Вещий Сон (джен)

Сон Ки Хун поморщился от бьющего в глаза света. Неясный шёпот стал громче, он присмотрелся. О да, ему не показалось: гробик с ним засунули не в печь, о которой рассказывал Чун Хо, не пустили и на органы, против ожиданий, а... Вернули в общую комнату. После всего. Вот так просто. Было очень больно видеть, как поредели ряды крестиков.

Ещё больнее было возвращаться в игры, которые стали ещё жёстче, ещё непримиримее. Он снова выжил, но игроков осталось так мало, что тщетность попыток что-то изменить обрушивалась тяжестью бетонной плиты.

Может, не стоит и пытаться?

Впрочем, хватило одного взгляда на Чжун Хи, жмущуюся к госпоже Чан, чтобы отказаться от этой идеи. Может, и бесполезно. Но пока Ки Хун жив, он ещё может помочь продлить им жизнь насколько это возможно, а там... Мало ли, вдруг оставшиеся в живых вспомнят, что они всё ещё люди... или это уже из области фантастики: решат, что денежный приз, положенный каждому игроку, их удовлетворяет.

Так что он остался. Чтобы прийти в ужас от следующей игры, где, как и тогда с шариками, вылетала ровно половина... Да уж, безумному рэперу Таносу та наверняка пришлась бы по вкусу. Но все остальные... Он оглянулся: мать и сын оказались в другой команде.

Впрочем, с ним была Чун Хи. Естественно, Ки Хун сделал всё, чтобы они выиграли... По мнению кругов, он был крайне везучим засранцем. По мнению же самого Ки Хуна, ему везло, как утопленнику. Ни больше ни меньше.

Потому что он выжил. Снова, да. И после той игры, когда их осталось пятеро, большинство всё же решило, что им хватит денег. И да, их всё же стало шестеро к концу голосования... Хорошо, что бабушка Чан выжила и смогла принять роды у Чжун Хи.

Ки Хун выжил, выжило ещё на четыре человека больше, чем в его первой игре, счёт пополнился, однако настроение упало совсем. Он думал только о тех, кто погиб. Чон Бэ... Если б он ему помог сразу — тот не попал бы на игру. Ён Иль, если б не пошёл за ним, мог бы выжить. Парнишка-морпех... И многие-многие другие. Только куда трагичнее — выжившая вместе с ним в команде красных старушка-мать, тогда как её сын... Ки Хун прикрыл глаза.

Его, как и в прошлый раз, провожал Фронтмен на лимузине. Не будь Ки Хун связан... А так ему только возможность говорить оставили. Правда, на сей раз было одно новшество: Фронтмен не откупоривал шампанское, не поздравлял его и вообще, говорил с помощью маски и вокодера. В прошлый раз говорил без искажения. И в лимузине, и по телефону. Что изменилось?

Ки Хун так сильно задумался над этим вопросом, что даже не стал опускаться до бесполезного взывания к совести ублюдка. Тот скрывался от него. А раньше Фронтмена это не волновало. Почему?

Он приехал вернуть его в игру так же скрываясь. Означает ли это, что Ки Хун мог где-то слышать его голос и опознать? Очевидно, да. Но где? Ведь, кроме как в игре, негде было. А там... Из выживших (памятуя о старике первом) никто по комплекции не подходил. Ну не мог же это быть, в самом деле, тот транс? Ки Хун чуть улыбнулся, это заметил Фронтмен и снова до него докопался. Как же бесит... Грёбаный человек-загадка. Чей голос ему точно знаком.

— На хрен иди! — коротко послал его Сон и наудачу, со связанными руками и ногами, мотанулся в сторону гада. И даже попал во что-то мягкое и тёплое... Окрылённый успехом, он кусанул урода сквозь ткань костюма. Отдирал его Фронтмен с матом, шипением и нотками истерики, а ещё не так быстро, потому что хватка у Сона бульдожья... В процессе он даже сумел локтём сбить маску с врага и ослабить повязку на глазах... Поэтому, когда его отшвырнули к противоположному сидению лимузина, Ки Хун уставился и не мог поверить, даже кровь чужую не сплюнул.

— Ён Иль? — прошептал он.

— Признаю, — Ён... Фронтмен поправил съехавшую на глаза прядку и присел напротив. А затем, игнорируя прокушенное плечо, разлил им виски, придвинув стакан поближе к Ки Хуну. — Недооценил вашу ненависть ко мне. Но не думаете же вы, что игрока под номер 001 будут звать О Ён Иль⁽¹⁾?

И в самом деле. Ки Хун скрипнул зубами и только тогда сплюнул остатки крови и осушил предложенный виски. Даже если отравлен — всё равно. Уже. Друг оказался врагом. А он мог бы и догадаться. И не только по голосу. Левшей в игре было всего двое.

— Ну и сука же ты, — просто сказал он.

— Вы, Ки Хун, верно, считаете себя праведным, а меня монстром, — Фронтмен плеснул им ещё виски. — Но жизнь имеет куда больше полутонов, чем вы можете себе представить.

— Ну да, ну да! Я ничего не понимаю, а вы делали благое дело. Санитар Кореи, чтоб вас! Даёте надежду нищим и лёгкую смерть! Защищаете богатых от социального взрыва! Вы думаете, я дурак! — Ки Хун, впрочем, не отказался и опрокинул в себя новый стакан.

— Заметьте, это не я сказал, а вы, — голос Фронтмена звучал... как у Ён Иля — вежливо, уважительно и спокойно. Как же бесит! Гад! Ки Хуну б его ненавидеть жгуче и ярко, а он не может... Одна часть его души даже рада, очень рада, что эта сволочь жива.

— Ну да, наигрались вдоволь с чужими жизнями и продолжаете играть! А ведь казались нормальным! Вы хороший актёр! Никакой больной беременной жены тоже нет? — Ки Хун уже сам схватил вискарь и разлил им.

— Жена была, — глухо ответил этот гад, первым осушая свою порцию. — Что до игр... У всего есть смысл. Подумайте хорошенько, как может существовать эта индустрия смерти в нашем современном мире? Безвестное исчезновение 455 человек в одно и то же время каждый год вот уже несколько десятков лет? Появление раз в год круглой суммы необъяснимых денег без всяких на то налогов у бедняка?

— У вас всё куплено: банки, полиция, налоговая, правительство! — насупившись, пробормотал Ки Хун. Оно и правда — масштаб получался невообразимым.

— А ещё береговая охрана и добрая сотня работников, не все из которых повязаны и замараны кровью, — хмыкнул Ён Иль, доливая остатки бутылки и доставая из мини-бара новую. — Не думаете, откуда столько денег, чтоб всех-всех подкупить, а ещё выплатить призовые? Это ведь триллионы вон.

— Не знаю, ваши випы — это все олигархи мира! — Ки Хуну не нравилось, к чему тот ведёт, зато ему нравился вискарь — в голове появилась некоторая лёгкость и желание немедленно или обнять, или разбить гаду рожу притуплялось.

— Нет, — покачал головой тот. — Ещё скажи, нами руководят из Синего дома!

— Может и так, — не желал сдаваться Сон. — Иначе и вариантов нет... — он поморщился, — С вашим масштабом.

— А ещё не чудо ли, что из всех оба раза дошёл до конца именно ты, довольно посредственный... игрок? — уколол его Фронтмен. — Ещё и Чжун Хи помог выжить. И бабушке. Не слишком ли это нереалистично?

— К чему это ты ведёшь? — совсем не понял Ки Хун, в голове шумело от выпитого или ещё от чего, реальность догоняла его, словно через помехи.

— Ты не думал, что твоя гиперфиксация на игре последние четыре года — это не просто постравматическое расстройство? — Ён Иль отставил стакан и внимательно смотрел на него. — Что, если вся твоя жизнь эти четыре года — это непрекращающаяся игра?

— Правильно, хватит тебе пить... — Сон потёр виски. — И мне тоже.

— А ты вспомни, хорошенько вспомни тот день, когда впервые получил визитку.

— Мы играли в метро в такчи! Я никогда этого не забуду!

— Дальше, дальше вспомни, когда за тобой подъехал минивэн... — Ён Иль смотрел не мигая.

— Меня усыпили! Что за дурость?

— Нет, Ки Хун... Тебя привезли в офис, где ввели в курс дела и ты сам подписал договор, а потом тотчас забыл. Но сейчас, если постараешься, вспомнишь... Ну же... Ты пробыл в игре дольше всех, ты наш самый удачный эксперимент, но тебе пора просыпаться. Это уже негативно влияет на твою психику! Ну же, вспомните стоп-слова, Ки Хун: вы наш Вещий Сон! Я пытался вывести вас и раньше, но вы погрузились слишком глубоко в адреналин от игры, сейчас тот должен был спасть, а у нас получиться! — Фронтмен и правда смотрел с тревогой и несколько виновато. Какого дьявола, а?

— Ты! — Сон хотел бы высказать, что он думает об этом психе, но внезапно память, словно отзываясь на кодовые слова, прокрутила ему... Минивэн, уютный офис, много людей в розовых халатах, приветливые женщины на ресепшен. И суть... Эксперимента. Социального, посвящённого исследованию этики и морали в экстраординарных условиях. Жестокий поведенческий эксперимент с впечатляющим бюджетом. Ему предложили сто миллионов вон за участие и до четырёхсот пятидесяти шести миллионов, если сможет продержаться до конца.

— Вижу, что вспомнили, — зычный голос Фронтмена доносился будто сквозь вату. — Вы не только продержались до конца эксперимента, но и поучаствовали в двух сезонах. Поздравляю, вы — миллиардер, а также вам, как и мне когда-то, предложено стать куратором... Это стабильный доход, нетривиальная работа и своеобразный коллектив с соцпакетом! Соглашайтесь, будем коллегами! — на этой ноте Ки Хун вырубился, чтобы очнуться окутанным проводами в больничной ультрасовременной капсуле, окружённым медиками-экспериментаторами.

Треклятые технологи... Он слабо верил в реальность, пока ему не предъявили, не устроили встречу со многими известными мертвецами... Все они были участниками эксперимента. Многосезонного. Он под номером 456. И да, его, как показавшего самые любопытные этические результаты, не разбудили после игры, оставили... На новый сезон. То, что прошло 3 игры до, было обманом, как и время, проведённое в стимуляторе. Он был в играх, прожил четыре года за четыре месяца... И да, его матери помогли, заплатили за лечение. Она жива.

У Ки Хуна от всего пухла башка. Он просто вышел на крыльцо грёбаного экспериментального центра и, вопреки обещанию дочери и тому, что его тело больше не было зависимым, закурил. Тело было слабым — мышцы ослабли, придётся ещё долго восстанавливаться, но... Он, чёрт возьми, улыбался. Людей не убивают пачками на детских жестоких играх. У него самого миллиард с лишним вон на счёте. Ему предложили денежную, чтоб её, работу, и он подумывал...

— Так что вы решили, Ки Хун? — Фронтмен незаметной тенью приблизился к нему, недвусмысленно булькая соджу, поймав его взгляд, прибавил. — Я обещал вам выпивку, реальную, помните?

— Помню, — кивнул Сон, — выглядывая подходящую лавочку в этом внутреннем дворике. — Так как вас зовут?

— Хван Ин Хо, — улыбнулся без тени какой-либо угрозы тот.

— Понятно... Значит, Чун Хо ваш брат... — припомнив полицейского, кивнул Сон.

— Он и правда меня искал, когда я подписал контракт. Но сценарий немного вывернули. Как и многое, но не всё происходящее там, — он разлил, и они выпили.

— Значит, вы тоже экс-полицейский. А ваша жена? — Ки Хуну хватило и выражения лица собеседника. — Мне жаль, — они ещё раз выпили, теперь уже молча.

— Я согласен, давайте по сезону и покончим с этим... Будем жить. Просто жить, — прошептал Ки Хун.

— Поедете к дочери?

— Пока не знаю. — Сон прищурился, глядя, как блик солнца играет на стёклышке. — Знаю только, что очень постараюсь вернуть себе свою жизнь, чего и вам желаю.

— За это стоит выпить, — хмыкнул Ин Хо.

— Да, сонбэ, — в тон ему ответил Ки Хун. Жизнь определённо была игрой, но, по крайней мере, не такой безвыигрышной и беспросветной, как виделась раньше.

1) Дословно Ноль Первый

Вернуться к тексту