Под знаком Льва (джен)

По мнению Люциуса Малфоя, этот июньский день был изумительно хорош. И погода радовала солнцем и теплом, и в аврорате особо не придирались, а, наоборот, были весьма вежливы. Но самое главное — он наконец мог дышать воздухом свободы, как бы банально это ни звучало. Придется, конечно, еще полгода побыть невыездным и отмечаться в Министерстве, но по сравнению с предыдущими годами — это, право, такая малость!

Возможно, это выглядело ребячеством, но Люциуса сразу же неудержимо потянуло на Косую аллею: уж больно хотелось доказать себе и другим, что он жив, здоров, до сих пор не сломлен и что-то еще да значит в волшебном мире. И, надо признать, приветственные кивки и опасливые взгляды волшебников, бросаемые в его сторону, очень тешили его самолюбие.

«Не забыли, — удовлетворенно думал он, в такт шагам постукивая тростью, — даже спустя столько лет не забыли Малфоев».

Первые пять лет, проведенные вдали от дома, Люциус вспоминать не любил: это были донельзя отвратные годы Азкабана. Больше всего его снедал страх за сына: Драко предстояло отсидеть в Азкабане год с небольшим, но Люциус считал, что для его мальчика и это слишком много и неизвестно, как заключение отразится на нем в дальнейшем. К счастью, Драко справился с нелегким испытанием. Правда, почти сразу покинул Англию, разумно не желая быть пугалом и объектом для ненависти.

Следующие пять лет, которые Люциус отбывал в поселении на северных островах, к его огромному удивлению, были вполне сносными, познавательными и прибыльными. Как оказалось, на островах недавно начали добывать какой-то ценный минерал, и по договору с магловским правительством волшебники обязывались охранять шахтеров от обитающих там диких снежных драконов, при этом скрывать всякое проявление волшебства, чтобы простецы ни о чем не догадались.

Имея хорошую долю прибыли с разработок, Министерство, к удовольствию обывателей, стало сплавлять туда осужденных, кроме отъявленных рецидивистов, и заключало с ними магический контракт, чтобы те могли пользоваться палочками. Работа была опасной, изматывающей и тяжелой, но несогласных почти не было — лучше с палочкой перед драконами, чем в Азкабане с дементорами.

Люциус, вначале оскорбленный, что приходится нянчиться с маглами, быстро почуял золотую жилу и к концу срока обзавелся полезными связями, а потом и вовсе спонсировал создание заповедника и поставил на поток добычу ценных ингредиентов. Благодаря этому его освободили на несколько месяцев раньше, чем определил ему суд.

Близкое соседство с маглами тоже не оставило равнодушным: старшего Малфоя донельзя поразили сложные технологии и то, с каким упорством и бесстрашием маглы осваивали суровые неприветливые земли. Кое-что он был не прочь адаптировать и в магический мир. Карманные переговорные устройства, например.

Огорчало только, что, желая сделать сюрприз, он не предупредил жену и сына о досрочном освобождении, и его встретил пустой особняк. Драко по-прежнему был за границей, как и Нарцисса, отдыхавшая во Франции вместе с внучатым племянником и приболевшей сестрой Андромедой. Нарцисса, к его радости, написала, что постарается вернуться как можно скорее, и обещала осчастливить какой-то новостью. Люциус очень надеялся, что новости будут связаны с Драко. После Волдеморта и Азкабана он как никогда научился ценить семью и все эти годы мечтал о внуке-наследнике.

От размышлений Люциуса отвлек шум неподалеку. Чуть дальше у магазина метел бурно спорили два мальчишки лет десяти-одиннадцати. В одном Люциус узнал старшего отпрыска Поттеров, снимок которого видел в газете, второй остался неизвестен. Одежда была магловская, бо́льшую часть лица скрывало белое кепи с крупной эмблемой летучей мыши. Впрочем, спор малолеток не заинтересовал Люциуса, и он собирался пройти мимо, но внезапное появление нынешнего главы аврората Гарри Поттера пробудило любопытство, и Люциус, наоборот, отступил в тень ближайшего магазина и накинул на себя чары невнимания.

Через несколько минут он с изумлением наблюдал короткую потасовку и бегство магловского мальчишки. От резкого движения кепка с его головы слетела, обнажив блондинистую макушку со стильной стрижкой. С криком «подожди!» Поттер похромал следом. Сердце Люциуса пропустило удар, и он чуть не ринулся за ними обоими.

Шустрый пацан на ходу вытащил из рюкзака разноцветную доску на колесиках и быстро скрылся из виду, легко балансируя и виртуозно объезжая препятствия на своем странном приспособлении, собирая тем самым недоуменные взгляды взрослых и восторженно-завистливые — немногочисленной детворы.

Поттер преследовать дальше не стал и, раздосадованно сплюнув, вернулся к сыну. Но его сосредоточенный взгляд ясно давал понять, что про светловолосого мальчишку он не забудет и наверняка будет искать.

Люциус судорожно выдохнул, подождал, пока Поттеры скроются, потом приманил кепку и, разглядывая черную летучую мышь в кружочке, задумчиво пробормотал:

— Кажется, пора взглянуть на семейный гобелен.

К своему стыду, в комнату с гобеленом Люциус попал только с пятой или с шестой попытки, точно он сказать не мог — постоянно что-то отвлекало. И только когда вместо того, чтобы открыть заветную дверь, он третий раз подряд вознамерился принять ванну, до него наконец дошло, что комната хорошо зачарована. Не будь Люциус сильно взбудоражен встречей с копией маленького Драко, про свое желание увидеть гобелен он, скорее всего, просто бы забыл. Но теперь он был готов и прекрасно знал, как справиться с подобными проклятиями.

...Проследив взглядом линию последнего из Малфоев, Люциус резко побледнел и сдавленно прошептал:

— Мерлин, Драко. Ты поэтому уехал из страны?