Революция (джен)

В тесной, маленькой комнате висела густая жара. Столь удушающая, что, казалось, она давит своим весом на грудь, мешая вобрать в лёгкие воздух.

И самое противное — у Мины Кейн не было никакой возможности её разогнать.

Под облупившимся потолком не висело опахала, приводимого в движение слугами, как в дореволюционных книжках. А растворить окно было нельзя — опасно. Притом опасно не по одной, а по целому списку причин. Во-первых, сухой африканский воздух вряд ли принесёт с собой прохладу, а не ещё больше жара. Во-вторых — с ним обязательно влетят насекомые, переносящие заразу, что водится в этих краях.

А в-третьих — самое важное: глядя на мутные стёкла, Мина то и дело видела, как по ним скользят тени вооружённых людей. Не солдат Океании, и не захватчиков из Евразии — но добровольцев, охраняющих этот дом. Членов Братства, невероятным чудом собравшихся сюда из разных мест.

И защищающих его.

Эммануэля Голдстейна.

Отца и бывшего лидера ангсоца, чьё учение извратил Старший Брат.

И который уже вот-вот должен был положить конец его тирании.

За Голдстейном охотились. У Голдстейна было много врагов. И даже здесь, в его убежище, затерянном в горах Африки, он не мог чувствовать себя в безопасности. Оттого окна в доме и были закрыты — и ночью, и днём. А Мина помогала охранникам, оставаясь всегда начеку. Если Старший Брат опять подошлёт к Голдстейну убийц, то она готова в любой миг заслонить его своим телом от пуль.

Умереть, но не лишить Океанию последней надежды.

Иногда, правда, она слегка отвлекалась от своей святой обязанности. И любовалась тем, сколь кропотливо Голдстейн работал. Как он записывал на диктофон очередной трактат, обличающий преступный режим, или раздавал указания членам Братства. Иногда он позволял Мине собственноручно перепечатывать записи на печатной машинке. Иногда — зачитывал ей новые сочинения, удостаивая её стать первой слушательницей. И в такие моменты она, сидя на табурете напротив его стола, просто не могла оторвать глаз от его умного остроносого лица.

Истинного лика преданной Революции.

Свобода — это равенство и братство, возвещал Голдстейн. Незнание обязано быть искоренено, а война — прекратиться, чтобы весь мир соединился в огромную социалистическую семью. В этом, а не на плакатах, во множестве висящих в каждом из городов Океании, содержалось истинное учение ангсоца.

То самое, крупицы которого Мина познавала едва ли не с рождения.

В её семье — семье, состоящей из членов Внутренней Партии, говорили о многих вещах. И именно там, при выключенном телекране, она узнала о том, что короля Англии сбросил вовсе не Старший Брат, а Голдстейн. И тогда же заинтересовалась им. Уже позже до неё долетели и слухи о таинственном Братстве. А ещё позже её собственный дядя, Альберт Мурленд, работавший в министерстве любви, дал ей заветную Книгу. Страницы коей навеки изменили её сознание и запечатлелись в нём.

Сложившись в одно-единственное желание — сделать Океанию такой, какой желал её видеть настоящий партийный лидер.

Осторожно, чтобы никто не проведал, Мина Кейн умолила дядю принять её в Братство, в котором тот состоял. Со страхом и нетерпением она дала страшную клятву: выполнять все приказы руководителей и вредить режиму Старшего Брата, как только возможно. Вплоть до распространения венерических заболеваний и убийств.

Однако заражать её никто не собирался. Равно как и избавляться от кого-либо её руками. Около полугода назад дядя, как обычно, пришёл к её родителям в гости — поздравить отца с повышением в рядах партийной элиты. И заодно передал Мине — Братство избрало её для задания.

Причём невероятного и опасного.

— Ты должна будешь непосредственно помочь лидерам в подготовке переворота, — прошептал он. — Сообщив всё, что знаешь об устройстве Внутренней Партии, лично товарищу Голдстейну.

После чего Мину снабдили секретными документами, и ей пришлось в точности запоминать их, сжигая бумаги. А после — и мастерски управлять собой, дабы скрывать от телекранов и тень волнения, бурлящего внутри.

Как сообщил дядя — её выбрали, потому что Голдстейн сейчас скрывается в Африке. На берегах большого озера, некогда носившего королевское имя Виктория. И так как она вскоре будет направлена по заданию партии в близлежащие регионы, ей будет относительно легко бежать туда. На полосу нейтральной земли, переходящей от Океании к Евразии, из рук в руки.

Насколько Мине было известно, в других прифронтовых регионах сверхдержавы среди молодых партийцев не применяли подобных практик. Зона перемещения человека в Океании была ограничена роковым радиусом в двести миль. Если, конечно, он не получал особое задание от руководства. Но здесь, в Южной Африке, в бывшем Кейптауне, сейчас известном как Южный плацдарм, жизнь имела свои особенности. А именно — местное население, погрязшее в дикости и суевериях, которое надо было обучить и полностью интегрировать в среду пролов.

Чем и занималась молодая поросль Внутренней партии — те, кого отобрали для членства в ней среди молодёжи, перед получением серьёзных должностей.

Ещё от родителей Мина усвоила: чтобы пробиться наверх, надо быть среди лучших. Но именно — среди, а не самой лучшей. Нельзя выделяться. Особо талантливые и ярые, несмотря на организаторский дар и происхождение из элиты, быстро становились не-лицами, а не партийной верхушкой.

Потому в вечерней школе для взрослых она работала как надо. Учила правильно — но не зажигала народ идеей. Чернокожее население должно было знать: оно обязано Старшему Брату всеми благами цивилизации. Но не проникаться ангсоцем и, чего доброго, не стремиться улучшить существующий строй.

Единственный раз, когда Мина именно проявила себя на службе, случился спонтанно. И всего за два дня до назначенного побега. Потому она могла не опасаться последствий.

Одной из женщин, перетрудившейся на огороде, вдруг стало плохо во время занятий, и пришлось приводить её в чувство. А после — отпаивать кофе, чтобы срочно поднять давление. Хотя кофе Мине выдали лишь посредством связей отца, потому что уже долгие годы он являлся в Океании дефицитом и уж точно не предназначался для пролов, но она не смогла обуздать порыв и не помочь.

По непонятной даже для себя причине она просто была не в силах поступить иначе.

Впрочем, проанализировать свои мотивы у Мины не оставалось времени. Побег случился точь-точь в определённый срок, когда она совершала выезд в близлежащие деревни в составе агитбригады. По обочинам длинной дороги им то и дело встречалась сожжённая бронетехника. Вражеская и своя, свежая — и давно засыпанная песком и травой. Вдалеке, за горизонтом громыхали раскатами взрывы. И на одной из остановок Мина просто убежала прочь. Да так, что этого никто не заметил в творившейся посреди крааля⁽¹⁾ суете.

А ещё через пару дней она очутилась здесь. Подобранная своими товарищами по борьбе и доставленная к Голдстейну, в цитадель Братства.

Вспоминая прошлое, Мина не сразу обратила внимание, что лидер ангсоца перестал начитывать и отложил диктофон. И теперь глядел на неё в упор из-под круглых очков — как тогда, на крыльце во дворе.

— Что-то случилось, товарищ Голдстейн? — невольно спросила она.

И получила ответ:

— Товарищ Кейн, этим утром мне пришло сообщение от товарищей Мурленда и О’Брайена. Агенты Братства осуществили заговор на Континенте. Старший Брат мёртв.

Мёртв?!

Неужели мёртв?!

Мина не могла поверить своим ушам.

— Да здравствует Революция! — только и смогла выкрикнуть она, подскочив с табурета. Не сумев сдержать радости, охватившей её.

Выходит, это конец — точнее, начало! Выходит, старания сторонников истинного, неискажённого ангсоца не были тщетными! И даже она, несмотря на свой юный возраст, сыграла в этой борьбе немаловажную роль!

Словно ощущая всем телом ликование бушующих толп, она вскинула голову в гордом порыве. И, будто взирая на красные знамёна, вновь развевающиеся на площадях Вашингтона, Лондона и Южного Плацдарма, принялась расстёгивать пуговицы на платье. Быстрее, быстрее, быстрее… Пока Голдстейн не подошёл к ней и окончательно не сорвал его.

Пусть Революция неистовствует! Пусть рушится старый строй! Пусть пропадут навеки Министерства любви и правды, изобилия и мира! Пусть сгинет полиция мыслей, а тюрьмы распахнут свои двери, выпустив заключённых! А она, товарищ Мина Кейн, будет руководить здесь, пока пролы сметают новую знать. Будет во имя Революции неистово совокупляться с товарищем Голдстейном на узкой железной койке. Заявляя, что злосекс — это часть свободы и прав. А из любой ситуации должен найтись выход.

И любому — даже самому крепкому режиму, не стоять вечно.

1) Крааль — деревня у народов Южной Африки. Расставленные кольцом хижины с загоном для скота посередине.

Вернуться к тексту