Любовь состоит из одной души, обитающей в двух телах (гет)

порог приюта Вула. Её мир, прежде вращавшийся вокруг заботы единственного человека — любимой бабушки, — внезапно рухнул. Врачи констатировали сердечный приступ, и мир для Лилит стал внезапно пустым и холодным. С самого детства она была особенной: отстранённой, немного замкнутой, предпочитающей компании старых книг шумным играм. Читала она всё подряд — от древних трактатов до стихов поэтов, имена которых давно забылись.

В столовой, где царил гул детских голосов и запах не самой аппетитной еды, директриса приюта, миссис Клоу — женщина с лицом, испещрённым морщинами, и глазами, вечно ищущими повод для недовольства, — представила новенькую. "А вот и Лилит Денницо Пелев!" — провозгласила она с некоторой театральностью, словно объявляя о прибытии редкой птицы.

В ответ Лилит, даже не моргнув, спокойно произнесла: "Перевел." Её голос звучал ровно, без тени вызова, но в глазах мелькнул холодок, который, казалось, говорил: "Я не позволю вам меня унижать." По многозначительным взглядам, которые метнулись по залу, девочка быстро поняла, что эта "старая кошачья морда" не потерпит такого дерзкого исправления.

Не успела миссис Клоу высказать своё возмущение, как её рука уже схватила Лилит за предплечье, увлекая прочь от шумной столовой, в сторону кабинета. Там, за закрытой дверью, директриса обрушила на Лилит поток нравоучений: о том, что нельзя перебивать старших, о неуважении к её авторитету. Лилит молча слушала, стараясь не выдать ни малейших эмоций, но, видимо, её каменное выражение лица лишь распалило старуху. Внезапно миссис Клоу в ярости схватила тонкий кнут, висевший на стене, и с силой хлестнула Лилит по спине. Боль была обжигающей, но девочка, стиснув зубы, не издала ни звука. Это была её первая схватка в новом мире, и она проиграла её физически, но не сломалась духом. Когда миссис Клоу, придя в себя, отправила её в комнату — небольшую, с койкой и старым шкафом, которую ей заранее показали, — Лилит уже знала, что выживет.

В приюте был воскресный день. Завтра — понедельник, а значит, первый учебный день. Школа находилась в отдельном здании, немного в стороне от главного корпуса приюта, и Лилит предстояло туда добраться.

Из воспоминаний Лилит:

"Я помню, как шла по коридору, ещё не зная, куда идти. Вся эта суета, чужие лица... мне хотелось лишь одного — вернуться к бабушке, спрятаться в её кресле с книгой. Но её больше не было. В тот момент я поняла, что теперь я одна. Абсолютно одна. И единственное, что мне остаётся — это книги. Они — мои единственные друзья, мои проводники в этом враждебном мире. Я шла по коридору, ища хоть какое-то подобие порядка, и увидела дверь в класс. Она была приоткрыта, и я заглянула внутрь. За первой партой сидел мальчик. Он был так же одет в эту убогую приютскую форму, как и я. Но его взгляд… он был прикован к книге. Такой же, как и мой. Я не стала ждать разрешения, не стала здороваться. Мне просто нужно было куда-то сесть, где я могла бы снова погрузиться в чтение. И единственное свободное место было рядом с ним. Класс был полон детей, но они казались мне тенями. Только он, с его книгой, показался реальным. Я знала, что знание — это единственное, что может меня защитить, единственное, что поможет выжить."

Из наблюдений Томаса:

"Я сидел за первой партой, как обычно. Книгу я нашёл где-то в старых вещах, которые нам выдали, — какую-то пыльную сказку про драконов. Мне было всё равно, что говорят вокруг, как кричат дети, как шумит эта старая Клоу. Её приказы для меня были лишь фоновым шумом. Я в тот момент был погружен в мир, где драконы были реальны, а не в этот жалкий приют. Я не сразу заметил, как кто-то сел рядом. Обернулся, и увидел её. Девочка с такими же чёрными волосами, как у меня, но они как-то странно завивались. Глаза у неё были серые, как и мои, но, казалось, в них было что-то ещё, какая-то скрытая сила. Она не смотрела на меня, не улыбалась, почувствовал… что-то вроде узнавания. Словно мы оба были из одного теста, только из другого теста, не из этого. Я вернулся к своей книге, но её присутствие ощущалось."

Занятие началось. Учительница, мисс Эвандер, — добрая, но несколько рассеянная женщина, — сначала не обращала на Лилит особого внимания, давая ей время освоиться. Но Лилит, привыкшая к самостоятельности и жадному поглощению информации, не собиралась отсиживаться. Когда учительница задала вопрос по истории древних цивилизаций, она, к удивлению всех, подняла руку.

— Да, Лилит? — спросила мисс Эвандер с лёгким удивлением.

Лилит развернула свой ответ так безупречно, что даже Том, привыкший к своей роли лучшего ученика, поднял голову от книги. Её голос звучал ровно, но в нём была уверенность, которая поразила всех. Том, который всегда искал возможность дополнить ответ, похвалить или поспорить, на этот раз не нашёл, к чему придраться.

— Превосходно, дитя. Просто превосходно, — похвалила мисс Эвандер.

Но уже на следующем вопросе, касавшемся трактовки магических обрядов, у Томаса появился повод.

— Итак, дети, как вы думаете, почему древние племена использовали такие сложные ритуалы для вызывания дождя? Спросила мисс Эвандер.

— Мисс Эвандер, дело не только в поклонении силам природы. В древних текстах, которые я читала, говорится о попытках контролировать стихии, чтобы обеспечить урожай и, как следствие, выживание. Это был не столько акт веры, сколько акт выживания, основанный на наблюдении за природными циклами и попытках ими манипулировать, — ответила Лилит.

Томас обернулся. Его серые глаза встретились с её серыми. В них мелькнул азарт.

— Но вы упускаете ключевой момент, Лилит. Эти ритуалы были также способом сплочения общины, демонстрацией силы вождя и установления связи с божественным. Не только выживание, но и порядок, контроль над хаосом.

Лилит повернула голову к нему. Её брови слегка приподнялись, но в глазах не было злости, скорее интерес.

— Но контроль над хаосом — это и есть выживание. Если община не едина, если нет порядка — нет и выживания. Вы говорите о следствиях, я — о первопричине.

— Первопричина — это потребность в порядке. А ритуалы — лишь инструмент, — парировал Том.

Мисс Эвандер с лёгкой улыбкой вмешалась:

— Очень интересно, дети. Вижу, у нас в классе появился достойный спор, помимо Томаса. Продолжайте, мне очень нравится ваш ход мыслей.

Так и продолжалось. На уроках они часто спорили, дополняли друг друга, иногда даже вступали в небольшие словесные перепалки, доказывая свою точку зрения, опираясь на прочитанные книги. Для мисс Эвандер это было настоящим подарком — её уроки, ранее бывшие монотонными, обрели новую жизнь. Однако, стоило урокам закончиться, как они вновь погружались в свои миры, словно не замечая друг друга. Их связь была сугубо интеллектуальной, сотканной из слов и идей, а не из детской дружбы. Но это было только начало.

Шагая по дорожке, Лилит ощущала привычную осеннюю прохладу, легкий ветерок трепал её тёмные, некогда ухоженные волосы, теперь скрытые под простой приютской шапкой. Листья под ногами шуршали, создавая меланхоличный аккомпанемент её мыслям. Она завернула за угол школы, уводящий от оживленного школьного двора к более уединенной аллее, где виднелись старые, покосившиеся деревья. Внезапно, словно из ниоткуда, её схватили. Резкий рывок, и мир перевернулся. Ее швырнули на землю, с такой силой, что она ударилась о шершавую кирпичную стену. Боль пронзила локти, когда кожа содралась, оставляя кровоточащие царапины.

Приходя в себя, Лилит подняла глаза, в них не было страха, скорее — уставшее любопытство. Перед ней стояли двое. Один — высокий, с выбивающимися из-под нелепой шапки прядями волос, которые торчали во все стороны, словно наэлектризованные. Второй — чуть ниже, с более острым, хищным взглядом. Оба были из её класса, но казались намного старше — возможно, годами, а возможно, тем опытом, который они уже успели приобрести в этих стенах.

Лилит уже знала, на что способны дети, когда злость и жестокость берут верх. Особенно те, кто сам был отброшен миром.

— У нас появилась новенькая! — прокричал высокий, его голос звенел от какого-то извращённого восторга.

— Да, видимо, она не знает наших правил, — добавил второй, усмехнувшись.

— Значит, надо её *научить*.

Слова повисли в воздухе, прежде чем все они разразились довольным, низким смехом, который, казалось, исходил из самых глубин их обиженных душ.

Лилит сидела на земле, обхватив колени руками. Её мозг, привыкший к анализу и поиску решений, лихорадочно перебирал варианты. В памяти всплывали истории, прочитанные в книгах, схемы выживания, но в реальной ситуации всё казалось каким-то чужим.

— Ну так что, будешь слушаться своих *папочек*? — прозвучал снова голос высокого, теперь с нескрываемым издевательством.

Лилит скривилась от отвращения. В её голове мелькнула мысль, от которой сама она едва заметно усмехнулась: «Похоже, половое созревание в этой жизни никого не щадит, даже таких ублюдков».

— Чему ты там усмехаешься? — Его глаза сузились, и он сделал знак парням которые стояли в тени. Те, словно марионетки, подошли к Лилит, подхватили её за руки и с рывком заставили подняться.

Но даже стоя, прижимаясь к холодной стене, Лилит оставалась удивительно спокойной. Она уже проходила через это, слишком часто. И теперь знала, как вести себя, как спрятать боль, как пережить. Этот опыт, горький, но ценный, был её.

Но было кое-что ещё, что отличало её от них. *Магия*.

Они подтащили её к парню с растрёпанными волосами. Он замахнулся и со всей силы ударил её по щеке. Звонкий хлопок эхом разнёсся по тихой аллее. Она не вырывалась, лишь слегка наклонила голову. Но парень, стоявший позади неё, очевидно, прекрасно знал о её раненой спине. Он с каким-то нездоровым интересом занёс над девочкой ремень. Послышался ещё один глухой, шлепающий звук. Но Лилит не отреагировала. Не дрогнула. Даже глазом не моргнула.

И тут, когда они собрались повторить своё злодеяние, их самих охватило странное, всепоглощающее тепло. Их одежда, словно по волшебству, тут же вспыхнула. Но это был не обычный огонь. Он не касался тел, а лишь пожирал ткань, оставляя их обнажёнными и униженными.

Мальчишки в ужасе отпрянули, бросили Лилит и в немом страхе уставились на неё. В её серых глазах, казалось, зажглось что-то новое, какой-то странный оттенок удовольствия, совсем не присущий её возрасту.

Они не стали ждать повторения. Развернувшись, они пустились наутёк, кто куда.

Девочка осталась одна. Щека горела, спина ныла от боли, но она стойко стояла, прислонившись к стене, и в упор смотрела на своего соседа по парте. Он стоял чуть поодаль, облокотившись о другой угол школы, и задумчиво рассматривал её.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять. *Он такой же*.

Лилит улыбнулась ему. Улыбка, в которой смешались боль, вызов и какое-то странное понимание.

— Не болит спина? — спросил он, его губы тронула кривая, едва заметная улыбка.

Девушка чуть пожала плечами, и её носик едва заметно сморщился.

— Бывало и хуже, — легко ответила она, её голос звучал удивительно ровно.

— Том Марволо Реддл, — представился мальчик, его взгляд не отрывался от неё.

— Лилит Денницо Перевел. Приятно познакомиться, Марволо, — ответила она, и её улыбка стала чуть шире, словно она обрела на одном из самых мрачных уголков этого мира что-то важное.

— И мне, Денницо.

* * *

Конечно, давай продолжим историю, добавляя моменты, подчеркивающие сходство Лилит и Тома, их новую, необычную связь:

С того дня, как странный огонь окутал обидчиков Лилит, что-то изменилось. Для Лилит мир стал чуть менее враждебным, потому что в нём появился Том. Для Тома, возможно, мир обрел новый смысл, потому что в нём появилась Лилит. Они стали неразлучны. Их часто можно было увидеть где-то вместе: либо на старой, облупившейся скамейке во дворе приюта, каждый погруженный в свою книгу, либо в тесной комнате Тома, пропахшей пылью старых томов и чем-то неуловимо терпким, похожим на сухие травы. Том никогда не называл её по полному имени, всегда обращался к ней ласково — Денницо. А Лилит, в свою очередь, отвечала ему тем же, называя его Марволо.

Однажды, когда осеннее солнце уже начало клониться к закату, окрашивая небо в оттенки розового и оранжевого, Лилит и Марволо сидели на той самой скамейке. Денницо читала какую-то старую книгу по алхимии, её пальцы скользили по пожелтевшим страницам, а Марволо, как всегда, склонился над трактатом по древней истории. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и далёким смехом других детей.

Внезапно из-за угла школы появились они — те самые ребята, что напали на Лилит. Теперь их было четверо, и в глазах каждого читался немой вызов. Они, видимо, решили, что прошлый урок их ничему не научил, или же их гнев был сильнее страха.

— Смотрите, кого встретил! Наша Денницо и её новый телохранитель, — протянул один из них, на этот раз более осторожно, но всё ещё с издевательской ухмылкой.

Марволо даже не поднял головы от книги.

— Оставь её, — ровным, спокойным голосом произнёс он, словно обращаясь к кому-то за стеной.

— А ты чего тут? Вдруг ещё и ты не знаешь, как себя вести? — вторил ему другой, направляясь к ним.

Денницо отложила книгу, её взгляд стал острым, как осколок стекла. Она посмотрела на Марволо, и в их взглядах промелькнуло что-то невыразимое — понимание, предупреждение, готовность.

— Он сказал, оставь, — повторила Лилит, её голос звучал ровно, но в нём появилась стальная нотка.

— А если нет? — спросил нападавший, делая ещё шаг вперёд.

И тут произошло нечто странное. Они все, как по команде, почувствовали, как у них в груди зародилось тепло. Не такое жгучее, как в прошлый раз, а скорее неприятное, зудящее. И оно усиливалось. Их кожа начала покрываться мелкими красными пятнышками, словно от укусов тысячи мелких мошек. В воздухе повис еле уловимый запах, напоминающий тот, что остался после сожжения одежды — но теперь это был запах, исходящий от самих ребят.

— Что… что это? — пролепетал кто-то из них, пытаясь почесать шею, но это лишь усиливало неприятные ощущения.

Лилит и Марволо сидели невозмутимо, словно наблюдали за представлением. Они даже не прикасались к ним. Просто смотрели. И это было их оружие.

— Уходите, — спокойно произнесла Лилит.

— У нас нет времени на ваши глупости, — добавил Марволо, возвращаясь к своему трактату.

Зудящее тепло становилось невыносимым. Они попытались было пойти вперёд, но тут же отшатнулись, чувствуя, как их собственная кожа будто отторгает их. Это было не просто неудобство, это было нечто иное, пугающее, похожее на то, что произошло с их одеждой, но теперь оно было внутри них.

— Да пошло оно всё! — выкрикнул один из них, и они, потираясь и морщась, бросились прочь, исчезая за углом школы так же быстро, как и появились.

Лилит посмотрела на Марволо. Он лишь мельком взглянул на неё, а потом снова уткнулся в книгу.

— Твоя работа? — спросила она.

— Частично. Твоя?

— Тоже.

Они оба улыбнулись, без слов понимая, насколько они похожи. Эта «магия», которую они оба могли вызывать, эта способность ощущать и влиять на эмоции и физиологию других людей, была их секретом. Их общим секретом, который делал их сильнее, делал их… другими.

— Они больше не придут, — сказал Марволо, не отрывая глаз от страницы.

— Знаю, — ответила Лилит, снова открывая свою книгу. — Они боятся того, чего не понимают. Как и все остальные.

В этот момент, сидя рядом, погруженные в свои миры, они были не просто детьми из приюта. Они были кем-то большим. И эта их общая сила, эта их странная, пугающая связь, была лишь началом.

* * *

Спустя три года, с того дня, как странный огонь окутал обидчиков Лилит, их жизнь в приюте, хоть и оставалась серой, обрела свой собственный, тихий ритм. Том, или Марволо, как звала его Лилит, проводил дни, уединившись в своей крохотной комнате, пропахшей пылью старых книг и чем-то терпким, словно сухие травы. Лилит, или Денницо, как звал её он, была его постоянной спутницей. Они стали неразлучны, их связь, порой казалось, была глубже, чем у кровных братьев и сестёр. Общаясь одними взглядами, они могли предугадывать мысли друг друга, а их магические способности, хоть и скрываемые, проявлялись всё чаще, добавляя штрихи таинственности в их и без того необычное существование.

В один дождливый осенний день, когда серые тучи низко нависали над зданием приюта, а ветер гонял по двору опавшие листья, миссис Клоу, директриса с вечно недовольным выражением лица, привела в комнату Тома высокого, стройного мужчину. Его длинная мантия, расшитая серебряными звёздами, и серебряный подсвечник в руках, придавали ему некую таинственность. Его глаза, глубокие и мудрые, под густыми седыми бровями, казалось, видели насквозь.

— Том Марволо Реддл, — произнесла миссис Клоу с подобострастной улыбкой, — к тебе посетитель.

Затем, бросив на Лилит, сидевшую рядом с Томом, короткий, осуждающий взгляд, она вышла, оставив их наедине.

— Добрый день, юный Том, — мягко произнёс незнакомец, его голос был подобен успокаивающему шёпоту. — И вам, юная Лилит. Могу я ошибаться, но я ищу вас. Меня зовут Альбус Дамблдор. И я преподователь "Хогвартса"

Том, всегда настороженный, прищурился. Лилит же, ощутив странное тепло, исходящее от этого человека, смотрела на него с нескрываемым любопытством.

— Я не припоминаю, чтобы мы встречались, — сказал Том, его голос был ровным, но в нем слышалось недоверие. — Откуда вы знаете наши имена? И что это за странный наряд? Вы, случайно, не из сумасшедшего дома сбежали?

Лилит тихонько фыркнула, но тут же прикрыла рот рукой.

— Я могу понять ваше недоверие, — с лёгкой улыбкой ответил Дамблдор. — Мир, в котором вы живёте, Том, полон загадок. А такие, как вы, юные Томе и Лилит, — эти загадки только начинают раскрывать.

— И как же вы это докажете? — Том скрестил руки на груди, его взгляд был полон вызова.

— Я могу показать вам, — сказал Дамблдор, и его глаза заблестели. Он поднял свою палочку, и в тот же миг кровать, на которой сидели дети, плавно поднялась над полом. Лилит ахнула, Том же, хоть и сохранял внешнее спокойствие, его глаза расширились от удивления.

— Это… это правда? — прошептала Лилит, её пальцы слегка сжались.

— Абсолютная, — ответил Дамблдор, плавно опуская кровать на пол. — Добро пожаловать в мир магии.

Том, всё ещё пытаясь осмыслить увиденное, задал следующий вопрос, который волновал его больше всего:

— Но у нас нет денег. Как мы сможем попасть в вашу школу, если у нас ничего нет?

— Не волнуйтесь об этом, юный друг, — успокоил его Дамблдор. — Для таких, как вы, существует специальный фонд. Мы позаботимся обо всём необходимом. Я приду за вами через пару дней, чтобы отправиться за покупками.

— Нет, — одновременно произнесли Том и Лилит.

— Прелесть сиротских детей в том, что они самостоятельные, — добавила Лилит, её взгляд встретился с взглядом Тома, и в нём читалось согласие. — Мы справимся сами.

— Что ж, если вы так желаете, — смирился Дамблдор. — Но тогда вам понадобится информация, как туда попасть.

— Как? — тут же спросил Том, его интерес к этому новому миру, казалось, превзошёл все прежние опасения.

— На Косую аллею, — пояснил Дамблдор, — вам нужно пройти через вход в паб "Дырявый кот", что на Лютном переулке. Скажите трактирщику, что вы от меня, и он проведёт вас.

С этими словами Альбус достал два небольших, старинных ключика.

— Это ключи от ваших личных сейфов в банке Гринготтс, — объяснил он, протягивая их. — Там хранятся деньги, которые помогут вам приобрести всё необходимое.

Разговор подходил к концу, но Лилит заметила, что Том всё ещё хочет что-то спросить. Она почувствовала это, как чувствует биение собственного сердца.

Зная, о чём он думает — о языке змей, о своей тайне, — она осторожно коснулась его руки. Её взгляд, полный мудрости и предостережения, встретился с его. Она без слов дала понять: «Не сейчас. Это не для чужих ушей». Том, уловив её мысль, незаметно кивнул, давая понять, что согласен.

— Спасибо, — сказал он, его голос был немного глуше обычного.

— Спасибо, — вторила Лилит, и в её голосе звучало что-то новое, что-то, чего раньше не было.

Альбус Дамблдор, казалось, понял всё без слов. Он улыбнулся, оставив им ключи и письма. Уходя, он обернулся:

— Увидимся в Хогвартсе.

Когда дверь за ним закрылась, комната снова погрузилась в тишину. Лилит и Том сидели, держа в руках два ключика и два письма, которые могли изменить их жизнь навсегда. Их взгляды встретились, и в них отражалось будущее — яркое, полное магии, полное тайн, которые им предстояло вместе раскрыть.

* * *

На следующее утро, несмотря на промозглый осенний дождь, который методично барабанил по окнам приюта, в глазах Лилит и Тома горел тот самый огонь предвкушения. После быстрого, почти безмолвного завтрака, когда миссис Клоу, как всегда, бросила на них свой недовольный взгляд, они, ведомые инструкциями Дамблдора, отправились к выходу.

Найти нужное место оказалось не так-то просто. Шумная, мощёная булыжником улица была полна людей, спешащих по своим делам. Но Том, с его обострённым чувством направления, быстро вывел их к нужному пабу — "Дырявый кот". Вывеска была обшарпанной, краска местами облупилась, а само здание выглядело так, будто пережило не одну сотню лет. Воздух вокруг было пропитан запахом эля, табака и чего-то ещё, неуловимо терпкого, напоминающего старые травы.

Войдя внутрь, они оказались в полумраке. За стойкой стоял крупный, бородатый мужчина с добрыми, но хитрыми глазами. Он неторопливо протирал начищаемую им кружку.

— Добрый день, — обратился к нему Том, сохраняя свою обычную невозмутимость, хотя в его голосе звучала лёгкая нотка волнения. — Мы от Альбуса Дамблдора.

Бармен, не поднимая глаз от своего занятия, лишь кивнул.

— Дамблдор, значит? Проходите, пока вас не растерзали.

Он махнул рукой в сторону задней стены, где стояла груда старых, грязных бочек. Том и Лилит переглянулись.

— В какой из них? — спросил Том, опасливо осматривая каждую, его взгляд искал подсказку.

— Не в них, — усмехнулся бармен, и в этот момент его взгляд остановился на стене за бочками. Он сделал шаг вперёд, и, словно по волшебству, пальцы его нашли едва заметные узоры на кирпичной кладке. Он начал нажимать на определённые кирпичи в определённой последовательности. Раздался тихий щелчок, и массивный кусок стены, словно дверь, отъехал в сторону, открывая проход, ведущий вниз, в темноту.

Лилит почувствовала, как по спине пробежал холодок, но Марволо, крепко держа её за руку, уверенно шагнул вперёд. Спуск был долгим и крутым. Стены были выложены грубым камнем, и воздух становился всё холоднее, насыщенный странными, едва уловимыми запахами. Наконец, они оказались в огромном, освещённом факелами зале, где царил полумрак.

— Добро пожаловать на Косую аллею, — произнёс бармен, выходя из прохода и вновь нажимая на кирпичи, которые тут же вернулись на место, закрывая за ними путь.

Перед их глазами предстал совершенно новый мир. Узкая, мощёная улица, зажатая между высокими, старинными зданиями, бурлила жизнью. Магазины с причудливыми вывесками манили покупателей. Воздух был наполнен смехом, разговорами и ароматами, которых они никогда прежде не знали. И прямо перед ними, величественно возвышаясь, стояло огромное, похожее на замок здание из белого камня, с колоннами и золотыми буквами, сияющими на фасаде: "Гринготтс".

— Невероятно, — прошептала Лилит, её глаза широко распахнулись от изумления.

— Это… это ещё лучше, чем я думал, — пробормотал Том, его обычно невозмутимое лицо осветилось неподдельным восторгом.

Не теряя ни минуты, они направились к величественному зданию Гринготтса.

Войдя в массивные своды банка Гринготтс, Том и Лилит почувствовали, как атмосфера радикально меняется. В окружении гоблинов, мрачных и угловатых существ с острыми чертами лиц и зоркими, чуть ли не проницательными глазами, каждый их шаг отдавался эхом в холодных каменных залах. Малейшее прикосновение взгляда со стороны гоблинов казалось проникновением в душу — они, без сомнения, не питали никакой любви к людям и воспринимали их скорее как источник добычи или возможных неприятностей.

Главный поверенный, высокий и стройный гоблин в тёмно-зелёной мантии с золотой вышивкой, встретил их с холодной деловитостью.

— Мистер Реддл, — произнёс он своим низким голосом, — Ваш путь лежит непосредственно к вашему сейфу. Мисс Перевел, для вас предусмотрена проверка крови.

Том и Лилит обменялись взглядами. Тоска разлуки с близким человеком вызвала волну сопротивления.

— Мы не разлучаемся, — твердо заявил Том. — Мы пойдём вместе.

Гоблин приподнял бровь, изучая Лилит.

— Вы не возражаете? — спросил он, отвлекаясь от Тома.

— Нет, — прохладно ответила Лилит, стараясь скрыть внутреннее напряжение.

Гоблин кивнул и повёл их вглубь подземелий. Коридоры становились всё холоднее, стены прорезались тусклыми светильниками, отбрасывавшими длинные тени.

Наконец, они вышли в просторный зал с высоким сводчатым потолком. В середине зала вырисовывался большой круг, аккуратно начерченный белой порошковой смесью. В центре круга была пентаграмма, будто приглашавшая встать в её объятия.

— Встаньте в круг, — скомандовал гоблин с оттенком безличной строгости.

Лилит сделала несколько шагов и, не колеблясь, встала в центр, чувствуя холодок, пробегающий по коже. Внезапно тёмно-фиолетовый свет окутал её, мягко но прочно, будто искрящая аура древней магии.

На столешнице перед гоблином начал проявляться пергамент с волшебными надписями, которые моментально появились, словно вырезанные невидимой рукой.

*Имя: Лилит Денницо Перевел.*

*Чистота крови: чистокровная в 13 поколении.*

*Наследница: родов Денницо и Перевел.*

*Родители: мать — Селена Перевел, отец — Селестиан Перевел.*

*Родные брат и сестра.*

*Дары: не пробуждены.*

Лилит прочитала каждое слово, не выказывая ни малейшего переживания на лице, но в глубине души глухое отвращение разливалось тяжёлым грузом. Она была ребёнком инцеста. Мысль эта была тёмной тенью, преследующей её с самого детства.

Гоблин внимательно наблюдал за ней. Когда Лилит закончила изучение документа, он забрал пергамент и суровым, но ровным голосом сообщил:

— Вы имеете право снять деньги из детского сейфа семьи Перевелов, но доступ к главному сейфу будет открыт только после вашего пятнадцатилетия. То же касается и главного сейфа рода Денницо.

Лилит уверенно кивнула.

— Хорошо, — сказала она тихо.

Все трое направились к сейфам. Сначала подошли к тому, что принадлежал Тому. Огромные металлические двери открылись, и перед ними предстала горка золота и серебра, которая превышала все их ожидания. Казалось, что это не для простых сирот — всё указывало на особый, тайный родословный фонд.

— Это… всё твоё? — с трудом поверила Лилит.

Том отрицательно покачал головой.

— Я даже не знаю, кто открыл этот счёт на мое имя, — признался он, глядя на груду драгоценностей и мерцающих монет.

Затем они отправились к более защищённому месту — сейфу под номером 13, одному из самых охраняемых в банке. Дверь была покрыта толстым слоем магических печатей. Когда ее открыли, их взору предстал куб золотых монет, забитый так плотно, что казался почти неподвижным.

Лилит, не раздумывая, взяла столько денег, сколько смогла удержать в руках. Ей предстояло не просто купить необходимое для учебы, но и обеспечить запас на всю незнакомую жизнь впереди, если понадобятся дополнительные траты.

Том, наблюдая за ней, с лёгкой улыбкой сказал:

— Выбирай с умом. Деньги сами по себе ничего не значат. Только то, что ты с ними сделаешь.

Лилит слегка улыбнулась в ответ, чувствуя, что, несмотря на всё, они сделали первый шаг к свободе в новом, загадочном мире. Огромные залы и мрачные гоблины — всё это становилось теперь их новой реальностью.

После визита в Гринготтс, где их кошельки наполнились золотом, а разум — мыслями о грядущих переменах, Том и Лилит, держа в руках списки необходимых покупок, отправились в самое сердце Косой аллеи. Солнечный свет, пробиваясь сквозь тучи, казалось, приветствовал их в этом новом, волшебном мире.

Первым пунктом их назначения стала лавка мистера Олливандера, место, о котором, как они знали, шептались многие. Дверь лавки тихо скрипнула, и их встретил запах дерева, пергамента и чего-то ещё, неуловимо волшебного. Сам мистер Олливандер, старый, с седыми волосами и пронзительными голубыми глазами, вышел из-за стеллажей, уставленных рядами коробочек.

— Добрый день, — сказал он, его голос был тихим, но уверенным. — Вижу, вы пришли за своими первыми палочками.

Он провёл Тома к столу, где тот примерил несколько палочек. Наконец, одна из них, длинная, из тиса, с пером феникса в сердцевине, выбрала своего владельца. Когда Том взял её, он почувствовал лёгкое покалывание в пальцах, и в голове промелькнула мысль: "Перо феникса... Может служить как для светлых, так и для тёмных дел".

— Поразительно, — прошептал Том, глядя на палочку.

— Да, — согласился Олливандер, — перо феникса — это мощная сердцевина. Она может быть как доброй, так и злой, в зависимости от того, в чьих руках она окажется.

Затем настала очередь Лилит. Мистер Олливандер принёс ей несколько палочек, но ни одна не подошла. Она чувствовала, что чего-то не хватает, какой-то особой связи.

— У меня нет подходящей палочки для вас, — наконец произнёс Олливандер, задумчиво потирая подбородок. — Но я думаю, что могу посоветовать вам одно место. На Лютом переулке, чуть дальше по аллее, есть лавка мистера Григоровича. Он сегодня присутствует там лично, и, я думаю, он сможет подобрать для вас нужную палочку. Но будьте осторожны. Наденьте капюшоны на голови, когда пойдёте туда.

С этими словами, том расплатится за палочку, и они покинули лавку Олливандера. Том, держа свою палочку, почувствовал, что она — продолжение его самого. Лилит же, хоть и осталась без палочки, ощутила странное предвкушение.

Они отправились в магазин мадам Маклин, где приобрели всю необходимую одежду для учёбы: мантии, рубашки, юбки, брюки. Всё было сшито безупречно, из лучших тканей.

Затем, следуя совету Олливандера, они направились в Лютый переулок. Он был более узким и мрачным, чем Косая аллея, и здесь царила совсем другая атмосфера. Лавка мистера Григоровича выделялась на общем фоне — она была старой, но в то же время выглядела более «живой», чем лавка Олливандера. Сам Григорович, высокий, с седой бородой и пронзительными глазами, напоминал старого волка.

Услышав, что их отправил сам Олливандер, он лишь кивнул и тут же принялся за дело. Он приносил одну палочку за другой, но ни одна не подходила. Том, наблюдавший за этим, не мог не заметить, как Григорович бросил на его палочку быстрый, оценивающий взгляд.

— Перо феникса, — проговорил Григорович, — может служить как для светлых, так и для тёмных дел.

После некоторого времени поисков, наконец, нашлась та самая палочка. Она была сделана из красного дерева, с сердцевиной из яда василиска и волосом Мерлина. Когда Лилит взяла её, она почувствовала мощный поток энергии, который пробежал по её рукам.

— Превосходно, твоя, мисс… — он посмотрел на Лилит, — исключительно для тёмных.— сказал Григорович как продолжение недавней реплики, забирая оплату. — Мои палочки не отслеживаются в Министерстве. Удачи вам, дети.

С этими словами он выставил их за дверь, и они оказались на всё ещё дождливой улице Лютого переулка, держа в руках свои первые волшебные палочки. Том, ощущая силу в своей руке, сказал:

— Знаешь, Денницо, кажется, мы находимся на верном пути.

Лилит, сжимая в руке свою новую палочку, кивнула, чувствуя, как её сердце наполняется решимостью.

* * *

День, наполненный волшебством и новыми открытиями, подошёл к концу. Том и Лилит, уставшие, но полные впечатлений, вернулись в приют. Они проигнорировали ужин, вспоминая сытные угощения на Косой аллее, и уединились в комнате Тома.

— Что ты прочла в пергаменте? — спросил Том, его голос был напряжённым.

Лилит сглотнула, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Мои мать и отец были брат и сестра, — прошептала она, её губы кривились от отвращения. — Они были родными.

Том не проронил ни слова. Его молчание говорило красноречивее всяких слов. Этот факт, как и Лилит, ему был неприятен, и в этот момент они как никогда были едины в своём презрении к подобной мерзости.

— Завтра мы уже будем далеко отсюда, — сказал Том, резко меняя тему. Ему нужно было отвлечься от гнетущих мыслей.

— Да… — мечтательно улыбнулась Лилит, её взгляд устремился куда-то вдаль, словно она уже видела своё будущее. — Поскорее бы.

Они посидели ещё немного в комнате Тома, в тишине, нарушаемой лишь их собственным дыханием. Затем Лилит, попрощавшись, ушла к себе.

* * *

На следующее утро, когда первые лучи солнца ещё только пытались пробиться сквозь пелену серых облаков, Том и Лилит, забрав свой скромный, но такой важный багаж, покинули стены приюта. Они шли по направлению к месту, где должен был ждать их автобус, предвкушая новую, полную неизвестности главу своей жизни. Но вдруг Лилит пронзило странное, тягостное чувство, словно она что-то забыла, упустила что-то крайне важное.

Она задумчиво смотрела на дорогу, её взгляд блуждал, пытаясь ухватиться за ускользающие обрывки прошлого. Лилит пыталась понять, *что* именно она могла забыть. Внезапно её голову пронзила острая вспышка боли, словно молния. Она зажмурилась, и перед её мысленным взором стали мелькать разные, незнакомые, но почему-то такие родные воспоминания…

* * *

Лилит, прижав колени к грудной клетке, сидела в уютном кресле, погружённая в очередную книгу. Вдруг из коридора, ведущего в гостиную, донеслись голоса. Лилит прислушалась, но, не в силах разобрать ни одного слова, положила книгу на столик и пошла в сторону двери, которая была приоткрыта.

Её бабушка. Она узнала её голос.

— Нет, она никуда с вами не пойдёт! — воскликнула старушка, её голос звучал твёрдо, несмотря на возраст.

— Ты не понимаешь, старая ты кошолка! — прошипела женщина, чьё лицо было ей совершенно незнакомо. — В роду Денницо все первенцы обладают такой силой, которую невозможно даже представить…

Бабушка резко перебила женщину, её взгляд стал жёстче.

— Да мне плевать! Лилит — моя единственная внучка!

— Ты не понимаешь, — повторила незнакомка. — Она потомок двух очень древних и сильных родов. Перевелы обладают даром некромантии. А если смешать кровь Перевелов и Денницо, получится такая смесь, что мало кто захочет связываться с ней.

— Это не объясняет, почему ты, тупая мимра, хочешь отнять у меня мою внучку! — бабушка явно не собиралась уступать.

— Но если её не обучать, она просто навредит всем, и, в первую очередь, себе! — настаивала женщина.

— Я всё сказала, — отрезала старушка, её голос звучал окончательно и бесповоротно. — Она не присоединится к вашему чертовому ковену сумасшедших!

— Мы не сумасшедшие! — обиженно воскликнула женщина. — Мы — самые сильные ведьмы, которых свет только видел!

— Да лучше она будет служить Гриндевальду, чем будет с вами! — с презрением заявила бабушка.

Лилит, затаив дыхание, слушала этот разговор, не в силах пошевелиться. Шок сковал её тело, а услышанное казалось невероятным.

Бабушка, проводив ведьму, пошла к внучке. Она застала её у двери и, увидев всё в её глазах, тяжело вздохнула.

— Лилит, прелесть моя… — она виновато улыбнулась. — Запомни, никогда не присоединяйся к ковенам ведьм. Без разницы, кто и где. Запомни, никогда. — Бабушка снова улыбнулась, но в следующую минуту Лилит охватила темнота.

* * *

Лилит зажмурилась, вспоминая тот день. Она смотрела на дорогу так же, как и сейчас, но её лицо стало более каменным. «Значит, ковен…» — пронеслась мысль. Бабушка не позволила ей присоединиться к ним.

Она улыбнулась, а затем, ошарашенно, смотрела на приближающуюся к ним женщину. Лилит сразу поняла, что эта женщина — не проста. Она смотрела прямо в её глаза.

Женщина направила свою палочку на Лилит, и её сердце ёкнуло.

— Ты пойдёшь со мной, — произнесла она, её голос был твёрдым, но в нём слышалась скрытая угроза.

Том, мгновенно среагировав, дёрнулся, желая прикрыть Лилит.

— Если нет, — продолжила женщина, — я прикончу твоего дружка.

Лилит посмотрела на Тома. В её глазах, которые Том видел впервые наполненными слезами, отражалось горькое прощание. Она горько улыбнулась ему.

— Похоже, тебе, Марволо, придётся учиться без меня…

С этими словами она шагнула в сторону ведьмы. Она протянула ей руку, и Лилит, не колеблясь, схватила её. В следующее мгновение они исчезли, оставив Тома одного, сжимающего в руке свою новую палочку, с сердцем, разрывающимся от боли и шока.

Первое, что охватило Тома, был шоковый ступор. Он не мог поверить своим глазам. Лилит, его единственная настоящая связь, его единственный друг, просто исчезла. Затем пришло оглушающее чувство потери. Он ощутил, как из его жизни вырвали кусок, оставив зияющую пустоту. Это было не просто расставание, это было предательство, насильственное разлучение.

Вслед за потерей пришла бессильная ярость. Ярость на эту магию, которая могла так легко отнимать то, что ему дорого. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу, как кулаки сжимаются до боли. Но одновременно с этим, он ощущал и абсолютное бессилие. Он не мог ничего сделать. Его гнев не имел выхода, его сила была ничтожна по сравнению с силой этой женщины.

Глубоко внутри, под слоем ярости и отчаяния, зародилось одиночество, ещё более острое, чем раньше. Он всегда был одинок, но сейчас эта пустота казалась бездонной. Он потерял того, кто понимал его, кто был ему близок.

Наконец, на смену ярости пришло холодное, расчетливое желание мести. Он знал, что это ещё не конец. Он вернётся. Он станет сильнее. И однажды он заставит всех, кто причинил ему боль, ответить за это. В этот момент в нём зажглась искра, предвещающая те тёмные пути, которые ему предстояло пройти.

Он вспомнил тот день, когда они сидели на скамейке возле остановки и разговаривали.

— Знаешь, Денницо, я боюсь, что всё это — сон, — Том прикрыл глаза. — У меня такое чувство, как будто я скоро проснусь, и тебя не будет рядом…

— Марволо, — Лилит сжала его ладонь, её голос звучал нежно и ободряюще. — Несмотря ни на что. Даже после смерти, я всегда буду возле тебя. — Она ободряюще улыбнулась.