История длинною в жизнь (гет)

«Уж попала, так попала!» — именно с такими мыслями я открыла глаза.

И всего-то нужно было пожелать оказаться «где угодно, только не здесь» да провалиться в канализационный люк. И зачем?! Чтобы оказаться посреди зала, полного вампиров, в теле пятилетнего ребёнка.

Повезло еще, что эти самые вампиры фактом явления народу меня были шокированы столь же, сколь и я сама. Если не больше.

А что было дальше? Ц-ц-ц... Как же болит голова. Я поморщилась.

Так, один из вампиров вроде как меня узнал и принялся заливать что-то про Стихий и то, что мне лучше сдаться на его милость, ибо всё равно помру, а он сделает всё быстро и безболезненно. Ну не нахал ли?

Благо мой девятнадцатилетний разум умирать не спешил и привёл маленькое тело в действие.

Уж не знаю, куда я попала, но жизнь у девчонки, которую я вытеснила, явно была не сахар. Минуты не прошло, как появился ещё один желающий забрать распрекрасную меня. Этот, благо, был человеком.

Не то чтобы я прониклась к нему симпатией, но существо одного с тобою вида вызывает на порядок больше доверия, чем тот, кто хочет тебя убить. Детское тело, судя по всему, рассудило так же, потому как другого объяснения тому, что я вцепилась в пришельца, как в самое дорогое, что есть на свете, просто не могло быть.

Перекинувшись с вампиром парой фраз, человек растворился вместе со мной. Ощущения были приятными, словно тебя окутывает что-то мягкое и тёплое, а затем аккуратно выпускает на свободу.

Почувствовав, что перемещение закончилось, я огляделась. Лес. Многообещающе.

— Что, прости? — повернулся ко мне «спаситель».

Оказывается, я сказала это вслух.

— Ничего-ничего. А мы где?

— В лесу.

Я уже было хотела высказать всё, что я думаю о сложившейся ситуации в целом и о нем в частности, и… уснула. Вот прям взяла и уснула!

Что ж, хоть что-то в этом мире остается неизменным. На стресс я по-прежнему реагирую так, как и в прошлой... прошлом... Как и раньше, в общем.

Но все-таки где же я теперь нахожусь? Э-эх! Говорила мне мама: «Формулируй желания точнее», — а я что? Лежи теперь тут. Жди. А чего? Кого? Пёс его знает!

Призадумалась. Для начала нужно как-то разложить всё по полочкам.

Итак, мое поведение не должно сильно отличатся от поведения пятилетнего ребенка. Для моей же безопасности — это раз. Нужно узнать, где я и кто я — это два. И не плохо было бы разобраться, почему я до сих пор не паникую — это три.

Словно в ответ на мои мысли накатил страх. Ну вот, а я-то уже обрадовалась...

Следующие несколько минут пришлось глубоко дышать, убеждая свое маленькое тело, что воздуха нам хватает, стены не сужаются и ничего плохого с нами не случится. Как оказалось, убедить себя в этом было не так-то просто.

Довольно странно, на самом деле. Я справедливо полагала, что за последние девятнадцать лет научилась справляться с любым проявлением панической атаки в любое время суток. Да, сделать это в детстве, безусловно, было сложнее, но в детстве была мама.

А может, в этом всё и дело? Сейчас-то я «в детстве», а мамы — нет.

Слишком занятая своей проблемой, я не сразу почувствовала теплую широкую ладонь на своей спине.

— Тише. Успокойся.

Очень хотелось огрызнуться, но по телу вдруг прошла холодная волна, и страх отступил. Я выдохнула. Громко и с чувством. Затем задрала голову и, покрепче обхватив колени руками, посмотрела на «спасителя».

А он немолод. Дала бы лет шестьдесят-семьдесят. Не очень длинные седые волосы и борода, зеленые, очень живые и яркие глаза и теплый, почти отеческий взгляд.

Видимо, удостоверившись в том, что со мной всё в порядке, дедушка отошёл и, указав на кровать, поинтересовался:

— Можно?

Я кивнула. Мужчина присел на противоположный край моего койкого места и снова задал вопрос:

— Как тебя зовут?

— Нея. А вас?

— Мирион. Я лекарь. Живу в этом лесу.

— А я?

— Ты тоже можешь жить здесь, если хочешь. А если нет, я могу помочь тебе вернуться домой.

«Вот это вряд ли», — подумала я. Рассказывать ему, откуда пришла на самом деле, было как минимум рано, а как максимум — опрометчиво. Хотя негативных чувств Мирион во мне и не вызывал. Нет, я, конечно, терпеть не могу это пресловутое снисходительное отношение, но мне же всё-таки в данный момент пять. Да и не чувствуется в нем такого уж сильного покровительства. Присматривается? А что, возможно. Я ведь, вроде, теперь какая-то Стихия. А ну как магией шарахну?

Еле сдержала порыв засмеяться. Интересно, это я от природы такая весёлая или от переутомления?

Мирион тем временем, заметив, что я погружена в свои мысли, нахмурился:

— Ты помнишь, где твой дом?

— Далеко, — пожала плечами.

Нет, ну а что? Ему можно, а мне нет? Да и в конце концов, я же ребенок. Грех не воспользоваться.

Ох, Нейка, не нравишься ты мне. Откуда в тебе это разгильдяйство?

— А родители где?

— Мама ушла, а папы нету, — нижняя губка слегка задрожала.

И ведь не соврала. Отца я и правда не помнила, а мама вчера утром ушла на работу.

И как она теперь там? Изведёт же себя.

Да, дела. Остаётся надеяться на то, что тот, кто заварил эту кашу, озаботился хотя бы тем, чтобы стереть меня из памяти близких.

Стало совсем грустно.

— Ясно, — лекарь перестал спрашивать, видимо заметив, что я расстроилась. — Пойдём-ка, покажу тебе кое-что.

И он, поднявшись, протянул мне руку. Горько вздохнула, но спорить не стала. Нечего хандрить. Не до того сейчас.

И мы пошли.

О-о-о, это было хорошей идеей. Оказавшись на улице, я забыла обо всем на свете. Это действительно был Лес. Именно так. С большой буквы.

Вокруг нас сплошной стеной стояли деревья не младше пятисотлетних, а то и старше. Яркие, мощные, здоровые и отчего-то такие родные. Посмотришь вниз, и вот они, грибы, как в сказках, всех видов и размеров. Приглядишься получше и разглядишь чернику, что спряталась в кустах. Где-то вдалеке виднеется малинник, под ногами переливаются рыжие ягоды отцветших ландышей. А запахи-то, запахи!

Вдохнув полной грудью, засмеялась. В ответ на мой смех радостно запели птицы. И так здесь было хорошо, что я заплакала.

Всё-таки быть ребенком не очень весело. Опять переизбыток эмоций сказывается. Принялась было вытирать глаза, но Мирион меня остановил.

— Ты поплачь, — улыбнулся он. — Это хорошие слезы. Ими душа очищается.

Что-то внутри треснуло, и больше я сдерживаться не могла. Разрыдалась по-настоящему. Мирион поднял меня на руки и пошел по тропинке в глубь Леса.

И почему все так сумбурно? Словно сон. Яркий, красочный, но такой ненастоящий. Может, и правда сплю? А и какая разница!? Хорошо ведь. Хорошо.

* * *

Гуляли мы с дедушкой Мирионом до самого вечера. Вдоволь наревевшись и наругавшись на себя для порядку, я вывернулась из его объятий и убежала заниматься своими чрезвычайно важными делами.

Закончив с оными, я снова осмотрелась и решила, что таких возможностей упускать нельзя. Спустя минут десять Мириону пришлось снимать меня с дерева. Всё-таки свои возможности я слегка переоценила. Ну да и ладно.

Пообедали мы в местной столовой. Высечена она была прямо внутри огромного древа и, что удивительно, не мешала ему расти и цвести. Кормили пусть и просто, но вкусно. И, разумеется, грибами, ну а что вы хотели? Еда вон под ногами растет. Чего ж не воспользоваться дарами природы?

Ближе к вечеру мы наткнулись на ёжика, вернее, ежиху с ежатами. И Мирион минут пять восхищался вместе со мной. Вроде бы даже искренне. Нет, не вызывал он во мне негатива. Не Дамблдор. Не Гессер.

Он скорее напоминал старца из русских сказок. Были там такие, калики перехожие. Вот на них он и был похож. Старый, мудрый, добрый.

Оказавшись дома, я сразу же нырнула в кровать. Вернее, попыталась, но была перехвачена и отдана на попечение молодой девушки, как оказалось, с целью приведения меня в человеческий вид. В бане (да-да, моемся по старинке) девушка умилилась моей самостоятельности и не стала наседать. Ну в самом деле, мне ж не пя... Кхм... В любом случае, я и в своем-то мире в этом возрасте уже всё умела, ещё и за братьями следила. Здесь уж как-нибудь справлюсь.

Через полчаса чистая и довольная я всё-таки заползла в постель. Вскоре появился Мирион. Попросил лечь на спину, поводил руками над телом (я снова почувствовала холодок) и, видимо, остался доволен. Пожелал хорошей ночи и собрался уходить.

Э, нет. Так не пойдет.

— Деда, а кто такие Стихии?

Он замер и обернулся. Так-то. Игры играми, а мне важно знать, во что я вляпалась.

— Понял-таки, — горько вздохнул лекарь и, придвинув стул, сел в изголовье кровати.

Я молча смотрела на него и ждала. Хмурый, как туча. Честное слово, ну не говорить же ему, что мне на самом деле не пять.

«А по поведению очень даже...» — активизировался ехидный голосок в голове.

«Тихо ты! Надоел».

— Стихии — это силы природы. Земля, Огонь, Вода и Воздух, — начал объяснять Мирион, и перед глазами у меня появились картинки. — Они помогают людям испокон веков. Следят за порядком, — передо мной радостно плясали человечки, ловя капли дождя, а вот они же собирают ягоды и грибы, жарят пищу на костре, выходят в море под парусами, строят дома, топят печи, охотятся и рыбачат. — Иногда, если мир уж очень им нравится, они одаривают его магией. В каждом из миров она, как правило, своя, — снова замелькали картинки: техника, целительство, палочковая и беспалочковая магия, — такая разная и такая похожая, она тоже помогает людям. Но всё, что ни дай человеку, всё он сможет превратить в оружие, — перед взором замелькали более страшные картинки, но, что интересно, бескровные. Заботиться. — Сначала природа предупреждает. Болезни, наводнения, землетрясения — всё это её знаки. Знаки того, что люди свернули с пути. К ним редко прислушиваются... Однако рождаются дети ведающие, как правило, в семьях консервативных, но любящих. Эти дети всё видят, но не всё понимают. И из-за этого бунтуют. Против всех. Против семьи. Против традиций. Против правил. Так они пытаются понять... Это редко приводит к хорошему, — он помолчал. — Но есть и другие дети, более спокойные. Такие дети просят. Просят, чтобы пришел хоть кто-нибудь. Кто угодно, лишь бы он мог остановить неведомое это. И на их просьбу отвечают, если она действительно искренна и сильна. Откликаясь на их зов, рождаетесь вы — Стихии. Человеческая ипостась сил природы. В какой-то степени их дети, — на его ладони распустился цветок, а внутри заворочался маленький ребенок, лепестки ласково поглаживали малыша. — Дети природы. Ваша задача — помочь, подсказать, подарить любовь. Казалось бы, что может быть проще? Но на зов маленьких неразумных детей приходят и другие, — в воздухе материализовался человек, дёргающий за ниточки, привязанные к куклам. — Их называют кукловодами. Они перестраивают мир по собственному усмотрению и постепенно губят. Пускай некоторые делают это неосознанно, считают свои действия оправданными и единственно верными, пускай они иногда бывают правы, но в любом случае вам необходимо убрать кукловода, который завелся в мире, призвавшем вас на помощь. Иначе мир обречён.

— А дальше?

— А дальше — жить. Хорошо и счастливо, собрав вокруг себя как можно больше людей. Ты пойми, Нея, хороших людей, их очень много. Просто плохие лучше объединены. Ваша задача как раз и состоит в том, чтобы объединить хороших. Вот и всё.

Он замолчал, а я задумалась. Влипла ты, Нея, не просто конкретно, а по самые гланды.

— И что мне делать? — задала я самый простой и самый главный вопрос.

— Расти, — просто ответил Мирион. — Такие, как я, рождаются тоже не случайно. Мы созданы как наставники и учителя. В первую очередь для вас — Стихий. Но я давно на пенсии. Если ты хочешь, то я, разумеется, обучу тебя всему, что знаю, не оставлять же тебя совсем необразованной, ну а дальше решай сама. Захочешь, вернёшься в свет, а не захочешь, живи здесь. Лекари всегда нужны, да и я старею. Поэтому не терзай себя понапрасну, кидать тебя в гущу событий, дабы закалить твой характер перед финальной битвой, я не стану. Отталкивать тебя, якобы чтобы защитить, тоже не стану. И несмотря на то, что отошёл от дел, на произвол судьбы не брошу. Зря пугаешься.

— Почему? — спросила я, чувствуя, как слезы в который раз подступают к глазам.

— Потому что устал. Потому что ты мне понравилась. Потому что даже таким, как я, нужен покой. И я свой заслужил.

Не до конца понимая, что делаю, я кинулась ему на шею. Неужели? Неужели мне повезло в самом главном?

Наставник. Настоящий. Не жестокий тиран, желающий захвата власти. Не «добрый дедушка», жертвующий тобой ради всеобщего блага. Не равнодушный родитель, преследующий какие-то свои неведомые цели, а человек. Просто человек. Уставший, одинокий, слегка равнодушный, но человек. А большего мне и не надо.