Странные сны Северуса Снейпа (джен)

Уже потом, когда всё улеглось, и Северус Снейп мог без содрогания вспоминать те первые странные ночи, он несчётное количество раз раскладывал предшествующие события по полочкам, стараясь понять, что же на самом деле послужило причиной или, как говорят магглы, “спусковым крючком”.

Для начала в тот день случилось неожиданное явление на завтрак местной юродивой, которая по какому-то недоразумению называлась провидицей. О, если бы Снейпу взбрело в голову составлять рейтинг самых ненавистных ему людей, то Сибилла Трелони наверняка поборолась бы за почётное третье место с блохастым Блэком. Пожалуй, даже к отцу Снейп не испытывал настолько искреннего и жгучего презрения. Сумасшедшая алкоголичка, у которой пропитый мозг не успевает за языком без костей.

Вот и в то утро Трелони плюхнулась рядом с ним, обдавая удушающим амбре из перегара и тяжёлых благовоний и ослепляя блеском украшений и шалей (а вот интересно, как она, при наличии бессчётного количества гремящих цепочечек и бусиков, ухитряется передвигаться совершенно бесшумно?), уставилась очками-плошками в пространство перед собой и изрекла невпопад:

- Правильные сны расширяют горизонты разума. Мне сегодня снилась мутная река и разноцветная утка на волнах. А когда я обратилась за разъяснениями к внутреннему оку, оно подсказало, что мне следует поведать об этом сне вам. Всем…

Трелони мигнула огромными стрекозиными глазами и широким взмахом руки обвела весь их дружный коллектив, попутно сбив наполненный тыквенным соком кубок. Почти на Снейпа. Только выработанная за долгие годы преподавания реакция спасла его от позора быть облитым.

Пока декан Слизерина уничтожал заклинанием расползающуюся лужу, “нежно” любимые коллеги принялись горячо обсуждать, что бы могла значить разноцветная утка. В какой-то момент разговор перешёл на сны вообще и хорошие в частности. Взрослые люди с энтузиазмом и наперебой рассказывали о своих ночных грёзах и хвастались выводком ручных нюхлеров на поводке (Кеттелберн), танцующими по воздуху под задорный квикстеп книжках, чашках и блюдцах (Флитвик), а также носками, меняющими расцветку по желанию владельца (Дамблдор). Хвала Джиггеру⁽¹⁾, женская болтовня до Снейпа не доносилась.

- Северус, мальчик мой, а что хорошего в последний раз приснилось тебе? — нарочито мягким тоном поинтересовался Дамблдор.

- …Я не вижу сны, — бесстрастно, как он надеялся, признался Снейп.

- Как? — изумился Флитвик. — Но так не бывает!

- Отнюдь, — настоял Снейп. — Окклюментам очень важно контролировать себя в любое время суток. Особенно во сне, когда разум наиболее беззащитен.

- О?!— пискнул декан Когтеврана. — Ну что ж, коллега, поверю вам на слово.

Дамблдор промолчал, но выразительно сверкнул половинками очков и не удержался от понимающей улыбочки, которую не слишком старательно спрятал в бороду. Неприятно, конечно, но Снейп недаром был выдающимся окклюментом и полностью был уверен, что его мысли директору не прочитать. Иначе бы тот устроил ему внеочередное чаепитие с гадостными лимонными дольками и выносом мозга на тему любви и всеобщего блага.

Хорошо, что со стороны Гриффиндора раздался громкий взрыв гиппогрифьего ржания, и разговор сам собой свернул на грядущие занятия.

Снейп залпом допил остывший и невероятно горький кофе и, развевая мантию, размашистым шагом покинул Большой зал. Мало того, что настроение хуже некуда, под стать хмурым тучам на потолке, так ему ещё предстоит тяжёлое испытание — урок у первого курса. Гриффиндор и Слизерин — самое ужасное сочетание. Особенно в этом году, когда в школу прибыла знаменитость — Гарри, отец его, Поттер.

Встречающиеся по пути ученики испуганными тараканами прыскали в стороны, освобождая дорогу. Один мальчишка даже перекрестился при виде мрачного Ужаса подземелий. На это Снейп только презрительно скривился. Магглорождённый, что с него взять?

С привычной стремительностью ворвавшись в кабинет, профессор тяжёлым взглядом обвёл учеников, привычно же поморщился при виде гриффиндорской части аудитории и изрёк:

- Тема сегодняшнего урока: “Разновидности основ зелья от истерики”. Кто мне скажет, в каких случаях его используют?

Старательно проигнорировав взметнувшуюся руку лохматой выскочки, Снейп продолжил допрос первокурсников, чтобы с удовлетворением подтвердить первоначальный вывод: перед ним стадо болванов. Даже некоторые слизеринцы входили в печальное их число.

Дав отмашку на практическую часть задания, он привычно закружил по классу, приглядываясь к разделочным доскам и склоняясь над котлами. Вроде бы всё было как всегда, но вскоре ученики с удивлением, переходящим в ужас, заметили, что Снейп проделывает это в полном молчании и с абсолютно похоронным лицом. От мысли: “Всё настолько плохо, что у профессора даже нет слов”, — ножи застучали интенсивнее, а черпаки закружились энергичнее.

Но декан Слизерина не обращал внимания на копошащихся учеников. Хоть он и был отличным окклюментом, но ничто человеческое не было ему чуждо. Поэтому Снейп смотрел мимо котлов и тщетно пытался привести мысли в порядок.

Сколько он себя помнил, ему ни разу в жизни не снились хорошие сны. Даже в детстве. Особенно в детстве. И даже когда в его жизни появилась Лили, радость была настолько непривычным состоянием, что Снейп испытывал это чувство только во время кратковременных встреч.

Чем старше он становился, тем сильнее сны приобретали отчётливый привкус кошмаров, в которых долгое время центральным героем был вопящий отец. В школе ему на смену пришли мародёры, а после октября 1981 воцарилась Лили. Снейп практически каждую ночь пытался спасти её, но тщетно…

Именно нежелание мучиться по ночам вместе с боязнью стать зависимым от успокоительных, которые пришлось бы ежевечерне хлестать вёдрами, а также чувство вины (но он в этом ни за что себе не признавался) подвигло Снейпа на освоение окклюменции. Но лишь спустя несколько лет периодической бессонницы и упорных занятий сознание подчинилось его воле.

Любые сны канули в Лету, пока в школу не поступил отпрыск Лили.

Весь минувший месяц защита Снейпа трещала по швам еженощно. Смутные образы толклись на краю сознания, заставляя по нескольку раз за ночь вскидываться на кровати. Сколько раз он, проклиная всё и вся, то ворочался, пытаясь найти удобное положение, то часами медитировал. Но тщетно.

Даже не вытерпел и выпил однажды зелье сна без сновидений. Но всё стало только хуже. Беспокойство никуда не делось, и Снейп мучился от него, не отвлекаясь на краткие моменты бодрствования. Так что на следующее утро, когда открыл глаза в положенный час, он был абсолютно не выспавшимся и злым на весь мир.

Поэтому неудивительно, что не особо приятная тема сновидений, мягко говоря, не пришлась ему по вкусу.

От мрачных раздумий Снейпа отвлёк взметнувшийся над котлом Финнигана и печально известного Лонгботтома кроваво-красный дым. Испуганная парочка жалась по одну сторону стола, в другую отпрянули их соседи, наученные горьким опытом первого урока, побросав при этом собственные котлы.

“Чего и следовало ожидать”, — мрачно подумал Снейп и поспешил проверить, что эти идиоты сделали неправильно. По пути погасил пламя под всеми брошенными котлами. Во избежание.

Стоило ему приблизиться к столу, как купол дыма опал. А ровно в тот момент, когда профессор склонился для осмотра содержимого, из котла взметнулась оранжевая струя и превратилась во взвесь. Она осела на лице Снейпа, попала в незащищённые глаза и запершила в горле противной затхлостью.

- Какого смеркута! — рассерженно прошипел Снейп и бросил на остатки зелья чароискатель Эскапина. — Лонгботтом, вы что, возомнили себя Парацельсом?! Вы почему добавили листья ложечницы вместо цветков заунывника? Откуда вы вообще их взяли? Я же раздал вам ингредиенты перед уроком!!! Отвечайте немедленно, болван!

- Это моя вина, сэр. Я случайно… смахнул траву… на пол, — испуганно икая, принялся оправдываться Финниган. — И взял в шкафу… похожую. Простите, профессор… Я случайно…

- Минус десять баллов с Гриффиндора. И вон с глаз моих. А вы что застыли? — прошипел замершим ученикам Снейп, виртуозно очищая мантию от сочных оранжевых пятен. — До конца урока ещё полчаса, и, если руки растут из нужного места, вы успеете сварить основу с самого начала. Ингредиенты у вас на столах. Приступайте!!!

Ученики послушно закивали болванчиками и занялись делом.

А Снейп собрал остатки зелья во флакон, чтобы позже провести анализ получившегося варева. До конца урока он лихорадочно вспоминал, что произойдёт, если листья ложечницы вступят в реакцию с кипящей патокой грюмошмеля, и с ужасом понял, что результат подобного смешивания ему не известен. Да вообще непредсказуем, потому как в малых количествах ложечница легко воспламеняет ум, а при превышении рекомендуемой дозы — вызывает временное помутнение. В то время как патока — сильнейшее успокоительное.

Защитить себя от непрогнозируемых последствий не получится, ведь в состав стандартного нейтрализатора входит тушёная мандрагора, которую ни в коем случае нельзя смешивать с ложечницей.

Поэтому, добросовестно записав в рабочий дневник предварительный анализ и ожидаемые побочные эффекты для психики невольного испытуемого, весь оставшийся день Снейп внимательно наблюдал за собой, отслеживая малейшие изменения в поведении или физическом состоянии.

К вечеру новость о том, что первокурсник едва не угробил Ужас подземелья, облетела школу, и к профессору опасливо присматривались не только ученики, но и привидения. Даже Пивз благоразумно свернул в другой коридор при виде мрачной фигуры декана Слизерина.

“Какое же счастье, что это всё произошло в пятницу, — размышлял Снейп, сидя поздним вечером у горящего камина в своей гостиной. — Целых два дня никого не видеть. Даже в Большой зал подниматься не буду. Пусть домовые эльфы в апартаментах накрывают. Уж как-нибудь слизеринцы без меня выходные переживут. Если что, пропесочу потом старост…”

Мысли медленными флоббер-червями ворочались в голове, веки тяжелели, тело радостно растекалось по удобному креслу. И Снейп даже не заметил, как крепко уснул.

Чтобы проснуться от неожиданного:

- Я вас люблю…

1) Арсениус Джиггер — автор учебника по зельеварению для первого курса «Магические отвары и зелья», книги «Сочинения зельевара», а также учебника «Основы защиты от темных искусств».

Вернуться к тексту

Вначале он решил, что ему показалось. Ну, действительно, мало ли что может показаться едва задремавшему профессору зельеварения, смертельно уставшему после тяжёлого учебного дня. Недели. Месяца.

Поэтому Снейп поёрзал в кресле, прогоняя подальше мысль, что надо бы встать, раздеться и лечь в постель.

- Вы что, не слышите? Я вас люблю.

Голос был незнаком. Не то чтобы Снейп знал всех учеников по голосам. Просто эта резкая и сухая манера произношения была не похожа ни на манерную речь студентов из богатых чистокровных семей, ни на плебейский говорок магглорождённых, ни на характерные акценты шотландцев или ирландцев.

Снейп аккуратно открыл левый глаз, занавешенный ниспадающими на лицо прядями, и с удивлением уставился на сидящую напротив него… пусть будет девицу.

Болезненно худая, вся в чёрном, с длинными чёрными же волосами и густо подведёнными глазами, она с пугающим восторгом (так профессор Спраут смотрит на благополучно принявшиеся черенки ядовитой тентакулы) разглядывала его. Стоило девчонке заметить, что Снейп уже не спит, она расползлась в широченной улыбке и с восторгом прижала руки к… пусть будет груди.

- Здрасти…

Снейп перестал притворяться, аккуратно, стараясь не спугнуть, выпрямился в кресле и украдкой поправил крепление палочки. Нет, так-то он неплохо владел невербалкой, но иногда ведь достаточно просто пригрозить…

- Добрый вечер, — кашлянув, поприветствовал он незваную гостью. — А как вы, собственно, тут оказались?

Вопрос был более чем актуальным: в защищённые апартаменты декана Слизерина проникнуть без разрешения хозяина мог только директор.

- А я не знаю, — пожало острыми плечами это недоразумение и зачастило: — Я “Дары смерти” в очередной раз смотрела и, видать, уснула перед телеком. А тут — вы. Какое же это счастье! Вы себе просто не представляете, как я рада вас вживым видеть! Это же вы? На самом деле? Я вас, правда, немного другим представляла, но как только увидела, сразу поняла, что это вы. А у вас тут уютненько. И мрачненько. Всё, как я люблю.

В камине пронзительно треснуло горящее полено не то польщённо, не то возмущённо. А Снейп пытался осознать сказанное:

- Позвольте уточнить: вы меня знаете?

Девица часто-часто затрясла головой, не сводя с него распахнутых глаз. Снейп не отказал себе в удовольствии и попытался её пролегилиментить, но тщетно. Он словно наткнулся на огромное ничто. Даже у самого распоследнего тупицы, навроде Кэбба или Гойла, не было такой звенящей пустоты в мозгах.

Ошарашенный Снейп глядел на гостью, она смотрела на него в ответ, пока не спохватилась и не затараторила:

- Конечно, знаю. Я лет с пяти ваша фанатка. Все книги прочла и фильмы несколько раз пересмотрела. И заметки мамы Ро внимательно изучила, и интервью, и не вошедшее в книгу. И вообще, я — модератор форума. Точнее, ветки про вас — самого молодого мастера зельеварения за последние сто лет, доблестного двойного шпиона и бесконечно преданного своей первой любви волшебника. После стольких лет, — громко всхлипнув, девица с дешёвой патетикой взмахнула рукой. — Всегда.

Снейп едва удержался, чтобы не швырнуть в чокнутую Сектусемпрой.

- Честное слово, я в вас всегда верила, даже когда Гарри вас во всяких глупостях подозревал. Немного, правда, засомневалась, когда вы на башне Аваду бросили, но буквально до следующей книги. А уж после сцены в Воющей хижине… — Девица внезапно горестно всхлипнула и натурально заревела. — Как же это было ужасно. И как несправедливо. Вот за что мама Ро так с вами?

Услышанный бред немного охладил закипающий гнев, но лишь слегка. А вот женские слёзы сделали своё дело. Опешивший Снейп подождал, но истерика только набирала силу. Тогда он вызвал заклинанием струю ледяной воды и окатил ею рыдающую гостью. Она тоненько пискнула, вскочила с кресла, с негодованием уставилась на него и икнула. По её лицу стекали капли воды, но ужасный макияж не смылся, да и сама девушка выглядела на удивление сухой. Снейп прикипел взглядом к её ступням — лужа отсутствовала.

Возмущённая девица, ведомая стадным инстинктом, тоже уставилась под ноги, затем ощупала себя и с удивлением спросила:

- А как?..

- Магия, — бросил привычную отговорку не менее ошарашенный Снейп и скомандовал: — Садись!

Гостья послушно плюхнулась в кресло и уставилась на него преданным взглядом. А ещё настолько восхищённым, что профессор на мгновение завис. Так на него когда-то смотрела Лили. Забавная рыжеволосая ведьма с потрясающими зелёными глазами. Давно забытое чувство потери кольнуло под ложечкой, и Снейп потратил какое-то время на то, чтобы вернуть себе стремительно исчезающий контроль.

- Так, а теперь коротко и по существу: кто ты такая и что за чушь только что несла?

Лили как-то дала ему прочитать странную книжку, в которой девочка Алиса гуляла по волшебному миру. Настоящей магии в истории практически не было, зато глупостей автор засунул от души. Так вот, разговор с этой “фанаткой” очень напоминал чаепитие у сбрендившего шляпника.

К его раздражению и досаде девица не могла толком рассказать ни кто она, ни откуда о нём узнала, ни раскрыть подробности случившегося на Астрономической башне или в Воющей хижине. Чему искренне удивилась. Она кривилась, злилась, пыталась писать и рисовать на выпрошенной бумаге, даже что-то там изображала бешеным мимом. Но тщетно.

Зато без проблем поведала о великом множестве таких же как она поклонниц и поклонников его скромной личности. Которые искренне считают, что Снейп — настоящий красавчик. (Ага, именно поэтому у него в апартаментах нет зеркала). И, несмотря на сволочной характер, на самом деле он очень хороший, но где-то в глубине души. (Серьёзно?) А ещё он талантливый зельевар с альтернативным подходом к проведению уроков. (С первым абсолютно согласен). Не менее талантливый волшебник, который уже в школе создавал гениальные заклинания. (Тут Снейп застал себя за непривычным ощущением мягкого огня где-то в области сердца). Замечательный декан, который готов в любой момент прийти на помощь подопечным. (На этой фразе Снейп с удивлением почувствовал стыд). Умеющий искренне любить, но не каждого и не всегда. (Тут у него повторно кольнуло под ложечкой). Отличный крёстный. (Интересно, чей?) Невероятно храбрый двойной шпион, который не побоялся бросить открытый вызов самому Волан-де-Морту. (От этого утверждения Снейп искренне опешил).

Под конец экзальтированной речи сомнительные комплименты сыпались из странной девицы, как драже Берти Боттс из неаккуратно вскрытой пачки. У Снейпа от этой редкостной чуши ощутимо дёргался глаз, а в висках нарастала тупая и противная боль. Хотелось грязно выругаться и отчего-то какао.

Когда гостья взялась по второму кругу рассказывать, какой популярностью его личность пользуется у ей подобных чудиков, Снейп не выдержал:

- Где ты… набралась этой… несусветной… глупости? — Он отчего-то старался подбирать приличные слова, а также пару раз с усилием одёргивал тянущуюся к палочке руку. — Кто тебе вообще сказал, что эта… это… всё обо мне?! Да я ненавижу детей!

- Знаю, — пискнула девица, — но вы их всё равно защищаете.

- С фига ли?!

- Потому что вы декан и герой и не можете по-другому, — выдала сумасшедшая. — Как вы этого не понимаете? Вы же собственной душой пожертвовали, чтобы… — Она глухо раскашлялась, но вскоре продолжила уверенным полушёпотом. — Просто поверьте. Вы хороший, несколько миллионов людей по всему миру ошибаться не могут.

- Они магглы что ли? — прищурился Снейп.

- Д-да… — сдавленно пискнула эта дура.

- Оно и понятно, — расхохотался Снейп. — Послушай меня, деточка. Любой волшебник моложе двадцати пяти лет на собственном опыте знает, какая я редкостная сволочь, а их родственники с радостью бросят мне вслед “недобиток”. Я — пожиратель смерти и убийца.

- Неправда, — вскричала девица, размахивая костлявыми кулачками. — Профессор, да вас же подставили с этим пророчеством. И если бы вы знали, о ком там говорится, не раскрыли бы его Лорду.

- Ты ничего не понимаешь! — оборвал её причитания Снейп.

- Пускай, но я знаю, что вы всё-всё искупили. Своими храбрыми поступками. Своей жизнью, наконец!

Девица очень знакомым жестом упрямо выдвинула вперёд острый, дрожащий подбородок. Он в детстве точно так же запрокидывал голову, чтобы сдержать подступающие слёзы. И это повторно охладило его гнев.

- Уходи, — устало потребовал Снейп. — Убирайся туда, откуда пришла.

- Профессор, зачем вы так? Я же вас порадовать хотела. Чтобы вам не было так одиноко…

Слёзы всё-таки потекли по её щекам, а Снейп не выдержал и выхватил палочку:

- Пошла вон!

Девица испуганно взвизгнула и растаяла чёрным дымом.

Снейп устало обмяк в кресле и раздражённо потёр висок. Головная боль всё сильнее вгрызалась в голову.

- И нахрена ты на неё сорвался? Подумаешь, в слёзы ударилась. Но так-то она дело говорила. Характер, может, у тебя не очень, но с твоим прошлым это и не удивительно. Лично я считаю, что попал бы ты на Когтевран, глядишь, всё по-другому было бы. Не с теми ты, Сев, волшебниками связался.

Одетый в рваные джинсы и чёрную футболку с небрежно повязанным галстуком в сине-бронзовых цветах парень стоял около шкафа и смотрел на него с укоризной и (чтоб он гной бубонтюбера без перчаток собирал) сочувствием.

- Ты что, тоже фанат?

- Ага, — обрадовался парень. Хотя, какой парень? Теперь, когда он вышел в круг неяркого света от камина, стало понятно, что ему лет двадцать пять. — Только не такой радикальный.

- Это как? — устало поинтересовался Снейп.

- Достоинства признаю, на недостатки глаза не закрываю. И знаю, как тяжело тебе было, Сев, и ты как мог, так и крутился. И докрутился до метки. Не, я всё понимаю. На Слизерине полукровке по-другому было нельзя. И с рыжей нехорошо получилось. Но тут, чувак, кто угодно обозлился бы… А она дура. Как, впрочем, любой пятнадцатилетний подросток. Сам таким был. Ты же знаешь, что такое дихотомия? — поинтересовался незнакомец. — Ну вот. Мир чёрно-белый. Правда либо моя, либо никакая. Чужого мнения не слышим из принципа. Сев, ты чего это?

- Я понял, — глухо выдавил сквозь сдавленный смех Снейп. — Это мне просто снится.

- Ясен-красен, снится, — согласился незнакомец. — Слушай, Сев, что-то ты мне в принципе не нравишься. У тебя всё в порядке?

От его искреннего и участливого тона Снейп не выдержал и расхохотался в голос. Он захлёбывался смехом, вытирал слёзы и отчего-то не боялся, что этот странный незнакомец воспользуется его беспомощностью. Парень уселся в соседнее кресло и терпеливо ждал, пока Снейп придёт в себя, чтобы спокойным тоном поинтересоваться:

- Так чё случилось-то?

- Поттер, — неожиданно для себя признался Снейп сквозь прижатые к лицу ладони. — На первый курс поступил.

- А директор, небось, давит? Слушай, я понимаю, что это не моё дело, но пацан-то реально ни в чём не виноват. Ему и так несладко жилось. И вообще, говорят же, что сын за отца не отвечает. Ты подумай об этом, лады?

Голос незнакомца становился всё глуше, и когда Снейп поднял на соседнее кресло взгляд, в нём никого не оказалось. Профессор бездумно рассматривал потрёпанную обивку, как будто она могла ему что-то рассказать. Потом с тяжёлым вздохом откинулся на подголовье и закрыл глаза.

Раз, и сознание отключилось, как электрическая лампочка.

Проснулся он резко, когда часы показывали начало восьмого, с неудовольствием понимая, что ночь провёл в пусть удобном, но всё же кресле. Тело предсказуемо затекло, голова гудела, как после неочищенной сивухи (было дело, пробовал), в шея противно хрустела, настроение было мерзопакостным.

Приснившееся ночью казалось невероятно странным и безумным. И оно именно приснилось, ведь охранные чары показывали, что незваных (как и званых) гостей в покоях декана Слизерина не было. Уже три недели как.

Кряхтя и поругиваясь в пустоту, Снейп привёл себя в порядок, вызвал домового эльфа, заказал огромную джезву крепчайшего кофе и отправился заполнять дневник наблюдений. Он тщательно (и хотелось бы верить, что объективно) набросал краткий обзор, который закончил словами:

"Судя по всему, видения подопытного обусловлены его потаёнными желаниями. А именно: потребностью в получении одобрения, признания заслуг, а также стремлением найти понимание и любовь”.

С собой Снейп политесы не разводил: тот мужчина, которого так искренне хвалила странная девица, не имел к нему настоящему никакого отношения. Поэтому вспоминать незаслуженные комплименты было немного горько. Вот так вот впервые в жизни тебя похвалили, а всё равно не по адресу.

После усиленной медитации и третьей чашки кофе Снейп постановил, что жизнь потихоньку налаживается. Он немного подумал, надел выходную мантию и направился к камину. Оставаться одному не хотелось. Друзей у него не было, близких отношений с кем-либо — тоже, поэтому вариант напроситься к кому-нибудь в гости им даже не рассматривался.

Снейп бросил в камин горсть летучего пороха и произнёс: “Дырявый котёл”. Пожалуй, в такую субботнюю рань он не встретит в магазинах Косой аллеи и Лютного переулка ни бывших учеников, ни случайных знакомых, ни “приятелей” по весьма неприятному прошлому. Ему хотелось быть где угодно, только не в этом старом замке с его давящими стенами, галдящими детьми и надоевшими за столько лет бывшими учителями и нынешними коллегами.

Вначале он старательно отвлекал себя интересными разговорами в аптеке Малпеппера, потом неплохо развлёкся в лавке Пиппина, привычно критикуя выставленные товары и яростно споря с Мэрри об оптимальном времени выдержки фокусирующего зелья.

С неожиданным аппетитом закусил в чайной Розы Ли, чтобы со свежими силами совершить набег на лавку старьёвщика, где разжился парочкой интересных книженций. В общем, делал всё то, на что ему вечно не хватало времени. Или не особо хотелось.

Хотя стоило признаться самому себе: даже сейчас его настроение было не совсем прогулочным. Но Снейп упорно бродил от магазина к магазину и даже наведался в “Лавку древностей”, где долго изучал полки под недовольное сопение продавца.

В общем, Снейп, как мог, отвлекал себя, чтобы не вспоминать события прошлой ночи, не думать о ней и не чувствовать. Получалось неплохо, и после обеда он даже решил, что пришёл в достаточное состояние духа для возвращения в школу. Да и книженции, как на подбор, оказалась записками малоизвестных зельеваров. Их имена Снейпу ничего не говорили, но некоторые рецепты или их предварительные расчёты удивляли своей оригинальностью.

Поэтому остаток дня он решил посвятить опытам. Тем более, что слишком давно не экспериментировал. И Снейп ни разу не лгал, когда ежегодно пел на первом занятии оду красоте медленно кипящего котла и по праву считал себя отличным зельеваром.

“Хоть что-то в болтовне той сумасшедшей было правдой”, — самодовольно подумал он и тотчас скривился, будто раскусил драже со вкусом ушной серы. Вся тщательная работа по отвлечению от событий прошлой ночи едва не обернулась прахом из-за этой глупой мысли.

Снейп выдал себе окклюменционный подзатыльник и направился в аптеку Слага и Джиггера. Пожалуй, обмен колкостями с язвительным стариком Ливсденом — это то, что сейчас нужно, и непременно поднимет ему настроение.

К вечеру от дурных мыслей не осталось и следа. Норвежский зельевар с труднопроизносимой фамилией (или именем) Манвинтсбрекка был (или была) пылким адептом старых практик сейда⁽¹⁾ в части всяческих зелий для расширения сознания, прояснения сознания, его запутывания и прочих милых гадостей. А у Снейпа в личных покоях, в особом шкафчике, под заклинанием сокрытия как раз хранились свежайшие мухоморы и несколько веточек ресниц Бальдра. Поэтому, похвалив себя за предусмотрительную запасливость, зельевар погрузился в сладостный мир миазмов и испарений.

От прекрасного угара он очнулся глубокой ночью. Зелье навязанных снов мягко мерцало в темноте. Это был сложнейший многокомпонентный и многоуровневый рецепт, и Снейп заслуженно гордился собой. Вот так вот, сходу сварить незнакомое зелье, да он красавчик! В переносном смысле…

Остатков сил хватило, чтобы сжевать что-то съедобное с подноса на столике (очевидно, прислали с кухни) и, не раздеваясь, рухнуть ничком на кровать.

Разбудило его ласковое прикосновение к левому уху и манерное сюсюканье в него же:

- Долгоно-осик, просыпайся. Я соскучилась.

- Мы соскучились, — грудным голосом произнесла рука на правой щеке и щёкотно спустилась к самой выдающейся части его лица.

Перед глазом мелькнул устрашающий маникюр, и Снейп инстинктивно отпрянул, наткнувшись на тело, невесть откуда взявшееся в его кровати. Тело приятно пахло, резво облапило его ниже пояса и совершенно по-девчоночьи захихикало:

- Шалунишка!

Что делать с женщиной на кровати и не только на ней, Снейп знал и умел, чай не мальчик. Но опыта подобного пробуждения у него ещё не было. Встречи со случайными партнёршами были плодотворными и кратковременными: встретились, причинили друг другу приятное, разошлись. И тем более ни одна его сокроватница не позволяла себе подобную фривольность. Не говоря о том, что в его апартаменты не было ходу никому постороннему. До прошлой ночи…

Потрясённый страшной догадкой, Снейп ловко оттолкнулся от матраса и рывком поднялся на колени, попутно кляня себя, что оставил палочку в лаборатории. И тут же мимолётно удивился, почувствовав её в руке.

Незнакомок было две. Одна — огненно-рыжая зеленоглазая женщина, чем-то отдалённо напоминавшая Лили. Но вызывающе фигуристая и с нереально белоснежной кожей. Живые женщины такими не бывают даже после суперсильных чар гламура. Вторая была гораздо моложе и не менее фигуристой, с каштановыми кудрями и белоснежно-идеальной улыбкой. Хвала Джиггеру, они были одеты, если их откровенные наряды можно было назвать одеждой.

Рыжеволосая воспользовалась его недоумением и с плавной грацией потянулась к нему.

- Севи, а давай снимем с тебя всё лишнее? — произнесла она тем самым грудным голосом, от которого мгновенно кружится голова.

Но Снейп не поддался её чарам, отпрянул ещё сильнее, аккуратно, задним ходом отползая к краю кровати. И на всякий случай наставил на незнакомок палочку. Они спокойно следили за его манёврами. Кудрявая разлеглась в нескромной позе, а рыжая принялась наматывать на коготь прядь волос. И та, и другая бросали на него призывные взгляды. Причём глаза рыжеволосой явственно поменяли цвет на светло-карий.

Внезапно пятками, а затем и пятой точкой Снейп упёрся в препятствие. Препятствие радостно хихикнуло и обвило его изящными ручками. Застигнутый врасплох профессор замер испуганным кроленем и аккуратно покосился в сторону нового действующего лица этого странного фарса.

Кожа хрупкой белокурой нимфы излучала неземное сияние, огромные небесно-голубые глаза смотрели на него с обожанием, а шикарные ресницы трепетали от радости. Она потянулась к нему с поцелуем, но Снейп бдительно прижал палец к её губам. Блондинка с пугающим энтузиазмом облизала его и вознамерилась укусить, так что Снейп еле успел отдёрнуть несчастную конечность.

- Куда же ты? — пропела нимфа нежнейшим голоском, хищно протягивая к нему руки.

- Я, я, я… — промямлил Снейп и с растущей тревогой огляделся по сторонам.

В его спальне творилось форменное непотребство. Такого наплыва шикарных красоток Снейп не лицезрел даже во влажных снах на заре своей юности.

- Грачёнок, чего же ты медлишь? — пропела стоящая около комода черноволосая гурия, смутно похожая на бешеную Беллу. Она стянула с груди алый шарф, открывая вид на шикарное декольте. У Лестрейндж такого богатства не было и в помине.

- Неужели кто-то был плохим мальчиком и хочет, чтобы его наказали? — промурлыкала сухощавая дама в прямоугольных очках на носу. Эта пародия на МакГонагалл была раздета до клетчатой мини-юбочки, коротенького топа и ремней по всему телу. В руках она держала лаково поблёскивающий стек.

- Тебе стоит лишь слово сказать, и я стану той, кем ты захочешь, — пообещала выпускница-метаморф из Пуффендуя, семафоря о своих намерениях алым оттенком шевелюры.

И стоило Снейпу кивнуть в растерянности, как пуффендуйка принялась медленно крутиться на месте, тасуя чужие облики. Перед шокированным профессором вначале предстали спелые ученицы Хогвартса разных возрастов и внешности. Хвала Джиггеру, ему незнакомые. Им на смену пришла белобрысая лошадиноподобная тётка, вызвавшая смутное чувство тревоги. Потом появилась низкорослая толстуха в розово-парашютистом белье, которая посмотрела на него и по-жабьи облизнула губы розовым же языком с острым кончиком. Скорее всего, она думала, что это выглядит очень эротично, но Снейпа передёрнуло от брезгливости. После неё призывно блеснула фальшивыми бриллиантами в очках… пусть будет Скиттер.

Нервы Снейпа сдали при виде проявляющегося полупрозрачного балахона и копны волос. Особенно, когда до него донеслось бряканье всяческих бус и браслетов. Не дожидаясь нового облика, который точно будет таким же ужасным, как и предыдущие, Снейп сдавленно выпалил: “Я в душ”, — и рванул к выходу из спальни.

Прижавшись спиной к двери, он какое-то время прислушивался к доносящимся из-за неё звукам. Вроде бы там никто не возмущался. Наоборот, из комнаты раздавался воркующий смех. Пару раз Снейп отчётливо расслышал “лапочка”, “воронёнок”, “стесняшка” и инфернальное “буратино”.

Профессор мужественно напомнил себе, что он не только зельевар, но и окклюмент. Только из его попыток добиться просветления разума ничего не вышло. Концентрацию раз за разом сбивали взрывы женского смеха. Снейп уже был готов в отчаянии побиться затылком о дверное полотно, когда услышал:

- Эй, Сев, ты чего там стоишь, как неродной?

На него из глубины кресел смотрели две печально знакомые рожи: парень и девица из вчерашнего сна. И если парень с живым удивлением рассматривал жмущегося у двери профессора, девица выглядела подозрительно взволнованной. И тут Снейпа во второй раз осенило.

- Признавайся, это твоих рук дело? — рассердился он и молнией метнулся к сжавшейся в кресле девице. — Это ведь ты их ко мне подослала? Зачем?

- Уоу-уоу-уоу, чувак, погоди. — Парень подскочил и попытался загородить собой испуганно попискивающую девицу. — Ты же видишь, в таком состоянии она тебе ничего не объяснит.

Снейп обменялся с ним негодующими взглядами, а потом выхватил палочку и с удовольствием разбомбил стеллажи с книгами. По самой границе сознания промелькнула мысль, что там есть настоящие раритеты, но её прогнала циничная: “Во сне не жалко”.

Когда на душе значительно полегчало, Снейп нарочито спокойным тоном поинтересовался:

- Откуда в моей спальне бордельные шлюхи самого гнусного пошиба? Самое главное, для чего?

Парень, выслушав его заявление, хрюкнул и бросился к упомянутой комнате со словами: ”Я должен это увидеть!”

Девица горестно пыхтела, сопела, вздыхала, то открывала, то закрывала рот. В общем, маялась, но упорно молчала.

Из спальни отчётливо доносилось приветливое воркование и кокетливое хихиканье. Потом мужской голос клятвенно пообещал проверить, куда запропастился сбежавший хозяин.

Вернулся парень впечатлённым по самое “немогу”, как говорили магглорождённые студенты.

- Ну, мать, ты даёшь. Бабы, конечно, секси, но от тебя я такого не ожидал. И поддерживаю Сева: на фига ты это затеяла? Порадовать так решила?

- Он мне вчера не поверил. Я с девочками на форуме посоветовалась, и мы подумали, что одного моего признания в любви будет недостаточно. И предположили, что было бы неплохо показать ему… Ну… Что его многие любят, — почему-то именно парню объясняла стремительно краснеющая девица. На Снейпа она старательно не смотрела. — Причём те, кого он хорошо знает.

- То есть вы решили вдарить пейрингом по непробиваемому ему? Ну, а что, логично.

- Вдарить чем? — у него же поинтересовался Снейп.

- Пейрингом, — опередил оживившуюся девицу парень. — Это любовные и сексуальные отношения между двумя людьми. Если я правильно понял, у тебя в спальне гарем из Эванс, Грейнджер, Лавгуд. Хотя это может быть и вейла. Ещё МакГонагалл. Кстати, зачётный у неё костюмчик. Да и Бэлла порадовала. Про Тонкс промолчу. Она одна всю компашку может заменить, — откровенно наслаждался ситуацией парень. — Я только понять не могу: ты чего от них сбежал, брат? Да и вообще, будто ты подростком о таком не мечтал? Неужто побоялся не вывезти?

- Не вижу ничего смешного, — прошипел Снейп. — Это моя спальня, и только я решаю, кого туда приглашать. И когда. Да и вообще — они странные. А я не извращенец!

- Ну, малость искусственные, тут ты прав. Но если только поразвлечься, то сойдёт.

- Как вы можете так всё опошлить? И такими словами обзываться. Девочки просто должны рассказать, какой вы хороший. Чтобы вы наконец-то в это поверили, — возмутилась девица.

- Я не знаю, что вы там задумали, но получился настоящий гарем падишаха. Причём наложницы на любой вкус, — усмехнулся парень.

Естественно, девица не поверила, смерила их возмущённым взглядом, вскочила на ноги и решительно направилась в спальню. Вскоре оттуда послышался её гневный крик. Она отчитывала собравшихся там красавиц в таких выражениях, какими Кеттелберн порой поносил покусавшую его тварь. Смачно и задорно.

В гостиную девица вернулась всклокоченной и полыхающей искренним негодованием.

- Всё. Я их прогнала. Такие наглые, что просто ужас. И ничуточки не похожие. И я ничего не понимаю! Всё должно было быть совсем не так! Профессор, простите меня, пожалуйста, — взмолилась она. — Они и в самом деле должны были просто рассказать, за что они вас полюбили. И только.

- И зачем? — в очередной раз попытался понять чужую логику Снейп.

- Как зачем? Чтобы вы были счастливым, — выдало это чудо.

- А зачем тебе надо, чтобы я был счастлив?

- Ну, — замялась девица и нехотя призналась: — Просто у вас такая несчастная жизнь, что это несправедливо.

- А разве ты не знаешь, деточка, что жизнь в принципе несправедлива? — рассерженной змеёй вскинулся Снейп.

Он терпеть не мог разговоры об этом самом. Уж чего-чего, а правду жизни он хлебал такой щедрой ложкой, что порой захлёбывался. И с раннего детства уяснил: глупо требовать от кого бы то ни было справедливости.

И тут из спальни донёсся смех. Мужской. Многоголосый. Интригующий.

Снейп и его гости недоумённо переглянулись. Потом парень и девица состроили такие сложные лица, что профессор на всякий случай поднял палочку наизготовку.

- Если это те, о ком я подумал, то ты, малая, попала, — с весёлой улыбкой протянул парень.

- А, давай, ты посмотришь, кто там, а я тут подожду? — пискнула девица.

- Неа, воздержусь. Вдруг они так же настроены, как тот гарем, если не хуже. А у меня психика гетеросексуальная.

Снейп оценивающе посмотрел на полыхающую маковым цветом гостью. Она буквально съеживалась под его взглядом, что наводило на весьма нехорошие подозрения.

- Хорошо, я сама, — обречённо выдохнула девица и направилась к спальне.

Снейп опередил её буквально на мгновение и первым раскрыл дверь. Чтобы сразу же захлопнуть её с ужасным грохотом. Посторонние мужики, слава Джиггеру, были одетые. Но их взгляды и позы…

- Это кто? — сдавленным от ужаса голосом выдавил Снейп.

- Могу только предположить. Тебе поимённо? — весело спросил подошедший парень.

- Нет, иначе мне с этим знанием как-то придётся жить, — огрызнулся Снейп. — Почему в моей спальне филиал “Голубой устрицы”?

- Ну… Понимаете, профессор, некоторые считают, что для полного счастья вам нужно кое-что нетрадиционное, — промямлила смущённая девица.

И тут Снейп понял, что с него хватит. Он покрепче перехватил палочку и повторно распахнул дверь. Заклинания летели и прицельно, и по площадям. Незваные гости местами были вполне узнаваемыми, поэтому Снейп с мрачным удовлетворением бросил Бомбаду в Лорда, поразил Сектумсемпрой Поттера, потом ещё одного Поттера, угостил Авадой Блэка.

Потом он просто бросал, что взбредёт, тем более для замерших мужских фигур не было значения, что в них попало. Они рассеивались чёрным дымом от простого Остолбеней.

Вошедший во вкус Снейп старался не всматриваться в их лица и разил заклинаниями до тех пор, пока в комнате не осталось никого. Последним под раздачу попал незнакомый домовой эльф. Почему-то с имбирём.

Когда рассеялась последняя струйка дыма, он развернулся и вышел прочь. Находится в спальне после произошедшего не хотелось.

Снейп тяжело рухнул в кресло и невидяще уставился в негорящий камин. В голове крутилось одно: такого признания в любви он точно не желал.

- Сев, да не обращай ты внимания, подумаешь, кто-то глупость придумал. Это же не взаправду, — опасливо произнёс парень, опускаясь в соседнее кресло.

Выглядел он настороженным, а девица вообще предпочла спрятаться у него за спиной. Снейп изучающе посмотрел на них и повторил свой вопрос:

- Зачем?

Девица было вскинулась, но осеклась и стушевалась. Очевидно, она не могла ничего сказать, кроме банального: “Чтобы вы были счастливы”.

- Понимаешь, Сев, иногда люди недовольны тем, как что-то произошло. И тогда они начинают фантазировать, а как бы было бы, если бы… — сложным тоном начал парень. — А ещё иногда им кто-то так сильно нравится, что они хотят урвать себе кусочек счастья с этим человеком. Вот и представляют всякие глупости, будто они рядом. Или не лично они, а кто-то другой. Скажешь, ты не хотел занять место Поттера? Ведь хотел же. И ты бы непременно спас Лили. И сына, которого она бы тебе родила.

- Не смей говорить о Лили! — вскинулся Снейп, и парень примиряюще поднял руки.

- Хорошо, не буду, только ты не злись, Сев… Так вот, таким, как мы, — кивнул он в сторону затаившейся девицы, — ты очень нравишься. И мы искренне хотим, чтобы у тебя всё было хорошо. Разве это плохо?

- А что в этом хорошего, когда тебе придумывают другой характер, другую жизнь? Я, какой есть, не устраивал отца, не нравился Лили. На факультете я был недостаточно чистокровным, а для остальных в первую очередь слизеринцем, — медленно, взвешивая каждое слово и забивая их в наступившую тишину, спросил Снейп.

Отчего-то делиться давно накипевшей болью было легко. Он знал, что никому эти странные гости ничего не расскажут и не выдадут его тайны.

- Вот ты, — обратился он к девице, — говоришь, что я на самом деле хороший. А я не хороший. Я такой, какой есть. И не надо ничего выдумывать. И счастливым меня делать не надо. Это не для меня. Не рождён я для этого.

- Неправда, — пискнула девица. — Неправда…

- Вам лучше уйти самим, — попросил Снейп и усмехнулся. (Дожил, уговаривает собственный сон!) — А то очень хочется бросить в вас чем-нибудь этаким.

- Ладно, Сев. Я понял. Но всё же, не загоняйся понапрасну. Да и ситуация реально ржачная вышла. Надеюсь, ты со временем это поймёшь.

И они послушно истаяли: заискивающе глядящая девица и криво ухмыляющийся парень. А затем подёрнулся дымкой окружающий мир.

1) Сейд — шаманское ведовство из скандинавских сказаний. Считалось прерогативой женщин.

Вернуться к тексту

Проснулся Снейп в спальне на ставшей за столько лет родной узкой кровати. Оглядев комнату в слабом утреннем свете, он с вялым удивлением заметил, что во сне она выглядела иначе. Пожалуй, более представительно, насколько он рассмотрел в неверном пламени многочисленных свечей.

В реальности на полу не лежал пушистый ковёр, а на стенах не висели огромные гобелены. Да и на кровати с трудом помещался он один, а вот на ложе из сна легко разместились две красотки и его дезориентированная персона. Так что выходило, незванные доброжелатели стремились улучшить не только его характер.

Снейп какое-то время медитировал на трещину в потолке, пытаясь понять смысл происходящего. Придумывалось плохо. Конечно, недовольство жизнью у него было. И немалое. Но даже в самых смелых мечтах он не видел себя ни бесстрашным героем, ни талантливым преподавателем. Да и быть героем-любовником не стремился, так как с ранней юности не строил иллюзий по поводу внешности и характера.

Или всё-таки да? И это очередной выверт его подсознания?

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Снейп стал размышлять о безопасном. Неужели эффект сочетания ложечницы и патоки громшмеля так долго воздействует на воображение подопытного? А если это так, то чем его можно перебить? А если не получится, то что, ему всю оставшуюся жизнь придётся отбиваться во сне от похотливых индивидов, страждущих профессорского тела?

Естественно, подобные размышления не привели ни к чему хорошему, и воскресенье пролетело под лозунгом: “Я ненавижу этот мир и знаю, что это взаимно”.

Во-первых, в лаборатории, куда Снейп отправился записать непростые выводы, обнаружился неприятный сюрприз. Ещё вчера такое идеальное зелье навязанных снов помутнело, а на дне фиалов образовался грязный осадок. К тому же котёл, в котором он варил зелье, пришёл в полнейшую негодность. Лучший. Золотой. И в этом целиком и полностью была его вина.

Снейп перечитал записи норвежского коллеги и выяснил, что всю важную информацию о технике безопасности этот “гений” записал не сразу после рецепта, как все порядочные зельевары, а спустя несколько страниц после описания всяческих испытаний. Слишком поздно и с закономерной досадой Снейп узнал, что оказывается пары зелья очень токсичны, поэтому при варке нужно использовать заклинание воздушного пузыря. И что хранить готовый состав следует в глиняной посуде. А остатки варева необходимо сразу же нейтрализовывать специальным раствором, иначе они разъедают котёл.

По крайней мере, у фантасмагорических снов этой ночи появилось правдоподобное объяснение. Значит, ложечница и патока не при чём. Осталось понять, откуда у него такие фантазии.

После обеда случилось во-вторых. Отличилась слизеринская команда по квиддичу. Они устроили на стадионе безобразную свару с пуффендуйцами, которая перетекла в свальную драку всех со всеми. Из-за шального бладжера серьёзно пострадал Седрик Диггори, и почти час Снейп выслушивал нравоучения Спраут.

Он бы сбежал пораньше, но на горизонте маячила декан Гриффиндора, которая явно желала вставить свои пять кнатов. Памятуя о событиях прошлой ночи, Снейп очень не хотел с ней встречаться. Возможно, он даже этого боялся. Но не точно. Поэтому, стиснув зубы, он терпел нотации Спраут, время от времени кивая и бурча что-то извинительное.

И каково же было его удивление, когда в конце спича декан Пуффендуя вдруг мягко улыбнулась и произнесла, похлопывая его по руке:

- Какой же ты всё-таки ещё неопытный, Северус. И как я рада, что мы, наконец-то, так славно обо всём поговорили. Оказывается, ты всё же умеешь слушать. А по поводу мальчишек не переживай так и поверь моему богатому опыту — они в любом случае найдут повод для драки. Просто надо научиться вовремя стравливать им пар. Я сколько раз говорила и тебе, и Филиусу: “Почаще присылайте ваших подопечных ко мне на отработку”. А я уж найду им занятие посерьёзнее. У меня даже близнецы так урабатываются, что на шалости у них практически не остаётся сил.

Спраут удовлетворённым взглядом окинула его окаменевшую тушку и добила контрольным:

- Знаешь, а приходи ко мне на чай в пятницу. Посплетничаем.

Чаепитие в гостиной декана Пуффендуя было чем-то вроде клуба Слагхорна, но только для учителей. За все годы преподавания Снейп ни разу не получил на него приглашения. Да и не особо стремился, если честно. Вот и сейчас он собрался презрительно хмыкнуть и отказаться, но что-то его остановило.

- Я постараюсь прийти, — выдавил он из себя и поспешил ретироваться.

Однако, едва успел спрятаться от мира в кабинете, чтобы выпить кофе (пожалуй даже с огневиски), как туда влетела испуганная Джемма Фарли. Из её бессвязных причитаний он узнал, что несколько третьекурсников съели какую-то гадость, и теперь их тошнит разнообразными жуками, которые разбегаются с бешенной скоростью.

Самостоятельно выловить новых жителей подземелья не удалось. На Акцио они, естественно, призываться отказались. На известные Снейпу дезинсекционные заклинания не реагировали, даже если теми бить прицельно. Наоборот, получив заряд магии, насекомыши шустро размножались с какой-то арифметической прогрессией. Пришлось вызвать на помощь директора с Кеттлберном.

Утешало то, что светило магии также оказался бессильным перед ордой тараканов. От Кеттлберна Снейп традиционно не ожидал ничего хорошего.

Спустя час насекомые стали дохнуть сами. Массово. И декан вместе с директором и преподавателем УЗМС дружно обходили комнату за комнатой и занимались банальной уборкой, магически выковыривая тараканов из щелей. Ведь Филч со своей шваброй был бы абсолютно бесполезен. Во всей этой ситуации Снейп утешался тем, что не он один опозорился. Отчего-то на его Акцио прилетало гораздо меньше мёртвых жуков, чем на директорское. В любое другое время этот факт заставил бы его испытать что-то вроде досады, а то и зависти, но сегодня Снейп лишь тихонько злорадствовал. Потому что насекомыши гадили и после смерти, радостно облепляя призвавшего их волшебника с ног до головы.

Правда, при виде разгромленных личных апартаментов, это чувство быстро сменилось бессильной яростью. Почти все поверхности были загажены, бумаги и бельё погрызены. У Снейпа даже возникло стойкое ощущение, что истинной целью диверсии были именно его покои.

Дохлые жуки ровным слоем покрывали пол и с пронзительным хрустом лопались под его тяжелыми шагами. Сил после произошедшего было на донышке. Больше всего хотелось, в лучших традициях домовиков, побиться головой обо что-нибудь твёрдое. О том, что творится в лаборатории, думать не хотелось. И не моглось.

Снейп рухнул в наскоро очищенное кресло и задумался. Постепенно в его уставшей не менее тела голове созрела мысль, которая отчего-то не пришла туда парой часов ранее.

- Филк, — позвал он прикреплённого к покоям домовика.

Снейп не слишком часто пользовался его услугами, обычно ограничивался просьбами принести кофе или что-нибудь перекусить. Убирался в апартаментах сам, разумно опасаясь, что эльф окажется соглядатаем директора.

Появившийся домовик ожидаемо распричитался при виде бардака. Снейп раздражённо приказал ему заткнуться и, с трудом сдерживаясь, спросил, может ли домовой эльф навести здесь порядок.

- Филк может, декан Снейп, сэр, — закивал лопоухой головой домовик. — Филк сделает это. Прикажете приступать?

Посмотрев на радостно замеревшего в ожидании указаний эльфа, Снейп постановил: убрать только умерших насекомых и продукты их жизнедеятельности, привести в порядок мебель, стены и пол. Постельное белье заметить полностью, одежду очистить и, если всё же поедена, починить. Нетронутое складывать отдельно. Хотя надежды на это было очень мало. Книгами, записями и ингредиентами Снейп занялся лично.

В принципе, всё оказалось не так плохо, как выглядело на первый взгляд. Внутрь зачарованного шкафа жуки не попали, и это давало надежду, что в защищённое сходным образом хранилище ингредиентов насекомыши также не проникли. Да и грязь с книг и свитков удалялась элементарным Тергео.

Домовик суетливой тенью носился по комнатам и споро выгребал мусор, между делом непрестанно причитая, что апартаменты слишком уж пустые, а это не по статусу такому великому волшебнику, как декан Слизерина. Вот если бы декан, сэр, разрешил ему постелить хоть один маленький половичок?.. На эти глупости занятый сортировкой личных запасов Снейп лишь отмахнулся. И, очевидно, ушастая зараза приняла этот жест за разрешение.

Потому что, когда довольный Снейп пришёл в себя и эту реальность, его взору предстала удивительная картина. Очищенный и натёртый до блеска паркет радовал приятным оттенком светлого ореха. Домовик обновил потрёпанную обивку на креслах и снабдил их подставками для ног. Каминная зона обзавелась круглым ковриком в цветах факультета, а на полке расположились самые мерзкие препараты из его коллекции. Отсветы горящего пламени бросали на них неверные тени, замаринованные монстры выглядели ожившими и будто бы пытались найти более удобную позу в тесной стеклянной тюрьме.

Снейп, заворожённый этим прекрасным зрелищем, не сразу обратил внимание на оттёртые от многолетней грязи стенные панели с развешанными на них старинными рисунками.

- Немедленно сними, — скомандовал он.

- Но, декан, сэр, — расстроенно пискнуло ушастое недоразумение. — Это очень красивые гравюры. Их сделал очень слабый волшебник, который совсем-совсем не мог оживлять картины. Филк выбрал их поэтому.

Снейп неопределённо хмыкнул и внимательно взглянул на предмет спора. Они были бесхитростными и схематичными. Все с видами Хогвартса с разных ракурсов: строящийся Хогвартс, построенный Хогвартс, и даже Хогвартс с высоты гиппогрифьего полёта.

“Довольно миленько”, — мелькнула крамольная мысль. Но Снейп упрямо мотнул головой, словно вытряхивая её прочь, и направился осматривать спальню.

Там он полюбовался роскошным персидским ковром, немного потертым, но в этом был своеобразный шарм. Занимательной коллекцией рисунков хищных цветов, выполненных в стиле детского примитивизма. Очищенные и натёртые мастикой деревянные поверхности мебели и стен сыто поблёскивали в неверном свете магических светильников.

- Филк почистил и поправил всю-всю одежду декана, сэра. Это было очень сложно, но Филк справился, — сообщил домовик, распахивая дверцу шкафа. Больше не скрипящую. Сколько бы Снейп не накладывал на неё различные заклинания, у него не получалось избавиться от ушераздирающего стона.

“Неужели так можно было? — растерянно подумал Снейп. — Почему я раньше не приказал ему сделать это?”

И тут же ответил на этот вопрос: он не доверял в этой жизни никому и (после определённых событий) не просил ни у кого помощи. Даже в таких незначительных делах, как меблировка личных покоев.

- Декан Снейп, сэр, доволен? Филк угодил декану? — поинтересовался домовик.

Обновлённая комната Снейпу понравилась, но он приказал поменять местами комод и шкаф и переставить кровать в другой угол. И вообще заменить её на более широкую и удобную. Оказывается, мягкий матрас — это невероятно приятно.

Получивший новое задание эльф расцвёл от энтузиазма, и спустя минуту Снейп с непривычным удовлетворением оглядывал спальню. Ничего лишнего, строго и, пожалуй, уютно.

“Теперь-то ты счастлив?” — промелькнула робкая мысль, отчего-то произнесённая голосом противной девицы.

- Допустим, — выдавил из себя Снейп.

Домовик, решивший, что его скупо похвалили, радостно хлопнул ушами и поинтересовался, как декан желает трапезничать: в Большом зале или в апартаментах? Снейп, всё ещё страдающий от сильнейшего приступа мизантропии, решил остаться у себя.

Вкусный ужин у горящего камина привёл его в благостное состояние, но полночь близилась, и его охватывало странное чувство.

В своей непростой жизни Снейп опасался многих вещей, но признаваться себе, что боится заснуть, не хотелось. Хотя это была чистейшая правда. Утешало одно: основательно порывшись в справочниках, Снейп узнал, что ложечница и патока грюмошмеля перестают действовать спустя тридцать часов с момента попадания в организм, а пары зелья наведённых сновидений — спустя двенадцать. Так что странных гостей можно больше не ожидать. Как и очередного приступа самокопания.

Но ведь оставались другие сны, которые хоть и отступили на эти две ночи, но легко могли вернуться обратно.

Поэтому Снейп достал злополучную книженцию, обложился справочниками и словарями и погрузился в расшифровку записей по-своему гениального норвежца.

За любимым делом время пролетело незаметно. Заработавшегося Снейпа отвлёк будильник. Привычный коротать ночи за разными расчётами или экспериментами Снейп выпил бодрящего зелья и переоделся в свежую мантию, мимоходом отметив, что она сидела не в пример лучше тех, что были прежде.

Понедельник прошёл в привычном ритме дурдома: студенты запарывали зелья, писали в сочинениях полную ерунду, коллеги были невыносимы. Хорошо, что Поттер и Лонгботтом не попадались ему на глаза. Как и МакГонагалл с Тонкс.

И, естественно, расследование инцидента в гостиной Слизерина не выявило виновника тараканьего бунта. Доказать, что это была выходка близнецов Уизли, не удалось.

Утомлённый этой рутиной Снейп не рискнул провести очередную ночь без сна. Поэтому он почти час медитировал, приводя в порядок сознание, чтобы со стоном удовольствия упасть в объятия удобнейшей кровати.

Кошмар поджидал на самой границе яви. Вначале он опутал его неясными тенями, которые не спешили обретать плоть. Но вскоре из привычной круговерти выплыл знакомый образ: к нему вплотную приблизился полупрозрачный отец с перекошенным от гнева лицом. Этот огрызок беззвучно разевал рот, но Снейп прекрасно его понимал и знал, что ничего нового не услышит. Он с детства выучил эту пластинку: какой же ты урод, никчёмыш и ведьмино отродье. Призрачный Тобиас потрясал кулаками, брызгал нематериальной слюной, но, хвала Джиггеру, причинить Снейпу физического вреда не мог.

Отец в очередной раз выкрикнул что-то злое и отвернулся к тени, обретшей облик матери. С привычным бессилием и омерзением Снейп наблюдал за ссорой родителей. И чем больше эмоций он испытывал, тем реалистичнее становились тени, а темнота вокруг сменялась привычными интерьерами дома в Куокворте. Настолько точными, что Снейп мог различить трещины на полу и пятна грязи на обоях. И криво зашитые прорехи на одежде съёжившегося пацана, который по стеночке обходил ругающихся взрослых.

- Какой ужас! — ахнула пустота знакомым голосом. — Профессор, неужели, это?..

- Да… Познакомься, это и есть моя справедливость жизни: пьющий маггл, по какой-то извращённой прихоти мироздания ставший моим отцом. И мать… — язвительно процедил Снейп. — Просто родители года.

- Ясно. Я, кажется, поняла, где ошиблась, — решительно ответила пустота после тяжёлого молчания. — А почему вы их не прогоните, профессор? А давайте я? Я уже умею.

- Вряд ли у тебя получится, это не выдуманные куклы, а мои воспоминания. От них никуда не деться, — горько усмехнулся Снейп.

- А вот посмотрим! — возразила темнота и возмущённо крикнула: — А, ну, брысь! Вы ему спать мешаете!

И они пропали: и родители, и невидимая девица. А Снейп проснулся, немного поворочался, а когда уснул вновь, ему до самого утра ничего не снилось.

Следующей ночью всё началось по привычному сценарию: клубящиеся тени неумолимо превратились в ругающихся родителей. Но вместо того, чтобы рвать себе душу ненавистными картинками, Снейп смотрел сквозь них и с исследовательским интересом ждал, объявится девица или нет. Хотя, пожалуй, он больше был бы рад компании парня. По крайней мере, тот запросто отпустит какую-нибудь шуточку, и станет не так противно.

Внезапно всё вокруг стало складываться в самое первое детское воспоминание из бесконечного числа горьких и гадких: на пороге комнаты, где ругаются родители, застыл маленький черноволосый пацан. В длинной не по росту ночнушке, глаза заплаканы, рот кривится, но пацан старается не издавать ни звука. Естественно, не выдерживает и громко вскрикивает от страха. Снейп точно помнил этот момент. Даже сейчас, спустя несколько десятков лет, у него привычно загорчило во рту. Сейчас отец его заметит и прогонит прочь, запустив стаканом с пивом.

И вправду, привлечённые шумом взрослые обернулись, и мужчина поудобнее перехватил стакан. Только черноволосая женщина что-то бросила ему в лицо и не по сценарию метнулась к ревущему в голос пацану, чтобы подхватить на руки и крепко прижать к себе.

С возрастающим удивлением Снейп наблюдал, как мать сажает его на колени, ласково вытирает слёзы и приглаживает торчащие волосы. А мрачный отец подходит и протягивает тот злополучный стакан. Только с водой, которой мать поит сына. Они что-то говорят мальчику. Жаль, не слышно, что именно. Скорее всего, пытаются успокоить.

Однажды Снейп видел в детстве, как женщина утешала на улице дочь. Она точно так же гладила её по голове и несла какую-то чушь, вроде того, как она любит свою девочку, и что не надо так много плакать. И даже обещала купить мороженое, если та успокоится.

Мать никогда не гладила его по голове, не говорила сентиментальных глупостей. Высшей формой похвалы было: “Я не ожидала от тебя другого”. Убери “не” и получится высшая степень разочарования.

Наблюдать, как родители нянчатся с ним маленьким, было странно и приятно. Они не прыгали вокруг него восторженными камуфлори. Но отчего-то при взгляде на эту группу Снейп подумал: "Это и есть любовь".

“Это всего лишь плохой сон”, — прочитал он по губам женщины и горько усмехнулся. Когда его сны были другими?..

“Хорошо, мы больше не будем ругаться”. От этой фразы сердце буквально рухнуло куда-то вниз. Мать сроду не произносила ничего подобного.

И ему бы сделать усилие и проснуться, но сон не отпускал, обещал новые приятные открытия. Такие, например, как отец, который забрал засыпающего сына у матери и понёс в спальню.

Там он уложил его на кровать, подоткнул одеяло и с грубоватой нежностью погладил пальцем по щеке, убирая налипшую прядь волос.

- Теперь это воспоминание мне нравится, — произнёс незнакомый женский голос.

- Это ваших рук дело, — не удивился, а уверенно постановил Снейп.

- Ну, да, — согласился голос.

- Зачем?

- Чтобы ты знал, как может быть по-другому, — тяжко вздохнул голос. — Я просто уверена, что именно это тебе необходимо.

- Уверены?

- Да, надо хорошенько укрепить фундамент, прежде чем возводить новые стены. Так что, займусь-ка я ренновацией.

И тут мир вокруг вздрогнул от звона будильника.

Вставать Снейпу не хотелось. Было как-то маетно и тревожно, хотя и безмерно хорошо. Он попытался привести суматошные мысли в порядок и с недоумением осознал, что ему хочется остаться в темноте комнаты, чтобы перебирать фрагменты сна, как драгоценные драконьи чешуйки, любуясь бликами радости на их поверхности. И ещё он по-детски боялся, что от общения с окружающими их красота поблекнет, а, возможно, и сотрётся до серой тусклости.

Немного подумав, Снейп, отчего-то смущаясь, выбрал самый красивый хрустальный фиал и слил в него воспоминания о, пожалуй, единственном хорошем сне за всю свою жизнь.

К концу дня стало понятно, что крупицы хорошего настроения, которые оставило сновидение, никуда не делись. Для начала их подпитала профессор Спраут, прислав к нему домовика с чудесной новостью: в теплице вот-вот распустится чахотка деликатная, и Снейпу стоит поторопиться, чтобы успеть срезать первые цветы. Это был поистине щедрый подарок. Сушёные лепестки были не только очень редким ингредиентом, но и коварным, ведь они сохраняли воспоминания о магии сорвавшего их волшебника.

Поэтому, когда профессор Спраут со снисходительной нежностью наблюдала за Снейпом, который несколько минут пытался призвать к порядку дрожащие руки, это его нисколько не обидело.

Также его не раздражали ученики. Хотя пуффендуйцы и когтевранцы сроду не глупили у него на занятиях. Да и выпускная группа хоть и была сборной, за семь лет выучилась работать без нареканий.

Снейп с некоторым удовольствием заглядывал в кипящие котлы и даже не поскупился на хорошие оценки.

Ко всему прочему порадовал родной факультет: по итогам дня у него в копилке оказалось на двадцать изумрудов больше, чем накануне.

Так что ко сну Снейп отходил, пожалуй, в недоверчивом предвкушении. Хотя и не без опаски. Его сны в последнее время такие непредсказуемые…

В эту и последующие ночи ему снились удивительные сны, в которых главными героями выступали он и родители. Это всегда были только личные воспоминания, естественно, те самые — плохие, но уже преображённые невидимой рукой.

Так и не появившаяся незнакомка сдержала обещание и ночь за ночью переписывала их мгновение за мгновением. И обновлённые видения отзывались в глубине его зачерствевшей души приятным теплом. Пускай они по-прежнему были молчаливыми, но такими говорящими.

Вот случайно упавший в грязь Северус приходит домой, и мать не ругает его, а приносит к порогу тазик и аккуратно отмывает сына из лейки, создавая воду заклинанием. Потом они вместе отстирывают его вещи, а мама запускает мыльные пузыри кружить вокруг них в весёлом хороводе.

Вот очень уставший и сердитый отец возвращается после вечерней смены, но вместо того, чтобы напиться и буянить, он достает странные проволочки, пёрышки, палочки и рыболовные крючки и делает из них какие-то странные штуки. А маленький Снейп сидит рядом и помогает, как может.

Вот отец ловко выхватывает из руки мальчишки прутик, но не отбрасывает его с грозной руганью, а протягивает ему отлично отшлифованную палочку, и маленький Северус вначале бросается ему на шею, а потом бежит к матери похвастаться подарком.

А когда у него шестилетнего происходит сильный магической выброс, которым он вышиб окно на кухне, никто не ругается. Мать со скупой улыбкой гладит испуганного сына по голове и восстанавливает заклинанием стекло. А отец приносит ящик с инструментами, и они на пару застекляют окно. Спокойно, без криков и подзатыльников.

Ещё отец не отшвыривает его прочь, как кутёнка, а учит правильно драться: район у них непростой, умение постоять за себя очень ценится, поэтому они часто устраивают на крошечном заднем дворе шуточные потасовки. А потом сидят на лавочке и болтают. Точнее, это Северус рассказывает о чём-то отцу, машет руками, изображая что-то магически-воинственное, а отец спокойно слушает его, время от времени насмешливо качая головой.

Ненавистные вечера, когда Северус пытается с грехом пополам выполнить домашние задания маггловской школы, превращаются в посиделки, потому что отец садится рядом и, пролистав потрёпанный учебник, помогает ему. Мать при этом не кривится презрительно, а украдкой прислушивается к мужскому разговору.

Все эти сны очень нравились Снейпу. Особенно тем, что он будто наяву проживал восторг от скромной вечеринки в честь получения заветного письма из Хогвартса, которую не испортил напившийся отец. Или от первых попыток сотворить простенькие заклинания новенькой палочкой. Ему нравилось смотреть, как мать хоть и морщится, но спокойно раз за разом поправляет ему руку. А отец довольно улыбается и одобрительно треплет его по макушке.

А ещё радость и спокойствие от того, что родители больше не ругаются. Нет, они не превратились в позитивную парочку из рекламы. Проблемы в этой семье никуда не исчезли. Но поменялось их отношение к ним. Отец и мать расстраивались, спорили, но не ругались, а эмоционально это обсуждали.

Отец не стучал кулаком по столу, не бросался кружками, не хватал сына или жену и не откидывал их с дороги. Юный Северус мог без опаски сидеть тихонько в уголке, прислушиваться к их нелёгким разговорам, о чём-то спрашивать, не боясь получить оплеуху в ответ.

И главное, Снейп впитывал непривычную уверенность того Снейпа, что родители будут рядом, выслушают, помогут.

К концу недели он с удовольствием засыпал, хорошо высыпался и с нетерпением ожидал наступление ночи и новой порции чуда. По-другому называть приходящие сновидения у него не получалось. Переписанная странной незнакомкой жизнь завораживала и манила, а переживания, которые он испытывал каждую ночь, были невероятно реальными и, Мерлин побери, приятными.

И Снейпа уже не волновало, чем на самом деле являлись эти странные фанаты, и как они попали в его сны. Он даже практически простил девицу за ту выходку с развратными големами. Всё меркло перед возможностью хотя бы так, во сне, обрести семью.

Ночь от ночи коллекция фиалов увеличивалась, и вскоре Снейп приказал Флику найти для неё красивый шкафчик.

- Северус, в последнее время ты стал спокойнее, — заметила профессор Спраут, протягивая ему чашку чая.

Он всё же пришёл к ней в пятницу. К его облегчению, кроме него в гостиной декана Пуффендуя была лишь профессор Бабблинг, и они неплохо проводили время, обсуждая последние статьи из “Проблем чароведения”. Снейп даже решился показать преподавателю древних рун книженцию норвежского колдуна. Там была парочка мест, где он сомневался в правильности перевода.

- И верно, есть такое, — оторвалась от чтения Бабблинг. — Но я бы сказала, что ты стал больше походить на себя в период ученичества. Огонёк в глазах зажёгся, опыты вот ставишь. Кстати, здесь у тебя ошибка: не “перемешать”, а “взболтать”.

Снейп благоразумно перевёл разговор на опус норвежца: он с детства не любил, когда его обсуждали. И даже похвалу воспринимал с недоверием. Но слова двух женщин, которые всегда относились к нему по-доброму, оказались неожиданно приятными и впервые не вызвали желания возразить или презрительно хмыкнуть.

К тому же Снейп с удивлением стал замечать, что мир не так уж чтобы совсем плох. Пожалуй, временами бесит, но бросаться Авадами во всех и каждого уже как-то не тянет. А на вопросы учеников иногда хочется ответить подробно и без привычного ехидства. И какое же счастье, что за прошедшую неделю окружающие будто сговорились и больше не раздражали его своими выходками! Даже близнецы Уизли.

В свою очередь весь Хогвартс строил предположения, одно сказочнее другого, что же такого произошло с ненавистным деканом Слизерина, что он почему-то больше не выглядел ужасом подземелий. А самые наблюдательные студентки единогласно постановили, что хорошо сидящая мантия и вымытые волосы и страшилу способны превратить в человека.

Сегодня ночью Снейп напросился на внеочередное дежурство. И хорошо, что получилось поменяться с Флитвиком, иначе ему пришлось бы придумывать какое-нибудь занятие.

Дело было в том, что сновидения показывали события прошлого в хронологическом порядке. И этой ночью Снейпа ожидали похороны отца, погибшего во время несчастного случая на заводе. В настоящем прошлом это событие принесло Снейпу только радость и дикое облегчение. Но видеть могилу этого отца, пусть и во сне, Снейп отказывался и даже боялся.

Тяжёлыми шагами он мерял галерею третьего этажа, прислушиваясь, не крадётся ли в Запретный коридор какой-нибудь дурной студент. Но до него доносилось только глухое похрапывание цербера.

Уставший бессмысленно нарезать круги Снейп сел на ближайшую лавочку и буквально на мгновение прикрыл глаза, как его сморил коварный и настойчивый сон.

Естественно, это была сцена похорон. Неухоженное кладбище Коукворта. Одинокая могила. Высокий черноволосый юноша обнимает горько плачущую женщину. К ним по очереди подходят те несколько человек, что пришли провожать покойного. Смутно знакомые лица. Один вроде бы инженер с завода, которого очень не любил отец. Причём взаимно. Но сейчас инженер выглядит искренне расстроенным. Он пожимает руки Северусу и матери и долго говорит с ними, а стоящие неподалёку мужики согласно кивают и время от времени вставляют слово-другое. Жалко, ничего не слышно. Снейп хотел бы знать, какими словами они поминали этого Тобиаса. Тому досталась только площадная брань.

Дальше должен быть тяжёлый разговор.

Именно в день похорон отца Снейп рассказал матери о выгодном предложении. Он как раз выпустился и быстро понял, что без хорошей протекции нормальную работу в магическом мире не найти. Именно поэтому Снейп с радостью и, что говорить, гордостью примкнул к Пожирателям смерти и варил им зелья, благоразумно закрывая глаза на творящиеся безобразия.

Снейп ожидал от матери хоть какой-то реакции: благословения, удивления, гордости. Но та в тот момент была настолько погружена в свой мир, что никак не отреагировала на его похвальбу.

Но то было тогда, а сейчас они сидели на кухне и рассматривали немногочисленные семейные фотографии, что-то говорили, перебивая друг друга, смеялись и плакали одновременно. И Снейпу захотелось присоединиться к ним. Взять в руки снимки и в деталях рассмотреть, что на них, чтобы запомнить навсегда.

Он уже сделал первый шаг, как его разбудил резкий вопль Пивза. Полтергейст завывал на лестничной площадке, из ближайшего коридора доносилось шарканье Филча, а в противоположном направлении удалялся дробный топоток нарушителей.

Расстроенный Снейп не удержался и грязно выругался. Как же не вовремя!.. Он решил проверить, в чём же там дело. По пути бросил случайный взгляд в огромное потускневшее зеркало и замер от неожиданности: его щёки были мокрыми от пролитых слёз. Поспешно, пока никто не увидел, Снейп применил чары осушения и задумался.

Незнакомка справилась и сотворила невозможное, превратив неприятный момент в чудесное прощание. Ей оставалось изменить ещё одно. Более тягостное. И последнее, потому что с матерью после похорон отца Снейп не виделся. Она осталась в Паучьем тупике, он квартировал у Малфоя, готовя бесконечные зелья или выполняя мелкие поручения Лорда. В последний раз он увидел её уже мёртвой. Почувствовав себя плохо, мать отправила ему патронуса, но Снейп не успел с ней даже попрощаться.

И каким образом незнакомка изменит это воспоминание, он не представлял.

Смиряясь с неизбежным, весь следующий день он провёл как на иголках. Выискивал повод накричать на кого-нибудь, но, как назло, студенты старались ему угодить, а за обедом коллег отвлекала Спраут. Правда, она и Бабблинг время от времени бросали на него встревоженные взгляды, но, слава Джиггеру, помалкивали.

Снейп отказался от ужина (кусок в горло не лез ещё с обеда) и заперся в покоях. Раздражённо рыкнул на причитающего Филка, раненым зверем пометался из угла в угол, пока не набрался смелости дать себе мысленную затрещину, чтобы немного успокоиться, и отправился на боковую.

Как нарочно, сон запаздывал, и Снейп не только пересчитал целое стадо баранов, но и принялся за их стрижку. В конце концов, он не выдержал, заказал у Филка чая и уселся в кресло. Если в нём всё началось, то, может, в нём всё и закончится?

Горячий чай с успокоительными травами (надо бы отругать домовика за самодеятельность) сделал своё коварное дело, и вскоре Снейп почувствовал, как глаза закрываются, а сознание мягко уплывает.

В себя он пришёл в том же кресле, но не в гостиной, а за столом, который стоял на берегу Чёрного озера.

Снейп настороженно огляделся: рядом с ним, по левую руку, сидел незнакомый седовласый волшебник, одетый в чёрный сюртук и элегантную шёлковую мантию. Очень благообразный такой мужчина, вызывающий доверие. Он вежливо поздоровался со Снейпом и с удовольствием пригубил чая из расписной кружки.

Справа сидела мама, в старенькой мантии, очень худенькая и наполовину седая. Совсем как в тот день. Она сдержанно улыбнулась ему и спросила:

- Тебе чая или кофе, сынок?

- Если что, у нас есть глинтвейн, — раздался знакомый голос незнакомки, и Снейп начал искать её взглядом.

За щедро накрытым столом сидели ещё трое: отчего-то пришибленно выглядящий парень, лучезарно улыбающаяся девица, а между ними, напротив Снейпа, светловолосая женщина слегка за сорок.

- Приятно с вами познакомиться, — мягко произнесла она.

- Взаимно. Полагаю, спрашивать, как вас зовут, бессмысленно? — поинтересовался Снейп.

- Да, но это же не помешает нам насладиться приятной компанией? — улыбнулась незнакомка.

- Я могу к вам присоединиться? — обратился подошедший к ним темнокожий волшебник.

- НЕТ!!! — хором выкрикнули парень и девица.

- Боюсь, я никогда не буду к этому готова, — поддержала их незнакомка.

И темнокожий волшебник обиделся и картинно растворился.

- А кто это был? — поинтересовался невозмутимый волшебник.

- Поверьте, сэр, вы не хотите этого знать! — пылко произнесла девица, а парень издал странный звук согласия.

Но Снейпу не было дела до мимопроходящих волшебников, всё его внимание привлекала мама. Он взял её за руку (какая крошечная, почти детская), с тревогой всмотрелся в знакомые черты и с радостью отметил, что в них больше нет горечи, злобы и безразличия.

Мама с похожим любопытством рассматривала его, очевидно, что-то увидела, потому что нахмурилась и спросила:

- У тебя всё хорошо?

- Какая разница? — по привычке ответил Снейп, но осёкся и задумался. — Наверное, всё же да… Я не знаю, мам. В последнее время всё так запуталось.

- Ничего, я уверена, ты справишься, Севи. По-другому и быть не может. Я в тебя верю. — Она погладила его по щеке и принялась накладывать ему на тарелку с детства любимые лакомства. — Жалко отец не увидел, каким ты стал, он бы тобой очень гордился.

- А ты? — сквозь перехватившее горло выдавил Снейп.

- И я горжусь, ты очень талантливый волшебник, — со сдержанной уверенностью заверила его мама.

- Я ему об этом несколько раз говорила, а он не верит, — пискнула было девица, но на неё предупреждающе шикнули парень с незнакомкой.

- Только преподаватель я не очень, — неожиданно признался Снейп. — Не особо люблю детей.

- Да, — поддержал его волшебник. — Дети те ещё проказники, и им нужна постоянная режиссура. Но поверьте, если хорошенько присмотреться, то в них можно найти искорки таланта.

- Вы знаете толк в детях? — удивился Снейп.

- Скорее, я знаю толк в том, как найти силы делать своё дело, — мягко улыбнулся незнакомец. — У меня было немало моментов, когда я не чувствовал, что именно делаю и зачем. Но тогда я напоминал себе, что это только моя история, и никто другой не сможет довести её до конца.

- Я не знаю, что делать, — с горечью признался Снейп. — Я привязан к Хогвартсу, к Поттеру. Дал слово и не могу его нарушить.

Девица опять заволновалась, к ней присоединился парень. Они порывались возразить, но незнакомка взяла их за руки, и они невольно успокоились.

- Если мне позволено будет сказать, — по-доброму улыбнулся волшебник, — не спорьте с собой и, тем более, не воюйте с мальчиком. Не забывайте, он лишился всего: родителей, права на спокойное детство, возможности расти волшебником. Ему даже учиться нормально не дают, готовят странные испытания. И кто знает, что ждёт его впереди.

- Директор уверен, что Лорд скоро воскреснет, — вспомнил Снейп. — Это как-то связано?

- Я не могу этого подтвердить, — улыбнулся волшебник. — Но вы очень умный и, если решите во всём разобраться с холодной головой, всё поймёте без чужих подсказок.

Они какое-то время уютно посидели. Девица медитировала над чашкой, на её лице цвела глупая улыбка безмерной радости. Парень бросал восторженные взгляды на волшебника. Тот завёл неторопливый разговор с незнакомкой о трудностях и превратностях судьбы творческих личностей. Снейп просто держал маму за руку, ловил её тихую улыбку и не хотел, чтобы этот сон прекращался.

- Пожалуй, нам уже пора, — внезапно заявил волшебник.

- Да, давай прощаться, сынок. — Мама невесомо поцеловала его в щеку и попросила: — Береги себя.

- Дай Поттеру шанс, — подал голос парень. — Кстати, ты не передумал насчёт той ситуации в спальне? Скажи, было смешно?

- Очень, — признался Снейп.

Его и в самом деле веселили воспоминания о том, как развеивались его враги. Он подавил неуместную улыбку и выжидательно посмотрел на незнакомку.

- Не сомневаюсь, вы найдёте правильный путь, — заверила она.

- В том числе к счастью, — привычно заглянула ему в глаза девица и молитвенно сложила ручки. — Пожалуйста, профессор…

- Не позволяйте ошибкам прошлого загубить будущее, — веско проговорил волшебник.

- Я… подумаю, — не стал давать громких обещаний Снейп, поймал прощальный взгляд незнакомки и одними губами произнёс: — Спасибо.

Первым делом поутру Снейп по памяти трансфигурировал фотографию, на которой отец, мама и шестнадцатилетний он украшают на Рождество настоящую, хоть и немного кривоватую елку. И пусть фигурки не двигались, этот снимок обладал чудесной магией.

Снейп вытребовал у Филка роскошную рамку и поставил фотографию на каминную полку.

А вечером он неожиданно для себя язвительно возмутился:

- Директор, но ведь коллега не успел сообщить, в какой части подземелья бродит тролль, — брезгливо кивнул Снейп в сторону валяющегося Квиррела. — Так что я не готов эвакуировать студентов Слизерина прямо ему в лапы, тем более в сопровождении одних только старост.

Это вызвало определённое замешательство, во время которого Снейп отдал приказание Джемме Фарли проверить, все ли слизеринцы на месте.

- У нас нет Гермионы Грейнджер! — внезапно выкрикнул Гарри, отец его, Поттер.

- А мы не можем найти Стива Брайта и Пенни Соунк, — отозвался стол Пуффендуя.

- Все остаются на своих местах, — нехотя пошёл на попятную Дамблдор. — Мадам Помфри, проверьте, пожалуйста, профессора Квирелла. Коллеги, прошу вас следовать за мной. Надо найти детей и тролля. Профессор Флитвик, проследите, чтобы двери Большого зала были надёжно заперты.

Вслед за раздающим указания директором Снейп стремительно прошёл мимо взволнованного Поттера и испытал странное, иррациональное облегчение. С мальчишки сталось бы самостоятельно бросится на поиски девы в беде и благополучно угробиться об огромного тролля.

“Ничего, посиди, голубчик, пока под замком. Так я буду уверен, что ты не вляпаешься в неприятности. Раз уж дал слово оберегать, сделаю для этого всё возможное”, — подумал Снейп и взял наизготовку палочку.

Замок большой, и найти в нём тролля — та ещё задача. А философский камень никуда не денется. Да и Пушка нахрапом не пройти, не говоря о других препятствиях.