Пешка (джен)

«Когда в игре умов ты только пешка,

К тебе удача не придёт сама,

И злая над соперником насмешка —

Всего лишь признак скудости ума»

Э. А. Севрус

Рюноске отлетел в сторону, подняв за собой столб пыли. Кисть руки жутко хрустнула.

— Слабак!

Тусклый свет лампы высветил недовольное лицо Дазая.

— Если будешь таким дохляком, дашь дуба в первом же бою, — возмущался он.

— Д-дазай-сан, — тяжело дыша и с трудом выдавливая из себя слова, произнёс Акутагава, — моя способность ведь бесполезна против вас. Это нечестно, что вы...

В два прыжка Дазай оказался перед учеником. Обмотанная бинтами рука с длинными пальцами схватила кисть Рюноске. Мальчик заскрежетал зубами от боли.

— Нечестно? — переспросил Дазай. — А ты всё ещё надеешься, что в этом мире что-то бывает честно? Земля населена подлецами и уродами. Стань одним из них, либо погибни. В реальном бою никто не станет с тобой церемониться. У тебя есть не только способность, учись обходиться без неё. Вставай!

Когда Дазай ещё сильнее сжал кисть Рюноске, тот не выдержал и вскрикнул.

— О, чёрт! — выругался Дазай, рассматривая чужую руку. — Только месяц назад выписали из больницы. Такими темпами точно скоро загнёшься. Ты прям родился под несчастливой звездой!

* * *

Прошёл год с тех пор, как Дазай подобрал Рюноске и его сестру. Нельзя сказать, чтобы этот год был счастливым. Просыпаясь иногда по ночам, Гин слышала всхлипывания со стороны кровати брата. Ей хотелось встать и утешить его, но после прихода Рюноске в Мафию между ними установилась дистанция. Он часами пропадал на тренировках, а приходил с них настолько уставшим, что был не в состоянии поддерживать диалог.

Женщина остаётся женщиной несмотря ни на что, даже если ей всего двенадцать лет. Бо́льшую часть свободного времени Гин тратила на обустройство квартиры. Она стремилась сделать их с Рюноске гнёздышко уютным, а не только комфортным. Цветы в горшках, пледы весёлых расцветок — всё это было для того, чтобы брат, приходя после долгого дня в Мафии, чувствовал себя дома.

— Кружевные занавески? Ты серьёзно? — спросил он, придирчиво глядя на очередное новшество.

— Нельзя же жить, как в казарме, — возразила Гин, краснея под пристальным взглядом брата.

— Делай, что хочешь, — вздохнул он. — Мне плевать.

Когда Рюноске ушёл, Гин от души швырнула подушку в только что закрывшуюся за ним дверь и заплакала от обиды. Он всегда был замкнут, но после вступления в Мафию вовсе отдалился от неё. Гин проклинала Дазая и тот день, когда он взял брата под своё крыло, чтобы потом издеваться. Мучала её и ревность, ведь Дазай стал значимым человеком в судьбе Рюноске. Судя по всему, более значимым, чем родная сестра.

— Плевать тебе, да? — зло проговорила она. — Ну и ладно! Нашёлся начальник!

* * *

Если бы кто-то спросил Акутагаву, жалеет ли он о том, что Дазай стал его наставником, он вряд ли смог бы ответить однозначно. Первое время Рюноске действительно казалось, что судьба стала благосклонна. Им с Гин выделили квартиру, обеспечили едой и одеждой, у него появилась работа. Сбылось желание, тайком загаданное у падающей звезды! Но карета скоро превратилась в тыкву.

После первой пощёчины Рюноске заплакал. Не от боли, а от разочарования. Спустя годы он даже не помнил, что сделал тогда не так, зато лицо и голос учителя врезались в память навсегда.

— Кажется, нам надо кое-что прояснить, — холодно проговорил Дазай. — Ты думал, что попал в рай, где тебя будут обеспечивать и гладить по голове просто так, да? Что ж, спешу открыть тебе глаза. Портовая Мафия — не благотворительный фонд. Здесь если хочешь что-то получить, за это нужно бороться. То, что вы с сестрой живёте на иждивении организации, исключительно моя заслуга. Я уговорил босса дать вам приют в обмен на обещание воспитать опасного и сильного мафиози. Если не сдержу слово, мне придётся плохо, а вас вышвырнут на улицу. Ты должен оправдать возложенные на тебя надежды, понял?

— Да, сенсей, — ответил Рюноске, громко всхлипывая.

Дазай поморщился.

— Даю тебе десять минут, чтобы привести себя в порядок, потом продолжим занятие.

Дазай оказался требовательным учителем. После каждой неудачи ученика он обвинял его в лени и никчёмности. Рюноске проглатывал все оскорбления, а в глубине души даже соглашался с возмущениями наставника.

Что до судьбы Дазая, о ней Рюноске толком ничего не знал. Ему было известно только, что Дазай в Мафии примерно с его возраста, одинок и является напарником Чуи Накахары, перед которым Акутагава первое время трепетал.

— Занялся усыновлением, Дазай? — насмешливо спросил Накахара, впервые увидев напарника с Рюноске.

— Скорее, приручением хищников, — невозмутимо ответил Дазай.

— Так скоро уличных котов начнёшь подкармливать.

— Это вряд ли. Мне хватает одного оборванного кошака, с которым Мори заставляет меня работать с пятнадцати лет.

— Да я тебя на куски порву! — вышел из себя Чуя.

Рюноске испытывал сомнительное удовольствие наблюдать эту сцену, между тем пытаясь отвязаться от мысли, что уж кого-кого, а Дазая «порвать на куски» не под силу никому. Наблюдая за его поведением, Рюноске сделал вывод, что его учитель не боится никого и ничего. Изредка Дазай брал его с собой на дела, и Рюноске, наблюдая за ловкостью, жестокостью и хладнокровием наставника, всё больше восхищался им.

— Ну, как тебе? — небрежно поинтересовался однажды Дазай после того, как зверски избил пленника и даже глазом не моргнул.

— У меня нет слов, — прошептал Рюноске, не отводя глаз от белых манжет Дазая, запятнанных кровью. — Я смогу когда-нибудь стать таким, как вы?

Губы Дазая искривила усмешка.

— Сомневаюсь, — сказал он.

Через десять минут Рюноске услышал приближающиеся шаги и поднялся с пола. Дазай окинул взглядом нескладную фигуру мальчика, на хрупких плечах которого мешком висел чёрный плащ.

— Посмотри на меня, — потребовал Дазай.

Акутагава послушно устремил взгляд в его лицо. Оно было бледным и неподвижным, как кусок мрамора.

— Чтобы между нами окончательно исчезли все недопонимания, — произнёс он, — я скажу тебе ещё кое-что. Если хочешь выжить в Мафии, учись носить маску. Людям нужны твои дела, они уже решили за тебя, каким ты должен быть. Будь перед ними таким, каким они хотят тебя видеть. А другую свою сторону оставь для друзей и близких. Или готовься потерять себя настоящего, — его губы едва заметно дрогнули. — И ещё. Перед тем, как ты родился, где-то, наверное, умер волк, его хищная душа переселилась в тебя и с стала твоей способностью. Теперь это твоё проклятие. Прими это. Ты меня услышал?

Рюноске кивнул.

— Отлично. Продолжаем урок!

* * *

— У тебя плохой вид. Ты не болен?

— Всё в порядке.

Гин вспыхнула.

— Ты всегда говоришь, что всё в порядке, а на самом деле...

— На самом деле я занят, — отрезал Рюноске.

Он сидел при тусклом свете настольной лампы и рассматривал план завтрашнего дела. Дазай сказал, что от выполнения Акутагавой этого задания зависит положение новенького в Мафии. Два года тренировок, два года боли и тайных слёз, и результат — первое дело, полностью возложенное на его плечи. Сердце Рюноске трепетало. Даже слова Дазая, что более способный ученик за два года добился бы большего, не так ранили.

— Рюноске, — тихо позвала Гин.

— Ну что? — он резко обернулся.

Её длинные волосы были разбросаны по плечам, глаза странно блестели.

— Я боюсь, — прошептала она. — Вдруг ты там погибнешь?

Рюноске смягчился.

— Не переживай. Что они сделают против моего «Расёмона»? Иди спать.

— Давай сбежим отсюда.

Она вскрикнула: чёрная лапа схватила её за горло. Рюноске извинился и убрал способность.

— Прости, Гин, прости, — торопливо шептал он, обняв сестру за плечи. — Я не сдержался. Больше не смей мне такое предлагать. Понимаешь, для меня важно хорошо показать себя в Мафии. Дазай-сан...

— Иди ты к чёрту со своим Дазаем! — срывающимся голосом выкрикнула Гин, вырываясь из объятий брата. — Будь он проклят! И будь проклят тот день, когда ты его встретил!

Она убежала в комнату и громко хлопнула дверью.

* * *

— Как настрой?

Акутагава поднял глаза на Дазая. Тот был весел и говорил так, будто провожал ученика на прогулку, а не на встречу с владельцем мебельной фабрики Ритхи, который задолжал Мафии большую сумму.

— Я вчера с Гин поссорился, — признался он.

— Не так, — посерьёзнел Дазай.

Рюноске опомнился.

— Простите, Дазай-сан. Я готов сейчас же приступить к работе.

— Так-то лучше, — снова улыбнулся Дазай. — Не забывай, людям наплевать на твои проблемы. О настроении спрашивают чисто из вежливости. Не забывай про маску! Ну, теперь пробежимся по плану.

— Я прихожу на пять минут раньше Ритхи и осматриваю помещение, — принялся Рюноске пересказывать заученный план, — сразу отмечаю запасные выходы.

— Хорошо, — одобрил Дазай, — дальше.

— Когда Ритхи приходит, спокойно начинаю разговор. Между делом убиваю одного-двух человек из его охраны. Если он откажется вернуть долг, начинаю убивать охрану, но его не трогаю.

— Так. А если...

— Если Ритхи по-прежнему не захочет возвращать Мафии деньги, схватываю его и доставляю к вам, — договорил Рюноске.

— Ха, а у тебя отличная память! Запомнил всё точь-в-точь, — воскликнул Дазай. Казалось, ему даже в голову не пришло, что Рюноске всю ночь зубрил план, боясь забыть хоть слово. — Надеюсь, исполнишь ты не хуже, чем только что мне рассказал. Едва ли он тебе пригодится, но всё же возьми.

Он протягивал Рюноске пистолет.

— Я не решался доверять тебе оружие с тех пор, как пытался научить тебя с ним обращаться. Смотри, не прострели себе ногу, как тогда.

Находившиеся рядом мафиози захохотали. Стараясь оставаться бесстрастным, покрасневший от стыда Рюноске взял пистолет.

— Благодарю, Дазай-сан.

— И запомни, — на лицо Дазая словно набежала тень. — Скорее умри, чем провали дело. Ясно?

— Ясно.

* * *

Встреча была назначена на складе фабрики. Рюноске вошёл в холодное, полутёмное помещение и обвёл его глазами в поисках запасных выходов.

— А мы вас уже давно ждём.

Рюноске вздрогнул и обернулся на голос. В окружении десятка охранников стоял высокий мужчина в дорогом пальто. Прищурившись, он вгляделся в лицо Акутагавы.

— Мальчик, ты дверью ошибся? — он улыбнулся.

Его голос был приятным и действовал успокаивающе. Но Рюноске смахнул с себя чары, которыми опутывал этот голос, и сказал, как можно суровее:

— Я от Огая Мори. Он недоволен тем, что вы перестали выплачивать Мафии положенную сумму. Я прислан показать вам, что наша организация делает с должниками.

— Значит, Портовая Мафия переходит к угрозам? — мягко произнёс Ритхи.

Рюноске усмехнулся, с удовольствием отметив про себя, что ему удалось скопировать фирменную усмешку Дазая. Он был готов произнести острую фразу и использовать «Расёмон», но в это время Ритхи сделал знак рукой одному из подчинённых, и тот протянул Рюноске чемодан.

— Здесь вся сумма, — сказал бизнесмен.

Акутагава взял чемодан. В мозгу вертелась навязчивая мысль, что всё не могло закончиться вот так сразу. Так быстро. Так благополучно.

— Проверьте, — попросил Ритхи.

Рюноске опустился на колени и положил чемодан перед собой. Когда он открыл его, тот оказался пуст, а к затылку Рюноске был приставлен пистолет.

— Прости, посланник Мори, — вздохнул Ритхи, — но наша фирма уже устала отдавать львиную долю своих доходов вашей организации. Стреляй, — коротко приказал он.

Рюноске увернулся в сторону от пущенной в него пули и в следующее мгновение проткнул стрелявшего в него человека «Расёмоном». Глаза Ритхи округлились от ужаса.

— Одарённый?!

Рюноске поднялся на ноги. Уголки его губ дрожали.

— Свои обещания нужно выполнять. Особенно, если даёшь их Мафии, — повторил он слова, услышанные как-то от Дазая. — Иначе платить придётся сполна. Кровью!

Со страшным звуком он перерезал своей способностью ещё несколько охранников. Ритхи пропал из его поля зрения. Тревога проникла в сердце Рюноске.

«Если упущу его, — думал он, — Дазай-сан никогда в меня не поверит!»

Он принял решение найти и задержать Ритхи, но задача осложнялась тем, что охрана открыла огонь. Рюноске пытался защититься «Расёмоном», но способность отказывалась отбивать пули.

Рюноске услышал за коробками с мебелью возню и произнесённое вполголоса: «Чёрт!» Ритхи сидел на полу, зажимая рану на ноге, оставленную шальной пулей, и возился с телефоном.

— ...стрельба, приезжайте срочно! — говорил он в трубку. — Вы с ума сошли? Да за пять минут я могу...

Акутагава выбил телефон из его рук. Ритхи поднял на него лихорадочно блестящие глаза.

— Может, договоримся? — слабо выговорил он.

— Уже поговорили, — жёстко сказал Рюноске.

Один из выстрелов зацепил его щёку, и теперь кровь текла на белое жабо.

Вдруг охранники стали падать, как подкошенные. Когда рухнул последний, Акутагава увидел убийцу.

— Гин?!

Её щёки пылали румянцем. Она убрала за пояс окровавленный нож — орудие убийства.

— Мне предложили прикрывать тебя. Я...

— Позже поговорим, — перебил Рюноске. — Сейчас надо...

— Ты ранен, — она протянула руку к его лицу.

Он дёрнулся в сторону, не желая, чтобы она трогала его. Грянул выстрел. Гин вскрикнула. Новая кровь потекла на холодные плиты. Рюноске подхватил падающую сестру на руки. А Ритхи целился уже в него.

— Откуда у тебя пистолет? — спросил Рюноске.

Мужчина криво усмехнулся.

— Надо следить за оружием.

Акутагава вспомнил, что потерял в пылу боя пистолет, вручённый Дазаем.

— Почему она?..

— А ты разве не заметил, что она в последний момент прикрыла тебя собой? Ведь я стрелял в тебя.

Рюноске опустил голову. Лицо Гин приобрело мертвенную бледность, глаза закрылись.

Как пронзительный крик Рюноске разрубил тишину, витавшую под потолком склада, так его «Расёмон» разрубил тело Ритхи прежде, чем тот успел выстрелить во второй раз.

— А ты реально лютый! — присвистнул Чуя Накахара, пройдя от двери к центру помещения, где на полу сидел Рюноске с Гин на руках.

— Откуда вы здесь?

— От верблюда, — весело ответил Накахара. — Пусть твой придурочный учитель всё объясняет. От себя могу сказать только, что я был против этой фигни с самого...

Тут он увидел раненую Гин, замолк на полуслове и снял шляпу.

— Дазай-сан тоже здесь? — спросил Рюноске.

— Ну как же я оставлю тебя одного надолго? — услышал он прямо за своей спиной.

— Договорился с полицией? — поинтересовался Чуя.

— Ага, это оказалось проще, чем я думал. Жандармы до жути падки на деньги! — Дазай почесал затылок. — Но подобный поворот событий был ожидаем, поэтому я заранее побольше занял у Мори.

— Бьюсь об заклад, половина денег осела в твоём кармане, — прокомментировал Чуя. — Впрочем, сейчас это не имеет значения. Врачи приехали?

Дазай кивнул и принялся изучать место происшествия. Чуя тронул Рюноске за плечо и сообщил, что на выходе из склада его сестре помогут.

— Это ты тоже предвидел? — вполголоса спросил он у Дазая, наблюдая, как Рюноске бережно поднял сестру на руки и направился к выходу.

Дазай ухмыльнулся.

— Всё идёт согласно плану.

* * *

Рюноске сидел в палате со спящей Гин и вслушивался в её ровное дыхание. Мысли метались в голове, как встревоженные птицы в клетке. Рюноске казалось, что его разорвали на две части. Одна часть находилась здесь, с Гин, и переживала за её состояние, другая мучалась тревогой за собственную дальнейшую судьбу. Ведь он не должен был убивать Ритхи. Что же теперь будет? Как это расценят в Мафии? Может, Дазай заступится за него?

Рюноске посмотрел в окно. Уже стемнело, он просидел около сестры несколько часов. Его рана на щеке была заклеена пластырем, пятна крови на жабо засохли. За спиной Рюноске открылась дверь.

— Что говорят врачи?

— Рана не тяжёлая, — ответил Рюноске. — Обещают, что она быстро восстановится.

Дазай прошёл к кровати Гин и осторожно положил букет хризантем на тумбочку возле неё. Акутагава посмотрел на наставника. Тот тоже не стал снимать верхнюю одежду, а накинул халат прямо на плащ.

— Поговорим? — предложил Дазай.

Рюноске покорно встал со стула.

Они вышли в коридор. Дазай тут же сел на подоконник, игнорируя ворчание медсестры, что «нельзя».

— Да уж, ну и бойню ты там устроил!

— Дазай-сан...

— Не перебивай. В общем, мы тут подумали на собрании Исполнительного комитета...

Рюноске задержал дыхание, ожидая приговор.

— ...и теперь ты по праву можешь считать себя мафиози, — сказал Дазай, выдержав паузу. — Решай сам, что это для тебя — удача или несчастье.

Рюноске посмотрел в серьёзное лицо наставника.

— Дазай-сан, можно вопрос? — попросил он. Получив положительный ответ, он сказал: — Я ведь убил Ритхи. Разве это не является нарушением плана?

— Ты убил не Ритхи. Настоящий Ритхи жив и здоров. А тот человек был его секретарём.

— И вы... вы знали?

— Все знали, кроме тебя, — бесстрастно сказал Дазай. — Это было частью плана. Ритхи заранее сообщил, что пришлёт от себя человека. Конечно, если бы ты убил настоящего Ритхи, я бы тебя со свету сжил. А так... Ты хоть и нарушил план, но в целом выполнил его. Мы показали Ритхи фотографии с места убийства, и он незамедлительно выплатил всю сумму с процентами. Правда, секретаря можно было и не убивать, ведь он был всего лишь пешкой. Но я предполагал, что ты не сдержишься, особенно в том случае, если пострадает твоя сестра...

— Гин тоже всё знала?

— О, с ней любопытная история, — Дазай уселся поудобнее. — Изначально её не было в плане. Но сегодня утром я случайно встретил её, она выглядела очень грустной. Я предложил ей отправиться прикрывать спину любимого брата. Ты бы видел, как загорелись её глаза. Заодно получился тест и для неё. Она ведь тоже учится в Мафии.

Внутри Рюноске что-то с треском порвалось, и он обратил на наставника глаза, горящие бешенством.

— Но вы не имели права отправлять её на опасное задание! — почти закричал он. — Она не ваша ученица, к тому же тренируется всего год. Она пострадала из-за вас! Это вы виноваты! Вы... вы...

Дазай сгрёб в кулак волосы Рюноске и больно рванул их. Акутагава замолчал.

— Успокоился? — холодно проговорил Дазай. — Теперь слушай. Твоя сестра пострадала из-за тебя. Она ведь тебя отправилась защищать, а не меня, ты находился рядом с ней, а не я. А ведь ты мог её защитить, если бы не был таким никчёмным. Тебе не было дела до того, что она боится за вас двоих, что ей больно и тяжело на тренировках, наконец, что она делает невероятные успехи. Так что причина твоей боли — ты сам.

Он отпустил волосы Рюноске и слез с подоконника.

— И ещё, — добавил он. — Зная тебя, я уверен, что ты сразу же начнёшь задирать нос по поводу успешного выполнения задания. Не стоит. Тобой управляли эмоции, а их, в свою очередь, вызвал я с помощью спровоцированных мной событий. Твоей заслуги в этом нет. Ты был пешкой в хорошо построенной тактике ведения игры. Даже сильная пешка — это только пешка.

Акутагава молча выслушал наставника, а когда тот ушёл, вернулся в палату к Гин, опустился на стул возле сестры и спрятал лицо в руки. Сквозь его пальцы просачивались слёзы и падали ему на колени. Врач, заглянувший было в палату, тут же вышел, тактично не становясь непрошеным свидетелем чужой слабости. Гин открыла глаза и тут же их закрыла, притворившись спящей из уважения к брату.

* * *

Через несколько месяцев...

— Как настроение?

— Норм.

Подобные диалоги стали привычными в семье Акутагава. Вопрос, кто бы его ни задавал, и ответ, кто бы его ни давал, всегда были одинаковы.

— Как дела?

— Всё в порядке.

Задачей спрашивающего (чаще всего это была Гин) было проявить что-то вроде интереса к жизни другого, а отвечающий был обязан заверить, что в его жизни всё хорошо. На этом ритуал подтверждения семейных уз заканчивался, и каждый шёл заниматься своим делом.

В повседневной жизни Гин распускала волосы, пользовалась косметикой и носила одежду светлых тонов. Глядя на неё, никто даже представить не мог, что за плечами этой миловидной девушки — десятки убийств. Рюноске чувствовал к сестре слабую, едва ощутимую зависть, ведь в отличие от него она смогла найти и надеть ту маску, о которой ему говорил Дазай...

Однажды Рюноске увидел в окно, как какой-то парень подвёз его сестру до дома на мотоцикле. Когда весёлая Гин зашла в квартиру, её ждали насторожённый взгляд брата и вопрос:

— Кто это?

— Один мой знакомый, — спокойно ответила она, снимая ботинки.

— Мне не нравится, что какой-то неизвестный мне человек возит тебя на байке, — заявил Рюноске.

Улыбка, оставшая, видимо, от общения с этим «неизвестным человеком», после последних слов брата исчезла с лица Гин бесследно.

— А я не нуждаюсь в твоём разрешении, — холодно проговорила она. — Ты мне не указ.

— Но... Гин! Он ведь может оказаться...

— Негодяем? — закончила она и усмехнулась. — Убийцей, бандитом — кем? Каким бы страшным он не оказался, он не будет страшнее меня, людей, с которыми я работаю, и тебя.

Рюноске опустил голову, признавая поражение.

— Просто будь осторожна.

— О, уж я в состоянии себя защитить! А ты запомни: если ещё раз полезешь в мою жизнь, я съеду.

Она повесила куртку и ушла в свою комнату.

* * *

Новое событие всколыхнуло тёмный мир Портовой Мафии: Осаму Дазай дезертировал прямо во время выполнения миссии! Весть была так нова, что о ней говорили долго и много. Кто-то пустил шепоток, что Чуя Накахара, узнав о бегстве напарника, проломил кулаком стену и поклялся найти и собственноручно убить Дазая, а Мори весь вечер заливал горе вином. Впрочем, подтверждений ни тому, ни другому не было.

Рюноске болезненно принял потерю наставника. Ему казалось, что его жизнь, и раньше не имевшая особого смысла, теперь вовсе обесценилась. Прекращение издевательств Дазая не подарило Рюноске свободы. Более того, он чувствовал незримое присутствие учителя и иногда даже слышал, как тот говорит сквозь зубы: «Ничтожество!»

Рюноске впервые оказался в кабинете Мори. Босс сам его вызвал. Сердце Акутагавы сжималось и дрожало от волнения.

— Так вот ты какой — бешеный пёс Рюноске Акутагава. Мне довольно много о тебе рассказывали, — улыбнулся Мори. По его виду нельзя было сказать, совпало ли его представление о подчинённом с реальностью. — У меня к тебе есть разговор, Акутагава-кун. По поводу твоего учителя, Дазая. Ты можешь ответить на один вопрос?

Рюноске внутренне напрягся.

— Конечно, босс.

— Не делился ли Дазай с тобой какими-нибудь планами? Не говорил, что хочет покинуть Мафию?

— Дазай-сан не считал нужным говорить мне что-то о своей жизни, Мори-сан, — почтительно ответил Акутагава. — Его... исчезновение явилось для меня большим потрясением.

Мори пристально смотрел ему в глаза. Рюноске было некомфортно под взглядом босса, но он сдержался и не отвёл глаз.

— Впрочем, я так и думал, — вздохнул Мори, наконец, отвернувшись. — У меня к тебе ещё один разговор...

Наткнувшись на равнодушие брата однажды, Гин больше не спрашивала, что он хочет на ужин. Опираясь на своё настроение, она решала, приготовить что-то самой или купить готовое. Рюноске и к тому и другому относился в равной степени безразлично.

В этот раз девушка поддалась кулинарному вдохновению и приготовила ужин из нескольких блюд. Она не ждала похвалы от брата, прекрасно зная, что ему плевать.

«Если останется, отнесу завтра Хироцу, — подумала она. — Старик всегда рад моей готовке».

Рюноске пришёл позже, чем обычно. Он поковырялся в салате, потом отложил вилку.

— Меня назначили на должность Дазай-сана в партизанском отряде, — сказал он, не глядя на Гин.

— Поздравляю, — равнодушно ответила она, но тут же добавила мягко: — Я... рада за тебя, правда. Ты ведь этого хотел?

— Нет, — признался Рюноске. — Даже повышение я не могу назвать своей удачей.

Больше за этот вечер он не произнёс ни слова.

* * *

Четыре года спустя...

Зловещую тишину подвала Портовой Мафии нарушало монотонное щёлканье. Дазай широко зевнул. Ему было скучно. После ухода Акутагавы прошло несколько часов. Раны на лице, оставленные его кулаками, уже засохли.

«По-прежнему неуравновешен, — думал Дазай о встрече с бывшим учеником. — Бьёт по поводу и без, а силы хоть отбавляй. Похоже, он так ничего и не понял... Однако у них должен получиться неплохой дуэт с Ацуши. Хе-хе, что будет, если поставить чёрную и белую пешки на одну сторону доски?»

Он перестал щёлкать пальцами и тихо засмеялся.

«Всё идёт по плану».