Жертвы моды (джен)

— Коррибанский, чувак! Зацени, новинка сезона. Я его так прикупить хотел, что он мне аж снился пару раз. Представляешь? Только вчера его на Корусант доставили!

Сенатор не представлял. Честно говоря, в ковровых изделиях он разбирался... да никак. Но даже ему было очевидно: ковер посредственный. Впрочем, споры о вкусах не входили в его планы.

К тому же... интерьерами, в которых сенатор имел счастье жить и работатать, занимались профессиональные дизайнеры. А воспитанием его художественного вкуса — нанятые заботливыми родителями учителя, когда он еще не был сенатором, конечно, а только планировал им стать, а еще — спал и видел, как будет единоличным властелином огромного количества планет, что неизменно вызывало у родительских гостей снисходительно-вежливые улыбки. Что ж...

Родители говорили, что чем раньше их сын определится с будущей профессией, тем лучше. Будущий сенатор Палпатин был со своими родителями согласен.

Если совсем честно, с самого детства он даже не сомневался: каждому должно заниматься тем, что у него получалось делать лучше всего. Например, обставлять сенаторские покои или править мирами, а совмещать оба занятия по его мнению не только глупо было, а почти преступно, так как приводило эдакое хватание за кучу разномастных дел сразу к разбазариванию ценных ресурсов, что в свою очередь становилось причиной страшной потери. Аппетита, например. А уж подобное безобразие сенатор не просто не любил, нет. Он это терпеть не мог и другим не советовал. Категорически!

Но сейчас был не тот случай, и дело не только в планах и спорах о предпочтениях тех или иных расцветок ковров, нет... Просто сенатору было очевидно: публика ему попалась к восприятию мудрых речей незнакомца (а Палпатин сейчас не сомневался: эта молодежь его точно приняла вовсе не за сенатора... в отличие от во-о-он того блогера, известного благодаря одному из самых наглых каналов холонета) не более склонная, чем типовой набор деталей для изготовления астродроидов — к манипуляциям Силой.

Вывод? Простой. Следовало поступить умнее. Сенатор врубил улыбку разновидности «пенсионер» на максимум и пошел в атаку. Может, удалось бы отделаться малой кровью, а то и набрать очки перед очередной кампанией, ну... а вдруг.

— Молодые люди, сожалею, но я вам в дедушки гожусь и потому, сами понимаете, абсолютно не разбираюсь в коррибанских коврах, так сказать... во всех подробностях. На продвинутом уровне. Сейчас все такие покупают?

Незнакомцы в черном согласно загудели. И начали с готовностью рассказывать, перебивая себя и друг друга, что такое последний писк да с чем его едят!

— ...И они такие все типа были, что их боялись, и клево одеваться умели еще, дедуль.

— Точняк, во все черное. Прям как мы!

Ох. Молодежь! Неужели и сам он когда-то был таким... наивным, если не сказать хуже? И так разглагольствовал в обществе куда более знающих лиц постарше? Допустим, величие Палпатина совершенно искренне так интересовало, да, и весьма давно, а мысль дополнить оное ситхской составляющей буквально пригрезилась, но вот она уже — недавно. Относительно. И по пробуждении сенатор нашел ее столь же толковой, как и во сне. В конце-то концов, чем он уступает ситхам прошлого? Вот именно! Но где он, а где — молодые и потому неопытные дуралеи, которые вчера ковры посредстенного качества скупить готовы были, а завтра начнут с ума сходить по какой-то другой ерунде? Столь же малозначительной, зато похвально дешевой, чтоб у как можно большего количества неокрепших умов возникло неодолимое желание спустить на очередной хит сезона карманные деньги.

Сенатор вздохнул. Разумеется, исключительно про себя. Во-первых, дураков нет так демонстрировать свое отношение к модной ерунде публично, когда перед ним аж четверо адептов той моды, а телохранителей с личным транспортом он уже отпустил, но это уже во-вторых. На совсем другом уровне Корусанта отпустил, и зря, по здравом размышлении, но что теперь об этом...

Как будто сенатору было до моды хоть какое-то дело, можно подумать. Но — ушлый блогеришка под боком. Но — ученик, который задерживался. К слову... а где он, интересно. Насколько сенатор помнил, тот намеревался отобедать в «Чужом». Или как там это, с позволения сказать, заведение называлось в переводе с молодежного, сенатор не уточнял. Так или иначе, но Мола пока что ни за одним из столиков, ни снаружи не наблюдалось.

Зато напротив этого «Чужака» (или как его там) маячила группа ребят с аляповатым, уже начавшим осыпаться местами да временами от каждого резкого движения ковром наперевес.

И не с боевым, а очень даже игрушечным, если присмотреться, оружием, которое они тоже для чего-то взяли с собой на прогулку!

А поверх нормальной одежды эти типы зачем-то набросили плащи... или не плащи вовсе из какой-то материи блекло-черно цвета, которая искрила и трещала при каждом чихе, будучи, как догадывался сенатор, обыкновенной синтетикой. Из тех, что подешевле, разумеется. Как и ковер их с набором псевдооружия.

Молодые люди себя только что назвали ситхофанами. Бодро! Очень бодро, у сенатора аж в ушах зазвенело. И зачем так громко разговаривать?.. Как есть — молодежь. Сенатор Палпатин снова вздохнул. И снова — про себя.

Вот по какому поводу, спрашивается, к нему вдруг молодежная публика прицепилась с разговорами? Кому скажешь, засмеют. Стоило недальновидно задержаться взглядом на их ненастоящих, как выяснилось через миг-другой, световых мечах, и эта развеселая компания ринулась в его сторону. Шустро! Даже очень.

Сенатор и моргнуть не успел, а его уже взяли в кольцо, чтоб рассказать о своем хобби. Мол все не появлялся. Журналюга все не уходил. А ситхофаны говорили, говорили, говори!..

— Зырьте, пацаны, прикид че надо! И оружие. Не, вы такое видали?

— Кажись, двухстороннее.

— Ваще. Крутя-а-ак!..

И так далее, и тому подобное. Молодые очень легко могли утратить концентрацию внимания... А потому сенатор воспрял было духом, понадеявшись, что ситхофанская молодежь приметила кого-то из своих, так что утратит интерес к просвещению его, далекого-предалекого от модных разновидностей хобби другого поколения, и у него появится шанс относительно вежливо улизнуть под шумок.

Но рано Палпатин радовался: к восторженным ситхофанам, которые так неосмотрительно окружили его наставника, шагал Дарт Мол. Собственной ситхской персоной!

Он подходил все ближе, и в глазах его чрезвычайно красноречиво угадывался вопрос: «Перебить этих ничтожеств, учитель?»

В глазах сенатора угадывался не менее, а то и более категоричный ответ: «Ни в коем случае. Это потомки налогоплательщиков, которые скоро дорастут до того возраста, когда тоже начнут платить налоги!»

* * *

— А блогер? Ты его случайно не убил?

Как-то само собой получилось, что из-за сверхобщительной (или нет, все-таки сенатор не жил на необитаемом астероиде и подозревал, что поведение такого рода было для публики молодого возраста скорее нормой, чем исключением) компании ситхопоклонников у сенатора разболелась голова, и он упустил из виду тот момент, когда блогер куда-то исчез.

— Жив, учитель. Внушение: меня не видел и не увидит. Вырубание. Оттаскивание с помощью Силы к бакам утилизатора твердых отходов. Проулок между «Чужестранцем» и...

— Прекрасно, мой ученик. А почему ты решил сохранить ему жизнь?

Мол прибавил скорость. Аэроспидер Мола рыкнул и послушно ускорился. Сенатор постарался не свалиться на лету, хотя в его несчастной голове и трепыхнулась мысль о том, что оба они успели законопослушно пристегнуться и надеть шлемы, распрощавшись с говорливой молодежью, которая пришла в восторг от «прикида» его ученика. Вроде бы...

— Вы упоминали позавчера, учитель, что налогоплательщики — ценный ресурс. Я сделал вывод, что придурков с ковром следует пощадить, хотя вкус у них просто ужасный! Семейная компания «У, сыновья и прочие родственники» с Татуина продает более качественные одежды и оружие.

Спина Дарта Мола прямо-таки излучала невозмутимость. Сенатор и ситх по совместительству понял, что едва не свалился на лету с ученического аэроспидера. Опять.

То ли во всем была виновата усталость от незапланированного общения с группой ситхопоклонников при ковре, то ли Палпатин несказанно удивился.

Дело в том, что его ученик Мол никогда раньше никого не щадил. И тем более — не говорил так, как только что. Да и...

Сенатор поморщился от головной боли. Очередная мысль от него ускользнула?.. И пусть. Не до нее.

* * *

Великое множество разумных живет там, сям и еще вот тут. И мозги у всех этих лиц работают немножко по-разному.

— Заночуешь у нас?

— С радостью, кузен. Посчитаем деньги перед сном?

— Обязательно.

Спасибо великой Силе: в каждом поколении хватает восприимчивой к внушению публики. Но если никт легко одурачит любой джедай, а хаттов заставит думать иначе, чем нравится самим хаттам, вовсе не любой⁽¹⁾, то некоторых других, которые ни разу не джедаи, великая Сила одарила куда щедрей.

Например, помогая безошибочно выбирать наиболее подходящих блогеров для рекламы... или же делая так, чтоб кто-то предприимчивый мог наслать на своих будущих клиентов способствующие росту прибыли сны дистанционно.

Главное — не переборщить, а то у клиента и голова могла разболеться, с памятью проблемы, опять же... и с манерой поведения.

— Как думаешь, кузен, еще одну поставку этой псевдокоррибанской ерунды у нас с тобой купят послезавтра или раньше?

— Ставлю на завтрашний день.

Уотто и его родственник в полнейшем согласии пересчитывали сегодняшнюю прибыль, то и дело хлопая крыльями в предвкушении: их ждали новые, еще более солидные барыши! Не то чтобы считать деньги по вечерам было необходимо, но... милая семейная традиция, почему бы и нет? Чудесный выдался день, просто замечательный!

Деньги пересчитывались своим чередом. Кузен Уотто и он сам пребывали в прекрасном настроении. Смеркалось.

1) Никто — раса разумных рептилий. Очень внушаемая. В отличие от хаттов и тердорианцев, например.

Вернуться к тексту