Дарт Ворн: Тёмная сторона силы (джен)

Утро Акруса началось, как всегда. Небо над Элион-Праймом переливалось бирюзовыми оттенками, будто кто-то разлил по нему жидкий опал. Белоснежные башни из акрусианского мрамора, впитавшие за ночь росу, светились изнутри золотистым сиянием. В узких улочках, усыпанных семенами священного дерева Вэйл, дети бежали к школам, а матери, спеша на работу, придерживали плетеные корзины с хлебом и травами. Никто не заметил, как над горизонтом замерцали точки — десять имперских бомбардировщиков, скрытых за помехами радаров.

Первый взрыв разорвал тишину в 8 часов 47 минут.

Он пришелся в энергетическую станцию у храма Солнца, и город погрузился во тьму. Люди закричали, но крики тонули в грохоте падающих башен. Второй удар обрушился на космопорт — Империя не хотела дать никому улететь. Третий — в район, где когда-то стоял джедайский храм. Орбитальная атака продолжалась медленно, расчетливо, как палач, затягивающий петлю.

В районе «Стена Солнца» Лира Ворн бежала по узкому переулку, прижимая к груди трехлетнего сына. Ее платье, вышитое золотыми нитями в узоры Вэйла, уже покрылось пылью от разрушенных домов. Каэл не плакал. Он молчал, как учила мать: *«Сын охотника не шумит, даже когда падает гора»*. Его глаза расширились от каждого взрыва, но он стискивал зубы, цепляясь за шею Лириной рубашки.

— Тише, — шептала она, сворачивая в полуразрушенный подвал. — Ты слышишь? Даже земля кричит.

Над ними рухнула башня храма. Лира бросилась к каменной нише за плитой, вырезанной в форме солнца. Она запихнула Каэла внутрь, залепляя вход смесью песка и собственной крови — древний ритуал, чтобы скрыть укрытие от посторонних глаз.

— Слушай меня, — ее пальцы дрожали, но голос оставался твердым. — Ты не должен шуметь. Даже если я перестану кричать.

— Мама… — мальчик указал на небо, где падал огненный шар.

— Это не небо. Это буря.

— Ее надо переждать, — прошептал он, повторяя слова, которые она вкладывала ему в уста каждую ночь.

Лира улыбнулась, но в глазах читалась решимость.

— Нет, сын. В неё надо выжить.

Она вышла из подвала, держа в руках детский плащ. Бросила его подальше, крича: "Помогите! Мой ребенок там!" чтобы отвлечь обломки, падающие на склеп. Каэл видел сквозь щель, как пламя поглотило мать. Он не закричал. Сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и впервые почувствовал Силу — не как дар, а как огонь в груди, жгущий изнутри.

В районе «Сердце Воды» Элия Вэйл сидела в затопленном подвале, прижимая к себе Корина. Подземная река, текущая под их домом, мерзла от холода, но ее вода обволакивала тела, скрывая тепло от имперских датчиков. Мальчик дрожал, рыдая от каждого удара, и Элия пела колыбельную, которую знала каждая мать Акруса:

Вода течет, вода живет,

Вода детей своих найдет.

Не бойся тьмы, не бойся бед —

Вода вернет тебя к звездам, где свет.

Потолок рухнул, обнажив огненное небо. Элия погрузила Корина в реку, держа его голову над водой.

— Дыши глубже, мой свет, — ее ладонь легла на его сердце. — Вода не даст тебя найти.

— Мама, больно! — закричал он, когда обломки ударили по воде.

— Боль пройдет. Но любовь останется. Всегда.

Она увидела дроида-поисковика, скользящего над рекой. Вынырнула, крича: «Я здесь! Бегите!» — и поплыла в противоположную сторону, отвлекая машину. Луч плазмы пронзил воду. Корин, лежа в реке, видел, как мать тонет в огне, но не мог закричать — вода залила рот. Перед тем как потерять сознание, он почувствовал, как тепло ее ладони осталось в его груди.

На орбите Акруса дрожал корабль джедаев — «Тинока», старый фрегат, замаскированный под облако космической пыли. На мостике Оби-Ван Кеноби смотрел на голографическую проекцию города, погибающего в огне.

— Мы должны спуститься, — его голос был тише шепота. — Там дети…

— Это ловушка, — перебила Калла Ди, джедай-женщина с лицом, изрезанным шрамами прошлых войн. — Империя знает, что мы здесь. Если выйдем из маскировки…

— Мы не можем бросить их! — Рен Корс, молодой джедай с руками, покрытыми ожогами от световых мечей, сжал кулаки.

Оби-Ван закрыл глаза. В Силе он слышал крики, мольбы, последние вздохи.

— Мы уже бросили их. Республика бросила Акрус, когда отказалась дать им оружие. Ситхи бросили их, когда нажали на спуск. А мы…

— Мы должны быть мудрее, — Калла положила ладонь на его плечо. — Джедаи выживут, чтобы бороться. А эти…

— Эти умрут за нас, — тихо закончил Оби-Ван, отключая голографию.

В 20:30, когда дым над Элион-Праймом стал гуще, чем ночное небо, «Тинока» спустился на поверхность. Оби-Ван нашел Каэла в руинах храма. Мальчик цеплялся за обгоревший кусок плаща, его руки были в крови и пепле.

— Я не нуждаюсь в помощи! — крикнул он, пытаясь ударить джедая.

— Я знаю, — Оби-Ван опустился на колени. — Но ты не один.

В двух километрах отсюда Корин лежал у обломков моста, прижимая к груди ладонь матери, все еще тянущуюся к воде. Его голос пропал от криков, но он цеплялся за джедая, как за последнюю нить к жизни.

— Мама сказала, что вода вернет меня к свету…

— Она вернула, — Оби-Ван обнял его, чувствуя, как дрожит маленькое тело.

Когда «Тинока» оторвалась от поверхности Акруса, Оби-Ван посмотрел на двух мальчиков. Один сжимал в кулаке пепел, другой держал ладонь матери.

— Вы — последние сыновья погибшей звезды, — прошептал он. — И, возможно, ее будущее.

Город позади них догорал, превращаясь в пустошь. Но в кабине корабля уже росло семя, которое однажды станет деревом.