Всё, что нельзя отдать (гет)

Как же это унизительно. Уборщицу надо будет менять.

Седрик протёр последний столик в зале и выпрямился, вытирая взмокший лоб. Осталось только поднять стулья и можно будет уползти наверх в свою каморку.

Каждый день после того, как потерял всё, он жил от заката до заката, просто ожидая, когда снова сможет закрыть глаза и впасть в спасительное забытье.

Во снах к нему возвращалось его родное тело, мощный и гибкий хвост, толстая, непробиваемая стрелами змеиная кожа. Он был стремителен и силён, его когти могли разрубить камень, о который ломались мечи, выкованные из лучшей стали.

Ему снилось, как Змей бесшумно скользил по тёмному лесу, а его обостренное чутье впитывало все ночные звуки, способное предугадать любое движение. Он охотился. Выслеживал и нутром чувствовал, как в ужасе колотилось сердце его жертвы, забившейся в глубокую нору.

Но каждый раз когда Седрик подбирался совсем близко, силы внезапно покидали его, запечатывая его в столь слабую, никчёмную человеческую оболочку. Раз за разом он просыпался в ледяном поту и изо всех сил старался превратиться обратно. Хотя бы на долю секунды. Чтобы на крошечное мгновение ощутить себя прежним. Но, разумеется, уже полгода, как у него ничего не получалось. 

Он стискивал свои человеческие зубы, еле сдерживая стон отчаяния.

Всё, что ему оставалось, это накапливать ярость, сдерживать её внутри, чтобы однажды обрушить на тех, кто заставил его чувствовать себя настолько жалким и беспомощным. Седрик знал, что рано или поздно, он найдёт способ вернуть себе настоящее обличье, снова стать единым целым со Змеем, но пока он был заперт в этом теле, он должен был играть по правилам победителей.

И он снова и снова одевал свою форму и спускался в ресторан, учтиво встречал гостей, был внимательным и безукоризненно вежливым, предугадывая желания посетителей ещё до того, как они успевали их озвучить официантам.

Старуха, бывшая Стражница, говорила, с его появлением дела ресторана пошли в гору. Что его идеи сильно улучшили взаимодействие кухни и зала, а люди стали возвращаться, чтобы вновь получить безупречный сервис и заботу нового администратора.

Сначала Седрика просто шутки ради собирались поставить мальчиком на побегушках — убери, подай, принеси, вымой. Но быстро сообразили, что он может принести бизнесу реальную пользу и повысили его в должности. Они недоумевали, зачем ему так стараться на работе, которая должна была стать его наказанием, просто не понимая, что в этом и есть его суть.

Делать всё идеально. 

Где бы он ни находился, он не позволял себе браться за что-то спустя рукава. У него могли отнять всё, но никто не был способен сломить его сущность. И поэтому всё, что он пока ещё мог контролировать, будет безупречным.

— Эй, змеюка, как денёк прошёл? Сегодня праздник, наверное народ толпами ломился.

Вилл. 

Она влетела в зал в облике Стражницы, прижимая к себе свой старый рюкзак, надеть который, как положено, видимо, мешали крылья, а о том, что так выйдет, пришло в её рыжую голову слишком поздно.

— Здравствуй, — мягко прошелестел он, оборачиваясь. — Твоя очередь за мной присматривать?

— Ага, — кивнула Хранительница, пытаясь расстегнуть явно застрявшую молнию кармана. — Только вот поболтать не получится — домашки в универе задали уйму. Буду делать лабораторную, а ты, что хочешь. Можешь делать вид, что меня тут вообще нет.

Вилл встряхнула крыльями, распрямляя их.

Ему вспомнилось, какого это: удерживать её в кулаке, пока она отчаянно вырывается. Если бы он только однажды сжал её посильнее…

Интересно, она продолжила превращаться из уважения к нему? Или действительно чего-то опасается?

— В таком случае займусь сметой, — проговорил Седрик, доставая папку с бумагами, которые для него пока распечатывали на принтере. С колдовским лап-топ-ом, полным чудных, но в теории полезных программ, пока дела у него шли не очень.

Он сидел, как всегда: ноги под прямым углом, бумаги в аккуратной стопке, ручка строго перпендикулярно краю стола.

Вилл плюхнулась на диванчик напротив, подтянула одну ногу под себя, вторую повесила через подлокотник, и вывалила на стол всё содержимое рюкзака: тетрадки, листки, пенал, смятые распечатки.

Что-то покатилось по столу, и Седрик, одной рукой пытаясь спасти свои бумаги, инстинктивно метнулся, чтобы схватить… сломанный значок с лицом каким-то актёром, неправдоподобно загримированным под эльфа.

— Кажется, он больше уже не выполняет свою функцию, — заметил Седрик, покрутив его пальцах. — Тебе стоит отправить его в мусор.

— Ничего ты не понимаешь, — возмутилась Вилл. — Это мерч с автограф сессии Вэнса Майкла Джастина, с премьеры Битвы у Дикого Леса. Таких больше днём с огнём не сыщешь!

Седрик хмыкнул.

— Тут ты права. Я действительно ничего из этого не понимаю.

Вилл хмуро забрала своё сокровище обратно.

Седрик решил, что на этом разговор стоит прервать, или если он не планирует выслушивать объяснения. Но стоило ему вернуться к записям, как его поджидал новый сюрприз: посреди идеально разлинованных страниц валялись три яблочные карамельки и мятая шпаргалка.

Он отодвинул их рукой на её половину.

Вилл пожала плечами, роясь в забитом пенале.

Как же бесит.

В конце концов, даже в человеческом теле он физически её превосходил. Если подгадать удачный момент, то он мог бы затащить Хранительницу в холодильник ресторана, запереть и сбежать, а старуха даже писка её не услышит.

Только вот на руке оковами смыкался магический браслет. Артефакт ограничивал радиус его передвижений, в пределах которого он мог «раскаиваться и адаптироваться к мирной жизни». Как выразился кто-то в Совете.

Он углубился в расчёты. Задачи, требующие точности и кропотливого подхода, легко разгружали голову от мыслей, которые не несли с собой ничего кроме разрушения.

— Ты знал, что в вакууме звук не распространяется? То есть, если бы ты пытался кричать в космосе, никто бы тебя не услышал, — вдруг сказала Вилл, не отрываясь от страницы.

— Что?

Она повернула книгу так, чтобы и он мог видеть.

— Ты сбила мне счёт.

— Ну, пересчитай. Ты же умный, — усмехнулась Вилл.

Седрику на секунду показалось, что он всё-таки превращается в Змея. 

Но на деле он просто стиснул ручку, выводя следующую цифру со слегка большим нажимом, чем обычно.

Ручка писала уже совсем плохо, похоже пересох стержень.

Вилл заметила и вытащила из пенала свою: с дурацким брелком-лягушкой, разумеется.

— Держи, эта почти новая.

Седрик хотел было поспорить, но предпочёл молча забрать предложенное.

— Эй, кстати, это я тоже для тебя принесла.

Она снова что-то ему протягивала.

Седрик вопросительно поднял бровь.

Ну что там ещё.

— Дело в том, — она слегка смутилась, — что я заметила, что ты этого несчастного Копперфильда уже по третьему кругу читаешь. Не верю, что английская классика может быть настолько интересной. И тогда я подумала, что хоть тебе и запретили бывать в твоём старом магазине, вполне допустимо будет, если туда схожу я и принесу несколько книжек. На свой вкус, правда. Так что если не понравится, то говори сразу.

Седрик сдержал ухмылку и забрал первый томик из трёх.

— Что ж, посмотрим, — он пожал плечами. — Мне любая земная литература кажется странноватой. Люди в этой вселенной довольно странно устроены.

— По-моему между нами не так уж и много отличий, — заметила Вилл. — Но в следующий раз я могу подыскать для тебя более что-то более знакомое. Кажется, на складе оставалось и книги с твоей родины.

— Можешь себя не утруждать. На Меридиане не так уж много достойных авторов.

Вилл улыбнулась.

— Как знаешь.

Седрик пробежался взглядом по аннотации. Неожиданная щедрость, однако. С чего бы это? Но в любом случае нужно её поблагодарить.

«Ведь этого же она ждёт. Пусть считает, что сделала доброе дело».

Месяц за месяцем их доверие к нему потихоньку росло, а с ним и границы дозволенного. Быть может однажды ему даже позволят сходить туда самому. А там уже кто знает, что может случиться.

— Спасибо, Хранительница.

— Я уже говорила, что можно просто Вилл.

— Конечно, Хранительница, — усмехнулся он.

Вилл покачала головой, но улыбнулась в ответ, а затем достала контейнер с шоколадным печеньем и, откусывая кусочек за кусочком, продолжила строчить у себя в тетради, игнорируя как оно крошится прямо на её работу и, что хуже, на только что перестеленную скатерть.

Седрика слегка передёрнуло.

Вилл сунула явно пачкающую ручку за ухо и почесала веснушчатый нос. На щеке теперь нарисовались чернильные пятна.

«Чтобы навести бардак столькими способами, просто сидя на месте, надо действительно проявить изощрённую изобретательность».

Он пролистал оглавление, попытавшись погрузиться в чтение и отвлечься от хруста печенья и звуков жевания.

И это отряду под её предводительством ты проиграл.

Вилл Вандом, ты чистое творение хаоса.

Ей как будто суждено порождать его везде, где бы он ни пытался хоть что-то контролировать. И неважно, это военные планы или просто только что убранный зал ресторана.

Руки так и чесались взять жёсткую мочалку и хорошенько отдраить её с головы до пят, удерживая силой, пока вся её кожа не будет алой. Вернуть контроль хотя бы на самую малость.

Колокольчики на двери зазвонили во второй раз.

— Рыжик! 

А вот и ухажёр пожаловал.

— Привет, Мэттью, — Вилл тут же вспыхнула. Не надо было быть лучшим шпионом, чтобы понять, когда она испытывала волнение. — Не ожидала тебя тут увидеть.

«И ты туда же. Даже не попытался вытереть ботинки и сразу наследил по надраенному до блеска паркету».

Как они могли вечно всё портить, даже не замечая этого. Седрик продолжал пытаться читать, но не мог абстрагироваться от их болтовни и своего раздражения.

— Просто заскочил напомнить тебе, что мы сегодня выступаем в том баре, на углу Ридденс стрит, помнишь? — Мэтт заправил рыжую прядку ей за ухо и поцеловал в ту самую щёку с росчерком ручки. — Ты же придёшь поддержать?

Вилл замешкалась.

— Дело в том, что у меня сегодня вот, — она махнула рукой в сторону Седрика. — И ещё лабораторную кровь из носа нужно сдавать. Я уже все сроки пропустила. Если до завтра не успею доделать, то в универе будут проблемы.

Мэтт рассмеялся.

— Рыжик, я уже договорился с Ирмой. Всё ради тебя. Она приедет минут через десять. Бери свою лабораторную и поехали. Мне сегодня ужасно нужна поддержка. Кажется, на выступление придёт тот продюсер, о котором я тебе рассказывал. Если отыграем на высшем уровне, возможно, получим приглашение в лейбл.

Вилл сжала тетрадку, всё ещё взвешивая за и против.

Мэтт умоляюще сложил ладони.

— Детка, я не смогу сыграть Рыжего Ангела так же, как играю, когда ты на меня смотришь, — он зарылся носом в её волосы.

Вилл тут же снова густо залилась краской.

— Хорошо, — сдалась она. — Я подъеду обязательно, но чуточку позднее, хотя бы немного доведу работу до ума, ладно?

— У тебя полчаса, пока мы собираем инструменты! — весело крикнул Мэтт и, смачно чмокнув её в макушку, отправился к выходу.

Оказавшись за витриной ресторана, он жестами показал, что время пошло, натянул шлем и запрыгнул на мотоцикл.

Мотор заревел, ударяя по ушам. Мэтт просигналил клаксоном что-то отдалённо напоминающее начало припева песни, которую он упоминал, и, наконец, укатил, окатывая брызгами тротуар.

Седрик вздохнул с облегчением. 

Что ж, хоть какая-то польза от этого недоумка. Сегодня он будет избавлен от присутствия Хранительницы Сердца на пару часов раньше.