляя за собой лишь эхо смеха близнецов.

* * *

Гарри, Синия, Рон, Гермиона, Джинни и Луна стояли в атриуме Министерства, когда позади них раздался шум. Из соседнего камина вывалились остальные — Невилл, споткнувшись о собственные ноги, Колин, тут же щёлкающий камерой, Фред и Джордж, всё ещё с сажей на лицах, и другие. Гарри обернулся, его глаза расширились.

— Что вы тут делаете?! — выпалил он, его голос был смесью гнева и тревоги. — Я же сказал, это опасно!

Невилл поднялся, отряхивая мантию.

— Мы не бросим тебя, Гарри, — сказал он тихо. — Ты бы не бросил нас.

Фред хлопнул его по плечу, ухмыляясь.

— К тому же, мы не могли пропустить веселье, — сказал он. — Амбридж сейчас, наверное, орёт на пустой замок.

Синия фыркнула, её иллюзия «Сандры» снова была на месте, но глаза сверкали.

— Мелкий, твои дружки упрямые, как я, — сказала она. — Пусть идут. Лишние палочки не помешают.

Гарри хотел возразить, но времени не было. Шрам заныл сильнее, и он кивнул, смиряясь.

— Ладно, — сказал он. — Но держитесь вместе. Идём в Отдел Тайн.

Они двинулись к лифтам, их шаги гулко отдавались в пустом атриуме. Золотые статуи фонтана молчали, глядя на них пустыми глазами, а где-то вдалеке слышался слабый скрежет механизмов. Лифт с лязгом открылся, и они втиснулись внутрь — больше дюжины человек, сжимающих палочки и дышащих друг другу в затылок. Гермиона нажала кнопку «Отдел Тайн», и лифт рванул вниз, скрипя и дребезжа.

Когда двери лифта открылись, их встретила тьма. Коридор Отдела Тайн был узким, с чёрными стенами, которые поглощали свет факелов. Воздух был холодным, пропитанным странной магией, от которой волосы вставали дыбом. Гарри шагнул вперёд, чувствуя, как шрам пульсирует, словно маяк, ведущий его к цели.

— Оно здесь, — прошептал он. — Пророчество.

Они прошли через вращающуюся комнату с множеством дверей, пока Гарри не остановился перед одной, ведомый инстинктом. Дверь открылась с тихим скрипом, и они вошли в Зал Пророчеств. Огромное помещение простиралось перед ними, бесконечные ряды полок, уставленных стеклянными шарами, мерцали в полумраке. Каждый шар светился слабым голубым светом, шепча голоса прошлого и будущего.

Колин щёлкнул камерой, и звук эхом разнёсся по залу.

— Это потрясающе, — выдохнул он, но Луна мягко положила руку ему на плечо.

— Тише, — сказала она. — Здесь слишком много ушей.

Гарри двинулся вдоль рядов, читая таблички. Его имя всплыло на одной из них: «Гарри Джеймс Поттер и?». Он замер, глядя на шар, который казался ярче остальных. Его пальцы дрогнули, когда он потянулся к нему.

— Гарри, осторожно, — сказала Гермиона, её голос был напряжённым. — Мы не знаем, что оно сделает.

Синия шагнула ближе, её когти слегка царапнули воздух.

— Если это ловушка, мелкий, я её разнесу, — сказала она тихо.

Он кивнул и взял шар. Холодное стекло легло в ладонь, и голос — женский, знакомый, но далёкий — зазвучал в его голове:

«Тёмный Лорд и тот, кто отмечен как равный… Один должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить, пока жив другой…»

Гарри побледнел, его рука сжала шар сильнее. Рон выдохнул:

— Чёрт, это про тебя и его…

Но тишину разорвал новый звук — шаги. Из теней между полками выступили фигуры в чёрных мантиях и масках. Пожиратели Смерти. Их палочки были подняты, а в центре стоял Люциус Малфой, его холодная улыбка сверкала в полумраке.

— Отдай пророчество, Поттер, — сказал он, его голос был гладким, как шёлк. — И, может, твои друзья выживут.

Синия шагнула вперёд, её иллюзия сорвалась полностью, и она предстала во всей своей демонической красе.

— Хочешь повеселиться, блондинчик? — прорычала она, щелкнув пальцами. Огненный вихрь закружился вокруг неё, готовый сорваться на врагов.

Гарри сжал шар, глядя на друзей, окруживших его с палочками наготове.

— Мы не сдадимся, — сказал он, его голос был твёрд, как сталь.

Зал Пророчеств вспыхнул заклинаниями, и битва началась — Отряд Дамблдора против Пожирателей, с пророчеством в сердце хаоса. Буря, которую они несли, наконец разразилась, и никто не собирался отступать.

Зал Пророчеств мгновенно превратился в арену хаоса. Заклинания вспыхивали, как молнии, разрывая полумрак: красные, зелёные, синие лучи сталкивались в воздухе, отражались от полок и разбивали стеклянные шары, выпуская шепчущие голоса в вихрь битвы. Гарри сжимал пророчество в руке, чувствуя его холодное стекло, пока вокруг него Отряд Дамблдора сражался с Пожирателями Смерти. Люциус Малфой стоял в центре, его палочка метала заклинания с ледяной точностью, а его голос перекрывал шум:

— Отдай его, Поттер, или твои друзья умрут один за другим!

Гарри увернулся от «Ступефая», брошенного одним из Пожирателей, и крикнул:

— Никогда!

Рядом Синия вступила в бой с яростной грацией. Её когти сверкали, а огненные вихри, вызванные щелчками пальцев, заставляли Пожирателей отступать, визжа от ожогов. Она метнула горящий шар в маску одного из врагов, и тот рухнул, зажимая лицо. Её глаза горели, и она бросила Гарри быстрый взгляд.

— Держи эту штуку, мелкий! — крикнула она. — Я займусь этими уродами!

Рон и Гермиона стояли спиной к спине, отражая заклинания. Рон отбил «Круцио» щитом «Протего», его лицо было напряжённым, но решительным.

— Чтоб их всех! — выругался он, метнув «Экспеллиармус» в Пожирателя, чья палочка улетела в тень.

Гермиона, сосредоточенная, шептала сложные заклинания, связывая одного из врагов невидимыми путами.

— Держитесь ближе! — крикнула она. — Мы сильнее вместе!

Джинни и Луна сражались рядом. Джинни метала «Редукто», разбивая полки и заставляя Пожирателей уворачиваться от обломков, а Луна, с её мечтательным спокойствием, вызвала «Левикорпус», подвешивая врага за лодыжку в воздухе.

— Кажется, он не ожидал этого, — сказала она, уклоняясь от ответного заклинания.

Невилл, несмотря на дрожь в руках, отбивался с неожиданной силой. Его «Экспеллиармус» выбил палочку из рук Пожирателя, и он крикнул:

— За моих родителей!

Колин Криви, вместо палочки щёлкающий камерой, внезапно бросил её в голову врага, отвлекая его, а затем метнул «Ступефай», попав в цель.

— Это для снимка века! — воскликнул он, ныряя за полку.

Фред и Джордж, как всегда, добавляли хаоса: они швыряли свои изобретения — «Взрывные вонючки» и маленькие шары, которые взрывались едким дымом, заставляя Пожирателей кашлять и терять ориентацию.

— Попробуй это, Люциус! — крикнул Фред, метнув шипящий снаряд прямо в Малфоя.

Люциус отбил его заклинанием, но дым всё равно застлал ему глаза, и он закашлялся, теряя холодность.

Гарри отступал к центру зала, сжимая шар. Люциус заметил это и направил палочку прямо на него.

— Акцио! — крикнул он, и пророчество дёрнулось в руке Гарри.

Гарри вцепился в него сильнее, но шар выскользнул и взлетел в воздух. Синия среагировала мгновенно: она прыгнула, её когти поймали пророчество в полёте, и она приземлилась, держа его в руках. Люциус повернулся к ней, его глаза сузились.

— Отдай, тварь! — прорычал он, метнув «Авада Кедавра».

Синия увернулась, зелёный луч ударил в полку, разнеся её в щепки. Она швырнула пророчество обратно Гарри, крикнув:

— Лови, мелкий! Я разберусь с этим блондином!

Гарри поймал шар, но тут же оказался под ударом другого Пожирателя. Он упал, закатившись за полку, и шар выскользнул из рук, покатившись по полу. Невилл бросился за ним, но Люциус был быстрее — он схватил пророчество, его улыбка стала торжествующей.

— Оно моё! — сказал он, поднимая шар.

Но тут раздался крик — Беллатриса Лестрейндж ворвалась в зал, её безумный смех эхом отразился от стен.

— Люциус, не стой столбом! — завизжала она, метая «Круцио» в Джинни, которая увернулась в последний момент.

Синия, заметив Беллатрису, оскалилась.

— О, ты мне нравишься, психопатка, — прорычала она, бросаясь на неё с огненным вихрем.

Беллатриса захохотала, отражая огонь заклинанием, и бой между ними стал яростным танцем — пламя против тьмы.

Гарри поднялся, его взгляд был прикован к Люциусу. Он метнул «Экспеллиармус», и палочка Малфоя вылетела из его руки, но пророчество осталось у него. Невилл, не раздумывая, бросился вперёд и ударил Люциуса плечом, как регбист. Малфой пошатнулся, шар выпал из его рук и разбился о пол с тихим звоном.

Голос Сивиллы Трелони эхом разнёсся по залу:

«Тёмный Лорд и тот, кто отмечен как равный… Один должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить, пока жив другой…»

Все замерли на миг, слушая слова, которые подтверждали судьбу Гарри. Люциус взревел от ярости, но Пожиратели начали отступать — их план рушился. Беллатриса, всё ещё хохоча, бросила «Авада Кедавра» в Синию, но та увернулась, и луч попал в полку, вызвав обвал.

— Уходим! — крикнул Люциус, и Пожиратели начали исчезать в чёрном дыму.

Гарри стоял, тяжело дыша, окружённый друзьями. Пророчество было потеряно, но его слова теперь жили в их памяти. Синия подошла к нему, её когти всё ещё дымились, и хлопнула его по плечу.

— Ну что, мелкий, — сказала она, её голос был хриплым, но тёплым. — Мы их сделали. Пока.

Рон вытер пот со лба, Гермиона сжала палочку, а Невилл улыбнулся, несмотря на синяк на скуле.

— Мы справились, — сказал он тихо.

Но тишину разорвал новый звук — шаги. Из теней вышли фигуры в мантиях Ордена Феникса: Сириус, Люпин, Тонкс, Кингсли. Сириус ухмыльнулся, глядя на Гарри.

— Неплохо для кучки школьников, — сказал он. — Но теперь пора уходить.

Гарри кивнул, чувствуя, как тяжесть слов пророчества ложится на его плечи. Они победили здесь, но война только начиналась — и Отряд Дамблдора, с Синией в их рядах, был готов к ней.

Зал Пророчеств затих, лишь эхо шагов Ордена Феникса и тяжёлое дыхание членов Отряда Дамблдора нарушали тишину. Разбитые шары валялись на полу, их шепчущие голоса угасли, оставив после себя лишь осколки стекла и горький привкус судьбы. Гарри стоял, всё ещё сжимая палочку, слова пророчества звенели в его голове, как колокол: «Один должен погибнуть от руки другого…» Он чувствовал взгляды друзей, их усталость, их веру, и тяжесть этого момента давила на него сильнее, чем бой с Пожирателями.

Сириус подошёл к нему первым, положив руку на плечо. Его ухмылка была тёплой, но глаза — серьёзными.

— Ты справился, Гарри, — сказал он тихо. — Но теперь нам надо убираться отсюда. Министерство скоро будет кишеть аврорами.

Гарри кивнул, бросив взгляд на Синию, которая стояла рядом, вытирая дымящиеся когти о мантию. Её иллюзия «Сандры» вернулась, но выглядела потрёпанной — веснушки казались бледнее, а рыжие волосы слегка дымились. Она поймала его взгляд и подмигнула.

— Не кисни, мелкий, — сказала она, её голос был хриплым, но живым. — Мы их уделали. А эта психопатка с кудряшками ещё пожалеет, что связалась со мной.

Рон, потирая ушибленное плечо, хмыкнул.

— Да уж, Си… Сандра, ты была как чёртова буря, — сказал он, быстро поправившись. — Где ты этому научилась?

Синия ухмыльнулась, но промолчала, бросив Гарри быстрый взгляд. Её прошлое оставалось тайной для всех, кроме него, и он знал, что она не готова открыться остальным.

Гермиона подошла, её лицо было покрыто сажей, но глаза горели решимостью.

— Пророчество… — начала она тихо. — Гарри, это значит, что ты и Волдеморт…

— Да, — перебил он, не желая слышать это снова. — Я знаю. Но сейчас не время. Надо уходить.

Люпин, стоявший у входа с Тонкс и Кингсли, кивнул.

— Через камины в атриуме, — сказал он. — Быстрее, пока нас не накрыли.

Они вернулись в Хогвартс через камин в Выручай-комнате, куда Орден доставил их после короткого перехода через Министерство. Замок встретил их гулом голосов и запахом горелого — хаос Фреда и Джорджа всё ещё не утих. Ученики бегали по коридорам, профессора пытались навести порядок, а Амбридж, судя по доносившимся крикам, была в ярости. Гарри и остальные спрятались в комнате, затаив дыхание, пока Сириус и Люпин шептались у двери.

— Она знает, что вы ушли, — сказал Сириус, его голос был мрачным. — Но доказать ничего не сможет. Пока.

Тонкс ухмыльнулась, её волосы сменились с фиолетового на ярко-розовый.

— Особенно после того, как эта… Сандра устроила ей огненный танец, — сказала она, бросив взгляд на Синию. — Ты кто вообще такая, девочка?

Синия пожала плечами, её ухмылка была ленивой, но острой.

— Просто гриффиндорка с характером, — ответила она, и Гарри заметил, как её глаза сверкнули настоящим огнём.

Невилл, сидя на полу рядом с Колином, который проверял свою камеру, вдруг улыбнулся.

— Мы сделали это, — сказал он тихо. — Мы сражались. И победили.

Джинни кивнула, потирая синяк на руке.

— Но это не конец, — сказала она. — Амбридж теперь нас в покое не оставит.

Фред и Джордж, всё ещё с сажей на лицах, хлопнули друг друга по рукам.

— Тогда мы устроим ей ещё одно шоу, — сказал Фред. — Может, с болотом в её кабинете?

— Или с драконом из фейерверков, — добавил Джордж.

Гарри невольно улыбнулся, но его мысли были далеко. Пророчество подтвердило то, что он и так подозревал: его судьба связана с Волдемортом, и один из них должен умереть. Он посмотрел на друзей — их усталые, но живые лица — и понял, что не сможет их оттолкнуть, даже если захочет.

* * *

На следующий день Амбридж собрала всех в Большом зале. Её розовый костюм был помят, волосы растрепались, а голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Вчера ночью произошёл вопиющий акт неповиновения, — начала она, её глаза обшаривали толпу. — Некоторые ученики нарушили правила, и я найду виновных. Министерство поддерживает меня полностью!

Гарри, Синия, Рон и Гермиона сидели за столом Гриффиндора, стараясь не привлекать внимания. Малфой, стоя рядом с Амбридж, бросал на них злобные взгляды, но молчал — его отец явно не успел сообщить ему о провале в Министерстве. Синия наклонилась к Гарри, шепнув:

— Эта жаба думает, что всё ещё правит, — сказала она. — Дай мне пять минут, и она будет визжать, как свинья.

— Не надо, — шепнул он в ответ, но уголок его губ дрогнул. — Пока.

Уроки возобновились, но напряжение в воздухе было осязаемым. Профессора — МакГонагалл, Флитвик, Спраут — молчали, но их взгляды говорили о многом. Они знали, что что-то произошло, и, возможно, подозревали правду о «Сандре», но держали это при себе. Хагрид, вернувшийся к своим урокам, шепнул Гарри у хижины:

— Слышал, вы там пошумели. Молодцы, но берегите себя.

Грохх, сидя за деревьями, зарычал, будто соглашаясь.

* * *

Той ночью Гарри не мог уснуть. Он лежал в спальне, глядя в потолок, пока шрам тихо ныло. Синия сидела на подоконнике в общей комнате, подбрасывая огненный шарик, когда он спустился к ней. Она посмотрела на него, её иллюзия была слабой, и он видел её настоящую — тёмную, сильную, раненую.

— Пророчество, да? — сказала она тихо. — Оно тебя грызёт.

Гарри кивнул, садясь рядом.

— Я должен его убить, Синия, — сказал он. — Или он меня. И я не знаю, как вас всех защитить.

Она погасила шарик и положила руку ему на плечо, её когти слегка царапнули ткань.

— Ты не один, мелкий, — сказала она, её голос был твёрдым, но мягким. — Мы с тобой. Я с тобой. И если этот змееголовый полезет, я ему глаза выжгу. Ты мне слишком дорог, чтобы я тебя потеряла.

Гарри посмотрел на неё, чувствуя, как её слова пробиваются сквозь его страх. Она менялась — медленно, незаметно, но он видел это в её глазах, в её готовности защищать их всех. Раскаяние ещё не пришло, но оно зрело, и он знал: они помогут ей его найти.

— Спасибо, — сказал он тихо. — Вместе?

— Вместе, — кивнула она, и её ухмылка вернулась, обещая бурю их врагам.

Хогвартс дрожал под гнётом Амбридж, Волдеморт строил планы, но Отряд Дамблдора стоял крепче, чем когда-либо. И с Синией рядом Гарри чувствовал, что у них есть шанс — не только выжить, но и победить.

* * *

Хогвартс приближался к концу учебного года, но весеннее тепло не могло растопить ледяной гнёт Амбридж. Её власть, подкреплённая Министерством, стала ещё более удушающей: ученики ходили по струнке, профессора молчали, а «Инквизиторский отряд» рыскал по замку, выискивая малейшие проступки. Однако после битвы в Отделе Тайн в сердцах Отряда Дамблдора горел огонь — неугасающий, несмотря на шрамы, усталость и слова пророчества, которые Гарри носил как тяжёлый плащ. Они продолжали тайные уроки в Выручай-комнате, оттачивая заклинания, готовясь к тому, что ждало впереди. И в центре этого огня была Синия — суккубка с трагедией в прошлом, ставшая для них всех якорем, а для Гарри — чем-то большим.

Амбридж не нашла доказательств их вылазки в Министерство, но её подозрения росли. Она удвоила наказания для Гарри и «Сандры», заставляя их писать кровью и читать указы до хрипоты, но их дух не ломался. Синия, возвращаясь из её кабинета с потемневшими глазами, всегда находила способ ухмыльнуться Гарри, шепнув: «Эта жаба ещё поплатится, мелкий». И он верил ей — не только из-за её силы, но из-за того, как её присутствие делало его мир чуть менее холодным.

* * *

В один из последних вечеров мая, когда экзамены были позади, а замок затих перед летними каникулами, Гарри сбежал от шума гостиной Гриффиндора к озеру. Небо было ясным, звёзды отражались в чёрной воде, а лёгкий ветер шевелил траву. Он сел на берегу, подтянув колени к груди, и смотрел на горизонт, пытаясь уложить в голове всё, что произошло: пророчество, Волдеморт, Амбридж, его друзья. Шрам заныл, но он привык к этому — боль стала частью его, как дыхание.

Он не услышал шагов, только почувствовал тепло, когда Синия опустилась рядом. Её иллюзия «Сандры» была слабой — рыжие волосы казались тусклыми, веснушки почти исчезли, и он видел её настоящую: тёмную кожу, огненные глаза, когти, слегка царапающие землю. Она молчала, глядя на озеро, и её присутствие было как тихая мелодия, успокаивающая бурю в его душе.

— Не спится, мелкий? — сказала она наконец, её голос был мягким, без привычной насмешки.

Гарри покачал головой, глядя на её профиль.

— Слишком много всего, — ответил он тихо. — Пророчество… я должен его убить, Синия. Или он меня. И я не знаю, как вас всех защитить.

Она повернулась к нему, её глаза сверкнули в темноте, и на миг он увидел в них не только гнев или силу, но и что-то глубже — уязвимость, которую она прятала веками.

— Ты не должен нас защищать один, Гарри, — сказала она, её голос дрогнул, когда она впервые назвала его по имени, без «мелкого». — Мы с тобой. Я с тобой. И дело не только в том, что я боюсь тебя потерять.

Он замер, чувствуя, как её слова ложатся на сердце, как тёплый свет. Она отвела взгляд, её пальцы сжали траву, и она продолжила, почти шёпотом:

— Я жила века, Поттер. Видела, как люди умирают, как меня предают, как всё, что я любила, сгорает в огне. Я думала, что это мой удел — быть одной, быть монстром. А потом появился ты. Разбитый, упрямый, с этими дурацкими очками и шрамом, который ты ненавидишь. И я… я не могу объяснить, что ты со мной сделал. Ты не просто друг. Ты как… как солнце после вечной ночи. И я не хочу, чтобы эта ночь вернулась.

Гарри смотрел на неё, его горло сжалось, а сердце забилось быстрее. Он знал, что чувствует к ней больше, чем благодарность или доверие. Её сила, её тепло, её яростная верность — всё это стало частью его, как воздух, которым он дышал. Он медленно протянул руку и коснулся её ладони, её когти слегка дрогнули под его пальцами, но она не отстранилась.

— Синия, — сказал он тихо, его голос был хриплым от эмоций, — ты не монстр. Ты… ты спасла меня. Не только от Дурслей или Амбридж, но от самого себя. Я не знаю, что будет дальше, но с тобой я не чувствую себя таким одиноким. И я… я тоже не хочу тебя потерять. Ты мне нужна. Больше, чем я могу сказать.

Она посмотрела на него, её глаза блестели — не от огня, а от чего-то, что она не могла больше скрывать. Она сжала его руку в ответ, её когти осторожно обхватили его пальцы, и на её губах появилась слабая, почти робкая улыбка.

— Чёрт, Поттер, — сказала она, её голос дрогнул, но в нём была теплота. — Ты заставляешь меня чувствовать себя человеком. Впервые за пятьсот лет.

Они сидели так, рука в руке, глядя на озеро, где звёзды отражались, как их собственные надежды — хрупкие, но яркие. Гарри наклонился ближе, и она не отстранилась, когда их плечи соприкоснулись. Это не было поцелуем или громким признанием — слишком рано, слишком много боли ещё стояло между ними. Но это было обещание, молчаливое и настоящее: они нужны друг другу, глубже, чем могли выразить словами, и эта связь будет их силой в грядущей войне.

* * *

На следующий день Амбридж собрала всех в Большом зале для прощальной речи. Её голос был приторным, но дрожал от злобы.

— Этот год показал, что порядок побеждает хаос, — сказала она, её глаза обшаривали толпу, задерживаясь на Гарри и «Сандре». — Но я знаю, что некоторые из вас ещё сопротивляются. Это не конец.

Гарри смотрел на неё, чувствуя руку Синии, незаметно сжавшую его под столом. Рон и Гермиона сидели рядом, их взгляды были полны решимости, а за их спиной Фред и Джордж шептались о новом плане с фейерверками. Отряд Дамблдора не сломался — он стал сильнее.

Когда «Хогвартс-Экспресс» увозил их домой, Гарри стоял у окна, глядя на удаляющийся замок. Синия стояла рядом, её плечо касалось его, и она тихо сказала:

— Лето будет паршивым, да, мелкий?

— Наверное, — ответил он, но улыбнулся. — Но мы справимся. Вместе.

Она кивнула, её глаза сверкнули, и в этот момент он понял: что бы ни ждало впереди — Волдеморт, Амбридж, пророчество — у него есть она. И это было больше, чем он мог мечтать, когда-то сидя в чулане под лестницей. Их история только начиналась, и этот первый год их пути завершался не концом, а обещанием — любви, борьбы и света, который они найдут друг в друге.