Кукловод (гет)

Чиро встал в 7:30, когда солнце на Сицилии уже озарило небо. Ванная встретила его прохладой, вода из душа потекла не сразу — он постучал по крану три раза, старая привычка с детства. Эспрессо сварился неправильно, тост прилип к решетке. Он поставил чашку на подоконник, наблюдая, как свет играет на стекле. Жить в Палермо не так уж и плохо, пусть у него и не было денег на квартиру около пляжа. Только седьмой этаж многоэтажки, откуда виднелась часть моря между крышами.

Бордовая рубашка лежала на кровати, смятая. Он надел ее, застегнул пуговицы до середины, затем расстегнул верхнюю — так, чтобы воротник не давил на шею. Черные джинсы сидели криво. Бордовый галстук повязал дважды, пока узел не принял форму, похожую на узел. Синий свитер надел поверх рубашки, не потому что было холодно, а потому что думал, что так выглядит солиднее. Последними — бордовые туфли, которые он почистил вчера вечером, но не до блеска.

Автобус номер 17 приехал вовремя. В окно мелькали улицы, знакомые до последней трещины в асфальте. Сегодня он сел не на то место. Не заметил, как старушка уже заняла его. Встал, извинился, пересел. Старушка улыбнулась, но он не увидел ее улыбку. Смотрел в пол.

У входа в здание что-то белое упало ему на ботинок. Он замер. Поднял голову. Над ним кружили птицы. Много. Слишком много для утра. Достал салфетку из кармана, протер ботинок. Не аккуратно. Просто потому что так получилось.

В офисе царила обычная суета. Люди бегали между столами, разговаривали громче, чем обычно. Он прошел к своему месту, поставил сумку на стул, не под стол. Не вешал куртку на вешалку — не было куртки. Только синий свитер, который он не снимал даже в жару.

— Мы теряем контракт, — произнес директор, выходя в общий зал. — И если до конца дня не предложите решение, я уволю половину отдела.

Голос дрожал от усталости. Он знал, что переговорщик заболел, и никто не мог заменить его.

Франческо подошел первым. Погладил галстук, поправил волосы, улыбнулся. Голос звучал слишком громко.

— Я могу заняться переговорами. У меня хорошие навыки коммуникации.

Директор кивнул.

Чиро сел за свой компьютер, открыл документы. Не посмотрел на часы. Федерико, его сосед по столу, положил руку на его плечо.

— Ты создан для этой работы. Почему ты не попробуешь?

Чиро не ответил. Просто покачал головой и продолжил печатать.

У двери кабинета директора собралась небольшая группа. Чиро стоял в стороне. Не потому что боялся войти, а потому что не знал, как войти, чтобы не привлекать внимания.

Он услышал смех. Не громкий. Не злой. Просто смех. Обернулся. Двое коллег смотрели на него. Один показывал пальцем на его криво завязанный галстук.

— Смотри, как он пытается быть как все, — шепнул один другому. — Думает, что если наденет синий свитер, то станет важным.

— Да он даже не знает, как правильно завязывать галстук. Смотри, как он ходит — будто боится собственной тени.

Чиро почувствовал, как горит лицо. Он посмотрел на свои руки. Они дрожали.

Он сел за свой стол. Открыл социальные сети компании-клиента. Его взгляд упал на пост в ленте. Пожар на третьем этаже офиса. Сегодня утром. Он посмотрел на Франческо, который все еще говорил с директором. Видел, как тот упомянул третий этаж в своих планах.

Чиро почувствовал, как что-то внутри него ломается. Не гнев. Не обида. Что-то большее. Что-то, что он подавлял годами.

Он встал. Подошел к кабинету директора. Постучал. Два раза. Не знал, сколько нужно.

— Войдите, — сказал директор.

Он вошел.

— У вас есть минута? — спросил он, глядя не на директора, а на его руки.

Директор посмотрел на часы. Потом на Франческо. Потом обратно на Чиро.

— У меня нет времени на формальности.

— Тогда дайте Франческо пятнадцать минут. Пусть расскажет, как он планирует вести переговоры.

Директор кивнул Франческо.

— Давай, — сказал он. — Покажи, на что способен.

Франческо начал говорить. О том, как он подойдет к клиенту, какие фразы использует, как создаст доверительную атмосферу. Говорил плавно, без запинок.

Чиро стоял молча. Смотрел на часы на стене.

— Хорошо, — сказал директор, когда Франческо закончил. — Ступай готовиться.

Франческо улыбнулся, уже видя себя на месте переговорщика.

— Минуту, — произнес Чиро, доставая телефон. — Я только что получил сообщение от клиента.

Все замерли.

— Они перенесли встречу на два часа. У них авария в офисе. Пожар на третьем этаже.

Директор поднял бровь.

— Откуда ты знаешь?

— Я проверил их социальные сети. У них висит объявление. И я заметил, что Франческо упомял третий этаж в своих планах. Тот самый, где сейчас пожар.

Франческо побледнел.

— Я... я не знал...

— Конечно, не знал, — сказал Чиро, поправляя воротник рубашки. — Потому что ты не проверил.

Директор посмотрел на Франческо, потом на Чиро. Его пальцы постукивали по столу.

— Ты прав, — произнес он, обращаясь к Чиро. — Ты более внимателен. Ты будешь вести переговоры.

Франческо не сказал ни слова. Просто вышел, не глядя ни на кого.

Чиро не улыбнулся. Просто кивнул и пошел к рабочему месту.

Но в этот раз он не посмотрел в пол. Он посмотрел прямо перед собой. И его шаги стали тверже. Он сел за стол, не сразу открыл документы. Просто посмотрел на часы на стене. Точнее, на тех часах, которые показывали время на семь минут позже, чем было на самом деле.

Он улыбнулся. Не потому что был доволен. А потому что понял: время можно контролировать. Не только свое. Но и время других.