Серебро Харона (джен)

Виктория захлопнула дверь, повернула ключ на два оборота и бросила спортивную сумку в угол. Наконец-то она чувствовала себя прекрасно. Сама мысль об этом немедленно вызвала у нее укол совести, согнав улыбку с лица. Прошло немногим больше недели со дня смерти отца, и посмотрите на нее: смеет получать удовольствие от жизни, да еще и ходит на свой хип-хоп. Кинь кто-то подобное обвинение ей в лицо, она, наверное, машинально погрязала бы в самооправдании. В конце концов, провести год под одной крышей с умирающим — разве не достаточная епитимья? Разве не может она хоть немного отдохнуть, пережив это все?

Однако перед самой собой оправдываться бесполезно — себе пыль в глаза не пустишь. Виктория знала, что виновата, и ничего не могла с этим поделать — только беспомощно наблюдать, как прежняя апатия медленно вступает в права. Она стащила через голову пропитанную пòтом футболку, швырнула ее вслед за сумкой и на дрожащих от усталости ногах зашагала в ванную. У самой двери остановилась, прислушавшись: ей показалось, что из комнаты отца донесся звук шагов. Постояв немного в тишине, Виктория хмыкнула и открыла дверь.

Душ угрожающе зарычал, и через секунду прохладная вода хлынула на плечи. Она облегченно выдохнула. Вода каким-то образом смывала не только пот и грязь. Вместе с ними уходили мысли, и, пусть ненадолго, появлялась возможность просто жить моментом, не изводя себя самокопанием и тяжкими воспоминаниями. Она прикрыла глаза и прогнулась, разминая спину. В ноздри ударил резкий железистый запах, и Виктория с неудовольствием вновь открыла глаза.

Из душа били струи алой артериальной крови. Кровь струями стекала по ее коже, смешиваясь с успевшей набраться в ванну водой. Крик немедленно застрял в горле, сменившись хрипом, и Виктория, поскользнувшись, полетела кубарем. Плечо больно ударилось о кафель, и она наконец, смогла закричать, барахтаясь в заполненной красной смесью ванне. Во рту расползался солоноватый привкус — несколько капель крови попали ей на губы. Сражаясь с накатившей тошнотой, она смогла встать на колено, и в этот момент все закончилось.

Из душа, повисшего на металлизированном шланге, текла вода — обычная чистая вода безо всякого запаха. Крови все еще было полно: в ванне, на ее теле, на стенах, на занавеске, которую она почти оборвала при падении. Новой, однако, не прибывало, и Виктория, всхлипнув, бросилась лихорадочно смывать алые потеки. Закончив, закрепила душ, выкрутила воду на максимум и сама стала под теплые струи, вылив на себя едва ли не половину бутылки геля.

Ее по-прежнему трясло, когда она, обмотавшись полотенцем, вышла из ванной. От приподнятого настроения не осталось и следа: только разбитость и неодолимая жалость к самой себе. Безумие — вот чем все заканчивается. Она не питала иллюзий: это старое доброе сумасшествие, и, быть может, она всю оставшуюся жизнь проведет за стенами психиатрической клиники в теплой компании повелителей Вселенной и хихикающих извращенцев. Что теперь делать? Звонить в полицию? Вызвать скорую?

Ну уж нет. Что ей сейчас действительно нужно — это поспать. Она редко ложилась спать до полуночи, но с этой практикой пора кончать. Спать и спать, надеясь, что ее израненная психика сама исцелит себя. Наскоро расстелив постель, она задернула шторы, забралась под одеяло и закрыла глаза в ожидании сна. Сон не шел долго, а тьма закрытых век норовила смениться красным. Красное проступало пятнами, вытесняло черноту и складывалось в искаженное недугом, худое лицо отца с серебряными монетами на закрытых глазах.

Она проснулась за полночь и не сразу поняла, что ее разбудило. Через секунду послышалась долгая трель мобильного телефона — из коридора, где она бросила сумку. Кому пришло в голову звонить в такое время? Может, это Сема пытается устроить ей запоздалый сеанс пьесы-монолога «вернись ко мне, любовь всей моей жизни»? Вряд ли, конечно, он уже полгода как не звонил. Она сползла с кровати и, пошатываясь, побрела в коридор, надеясь, что звонящий угомонится. Трели не стихали.

Добравшись до цели, Виктория извлекла из сумки телефон, бросила взгляд на имя вызывающего абонента, и ее пальцы едва не разжались. «Отец» светилось на экране. Чуть выше, в углу телефона горели цифры: «01:13». Время смерти — она навсегда запомнила его, сидя рядом с отцовской постелью в ту страшную ночь. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она нажала «Принять» и поднесла телефон к уху. Свист ветра. Звук проезжающих вдалеке машин. Тяжелое, с присвистом, дыхание — слишком знакомое, чтобы притворяться перед самой собой.

— Алло… — беспомощно пробормотала она.

Дыхание на том конце стало громче, и она, выпустив телефон из рук, без сил прислонилась к стене. Ей надо к врачу. Черт с ним, пусть запрут ее вместе с кучкой психов и накачают галоперидолом, или что у них там. Только бы не видеть и не слышать всего этого снова. Проклятье, да лучше уж вернуться к Семе. Тот сам с прибабахом, но это уж точно лучше, чем сидеть в темном коридоре один на один с ужасом. Что это за тень скользнула в гостиной?

Застонав, она рванулась к выключателю, и яркий свет залил коридор. Телефон лежал на полу, и на его экране по-прежнему светилось имя абонента: звонок так и не был завершен. Виктория опустилась на колени и протянула дрожащую руку к мобильнику. Обезумевшее воображение рисовало перед ней картину того, как из позолоченного корпуса вырастают десятки заостренных проводов и впиваются ей в ладонь, скользят под кожей и рассекают плоть, стремясь добраться до сердца. Она нажала — почти ударила — кнопку отмены и поспешно отдернула ладонь.

Вызов завершился и больше не повторялся, но она все еще видела его в списке принятых. Рациональная часть ее ума медленно освобождалась от сковавшего его поначалу паралича и задавала первые вопросы. Как это возможно? Может быть, какой-то злобный придурок похитил телефон отца и теперь развлекается, пытаясь довести ее до безумия или самоубийства? Ну да. Конечно, это все объясняет. Почти все. Виктория едва не рассмеялась от облегчения. Если она узнает, кто это сделал, проклятый шутник пожалеет, что родился на свет.

Вскочив на ноги, она ринулась в спальню отца. Она точно помнила, что положила его телефон в ящик стола, поверх кипы бумаг. Может, кто-то из санитаров или сотрудников «Акена» с дебильным чувством юмора? Виктория так спешила, что даже не стала включать свет — освещения в коридоре было достаточно. Она рывком выдвинула ящик, точно зная, что телефона там нет. Убедившись в этом, нужно позвонить в полицию и сообщить о краже.

Первое, что бросилось ей в глаза — большой белый конверт, подписанный строгим почерком отца. Какое-то завещание? Странно, что она его не заметила, когда клала сюда телефон. Покрутив конверт в руках, она недоуменно перечитала загадочную надпись и перевела взгляд на содержимое ящика.

Телефон, поблескивая черным экраном, лежал на прежнем месте и был выключен. Она взяла его в ладонь и, чувствуя предательское дрожание пальцев, вдавила кнопку питания. Красный индикатор на секунду замерцал, но телефон остался мертвым. Полностью разряжен. Получившая сокрушительный удар рациональность беспомощно бормотала, что это еще ничего не значит, что, возможно, мерзавец попросту украл SIM-карту. Ей нужно что-то острое, чтобы проверить. Вот, эта скрепка подойдет. Отогнув кончик, Виктория вставила его в отверстие на левой стороне телефона, и в ее подставленную ладонь выскочила карта.

У нее больше не было сил на ужас, на любые другие сильные эмоции. Она даже не шелохнулась, когда давно застеленная постель отца скрипнула, и в полумраке прозвучали первые тяжелые шаги. Кто-то невидимый шел по комнате. Она слышала, как поскрипывает паркет под его ногами, как незваный визитер обходит стол и движется прямо к ней. Она слышала натужное, свистящее дыхание, становившееся громче с каждым шагом. Темнота перед ее внутренним взором вновь сменилась цветом крови, и Виктория, увлекая за собой стул, повалилась на пол.

* * *

— Расскажи, что там случилось, Коль, — потерял терпение Ян.

Они с Инессой сидели напротив Николая, с аппетитом уплетавшего двойной хот-дог, в дешевом кафе у дома. При встрече тот радушно поприветствовал их, но за десять минут общения так и не перешел к делу. А ведь, позвонив с утра, так настаивал на личной встрече!

— Даже не знаю, с чего и начать, дружище, — сказал тот, проглотив изрядный кусок. — Догадываюсь, как вы это все можете воспринять, но, ей-богу, так мне рассказала… гм… потерпевшая. Никакой отсебятины.

— Если есть потерпевшая, значит есть и состав преступления, — заметила Инесса. — Дело уже заведено?

Николай запихнул в рот остатки хот-дога и покачал головой, промычав с набитым ртом что-то невнятное.

— Что-что? — переспросил Ян.

Сделав мощный глоток, Николай отозвался:

— Не все так просто, говорю. Там, видите ли… Очень странные обстоятельства. Наши пальцем у виска вертят. Как дело заводить? Ничего не украли, никто не убит… Ну, наверное.

— В каком смысле «наверное»?

Николай раскрыл рот, собираясь, должно быть, что-то ответить, но замялся и в конце концов запихал в него остатки хот-дога.

— Ладно, слушайте с самого начала, — сказал он, закончив жевать. — Но я предупредил: это не мои выдумки, я сам со слов рассказываю. В общем, неделю назад в своей постели тихо-мирно скончался один мужик, Дмитрий Боженко. Слышали про него? Крупный бизнесмен, владелец ведущей компании ритуальных услуг «Акен». В смерти — ничего подозрительного.

— А причина смерти? — быстро спросила Инесса.

— Сейчас, — сказал Николай и полез по карманам, пока не извлек мятый, сложенный вчетверо лист бумаги, — во, слушайте: идиопатический легочный фиброз. Говорят, какая-то очень редкая дрянь. Диагностировали еще четыре года назад, сказали, что из-за курения. Весь последний год Боженко почти не вставал с постели, ну и отмучился в конце концов, царствие ему небесное. Похоронили на Михайловском кладбище. А позавчера вечером его дочь…

— Так у него есть дочь?

— Ну да. Виктория Боженко, двадцать семь лет, не замужем. Натуральная блондинка, красавица, спортсменка, танцами занимается и еще чем-то там. А теперь еще и чертовски богатая: наследство-то немаленькое, сами понимаете. Ну и вот возвращается она со своих занятий…

Пока он рассказывал, Ян с сестрой трижды переглянулись, синхронно хмыкнув.

— Похоже на Сосновый дом, верно? — заметила Инесса, когда Николай умолк.

— Похоже-то похоже, да только объяснение вам другое искать придется. Вы бы видели их особняк! Там все с иголочки, в идеальном состоянии.

— Причин может быть множество, — возразила Инесса. — Идиопатический легочный фиброз — штука загадочная, и его этиология не вполне ясна. Однако, смотри сам, Коль: вначале в доме от легочного заболевания умирает человек, а потом его дочь испытывает яркие слуховые галлюцинации. Возможно, что в обоих случаях — из-за вдыхания чего-то.

Николай ухмыльнулся и покачал головой.

— Это я еще не рассказал самое интересное. Боюсь, друзья мои, никакие это не галлюцинации.

— В самом деле? — поднял бровь Ян.

— Ага. Я звонил тебе из офиса мобильного оператора. Угадай почему, — проговорил Николай и, не удержавшись, хихикнул.

— Звонок на телефон Виктории действительно был? — предположил Ян.

— В точку, дружище. Только это между нам, лады? У меня ж не было ордера, мне по старому знакомству сказали… Так вот, это был не просто звонок. Звонили с телефона покойного Боженко.

Ян нахмурился и откинулся на спинку.

— Это точно? — спросил он.

— При вызове оператору передается много всякой всячины. И, представьте себе, серийный номер соответствовал личному мобильному телефону покойного. SIM-карта также принадлежала ему, и никаких ее копий оператор никогда не делал.

— Может быть, злоумышленник сам смог скопировать… — озадаченно пробормотала Инесса.

— Практически исключено, — замотал головой Николай. — Я тут не профи, но меня заверили, что без специального оборудования и доступа к внутренней базе оператора — без шансов. Что-то там с уникальным идентификатором, зашифрованным ключом и тому подобное, я ни хрена не понял.

— То есть кто-то исхитрился забраться в дом Боженко и позвонить с его телефона, пока там была Виктория?

— А вот и нет. Потому что оператору известно местоположение вызывающего абонента.

— И?

Николай расплылся в улыбке, выдержал эффектную паузу и произнес грозным шепотом:

— Вызов исходил с территории Михайловского кладбища.

* * *

Сквер за поликлиникой оказался как раз тем, что нужно. Едва пробившаяся апрельская листва не чинила препятствий солнечным лучам, и те свободно скользили по лицу, почти обжигая кожу. После двух последних ночей Виктория чувствовала постоянный холод, и ничего не могла с этим поделать, несмотря на заверения доктора. Толку с этих психиатров… Всегда готовы доходчиво объяснить, что с тобой не так, с умным видом разглядывая результаты МРТ, но никогда и ничем не могут реально помочь.

А помощь ей нужна. Нужна отчаянно, как никогда. Вторую ночь подряд она слышит шаги отца в его спальне. Объяснить это несложно: стресс и эмоциональное потрясение способны вызвать слуховые галлюцинации — по крайней мере, если верить этому самодовольному специалисту в белом халатике. Но что насчет звонков в тринадцать минут второго? Какое здесь может быть рациональное объяснение, если, просыпаясь утром, она видит их в списке принятых? Она невесело усмехнулась, вспомнив, как доктор, внимательно рассмотрев ее телефон, начал задавать наводящие вопросы.

— Вот ты где, Викусь! — послышался нарочито веселый голос за спиной.

— Что тебе нужно? — грубовато ответила она, не оборачиваясь.

Олег обошел скамейку и примостился рядом с ней — ближе, чем следовало. Она поджала губы и отодвинулась. Опять клинья подбивает? Нашел время, ничего не скажешь. Еще и в костюмчик вырядился. Неужто решил, что смерть отца добавит ему шансов? Выждал, паразит, чтобы наедине с ней остаться, а потом… Ее мысль оборвалась на середине. Следом за Олегом из аллеи — совершенно неожиданно — выплыла Жанна, тихо пробормотав:

— Доброе утро, Виктория Дмитриевна.

Виктория удивленно воззрилась на нее. Что еще за новости? Ходить за ней в одиночку — в порядке вещей, этим Олег еще три года назад промышлял, пока она его не послала открытым текстом. Но в компании главного инженера? Не говоря уж о том, что эта несчастная, неясно каким путем добившаяся руководящего поста, похоже, безнадежно влюблена в Олега.

— Мы беспокоились о тебе, — заговорил Олег. — Ты придешь сегодня в шестнадцать? Тебя все ждут.

— Я еще не вступила во владение, — ровно ответила Виктория. — Официально я для компании — никто.

— Да брось, — поморщился он, — ты прямая наследница. О твоих планах на компанию все хотели бы знать.

— Так передай им, что я не собираюсь ничего менять, — отмахнулась Виктория. — И, пожалуйста, хватит меня преследовать. Я хочу побыть одна.

— Да никто тебя не преследует! — отозвался он, впервые проявив хоть какие-то эмоции. — Мы с утра за пакетом лицензий заехали, а тебя нет. Спросил у охранника, тот и сказал, что ты в поликлинику отправилась.

Виктория вздохнула и поднялась со скамейки. Провались она пропадом, эта компания. Не она ли свела отца в могилу раньше времени?

— Мог бы с этого и начать, — сухо сказала она. — Поехали. Забирайте эти свои лицензии и все, что захотите, а потом отстаньте от меня, хорошо? Хотя бы на неделю. Серьезно, мне сейчас не до этого всего. И дома меня можете не искать. Еще на одну ночь я тут не останусь.

— Не вопрос, Викусь, — лучезарно улыбнулся Олег, поднимаясь следом.

— Перестань меня так называть, ради бога.

* * *

Светофор вспыхнул зеленым, и Ян осторожно тронулся с места. Отель «Байкал» уже виднелся в конце улицы, но с такой пробкой быстро добраться не получится. Скучающая Инесса недовольно поерзала на своем сиденье и подала голос:

— Ну и какие у нас гипотезы?

Ян пожал плечами.

— У нас почти ничего нет, кроме свидетельских показаний, — сказал он. — Да и свидетель, прямо скажем, не самый надежный. До смерти перепуганная девушка, у которой только что умер отец. Надо изучить место происшествия, тогда и будут гипотезы.

— Но все же? Если предположить, что каждое ее слово — правда, то как все это можно объяснить?

Всеми забытый Николай на заднем сиденье вмешался в разговор:

— И не забывайте про телефон. Звонки на самом деле были, в этом никаких сомнений, так что про галлюцинации даже не думайте.

— Нет, это не галлюцинации. По крайней мере, не все. Судя по всему, это розыгрыш, — спокойно ответил Ян. — Тщательно спланированный и умело поставленный розыгрыш.

— Само собой, — кивнула Инесса. — Но я не про то. У меня другие вопросы: как и зачем?

— Ответов может и не быть, — усмехнулся Николай. — Если вы, умняшки мои, на этот раз ошибаетесь.

Инесса обернулась и с улыбкой покачала головой.

— Ты, Коль, все еще не понимаешь, как работает природа, — сказала она.

Едущая впереди «Камри» перестроилась, с трудом вклинившись в сплошной поток машин, ползущих по левой полосе, и по курсу оказались две стоящие впритык помятые легковушки. Ян чертыхнулся, и включил левый поворотник, стремясь объехать место происшествия.

— Во, смотрите, — ткнул Николай мясистым пальцем в сторону бурно выяснявших отношения водителей. — Два парня. Знают правила, получили права, глаза и руки на месте. Небось, гоняют по этой дороге каждый день, и ничего с ними необычного не происходит. А потом — шмяк! — и выползают из-под подушки безопасности, отряхиваясь от осколков стекла. И думают такие, мол, как же это могло случиться со мной? Я же все знаю про эту дорогу!

Оставив позади проблемный участок, Ян вдавил в пол акселератор и за минуту домчался до парковки отеля. Выбравшись наружу, он дождался, когда выйдут пассажиры, включил сигнализацию и сказал:

— Разница в том, Коль, что ДТП — закономерное следствие законов движения, а сверхъестественное по определению плевать хотело на закономерности.

— Ну и что? — недоуменно обернулся к нему Николай.

— То, что закономерности в этой нашей истории налицо. Где есть закономерность, там всегда найдется объяснение.

Отель оказался чистым и уютным, но далеко не шикарным — три звезды. Определенно, Виктория могла бы себе позволить и получше. Миновав рецепцию, они поднялись на третий этаж и прошли по коридору, остановившись у двери с номером 302. Николай без церемоний шагнул вперед и громко затарабанил в дверь костяшками пальцев.

Дверь распахнулась почти сразу, но вместо Виктории за ней стоял атлетического сложения верзила лет тридцати, едва не подпирая головой потолок. Худое лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, светилось настолько выраженной свирепостью, что Ян невольно отступил на шаг. Что еще за викинг?

— Вы кто? — угрожающе спросил верзила и, наклонив голову, ступил в дверной проем.

— Сема, это ко мне, — послышался голос у него за спиной. — Впусти их.

Великан послушно посторонился, пропуская их в номер. Виктория сидела на кровати, кутаясь в банный халат. Увидев Николая, она приветливо кивнула ему и перевела взгляд на Яна с сестрой.

— Инесса и Ян? — спросила она, поднимаясь им навстречу. — Николай сказал, что вы сможете во всем этом разобраться.

— А смысл? — надменно пророкотал верзила. — Тут разбираться нечего. Все именно то, чем кажется.

Виктория поморщилась и со вздохом проговорила:

— Познакомьтесь с моим… другом, Семеном. Он не думает, что это розыгрыш.

Ян с интересом обернулся и протянул руку.

— Так вы, Семен, всерьез полагаете, что мы имеем дело с паранормальным явлением?

Семен ответил снисходительным взглядом и небрежно сдавил ладонь Яна с такой силой, что тот едва не закричал от боли.

— Серьезней некуда, — кивнул великан. — Если вы читали Эммануила Сведенборга, то наверняка знакомы с его концепцией. Все происходящее в материальном мире имеет соответствие в мире духовном, и при определенных условиях эти миры способны взаимодействовать. Похожих взглядов придерживался и Уильям Джеймс, который считал, что формы сознания…

Отшатнувшись от яростного натиска собеседника, Ян с опаской посмотрел в его горящие глаза и спросил:

— Прошу прощения, а вы…

— Я магистр философии Черноводского государственного университета, — гордо отрапортовал Семен и вскинул голову, зацепив хрустальный плафон люстры. — Специализируюсь на мифологических и религиозных системах поздней античности и средневековья.

Он неожиданно стушевался и добавил:

— Конечно, найти работу по специальности в наше время сложно, поэтому сейчас я занимаю должность консультанта в отделе хозтоваров. Но уверяю вас, темой я по-прежнему владею и, более того, занят работой над диссертацией в свободное время.

— Думаю, вашу подругу сейчас меньше всего интересует мнение Сведенборга, — вмешалась Инесса. — Она хочет прекратить все это. Я права, Виктория?

— Абсолютно, — мрачно кивнула та. — Вы думаете, почему я не дома? Потому что не хочу больше слышать шагов в его комнате.

Ее голос сорвался, и Виктория, порывисто развернувшись, отошла к окну.

— И телефон… Сегодня я купила другую симку. Может быть, это поможет, — добавила она.

— Поможет, если вы никому не сообщили свой новый номер, — заметил Ян.

— Конечно, никому. Только вам и Семе. Ну и в компании, конечно, они должны оставаться на связи.

— Словом, всем, — заключила Инесса. — Тогда, уж простите, сегодня ночью вам лучше выключить телефон, если не хотите слышать этих звонков.

— А я бы не стал, — задумчиво возразил Ян.

— Почему? — нахмурившись, обернулась к нему Виктория.

— Потому что дух все равно найдет путь… — начал было Семен.

— Потому что у нас есть отличная возможность поймать нашего шутника, — перебил его Ян. — Если он звонит с кладбища, да еще и в одно и то же время, нет ничего проще подкараулить его там. Главное — постарайтесь подольше продержать его на линии.

Виктория воззрилась на него, широко раскрыв глаза.

— Вы собираетесь идти на кладбище ночью? — тихо спросила она.

— Ну да, — пожал плечами Ян. — Приедем к часу ночи и попробуем его изловить. Кроме того, Виктория, если не возражаете, мы бы осмотрели вашу квартиру. Все эти спецэффекты не создать без реквизита. И мы его обязательно найдем.

— Спецэффекты! — вспыхнула Виктория.

— Вы ничего не найдете, — пожал плечами Семен. — Нет там никакого реквизита и не было. Вы ищете в произошедшем каузальность, а ее нет, есть только юнговская синхроничность. Но, возможно, вы сами сможете увидеть это, своими глазами. Вряд ли вы сохраните после этого свой материалистический настрой, друзья мои.

— Поверьте, Семен, я и не такое видел, — ухмыльнулся Ян.

— Возьмите, — сказала Виктория, протягивая ему связку ключей. — Я позвоню охране, чтобы пропустили вас на территорию.

— Благодарю. И еще вашу старую симку, если вы не против.

Она выдвинула ящик стола, взяла оттуда бумажник, из недр которого извлекла крошечную SIM-карту.

— Пожалуйста, — сказала Виктория, положив симку в протянутую ладонь Яна. — Но зачем вам?

— Мы ведь не знаем, на какой номер он станет звонить. Я вставлю ее в собственный телефон и, возможно, приму звонок сам.

Семен, не сводивший с них снисходительного взгляда на протяжении разговора, тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не станет он вам звонить, Ян. И не в симке дело, а в вас. Вы просто не имеете к нему отношения, и вряд ли дух намерен что-то сказать вам. Сами скоро убедитесь.

— Может быть, — пожал плечами Ян. — Или нет. Эксперимент покажет. А теперь, Виктория, перед тем, как мы отправимся на место, расскажите во всех подробностях, что происходило после смерти вашего отца.