Странные сны Северуса Снейпа (джен)

Уже потом, когда всё улеглось, и Северус Снейп мог без содрогания вспоминать те первые странные ночи, он несчётное количество раз раскладывал предшествующие события по полочкам, стараясь понять, что же на самом деле послужило причиной или, как говорят магглы, “спусковым крючком”.

Для начала в тот день случилось неожиданное явление на завтрак местной юродивой, которая по какому-то недоразумению называлась провидицей. О, если бы Снейпу взбрело в голову составлять рейтинг самых ненавистных ему людей, то Сибилла Трелони наверняка поборолась бы за почётное третье место с блохастым Блэком. Пожалуй, даже к отцу Снейп не испытывал настолько искреннего и жгучего презрения. Сумасшедшая алкоголичка, у которой пропитый мозг не успевает за языком без костей.

Вот и в то утро Трелони плюхнулась рядом с ним, обдавая удушающим амбре из перегара и тяжёлых благовоний и ослепляя блеском украшений и шалей (а вот интересно, как она, при наличии бессчётного количества гремящих цепочечек и бусиков, ухитряется передвигаться совершенно бесшумно?), уставилась очками-плошками в пространство перед собой и изрекла невпопад:

- Правильные сны расширяют горизонты разума. Мне сегодня снилась мутная река и разноцветная утка на волнах. А когда я обратилась за разъяснениями к внутреннему оку, оно подсказало, что мне следует поведать об этом сне вам. Всем…

Трелони мигнула огромными стрекозиными глазами и широким взмахом руки обвела весь их дружный коллектив, попутно сбив наполненный тыквенным соком кубок. Почти на Снейпа. Только выработанная за долгие годы преподавания реакция спасла его от позора быть облитым.

Пока декан Слизерина уничтожал заклинанием расползающуюся лужу, “нежно” любимые коллеги принялись горячо обсуждать, что бы могла значить разноцветная утка. В какой-то момент разговор перешёл на сны вообще и хорошие в частности. Взрослые люди с энтузиазмом и наперебой рассказывали о своих ночных грёзах и хвастались выводком ручных нюхлеров на поводке (Кеттелберн), танцующими по воздуху под задорный квикстеп книжках, чашках и блюдцах (Флитвик), а также носками, меняющими расцветку по желанию владельца (Дамблдор). Хвала Джиггеру⁽¹⁾, женская болтовня до Снейпа не доносилась.

- Северус, мальчик мой, а что хорошего в последний раз приснилось тебе? — нарочито мягким тоном поинтересовался Дамблдор.

- …Я не вижу сны, — бесстрастно, как он надеялся, признался Снейп.

- Как? — изумился Флитвик. — Но так не бывает!

- Отнюдь, — настоял Снейп. — Окклюментам очень важно контролировать себя в любое время суток. Особенно во сне, когда разум наиболее беззащитен.

- О?!— пискнул декан Когтеврана. — Ну что ж, коллега, поверю вам на слово.

Дамблдор промолчал, но выразительно сверкнул половинками очков и не удержался от понимающей улыбочки, которую не слишком старательно спрятал в бороду. Неприятно, конечно, но Снейп недаром был выдающимся окклюментом и полностью был уверен, что его мысли директору не прочитать. Иначе бы тот устроил ему внеочередное чаепитие с гадостными лимонными дольками и выносом мозга на тему любви и всеобщего блага.

Хорошо, что со стороны Гриффиндора раздался громкий взрыв гиппогрифьего ржания, и разговор сам собой свернул на грядущие занятия.

Снейп залпом допил остывший и невероятно горький кофе и, развевая мантию, размашистым шагом покинул Большой зал. Мало того, что настроение хуже некуда, под стать хмурым тучам на потолке, так ему ещё предстоит тяжёлое испытание — урок у первого курса. Гриффиндор и Слизерин — самое ужасное сочетание. Особенно в этом году, когда в школу прибыла знаменитость — Гарри, отец его, Поттер.

Встречающиеся по пути ученики испуганными тараканами прыскали в стороны, освобождая дорогу. Один мальчишка даже перекрестился при виде мрачного Ужаса подземелий. На это Снейп только презрительно скривился. Магглорождённый, что с него взять?

С привычной стремительностью ворвавшись в кабинет, профессор тяжёлым взглядом обвёл учеников, привычно же поморщился при виде гриффиндорской части аудитории и изрёк:

- Тема сегодняшнего урока: “Разновидности основ зелья от истерики”. Кто мне скажет, в каких случаях его используют?

Старательно проигнорировав взметнувшуюся руку лохматой выскочки, Снейп продолжил допрос первокурсников, чтобы с удовлетворением подтвердить первоначальный вывод: перед ним стадо болванов. Даже некоторые слизеринцы входили в печальное их число.

Дав отмашку на практическую часть задания, он привычно закружил по классу, приглядываясь к разделочным доскам и склоняясь над котлами. Вроде бы всё было как всегда, но вскоре ученики с удивлением, переходящим в ужас, заметили, что Снейп проделывает это в полном молчании и с абсолютно похоронным лицом. От мысли: “Всё настолько плохо, что у профессора даже нет слов”, — ножи застучали интенсивнее, а черпаки закружились энергичнее.

Но декан Слизерина не обращал внимания на копошащихся учеников. Хоть он и был отличным окклюментом, но ничто человеческое не было ему чуждо. Поэтому Снейп смотрел мимо котлов и тщетно пытался привести мысли в порядок.

Сколько он себя помнил, ему ни разу в жизни не снились хорошие сны. Даже в детстве. Особенно в детстве. И даже когда в его жизни появилась Лили, радость была настолько непривычным состоянием, что Снейп испытывал это чувство только во время кратковременных встреч.

Чем старше он становился, тем сильнее сны приобретали отчётливый привкус кошмаров, в которых долгое время центральным героем был вопящий отец. В школе ему на смену пришли мародёры, а после октября 1981 воцарилась Лили. Снейп практически каждую ночь пытался спасти её, но тщетно…

Именно нежелание мучиться по ночам вместе с боязнью стать зависимым от успокоительных, которые пришлось бы ежевечерне хлестать вёдрами, а также чувство вины (но он в этом ни за что себе не признавался) подвигло Снейпа на освоение окклюменции. Но лишь спустя несколько лет периодической бессонницы и упорных занятий сознание подчинилось его воле.

Любые сны канули в Лету, пока в школу не поступил отпрыск Лили.

Весь минувший месяц защита Снейпа трещала по швам еженощно. Смутные образы толклись на краю сознания, заставляя по нескольку раз за ночь вскидываться на кровати. Сколько раз он, проклиная всё и вся, то ворочался, пытаясь найти удобное положение, то часами медитировал. Но тщетно.

Даже не вытерпел и выпил однажды зелье сна без сновидений. Но всё стало только хуже. Беспокойство никуда не делось, и Снейп мучился от него, не отвлекаясь на краткие моменты бодрствования. Так что на следующее утро, когда открыл глаза в положенный час, он был абсолютно не выспавшимся и злым на весь мир.

Поэтому неудивительно, что не особо приятная тема сновидений, мягко говоря, не пришлась ему по вкусу.

От мрачных раздумий Снейпа отвлёк взметнувшийся над котлом Финнигана и печально известного Лонгботтома кроваво-красный дым. Испуганная парочка жалась по одну сторону стола, в другую отпрянули их соседи, наученные горьким опытом первого урока, побросав при этом собственные котлы.

“Чего и следовало ожидать”, — мрачно подумал Снейп и поспешил проверить, что эти идиоты сделали неправильно. По пути погасил пламя под всеми брошенными котлами. Во избежание.

Стоило ему приблизиться к столу, как купол дыма опал. А ровно в тот момент, когда профессор склонился для осмотра содержимого, из котла взметнулась оранжевая струя и превратилась во взвесь. Она осела на лице Снейпа, попала в незащищённые глаза и запершила в горле противной затхлостью.

- Какого смеркута! — рассерженно прошипел Снейп и бросил на остатки зелья чароискатель Эскапина. — Лонгботтом, вы что, возомнили себя Парацельсом?! Вы почему добавили листья ложечницы вместо цветков заунывника? Откуда вы вообще их взяли? Я же раздал вам ингредиенты перед уроком!!! Отвечайте немедленно, болван!

- Это моя вина, сэр. Я случайно… смахнул траву… на пол, — испуганно икая, принялся оправдываться Финниган. — И взял в шкафу… похожую. Простите, профессор… Я случайно…

- Минус десять баллов с Гриффиндора. И вон с глаз моих. А вы что застыли? — прошипел замершим ученикам Снейп, виртуозно очищая мантию от сочных оранжевых пятен. — До конца урока ещё полчаса, и, если руки растут из нужного места, вы успеете сварить основу с самого начала. Ингредиенты у вас на столах. Приступайте!!!

Ученики послушно закивали болванчиками и занялись делом.

А Снейп собрал остатки зелья во флакон, чтобы позже провести анализ получившегося варева. До конца урока он лихорадочно вспоминал, что произойдёт, если листья ложечницы вступят в реакцию с кипящей патокой грюмошмеля, и с ужасом понял, что результат подобного смешивания ему не известен. Да вообще непредсказуем, потому как в малых количествах ложечница легко воспламеняет ум, а при превышении рекомендуемой дозы — вызывает временное помутнение. В то время как патока — сильнейшее успокоительное.

Защитить себя от непрогнозируемых последствий не получится, ведь в состав стандартного нейтрализатора входит тушёная мандрагора, которую ни в коем случае нельзя смешивать с ложечницей.

Поэтому, добросовестно записав в рабочий дневник предварительный анализ и ожидаемые побочные эффекты для психики невольного испытуемого, весь оставшийся день Снейп внимательно наблюдал за собой, отслеживая малейшие изменения в поведении или физическом состоянии.

К вечеру новость о том, что первокурсник едва не угробил Ужас подземелья, облетела школу, и к профессору опасливо присматривались не только ученики, но и привидения. Даже Пивз благоразумно свернул в другой коридор при виде мрачной фигуры декана Слизерина.

“Какое же счастье, что это всё произошло в пятницу, — размышлял Снейп, сидя поздним вечером у горящего камина в своей гостиной. — Целых два дня никого не видеть. Даже в Большой зал подниматься не буду. Пусть домовые эльфы в апартаментах накрывают. Уж как-нибудь слизеринцы без меня выходные переживут. Если что, пропесочу потом старост…”

Мысли медленными флоббер-червями ворочались в голове, веки тяжелели, тело радостно растекалось по удобному креслу. И Снейп даже не заметил, как крепко уснул.

Чтобы проснуться от неожиданного:

- Я вас люблю…

1) Арсениус Джиггер — автор учебника по зельеварению для первого курса «Магические отвары и зелья», книги «Сочинения зельевара», а также учебника «Основы защиты от темных искусств».

Вернуться к тексту