Семь столпов корысти (джен)

Ночь выдалась мрачной, тьма поглотила всё вокруг. Солнце уже давно покинуло лишённый всякого присутствия облаков небесный свод и закатилось за верхушки Дымных гор, уступив место ночному светилу — луне. Её серебристый свет залил все окрестности: с деревьев ещё капало после недавнего дождя, а траву покрывала роса. Внизу же к подножию горного кряжа жалось скопление освещённых редкими фонарями разномастных домиков, казавшихся с такой высоты просто игрушечными. Все вместе они составляли собой поселение, именуемое Фогги-Виллидж — некогда процветающий, а ныне забытый Гармонией и всеми принцессами шахтёрский городок, расположенный в стороне от больших путей. С внешним миром его связывала только станция железной дороги, идущей полукругом с востока на северо-запад — от Понивилля до Ванхувера и Толл-Тейла.

Внезапно задняя дверь одного из домиков чуть приоткрылась, пропуская наружу фигуру в чёрном пальто и шляпе, держащую в зубах зонтик. Её обладатель — пожилой единорог пыльно-лилового цвета с растрёпанной седой гривой и такими же бакенбардами — сперва огляделся по сторонам и лишь убедившись, что его никто не видит, достаточно бодро для своего возраста порысил в сторону городской окраины. При этом он поднял воротник пальто, плотнее натянул шляпу на глаза и всё время озирался так, словно собирался совершить нечто противозаконное. Ироничным в данной ситуации было то, что ночным нарушителем спокойствия являлся не кто-нибудь, а местный окружной судья и по совместительству исполняющий обязанности мэра Фогги-Виллидж — достопочтенный Джастис Джадж⁽¹⁾.

Миновав ряды аккуратных, словно бы кукольных домиков с их белыми заборчиками и идеально подстриженными лужайками, выстроившихся по обе стороны главной улицы, старик медленно двинулся в сторону предгорий по едва различимой тропинке, освещая себе путь в темноте при помощи рога (на конце которого мерцал светящийся шар). Проходя мимо возвышающегося на холме старинного особняка, судья не обратил внимания на фигуру своего сородича, мелькнувшую в одном из окон верхнего этажа. Внезапно на морду незнакомца упал один из ярких лунных бликов. Пары мгновений оказалось вполне достаточно, чтобы отчётливо стали различимы его черты — умные, тонкие, в чём-то даже строгие и презрительные. Воистину, то была физиономия пони, с рождения привыкшего отдавать приказы и не привыкшего им подчиняться. Несколько секунд таинственный жеребец неподвижно наблюдал за направлением движения путника, а затем молча скрылся в глубине дома.

Однако Джадж этого не заметил. Он предпочёл бы, чтобы его вообще никто не замечал. И именно поэтому судья так обрадовался, когда высокие деревья, серые и ещё влажные от дождя, поглотили его, словно трясина, надёжно укрыв от любопытных взглядов. Теперь можно было не опасаться, что кто-нибудь не в меру навязчивый последует за ним по пятам, ведь старик вышел из дома неожиданно даже для самого себя. Он и сам не понимал, что подтолкнуло его на этот опрометчивый шаг — простое любопытство или же жадность, граничащая с нетерпением.

В самом конце петляющей горной тропы, по которой держал свой путь Джастис Джадж, прямо посреди скальных выступов, обрамлявших пологие склоны горного кряжа, угрюмо нависающего над городком, притаилась старая золотоносная шахта Смоки-Майн, давно заброшенная. Вход в неё, укрытый от непогоды гребнем скалы, был прочно заколочен досками; уже долгие годы здесь никто и ничего не добывал. Это стало особенно ясно старику, едва он поднялся на гребень и увидел, какая пустота царит вокруг того, что некогда служило главным источником дохода Фогги-Виллидж.

Перед самой шахтой единорогу стало вдруг заметно холодней, будто бы он стоял возле ледника. Однако судья решил не придавать этому особого значения, поэтому просто глянул на большую свинцовую тучу у самого горизонта, еле заметную на фоне усыпанного звёздами ночного неба, и нарочито весело произнёс (хотя голос его при этом заметно дрожал):

— Будет дождь.

Внезапно на краткий миг Джаджу показалось, будто сбоку от него в темноте промелькнула чья-то тень. «Во имя Гармонии, неужто Ведьмоискатель и впрямь вернулся?» — подумал старик и слегка вздрогнул, но тут же усилием воли отогнал от себя навязчивые мысли. Джастис Джадж всё-таки не был трусом, да и жадность говорила в нём громче всякого страха. Да и чего ему, в сущности, было опасаться — какого-то призрака из старой сказки, который уже сотни лет как мёртв и похоронен? Да, в предыдущие две недели один за другим скончались при таинственных обстоятельствах сразу двое уважаемых горожан — «столпов» местного сообщества. Но все их смерти легко объяснялись естественными причинами.

Городской казначей Мизерли Найт⁽²⁾ был большим любителем прикладываться к бутылке, и именно поэтому пару недель назад спьяну неосторожно свалился в овраг, скрывавшийся в зарослях на пути к старой шахте. Там его крупное, отталкивающего вида тело и обнаружили на следующее утро — прямо посреди нагромождения веток и сучьев, обломившихся под его весом, на которые тот насадился с размаху, словно бизон на острия копий. В свою очередь, мэра Ферриса Олдермэйна⁽³⁾ чуть меньше недели спустя нашли утонувшим в бассейне на заднем дворе его дома, головой в воде. Даже если смерть мэра и была насильственной, убийца всё равно не оставил следов; поэтому дело списали как несчастный случай — старик Олдермэйн вполне мог выйти подышать свежим воздухом, случайно оступиться в темноте на скользком полу, удариться виском о бортик бассейна и потеряв сознание, попросту захлебнуться. Все эти доводы звучали убедительно, но в данный конкретный момент судью они мало волновали: царящая вокруг гробовая тишина откровенно начинала его пугать.

Луна, поднявшаяся над гребнями и утёсами, озарила всё вокруг своим мертвенно-бледным светом. Внезапно сзади раздался странный клекочущий звук, похожий на хлопанье крыльев, и внутри у старика всё похолодело. Единорог бросил взгляд на землю, и тут его окончательно прошиб холодный пот: рядом со своей тенью он заметил ещё одну, только гораздо более внушительную. Медленно, словно во сне, судья обернулся назад и увидел того, чьё существование столь долго и упорно пытался отрицать — Ведьмоискателя, мстительного борца с нечистью из старинных преданий.

Прямо перед ним стоял пегас серого цвета, высокий и худой как жердь. Его крылья — кожистые и перепончатые, словно у летучей мыши, — были сложены по бокам, скрывая фигуру на манер плаща. На морде, словно грубо высеченной из камня, застыло суровое и угрюмое выражение.

Однако Джаджа пугало не это. Гораздо больше его устрашали ярко-красные глаза незнакомца — абсолютно пустые и лишённые зрачков, они пылали словно два фонаря во мраке ночи, и их свет, казалось, проникал в самую душу единорога. Ведьмоискатель носил старомодную чёрную шляпу — высокую и широкополую, с ремешком вместо ленты (из-под которой выбивались всклокоченная тёмная грива и длинные уши с кисточками на концах) и такой же костюм, напоминавший одежды первопоселенцев прошлых веков. На поясе у него висел топор с посеребренным лезвием и отполированной до блеска рукоятью, испещрённой различными знаками — по-видимому, отвращающими зло.

Словно не замечая стоящего перед ним единорога, призрак охотника на нечисть поднял голову и заговорил:

— И совершу я над ними великое мщение наказаниями яростными... — произнёс он низким и глухим, почти что замогильным голосом. А затем продолжил: — ...и устрашатся меня враги мои, когда совершу я над ними великое мщение. Так и будет, ибо я свидетельствую.

— Т-ты... — только и смог вымолвить поражённый Джастис Джадж, с благоговейным ужасом разглядывая восставшую из небытия живую легенду. — Н-но как? Т-ты же... ты ведь м-мёртв! Мёртв! Т-твой брат и...

— Все мои братья давно умерли, — глухо ответил Ведьмоискатель, буквально прожигая стоящего перед ним судью взглядом своих огненно-красных глаз. Затем всё тем же зловещим, сильным голосом он добавил: — Да и сам я уже много лет как не жив, — а затем зловеще оскалился, обнажив клыки.

— Мистер Вед... мистер Пилгрим Сэйнт⁽⁴⁾, сэр... Надеюсь вы понимаете, что я пришёл сюда не затем, чтобы обсуждать, кто был тогда прав, а кто виноват... — с трудом сдерживая страх, словно оправдываясь, пролепетал судья. — То были страшные, воистину тёмные времена, жестокие и смутные. Но вряд ли кому-то могло прийти в голову, что тогда, столетия назад, вами двигало не стремление отомстить, а всего лишь банальная жажда золота...

Всё это время высокий пегас в строгом чёрном облачении молчал, опустив глаза в землю, и на его лице отражалась смесь усталости и скорби. Однако при слове «золото» он оживился и вновь устремил на старика свой взор, горящий неусыпным подозрением.

— Ты говоришь о золоте, — сурово проговорил мстительный дух охотника на ведьм, буквально прожигая незваного гостя взглядом своих бездонно-красных глаз. В голосе призрака явственно зазвучал металл. — Ты говоришь о запретном... как и те, кто были до тебя. Значит ты умолкнешь, как и они!

Судья бросил на своего собеседника удивлённый взгляд, однако его удивление почти сразу же сменилось осознанием, а затем ужасом. Так и не пригодившийся зонтик выпал из раскрытого рта Джаджа, судорожно начавшего хватать им воздух. В следующее мгновение луна и окружающие старую шахту горные пики могли наблюдать необычное зрелище: скачущего вниз по склону со всех копыт престарелого эквестрийского бюрократа, вдобавок что-то кричащего на бегу.

— Нет, не может быть! Это невозможно... ты не можешь, тебя же давно нет! Ты просто не мог вернуться... из пепла не возвращаются-а-а!!!

Луна поднялась ещё выше и засияла серебром, как и многочисленные звёзды, рассыпанные по тёмному покрывалу ночного неба. Её свечение то и дело выхватывало из окружающей темноты чёрные стволы деревьев, уступами спускавшиеся к подножию Дымных гор, где далеко внизу светились немногочисленные огни Фогги-Виллидж. Там был свет, там была жизнь… и там было спасение. Точнее могло бы быть, если бы не хлопанье крыльев за спиной, не оставлявшее очередной беззащитной жертве ни единого шанса.

Быть может, злой морок, внезапно завладевший судьёй, помутил его сознание, но всё это — и залитые лунным светом лесистые предгорья, и старая шахта, и персонаж древней легенды, словно бы восставший из небытия, — всё казалось ему каким-то неестественным, будто бы сошедшим со страниц готического романа. На секунду достопочтенному судье даже почудилось, будто он спасается бегством не от старой шахты, а от драконьего логова... вот только Джадж не осознавал той очевидной истины, что победитель дракона сам становится драконом. И подобно любому дракону, его самого сгубил главный бич этих созданий — жадность до золота.

Старый единорог мчался во весь опор, не разбирая дороги, безуспешно пытаясь оставить позади этот оживший ужас, неумолимо преследовавший его во мраке на крыльях ночи. Неудивительно, что подобная неосторожность в итоге стоила ему жизни. Не заметив в темноте один из замшелых валунов, наполовину ушедших в землю, судья споткнулся об него, перелетел через голову и навзничь растянулся на сырой траве.

— Невозможно... ты не... тебя нет, НЕТ! — бормотал Джадж, тщетно пытаясь уползти подальше.

Однако стоило ему ещё раз поймать взгляд зловещих красных глаз призрака, как вдруг судья захрипел, выпучил глаза и изогнулся дугой, а затем резко дёрнулся и обмяк, безжизненно повалившись на землю.

Джастис Джадж, достопочтенный судья округа Фогги-Виллидж и временно исполняющий (точнее, исполнявший до сего момента) обязанности мэра, неподвижно лежал в ночи на росистой траве, раскинув копыта в стороны, запрокинув голову и обратив невидящие, остекленевшие глаза к искрящемуся серебром лунному диску. На нём по-прежнему были его траурно-чёрный костюм и пальто, словно специально предназначенные для ночной прогулки... или для похорон. Только шляпа — мягкая, с загнутыми кверху полями, — валялась неподалёку, отброшенная и смятая. На лице покойника застыло выражение дикого, ни с чем не сравнимого ужаса. Судья Джадж умер прежде, чем Ведьмоискатель успел обнажить свой топор — страх сделал своё дело, и от пережитого испуга у старика попросту разорвалось сердце.

А в это время в его доме другой пони в плаще с капюшоном судорожно рылся в бумагах Джаджа, громя шкафы и ящики в поисках чего-то важного. Наконец, обнаружив в содержимом распотрошенного секретера искомый документ, он издал победный возглас и откинул капюшон, чтобы получше разглядеть свою находку. Скудный свет карманного фонарика тут же выхватил из темноты до боли знакомую физиономию — то был единорог-хозяин особняка, ранее наблюдавший за последним путешествием достопочтенного судьи. Зловеще ухмыльнувшись, незваный гость подошёл к заранее разожжённому камину и швырнул туда найденный лист бумаги. Подхваченный огнём, тот почти моментально обратился в кучку пепла, а взломщик довольно произнёс, потирая копыта:

— Ещё один столп канул в небытие, осталось совсем немного. Скоро и шахта, и весь этот жалкий городишко снова будут принадлежать моей семье. Снова... надо лишь сделать всё как задумано, и всё вернётся на круги своя. И никто мне в этом не помешает... никто!

1) Justice Judge — справедливый судья (англ.)

Вернуться к тексту

2) Miserly Knight — скупой рыцарь (англ.)

Вернуться к тексту

3) Alderman — старейшина, член муниципального совета в англоязычных странах (англ.)

Вернуться к тексту

4) Pilgrim Saint — святой паломник (англ.)

Вернуться к тексту