Рабочие будни Уолдена МакНейра, ликвидатора опасных существ, часть 14. Бонсай (джен)

С самого начала лета всё шло не так. Началось оно с неестественной в Британии жары, сменившейся затяжными ливнями, нисколько её не облегчающими. То ли аномальность погоды скверно повлияла на обитателей островов, то ли поспособствовала чрезмерному размножению тех мелких тварей, чьи укусы притягивают к пострадавшему неудачу, как свет влечёт мотыльков, но Министерство магии не успевало решать проблемы и отвечать на жалобы. Каждый отдел искренне полагал, что им приходится тяжелей всех — и Отдел регулирования магических популяций исключением не был.

— О, МакНейр, — встретила очередным жарким дождливым утром их штатного ликвидатора секретарь отдела с таким видом, словно никак не ожидала его увидеть. — Как хорошо, что ты здесь.

— Хм? — довольно кисло отозвался МакНейр. Как правило, такая реакция влекла за собой очередное…

— Диггори тебя очень ждёт — зайди к нему сейчас же, — велела секретарь.

Ну конечно.

…Амос Диггори встретил Уолдена МакНейра с подозрительным оживлением:

— Уолл, хорошо, что пришёл. Садись. Скажи, ты ведь в лесу живёшь?

— Живу, — осторожно согласился МакНейр садясь.

— Топором, значит, владеешь, — заявил нечто странное Диггори, и МакНейр посмотрел на него с некоторым сожалением. Некоторым что топор, что секира... — Тем, что деревья рубят, — кажется, немного смутился Диггори. — То есть деревья рубить умеешь.

— Смотря какие, — ещё осторожнее ответил МакНейр.

Какие ещё деревья? При чём тут он?

— Надо кое-кого срубить, — с преувеличенным оптимизмом заулыбался Диггори. — Верней, кое-что. Ну, неважно. Сейчас пойдёшь и…

— Так кое-кого или кое-что? — без особенной вежливости перебил его МакНейр.

Потому что приказ-то Диггори отдаст устный — а отчитываться потом ему. Письменно.

Диггори шумно вздохнул и почесал нос. И сказал уже нормально:

— Ты понимаешь… формально вроде бы что. Но с другой стороны, раз оно жрёт «кого», я даже не знаю.

— Плотоядное растение? — ну нет, это была совсем не его сфера. Он — глава комиссии по обезвреживанию опасных существ. Существ, а не растений. В целом, срубить такое ему было несложно, но как потом это по бумагам провести?

— Да, — с подчёркнутой лёгкостью сказал Диггори. — Оно в маггловском парке — нужно срочно.

— Оно магглов жрёт? — вежливо осведомился МакНейр.

Диггори даже вздрогнул и замахал на него руками:

— Чтоб тебя! Каких магглов?! Голубей! Белок, крыс — кого, в общем, поймает. Клюку вот погрызло.

— Чью? — невозмутимо уточнил МакНейр, старательно сдерживая смех — хотя, в общем-то, ничего смешного в происходящем, конечно, не было. Нарушение Статута — это не шутки. И белок жалко.

— Какой-то магглы, — вздохнул Диггори, видимо, смирившись с тем, что нарушать порядок МакНейр не будет.

— Зачем? — вполне разумно поинтересовался МакНейр.

— Хотело собачку, но маггла боевая оказалась — отбила. Клюкой, — вновь вздохнул Диггори. — Она, говорят, воевала… теперь вот у нас скандал. Обливиаторы поработали, но это не дело — надо эту дрянь срубить. Инструмент у тебя имеется.

— Так это не к нам, — возразил МакНейр, с некоторым даже сочувствием наблюдая, как лицо Диггори приобретает хорошо ему знакомое расстроенно-упрямое выражение. — Мы по существам, а это растение.

— Это я понимаю, — согласился с ним Диггори. — И я им говорил — но это ведь парк! Публичный. Маггловский. Надо прямо сейчас сделать.

— Выпускайте распоряжение, — ответил МакНейр.

Диггори ответил ему безнадёжно-укоризненным взглядом. Некоторое время они играли в гляделки, затем руководитель отдела сдался и покачал головой:

— Не могу. Ты сам понимаешь.

— Я понимаю, — сочувственно покивал МакНейр. — Я тоже. Сам понимаешь.

— Но надо же что-то делать! — воскликнул Диггори. — Там магглы. Сейчас дожди поутихнут — вообще не отобьёмся.

— А почему мы? — удивился МакНейр. — Оно растение. Мы — по существам.

— А потому что, а кто ещё? — с горькой язвительностью спросил Диггори. — У нас нет отдела по плотоядным растениям. Спустили к нам.

— Но мы не имеем права, — заметил МакНейр.

— Не имеем, — печально согласился с ним Диггори.

Они вновь замолчали, глядя друг на друга, но теперь с сочувствием и пониманием.

— Но надо же что-то делать, — наконец повторил Диггори. — Уолл, ты сам понимаешь. Может… ну… тихо… ну, ты понимаешь, — попросил он.

МакНейр качнул головой:

— Нет. Я порядок нарушать не буду. Не хотелось бы пропустить встречу с квартальной премией. Видимся-то нечасто.

— Это да, — вздохнул Диггори.

Они опять помолчали.

— А что за растение-то? — спросил наконец МакНейр.

Как будто это имело какое-нибудь значение.

— Да не знаю, — с досадой ответил Диггори. — Какой-то плотоядный бонсай.

— Бонсай? — удивился МакНейр. — Он же мелкий?

— Небольшой, да, — согласился Диггори. — Тебе будет по пояс. Но кусачий.

— Пусть невыразимцы им занимаются, — предложил, подумав, МакНейр. — Подходящего отдела всё равно нет — пускай к ним. Ну, или к аврорам.

— Они отказались, — скривился Диггори.

— Давно?

— Ну, я предполагаю, — раздражённо поморщился Диггори. — Тут всё как всегда: сперва магглы делегировали это ДМП, те — магическим катастрофам, а те — нам. Где-то там, я уверен, были невыразимцы. Так что, Уолл, от нас не отстанут.

— Ну тогда пусть признают его существом, — хмыкнул МакНейр после недолгой паузы.

— Кто? Кого? — недоверчиво спросил Диггори.

— Ну как кто, — эта мысль нравилась МакНейру с каждым мигом всё больше — он даже заулыбался. — Визенгамот, видимо. Кто там статусы раздаёт? Они вроде? Оборотням вон регулярно меняют с тварей на существ и назад — чем бонсай хуже?

— Но он куст, — без особой уверенности возразил Диггори. — Слушай — ты сходил бы и посмотрел пока? А? — предложил он. С надеждой. — Да, сходи, — повторил он уже уверенно. — Посмотри всё на месте и напиши мне обоснование, почему оно — существо.

— Я? — МакНейр хотел было сказать, что он — далеко не лучший кандидат для такой работы, но Диггори его уже не слушал:

— Ты, конечно! — он с энтузиазмом поднялся и протянул ему руку, и МакНейру оставалось лишь повторить это — и подчиниться.

Кто предложил — тот и делает. В конце концов, это традиция — когда было иначе?

* * *

Парк, в котором невесть откуда взялся плотоядный бонсай, оказался небольшим, но весьма популярным. Сейчас, правда, под дождём, здесь никого не было, так что МакНейр спокойно аппарировал к окружённому магической ограничительной лентой кусту. Тот выглядел… ну… обычно: невысокий, слегка выше пояса, но довольно широкий и пышный куст с вытянутыми кожистыми листьями — эдакая помесь лавра и фикуса с плодами бешеного огурца. Очень крупными плодами — размером с небольшой женский кулак. Вокруг плодов вились и шевелились длинные — тоже как у огурца — усики, и едва МакНейр приблизился, ему показалось, что те потянулись, обнюхивая его и изучая на предмет возможной съедобности.

— Привет, — вежливо поздоровался МакНейр, и ему показалось, что куст зашуршал в ответ — хотя, может, дело было в стучащем по листьям дожде. Усики вокруг игольчатых «огурцов» зашевелились активнее и потянулись к нему, и МакНейр, достав палочку, выпустил из неё тоненькую струйку огня рядом с кроной — усики тут же съёжились и отпрянули, а когда огонь утих, недовольно и как-то демонстративно развернулись в другую сторону. — Я пока познакомиться, — честно сказал МакНейр, неторопливо обходя куст.

Что ж, бонсаем он бы его не назвал — для бонсая тот был явно великоват. «Бонсай-переросток», — хмыкнул про себя МакНейр. Хотя, может, он уже здесь разросся? Жил себе в небольшом горшке — а как попал на свободу, пошёл в рост… интересно, какая гнида его здесь посадила? И зачем?

Впрочем, ладно — это не к нему. ДМП пусть и разбирается — ему лично и бонсая-то много. Срубить можно — сеть накинуть да и срубить. Или, может, одежды из драконовой кожи хватит… это если топором — а вообще и заклятьем можно, тогда даже подходить не понадобится. Дел на полчаса… хотя… хотя, если он размножается черенками, надо вычищать всё… корни надо тоже извлечь… нет — тут не полчаса, тут полдня возиться. Может быть. Поди знай, какая у него корневая система… Мерлин, ведь всегда так: кто-то надурит, а ему разбираться!

Но обоснование-то нужно… значит, так. Если оно ест животных — оно их переваривает. Значит, у него есть… ну, желудок-то вряд ли… а хотя…

Надо посмотреть, как оно это делает. Для начала. Интересно, оно ест трансфигурированных птиц?

Подумав, экспериментировать МакНейр не стал — проще было взять настоящего голубя или, например, кусок мяса. Да, определённо, это был самый простой путь — и МакНейр, аппарировав домой, отрезал от ожидавшей запекания в выходные бараньей ноги кусок с пол-ладони и, вернувшись, бросил его в бонсай.

Тот отреагировал моментально: первыми взметнулись усики, а за ними взмыл вверх «огурец» — и, раскрывшись, на лету схватил подношение и скрылся в глубине бонсая, утянутый туда своей гибкой веткой.

И всё.

Тишина.

— Ну нет, — подождав, пробормотал МакНейр. — Это не ответ.

Поди знай, переваривает теперь это…т бонсай мясо в «огурце», то есть как делают обычно плотоядные растения, или где-нибудь в стволе, где у него есть что-то вроде желудка. А хотя…

Вряд ли кто-то из членов Визенгамота сюда явится, чтобы лично провести эксперимент. Да и явится — увидит что? Да, то же самое. И весьма сомнительно, что этот некто станет рубить ветки, чтобы разглядеть, куда там утянуло огурец и для чего. А он, МакНейр, делать этого не будет без письменного распоряжения… а его не дадут, покуда не решат, куст это или существо.

То есть ему попросту поверят на слово. Есть шанс, конечно, что отыщется какой-нибудь любитель и энтузиаст — но тогда пусть он проблему и решает. Он — член Визенгамота, значит — умный, вот пускай и думает, решил МакНейр.

В этот день он делать ничего не стал, а на следующее утро на рассвете был уже на месте, решив понаблюдать за процессом охоты. Как-то это дерево должно подманивать добычу — и МакНейр хотел знать, как именно.

Ждать пришлось довольно долго, но ближе к полудню МакНейр получил ответ, и довольно неожиданный: в какой-то момент, когда дождь наконец на время перестал, и на дорожках парка стали появляться голуби, одна из веток вытянулась, наклонилась почти к самой земле, и висящий на ней «огурец» взорвался, забрызгав траву… чем-то. Соком? Подходить МакНейр не рискнул, не желая спугивать то ли бонсай, то ли его добычу — его выручило, пусть и не сразу, потому что отыскать нужную формулировку оказалось не так просто, Акцио.

Не то чтобы МакНейр хорошо разбирался в растениях и их соках, но то, что прилетело к нему в руку, и запахом, и видом больше всего напоминало содержимое желудка, поужинавшего хорошим стейком, а затем крепко перебравшего в баре человека. Хмыкнув, МакНейр притянул ещё немного «сока», аккуратно сложил его в трансфигурированный флакон — тот, по правде, вышел кривоватым, но ведь вряд ли форма в данном случае будет кому-нибудь важна — и продолжил с любопытством наблюдать за голубями, явно заинтересовавшимися полупереваренной… видимо, приманкой? Приманкой, да. Один из них, клюя, подошёл слишком близко к опасному кусту — МакНейр наблюдал, как ветки, сразу несколько, медленно и плавно наклонялись и тянулись к птице, а потом вдруг разом несколько колючих «огурцов» буквально прыгнули вперёд, раскрывшись пополам и вцепившись своими колючками в добычу. Секунда — и ещё живой, отчаянно бьющий крыльями голубь исчез в глубине куста, и всё снова стало тихо.

А его товарищи, отпрянув было, постепенно подтянулись, и через пару минут продолжили выклёвывать с травы остатки «наживки».

— Ну чем не существо, — пробормотал МакНейр, вставая и потягиваясь, разминая затёкшие от сидения мышцы. — Кто же тебя такого вывел и зачем?

* * *

Непонятно, по воле какого мрачного гения вместо того, чтобы пылиться на столе в закутке у Уизли, дело взял на себя Аврорат. Разгадать сию бюрократическую загадку МакНейр был не в силах, так что ему оставалось разве что присвистнуть и почесать голову — и ещё немного порадоваться, потому что взаимодействовать с большинством авроров по службе у него выходило лучше, нежели с Артуром Уизли. Тем более что на сей раз работать предстояло с Долишем — и МакНейр был тому, пожалуй, рад. Переписка в этом деле предстояла долгая и нудная, и в отличие от МакНейра Долиш был в таких вопросах мастером. Если он, конечно, согласится помогать…

…- А что, — сказал Джон Долиш, выслушав МакНейра. — Красивое решение. До зимы успеем, думаешь?

— Мерлин знает, — разумно отозвался МакНейр. — Тут как сформулировать. Поможешь?

— Приноси, — Долиш кивнул.

— А кто это сделал-то? — спросил МакНейр с любопытством.

И получил вполне ожидаемый ответ:

— Идиоты.

— Много? — весело поинтересовался МакНейр.

— Двое, — Долиш тоже хмыкнул. — Наследнички.

— Расскажи! — попросил МакНейр и предложил: — Может, пообедаем?

— Идём, — согласился Долиш.

И уже за обедом в министерской столовой рассказал, что после смерти очередного ботаника-любителя двое его сыновей-наследников, разбирая дом и теплицы с огородом, что смогли, распродали. На бонсай же желающих не нашлось — и правда, кому такое нужно и зачем? — и наследники не придумали ничего лучше, чем просто высадить его в обычный грунт. Ещё и в парке. Маггловском.

— Зачем? — спросил МакНейр.

Долиш кивнул:

— И я спросил. Горшком, говорят, стучал. Есть требовал. Им надоело мясо покупать, они его и высадили. Морить, говорят, им жалко было — пусть живёт. Мол, он же птицами и мелкими зверюшками питается, людей не трогает. Магглы и не заметят ничего.

— Большой штраф? — поинтересовался МакНейр, и Долиш кивнул:

— Пока не посчитали. Но немаленький. Они же все затраты возместить должны. Твою работу вот оплатят.

…И потянулась переписка. Решение о классификации бонсая «существом» принять мог исключительно и только Визенгамот — и было очевидно, что летом ради этого никто не соберётся. Но просто отложить вопрос до осени было нельзя — и переписка шла.

Бонсай же между тем охотился. И когда он серьёзно покусал констеблей, стало ясно, что дальше оставлять его без присмотра никак невозможно. Присмотр этот спихнули, разумеется, опять на МакНейра. Просто потому, что больше было не на кого: стажёры в этом деле показали себя… как все стажёры мира — идиотами, сначала попытавшись завернуть бонсай в гирлянду, а затем и вовсе с ним поссорившись.

И пострадав при этом.

— Скажи, — спрашивал МакНейр, забирая из Мунго покусанного и чуть не окривевшего на один глаз стажёра, — ты зачем вообще к нему полез?

— Он меня вывел, — буркнул тот, сердито зыркая на МакНейра уцелевшим глазом — пострадавший был пока что зачарован и не открывался.

— Чем вывел? — МакНейр уже не знал, смеяться или плакать. — Он же дерево!

— Да я сижу, а он дразнится! — взорвался стажёр.

— Он дерево, — безнадёжно повторил МакНейр.

— Он костями плюётся! — наябедничал стажёр. — Я не позволю какому-то дереву в меня плевать!

— А мне позволишь? — не сдержался МакНейр.

Стажёр обиделся. Ещё и нажаловался потом Диггори — к счастью, просто так. Без рапорта.

В итоге бонсай огородили волшебной лентой и скрыли чарами невидимости, почти лишив его таким образом пищи: «приманка» теперь тоже стала невидимкой, и голуби или какие-нибудь мелкие зверьки теперь редко её замечали. Но даже с лентой бонсай оставить без присмотра не решались — по крайней мере, в светлые часы — так что пост рядом с ним оставили. И раз стажёры дело провалили, МакНейр взялся сам, не то чтобы совсем лишив их неприятных дежурств, но щедро разбавив их собственными.

В каком-то смысле это оказалось даже удобно.

— МакНейр, в понедельник общее собрание у Фаджа! — напоминал ему как-то столкнувшийся с ним у лифтов Долиш. — Ты будешь?

— Не, — солидно отвечал МакНейр. — Я сижу с бонсаем.

— В каком смысле? — Долиш поглядел на него с откровенным удивлением.

— В смысле няньки, — хмыкнул МакНейр.

— Что, до сих пор? — Долиш округлил глаза. И когда МакНейр кивнул, спросил язвительно: — И что, кроме тебя, никто с кустом посидеть не может?

— Ты стажёров моих видел? — не менее язвительно ответил МакНейр. И когда Долиш кивнул, добавил: — Вот то-то же и оно.

— Ты главное смотри, чтобы он почковаться не начал, — ухмыльнулся Долиш, заходя в лифт. — Тебе ж потом ловить.

МакНейр только вздохнул. Осень уже была в самом разгаре, а дело с места, в общем-то, не двигалось: Визенгамот категорически отказывался признавать куст существом, а Фадж, конечно, на себя подобную ответственность брать не хотел.

А время шло.

На день рождения Малфоя МакНейр всё-таки пришёл, но когда засобирался домой ещё до полуночи, тот возмутился:

— Уолли, я не понимаю, чем ты всегда занят? Постоянно?

— Смотрю, как растут деревья, — пошутил МакНейр.

И конечно же, Малфой не удержался:

— А, всё суетишься…

МакНейр шутку опознал и в накладе не остался и пожаловался:

— Да не то слово. С ними то покорми, то поговори…

И ведь не соврал. Ни капли.

Кормить бонсай теперь приходилось ему самому — вернее, докармливать, и МакНейр постепенно научился различать, когда тот просто капризничал, а когда действительно был голоден. А ведь были ещё согревающие чары, накладывать которые приходилось всё активнее…

Постепенно они подружились. Настолько, насколько могут подружиться человек и куст, пусть и необычный. Проводя часы на лавке рядом с ним, МакНейр жаловался бонсаю на надоедливое начальство, на тупых стажёров и на обленившихся коллег — тот понимающе шуршал листвой и даже иногда сочувственно тянулся усиками, забавно щекоча подставленные ладони. Постепенно МакНейр приучил бонсай есть у него с руки — скорее от нечего делать, чем действительно желая приручить, потому что надо же весь день дежурства что-то делать!

Было ещё радио. С началом квиддичного сезона МакНейр начал приносить с собой карманное колдорадио, и они на пару с бонсаем слушали трансляции и болели — и тот оказался весьма азартен, реагируя на выигрыш и проигрыш то взрывом «огурцов», то шелестом листвы. Пару раз он даже попытался — от избытка чувств — куснуть МакНейра, но тот не рассердился: каждый реагирует как может. Кто его только в жизни ни кусал — что ему, «огурцов» бояться? Тем более, как выяснилось, даже не ядовитых.

— Ты здесь пообжился, я смотрю, — заметил как-то заглянувший проведать его Люциус Малфой. Бонсай его не слишком заинтересовал, но сама история Малфоя ужасно забавляла, и он приходил порою в гости, и часто даже не с пустыми руками.

— Да я на этой лавочке скоро тоже корни пущу! — пошутил МакНейр, и Малфой немедля протянул ему мясной пирог, осведомившись:

— Подкормить тебя? Чтобы росли лучше?

А ближе к Рождеству Визенгамот всё же собрался и проголосовал — и с небольшим перевесом голосов постановил-таки, что куст есть существо. В конкретном данном случае. МакНейр на заседании был — и не просто поприсутствовал, а умудрился разругаться с доброй третью заседателей.

— Мистер МакНейр! «Существо» подразумевает некоторую меру разумности!

— Да этот бонсай умнее вас! — МакНейр не сдержался — и, конечно, тут же получил замечание от возмущённого подобной вольностью министра Фаджа:

— МакНейр! Что вы себе позволяете?!

— Это моё субъективное мнение, — почти с вызовом ответил тот. — Имею право.

— Он имеет, — совершенно неожиданно поддержал МакНейра сам председатель Визенгамота. Дамблдор.

Которого, похоже, это заседание изрядно веселило.

— Он мне уже как родной, — МакНейр опять не удержался. — Я своего деда реже вижу!

— Может, тогда женитесь на нём? — под громкий смех сыронизировал старый Огден.

— А вот это будет уже инцест, — отшутился МакНейр — но его, похоже, не услышали за возмущённым восклицанием:

— Вы что такое говорите?! — буквально возопила какая-то дама. МакНейр её не знал — вернее, знал, конечно, но не смог сразу вспомнить. — Какой брак? Как его регистрировать?!

— Да как — известно, — Огден тоже закусил удила — к вящей радости всех остальных участников собрания. — Существуют же межвидовые браки.

— Да у нас даже с оборотнями проблемы! — дама даже встала. — А тут… куст… мы даже не знаем, какого он… оно пола!

— Плоды есть — значит, женского! — ответил Огден, и его слова утонули в хохоте присутствующих.

— Значит, в целом, нет преград для брака! — крикнул кто-то, и зал окончательно утонул в смехе и дурацких шутках.

Прекратил всё это председатель, Дамблдор, предложивший отложить решение этого вопроса на потом, а пока что ограничиться определением статуса бонсая. Так и проголосовали.

А МакНейр, отсмеявшись, загрустил. Это летом он бы просто вырубил бонсай и выкорчевал — в то время они не были знакомы. А теперь рубить товарища, с которым они лишь на днях вместе переживали поражение своей команды, было неприятно.

И неправильно.

Ночь МакНейр почти не спал, а утром его вызвал Диггори:

— Вот тебе долгожданное письменное распоряжение — можешь, наконец, рубить.

— А на каком основании? — глубокомысленно спросил МакНейр. — Класс опасности какой?

— Что? — переспросил Диггори с таким видом, будто вдруг налетел на стену.

— Ну, класс опасности, — терпеливо повторил МакНейр и посмотрел на Диггори весьма старательно. — Что мне писать в отчёте?

— В отчёте? — Диггори как-то болезненно скривился.

— В отчёте, — мирно подтвердил МакНейр. — Там форма же. И — «класс опасности». Мне что писать? И категория какая?

— Категория? — переспросил Диггори — и, не сдержавшись, вдруг хлопнул по столу ладонями, воскликнув: — Да что же это такое?!

— Я тут подумал, — аккуратно проговорил МакНейр, дав Диггори немного времени представить следующий круг предстоящей им всем переписки и погрузиться по этому поводу в пучину отчаяния на достаточную глубину. — Пока мы его классифицируем — пройдут годы. А отдел без ликвидатора фактически. Может, нам его пока что… прикопать?

— Куда? — Диггори нахмурился. — Зачем?

— Ну… в лес куда-нибудь, — неопределённо проговорил МакНейр. — На хранение.

— На хранение? — переспросил Диггори.

МакНейр кивнул:

— Ведь есть такая форма. «Перемещён на ответственное хранение» — и всё. Дело пока на паузе. А как классифицируем — продолжим.

— Ну, это разумно, — согласился враз повеселевший Диггори. — Да, бери-ка ты его пока что на хранение, — велел он, и МакНейр кивнул. — Но проследи, чтоб без эксцессов! — строго потряс пальцем Диггори, и МакНейр кивнул опять:

— Когда такое было?

Впрочем, в словах Диггори был смысл. Одно дело — спасти товарища, и совсем другое — выпустить в природу потенциально опасного мутанта. МакНейр вовсе не хотел, чтобы этот… это существо пожрало бы пол их с дедом леса. А вот остров… остров подошёл бы, да. Птиц там, правда, не так много, зато полно рыбы — пускай учится ловить. Опять же, мыши…

Да и котятам этот бонсай-переросток наверняка понравится.