Свет на дальнем берегу (гет)

Первым, что увидел Том открыв глаза, был красноватый туман. Первым, что он почувствовал, была яростная и неудержимая злость.

Он был так близок к возрождению! Полвека заточения в пожелтевших страницах дневника окупились, когда ему столь удачно подвернулась девчонка Уизли, готовая отдать всю свою душу без остатка. О, как же много она отдала, сама того не заметив! Она стала его глазами и ушами в замке, ее руками он открывал Тайную комнату, ее же руками оставлял на стенах послания кровью и душил петухов. Ее тревожные излияния по поводу провалов в памяти стали любимым развлечением Тома в те дни, когда требовалось залечь на дно до нового нападения. А ее бездыханное тело на полу Тайной комнаты стало его триумфом. Символом его освобождения.

Но теперь это все не имело никакого значения. Чертов Поттер догадался, как разрушить крестраж — догадался за каких-то пару мгновений до того, как стало слишком поздно. И пусть он сам был в шаге от гибели из-за яда, его неминуемая смерть не приносила Тому никакого удовлетворения. Все, что окружало его сейчас — красноватая дымка, уходящая в бесконечную темноту.

Сжав кулак, Том изо всех сил ударил по земле. В этот момент он осознал, что не растворился в пустоте: он лежал на чем-то сыром, и бесконечная темнота впереди являла собой беззвездное ночное небо. Совершенно несвойственный ему страх накатил удушающей волной.

Чем больше Том пытался узнать о загробной жизни, тем яснее понимал, что это непостижимая материя даже для величайших из волшебников. Эта мысль заставляла его чувствовать себя слабым и беззащитным, а он ненавидел это чувство всей душой с самого раннего детства. Еще тогда он поклялся самому себе, что никогда не умрет.

А потом он разделил свою душу, чтобы создать крестраж. Добровольно обрек себя на вечность в дневнике. Понимала ли та вторая его часть, что продолжила жить, какая это незавидная участь? Едва ли. Окажись Том на ее месте, он бы не думал об этом ни мгновения своей жизни.

Но он оказался в чертовом дневнике. У него было предостаточно времени на размышления. И за все время своего заточения он ни разу не подумал о смерти — потому что был уверен, что уже достиг бессмертия.

Том медленно сел, осторожно оглядываясь вокруг. Порадоваться тому, что он вновь чувствовал свое тело, не получалось: зрение обострилось, высматривая малейшую угрозу. Где-то вдали тихо шумел лес, но Том видел лишь темноту, сокрытую туманом.

Позади кто-то пошевелился, и Том замер. Рука непроизвольно скользнула в карман мантии, но он ожидаемо не нашел там свою палочку. Затаив дыхание, он медленно обернулся.

Футах в тридцати от него лежала безжизненная Джинни. Ее рыжие волосы распластались по сырой траве, а руки безвольно раскинулись в стороны. Глаза девочки были закрыты.

“Значит, она все-таки умерла, — равнодушно подумал Том, чувствуя, как медленно отступает страх. — Жаль, что это не принесло мне никакой пользы. Но где же тогда Поттер?”

Темнота позади Джинни казалась куда фактурнее той, что была перед ним, но рассмотреть ее не выходило из-за тумана. Тяжело вздохнув, Том медленно поднялся на ноги. Оставаться здесь навечно он не собирался.

“Надо уходить, пока она не очнулась, — решил он, шагая в противоположную сторону от тела девочки, — бродить по загробному миру в компании сопливой малявки — можно ли представить себе перспективу хуже?”

Том не любил женщин, особенно маленьких. Они были гораздо искуснее него в способности получать желаемое, и им прощалось многое, за что его ждали бы розги или лишение ужина. Ему приходилось быть умнее и изобретательнее там, где им достаточно было похлопать глазами. А еще они вечно ревели, а Том терпеть не мог слез. Он искренне не понимал, почему все вокруг делали вид, что их страшно заботит вид плачущей девчонки.

Конечно, с возрастом он научился подчинять их себе. Большинству из них хватало лишь вежливой улыбки, чтобы войти в расположение и удовлетворить любую его просьбу. С кем-то работала лесть, с кем-то отчужденность, а кто-то требовал острых ощущений — Том практически мгновенно подбирал к ним подход. Эта игра ему нравилась тем больше, чем лучше он в нее играл. Малютке Джинни понадобилась лишь капля внимания, чтобы безоговорочно доверить ему все свои секреты. Но увы, теперь она была мертва и совершенно бесполезна, поэтому тратить на нее свое время он не собирался.

Туман все никак не рассеивался. Сколько бы ни шагал вперед Том, картина перед ним не менялась: темнота, окутанная дымкой, уходила в бесконечность. Обернувшись назад, он замер в ступоре. Джинни все так же лежала неподалеку, словно он и вовсе не сдвинулся с места.

“Наверняка в этом месте есть какие-нибудь правила, — раздраженно подумал Том, разворачиваясь в другую сторону, — что-то ритуальное, требующее правильного подхода. Только вот у меня нет ни одной подсказки!”

Движение влево ни к чему не привело, как и движение вправо: боковым зрением Том продолжал видеть неподвижную Джинни. Он застрял на одном месте, и все вокруг буквально кричало, что он должен идти к девчонке. Стоило ему сделать шаг в ее сторону, как Джинни испуганно распахнула глаза.

— Где я? — еле слышно прошептала она, но до Тома отчетливо долетело каждое слово. — Что случилось?

— Не шуми, — тихо предупредил ее Том, и Джинни резко обернулась, отпрянув назад, — я не уверен, что мы здесь одни.

— Том? — разумеется, она проигнорировала его предупреждение, повысив голос. — Куда ты меня привел?

Ему пришлось ускориться в надежде заткнуть ей рот, но пару шагов спустя Том почувствовал, как земля под ногами стала мягче, а ботинок наполнился влагой. Он спешно отступил назад, понимая, что их с Джинни разделяет болото. Стоило ему присмотреться внимательнее, как под слоем мутной воды стали проглядывать чьи-то конечности. Целое море коричневых человеческих рук, ног и голов, спасенных от разложения действием торфа.

— Мы мертвы, — мрачно объявил Том, вызвав испуганный вздох у своей собеседницы, — и где бы мы сейчас ни были, здесь нас явно не ждет ничего хорошего.

— Н-но… — с губ Джинни сорвался всхлип, — но мы же были в Хогвартсе! Ты был обычным дневником!

Том подавил в себе раздражение лишь для того, чтобы его голос не сорвался на крик: одной голосящей во все горло Джинни было достаточно, чтобы привлечь к ним ненужное внимание. Ситуация и без того виделась безвыходной — болото было невозможно обойти, и он понимал, что любая попытка пересечь его приведет к тому, что его тело будет погребено здесь вместе с остальными. Рот мертвеца, плавающего ближе всех к поверхности, застыл в вечном крике. Тому не хотелось даже думать, бодрствует ли сознание этого человека в его теле.

“Быть может, у меня получится применить магию без палочки? — нахмурился он. — У меня прекрасно получалось до школы, да и будучи запертым в дневнике я вполне спокойно подчинял девчонку…”

Привычно сконцентрировавшись на воле и результате, он поднял вверх ладонь.

— Люмос!

Ничего не произошло. Присутствие магии, которое он ощущал в своих жилах с самого рождения, покинуло его. Том почувствовал, как подкашиваются его ноги.

У него отобрали магию. Это ощущалось, как потеря руки или ноги, но во сто крат хуже — магия была единственной ценностью, которой он когда-либо обладал. Том в отчаянии закрыл глаза, пытаясь нащупать ту ниточку, которая связывала его разум с волшебством, но она безнадежно оборвалась. Открыв глаза, он вновь посмотрел на растерянную Джинни.

— У тебя есть палочка? — спросил он, даже не надеясь на удачу. Девочка проверила свои карманы и покачала головой.

— Я не могла умереть, — с плохо скрываемой паникой пробормотала она. — Как же мои мама и папа? Как же братья? Как же Гарри?

Том заставил себя медленно вдохнуть и успокоиться. Шум леса не был плодом его воображения, а значит, за спиной Джинни были деревья. Он мог использовать ее, чтобы соорудить переправу. Вот только…

Вновь встретившись с ней взглядом, он увидел плещущийся в ее глазах страх. Джинни боялась не только ситуации, в которой они оказались, но и самого Тома. Боялась с тех самых пор, как впервые попыталась избавиться от дневника. Она легко могла сбежать, стоило ей только осознать, что она не привязана к нему. Надо было действовать быстро и осторожно.

— Джинни, — мягко произнес Том, чуть подавшись вперед, — мы обязательно придумаем, как нам отсюда выбраться. Быть может, мы даже сможем вернуться назад, в Хогвартс. Ты еще увидишь своих родных. Я тебе помогу.

Его голос был плавным и гипнотическим, как и всегда, когда он пытался убедить кого-то. Джинни приоткрыла рот, вслушиваясь в его переливы.

— Здесь может быть очень опасно, — Том понизил голос, вынуждая ее придвинуться ближе, — но тебе ничего не грозит, пока ты будешь со мной. Я защищу тебя от всего, слышишь? Тебе не придется оставаться в одиночестве в этой темноте.

Она медленно кивнула, заглотив наживку. Том хорошо помнил, что Джинни боится темноты, и теперь легко давил на ее слабости.

— Но мне понадобится твоя помощь, — он обвел рукой трясину перед собой. — Чтобы добраться до тебя, мне нужно пересечь болото. Проверь, есть ли рядом с тобой деревья? Нам придется построить мост.

Колебалась Джинни недолго. Поднявшись с земли, она ушла за красную дымку, оставив Тома в одиночестве. Он почувствовал, как замерло сердце.

“Она не вернется, — с ужасом подумал он, — ей незачем возвращаться, если вдруг за туманом скрываются врата в рай”.

Том не верил в бога, но не исключал возможность его существования. И если вдруг это болото было пристанищем грешников, таких же, как он, то Джинни должна была отправиться к праведникам.

Ее руки творили ужасные вещи, за которые в приюте бы высекли розгами даже девчонку. Она убивала животных. Она пыталась убивать людей. Но Джинни об этом даже не помнила: все это ее руками делал Том. Ее душа оставалась безгрешной. Ее душа оставалась целой, как бы щедро она ни делилась ей с Томом.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Джинни вернулась к болоту. В руках она сжимала охапку хвороста.

— Я нашла, Том! — радостно закричала она. — Я нашла, из чего построить мост!

Улыбка Тома вышла почти искренней. Чувство, когда кто-то попадался в его ловушку, было одним из самых сладостных на свете.

Присев на корточки, Джинни начала неуклюже выкладывать тропинку из хвороста. В тот же миг Том заметил, как рядом с ним появилась куча хвороста — точно такая же, как и принесенная девочкой из леса. Он недоуменно покосился на ветки.

“Значит, здесь действует какой-то закон симметрии, — лихорадочно думал Том. — Я мог бы проверить это и подождать, пока Джинни достроит мост, но… Что-то мне подсказывает, что так легко я не отделаюсь”.

Он согнулся и осторожно положил хворост на трясину, старательно не глядя на застывших под водой мертвецов. Ветки сами собой выстроились в ровную полосу на воде, образуя начало тропинки. Проверив их ногой, Том убедился, что мост выдержит вес его тела — пусть это и противоречило всяким законам природы.

Каждая новая охапка хвороста, принесенная Джинни, зеркально отражалась на его половине. Они синхронно двигались навстречу друг другу, каждый раз сокращая расстояние.

Наконец разрыв между двумя частями моста стал не больше одного фута. Джинни вернулась с последней кучей хвороста. Дюйм за дюймом они строили путь к спасению Тома из западни.

Уложив последнюю ветку, Том выпрямился. Путь на другой берег был готов, и теперь его преграждала лишь Джинни.

“Может, стоит сбросить ее в болото? — подумал вдруг Том. — Дальше мне будет гораздо легче справляться в одиночку, чем…”

Закончить мысль он не успел: совершенно неожиданно его обвили руки девочки.

Джинни обнимала его крепко. Искренне. Эта дуреха по-настоящему радовалась их встрече, даже не представляя, что он раздумывает избавиться от нее.

— Теперь все будет хорошо, — прошептала Джинни, прильнув головой к его груди, — теперь мы снова вместе.

Том ощутил что-то сдавливающее в своей груди, и это чувство заставило его отбросить мысли о расправе над девочкой. Это было похоже на тепло.

И дело было вовсе не в том, что его впервые в жизни кто-то обнимал. Тепло, исходящее от Джинни, было неправильным. Его не могло существовать в этом пустом и холодном месте.

Словно подсказкой для Тома прозвучал вдруг стук ее сердца. Затем еще один, и еще… Оно колотилось в бешеном ритме, с головой выдавая ее страх.

Оно колотилось.

Джинни была жива.

“Тогда почему, черт возьми, она здесь?” — только и мог подумать Том.

Он всю жизнь любил загадки, потому что легко находил на них ответы. Теперь же у него не было ни одной стройной версии.

Отстранившись, Джинни смущенно отвела глаза.

— Идем? — спросила она. — Мы ведь должны выбраться отсюда, помнишь?

“Я еще успею подумать об этом, — решил для себя Том. — Так или иначе, живая спутница может оказаться весьма полезной в мире мертвых”.

— Конечно, — улыбнулся он Джинни, — пора узнать, что скрывает этот лес.

“И что скрываешь ты”, — ухмыльнулся он про себя.