Дарт Ворн: Тёмная сторона силы (джен)

Утро Акруса началось, как всегда. Небо над Элион-Праймом переливалось бирюзовыми оттенками, будто кто-то разлил по нему жидкий опал. Белоснежные башни из акрусианского мрамора, впитавшие за ночь росу, светились изнутри золотистым сиянием. В узких улочках, усыпанных семенами священного дерева Вэйл, дети бежали к школам, а матери, спеша на работу, придерживали плетеные корзины с хлебом и травами. Никто не заметил, как над горизонтом замерцали точки — десять имперских бомбардировщиков, скрытых за помехами радаров.

Первый взрыв разорвал тишину в 8 часов 47 минут.

Он пришелся в энергетическую станцию у храма Солнца, и город погрузился во тьму. Люди закричали, но крики тонули в грохоте падающих башен. Второй удар обрушился на космопорт — Империя не хотела дать никому улететь. Третий — в район, где когда-то стоял джедайский храм. Орбитальная атака продолжалась медленно, расчетливо, как палач, затягивающий петлю.

В районе «Стена Солнца» Лира Ворн бежала по узкому переулку, прижимая к груди трехлетнего сына. Ее платье, вышитое золотыми нитями в узоры Вэйла, уже покрылось пылью от разрушенных домов. Каэл не плакал. Он молчал, как учила мать: «Сын охотника не шумит, даже когда падает гора». Его глаза расширились от каждого взрыва, но он стискивал зубы, цепляясь за шею Лириной рубашки.

— Тише, — шептала она, сворачивая в полуразрушенный подвал. — Ты слышишь? Даже земля кричит.

Над ними рухнула башня храма. Лира бросилась к каменной нише за плитой, вырезанной в форме солнца. Она запихнула Каэла внутрь, залепляя вход смесью песка и собственной крови — древний ритуал, чтобы скрыть укрытие от посторонних глаз.

— Слушай меня, — ее пальцы дрожали, но голос оставался твердым. — Ты не должен шуметь. Даже если я перестану кричать.

— Мама… — мальчик указал на небо, где падал огненный шар.

— Это не небо. Это буря.

— Ее надо переждать, — прошептал он, повторяя слова, которые она вкладывала ему в уста каждую ночь.

Лира улыбнулась, но в глазах читалась решимость.

— Нет, сын. В неё надо выжить.

Она вышла из подвала, держа в руках детский плащ. Бросила его подальше, крича: "Помогите! Мой ребенок там!" чтобы отвлечь обломки, падающие на склеп. Каэл видел сквозь щель, как пламя поглотило мать. Он не закричал. Сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и впервые почувствовал Силу — не как дар, а как огонь в груди, жгущий изнутри.

В районе «Сердце Воды» Элия Вэйл сидела в затопленном подвале, прижимая к себе Корина. Подземная река, текущая под их домом, мерзла от холода, но ее вода обволакивала тела, скрывая тепло от имперских датчиков. Мальчик дрожал, рыдая от каждого удара, и Элия пела колыбельную, которую знала каждая мать Акруса:

Вода течет, вода живет,

Вода детей своих найдет.

Не бойся тьмы, не бойся бед —

Вода вернет тебя к звездам, где свет.

Потолок рухнул, обнажив огненное небо. Элия погрузила Корина в реку, держа его голову над водой.

— Дыши глубже, мой свет, — ее ладонь легла на его сердце. — Вода не даст тебя найти.

— Мама, больно! — закричал он, когда обломки ударили по воде.

— Боль пройдет. Но любовь останется. Всегда.

Она увидела дроида-поисковика, скользящего над рекой. Вынырнула, крича: «Я здесь! Бегите!» — и поплыла в противоположную сторону, отвлекая машину. Луч плазмы пронзил воду. Корин, лежа в реке, видел, как мать тонет в огне, но не мог закричать — вода залила рот. Перед тем как потерять сознание, он почувствовал, как тепло ее ладони осталось в его груди.

На орбите Акруса дрожал корабль джедаев — «Тинока», старый фрегат, замаскированный под облако космической пыли. На мостике Оби-Ван Кеноби смотрел на голографическую проекцию города, погибающего в огне.

— Мы должны спуститься, — его голос был тише шепота. — Там дети…

— Это ловушка, — перебила Калла Ди, джедай-женщина с лицом, изрезанным шрамами прошлых войн. — Империя знает, что мы здесь. Если выйдем из маскировки…

— Мы не можем бросить их! — Рен Корс, молодой джедай с руками, покрытыми ожогами от световых мечей, сжал кулаки.

Оби-Ван закрыл глаза. В Силе он слышал крики, мольбы, последние вздохи.

— Мы уже бросили их. Республика бросила Акрус, когда отказалась дать им оружие. Ситхи бросили их, когда нажали на спуск. А мы…

— Мы должны быть мудрее, — Калла положила ладонь на его плечо. — Джедаи выживут, чтобы бороться. А эти…

— Эти умрут за нас, — тихо закончил Оби-Ван, отключая голографию.

В 20:30, когда дым над Элион-Праймом стал гуще, чем ночное небо, «Тинока» спустился на поверхность. Оби-Ван нашел Каэла в руинах храма. Мальчик цеплялся за обгоревший кусок плаща, его руки были в крови и пепле.

— Я не нуждаюсь в помощи! — крикнул он, пытаясь ударить джедая.

— Я знаю, — Оби-Ван опустился на колени. — Но ты не один.

В двух километрах отсюда Корин лежал у обломков моста, прижимая к груди ладонь матери, все еще тянущуюся к воде. Его голос пропал от криков, но он цеплялся за джедая, как за последнюю нить к жизни.

— Мама сказала, что вода вернет меня к свету…

— Она вернула, — Оби-Ван обнял его, чувствуя, как дрожит маленькое тело.

Когда «Тинока» оторвалась от поверхности Акруса, Оби-Ван посмотрел на двух мальчиков. Один сжимал в кулаке пепел, другой держал ладонь матери.

— Вы — последние сыновья погибшей звезды, — прошептал он. — И, возможно, ее будущее.

Город позади них догорал, превращаясь в пустошь. Но в кабине корабля уже росло семя, которое однажды станет деревом.

Годы шли. Татуин, чьи двойные солнца пали на пески, стал для них домом. В тени руин древнего джедайского храма, спрятанного за барханами, Оби-Ван учил мальчиков тому, что называл «танцем с Силой». Здесь, под открытым небом, где ветер приносил песок с запахом сухих трав, они учились слышать то, чего не видели глаза.

Каэл Ворн стоял, сжав кулаки. Перед ним лежал камень — обычный, серый, размером с яблоко, такой же, как тысячи других в этих песках. Оби-Ван сказал, что камень поможет им «услышать ритм Силы».

Корин Вэйл уже справился. Он закрыл глаза, вдохнул — и камень плавно поднялся в воздух, паря перед ним, как птица над водой.

— Хорошо, — кивнул Оби-Ван. — Теперь ты, Каэл.

Каэл уставился на камень.

«Это глупо. Я видел, как рушатся башни. Я выжил в пустыне. И теперь должен возиться с этим?»

Он протянул руку, пытаясь повторить движения Корина. Ничего. Камень остался лежать.

— Сосредоточься, — мягко сказал Оби-Ван. — Не пытайся заставить его двигаться. Позволь ему самому найти путь.

Каэл стиснул зубы.

«Позволить?»

Он рванул рукой, как будто выдирая камень из песка.

— Дурацкий камень! — вырвалось у него.

Камень взорвался.

Осколки полетели в разные стороны, острее ножей. Один из них, тонкий, как игла, пролетел в сантиметре от лица Каэла — но не коснулся кожи. Корин, не открывая глаз, поднял ладонь, и все осколки замерли в воздухе, словно застывшие капли дождя.

— Отпусти их, — тихо сказал Оби-Ван.

Корин кивнул. Осколки мягко опустились в песок.

— Ты мог бы поранить кого-то, — Оби-Ван повернулся к Каэлу. Его голос не дрожал гневом, но в нем звучала боль. — Сила — не молот. Она не для того, чтобы бить.

— Я не бил! — Каэл топнул ногой, и песок вокруг него взметнулся волной. — Я просто…

— Просто ты думал о том, что ненавидишь этот камень, — закончил Оби-Ван. — И Сила услышала твою ненависть.

Каэл отвернулся. В горле стоял ком.

«Он не понимает. Это не ненависть. Это просто… несправедливо».

— Возьми другой камень, — Оби-Ван протянул ему новый, такой же серый, такой же простой. — Попробуй еще раз.

Каэл взял его. Пальцы горели.

«Сосредоточься. Не думай о нем. Не думай о том, как легко это дается Корину».

Он закрыл глаза, пытаясь повторить движения. Вдох. Выдох. Ничего.

— Давай, — шепнул Корин. — Ты можешь.

— Заткнись! — рявкнул Каэл.

И в тот же миг камень вырвался из его ладони, как пушечное ядро. Он пронзил воздух, оставляя за собой след из искр, и исчез в небе, растворившись в синеве между двумя солнцами.

Оби-Ван вздохнул.

— Ты не управляешь Силой, Каэл. Ты позволяешь ей управлять собой.

Каэл не ответил. Он смотрел в небо, где камень, возможно, уже врезался в орбитальную станцию или улетел в глубины космоса.

«Пусть летит, пусть разобьется вдребезги. Как все остальное»

Корин подошел ближе, протягивая руку.

— Я могу показать тебе…

— Не надо, — Каэл оттолкнул его. — Ты и так лучше меня. Ты всегда лучше.

— Это не про «лучше», — Корин опустил руку. — Это про то, чтобы не бояться.

— Я не боюсь! — Каэл ударил кулаком по песку. — Я просто…

Но он не договорил. Потому что впервые за долгое время почувствовал раздражение. Не страх. Не боль. Просто злость от того, что что-то не поддается ему, как должно.

Оби-Ван положил руку ему на плечо.

— Ты сильнее, чем думаешь, Каэл. Но сила без терпения — как огонь без дров. Она сожжет тебя, прежде чем согреет других.

Каэл вырвался из его хватки и побежал прочь, к темным тоннелям храма. Там, в одиночестве, он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и шептал про себя:

— Я не слабый. Я не слабый. Я не...

А наверху, под солнцами Татуина, Корин поднял новый камень и, закрыв глаза, позволил ему парить в воздухе, как птице над водой.

Он не знал, что однажды этот камень станет для Каэла не просто камнем. А символом того, что нельзя отпустить.

Даже если он улетит в космос.

Пески Татуина остывали после захода солнц. В узком ущелье за руинами храма, где ветер высекал в камне узоры веков, Каэл Ворн стоял один. Его руки, еще не окрепшие для восьмилетнего мальчика, сжимали световой меч. Не обычный, как у других учеников, а особый — длинная рукоять, выточенная из обломков дроида, с двумя синими лезвиями, исходящими с обеих концов. Каждое лезвие окружала массивная гарда — переплетение металлических полос, защищающих пальцы от обратного удара пламени. Каэл выточил их сам, используя осколки джедайского артефакта, найденного в руинах, и каждая грань гард отражала свет, как будто ловила вспышки гнева, чтобы не дать им ранить его самого.

Он не учился у кого-то. Просто однажды, просматривая архивы храма, наткнулся на древний манускрипт: «Искусство Двойного Лезвия — для тех, чья Сила раздвоена, но едина в сердце». Слова зацепили его. «Раздвоена». Как он сам.

Каэл взмахнул мечом. Воздух рассекли два синих полумесяца, оставляя за собой дрожащие следы. Лезвия, будто живые, пульсировали в такт его дыханию, а гарды, несмотря на грубоватую отделку, не дрожали в руке — они держали его пальцы в надежном коконе, позволяя бить с такой силой, что даже камни под ногами трещали. Он отрабатывал удары, которые видел в записях битв: вращение снизу вверх, перекрестные блоки, финты, требующие невероятной координации. Пальцы, укрытые гардами, не дрожали от напряжения. Он делал это уже месяц — каждую ночь, пока остальные спали.

— Ты знаешь, что это запрещено.

Голос Оби-Вана застал его врасплох. Каэл резко обернулся, лезвия погасли, но в руках осталась дрожащая рукоять.

— Я… — начал он, но джедай поднял руку.

— Ты слишком молод для двойного клинка. Тем более для такого. — Оби-Ван указал на гарды. — Эти щиты — не защита. Это цепи. Они сковывают твои движения, как страх сковывает разум.

— Это работает, — перебил Каэл, сжимая рукоять. — Вы не видели, как я тренируюсь.

— Я видел, — тихо ответил Оби-Ван. — И именно поэтому запрещаю.

Он подошел ближе, песок скрипел под сандалиями.

— Световой меч — не инструмент для игры. Он отражает твою душу. А твоя душа сейчас — как песчаная буря. Ты не контролируешь ее. Ты в ней теряешься.

— Я контролирую! — резко бросил Каэл. — Я сильнее Корина. Я могу…

— Сильнее? — Оби-Ван вздохнул. — Сегодня утром ты проиграл ему на деревянных мечах.

Каэл отвернулся. Сегодня утром. Конечно.

Он стал вспоминать:

Тренировочный круг на открытом песке. Корин Вэйл стоял в стойке, его деревянный меч казался легким, как тростинка. Каэл напротив — сжимал свой, будто клещами.

— Начинайте, — сказал Оби-Ван.

Каэл бросился в атаку. Его удары были быстры, резки, почти жестоки. Он рубил справа, слева, пытался застать Корина врасплох ложным выпадом. Но Корин отступал, блокируя каждый удар с пугающей легкостью.

— Ты думаешь только о том, как ударить, — прошептал он, уворачиваясь от замаха. — А не о том, как остаться в живых.

— Заткнись и сражайся! — заорал Каэл, вкладывая в следующий удар всю силу.

Корин не отступил. Он поднял меч, парируя атаку, и в тот же миг резко толкнул песок у ног Каэла. Тот споткнулся — и деревянный меч Корина коснулся его груди.

— Победа Корина, — объявил Оби-Ван.

Каэл швырнул свой меч в песок.

— Это нечестно! Я мог бы сломать его!

— Но не сломал, — Корин опустил оружие. — Потому что думал только о победе. А я — о тебе.

— О тебе? — Каэл рассмеялся, но смех звучал горько. — Ты просто боишься по-настоящему сражаться!

— Боюсь? — Корин посмотрел на него, и в его глазах не было гнева. — Я не хочу, чтобы ты проиграл самому себе.

___

— Вот почему я запрещаю тебе этот меч, — Оби-Ван стоял перед Каэлом в ущелье, где тот тренировался. — Ты не видишь противника. Ты видишь только свой гнев.

— Я не гневаюсь! — Каэл ударил кулаком по каменной стене. — Я просто…

— Просто ты не можешь проиграть, — закончил Оби-Ван. — А в Силе проигрывать — значит учиться.

Каэл молчал. В голове крутились слова Корина: «Я не хочу, чтобы ты проиграл самому себе»

— Завтра утром снова тренировка, — джедай положил руку ему на плечо. — И я хочу, чтобы ты взял обычный меч. Без этих гард. Без двойного клинка. Просто ты и Сила.

— А если я откажусь?

— Тогда ты останешься здесь, — Оби-Ван посмотрел на закат. — И будешь смотреть, как Корин становится тем, кем ты мог бы быть.

Он ушел, оставив Каэла одного. Мальчик поднял руку, включил меч. Синее пламя отразилось в его глазах, а гарды, с их переплетенными узорами, засверкали, будто пойманный в ловушку огонь.

— Я сильнее, — прошептал он, вращая лезвия. — Я просто…

Но договорить он не успел. Внезапно песок под ногами вздыбился — Корин стоял у входа в ущелье, держа в руках два деревянных меча.

— Тренируемся? — спросил он.

Каэл выключил свой меч.

— Ты не понимаешь, — бросил он. — Я не хочу твоей жалости.

— Это не жалость, — Корин бросил ему один меч. — Это вызов.

Каэл поймал его. Вес дерева был привычным, но чужим.

— Ты проиграешь, — предупредил он.

— Возможно, — Корин улыбнулся. — Но попробуем.

Они встали напротив. Каэл атаковал первым. Его удары были яростными, но Корин, как всегда, не спешил. Он блокировал, уворачивался, заставляя Каэла тратить силы.

— Ты слишком громкий, — прошептал он в паузе между ударами. — Гнев шумит громче, чем ты сам.

Каэл замахнулся изо всех сил. Корин не стал парировать. Он шагнул в сторону, и деревянный меч Каэла просвистел мимо, вонзившись в песок.

— Ты проиграл, — тихо сказал Корин, касаясь его шеи своим мечом.

Каэл стоял, тяжело дыша.

— Почему? — вырвалось у него. — Я сильнее.

— Сила — не в мышцах, — Корин опустил оружие. — Она в том, чтобы услышать тишину между ударами.

Каэл смотрел на него. Хотел закричать. Хотел ударить. Но вместо этого опустил голову.

— Завтра, — прошептал он. — Завтра я выиграю.

— Я буду ждать, — Корин поднял оба меча. — Но не из-за силы. Из-за тебя.

Он ушел, оставив Каэла одного с погасшим световым мечом в руках.

Вечерний ветер приносил песок, стирая следы их боя. Но в голове Каэла остался один-единственный звук — тишина между ударами.

Он не знал, как ее найти.

Но теперь понял, что должен.

Солнца Татуина уже клонились к закату, но жара все еще стелилась над песками, как дыхание змеи. На тренировочной площадке перед руинами храма, где за четыре года стерлись все следы их детских игр, двенадцатилетние Каэл Ворн и Корин Вэйл стояли напротив друг друга. Их тени, длинные и рваные, тянулись к развалинам, будто цепляясь за прошлое. Они знали эту площадку как свои ладони: здесь они впервые взяли в руки деревянные мечи, здесь Каэл в восемь лет впервые зажег свой необычный световой меч, здесь они смеялись, падали, поднимались. Но сегодня, как и каждый вторник последние три года, их ждало одно и то же.

Перед ними лежал камень.

Обычный, серый, размером с кулак. Тот самый.

— Поднимите его, — сказал Оби-Ван, его голос звучал так же спокойно, как в тот день, когда им было восемь. — Не силой рук. Силой разума.

Корин закрыл глаза. Вдохнул, как будто вбирая в себя тишину пустыни. Его ладонь медленно поднялась, и камень, словно пушинка, оторвался от песка. Он парил перед ним, ровно и спокойно, как лист над водой. Так было всегда.

— Хорошо, — кивнул Оби-Ван. — Теперь ты, Каэл.

Каэл сжал кулаки.

Опять этот камень. Опять эта игра. Как будто я не поднял вчера целый холм. Как будто я не остановил песчаную бурю в прошлом месяце.

Он бросил взгляд на Корина, который уже убрал свой камень, улыбаясь, как будто это было легко.

Ему легко. Потому что он не пытается.

— Давай, — прошептал Корин, касаясь его плеча. — Ты можешь.

— Не трогай меня, — огрызнулся Каэл, но рука Корина уже отдернулась, будто обожженная.

Каэл закрыл глаза. Попытался вспомнить, как дышал Оби-Ван. Вдох. Выдох. Но в голове крутилось:

Почему он всегда делает это легко? Почему я должен ждать, пока Сила решит помочь?

Он рванул Силу к себе.

Песок взорвался.

Не камень, не его рука — весь участок земли под ногами взметнулся вверх, как волна в пустыне. Десятки метров песка оторвались от поверхности, превратившись в остров, парящий над бездной. Каэл стоял на его вершине, его волосы развевались от вибрации Силы, а глаза горели синим отражением лезвий его меча.

— Смотри! — крикнул он, указывая на песчаный остров. — Я сделал больше, чем в прошлый раз!

Оби-Ван не шелохнулся. Его плащ развевался в обычном ветре, а не в искусственном вихре Каэла.

— Опусти это, — сказал он спокойно.

— Почему?! — Каэл сжал зубы. — Я показал, что могу!

— Ты показал, что можешь разрушить, — Оби-Ван указал на камень. — Но не поднять.

Каэл посмотрел вниз. Камень лежал на песке, даже не сдвинувшись с места.

— Это нечестно! — вырвалось у него. — Я поднял целый остров!

— И что? — Оби-Ван подошел ближе, его голос оставался ровным. — Ты не управлял Силой. Ты позволил ей вырваться наружу, как песчаная буря.

Каэл отвернулся. В горле стоял ком. *Он не понимает. Это не буря. Это сила.*

— Опусти это, — повторил Оби-Ван.

Каэл сжал зубы. Хотел закричать. Хотел заставить песок взлететь еще выше. Но вместо этого опустил руку. Остров медленно опустился, песок рассыпался, как прах.

— Почему ты говоришь, что я не справился? — вырвалось у него. — Я сделал больше, чем Корин!

— Потому что задача была не в этом, — Оби-Ван указал на камень. — Ты должен был поднять его. А ты поднял все, кроме него.

Каэл посмотрел на камень. Он лежал на песке, такой же серый, такой же неподвижный.

— Ты не контролировал Силу, — продолжил джедай. — Ты позволил гневу управлять ею. И гнев не знал, что делать с камнем. Он просто разрушил все вокруг.

— Это не гнев! — Каэл ударил кулаком по песку. — Это сила!

— Сила без цели — пустота, — Оби-Ван положил руку ему на плечо. — Ты можешь поднять целый остров, Каэл. Но пока ты не научишься поднимать камень, ты будешь падать с него.

Каэл вырвался из его хватки и побежал прочь, к ущелью, где тренировался с мечом. Там, в одиночестве, он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и шептал про себя: "Я не слабый. Я не слабый. Я не…"

Через час, когда солнца почти коснулись горизонта, Корин нашел его в пещере у подножия храма. Каэл сидел в глубине, освещенной лишь слабым светом своего меча. В руках он держал тот самый камень.

— Ты знал, что он скажет, — тихо произнес Корин, присаживаясь рядом.

— Знал, — бросил Каэл, не глядя на него. — Но я должен был попробовать.

Корин замер. В полумраке он увидел, как камень медленно отрывается от ладони Каэла. Парит. Ровно. Без дрожи.

— Ты… — выдохнул он. — Ты можешь.

Каэл резко сжал кулак. Камень упал в песок.

— Не мог, — буркнул он. — Просто… не хотел.

— Почему? — Корин поднял камень и протянул его обратно. — Ты же делаешь это каждый раз, когда думаешь, что никто не видит.

Каэл молчал. В пещере было слышно, как капает вода с потолка, как шуршит песок под их ногами.

— Я не хочу быть как ты, — наконец прошептал он. — Ты поднимаешь камень, как будто это все, что нужно. А я… я хочу больше.

— Больше — не значит сильнее, — Корин положил камень между ними. — Иногда сила — в том, чтобы не поднимать гору, когда достаточно камня.

Каэл смотрел на него. Хотел закричать. Хотел ударить. Но вместо этого опустил голову.

— Завтра, — прошептал он. — Завтра я подниму этот камень.

— Я буду ждать, — Корин встал, отряхивая одеяния. — Но не из-за камня. Из-за тебя.

Он ушел, оставив Каэла одного с погасшим мечом в руках.

В пещере остался только камень, лежащий на песке.

Каэл поднял его.

Он парил в воздухе, тихий и спокойный, как сердцебиение.

— Я могу, — прошептал Каэл. — Но зачем?

Он опустил руку. Камень упал.

И в этот раз даже не дрогнул.

Ночь на борту «Тиноки» была тихой, если не считать монотонного гула двигателей и редких щелчков старых механизмов. Корин Вэйл шел по узкому коридору к кают-компании — ему не спалось, как часто бывало после тренировок. В руках он держал тот самый камень, который сегодня парил над его ладонью во время тренировки. «Сила в том, чтобы не поднимать гору», — повторял он про себя слова Оби Вана, но в голове все равно крутилось: «Почему Каэл не хочет этого видеть?»

Он уже почти добрался до поворота, когда услышал голоса.

— Не надо было спасать этих двух с той планеты!

Голос джедая, с которым Оби-Ван разговаривал в углу коридора, звучал резко, как удар меча по камню. Корин замер в тени, прижав камень к груди.

— Почему? — спросил Оби-Ван. Его тон был спокоен, но в нем читалась усталость.

— Потому что Каэл растет не джедаем, — джедай сделал паузу, будто подбирая слова. — Он уничтожит нас, помяни мое слово.

Корин почувствовал, как сердце сжалось. «Каэл». Его друг. Его брат. Слова ударили больнее, чем любой удар в тренировочном бою. Он сделал шаг вперед, но нога соскользнула с гладкого металла пола. Корин инстинктивно метнул Силу вниз — и замер в сантиметре от падения, удерживая себя над полом, как в технике, которой учил Оби-Ван.

Оби-Ван резко обернулся. Его глаза, привыкшие видеть в темноте, сразу заметили мальчика.

— Корин? — спросил он мягко, но в голосе звучала тревога.

Корин медленно опустился на пол. В горле стоял ком. «Не надо было спасать». «Уничтожит нас». Он поднял взгляд, и впервые за долгое время в его глазах не было спокойствия. Были слезы.

— Так вы могли спасти нашу планету? — прошептал он. Голос дрожал, но слова вылетели резко, как удар мечом.

Оби-Ван молча опустился на одно колено, обхватил плечи Корина руками. Его пальцы были теплыми, но в них чувствовалась дрожь — не от слабости, а от тяжести того, что он сейчас скажет.

— Корин… — начал он, и голос его дрогнул. — Если бы мы вмешались, мы бы все равно никого не спасли. Империя ждала нас. Они знали, что Акрус был убежищем для джедаев. Если бы мы появились там… нас бы уничтожили. И тогда не осталось бы никого, кто бы мог сражаться за тех, кто выжил.

Корин не сдержался. Слезы потекли по щекам, но он не пытался их остановить.

— Вы бросили их, — вырвалось у него. — Вы бросили Акрус.

— Мы не бросили, — Оби-Ван крепче сжал его плечи. — Мы позволили Акрусу стать Силой. Ты и Каэл — часть этой Силы.

— Но почему? — Корин сжал кулаки. — Почему вы не попробовали?

— Потому что нас было мало, — тихо ответил джедай. — А Сила не про «попробовать». Она про выбор. И иногда выбор — остаться в тени, чтобы однажды вернуть свет.

Корин заплакал. Его плечи вздрагивали, но Оби-Ван не отпускал его. Он просто обнял его, как отец обнимает сына, который впервые понял, что мир не такой простой, как казался.

— Не говори Каэлу, ладно? — прошептал Оби-Ван. — Ты же знаешь, он может обидеться… и это разобьет его.

— Ладно… — Корин вытер слезы рукавом. — Пойду спать.

Он развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. В руке до сих пор сжимал камень, но теперь он казался тяжелым, как гора.

Когда шаги затихли, Оби-Ван медленно встал. Он обернулся к джедаю, с которым разговаривал, и посмотрел на него с сожалением.

— Вы были правы, — сказал он. — Но правда не всегда делает нас сильнее. Иногда она просто делает нас одинокими.

Джедай молчал. В свете аварийных ламп его лицо казалось высеченным из камня.

— А если Каэл узнает? — наконец спросил он.

Оби-Ван посмотрел в сторону, куда ушел Корин.

— Тогда мы потеряем не только его. Мы потеряем будущее.

Он развернулся и пошел к своей каюте, оставив собеседника в тени.

А в коридоре, где только что стоял Корин, на полу лежал камень. Маленький, серый, такой же, как тысячи других.

Он не дрогнул.

Но в этот раз даже не пытался парить.

Зал обучения в руинах храма был наполнен холодным светом. На каменном столе перед учениками мерцала голограмма — запутанная сеть линий, переливающихся оттенками синего и золотого. Оби-Ван провел пальцем по проекции, и линии разделились на тонкие ветви, словно корни древнего дерева.

— Сегодня мы изучаем резонанс Силы, — начал он, его голос отражался от стен, усиленный акустикой зала. — Каждый живой организм создает собственный поток. Но эти потоки не изолированы. Они взаимодействуют, как нейтрино в гравитационном поле.

Каэл Ворн сидел прямо, его взгляд следил за перемещением голограммы. Пальцы слегка подрагивали, будто он уже мысленно просчитывал траектории.

— Когда два потока пересекаются, — продолжил Оби-Ван, — они либо усиливают друг друга, либо гасят. Пример: если ваша Сила резонирует с потоком планеты, вы сможете поднять гору. Но если фазы не совпадут…

— …вы разорвете связь между атомами, — перебил Каэл, не дожидаясь вопроса. — Как при взрыве гипердвигателя.

Оби-Ван кивнул, сдерживая улыбку.

— Верно. Теперь вопрос: как определить точку резонанса между двумя живыми существами?

Корин Вэйл сжал ладони под столом. Он видел эти формулы в учебниках, но каждый раз, когда пытался их вспомнить, перед глазами вставала та же пустота.

«Фазовый сдвиг… коэффициент…»

— Нужно измерить частоту колебаний мидихлорианов, — ответил Каэл, словно читая мысли учителя. — У людей она колеблется от 18 до 22 герц. У джедаев — выше. Если частоты совпадают в пределах 0.5 герца, резонанс возможен.

— А если у существа мидихлорианы повреждены? — спросил Оби-Ван.

— Тогда поток становится нестабильным, как искривленное пространство, — Каэл взял стилус и нарисовал на песке у ног формулу. — Вот уравнение для компенсации.

Корин посмотрел на каракули. Цифры и символы сливались в бессмысленный узор.

«Он даже не смотрит в учебник»?,— подумал он.

Каэл никогда не открывал раздел о резонансе, но говорил так, будто переписал его наизусть.

— А если частоты не совпадают? — спросил Корин, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Как тогда установить связь?

Каэл не дождался ответа Оби-Вана.

— Нельзя. — Он посмотрел на Корина, и в его глазах не было насмешки. — Это как пытаться сложить два разных числа. Сумма будет, но не то, что нужно.

— Но Сила объединяет всех, — настаивал Корин. — Даже ситхи ее используют.

— Ситхи искажают поток, — Каэл провел линию через голограмму, и сеть вспыхнула красным. — Они не ищут резонанс. Они разрывают связь и впрыскивают свою частоту.

Корин кивнул, но внутри все сжалось.

«Почему он всегда знает?»

Он вспомнил, как Каэл в восемь лет объяснил работу гиперпривода, как в десять вычислил орбиту Татуина за пять минут, как вчера, не глядя, определил тип повреждения в дроиде. А сам Корин до сих пор путал фазовый сдвиг и амплитудный резонанс в конспектах.

— Следующий вопрос, — Оби-Ван увеличил проекцию. — Как джедай может определить, что его поток начинает искажаться?

Каэл не колебался.

— По мидихлорианам. Их активность падает на 15% перед потерей контроля. — Он взял датчик со стола, включил его. — Вот, смотрите: норма — 20 000 единиц. Если ниже — нужно остановиться.

Корин попытался повторить. Датчик в его руках показал 18 500, но он не знал, что это значит.

— А если датчик сломан? — спросил он. — Как тогда понять?

— Тогда по телу, — ответил Каэл. — Потеют ладони. Дрожат пальцы. Голова кружится.

— Но как не перепутать со страхом? — Корин почувствовал, как горит щека. — Если я боюсь, мидихлорианы тоже падают?

В зале повисла тишина. Каэл посмотрел на него, и в его глазах мелькнуло что-то вроде боли.

— Да, — тихо сказал он. — Страх искажает поток так же, как гнев.

После занятия Корин остался один. Он сидел за столом, перечитывая конспекты, но формулы расплывались перед глазами.

«Фаза… резонанс… 0.5 герца…»

Он не мог запомнить. Каждый раз, когда думал, что понял, Каэл говорил что-то новое, и все рушилось.

— Ты не отстаешь, — голос Оби-Вана застал его врасплох.

Корин вздрогнул.

— Каэл знает все. А я… я даже не могу запомнить формулы.

— Формулы — не для запоминания, — джедай сел рядом. — Они для того, чтобы понимать.

— Но я не понимаю, — Корин сжал кулаки. — Я не могу объяснить, как Каэл.

— Ты не Каэл, — Оби-Ван положил руку на его голову. — И это хорошо.

Корин поднял взгляд.

— Почему?

— Потому что если бы вы были одинаковы, вы бы не дополняли друг друга. — Джедай улыбнулся. — Ты задаешь вопросы, потому что чувствуешь Силу сердцем. Каэл отвечает, потому что видит ее умом. Но без твоих вопросов его ответы были бы пусты.

Корин молчал. В голове крутилось:

«Но я хочу быть таким, как он».

— А если я никогда не пойму? — прошептал он.

— Ты уже понимаешь, — Оби-Ван указал на датчик. — Ты спрашивал, как отличить страх от искажения. Это не вопрос слабого. Это вопрос того, кто боится потерять связь.

Корин посмотрел на прибор. Его пальцы коснулись кнопки включения.

— А если я ошибаюсь? — спросил он.

— Тогда ты найдешь новый путь, — голос за спиной заставил его обернуться.

Каэл стоял в дверном проеме, его световой меч с двумя синими лезвиями и энергетическими гардами по краям рукояти висел на поясе. В отличие от обычных физических гард, его защитные щиты были частью самой энергетической структуры меча — сияющие, как и лезвия, переливающиеся синим пламенем, будто выточенные из чистой Силы.

— Ты всегда знаешь, что сказать, — вырвалось у Корина.

— Нет, — Каэл присел рядом. — Я просто помню, как ты спас меня в тот день, когда я уронил камень. Ты не задавал вопросов. Ты просто поймал осколки.

Корин посмотрел на него.

— И что?

— И я понял: не все нужно объяснять, — Каэл улыбнулся, но в глазах читалась грусть. — Иногда достаточно просто быть рядом.

Корин кивнул. В горле стоял ком.

— Я завидую тебе, — прошептал он.

— Я знаю, — Каэл положил руку на его плечо. — И я завидую тебе.

— Чему?

— Тому, что ты не боишься спрашивать, — он встал, отряхивая одеяния. — А я боюсь, что однажды вопросы закончатся.

Он ушел, оставив Корина одного с датчиком в руках.

Прибор показывал 19 800.

Выше, чем в прошлый раз.

Но в этот раз Корин не проверял цифры.

Он просто смотрел на них, как на друга.

Каэл сидел в углу тренировочного зала, его пальцы сжимали рукоять выключенного светового меча. В полумраке комнаты синие узоры на рукояти едва мерцали, как следы дыхания в ночи. Его взгляд был прикован к энергетическим гардам — не физическим перегородкам, а сияющим щитам из чистой Силы, переливающимся тем же синим пламенем, что и лезвия. Они были частью меча, как тень — частью света.

— О чем ты задумался?

Голос Оби-Вана прервал тишину. Каэл не обернулся.

— Корин, — прошептал он. — Он ведь твой любимый ученик, да?

Джедай опустился на каменный выступ рядом.

— О чем ты говоришь?

— Ты так его хвалишь… — Каэл сжал рукоять сильнее. — Я горжусь, что он превосходит меня в технике. Но он слабее меня. А я…

— Ты прав, — перебил Оби-Ван. — Вы разные. И в этом ваша сила. Ты лучше усваиваешь теорию, а он чувствует Силу в бою.

— Я дерусь хуже не потому, что не могу, — Каэл поднял голову. В его глазах читалась боль. — Я боюсь его ранить. Я поддаюсь.

Он взмахнул рукой. Выключенный меч взмыл в воздух, повинуясь Силе, и завис в центре зала. Каэл провел пальцами по невидимым линиям, и меч зажегся — два синих лезвия вспыхнули одновременно, гарды засияли, как живые. Лезвия закружились, повторяя движения Корина: блоки, выпады, финты, которые он видел сотню раз на тренировках. Но удары были точными, без лишних рывков, будто меч сам знал, как не коснуться плоти.

— Я могу быть таким же, — прошептал Каэл. — Но если я ударю всерьез… я его убью.

На последних словах меч погас и упал ему в ладонь.

— Ты хороший парень, Каэл, — Оби-Ван положил руку на его плечо. — Я тебя понимаю. Сложно держать столько силы. Но в этом суть джедаев — не дать ей сжечь тебя изнутри.

Каэл опустил голову.

— Мне не хватает кого-то рядом… — Его голос дрогнул.

— Джедаям нельзя любить, — тихо сказал Оби-Ван.

— А ситхам можно? — поднял взгляд Каэл.

— Ситхи не могут, — джедай вздохнул. — Они настолько поглощены силой, что теряют способность чувствовать позитивные эмоции. Гнев, ненависть — это не любовь. Это пустота.

Каэл закрыл глаза. Слезы скатились по щекам, оставляя теплые следы в пыли.

— Я боюсь, что раню всех, кто близко… — прошептал он. — Не потерплю предательства ни от кого. Даже от себя.

Оби-Ван притянул его к себе, как отец обнимает сына, который впервые увидел в зеркале чужое лицо.

— Не вешай нос, юный падаван, — прошептал он. — Сегодня начинается теория полетов. Ты поможешь Корину усвоить материал.

Каэл резко поднял голову. В глазах вспыхнула искра, которую Оби-Ван не видел давно.

— Правда? — вырвалось у него. — Я стану самым великим из джедаев! Обещаю!

— Я очень надеюсь, — джедай улыбнулся, но в глазах читалась грусть. — Ты не первый, кто это говорит.

Каэл вытер слезы тыльной стороной ладони и вскочил на ноги.

— Я покажу вам! — крикнул он, уже бегая к выходу. — Я подниму не только камень! Я подниму целую планету!

Оби-Ван остался один. В тишине зала его взгляд упал на части светового меча на столе.

— Каэл, Каэл...

Татуин плавил металл. Два солнца давили на каньоны Крейта, превращая песок в раскаленное стекло. Уже шестнадцатилений Каэл Ворн летел первым, его Z-95 Headhunter скользил между скал, как будто сама пустыня расступалась перед ним. Шлем остался в казарме — ветер бил в лицо, соленый от пота, но он не моргал. Сила подсказывала, где поворот, где обманчивая тень. «Страх убивает полет», — говорил Оби-Ван. Каэл ненавидел эту фразу. Страх не убивал. Он заставлял выжить.

Позади, в десяти метрах, Корин Вэйл пытался повторить его маневр. Его штурмовик вилял, словно птица с подбитым крылом. Шлем опущен, пальцы белели на штурвале. На стекле кабины — угольный рисунок: птица с разбитым крылом. «Лети, даже если падаешь», — написал Каэл этим углем три года назад, когда Корин впервые проиграл тренировку.

— Корин, снижай скорость, — раздался в рации голос Каэла. Не резкий. Точный, как будто он считал ветер.

— Я пытаюсь, — прохрипел Корин. Голос дрожал не от страха. От стыда.

— Не пытайся. Делай.

Песчаная буря ударила внезапно. Пыль заволокла каньон, превратив скалы в призраков.

Корин рванул штурвал вправо. Датчики мертво молчали. В голове — только эхо слов Оби-Вана: «На миссии ошибки убивают». Штурмовик взревел, уходя в свечу. Скала приближалась.

Каэл увидел это боковым зрением.

— Нет! — вырвалось у него.

Он не подумал. Не вспомнил правила. Зажмурившись, он толкнул Силой — не брата, не штурмовик. Скалу.

Грохот обвала заглушил все. Каменная арка над Корином разлетелась в пыль, но обломки отлетели в стороны, как будто их отшвырнуло невидимой рукой. Штурмовик проскочил в щель, хвост задел скалу — искры, треск металла.

Корин открыл глаза. Дрожащие пальцы сжимали штурвал. Сердце колотилось где-то в горле.

— Что… что это было? — прошептал он в рацию.

Каэл завис рядом. Его Z-95 повис в воздухе на одном двигателе, будто замер.

— Ты умрешь, если будешь так летать, — сказал он. Голос лишился резкости. Стал хриплым, как после крика.

Корин посмотрел в кабину брата. Каэл не смотрел на него. Его руки дрожали, сжимая штурвал.

— Ты спас меня, — выдохнул Корин.

Каэл резко отвернул, но в рации прозвучало неожиданное:

— Проверь гидравлику. Ты зацепил хвостом скалу. Не летай больше сегодня.

На посадочной площадке Оби-Ван ждал молча. Его взгляд скользнул по потрескавшейся скале у входа в каньон. Сила оставила след — воронка, как от взрыва.

— Каэл, — тихо сказал он, когда тот спустился с штурмовика.

Каэл снимал перчатку — на ладони кровавая царапина от обломков.

— Ты использовал Силу, — Оби-Ван положил руку на его плечо.

— Он бы упал, — прошептал Каэл.

— Почему не сказал ему этого?

Каэл резко обернулся. В глазах — слепящая боль, которую он никогда не назовет именем.

— Потому что он уже знает. А слова… Слова только ломают.

Оби-Ван кивнул. Понял. Не стал давить.

— Иногда слова — единственный способ не сломаться самому, — сказал он и ушел.

Полночь. В ангаре мерцал фонарь. Корин проснулся от шума и увидел: Каэл стоит у его штурмовика. Без перчатки. Пальцы осторожно водят по трещине в хвосте, как будто трогают рану. В кармане — ремонтный набор, который Корин днем оставил на стуле.

— Не спится? — тихо спросил Корин из темноты.

Каэл замер. Не обернулся.

— Гидравлика. Завтра проверишь.

— Ты уже проверил.

Долгая пауза. Ветер свистел в каньонах, как птица с разбитым крылом.

— Почему ты не сказал, что волнуешься?

Каэл не ответил. Только провел ладонью по рисунку птицы на стекле. Пальцы оставили след в пыли.

— Потому что если я скажу, то перестану летать, — прошептал он. — А если я перестану летать… кто будет тебя спасать?

Он ушел. Не оглянулся.

Корин сел в штурмовик. Провел пальцем по свежему следу на стекле. Там, где Каэл касался рисунка, птица теперь выглядела так, будто взмахнула крылом.

Где-то в темноте хлопнула дверь казармы.

И дальше — тишина.

Татуинский вечер гасил солнца, превращая небо в багряное море. В столовой джедайской усадьбы, затерянной среди песчаных холмов, пахло жареным корн-протеином и дымом старого обогревателя. Каэл Ворн поставил перед Корином тарелку с горячим рагу — не ту, что достался ему самому, а ту, где больше овощей. Он знал: брат после сегодняшней аварии ест вполсилы, боясь показать слабость.

— Ешь, — сказал Каэл, наливая в кружку голубое молоко. Не спрашивая. Просто налил, как делал с тех пор, как Корин в десять лет обжегся, пытаясь повторить за ним трюк с пламенем Силы.

Корин улыбнулся уголком губ, но пальцы дрогнули, когда брал ложку. Каэл заметил. Не спросил. Не напомнил о полете. Просто придвинул к нему хлеб, словно говоря: «Я здесь».

— Знаешь, брат, — голос Каэла был тише, чем обычно, будто боялся спугнуть что-то хрупкое, — иногда мне снятся… Или приходят видениями… воспоминания об Акрусе. Ты что-нибудь помнишь?

Корин замер. Ложка стукнула о тарелку. Он не ожидал этого. Каэл никогда не говорил о прошлом. Ни разу за шесть лет.

— Я помню очень мало, — тихо ответил он. — Только колыбельную, которую мне пела мама. И то, что она сказала: «Все будет хорошо».

Каэл кивнул. Его пальцы сжали кружку так, что синяя жидкость плеснула на стол. Но он не вытер. Просто смотрел вперед, как будто видел сквозь стену.

— Колыбельную? — прошептал он. — Можешь спеть?

Корин прекратил есть. Выпил молоко одним глотком — так, как делал всегда, когда нервничал. И запел. Голос дрожал, но ноты лились ровно, будто песня хранилась в крови:

Вода течет, вода живет,

Вода детей своих найдет.

Не бойся тьмы, не бойся бед —

Вода вернет тебя к звездам, где свет.

Последние слова повисли в воздухе. Каэл не шевелился. Только по щекам потекли слезы — тихие, беззвучные, как будто он боялся, что даже плач может разбудить призраков.

— Это очень красиво, — выдохнул он, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Не рукавом, как раньше. Теперь он не стыдился слез. — Я не могу забыть, как мама… — голос сорвался. — Ее сожгли на моих глазах. Она сказала мне: «Выживай».

Корин положил ладонь на его руку. Не спрашивая разрешения. Каэл не отдернул ее.

— А я не помню ее лица, — прошептал Корин. — Но я всегда думал… откуда мы так хорошо помним нашу планету, если нам было всего три года?

Каэл глубоко вдохнул. Где-то в углу комнаты потрескивал обогреватель — звук, похожий на шепот Акруса.

— Оби-Ван говорил, что плохое запоминается лучше, чем хорошее. Поэтому надо ценить добро. — Он усмехнулся сквозь слезы. — Но я всё равно не могу забыть маму… Только ее образ. И то, что с ней сделали. Больше ничего.

Корин отпил еще молока. Взгляд его блуждал где-то между прошлым и настоящим.

— Наверное, у нас просто хорошая память, — бросил он, пытаясь улыбнуться.

Каэл посмотрел на него. И впервые за час уголки его губ дрогнули. Не в улыбке. В попытке.

— Да, — прошептал он. — Очень хорошая.

Он налил еще молока — себе и брату. Не спрашивая. Просто знал: Корину нужно.

За окном песок шептал о звездах. А внутри — тишина, в которой не было места страху.

Тренировочная арена джедаев на Татуине дышала пылью и тишиной. Солнца еще не взошли, но песок уже отдавал жаром, будто напоминая: здесь нет места слабости. Каэл Ворн стоял в центре круга, его световой меч горел ровным синим пламенем. Световя гарда зажглась вместе с мечом. Он никогда не нуждался во втором клинке. Его стиль был лаконичен: один меч, один удар, один путь.

Корин Вэйл занял позицию напротив. Его зеленый меч искрил в полумраке, отражаясь в потрескавшемся зеркале на стене арены — том самом, где год назад Каэл разбил его в гневе, не сумев сдержать удар. У Корина не было гарды — только простая рукоять, без изысков, как у всех новичков. Но он не стремился к украшениям: его сила была в том, чтобы не прятать уязвимость за деталями.

— Готов? — спросил Корин, проверяя хватку.

Каэл кивнул. Не ответил. Не нужно.

Оби-Ван Кеноби опустился на скамью у края арены. Его взгляд скользнул по пыльному кругу — по следам прошлых битв, по царапинам на песке, по трещине в зеркале, которую никто не стал чинить.

— Начинайте, — тихо сказал он.

Корин атаковал первым. Его стиль был плавным, как вода в колыбельной — «Вода течет, вода живет». Удары ложились в ритм дыхания, блоки переходили в контратаки без лишних движений. Но Каэл не спешил. Он отступал, уклонялся, парировал — как будто читал каждый жест брата заранее. Его меч не мелькал в воздухе, а тек, как песок сквозь пальцы.

— Ты сегодня медленнее, — бросил Корин, ныряя в ложную атаку.

Каэл не клюнул. Ушел в сторону, едва не касаясь лезвия меча Корина своей груди.

— Я не медленнее, — прошептал он. — Я жду.

Корин рванул вверх, пытаясь застать врасплох. Каэл не поддался на провокацию. Вместо того чтобы отразить удар, он сделал шаг вперед — прямо под клинок. Корин замер, меч завис в сантиметре от его горла.

— Ты бы убил меня, — тихо сказал Каэл. — Но я не боялся.

Корин опустил меч. В глазах — удивление. Не гнев. Не разочарование. Просто вопрос: «Как?»

Каэл не ответил. Просто улыбнулся. Не язвительно. Не горько. Как будто впервые понял что-то важное.

Они сражались еще час. Корин атаковал с яростью, но без спешки. Каэл парировал с хладнокровием, но без холодности. Их клинки сливались в единый ритм — не война, а танец. В какой-то момент их мечи замигали в унисон, отбрасывая тени на стену, будто два солнца Татуина, нашедшие баланс.

Когда Оби-Ван поднял руку, оба опустили клинки одновременно. Ни капли пота на лице Каэла. Ни дрожи в руках Корина.

— Хорошо, — сказал Оби-Ван, подходя ближе. — Очень хорошо.

Он остановился перед Каэлом. Взгляд — не как у учителя, а как у человека, который долго ждал этого момента.

— Ты держал гарду крепко, но не сжимал ее, — заметил он. — Гнев не проник в твои пальцы.

Каэл коснулся потертой рукояти. Царапины на металле напоминали о прошлом, но не царапали душу.

— Я научился чувствовать, где заканчивается страх, — прошептал он.

Оби-Ван положил руку на его плечо.

— Год назад ты разбил зеркало, потому что не смог сдержать гнев. Сегодня ты не разбил себя. Это — настоящая сила.

Корин вытер пот с лица, но улыбался.

— А я думал, он снова будет фехтовать как безумный, — бросил он, тыча пальцем в брата. — Как в тот раз, когда он пытался повторить за тобой «прыжок через пропасть».

Каэл фыркнул:

— Ты тогда упал в песок по пояс.

— Зато ты спас меня, — Корин подмигнул. — Даже не спросив.

Оби-Ван посмотрел на них — на двух юношей, которые больше не дети, но еще не воины.

— Через неделю вы отправитесь на Мораббу, — сказал он. — Там будет не тренировочная арена. Там будут люди, которые не остановят меч в сантиметре от горла.

Каэл кивнул. Не спросил, не усомнился. Просто принял.

— Я готов, — прошептал он.

Когда Оби-Ван ушел, Корин сел на песок, все еще держа меч на коленях.

— Ты правда не боялся? — спросил он.

Каэл опустился рядом. Не сел ровно, как раньше. Присел, как будто боялся упасть.

— Боялся, — признался он. — Но вспомнил… ту колыбельную. «Вода вернет тебя к звездам, где свет».

— Ты никогда не вспоминаешь прошлые миссии, — усмехнулся Корин.

— Потому что это не прошлые миссии, — Каэл посмотрел на закат. — Это будущее.

Ветер поднял песок, закружил его в танце. Где-то вдали завыл тускен. Но здесь, на арене, было тихо. Тихо, как в тот момент, когда два брата поняли: они больше не боятся летать.

Тайный совет джедаев собрался в подземной зале старой академии на Татуине. Свет факелов дрожал на стенах, выложенных песчаником, отбрасывая тени, похожие на пальцы, цепляющиеся за прошлое. Оби-Ван Кеноби стоял у круглого каменного стола, его плащ едва шевелился от сквозняка. Рядом с ним — голограммы трех джедаев, выживших после Ордена 66: Мастер Адди, женщина с лицом, изрезанным шрамами битв, Мастер Като, бывший инструктор по тактике, и Мастер Лира, целительница, чьи руки до сих пор дрожали от воспоминаний о падении Храма.

— Империя укрепляет позиции на Мораббе, — начал Оби-Ван, указывая на голографическую карту. — Они создают лагерь для «переобучения» повстанцев. Если не остановить их сейчас, через месяц там будут тысячи пленных.

— И что? — Мастер Адди резко хлопнула ладонью по столу. — Мы отправим двух мальчишек против целой армии? Им по восемнадцать! Они даже не прошли полный цикл обучения!

— Они не одни, — тихо возразил Като, увеличивая масштаб карты. — Там уже действуют повстанцы. Но у них нет пилотов, способных прорвать имперскую оборону. А у Каэла Ворна — инстинкт, который не обучить. Он чувствует Силу в полете так, как никто из нас.

— Иногда этот «инстинкт» превращается в безрассудство! — Адди повернулась к Оби-Вану. — Ты помнишь, как он использовал Силу, чтобы спасти Корина на Татуине? Он разрушил скалу, нарушая правила джедаев. А что будет, если в гневе он разрушит не скалу, а целый корабль с повстанцами?

Оби-Ван не дрогнул. Он знал: Адди права. Он сам видел, как Каэл сжимал кулаки после тренировки, как будто борясь с воспоминаниями. Но молчал.

— Они прошли больше, чем многие из нас в их возрасте, — сказал он. — Корин Вэйл — идеальный связной. Его спокойствие сглаживает конфликты между повстанцами. А Каэл…

— Каэл — бомба! — Лира поднялась, ее голос дрожал. — Он помнит Акрус. Ты сам говорил: «Тот, кто несет в себе боль прошлого, рискует стать этой болью».

— Именно поэтому он нужен на этой миссии, — Оби-Ван посмотрел на нее прямо. — Потому что он знает, что значит терять. И не допустит, чтобы другие потеряли то же самое.

Мастер Като кивнул:

— На Мораббе уже действуют два отряда повстанцев. Но им не хватает пилотов с чувством Силы. Имперские истребители блокируют орбиту. Каэл и Корин — лучшие в пилотировании штурмовиков. Они могут прорвать оборону и эвакуировать пленных.

— А если они провалят миссию? — Адди скрестила руки. — Империя усилит репрессии. Мы потеряем не только пленных, но и доверие повстанцев.

Тишина повисла гуще пыли в воздухе. Оби-Ван медленно провел ладонью по краю стола.

— Вы правы, — прошептал он. — Они могут провалить миссию. Каэл может сорваться. Корин может поддаться сомнениям. Но если мы не отправим их…

— Что? — Лира села, устало закрыв глаза. — Если не отправим, мы обречем тысячи людей на «переобучение»? На смерть?

— Да, — Оби-Ван поднял голову. — Но если отправим, мы дадим им шанс стать теми, кем должны быть. Не детьми в тени, а джедаями в свете.

Мастер Като положил руку на плечо Адди:

— Он прав. У нас нет выбора. Империя не даст нам времени ждать, пока они станут мастерами.

Адди закрыла глаза. Когда открыла, в них стояли слезы.

— Хорошо. Но если Каэл нарушит план… если он пойдет на риск ради спасения одного человека…

— Я сам его остановлю, — Оби-Ван коснулся эфеса своего меча. — Но я верю: он научился отличать безрассудство от решимости.

Голограммы джедаев погасли. В зале остались только Оби-Ван и его тень. Он подошел к окну, глядя на закат. Где-то вдалеке, на краю пустыни, два силуэта тренировались на арене — Каэл с синим мечом, чьи движения стали плавнее, и Корин, чье лезвие мерцало зеленым в лучах заходящего солнца.

— Вы готовы, — прошептал он. — Даже если я еще не готов отпустить вас.

Ангар на Татуине пахнул маслом и озоном. Два штурмовика Z-95 Headhunter стояли в ряд, их обшивка отражала тусклый свет ламп, как потрескавшееся стекло. Оби-Ван Кеноби подошел к Каэлу и Корину, его плащ едва шевелился от сквозняка. В руках — планшет с голографической картой Мораббы.

— Завтра вы отправляетесь на Мораббу, — начал он, не глядя на их лица. — Империя строит лагерь для «переобучения» повстанцев. Это не просто тюрьма. Это ловушка. Они стирают память, ломают волю. И делают это под видом «воспитания лояльности».

Корин кивнул, уже мысленно просчитывая маршруты, точки входа, возможные аварийные посадки. Его пальцы непроизвольно коснулись ремня на поясе, будто проверяя, на месте ли меч.

Каэл же улыбнулся. Редкая улыбка — не язвенная, не горькая, а чистая, как вспышка синего клинка. Он оттолкнулся от штурмовика, руки в карманах, будто собирался на прогулку, а не в бой.

— Наконец-то, — бросил он. — Я уже начал думать, что вы никогда не решитесь.

Оби-Ван посмотрел на него. Не строго. Не с раздражением. С тревогой, которую он не прятал.

— Каэл, — тихо сказал он. — Это не тренировка. На Мораббе нет «остановить меч в сантиметре от горла». Там будут люди, которые умрут, если ты рванешь вперед без плана. Имперские истребители блокируют орбиту. Один промах — и повстанцы потеряют последний шанс.

Каэл кивнул, но улыбка не пропала.

— Я не рвану. Я полечу. Как учил.

— Не как учил, — поправил Оби-Ван. — Как чувствуешь. А чувствовать нужно не только ветер в крыльях, но и Силу. Без гнева. Без спешки.

— Без спешки, — повторил Каэл, и в его голосе звучала уверенность, а не дерзость.

Оби-Ван повернулся к Корину:

— Ты — связной. Повстанцы не доверяют джедаям. Но они доверяют тем, кто не боится смотреть правде в глаза. Ты будешь говорить за нас.

Корин коснулся планшета, изучая карту.

— Я сделаю все, чтобы они выжили, — прошептал он.

Оби-Ван кивнул и ушел, оставив их одних. В ангаре стало тише — только гудение двигателей штурмовиков да шелест песка за стенами.

— Чего такой грустный? — спросил Каэл, прислоняясь к крылу своего корабля. Улыбка все еще играла на губах, но глаза уже читали тревогу брата.

Корин не отрывал взгляда от голограммы.

— Если мы провалим миссию… — он замолчал, подбирая слова. — Они сделают с Мораббой то же, что и с Акрусом.

Каэл замер. Улыбка сползла с его лица, как пыль с обшивки штурмовика. Он подошел ближе, положил руку на плечо Корина. Не крепко. Не как приказ. Как якорь.

— Мы спасем ее, брат, — прошептал он. — Обещаю.

Корин посмотрел на него. В глазах — не надежда, а вопрос.

— Почему ты так уверен?

Каэл провел пальцем по царапине на крыле штурмовика — ту самую, что осталась после аварии на Татуине.

— Потому что в прошлый раз я не успел, — тихо сказал он. — На этот раз успею.

Ветер ворвался в ангар, подняв песок. Где-то вдали завыл тускен. Но здесь, между двумя штурмовиками, было тихо. Тихо, как в тот момент, когда обещание стало клятвой.

Морабба дышала дымом. Небо, обычно багряное к закату, сегодня было изрезано черными полосами пожаров. Штурмовики Каэла и Корина вынырнули из гиперпространства в грохоте взрывов — имперские TIE-истребители кружили над лагерем повстанцев, как стервятники над трупом.

— Корин, докладывай, — Каэл рванул штурвал, уходя от первой волны огня.

— Щиты активны. Без прорыва — никак, — голос Корина держался ровно, даже когда лазерный залп прошил воздух в пяти метрах от его кабины.

Каэл не ответил. Его пальцы уже летели по панели. Штурмовик вошел в пике, TIE-ы отреагировали мгновенно — шесть машин оторвались от лагеря, строя кольцо. Он не думал. Чувствовал. Первый выстрел — попадание в двигатель вражеского истребителя. Второй — уклонение влево, третий — контрудар в тот момент, когда пилот еще не осознал, что его машина разваливается в воздухе.

Грохот взрывов слился в один вой. Осталось двое.

— Щиты падают через минуту! — Корин закричал в рации.

Ракета ударила без предупреждения. Штурмовик вздрогнул, системы захлебнулись красными предупреждениями. Каэл отстегнул ремень. Не было времени. Он выскочил в пустоту, синий клинок вспыхнул в его руках.

Световые выбросы взметнулись в стороны от рукояти — два рваных луча, рассекающих воздух. Враги атаковали с трех сторон: спереди, слева, сверху. Каэл отбил лазерный залп, отразив луч в левый TIE. Силой швырнул обломки взрыва в машину сверху. Перехватил меч, рубанув по последнему истребителю в тот момент, когда тот пытался уйти вверх.

TIE взорвался в метре от земли.

Он не упал.

Сила подхватила его, бросив обратно в кабину штурмовика, уже рухнувшего в штопор. Каэл включил двигатели на пределе, выравнивая машину в сантиметре от песка.

— Щиты упали! — голос Корина дрожал от облегчения.

Через час, когда последние транспорты повстанцев скрылись в гиперпространстве, Каэл приземлился на краю лагеря. Корин ждал у обугленной стены, пальцы все еще сомкнуты на рукояти меча.

— Ты сошел с ума, — сказал он, но в глазах не было гнева. Только дрожь в голосе, которую он не мог скрыть.

Каэл выключил меч. Пальцы коснулись места, где заканчивался металл рукояти и начинался свет.

— Если бы я не вернулся, ты бы остался один.

Корин кивнул. Не спросил. Не стал спорить. Просто положил ладонь на его плечо — так, как тогда, в ангаре на Татуине.

— Мы спасли их, — прошептал он.

Каэл посмотрел на небо, где последние истребители Империи уходили вдаль.

— Не мы. Ты. Без тебя они бы не поверили, что мы пришли им помочь.

Ветер поднял пепел над лагерем. Где-то вдали завыла сирена. Но здесь, между двумя штурмовиками, было тихо. Тихо, как в тот момент, когда обещание стало клятвой — и сдержалось.

Татуин встретил их закатом, окрашенным в кроваво-оранжевые оттенки. Штурмовики Z-95 Headhunter опустились на посадочную площадку с грохотом, будто сами песчаные дюны вздрагивали от напряжения прошедшей миссии. Обшивка кораблей была изрешечена следами лазерных лучей, на крыле Каэла — глубокая вмятина от столкновения с имперским истребителем. Но они вернулись. Все трое.

Каэл Ворн спрыгнул первым. Его синий меч болтался на поясе, но руки не дрожали. На лице — та самая редкая улыбка, но теперь она не играла, а держалась, как шрам: твердая, выстраданная. За ним, чуть прихрамывая от усталости, шел Корин Вэйл. Его зеленый меч был чист, но плащ — в следах взрывов.

Оби-Ван Кеноби ждал у края посадочной полосы. Его взгляд скользнул по штурмовикам, по их лицам, по следам боя на их одежде. Он не спрашивал. Просто кивнул:

— Вы вернулись.

— Не просто вернулись, — Корин снял шлем, и в его голосе звучала гордость, которую он не пытался скрыть. — Мы вытащили из лагеря двести пленных. Империя потеряла три корабля. Повстанцы теперь контролируют орбиту Мораббы.

Оби-Ван кивнул, но глаза остались серьезными.

— А сколько погибло?

Корин замолчал. Каэл шагнул вперед.

— Четыре повстанца. Один джедай.

— И сколько ты рисковал? — Оби-Ван посмотрел на него. — Ты разбил имперский щит, используя Силу. Ты разорвал на части два истребителя, но при этом почти врезался в станцию. Ты знал, что если бы Корин не вытащил тебя…

— Но он вытащил, — Каэл перебил его, но без гнева. — И я знал, что он вытащит.

Оби-Ван подошел ближе. Полы его плаща трепетали на ветру.

— Ты не должен был рисковать так, как рисковал. Ты не один.

— Я не рисковал, — тихо ответил Каэл. — Я действовал.

Корин коснулся плеча брата. На его ладони — свежая царапина от осколков.

— Он прикрыл наше отступление, — сказал он. — Когда имперцы открыли огонь по эвакуационному кораблю, он встал между нами и лазерными пушками. Использовал Силу, чтобы отклонить лучи. Даже когда его штурмовик горел, он не ушел.

Каэл фыркнул:

— Я просто делал то, что должен был сделать.

— Нет, — Корин посмотрел ему в глаза. — Ты сделал то, что никто другой не смог бы сделать.

Оби-Ван замолчал. Ветер поднял песок, закружил его в танце. Где-то вдали завыл тускен, но здесь, на посадочной полосе, было тихо.

— Почему ты это сделал? — тихо спросил Оби-Ван. — Почему пошел на такой риск?

Каэл не ответил сразу. Он смотрел на закат, как будто видел сквозь него.

— Потому что в прошлый раз я не успел, — прошептал он. — На этот раз успел.

Корин понял. Акрус. Тот самый день, когда они были слишком малы, чтобы что-то изменить. Каэл никогда не говорил об этом вслух, но каждый его поступок был попыткой вернуть то, что утеряно.

— Ты герой, — сказал Корин.

Каэл усмехнулся, но улыбка не коснулась глаз.

— Герои не думают о том, чтобы стать героями. Они просто не могут поступить иначе.

Оби-Ван положил руку на его плечо.

— Ты спас не только пленных. Ты спас надежду. И это — самое важное.

Каэл кивнул. Не гордился. Не хвастался. Просто принял.

Когда Оби-Ван ушел, Корин остался с братом.

— Чего такой задумчивый? — спросил он. — Ты же победил.

Каэл провел пальцем по вмятине на крыле штурмовика. Ту самую, что осталась после столкновения.

— Победа — это не когда все выжили. Победа — это когда ты можешь вернуться и сказать: «Я сделал все, что мог».

— И ты сделал?

Каэл посмотрел на брата. Взгляд был тяжелым, как песчаная буря.

— Еще нет.

Ветер стих. Звезды зажглись над пустыней, как будто напоминая: даже в самой глубокой тьме есть свет.

Татуин дышал песком и тишиной. Закат окрашивал небо в кровавые оттенки, будто предупреждая: сегодняшняя ночь изменит все. Корин Вэйл стоял у штурмовика, пальцы дрожали над панелью. Он только что вернулся с Мораббы, где они с братом спасли сотни пленных. Усталость брала свое — он забыл выключить передатчик.

— Корин! — голос Каэла раздался из темноты. — Ты не закрыл канал связи!

Корин обернулся. В глазах брата — не гнев, а страх.

— Я думал, он сам отключится…

Но было поздно.

Небо взорвалось. Тысяча имперских десантных капсул обрушились на пустыню, как дождь из стали. За ними — три черных силуэта в плащах Ситхов.

— Джедаи, — прошипел Оби-Ван, выходя из тени. Его меч зажегся первым. — Защищайте усадьбу!

Битва началась. Лазерные лучи резали воздух, песок превращался в стекло от жара мечей. Каэл Ворн прорвался сквозь штурмовиков, его меч вспыхнул синим. Но трое Ситхов окружили его, их красные клинки плясали в такт смеху.

— Ты крепкий, мальчик, — усмехнулся старший Ситх, отбивая удар. — Но неопытный. Откуда ты?

Каэл замахнулся, но Ситх уклонился.

— С мертвой планеты Акрус, — прохрипел он. — Которую вы уничтожили.

Ситх рассмеялся. Его голос звучал, как скрежет металла.

— Мы? Нет. Джедаи уничтожили ее. Они знали, что Империя придет. Но испугались, что их позиции раскроют. Оставили вас умирать. Как слабаки.

Каэл замер. Слова вонзились, как клинок в сердце.

— Вы лжете! — закричал он, атакуя в ярости.

— Почему мы соврали бы? — Ситх отбросил его удар. — Джедаи всегда бегут. Даже когда могут спасти.

Гнев взорвался. Каэл не парировал — он закричал, и песок вокруг взметнулся вихрем. Темный шторм, рожденный болью, разметал двух Ситхов, как кукол. Третий попытался уклониться, но Каэл схватил его Силой, вдавливая в песок. Клинок вонзился в горло.

— Вы не Ситхи, — прошипел он, глядя на мертвого врага. — Вы — правда, которую джедаи прятали.

Он обернулся к Оби-Вану и Корину — они уже сражались с штурмовиками, отбивая путь к шаттлу.

— СТОЙТЕ! — закричал он, и песок под ногами джедаев взорвался, отбрасывая их в стороны.

Корин поднял меч:

— Каэл, очнись! Это я — твой брат!

— Ты не мой брат! — Каэл поднял руки, и Сила ударила по Корину, отшвыривая его в стену. — Ты знал! ВЫ ВСЕ ЗНАЛИ!

Оби-Ван встал между ними, его меч зажегся ярче:

— Каэл, остановись!

— Нет! — Каэл схватил Корина Силой, разбивая шлем ударом о землю. — Вы, Джедаи, оставили Акрус умирать! Вы НИЧЕГО не сделали!

Корин поднялся, держась за ребра:

— Мы не могли…

— МОГЛИ! — Каэл схватил его Силой, поднимая в воздух. — Скажи мне правду! Скажи, что ты знал!

Оби-Ван бросился к шаттлу, таща Корина за собой. Дверь захлопнулась, двигатели взревели.

— НЕТ! — Каэл вытянул руки к кораблю, и шаттл замер в воздухе, не давая взлететь. Его глаза горели желтым, кровь текла из носа.

— Ты умрешь здесь, — прошипел он, глядя на иллюминатор. — Как умер Акрус.

Пять секунд. Каэл дрожал от напряжения, пальцы судорожно сжаты. Глаза погасли — и он рухнул лицом в песок, потеряв сознание.

Шаттл взмыл в небо.

— Мы должны вернуться! — Корин бился в руках Оби-Вана.

— Нет, — Оби-Ван смотрел на пустыню, где оставался силуэт брата. — Он выбрал путь мести.

Солдаты окружили тело Каэла. Его плащ был изорван, меч погас, но на поясе — имперский жетон, брошенный кем-то в пылу боя.

— Раненый, — бросил штурмовик, переворачивая его на спину. — Отнесите к мед-дроиду.

— А меч?

— Бросьте. Это джедайский хлам.

Каэл не шевелился. Его сознание тонуло в темноте, но последняя мысль звучала, как молитва:

«Джедаи не спасут тех, кого любят. Значит, я больше не джедай».

Когда он пришел в себя, над ним склонился мед-дроид с холодными металлическими щупальцами. Голова раскалывалась от боли, в горле першило пеплом. Он попытался пошевелиться, но руки были прикованы к столу магнитными оковами.

— Не трать силы, — раздался голос. Низкий, как гул трансформатора.

В дверях стоял силуэт в черном плаще. Не штурмовик. Не офицер. Человек с глазами, горящими желтым — как у тех, кто слился с темной стороной.

— Ты держал корабль джедаев Силой, — продолжил он, подходя ближе. — Даже не зная, как это делать.

Каэл напрягся.

— Кто вы?

— Тот, кого Император считает мертвым, — Ситх снял капюшон. Лицо, изрезанное шрамами, но на щеке — след от огня Акруса. — Меня звали Дарт Малкор. Теперь я — никто.

Каэл замер.

— Вы… были там. На Акрусе.

— Был, — Ситх усмехнулся. — Сидиус бросил меня в огне, чтобы стереть следы. Но темная сторона не отпускает тех, кого предали.

— Вы солгали, — прохрипел Каэл. — Джедаи могли спасти нас.

— Они могли, — Малкор положил руку на его грудь. — Но Сидиус приказал им улететь. А я выжил, чтобы рассказать тебе правду.

Каэл почувствовал, как Сила ударила в сердце — не как в джедайской академии, где ее сдерживали, а как огонь, рвущийся наружу. Его оковы вздрогнули, металл закипел от жара.

— Почему я должен верить вам? — спросил он, но голос дрожал не от страха, а от напряжения.

— Потому что, — Ситх наклонился к его уху, — ты уже чувствуешь темную сторону. И она чувствует тебя.

Внезапно дверь открылась. Вошел офицер в белом шлеме.

— Малкор, Император ждет доклада.

— Уходи, — бросил Ситх, не оборачиваясь.

Офицер замялся, но под взглядом желтых глаз побледнел и вышел.

— Видишь? — Малкор кивнул на дверь. — Темная сторона дает силу, которую не нужно прятать.

Каэл закрыл глаза. Перед ним — Акрус в огне, мать, кричащая его имя, Оби-Ван, улетающий в небо.

— Что мне делать? — прошептал он.

Ситх улыбнулся.

— Первое правило тех, кто выживает: «Страх — твоя сила. Гнев — твое оружие. Боль — твой учитель».

Он протянул руку.

— Стань моим учеником. И ты никогда больше не будешь беспомощен.

Каэл посмотрел на оковы. Металл треснул, как стекло. Он поднял взгляд.

— А если я откажусь?

— Тогда ты умрешь как джедай, — Ситх пожал плечами. — Слабым.

Каэл встал. Оковы упали на пол, разлетевшись осколками.

— Меня зовут Каэл Ворн, — прошептал он.

Малкор кивнул.

— Добро пожаловать в путь, ученик.

Пустыня Дантары дышала пеплом. Каэл стоял в центре руин древнего храма, его ладони были вытянуты к обломкам каменных колонн, разбросанным по песку. Малкор наблюдал со стороны, его черный плащ не шевелился на ветру — он словно врос в тень, отбрасываемую луной сквозь разрушенный свод.

— Подними их, — приказал Ситх, указывая на обломки. — Не мыслями. Не просьбами. Возьми Силу так, как берут меч.

Каэл напрягся. Песок под ногами зашевелился, но камни остались на месте. Его пальцы дрожали, в висках стучала боль от напряжения.

— Ты цепляешься за гнев, — Малкор подошел ближе. — А гнев цепляется за тебя. Вы — как песчаный вихрь: кружишься, но не движешься вперед.

Каэл сжал кулаки. Перед глазами всплыли лица — неясные, искаженные огнем. Он рванул Силу, и камни взметнулись в воздух, но тут же обрушились, разлетаясь в пыль.

— Ты думаешь, что контролируешь ее, — Ситх положил руку на его плечо. — Но Сила чувствует, как ты боишься того, что внутри тебя.

— Я не боюсь, — прохрипел Каэл.

— Тогда докажи.

Малкор резко отступил, и из тени вырвался сгусток темной энергии, ударивший Каэла в грудь. Тот отлетел к стене, но тут же вскочил, его глаза вспыхнули желтым.

— Ты хочешь ударить первым, — Ситх не двинулся с места. — Но Сила не в ударе. Она в том, чтобы увидеть, откуда он придет.

Каэл медленно выдохнул. Песок вокруг него замер, как будто время остановилось. Он поднял ладонь, и обломки камней снова взмыли в воздух, теперь плавно вращаясь в идеальном круге.

— Хорошо, — прошептал Малкор. — Теперь сделай так, чтобы они не упали, когда я ударю.

Темная волна обрушилась на Каэла, но камни продолжали парить. Его дыхание сбилось, пот стекал по вискам, но руки оставались неподвижны.

— Ты думаешь о них, — Ситх смотрел прямо в его глаза. — О тех, кого не спас.

Каэл дернулся, и камни дрогнули в воздухе.

— Не позволяй этому управлять тобой, — голос Малкора стал тише. — Пусть это станет твоей опорой.

Каэл закрыл глаза. Перед ним — не лица, а тишина. Тишина перед взрывом. Он вдохнул, и камни закружились быстрее, их вращение превратилось в спираль, отражающую свет луны.

— Так, — Ситх кивнул. — Теперь ты чувствуешь ее. Не как оружие. Как часть себя.

Каэл опустил руку. Камни мягко опустились на песок. Его ладони дрожали, но в груди больше не было той давящей боли.

— Почему вы учите меня контролировать силу? — спросил он.

— Потому что тот, кто не контролирует Силу, — раб своих эмоций, — Малкор снял плащ, обнажив шрамы на руках. — Я был таким рабом. Ты станешь сильнее.

На базе повстанцев в системе Кессель Оби-Ван и Корин изучали голографическую карту. Штурмовики Z-95 Headhunter стояли в ангаре, их обшивка блестела под искусственным светом.

— Он учится, — Корин не отрывал взгляда от карты. — Я чувствую, как он сдерживает Силу. Как будто пытается уложить ее в рамки.

Оби-Ван кивнул.

— Это опасно. Если он подавит гнев, он сломается. Если отпустит — потеряет себя.

— Вы думаете, он вернется?

— Нет, — Оби-Ван провел пальцем по трещине в панели. — Он найдет свой путь. Даже если этот путь приведет его туда, где я не смогу его достать.

Корин сжал кулаки.

— Мы должны найти его до этого.

Ночью, в руинах храма, Каэл сидел на песке, его пальцы чертили узоры в пыли. Малкор присел рядом, его дыхание было почти неслышно.

— Сегодня ты не упал, — Ситх коснулся следа от ожога на руке Каэла. — Но завтра будет сложнее.

— Я готов, — прошептал Каэл.

— Нет, — Малкор улыбнулся. — Ты никогда не будешь готов. Но ты сделаешь это.

Где-то вдали завыл ветер. Каэл поднял взгляд к небу, где звезды мерцали, как угли в пепле.

— Я не хочу быть таким, как они, — прошептал он. — Я хочу быть тем, кем должен быть.

Малкор положил руку на его плечо.

— Тогда перестань бояться того, что внутри тебя. Пусть это станет твоей силой.

Каэл кивнул. Его пальцы замерли на песке, но в груди уже не было той пустоты. Только тихий, нарастающий гул — как будто Сила, наконец, услышала его.

На базе повстанцев Корин смотрел на ту же самую звезду, что и Каэл.

— Он еще чувствует слезы, — прошептал он.

Оби-Ван не ответил. Только провел пальцем по царапине на стене, где оставался след от Силы.

Пустыня Дантары дышала пеплом. Каэл стоял в центре руин, его ладони все еще ощущали пульсацию Силы после тренировки. Малкор молча протянул ему потертую рукоять светового меча. Синий клинок, оставленный на Татуине, тускло мерцал в лунном свете.

— Нашел это в пепле вашей базы, — Ситх не сводил с него желтых глаз. — Ты бросил его, будто боялся, что он напомнит тебе о прошлом.

Каэл взял рукоять. Его пальцы скользнули по царапинам, оставленным боями. Он провел ладонью вдоль металла — рукоять была чуть короче обычной, но без явных выступов.

— Умная конструкция, — Малкор коснулся едва заметной щели у основания. — Почему рукоять не длиннее, если здесь скрыт второй клинок?

— Чтобы противник не ожидал удара снизу, — Каэл нажал пальцем на почти невидимую кнопку. Синий клинок вспыхнул ярче, и из-под основания рукояти вырвались два дополнительных световых выброса, образуя параллельные линии. — Если не знать, где искать, кажется, что это обычный меч. Но пальцы защищены — если рука соскользнет, клинок погаснет. Я не хочу, чтобы Сила управляла мной.

Малкор усмехнулся, проводя пальцем по краю рукояти.

— Тогда сделай так, чтобы меч говорил на языке темной стороны.

— Как?

— Возьми кристалл, — Ситх указал на едва заметную вставку. — Опусти его в Силу. Позволь ей впитать то, что ты скрываешь.

Каэл закрыл глаза. Его пальцы сжали рукоять, и Сила хлынула в кристалл, как кровь в рану. Синий свет замерцал, затем потемнел, превращаясь в кроваво-красный. Два дополнительных выброса вспыхнули тем же цветом, сливаясь в единую линию с основным клинком.

— Не торопись, — прошептал Малкор. — Пусть боль станет твоей опорой.

Красный клинок загорелся ровно, без дрожи. Боковые выбросы мерцали в такт дыханию Каэла, как будто сама темная сторона признала его.

— Теперь он твой, — Ситх кивнул. — Не потому, что ты его переделал. Потому что ты перестал бояться того, что внутри тебя.

Каэл опустил меч. В горле першило пеплом, но в груди больше не было пустоты. Только тихий, нарастающий гул — как будто Сила, наконец, услышала его.

Пустыня Дантары дышала пеплом. Каэл стоял в центре руин, его пальцы сжимали рукоять светового меча. Красный клинок вспыхнул в лунном свете, а два параллельных луча над рукоятью вытянулись в идеальные линии. Малкор наблюдал, его собственный меч оставался погашенным.

— Начинай, — бросил Ситх, не меняя позы.

Каэл бросился вперед. Первый удар пришелся в пустоту — Малкор исчез, словно растворившись в тени. Каэл резко обернулся, но Ситх уже стоял за спиной, его рука сжала запястье Каэла с такой силой, что костяшки побелели.

— Ты смотришь на клинок, а не на противника, — прошипел Малкор. — Сила не в мече. Она в том, чтобы чувствовать, даже когда глаза закрыты.

Каэл вырвался, отскочив назад. Его дыхание сбилось, но пальцы не дрогнули на рукояти. Он вспомнил слова Малкора: «Не проси. Бери». Закрыл глаза. Песок под ногами зашевелился, подчиняясь ритму его сердца.

Когда он атаковал вновь, красный клинок разделился на два удара — верхний ложный, нижний ложный. Малкор парировал оба, его движения были плавными, как вода.

— Ты предсказуем, — Ситх уклонился от третьего удара. — Твой меч говорит за тебя.

Каэл не ответил. Его ладонь скользнула по рукояти, палец коснулся почти невидимой кнопки у основания. Внезапно из-под рукояти вырвался второй клинок — короткий, кроваво-красный, направленный вниз. Малкор не ожидал атаки с этой стороны — его плащ вспыхнул, обугливаясь по краю.

— Так, — прошептал Ситх, отступая. — Теперь ты используешь то, что они не видят.

Каэл не стал наступать. Его руки оставались неподвижны, но палец все еще лежал на кнопке. Верхний клинок горел ровно, а нижний погас, слившись с тенью рукояти.

— Еще раз, — приказал Малкор. — И на этот раз не дай ему управлять тобой.

Каэл кивнул. Его глаза горели желтым, но в них не было ярости — только холодная решимость. Он вспомнил, как нажимал кнопку на рукояти, как кристалл впитывал боль. Теперь он не прятал ее. Он делал ее оружием.

Когда он атаковал в третий раз, верхний клинок вел ложную атаку, заставляя Малкора поднять защиту. В тот же миг палец Каэла сжал кнопку — нижний клинок вырвался вперед, целясь в колено Ситха. Малкор едва успел отскочить, но край его сапога обуглился от жара.

— Хорошо, — прошептал Ситх. — Теперь ты не только держишь меч. Ты становишься его тенью.

Каэл выключил оба клинка. В тишине слышалось только его дыхание. Его пальцы дрожали, но в груди больше не было пустоты. Только тихий, нарастающий гул — как будто Сила, наконец, услышала его.

Малкор поднял обгоревший край сапога.

— Завтра мы научимся делать так, чтобы они не видели, откуда придет удар.

Каэл кивнул. Его рука все еще ощущала вибрацию рукояти, но теперь это была не боль. Это была сила.

На базе повстанцев в системе Кессель, в потайном зале под ангаром, Оби-Ван и Корин стояли друг напротив друга. Воздух был наполнен тишиной, нарушаемой лишь редкими каплями конденсата, падающими с потолка. Корин держал зеленый меч, его рукоять была простой, без изысков — как у всех джедаев, для кого форма всегда следовала за функцией.

— Дыши, — прошептал Оби-Ван, его собственный меч оставался погашенным. — Не думай о том, что ты должен сделать. Дай Силе пройти через тебя.

Корин закрыл глаза. Его дыхание выровнялось, пальцы ощутили легкую вибрацию рукояти. Он не атаковал первым. Вместо этого опустил меч, позволяя Силе растечься вокруг, как вода по камню.

— Хорошо, — Оби-Ван кивнул. — Теперь почувствуй меня. Не как противника. Как часть того же потока.

Корин кивнул. Его меч вспыхнул, но не для атаки — он направил клинок в сторону, отражая невидимую волну Силы, которую Оби-Ван послал в него. Зеленый свет мягко коснулся стены, оставляя едва заметный след на металле.

— Ты не отбиваешься, — Оби-Ван сделал шаг вперед. — Ты принимаешь. Это и есть сила.

Корин не ответил. Его движения стали плавнее, как будто он танцевал с самой Силой. Когда Оби-Ван атаковал, Корин не парировал напрямую — его меч скользнул вдоль клинка учителя, перенаправляя удар в сторону. Песок под ногами, оставшийся от прошлой тренировки, поднялся в воздух, но не взорвался — он закружился в спирали, повторяя движения Корина.

— Ты не сражаешься с ней, — Оби-Ван опустил меч. — Ты позволяешь ей говорить через себя.

Корин выключил свой клинок. Его грудь вздымалась, но в глазах не было усталости — только сосредоточенность.

— Я чувствую его, — прошептал он. — Каэл... его Сила изменилась. Она больше не ищет баланса. Она... горит.

Оби-Ван провел пальцем по рукояти своего меча.

— Сила не горит сама по себе. Ее поджигают.

— Но почему он не слышит меня? — голос Корина дрогнул. — Я чувствую, что он еще там. Где-то глубоко.

— Иногда путь в темноту кажется единственным, — Оби-Ван посмотрел на него. — Но даже в темноте есть свет. Нужно лишь не перестать искать его.

Корин сжал кулаки.

— Я не хочу его терять.

— Ты его не потерял, — Оби-Ван положил руку на его плечо. — Потому что он все еще чувствует тебя. Даже если сейчас это боль.

Корин кивнул. Его пальцы коснулись рукояти меча, и зеленый клинок вспыхнул вновь. На этот раз свет был ярче, чище.

— Покажи мне еще раз, — попросил он. — Как принимать, а не сражаться.

Оби-Ван улыбнулся.

— Хорошо. Но помни: сила не в том, чтобы быть непобедимым. Сила — в том, чтобы оставаться собой, даже когда все вокруг рушится.

Корин кивнул. Его меч вспыхнул, и песок под ногами закружился в новом танце — не как оружие, а как продолжение его воли.

Где-то далеко, на Дантаре, во время тренировки в одиночестве, Каэл почувствовал это — едва уловимый отголосок зеленого света в темноте. Но он не остановился. Его палец уже лежал на кнопке, готовый активировать нижний клинок.

На базе повстанцев Корин опустил меч.

— Он еще там, — прошептал он.

На базе повстанцев в системе Кессель, в потайном зале под ангаром, Корин стоял на коленях, его ладони лежали на песке, оставшемся от утренней тренировки. Зеленый клинок меча погас, но пальцы еще ощущали вибрацию рукояти. Оби-Ван наблюдал со стороны, его взгляд был спокоен, но в глазах читалась усталость.

— Ты улучшил контроль над Силой, — сказал Оби-Ван, подходя ближе. — Сегодня ты не упал под давлением.

Корин кивнул, но не встал. Его грудь вздымалась после напряженного боя — он провел три часа, пытаясь удержать песок в спирали, как учил Оби-Ван. У него получалось, но не так, как у Каэла. Никогда не так.

— Я чувствую его, — прошептал Корин, не глядя на учителя. — Каэл... его Сила стала другой. Острее.

— Сила не становится другой, — Оби-Ван опустился рядом. — Она отражает того, кто ее использует.

Корин сжал кулак, и песок под ним взметнулся, но тут же рассыпался.

— Я не могу быть таким, как он.

— И не должен, — Оби-Ван положил руку на его плечо. — Сегодня твой день рождения. Пора перестать сравнивать себя с тем, кем ты не являешься.

Корин вздохнул. Джедаи не праздновали дни рождения как обычные люди — не было тортов, не было шумных поздравлений. Вместо этого Оби-Ван разложил на полу три камня: один для прошлого, один для настоящего, один для будущего.

— Сядь, — сказал он. — Расскажи, что видишь в каждом.

Корин опустился перед камнями. Первый был гладким, почти прозрачным — символ прошлого. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться, но перед ним всплыли не воспоминания о тренировках, а образы детства: смех, рука Каэла, сжимающая его ладонь.

— Я вижу его, — прошептал он. — Каэла.

Оби-Ван не ответил. Он знал, что говорить.

— Мы отмечали день рождения вместе, — Корин провел пальцем по камню. — Джедаи сказали, что это день гибели Акруса. Мы не знали своих настоящих дат. Но он... он всегда дарил мне что-то.

— Что?

— Обычно это была ерунда, — Корин улыбнулся сквозь боль. — Камешек, найденный в пыли. Или обрывок стиха, который он выучил наизусть.

Он замолчал. В зале стало тихо, только конденсат капал с потолка, отсчитывая время.

— Сегодня он где-то там, — прошептал Корин. — И он думает, что я предал его.

— Он не думает этого, — Оби-Ван взял второй камень — символ настоящего. — Он чувствует тебя. Как ты чувствуешь его.

— Но он не возвращается.

— Потому что он не знает правды, — Оби-Ван опустил камень. — А правда приходит слишком поздно.

Корин взял третий камень — будущее. Он был шершавым, с острыми краями.

— Что я должен увидеть?

— То, что ты хочешь увидеть, — Оби-Ван встал. — Джедаи не празднуют день рождения. Мы отмечаем момент, когда Сила выбрала нас.

Корин закрыл глаза. Перед ним — не будущее, а прошлое: два мальчика, бегущие по песку, смеющиеся над чем-то неважным.

— Я хочу его вернуть, — прошептал он.

— Тогда не ищи его как врага, — Оби-Ван подал ему маленькую коробку. — Открой.

Внутри лежал обрывок ткани — кусок плаща, сожженный по краям.

— Это нашел на Татуине, — сказал Оби-Ван. — Это осталось от него. Но он не сгорел полностью. Он сражался с тремя ситхами сразу.

Корин сжал ткань в ладони.

— Почему вы не сказали мне раньше?

— Потому что ты должен был увидеть это сам, — Оби-Ван посмотрел на него. — Сила не в том, чтобы найти брата. Она в том, чтобы не потерять его снова.

Корин кивнул. Его пальцы сжали обрывок плаща, и зеленый клинок вспыхнул в темноте, освещая песок мягким светом. Где-то далеко, на Дантаре, Каэл почувствовал это — едва уловимый отголосок зеленого света в темноте. Корин продолжал тренировки.

Пустыня Дантары дышала пеплом. Каэл стоял в руинах храма, его пальцы сжимали рукоять светового меча. Красный клинок вспыхнул в лунном свете, а два параллельных луча над рукоятью вытянулись в идеальные линии. Малкор наблюдал со стороны, его шлем скрывал выражение лица, но желтые глаза за прорезью светились холодным огнем.

— Ты думаешь, я послал тебя в систему Кессель, чтобы убить джедаев? — спросил Ситх, подходя ближе. — Это проверка. Первая из многих.

Каэл не опустил меч.

— Проверка на что?

— На то, достоин ли ты стать моим оружием, — Малкор провел пальцем по краю шлема. — Сидиус даже не подозревает, что я жив. Если он узнает — уничтожит меня мгновенно. Поэтому я не могу появляться. Только ты.

Каэл замер.

— Вы хотите, чтобы я...

— Чтобы ты занял место Вейдера, — Ситх прервал его. — А я — место Сидиуса. Но для этого ты должен стать тем, кого он не сможет игнорировать.

— Как?

— Каждое задание — шаг к этому. Система Кессель — первое. Там база джедаев. Сидиус не сунется туда — слишком мелкая добыча. Но Вейдер пришлет своих шпионов. Если ты уничтожишь джедаев, Вейдер заметит тебя. Если сделаешь это без шума — Сидиус захочет тебя увидеть.

— А если я провалю?

— Тогда ты умрешь как джедай, — Малкор снял шлем. Его лицо было изрезано шрамами, но в глазах читалась не ярость, а холодная решимость. — Но ты не провалишь. Потому что я научил тебя не просить силу. Я научил тебя брать ее.

Каэл опустил меч. Его пальцы скользнули по рукояти, касаясь скрытой кнопки у основания.

— Почему вы не пошли сами?

— Потому что я мертв для Сидиуса, — Ситх усмехнулся. — Я стер все записи о себе. Подделал отчеты. Даже штурмовики думают, что я просто управляющий склада. Но если я выйду на свет — он уничтожит меня до того, как я сделаю шаг. Поэтому ты — моя тень. Мое оружие.

Он достал из-за паза плаща шлем. Черный, без лишних деталей — только едва заметные вентиляционные прорези по бокам и узкая прорезь для глаз.

— Надень это, — прошептал Малкор. — Шлем скроет твое лицо. Плащ сожги кайто-нитью — он не горит. Иди как штурмовик, но бей как Ситх.

Каэл взял шлем. Его пальцы коснулись металла, и он почувствовал, как Сила пульсирует в венах.

— А если я увижу его? Брата.

— Тогда убедись, что твоя рука не дрогнет, когда ты включишь нижний клинок, — Малкор положил руку на его плечо. — Потому что джедаи не празднуют дни рождения. А Ситхи не прощают слабости.

Каэл кивнул. Его глаза горели желтым, но в них не было ярости — только холодная решимость.

— Когда я должен вылететь?

— Завтра на рассвете, — Ситх надел шлем. — И помни: каждое задание — не просто убийство. Это шаг к тому, чтобы занять их места. Ты станешь учеником Сидиуса. А когда он поймет, что Вейдер слаб...

— Вы займете его место, — прошептал Каэл.

— Мы займем их места, — Малкор повернулся к выходу. — Но только если ты не спалишь меня. Если Сидиус узнает, что за тобой стоит я — все кончено. Поэтому ты — один. Всегда.

Каэл остался один. Его пальцы сжали рукоять меча, и нижний клинок вспыхнул кроваво-красным. Где-то далеко, в системе Кессель, Корин почувствовал это — едва уловимый импульс Силы, как будто брат снова пытался достучаться сквозь пепел прошлого. Но на этот раз Каэл не остановился.

Он включил шлемофоны, и голос Малкора заполнил тишину:

— Первое правило Ситхов: страх — твоя сила. Гнев — твое оружие. Боль — твой учитель. Иди и покажи им, что ты выучил урок. А я буду ждать в тени. Пока ты не станешь сильнее, чем они.

Каэл вышел из тени шаттла, его шлем скрывал лицо, плащ не колыхался на ветру — он был сожжен по краям, чтобы не горел. Система Кессель встретила его холодом и тишиной. База джедаев, замаскированная под заброшенный склад, дышала слабой пульсацией Силы. Он почувствовал ее еще до того, как двери ангара открылись.

Первый патрульный джедай появился из-за угла. Каэл не стал атаковать. Он шагнул вперед, схватил его за предплечье, и пальцы впились в кожу. Сила хлынула, как ледяной поток. Перед ним — образ базы, расположение защитных систем, имя командира. Джедай дернулся, его глаза расширились: он увидел свое воспоминание — «Я должен был уйти раньше...» — и в тот же миг Каэл почувствовал его страх. Его реакция ускорилась, пальцы сжали рукоять меча сильнее. Он отпустил жертву. Джедай упал на колени, но не закричал.

В ангаре на сигнал тревоги уже сбежались Джедаи. Девять с синими мечами, двое — с зелеными. Они бросились в атаку одновременно, клинки вспыхнули в полумраке. Каэл не двинулся с места. Его глаза не моргали, но в них читалась не ярость — холодная уверенность. Он увидел замах раньше, чем джедаи начали двигаться.

Первый джедай с синим мечом замахнулся сверху. Каэл уклонился, его пальцы едва дрогнули — и песок под ногами противника взметнулся, сбивая его с ног. Второй атаковал снизу, но нижний клинок Каэла вырвался вниз, пронзая горло. Свет меча оставил гладкий обугленный след на коже. Третий попытался парировать, но Каэл замедлил его восприятие — джедай замер, глядя, как Каэл уже стоит за его спиной. Клинок вонзился в спину.

Четвертый и пятый атаковали в унисон. Каэл не стал уклоняться. Он схватил их Силой, сжимая грудные клетки, пока ребра не хрустнули. Шестой бросился в атаку с зеленым мечом — командир. Каэл отбил удар, но не убил. Он схватил его за горло, прижимая к стене.

— Ты думал, что я бью снизу, — прошептал он. — Но я беру твою уверенность.

Клинок вонзился в горло. Командир упал.

Седьмой и восьмой попытались убежать. Каэл не побежал за ними. Он поднял руку, и песок вокруг них взметнулся, превращаясь в стеклянные иглы. Джедаи упали, их тела пронзили острые края.

Девятый и десятый — с зелеными мечами — остались лицом к лицу. Каэл не стал ждать их атаки. Он бросился вперед, его клинок разделил воздух на три линии света. Нижний клинок вырвался вниз, отбивая меч одного из джедаев, верхний пронзил грудь другого. Последний выживший замахнулся, но Каэл замедлил его восприятие — джедай замер, глядя, как Каэл уже стоит за его спиной.

— Глупые Джедаи. Вы действительно думаете что у вас есть хоть шанс против меня? — прошептал Каэл, вонзая клинок в спину.

Каэл не двинулся с места. Его рука взметнулась, и десять световых мечей — синие и зеленые — взлетели в воздух, как будто живые. Они закружились вокруг него, образуя идеальный круг, клинки направленные вниз, как копья, готовые пронзить землю. Он не смотрел на них. Его пальцы сжали воздух, и мечи замерли. Назначение ритуала было неясно, но в нем читалась холодная уверенность Ситха.

Внезапно двери ангара взорвались. Оби-Ван и Корин ворвались внутрь, их мечи вспыхнули — синий и зеленый.

Каэл замер.

Корин бросился в атаку первым. Его движения были быстрыми, но Каэл видел их раньше, чем они начались. Он уклонился от первого удара, парировал второй — и схватил Корина Силой, прижимая к стене.

— Уходи, — прошипел он.

Корин не ответил. Его глаза горели болью и надеждой.

— Каэл... это я.

Каэл не отпустил. Его пальцы сжали рукоять меча сильнее.

— Уходи, — повторил он.

Корин дернулся, пытаясь вырваться. Оби-Ван бросился в атаку, но Каэл замедлил его восприятие — старик замер, глядя, как Каэл уже стоит за Корином.

— Поздно. — прошептал Каэл.

Он включил нижний клинок, направляя его в грудь брата.

Корин не уклонился.

В последний момент Оби-Ван вырвался из замедления. Его меч вспыхнул, и рука Каэла отлетела по локоть, унося с собой рукоять меча. Рана мгновенно запаялась светом, оставив гладкий обугленный край.

Каэл не закричал.

Его оставшаяся рука взметнулась, и рукоять меча, валявшаяся в пыли, вздрогнула и взлетела к нему, впиваясь в культи. Боль пронзила тело, но он не дрогнул.

— Беги! — голос Малкора взорвался в шлемофоне. — Сидиус увидит тебя!

Каэл не колеблясь. Он поднял оставшуюся руку, и Сила ударила в потолок ангара. Каменные колонны рухнули, заваливая Оби-Вана и Корина обломками. Песок взметнулся вихрем, закрывая путь к отступлению.

Шаттл взревел двигателями. Каэл бросился к нему, оставляя за собой след из обугленного песка. В последний момент он обернулся, его желтые глаза сквозь прорезь шлема встретились с взглядом Корина.

Ни слова. Ни жеста.

Только холодная решимость.

На базе повстанцев в системе Кессель, в потайном зале под ангаром, Корин лежал на полу, его грудь вздымалась от боли. Оби-Ван отбрасывал обломки Силой, его лицо было искажено гневом и болью.

— Он... он почти убил меня, — прошептал Корин, держась за ребра.

— Нет, — Оби-Ван опустился рядом. — Он остановился.

Корин закрыл глаза. Перед ним — Каэл, сжимающий рукоять меча, его пальцы дрожат, но он не убивает.

— Почему он ушел?

— Потому что он не Ситх, — Оби-Ван провел пальцем по песку, где оставался след от Силы. — Он сильнее.

Где-то далеко, на Дантаре, Малкор наблюдал за отчетами. Его пальцы скользнули по шлему, и он улыбнулся.

— Хорошо, — прошептал он. — Теперь Сидиус увидит тебя.

Каэл сидел в кабине шаттла, его пальцы чертили узоры в песке. Шлем лежал рядом, плащ был сожжен по краям, но не горел. Рана на культе пылала болью, но он не чувствовал слабости. Только тихий, нарастающий гул — как будто Сила, наконец, услышала его.

На этот раз он не остановился.

Его рука не дрогнула, когда он включил шлемофоны, и голос Малкора заполнил тишину:

— Я не думал что там будет Оби Ван. Ты отлично выступил.

Каэл кивнул. Его глаза горели желтым, но в них не было ярости — только холодная решимость.

Каэл сидел в кабине шаттла, его дыхание было ровным, но в груди пульсировала боль. Обугленный край культи на месте отрубленной руки пылал жаром, как раскаленный металл. Шаттл мчался сквозь черноту космоса, оставляя позади систему Кессель и заваленный обломками ангар.

Малкор вошел без стука. Его шлем скрывал выражение лица, но желтые глаза за прорезью светились холодным огнем. Он опустился рядом, не говоря ни слова.

— Сконцентрируй Силу на культе, — прошептал Ситх, его голос звучал как скрежет камня о камень. — Не бойся боли. Она — твой учитель.

Каэл не ответил. Его оставшаяся рука сжала подлокотник кресла.

— Ты чувствуешь, как Сила течет через тебя? — Малкор положил ладонь на культю. — Она не остановилась. Она ждет, когда ты возьмешь ее.

Каэл закрыл глаза. Перед ним — ощущение пустоты, где раньше была рука. Он потянулся Силой, как будто хватаясь за невидимую нить.

— Больно? — спросил Малкор. — Хорошо. Боль — это доказательство, что ты жив. Что ты сильнее, чем они думают.

Каэл вдохнул, и Сила хлынула в культю, как раскаленный песок. Кости зашевелились под кожей, мышцы рвались и срастались заново, нервы горели огнем. Он скрипнул зубами, но не закричал. Его пальцы сжались в кулак, даже там, где их еще не было.

— Ты можешь, — прошипел Малкор. — Ты сильнее, чем Вейдер. Ты сильнее, чем Сидиус. Потому что ты не просишь. Ты берешь.

Каэл выдохнул, и новая рука выросла, как будто рожденная из пепла. Кожа была бледной, почти прозрачной, под ней просвечивали голубые вены Силы. Он согнул пальцы, и костяшки хрустнули, как будто еще не до конца пришедшие в норму.

— Хорошо, — Ситх кивнул. — Теперь ты знаешь: боль — не твоя слабость. Это твоя сила.

Каэл не ответил. Его пальцы сжали воздух, и невидимая Сила сорвала плащ с его плеч. Под тканью, прижатые к поясу, плавали десять световых мечей — синие и зеленые, как будто ожившие. Они закружились вокруг него, клинки направленные вниз, как копья, готовые пронзить землю.

— Ты ведь забрал те мечи, верно? — спросил Малкор, его голос дрогнул от одобрения.

Каэл кивнул. Его пальцы едва дрогнули, и мечи выстроились в ровную пирамидку на полу кабины — основание из семи клинков, середина из двух, верхушка — один зеленый.

— Хочу поработать над ними, — прошептал он. — Модифицировать под разные случаи. Синие — для скрытности. Зеленые — для обмана.

Малкор улыбнулся.

— Ситх не просит. Ситх берет то, что ему нужно. Даже если это — мечи тех, кого он убил.

Каэл провел пальцем по рукояти верхнего меча. Его глаза горели желтым, но в них не было ярости — только холодная решимость.

— Они будут служить мне, — прошептал он. — Как служили им.

Малкор положил руку на его плечо.

— Первое правило Ситхов: страх — твоя сила. Гнев — твое оружие. Боль — твой учитель. А теперь... — он указал на пирамидку мечей. — Ты знаешь, что делать.

Каэл кивнул. Его новая рука дрожала, но пальцы сжали рукоять меча с такой силой, что кожа на костяшках побелела.

Где-то далеко, на Дантаре, Сидиус почувствовал это — едва уловимый импульс Силы, как будто новая звезда взошла в темноте.

— Это не ученик Вейдера, — прошипел он, глядя на голограмму отчетов. — Это ошибка. И ошибки... становятся сильнее, чем их создатели.

Тронный зал Императора дышал тишиной, прерываемой лишь скрипом механизмов Вейдера. Голограмма системы Кессель мерцала в воздухе, показывая заваленный обломками ангар, пепел на песке, следы, которые не оставлял ни один штурмовик. Сидиус сидел на троне, его пальцы медленно постукивали по подлокотнику, как будто отсчитывая время до катастрофы.

— Десять джедаев, — прошипел Вейдер, его дыхание грохотало в тишине. — Убиты в одиночку. Без следов взрывов. Без помощи Империи.

Сидиус не ответил. Его глаза, желтые, как угли в пепле, скользнули по голограмме. Он увидел то, что не видел Вейдер: искажение восприятия, ритуал с мечами, холодную точность убийств. Но он не назвал это вслух.

— Ты уверен, что это Ситх? — спросил Император, его голос звучал как шепот сквозь трещину в реальности.

— Нет, — Вейдер сжал кулак. — Но это не джедай. Его техники... они не похожи ни на что, что я видел. Он замедлял время для противников. Манипулировал Силой, как будто она — продолжение его тела.

Сидиус улыбнулся. Не широко. Не дружелюбно. Улыбка, которая говорила: «Я уже знаю, что это значит».

— Ты боишься, Дарт Вейдер? — прошептал он. — Боишься того, кого не можешь понять?

Вейдер не дрогнул. Но его дыхание стало громче.

— Я не боюсь. Я требую действий. Кто он? Откуда? Почему ты не предупредил меня?

Сидиус медленно встал. Его плащ не колыхался — он словно слился с тенью трона.

— Ты думаешь, я контролирую всех, кто носит титул «Дарт»? — Император подошел ближе. — Ты думаешь, Правило Двух — закон? Нет. Это инструмент. А инструменты... ломаются.

Вейдер замер.

— Ты знал.

— Я знал, что однажды появится тот, кто не вписывается в правила, — Сидиус провел пальцем по голограмме, и изображение замерцало. — Десять джедаев. Убиты без шума. Без паники. Ты видишь это?

Вейдер кивнул.

— Он не убивал их в гневе. Он брал их жизни, как берут меч.

Сидиус усмехнулся.

— Ты прав. Это не Ситх. Это угроза. И угрозы... нужно изучать, прежде чем уничтожать.

Вейдер сжал кулак так, что металл перчатки затрещал.

— Я найду его. И уничтожу.

— Нет, — Сидиус положил руку на его плечо. Прикосновение было легким, но Вейдер почувствовал, как Сила сжимает его грудь. — Ты не будешь его искать.

— Почему?

— Потому что он ищет меня, — Император обернулся к окну, за которым вращалась Звезда Смерти. — А я хочу, чтобы он нашел.

Вейдер замолчал. Его дыхание грохотало, но в нем читалась не ярость — сомнение.

— Ты используешь его против меня, — прошептал он.

— Я использую всех против всех, — Сидиус не обернулся. — Даже тебя.

Тишина повисла гуще пепла.

— Что он сделал с мечами? — спросил Вейдер.

— Собрал их, — Сидиус пожал плечами. — Как будто готовил их к чему-то. Но это не важно.

— Почему?

— Потому что ты смотришь на мечи, а не на того, кто их держит, — Император сел на трон. — Ты видишь угрозу. Я вижу возможность.

Вейдер обернулся к выходу.

— Если он угрожает Империи...

— Он не угрожает Империи, — Сидиус закрыл глаза. — Он угрожает тебе. А это... гораздо интереснее.

Двери закрылись за Вейдером. Сидиус остался один. Его пальцы снова застучали по подлокотнику.

— Приходи, — прошептал он. — Покажи мне, насколько ты силен.

Где-то далеко, на Дантаре, Каэл почувствовал это — едва уловимый импульс Силы, как будто Император улыбнулся.

Но на этот раз он не остановился.

Его рука не дрогнула, когда он взял зеленый меч джедая и включил его.

Клинок вспыхнул кроваво-красным.

На корабле Джедаев где-то в космосе, в медотсеке, Корин лежал на койке, его грудь вздымалась от боли. Ребра сломаны, левая рука забинтована до плеча, но хуже всего было то, что Сила в нем пульсировала неровно, как будто разорванная изнутри. Оби-Ван сидел рядом, его пальцы медленно водили над ранами, заставляя Силу течь тонкими струйками, заживляя то, что не могли вылечить дроиды.

— Мечи, — прошептал Корин, его голос дрожал не от боли, а от ярости. — Они украли мечи. Десять. Синие и зеленые. Как будто... как будто он собирал их как трофеи.

Оби-Ван не ответил. Его взгляд скользил по голограмме отчета, где аномальные энергетические следы пересекали разрушенный ангар. Он видел то, что не видел Корин: искажение восприятия, ритуал с мечами, холодную точность убийств.

— Это не просто нападение, — сказал старик тихо. — Это сообщение.

Корин сжал кулак, и бинты на руке потемнели от пота.

— Он не собирался их убивать. Он брал их жизни, как берут меч. Как будто они... не имели значения.

Оби-Ван провел пальцем по голограмме, и изображение замерцало.

— Он стал сильнее. Намного сильнее. И это... опасно.

— Он мой брат, — Корин попытался сесть, но боль пригвоздила его к койке. — Я чувствую его. Но он... он больше не тот, кем был.

Старик опустил голову.

— Ты прав. Он погряз в темной стороне сильнее, чем кто-либо из тех, кого я знал. Даже Вейдер... он сражался с гневом. Каэл сражается с холодом.

Корин закрыл глаза. Перед ним — Каэл в шлеме, его желтые глаза сквозь прорезь, рука, замахивающаяся снизу, меч, вонзающийся в грудь.

— Я чувствовал его, — прошептал он. — В тот момент, когда он замахнулся... он не хотел меня убить. Но он не остановился.

— Потому что он не видит тебя как брата, — Оби-Ван положил руку на его плечо. — Он видит тебя как слабость. А слабость... уничтожается.

Корин резко отвернулся.

— Тогда почему он не убил меня?

— Потому что он остановился, — Оби-Ван посмотрел на него. — На мгновение. И этого мгновения хватило, чтобы я вмешался.

Корин не ответил. Его пальцы сжали простыню, и Сила в комнате дрогнула, как будто пытаясь ответить на его боль.

— Я не чувствую его больше, — прошептал он. — Раньше я всегда знал, где он. Но теперь... в нем нет ничего доброго. Только холод.

Оби-Ван вздохнул.

— Темная сторона не оставляет следов доброты. Она поглощает их.

— Тогда почему он собрал мечи? — Корин обернулся. — Зачем ему это?

— Не знаю, — старик провел пальцем по металлическому полу, где оставались следы энергетических выбросов. — Но это не просто трофеи. Это сообщение. Для кого-то.

Корин закрыл глаза. Перед ним — Каэл, стоящий над пирамидкой мечей, его пальцы касающиеся рукоятей, его глаза, горящие желтым.

— Он не вернется, — прошептал он. — Даже если мы найдем его.

Оби-Ван не стал спорить. Его взгляд скользнул к окну, где звезды мерцали, как угли в пепле.

— Нет, — сказал он тихо. — Он не вернется. Но он придет.

Корин почувствовал это — едва уловимый импульс Силы, как будто Каэл обернулся в космосе, его желтые глаза смотрели сквозь миллионы километров пустоты.

— Что мы будем делать? — спросил он.

— Ждать, — Оби-Ван встал. — И надеяться, что он остановится раньше, чем станет слишком поздно.

Но в его голосе не было надежды. Только усталость.

Где-то далеко, на Дантаре, Каэл сидел в кабине шаттла, его пальцы чертили узоры на металлическом полу. Шлем лежал рядом, плащ был сожжен по краям, но не горел. Новая рука пылала болью, но он не чувствовал слабости. Только тихий, нарастающий гул — как будто Сила, наконец, услышала его.

На этот раз он не остановился.

Пустыня Дантары дышала холодом. Каэл стоял в центре руин древнего храма, его шлем лежал в пыли, плащ был сожжен по краям. Перед ним парил синий световой меч, двигаясь без жестов, без команд — только ритм дыхания Каэла задавал ему траекторию.

Малкор наблюдал из тени. Он видел это впервые.

Синий меч замахнулся сверху. Каэл уклонился, его красный клинок разделил воздух на три линии света. Нижний клинок вырвался вниз, отбивая атаку, верхний пронзил пространство, где секунду назад был меч. Но синий клинок уже менял угол — резкий поворот влево, удар снизу, парирование, контратака.

Каэл не отступал. Его движения были точными, без лишних усилий, как будто он знал каждый замах наперед.

— Что ты делаешь? — спросил Малкор, выходя из тени.

Каэл не остановился. Синий меч замахнулся снова, но на этот раз он не стал уклоняться. Он замедлил восприятие, и клинок замер в воздухе, как будто время растянулось.

— Тренируюсь, — прошептал он.

— С кем?

Каэл провел пальцем по рукояти, и синий меч резко изменил траекторию, атакуя с неожиданного угла.

— С ним.

Малкор подошел ближе.

— С кем?

— С Оби-Ваном. Я наблюдал за его тренировками. Запомнил каждый удар, каждый поворот.

— Зачем?

— Потому что я знаю, как он сражается. Где ослабевает, где задерживается, где ошибается.

Каэл поднял руку, и синий меч замер в воздухе. Он включил нижний клинок, и синий меч рванул в атаку, но Каэл уже стоял за его спиной, его красный клинок вонзился в пространство, где секунду назад был синий.

— Я не сражаюсь с мечом, — прошептал он. — Я сражаюсь с ним.

Малкор улыбнулся.

— Хорошо. Очень хорошо.

Каэл не ответил. Его пальцы сжали воздух, и синий меч вздрогнул, изменив траекторию. Он атаковал снова, но Каэл принял удар, отбил его, перехватил инициативу.

— Ты хочешь убить его?

— Нет. Я хочу понять, как он думает.

— Зачем?

— Потому что если я знаю, как он думает, я знаю, как его сломать.

Малкор кивнул.

— Первое правило Ситхов: страх — твоя сила. Гнев — твое оружие. Боль — твой учитель. А теперь ты знаешь, что делать.

Каэл провел пальцем по рукояти, и синий меч резко изменил траекторию, атакуя с неожиданного угла.

— Я не сражаюсь с ним. Я становлюсь им.

Пустыня Дантары дышала холодом. Каэл стоял в тайной комнате на складе, который Малкор выделил ему под мастерскую. Стены были обшиты потемневшим металлом, на верстаке — разложенные в идеальном порядке световые мечи. Одиннадцать рукоятей: девять синих, две зеленых. Рядом лежал потрепанный учебник по световым мечам, открытый на странице о кристаллах Ситхов. Страницы были исписаны пометками Каэла, некоторые абзацы выделены кроваво-красным. В углу комнаты стояли два устройства, которых раньше не видел ни один Ситх: аппарат для синтеза кристаллов с мерцающими проводами и колбой, наполненной черной жидкостью, и устройство для роста кристаллов, излучающее слабое тепло.

Малкор вошел без стука. Его шлем скрывал выражение лица, но желтые глаза за прорезью светились не одобрением, а холодной оценкой.

— Ты потратил время на игрушки, — прошипел он, указывая на верстак. — Покажи, что они стоят.

Каэл молча взял первую рукоять. Ее поверхность была гладкой, без единого выступа. Он активировал меч. Ничего не произошло. Никакого света, никакого жужжания. Только едва уловимое искажение воздуха перед лезвием.

— Невидимый, — прошептал Каэл. — Противник не поймет, включен ли он, пока клинок не пронзит грудь.

Малкор резко схватил меч, замахнулся и вонзил его в стену. Металл расплавился без звука, оставив идеально ровный разрез.

— Хорошо, — бросил он, бросая рукоять обратно. — Теперь следующий.

Каэл взял вторую рукоять. Ее основание было разделено на две части, соединенные шарниром. При активации клинок разделился на два независимых лезвия, вращающихся вокруг общей оси.

— Двойной, — пояснил он. — Один клинок отвлекает. Второй убивает.

Малкор схватил меч, включил его и резко ударил по руке Каэла. Клинки разделились, один прошел мимо, второй оставил на коже тонкий обугленный след.

— Больно? — спросил Ситх.

— Да.

— Отлично. Значит, будет больно и им.

Третья рукоять выглядела как обычная синяя, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно: ее кристалл был перегружен энергией. При активации клинок вспыхнул, но свет его был нестабильным, как будто плавился.

— Повышенная температура, — прошептал Каэл. — Он плавит не только металл. Он плавит Силу.

Малкор взял меч, включил его и резко замахнулся. Клинок пронзил стену, и металл вокруг разреза начал капать, как раскаленный воск.

— Умно, — прошипел Ситх. — Но недостаточно.

Четвертая рукоять была короче обычной, с небольшим утолщением у основания. При активации клинок не просто вспыхнул — он начал вращаться, создавая вихрь, который искажал воздух вокруг.

— Крутящийся, — пояснил Каэл. — Парировать его невозможно. Он разрывает щиты Силы.

Малкор схватил меч, включил его и резко ударил по верстаку. Металл под клинком взорвался искрами, оставив глубокую борозду.

— Ты не собрал мечи, — прошипел Ситх. — Ты собрал смерть.

Каэл не ответил. Его пальцы скользнули по верстаку, где лежали остальные семь рукоятей: две зеленых, четыре синих, одна разобранная на детали.

— Они нужны для тренировок, — прошептал он. — Чтобы помнить, как думают джедаи.

Малкор схватил учебник по световым мечам, листая страницы с пометками Каэла. На полях — расчеты, схемы, формулы, выведенные кровью.

— Ты читаешь их книги, — прошипел он. — Чтобы разрушить их знания.

Каэл кивнул.

— Я не учусь у них. Я ломаю их.

Малкор бросил учебник на верстак. Его пальцы коснулись разобранной рукояти.

— А этот?

— Особенный, — прошептал Каэл. — Пока не готов.

Малкор усмехнулся.

— Ты прячешь что-то. Хорошо. Ситх не раскрывает свои карты.

Он подошел к углу комнаты, где стояли аппараты для синтеза и роста кристаллов.

— Это твое изобретение?

— Да. Никто не видел таких.

— Потому что никто не думал, что кристаллы можно выращивать, а не добывать, — Ситх провел пальцем по колбе с черной жидкостью. — Ты не ремонтируешь мечи. Ты создаешь их.

Каэл взял невидимый меч. Никакого света. Только искажение воздуха.

— Теперь я могу убивать тихо, — прошептал он.

Малкор положил руку на его плечо.

— Первое, что должен понять Ситх: знание — это не сила. Знание — это оружие. И ты научился им пользоваться.

Он подошел к выходу, но обернулся.

— Закончил с игрушками?

— Нет, — Каэл кивнул на разобранную рукоять. — Самое важное еще впереди.

Малкор улыбнулся.

— Хорошо. Потому что Ситх не останавливается, пока не уничтожит всех.

Позже, Каэл проверил невидимый меч. Никакого света. Только едва уловимое искажение воздуха. Он вспомнил, как Корин держал свой зеленый меч. Как смеялся, тренируясь в академии. Как говорил: «Сила — это не оружие. Это диалог».

Каэл выключил меч. В темноте кабины не осталось ни звука, ни следа.

Он не дрогнул, когда снова активировал его.

Клинок остался невидимым.

Дантара дышала холодом. Пустыня, усеянная черными скалами, поглотила закат, оставив небо в цвете запекшейся крови. На складе, где Малкор притворялся обычным управляющим от Империи, Малкор стоял в центре зала, его шлем скрывал выражение лица, но желтые глаза за прорезью светились холодным огнем. Перед ним — Каэл, его шлем лежал в пыли, плащ был сожжен по краям, чтобы не горел. На поясе — четыре модифицированных меча, готовых к бою.

— Ты слишком долго возишься с этим мечом, — прошипел Малкор, указывая на разобранный клинок в руках Каэла. — У тебя есть шанс доказать, что ты не просто убийца.

Каэл не оторвался от верстака. Его пальцы скользнули по кристаллу, который пульсировал черным светом.

— Какой?

— Коррибан. Вейдер отправил туда свою экспедицию. Сидиус не знает, но Вейдер ищет Кристалл Вечного Пламени.

Каэл замер.

— Зачем Сидиусу это?

— Потому что Вейдер хочет стать главным Ситхом, — Малкор подошел ближе, его голос звучал как скрежет металла. — Но Сидиус не позволит. А я не позволю Вейдеру.

— Почему я?

— Потому что ты не Ситх, — Ситх положил руку на его плечо. — Ты ошибка. А ошибки... становятся сильнее, чем их создатели.

Каэл поднял взгляд.

— Что я должен сделать?

— Опередить Вейдера. Уничтожить кристалл. Или укради его. Выбор за тобой.

— Почему Сидиус не пошлет Вейдера?

— Потому что Вейдер уже там. И Сидиус не хочет, чтобы он знал, что его обманули.

Малкор обернулся к окну.

— Кристалл Вечного Пламени. Вейдер хочет использовать его против Сидиуса.

— А ты?

— Я хочу, чтобы он никогда не попал к Ситхам, — Ситх усмехнулся. — Даже если это значит — уничтожить его.

Каэл кивнул.

— А если я встречу Вейдера?

— Тогда ты притворишься Ситхом, который вернулся из небытия, — Малкор указал на верстак. — Или убьешь его. Выбор за тобой.

Он подошел к шкафу, вытащил голограмму и бросил ее на стол.

— Вот схема храма. Ловушки срабатывают на Силу. Стражи убивают всех, кто не носит титул «Дарт».

Каэл изучил карту.

— Как я пройду?

— Ты не Ситх, но ты сильнее, чем они думают, — Малкор улыбнулся. — Используй свои мечи. Не как Ситх. Как ошибка, которую они не видят.

Каэл провел пальцем по невидимому мечу.

— Ловушки сработают, если я использую Силу.

— Тогда не используй, — Ситх положил руку на его плечо. — Ты можешь обойти их. Ты можешь обмануть их. Ты можешь сломать их.

Он указал на разобранный меч.

— А что с мечом?

— Особенный, — прошептал Каэл. — Пока не готов.

— Хорошо. Потому что Ситх не останавливается, пока не уничтожит всех.

Малкор направился к выходу, но обернулся.

— Не возвращайся без кристалла. Или без его пепла.

Коррибан дышал пеплом. Пустыня, усеянная черными скалами, поглотила закат, оставив небо в цвете запекшейся крови. Каэл шел по следу, оставленному штурмовиками Вейдера — обугленные следы на песке, обломки дроидов, чьи глаза еще мерцали красным в темноте. Его шлем скрывал лицо, плащ был сожжен по краям, чтобы не горел. На поясе — четыре модифицированных меча, готовых к бою.

Он остановился у входа в храм. Дверь, высеченная в скале, была покрыта рунами Ситхов — древними символами, предупреждающими: «Тот, кто не носит титул Дарта, умрет здесь».

Каэл не колеблясь. Его пальцы скользнули по рукояти невидимого меча. Клинок активировался — воздух перед ним искажался, как над раскаленным песком. Он провел им по рунам. Ловушка сработала: из стен вырвались лучи энергии, но невидимый клинок перерезал их, как нить. Дверь дрогнула и открылась.

Внутри — зал, усыпанный костями, стены, покрытые кровавыми надписями, алтарь в центре, где пульсировал Кристалл Вечного Пламени — черный, с прожилками огня.

Каэл вошел.

Первая ловушка — стена, обрушивающаяся при движении.

Он замедлил восприятие. Время растянулось. Каменные плиты, вздыбившиеся над головой, замерли в воздухе, как будто застывшие в пыли. Каэл прошел сквозь них, его дыхание ровное, шаги точные.

Вторая ловушка — энергетические сети, которые сжигают Силу.

Он активировал меч с повышенной температурой. Клинок вспыхнул не светом, а раскаленным воздухом, плавя металл в радиусе метра. Энергетические сети, натянутые между колонн, взрывались искрами, как перегруженные провода.

Третья ловушка — стражи-фанатики, выскочившие из теней.

Их лица скрывали маски из черного металла, в руках — клинки, пульсирующие фиолетовым светом. Они бросились в атаку, крича: «Ты не Ситх! Умри!»

Каэл не стал уклоняться. Его пальцы едва дрогнули, и четыре меча взлетели в воздух, как будто ожившие.

Невидимый меч метнулся сзади, пронзая первого стража в спину. Крутящийся меч создал вихрь, который разорвал сеть ловушек, активировавшихся при прикосновении. Меч с повышенной температурой ударил по полу, плавя металл, чтобы создать барьер между ним и врагами. Двойной меч разделился на два клинка, один отбивая атаку, второй пронзая горло нападающего.

Стражи упали. Каэл использовал эмпатическое отражение, схватив их Силой и прочитав пароль из их воспоминаний: «Я — Ситх».

Он подошел к алтарю.

Кристалл горел перед ним, как живой.

— Ты не имеешь права прикасаться к этому.

Голос Вейдера грохотал, как гром.

Каэл обернулся. Вейдер стоял в дверях, его черный плащ не колыхался, красный меч вспыхнул в полумраке. Дыхание Ситха было громче, чем шаги.

— Я не Ситх, — прошептал Каэл, не отрывая взгляда от кристалла. — Но я сильнее тебя.

Вейдер бросился в атаку.

Его красный клинок разрезал воздух, но Каэл не стал уклоняться. Его пальцы едва дрогнули, и четыре меча взлетели в воздух, как будто ожившие.

Невидимый меч метнулся сзади, пронзая плащ Вейдера. Крутящийся меч создал вихрь, который разорвал энергетические сети, оставшиеся от ловушек. Меч с повышенной температурой ударил по полу, плавя металл, чтобы создать барьер между ними. Двойной меч разделился на два клинка, один отбивая атаку Вейдера, второй замахиваясь в сторону его горла.

Вейдер парировал, но не ожидал, что мечи будут двигаться независимо. Его красный клинок вонзился в пустоту, пока двойной меч Каэла уже замахивался снизу.

— Ты — ошибка, — прошипел Вейдер, отступая.

— Ошибки становятся сильнее, чем их создатели, — Каэл ускорил телекинез, и мечи закружились вокруг Вейдера, как смертоносный рой.

Вейдер атаковал снова, но невидимый меч пронзил его плащ, крутящийся меч разорвал щиты Силы, меч с повышенной температурой плавил металл под ногами.

— Ты умрешь здесь, — прошипел Ситх.

— Нет, — прошептал Каэл. — Ты умрешь первым.

Четвертая ловушка — пол, превращающийся в ловушку-гравитационный колодец.

Каэл почувствовал вибрацию под ногами. Он бросил взгляд вниз — металлические плиты начали проваливаться, открывая бездну.

Но Вейдер уже атаковал. Его красный меч метнулся вперед, целясь в грудь Каэла.

Каэл не отступил. Его пальцы сжали воздух, и меч с повышенной температурой ударил по полу, плавя металл в радиусе трех метров. Гравитационный колодец захлопнулся, как рана, зажженная огнем.

Вейдер не ожидал. Его нога застряла в плавящемся металле.

Каэл активировал нижний клинок, и двойной меч разделился, один клинок отбивая атаку, второй замахиваясь в сторону горла Вейдера.

Ситх отскочил, но невидимый меч уже был за его спиной, пронзая плащ.

— Ты не Ситх, — прошипел Вейдер, его дыхание грохотало громче. — Ты — ничто.

— Ничто может убить Ситха, — прошептал Каэл.

Он бросил взгляд на алтарь. Кристалл пульсировал в его руках, как сердце.

Пятая ловушка — стена, обрушивающаяся при прикосновении к кристаллу.

Каэл не стал ждать. Его сила коснулась кристалла, и стена обрушилась.

Но Вейдер уже был рядом. Его красный меч метнулся вперед, целясь в руку Каэла.

Каэл не отпустил кристалл. Он создал удар, который отбросил Ситха к стене.

— Ты не Ситх, — прошипел Вейдер, поднимаясь. — Ты — ошибка.

— Ошибки становятся сильнее, чем их создатели, — повторил Каэл.

Он сделал шаг к выходу, но Вейдер бросился в атаку.

Красный меч разрезал воздух, но Каэл уже пустил вперёд все четыре меча.

Вейдер не ожидал таких навыков от противника. Но опытный Ситх не мог проиграть какому-то мальчишке.

В разгаре боя тень метнулась из-за колонны.

— Эй, парни! — голос прозвучал как скрежет металла. — Это не ваша игрушка!

Каэл и Вейдер обернулись.

Хан Соло стоял в углу, его бластер дымился. За ним — Чубакка, готовый к прыжку.

— Кто ты? — прошипел Вейдер.

— Тот, кто получает деньги за грязную работу, — Хан ухмыльнулся, бросая дымовую шашку. — Удачи, ребята!

Темнота взорвалась дымом.

Каэл бросился к алтарю, но Хан уже схватил кристалл и исчез за колонной.

— Этот кристалл продам тому, кто заплатит больше! — крикнул он, запрыгивая в «Сокол Тысячелетия», который завис над храмом.

Корабль взревел двигателями и исчез в облаках.

Каэл стоял на ногах, его рука не дрожала от боли — Вейдер так и не успел ранить его.

— Ты позволил ему украсть кристалл, — прошипел Вейдер, его дыхание грохотало громче.

— Я не знал о нем, — прошептал Каэл. — Но я не остановлюсь.

— Ты — ошибка, — Ситх поднял меч. — Ошибки уничтожаются.

— Тогда уничтожь меня, — Каэл активировал все четыре меча, и они закружились вокруг Вейдера, как смертоносный рой.

Вейдер атаковал, но невидимый меч пронзил его плащ, крутящийся меч разорвал щиты Силы, меч с повышенной температурой плавил металл под ногами.

— Ты умрешь здесь, — прошипел Ситх.

— Нет, — прошептал Каэл. — Ты умрешь первым.

Он бросил взгляд на выход. Вейдер уже был рядом, его красный меч метнулся вперед, целясь в лицо.

Но Каэл не отступил. Его пальцы сжали воздух, и мечи образовали щит, атакуя с нескольких сторон.

Ситх отскочил, но невидимый меч уже был за его спиной, пронзая часть искуственного ребра Вейдера.

Внезапно дверь храма взорвалась.

Штурмовики Империи ворвались внутрь, их шлемы светились красным.

— Арестовать его! — рявкнул командир.

Вейдер обернулся.

— Вы — мусор, — прошипел он. — Убирайтесь.

Штурмовики застыли.

Каэл не стал ждать. Его пальцы сжали пояс, и четыре меча взлетели в воздух, атакуя штурмовиков.

Невидимый меч пронзил первого, оставив идеальный разрез на броне. Крутящийся меч разорвал второго, как будто разрывая ткань реальности. Меч с повышенной температурой плавил броню третьего, превращая ее в раскаленный металл. Двойной меч разделился, убивая четвертого и пятого.

Штурмовики упали.

Вейдер обернулся к Каэлу.

— У тебя хороший потенциал, — прошипел он. — Но ты лишь пешка на моем пути.

— Спасибо, — прошептал Каэл.

Он бросил взгляд на выход. Вейдер уже поднимал меч, его дыхание грохотало громче.

Но Каэл не дрогнул.

Внезапно Вейдер сжал кулак.

Сила взорвалась вокруг, как гроза.

Каэл почувствовал удар, прежде чем увидел его. Его отбросило в стену с такой силой, что металлическая обшивка храма вмялась под его спиной. Шлем слетел с головы, улетев в темноту зала.

— Ты не Ситх, — прошипел Вейдер, шагая вперед. — Ты — ничто.

Ситх поднял руку.

Храм задрожал. Стены затрещали, колонны начали рушиться.

Каэл оттолкнулся от стены, активируя Силу. Перед ним возник щит, отражающий падающие обломки. Он метнул руку в сторону, и четыре меча вылетели из-под завалов, возвращаясь к поясу.

Вейдер обернулся к выходу. Его истребитель взлетал над храмом, готовясь к гиперпрыжку.

Каэл не колебался. Его пальцы сжали воздух, и Сила метнулась в небо.

Истребитель Вейдера замер в воздухе, как пойманная птица.

В кабине Вейдер увидел, как двигатели застучали, пытаясь вырваться из невидимой хватки. Он активировал полную мощность, но корабль не двигался.

Каэл сжал кулак.

Истребитель рухнул вниз, врезавшись в песок с оглушительным взрывом.

Когда дым рассеялся, Вейдер стоял невредимый, его красный меч погашен.

— Мы еще не закончили, — прошептал Каэл.

— В другой раз, — Вейдер не сводил с него взгляда. — И помни: ты жив лишь потому, что я пожалел тебя.

Ситх поднял руку.

Пространство вокруг него искривилось, и он исчез.

Каэл не успел среагировать.

Сзади раздались выстрелы.

Штурмовики выстроились в линию, их бластеры пылали.

Плазменные снаряды застыли в воздухе, словно застывшие в янтаре.

Каэл разжал пальцы.

Снаряды метнулись назад, врезаясь в штурмовиков. Те упали, их броня оплавилась от собственного огня.

Он подошел к своему шаттлу.

Двигатели взревели.

Каэл улетел, оставляя за собой только пепел и тишину.

Шаттл Каэла приземлился в пыльном ущелье Дантары, его двигатели затихли, оставив после себя только клубы песка. Каэл вышел не сразу. Он сидел в кабине, его пальцы сжимали подлокотники кресла так, что металл затрещал. Шлем, сломанный в бою, лежал на полу, трещина на прорези для глаз напоминала шрам. Его руки дрожали не от усталости, а от гнева.

Он не чувствовал кристалла.

Хан Соло украл его.

Вейдер упустил его.

А он, Каэл, остался ни с чем.

Дверь шаттла открылась.

Малкор ждал в руинах храма, его шлем скрывал выражение лица, но желтые глаза за прорезью светились холодным огнем. Он стоял у верстака, где лежал потрепанный учебник по световым мечам, открытый на странице о кристаллах Ситхов.

Каэл вошел без слов. Его плащ был обуглен, на поясе — четыре меча, но один из них, невидимый, едва держался на ремне.

— Ты опоздал, — прошипел Малкор.

— Ты знал, — прошептал Каэл, его голос дрожал. — Ты знал о наемнике.

Ситх не ответил. Его пальцы скользнули по учебнику, где страницы были исписаны пометками Каэла.

— Да, — Малкор закрыл учебник. — Я видел, как ты противостоял Вейдеру. Как ранил его. Как заставил его уйти.

— Я не заставил его уйти, — прошипел Каэл. — Он ушел сам. А кристалл украл наемник, которого ты нанял.

— Хан Соло, — Ситх усмехнулся. — Тот, кто получает деньги за грязную работу.

— Ты не предупредил меня.

— Зачем? — Малкор подошел ближе. — Ты справился бы с ним и без этого знания.

— Это не шутка, — Каэл сжал кулак. — Кристалл ушел на черный рынок.

— Кристалл не важен, — Ситх положил руку на его плечо. — Важно то, что ты сделал.

— Что я сделал? — Каэл оттолкнул его руку. — Я позволил ему украсть артефакт.

— Нет, — Малкор указал на верстак. — Ты доказал, что можешь противостоять Вейдеру.

Каэл замер.

— Ты видел, как я ранил его.

— Да. Ты пронзил его плащ невидимым мечом. Ты заставил его терять опору. Ты заставил его уйти.

— Он не ушел, — прошептал Каэл. — Он исчез.

— Это одно и то же, — Ситх улыбнулся. — Для Ситха уход — поражение.

Каэл не ответил. Его пальцы скользнули по поясу, где четыре меча были закреплены в идеальном порядке.

— Зачем ты нанял Хана?

— Потому что планы рушатся, — Малкор обернулся к окну, за которым вращалась Звезда Смерти. — Если бы ты не справился с Вейдером, кристалл ушел бы ему. Но ты справился.

— Ты рисковал мной!

— Ситх не рискует, — Ситх повернулся к нему. — Ситх контролирует.

Каэл сжал кулак.

— Я мог умереть.

— Ты не умрешь, — Малкор указал на него. — Потому что ты сильнее.

— Сильнее кого?

— Сильнее Вейдера, — Ситх подошел ближе. — Ты видел, как он дрогнул. Как его дыхание грохотало громче. Как он ушел.

Каэл закрыл глаза.

— Он сказал, что я жив лишь потому, что он пожалел меня.

— Ложь, — Малкор усмехнулся. — Ситх не жалеет. Ситх уничтожает.

— Тогда почему он не убил меня?

— Потому что он не знал, что ты сильнее, — Ситх положил руку на его плечо. — Но теперь он знает.

Каэл открыл глаза.

— И что?

— Теперь Сидиус узнает, — Малкор улыбнулся. — И он захочет увидеть тебя.

Каэл не ответил. Его пальцы скользнули по рукояти невидимого меча.

— Ты гордишься мной, — прошептал он.

— Да, — Ситх кивнул. — Ты не просто убийца. Ты — ошибка. А ошибки становятся сильнее, чем их создатели.

Каэл провел пальцем по трещине на шлеме.

— Я вернусь за кристаллом.

— Не нужно, — Малкор взял учебник. — Кристалл был приманкой.

— Что?

— Сидиус думает, что Вейдер предал его. Вейдер думает, что кристалл украден. А кристалл... — Ситх улыбнулся. — Кристалл не важен.

Каэл замер.

— Ты использовал меня.

— Я дал тебе шанс доказать, что ты сильнее, — Малкор положил руку на его плечо. — И ты доказал.

Каэл не ответил. Его пальцы сжали воздух, и четыре меча взлетели в воздух, как будто ожившие.

— Ты прав, — прошептал он. — Я сильнее.

Малкор улыбнулся.

— Первое, что должен понять Ситх: знание — это не сила. Знание — это оружие. И ты научился им пользоваться.

Каэл опустил руку. Мечи вернулись на пояс.

— Что дальше?

— Ты ждешь приглашения, — Ситх обернулся к выходу. — Сидиус захочет увидеть тебя.

— И что я скажу ему?

— Скажи ему правду, — Малкор остановился у двери. — Скажи, что ты — ошибка.

Он вышел, оставив Каэла одного.

Тронный зал дышал тишиной, прерываемой лишь скрипом механизмов Вейдера. Сидиус сидел на троне, его пальцы медленно постукивали по подлокотнику, как будто отсчитывая время до катастрофы. Перед ним — Вейдер, его черный плащ был разорван наполовину, обнажая механические ребра, одно из которых было проткнуто — металл вокруг раны потемнел от перегрева. Дыхание Ситха грохотало громче обычного, как будто система жизнеобеспечения едва справлялась с повреждениями.

— Ты опоздал, — прошипел Сидиус, не глядя на него.

— Я был на Коррибане, — Вейдер опустился на колено, его голос дрожал не от боли, а от гнева. — Я выполнял ваш приказ.

— Ты хотел использовать кристалл против меня, — Сидиус обернулся. Его глаза, желтые, как угли в пепле, скользнули по поврежденному плащу Вейдера. — Но в итоге кристалл украден.

— Не я украл его, — Вейдер сжал кулак. — Его унес наемник. Но я обнаружил...

— Обнаружил? — Император поднялся. Его плащ не колыхался — он словно слился с тенью трона. — Ты позволил уйти тому, кто осмелился поднять меч на Ситха.

— Он не был Ситхом, — Вейдер поднял голову. — Это был мальчишка. Без титула. Без знаний. Но он...

— Он что? — Сидиус шагнул ближе.

— Он сражался как Ситх, — Вейдер замолчал, подбирая слова. — Его мечи двигались без Силы. Он читал мои атаки. Он... ранил меня.

Сидиус улыбнулся. Не широко. Не дружелюбно. Улыбка, которая говорила: «Я уже знаю ответ».

— Ты боишься, Дарт Вейдер? — прошептал он.

— Нет, — Вейдер не дрогнул. — Но я не понимаю, откуда он взялся.

— Я понимаю, — Сидиус подошел к окну, за которым вращалась Звезда Смерти. — Я видел все.

Вейдер замер.

— Вы...

— Камеры в твоих протезах, — Сидиус не обернулся. — Я видел, как он атакует. Как его мечи летают без команды. Как он ломает твои защиты.

Вейдер вспомнил — в момент боя он почувствовал, как что-то щелкнуло в левой руке. Система передачи данных. Он не успел отключить ее.

— Он — ошибка, — прошептал Сидиус. — И ошибки... становятся сильнее, чем их создатели.

— Вы прикажете уничтожить его?

— Нет, — Император обернулся. — Я прикажу привести его живым.

Вейдер не ответил. Его дыхание грохотало громче.

— Почему? — спросил он наконец.

— Потому что он может быть полезен, — Сидиус сел на трон. — Или опасен. А я хочу понять, что из этого верно.

Он поднял руку, и голограмма заполнила зал — изображение Каэла в бою, его четыре меча, кружащиеся вокруг Вейдера.

— Найди его, — приказал Сидиус. — И приведи ко мне.

— А если он откажется?

— Он не откажется, — Император улыбнулся. — Потому что я дам ему то, чего он хочет.

Вейдер опустил голову.

— Как прикажете.

— И еще, — Сидиус указал на проткнутое ребро. — Постарайся не потерять больше ничего.

Тронный зал дышал тишиной. Только скрип гидравлики Вейдера нарушал покой, отдаваясь эхом в бесконечных стенах. Сидиус сидел на троне, его пальцы медленно постукивали по подлокотнику. Штурмовики выстроились в идеальные шеренги, их шлемы светились красным в полумраке.

Двери открылись.

В зал вошел солдат Империи. Его шаги были ровными, как у обученного дроида. Штурмовики не остановили его — поддельный жетон с печатью Сидиуса висел на поясе. За ним шел Каэл, его шлем скрывал лицо, плащ был сожжен по краям. На поясе семь рукоятей световых мечей.

Солдат остановился в десяти шагах от трона. Его рука скользнула к поясу.

— Я привел того, кого вы искали, — сказал он голосом, который не был голосом солдата.

Сидиус обернулся.

— Откуда ты? — спросил Сидиус, его голос звучал как шепот сквозь трещину в реальности.

— Я Каэл Ворн. С планеты, которую уничтожила Империя, — прошептал Каэл. — Акрус.

— Акрус необходимо было уничтожить, — Сидиус улыбнулся. — Эта планета укрывала врагов Империи.

— Она укрывала меня, — Каэл снял шлем. Его лицо было бледным, но глаза горели желтым.

Малкор рванулся вперед. Его меч вспыхнул красным светом.

Но Сидиус уже развернулся.

Его рука взметнулась, и Сила ударила в грудь Малкора, прижимая его к стене.

— Дарт Малкор, — прошептал он. — Я знал, что ты предашь меня.

— Нет, — Малкор посмотрел на Сидиуса. Его желтые глаза горели. — Я пришел, чтобы уничтожить тебя.

— Ты слишком предсказуем, — прошипел Император.

Он сжал кулак, и молнии вырвались из пальцев, стремясь в Малкора. Каждый удар заставлял Ситха кричать, но он не падал.

Каэл не колеблясь.

Его пальцы сжали воздух, и семь мечей взлетели в воздух.

Невидимый меч метнулся сзади, стремясь отрезать ноги Сидиуса. Крутящийся меч отбивал летающие предметы. Меч с повышенной температурой отбивал атаки штурмовиков и резал их. Двойной меч разделился на два клинка, один отбивая атаку Вейдера, второй замахиваясь в сторону Сидиуса. Три обычных меча закружились вокруг, отбивая выстрелы штурмовиков в Вейдера.

Сидиус не ожидал. Его молнии вонзились в пустоту, пока двойной меч Каэла уже замахивался снизу.

— Ты — паршивец, — прошипел Император.

— Я отомщу Тебе за Акрус, — Каэл ускорил телекинез, и мечи закружились вокруг Сидиуса, как смертоносный рой.

Вейдер бросился в атаку. Его красный меч разрезал воздух, но мечи Каэла останавливали и атаковали его.

Сидиус поднял руку, и молнии вырвались из пальцев, метнувшись к Каэлу.

Но Каэл не отступил. Его пальцы сжали воздух, и молнии отклонились, ударив в Вейдера.

Ситх провалился на колени, его дыхание грохотало громче, чем когда-либо.

— Учитель, помогите, — прошипел он.

— Ты слаб, Вейдер, — Сидиус не сводил глаз с Каэла. — Давно надо было тебя заменить.

Он сжал кулак, и Сила ударила в грудь Каэла, отбрасывая его к стене.

Малкор бросился в атаку, но Сидиус уже поднял руку.

— Ты — ничто, — прошипел Император.

Его Сила сжала грудь Малкора, и меч вылетел из его рук, вонзаясь в пол и выключаясь.

Сидиус сделал шаг вперед, и красный клинок разрезал воздух.

Малкор не смог двинуться.

Клинок разрезал его вдоль, и Ситх упал, его дыхание замедлилось.

Каэл поднялся. Его пальцы сжали воздух, и невидимый меч, валявшийся у ног Сидиуса, вспыхнул.

Император не заметил.

Клинок пронзил его спину, как будто выстрелил из пустоты.

Сидиус закричал.

Но он не упал.

Его рука взметнулась, и Сила ударила в грудь Каэла, отбрасывая его к стене.

Вейдер поднялся.

Его костюм мерцал, системы перезагружались, но он выжил.

Он подошел к Сидиусу, который стоял на коленях, держась за рану.

— Ученик, помоги, — прошептал Император.

— Ты слаб, — Вейдер поднял меч. — Давно надо было от тебя избавиться.

Красный клинок разрезал воздух.

Голова Сидиуса упала на пол.

Его тело развалилось на части, как будто сгоревшее изнутри.

Каэл поднялся.

Он стоял посреди руин тронного зала, его пальцы сжимали воздух, но семь мечей молчали.

Вейдер обернулся к нему.

— Твой учитель мертв, — прошептал Ситх. — Сидиус мертв.

— И что? — прошептал Каэл.

— Ты силен, но неопытен, — Вейдер сделал шаг вперед. — Стань моим учеником. Вместе мы уничтожим джедаев и отомстим за твою планету.

Каэл замер.

Перед ним — Вейдер, его красный меч погашен, но дыхание грохотало громче.

— Я не Ситх, — прошептал он.

— Я слишком стар чтобы искать другого ученика. Но даже если так, такого потенциала я не видел никогда.

Каэл провел пальцем по рукояти невидимого меча.

— Я присягаю тебе, — прошептал он.

Вейдер положил руку на его плечо.

— Мы уничтожим Джедаев. Как Сидиус уничтожил Акрус. Теперь ты Ситх, Дарт Ворн.

На борту «Сокола Тысячелетия».

Хан Соло ухмылялся, держа кристалл в руках.

— Отличная работа, Чуби, — сказал он, кладя артефакт в сейф. — Теперь осталось найти покупателя.

Чубакка зарычал, указывая на экран.

— Что? — Хан обернулся. — Ты думаешь, они нас найдут?

На экране мелькали сигналы преследования — штурмовики Империи уже вышли на след.

— Ладно, — Хан запустил двигатели. — Может Джабба Хатт даст что-то за эту штуку?

Дыхание Вейдера грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки. Оно не было громким — оно пронизывало тишину, как пульс черной дыры. Каэл стоял в центре тренировочного зала, его шлем лежал в пыли у ног. На лице — кровавые полосы от трещин в коже, на руках — свежие ожоги от собственных молний. Воздух вокруг насыщался озоном, пахнущим плавящимся металлом.

Зал был вырезан в самом сердце Звезды Смерти — стальные стены, покрытые сетью энергетических проводов, мерцающих тусклым красным светом. Пол состоял из перфорированных решеток, сквозь которые виднелись глубины станции — бесконечные этажи, где штурмовики и дроиды ползали, как муравьи. Над головой — решетка вентиляции, из которой сочился холодный воздух, смешиваясь с паром от перегретых систем.

Вейдер не смотрел на него. Его черный плащ не колыхался — он был слиян с тенью, как часть архитектуры Звезды Смерти. Его силуэт выделялся на фоне голограмм, висящих в воздухе: схемы новой Звезды Смерти, отчеты о разгроме повстанцев, список джедаев, подлежащих уничтожению.

— Упадешь — умрешь, — прошипел он, не поворачиваясь. — Слабость — смерть. Учись.

Каэл не ответил. Его пальцы сжали воздух, и четыре меча взлетели в воздух. Невидимый меч искажал пространство, крутящийся создавал вихрь, меч с повышенной температурой плавил металл вокруг, двойной разделился на два клинка.

Вейдер поднял руку.

Сила ударила в Каэла, как взрыв плазменного заряда. Кости в правой руке хрустнули, пальцы выгнулись под неестественным углом. Металлические пластины на наплечниках вмялись, как будто сдавленные гигантской рукой.

Каэл не закричал. Его глаза горели желтым, но не от гнева — от сосредоточения. Он почувствовал, как Сила вырывается из поврежденной руки, как кровь из раны.

— Исправь это, — прошипел Вейдер.

Каэл сжал кулак левой рукой. Из ран на коже вырвалась Сила, как раскаленный металл. Кости срослись заново, но медленно — каждая секунда была пыткой. Капли пота падали на пол, мгновенно испаряясь от жара, исходящего от его тела.

Вейдер не смотрел. Он шел вдоль стены, его дыхание отсчитывало шаги, как метроном перед казнью. Его ботинки не издавали звука — будто он не касался земли.

— Ты думаешь, что боль — это препятствие? — Его голос был тише шепота, но резче лезвия. — Боль — это инструмент. Ты либо управляешь ею, либо она убьет тебя.

Он остановился у панели управления. Его пальцы скользнули по сенсорам, и стены зала задрожали. Энергетические решетки загорелись ярче, превращая зал в клетку из света и тени.

— Дыши, — прошипел Ситх.

Рука Вейдера взметнулась, и Сила сжала грудь Каэла, как стальной зажим.

— Или задохнешься.

Каэл не пытался вырваться. Его пальцы чертили символы в воздухе, и обломки металла, оставшиеся от предыдущих тренировок, взметнулись вихрем. Осколки вращались вокруг него, как созвездие смерти.

Вейдер развернулся.

Красный меч вспыхнул в его руке, но не метнулся в атаку. Он завис в воздухе, как предупреждение.

— Ты учишься видеть, — прошипел Вейдер. — Но ты не чувствуешь.

Он сделал шаг вперед.

Меч разрезал воздух, но не коснулся Каэла. Он пронзил решетку пола, превратив металл в расплавленную лужу. Пар взвился вверх, смешиваясь с запахом озона.

— Следующий удар — в сердце, — прошептал Вейдер. — Если ты не увидишь его раньше.

Каэл не отступил. Его левая рука рванулась вперед.

Сила вырвалась из ладони, как молния, ударив в стену за спиной Вейдера. Бетон взорвался, осколки застыли в воздухе, как останки разрушенного времени.

Вейдер не обернулся.

— Хорошо, — прошептал он. — Теперь ты готов к настоящим урокам.

Он бросил взгляд на Каэла, но не одобряюще — как инженер, оценивающий прочность конструкции.

— Завтра я сломаю твою левую руку, — прошипел он. — Потом ногу. Потом сердце. Пока ты не научишься видеть боль как инструмент.

Он развернулся, его плащ не колыхнулся.

— Убирайся, — бросил он через плечо. — Ты недостоин учиться, пока не перестанешь бояться.

Дыхание Вейдера грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки. Каэл стоял у верстака, пальцы скользили по рукояти нового меча. Металл дрожал в ладони, как живой.

— Ты тратишь время, — прошипел Вейдер.

Каэл не обернулся. Включил меч — клинок не светился, а дрожал, как разрываемый на части воздух. Метнул его в стену. Металл не разрезало — клинок пронзил, будто стены не существовало.

— Выключи его внутри, — приказал Вейдер.

Каэл сжал кулак. Дрожь исчезла. Клинок застрял в стене, как нож в плоти.

— Теперь вытащи.

Палец провел по рукояти. Дрожь вернулась. Клинок выскользнул, оставив идеальный разрез.

— Это не игрушка, — Вейдер сделал шаг вперед. — Интересно.

Вейдер увидел полуразобранный меч в углу стола рядом с исписанным пометками учебником по световым мечам.

— А это что такое?

— Еще не готов. Но я почти понял, как это реализовать. Нужно доработать магнитные поля.

Вейдер развернулся к двери.

— Планета Вальта. Ледяные руины под поверхностью. Там прячутся джедаи.

— Почему я?

— Потому что ты уже полгода Ситх, а тебя еще не боится вся галактика.

Вейдер обернулся. Глаза за прорезью шлема не мигали.

— Ты найдешь их. Или умрешь пытаясь.

— Когда?

— Сейчас. Империя не ждет.

Дверь закрылась. Его дыхание затихло.

Каэл поднял руку. Семь мечей взмыли к поясу, защелкнувшись в креплениях с тихим щелчком.

— Да, владыка Вейдер.

Он встал. Новый черный плащ повис на плечах, по краю протянутая красная огнеупорная нить едва мерцала в полумраке. Шлем скрыл лицо, трещина на прорези для глаз напоминала шрам.

Коридоры Звезды Смерти встретили его тишиной. Штурмовики, попадавшиеся на пути, опускали взгляды, шаги их становились тише. Один дроид-механик замер у панели управления, руки сами собой вытянулись по швам. Каэл не смотрел на них. Его дыхание, ровное и глубокое, звучало громче, чем гул станции.

У ангара штурмовики расступились, образуя идеальную шеренгу. Никто не заговорил. Никто не посмел.

Каэл подошел к шаттлу — черному, без опознавательных знаков. Сел в кресло пилота. Пальцы легли на панель управления.

— Я покажу вам, чему научился за полгода, — прошептал он. — Все мои мучения. Все тренировки. Вы увидите, в кого вы меня превратили.

Его кулак сжался.

— Я уничтожу вас, жалкие предатели. Я сотру вас в пепел!

Гипердвигатель взревел. Шаттл вырвался в космос, оставляя за собой след из ионизированного газа.

Дыхание Ворна было ровным, даже когда шаттл врезался в ледяной каньон. Он вышел в ледяную пустыню в шлеме — трещина на лице от тренировок с Вейдером была выжженым следом от светового меча. Перед ним — вход в пещеру, замаскированный под лед. Сенсорные датчики вспыхнули красным.

Он не стал их отключать.

Поднял руку.

Черные молнии вырвались из пальцев, ударив в лед. Вход обрушился, открывая первый зал.

Повстанцы и пять джедаев замерли в тусклом свете. Один из них крикнул:

— Ситх! Атакуем!

Черные молнии вырвались из ладоней, метнувшись к потолку. Ледяные сосульки обрушились вниз, пронзая повстанцев. Трое джедаев бросились в атаку. Их мечи вспыхнули — синий, зеленый, зеленый.

Ворн сжал кулак.

Сила ударила в грудь джедаев, отбросив их к стенам. Два ударились головами о лед — шеи хрустнули. Третий попытался встать.

Ворн шагнул вперед.

Двойной меч с выбросами вспыхнул в его руках. Первый удар — в горло. Второй — в сердце. Джедай упал, его меч погас.

Повстанцы стреляли из бластеров. Плазменные заряды застряли в воздухе, как застывшие слезы.

— Ты следующий, — прошептал Ворн.

Его телекинез сжал грудь повстанца, смяв броню. Тот упал, задыхаясь. Остальные бросились бежать.

В следующем зале восемь джедаев выстроились в полукруг. Их мечи вспыхнули одновременно.

— Он использует два меча, — крикнул один. — Атакуем в лоб!

Ворн не ответил.

Его двойной меч закружился, отбивая атаки. Клинки стучали по клинкам, как молоты по наковальне. Один джедай замахнулся сверху. Ворн сделал шаг влево, движение рукой и его нижний клинок пронзил горло атакующего.

— Еще двое слева! — крикнул джедай.

Ворн достал второй двойной меч. Теперь у него четыре клинка, кружащихся вокруг.

Повстанцы ворвались в зал. Их бластеры пылали.

Ворн развернулся.

Сила ударила в толпу, отбрасывая повстанцев к стенам. Трое врезались в лед и посломались. Остальные попытались встать.

Его рука взметнулась.

Мечи джедаев, лежащие на полу, вспыхнули. Синий, и два зеленых — они метнулись в повстанцев, пронзая груди. Один повстанец упал, его пушка случайно выстрелила в собственную. голову.

Джедаи атаковали снова.

Ворн активировал фазовый режим. Его клинки прошли сквозь защиту, пронзая плоть, как будто ее не существовало. Трое джедаев упали. Остальные попытались бежать.

Их спины встретили клинки еще в прыжке.

Трое мастеров джедаев стояли в центре зала, их мечи вспыхнули — синий, зеленый, зеленый. За ними — десятки повстанцев, прижавшихся к стенам.

— Я чувствую что ты сильный, — прошептал старший мастер. — Но ты не выстоишь.

Ворн не ответил.

Его пальцы сжали воздух.

Семь мечей взлетели в воздух — два двойных в руках, один в режиме одного клинка, четыре — мечи побежденных джедаев. Они закружились вокруг, как смертоносный рой.

Мастера атаковали.

Ворн бросил мечи в повстанцев. Синий пронзил грудь первому, зеленый — второму. Повстанцы падали, как куклы.

— Он теряет контроль! — крикнул один из мастеров.

Ворн сжал кулак.

Мечи перерубили повстанцев, оставив только мастеров.

Он бросил клинки в мастеров.

Синий меч — в первого. Зеленый — во второго. Зеленый — в третьего.

Мастера отбивали атаки, но Ворн уже был за спиной второго.

Телекинез джедая выбил меч из рук мастера.

— Ты слаб, — гневно прошептал Ворн.

Его рука взметнулась, и Сила ударила в грудь мастера, отбросив его к стене. Голова ударилась о лед — мастер не умер, но потерял сознание.

Третий мастер атаковал сверху.

Ворн развернулся, схватил лезвие меча голыми руками. Кожа не запеклась — он окружил руки силой и удержал клинок, не моргнув.

— Ты не Ситх, — прошептал мастер. — Ты — джедай.

Ворн отбросил меч в сторону, после чего мастер сделал прыжок назад.

— Ты умрешь здесь, — прошептал Ворн.

Каэл поднял трупы и мечи, метнув их в мастера.

Тот отбивал атаки, ловя мечи Силой. Синий клинок вспыхнул в его руке, зеленый — воздухе.

Ворн сделал шаг вперед. Ударил ногой в грудь. Мастер отлетел к горе трупов, врезавшись в них.

Ворн поднял кулак. Сила сжала горло мастера, поднимая его в воздух.

— Кто ты такой? — задыхаясь, спросил мастер.

— Дарт Ворн, — прошептал Каэл. — Последнее имя, которое ты услышишь.

Он свернул шею телекинезом. Мастер упал, его меч погас.

Ворн обернулся. Третий мастер приоткрыл глаза, увидев, как Ситх приближается. Световой меч волочился по полу, плавя пол.

— Где Оби-Ван? — прошептал мастер.

— Я.. не скажу... убивай...

Ворн наклонился.

— Я повторять не буду.

Мастер притянул меч Силой, активировал его. В прыжке замахнулся, пытаясь проткнуть Ворна.

Но Ситх отрубил ему руку по кисть.

Меч упал вместе с ладонью, вонзившись в ногу мастера. Тот заорал.

— Где Корин Вэйл?

— Не.. ска...жу..

Ворн пронзил грудь мастера световым мечом.

Встал. Притянул все мечи в комнате. Они повисли вокруг тела, удерживаемые Силой. Каэл почувствовал слабые сигналы жизни — кто-то прятался в рубке.

Радист дрожал за креслом, сжимая микрофон. За дверью слышались медленные приближающися шаги.

— База, прием! Наша база атакована! Запрашиваю помощь! Пожалуйста!!! Помогите..... — он плакал.

Звуки шагов за дверью стихли. Радист напрягся.

Внезапно лампочки лопнули и дверь с резким грохотом смялась и вылетела из проема. Он остался в полной темноте .

Красный свет горячего светового меча заполонил комнату. Ситх стал приближаться к дивану, волоча меч по полу, чтобы тот оставлял след, высекая искры.

— Ты думаешь, я не вижу тебя? — прошипел голос. Радист впал в истерический ступор.

Ворн обошел диван, оставляя выжженый след от меча на полу.. Его меч с повышенной температурой горел ярче обычного.

— База? Прием! — послышался голос Корина по каналу связи.

— Спроси где он, — прошептал Ситх. — Для посадки шаттла беглых джедаев.

Радист дрожал. Слёзы катились по его щекам.

— Б... база, прием. Наша база атакована. Запрашиваю координаты для посадки шаттла с мастерами дже...даями.

— Передаю координаты. Записывайте. 37-89-42-Гамма. Прием.

Ворн поднес меч голове радиста.

— База, прием! — послышался голос Корина по каналу. — Вы еще живы?

Радист не ответил.

От него остался только обугленный скелет. Связь оборвалась.

— Лорд Вейдер, обнаружены координаты Корина Вейла. Значит, Оби-Ван рядом с ним. 37-89-42-Гамма. Отправляюсь туда, — голос Ворна звучал ровно, без тени сомнения.

— Не сейчас, — ответил Вейдер. Его дыхание грохотало в наушнике, как гипердвигатель в режиме перегрузки. — Надо дать джедаям время успокоиться.

— Тогда они все поймут и улетят! — Ворн сжал кулак.

— Нет, — Вейдер не повысил голос. — У них упадет бдительность. И тогда атакуешь их. Возвращайся на Звезду Смерти. Есть разговор.

— Принято, — Ворн опустил руку.

Связь оборвалась.

Дыхание Ворна оставалось ровным, пока шаттл выныривал из гиперпространства над Звездой Смерти. Каэл сидел в кресле пилота, его пальцы медленно скользили по панели управления, ощущая вибрацию двигателей. Семь мечей, как созвездие смерти, висели вокруг тела, удерживаемые невидимой хваткой Силы. Трещина на лице, оставленная тренировками с Вейдером, пульсировала желтым светом в полумраке кабины.

Ангар встретил его тишиной, нарушаемой лишь гулом систем станции. Штурмовики расступились в идеальной шеренге, их шлемы не поворачивались, взгляды устремлены в пол. Дроид-механик у панели управления замер, руки сами собой вытянулись по швам, когда черный силуэт в плаще с красной кромкой прошел мимо. Каэл не смотрел на них. Его шаги не отдавались эхом, будто он шел не по металлическому полу, а сквозь него, оставляя за собой лишь холодный след.

Коридоры Звезды Смерти поглотили его, словно живые — стальные стены, мерцающие тусклым красным светом энергетических решеток, решетка вентиляции над головой, из которой сочился ледяной воздух. В тронном зале Вейдер ждал спиной к двери, его плащ сливался с тенью, как часть архитектуры станции.

— Ты вернулся, — прошипел он, не оборачиваясь, дыхание грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки.

— Да, лорд Вейдер, — ответил Ворн, остановившись в десяти шагах от трона. Его пальцы едва дрогнули, и семь мечей закружились вокруг, тихо жужжа, словно пчелы перед ударом.

— Джедаи планируют атаковать Звезду Смерти, — Вейдер развернулся, желтые глаза за прорезью шлема не мигали. — Они думают, что Оби-Ван найдет слабое место в броне.

— Где они? — спросил Каэл, голос звучал как скрежет стали.

— На станции «Гамма-42». Там же Корин Вейл. — Вейдер сделал шаг вперед, его рука взметнулась, и на ладони материализовалась голограмма — схема Звезды Смерти, помеченная кроваво-красными точками. — Они прилетят сюда. И ты будешь ждать их здесь.

Он сжал кулак. Голограмма взорвалась искрами, оставив в воздухе запах озона.

— Ты уничтожишь их в моем присутствии, — прошипел Ситх, его дыхание стало громче, как предупреждение перед ударом. — Чтобы они знали: их смерть — не случайность.

Каэл кивнул, пальцы сжали рукоять фазового меча. Дрожь вернулась, но он не дрогнул.

— Да, лорд Вейдер.

Вейдер развернулся к окну. За стеклом вращалась Звезда Смерти, ее корпус поглощал свет, как черная дыра, пожирающая время.

— Учись, — прошипел он, голос звучал как шепот сквозь трещину в реальности. — Слабость — смерть.

Каэл не ответил. Его глаза, желтые, как угли в пепле, смотрели на станцию, где скоро развернется охота.

Дыхание Вейдера грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки, когда Ворн вышел из тронного зала. Его шаги не отдавались эхом по металлическому полу, будто он шел сквозь стены Звезды Смерти, оставляя за собой лишь холодный след. Штурмовики в коридоре расступились молча, шлемы опущены, пальцы сжаты на бластерах, но никто не посмел поднять взгляд. Дроид-механик у панели управления замер, руки сами собой вытянулись по швам, когда черный плащ с красной кромкой прошел мимо. Ворн не смотрел на них. Его глаза, желтые, как угли в пепле, смотрели вперед — к ангару, где ждал шаттл.

Каэл сел в кресло пилота, пальцы скользнули по панели управления. Семь мечей висели вокруг тела, удерживаемые Силой, их клинки едва дрожали в полумраке кабины. Трещина на лице пульсировала болью — напоминание о тренировках с Вейдером. Координаты 37-89-42-Гамма горели на экране. Он активировал гипердвигатель, игнорируя голос в наушнике: «Возвращайся».

— Я не стану ждать, пока ты убьешь его, — прошептал он в пустоту.

Двигатели взревели. Шаттл вырвался в космос, оставляя за собой след из ионизированного газа.

Шаттл вынырнул из гиперпространства над планетой — белоснежной пустыне с ледяными каньонами. Сканеры показали тепловые сигнатуры в центре базы повстанцев. Каэл активировал меч, его клинок искажал пространство, как раскаленный воздух над пустыней. При посадке индикатор связи на панели мигнул красным — сигнал прерывался помехами. Он проверил уровень помех, но не углубился в анализ. Слишком много времени прошло с момента координат.

Он приземлился без шума. Плащ не колыхнулся — жидкость на краях погасила даже отблеск света. База повстанцев выглядела как ледяной куб, врезанный в поверхность планеты. У входа — сенсорные датчики, замаскированные под лед.

Каэл не стал их отключать.

Поднял руку.

Сила ударила в лед, как взрыв плазменного заряда. Вход обрушился, открывая зал, заполненный повстанцами.

Повстанцы бросились в атаку. Их бластеры пылали, плазменные заряды метнулись к потолку.

Ворн не снял плащ.

Телекинез сжал грудь первых троих, смяв броню. Они упали, задыхаясь. Остальные отступили к стенам.

Его двойной меч вспыхнул, разделившись на два клинка. Первый удар — в горло нападающего. Второй — в сердце следующего. Повстанцы стреляли, но плазменные заряды застыли в воздухе, как застывшие слезы.

Ворн активировал фазовый режим. Клинок метнулся в стену, пронзая лед, как будто его не существовало.

Он замер.

Сила показала ему пустоту. Ни следов джедаев. Ни энергетических сигнатур Силы. Только повстанцы, их страх, их оружие.

Он понял.

Это была приманка.

Координаты, голос Корина в эфире — все было рассчитано на его гнев.

Ворн не закричал.

Его пальцы сжали воздух, и семь мечей закружились вокруг, образуя спираль, где каждый клинок двигался по собственной траектории, как планеты вокруг черной дыры.

Его телекинез взметнулся к потолку.

Ледяной куб задрожал. Стены затрещали, как будто реальность треснула.

Повстанцы бросились к выходу, но двери обрушились, запечатывая их внутри.

Ворн развернулся.

Сила сжала грудь базы, как стальной зажим.

Ледяной куб поднялся в воздух, отрываясь от поверхности планеты. Металлические балки гнулись, как бумага. Повстанцы кричали, цепляясь за стены, но Сила не отпустила их.

Каэл отпустил хватку.

База рухнула вниз, разбиваясь на части. Лед взрывался искрами, металл сворачивался в трубку, как будто планета пожирала сама себя.

Шаттл вырвался в космос. Каэл сидел в кресле, пальцы сжимали рукоять меча. Трещина на лице пульсировала болью.

— Корин... — прошептал он в гневе.

Гипердвигатель взревел.

Шаттл вынырнул из гиперпространства над Звездой Смерти.

И увидел апокалипсис.

Станция горела.

Реакторный отсек взрывался огненными шарами, пожирая корпус. Вентиляционные люки испускали пламя, как раны, залитые кислотой. Шаттлы повстанцев кружили над обломками, стреляя в остатки обороны.

Ворн активировал связь.

— Лорд Вейдер?

Тишина.

Он развернул шаттл к станции.

Через иллюминатор пролетел обломок — штурмовик, его шлем расплавился от жара.

Ворн увидел их.

Корин Вейл и Оби-Ван стояли на обломках мостика, их мечи вспыхнули — зеленый и синий. Они смотрели на руины, не зная, что Ситх уже здесь.

Каэл не бросился в атаку.

Его пальцы сжали воздух, и семь мечей закружились вокруг, образуя спираль, где каждый клинок двигался по собственной траектории, как планеты вокруг черной дыры.

— Ты думаешь, что победил, — прошептал он. — Но победа — это ловушка.

Голос Вейдера прозвучал в наушнике, ровный и безэмоциональный, как метроном:

— Ты позволил себе потерять контроль. Это твоя ошибка.

Каэл не ответил.

Его глаза, желтые, как угли в пепле, смотрели на обломки Звезды Смерти.

Дарт Ворн приземлился на обломки мостика без звука, будто пепел, опускающийся на пол. Его плащ, по краю обшитый красной огнеупорной нитью, не колыхнулся — жидкость на ткани погасила даже отблеск пламени, пожиравшего Звезду Смерти. Семь мечей взмыли вокруг, образуя спираль, где каждый клинок двигался по собственной траектории, как планеты вокруг черной дыры. Их жужжание сливалось с гулом взрывов, отсчитывая последние секунды перед бурей.

Корин Вейл и Оби-Ван стояли спиной к краю обрыва, их мечи вспыхнули — зеленый и синий — в полумраке горящей станции.

— Каэл, одумайся! — крикнул Оби-Ван, голос дрожал не от страха, а от боли. — Вспомни, кто ты такой!

— Каэла нет, — ответил Ворн. Его шлем скрывал лицо, но голос звучал как скрежет стали по кости. — Он умер вместе с последней надеждой Акруса.

— Я твой брат! — Корин сделал шаг вперед, зеленый клинок замер перед грудью Ворна.

Ситх не дрогнул.

Его двойной меч вспыхнул, выбросы пламени искажали воздух. Первый удар — сверху, второй — снизу. Корин отбил оба, отпрыгнув в кувырок, но остальные мечи уже метнулись к нему со всех сторон. Он увернулся, как змея в траве, но Сила Ворна была быстрее — один клинок пронзил плечо, оставив ровную черную полосу на ткани, где ткань спеклась, а кожа под ней прижглась мгновенно.

Оби-Ван рванулся вперед. Его синий меч вспыхнул в прыжке, но Ворн уже поднял руку.

Сила ударила в грудь джедая, отбрасывая его к краю мостика. Оба — Ситх и джедаи — полетели вниз, сквозь дым и огонь, сквозь обломки, падающие как звезды.

В полете Оби-Ван атаковал снова. Его меч врезался в спираль клинков, отбрасывая их в стороны. Мечи рассыпались искрами, падая в бездну. Ворн остался с одним двойным мечом, его клинки дрожали от напряжения.

Корин метнул зеленый клинок в ногу Ситха, но Ворн не стал блокировать. Его пальцы сжали воздух, и Сила вырвала руку Корина вперед, заставив его замахнуться на самого себя. Меч взмыл выше, и когда клинок оказался за спиной брата, Ворн активировал его.

Зеленый свет пронзил грудь Корина. Рана мгновенно прижглась, оставив ровный обугленный след на одежде, но не кровь.

Оби-Ван закричал, но Ворн уже развернулся к нему. Синий меч джедая замахнулся, но Ситх отбил атаку зеленым клинком, вырванным у Корина.

Они падали, окруженные хаосом. Повстанцы стреляли из шаттлов, плазменные снаряды пронзали воздух. Один заряд метнулся к ним — смертоносная точка в дыму.

Ворн поднял ладонь.

Сила отбросила снаряд в Оби-Вана. Плазма врезалась в грудь джедая, прожигая одежду, но не плоть — обожженная ткань спеклась в ровную черную полосу, как будто выжженная молнией, но остановленная щитом джедая.

У самой земли троица замедлила падение. Оби-Ван и Корин опустились на колени, их дыхание рвалось сквозь раны. Ворн приземлился ровно, как будто не падал вовсе. Его взгляд скользнул по обломкам: часть мечей упала и разбилась, другие еще кружились в дыму, как падающие звезды.

Он поднял руку.

Невидимый меч материализовался в воздухе, двойной разделился на два клинка, а меч с выбросами остался в руке. Остальные пять мечей — сломанные, погасшие — исчезли в пепле.

Мечи атаковали.

Корин отбил их, но Сила дрожала в его руках. Он упал на колени, дыхание сбилось, обожженная грудь поднималась резко, как будто воздух обжигал легкие.

Оби-Ван, прижимая ладонь к обожженной груди, посмотрел на Ворна.

— Этого ты хотел? Нашей смерти?

— Акрус будет отмщен.

— Я хотел спасти Акрус! — Корин поднял голову, голос срывался. — Мне не дали остальные!

Ворн сжал меч. Его шлем, треснувший на прорези для глаз, выглядел как маска из сломанного стекла.

— Значит, умрут все.

— Не в этот раз, Каэл, — прошептал Оби-Ван. Его пальцы сжали воздух, и Сила подбросила их обоих к пролетающему шаттлу повстанцев. Оби-Ван зацепился за шасси, утягивая Корина за собой.

Ворн не стал их останавливать.

Он опустил голову, меч погас в его руке. Вокруг бушевал ад: шаттлы повстанцев рвались в атаку, бластеры строчили в темноту, осколки кораблей падали как дождь из металла.

И тогда он его увидел.

Джедая с зеленым мечом. Молодого. Непоколебимого. Люка Скайуокера.

— Кто бы ты ни был, сдайся, — сказал Люк. Его голос звучал тверже, чем должен был звучать голос юноши.

— Ты слишком много о себе возомнил, — Ворн включил меч, его клинок искажал пространство, как раскаленный воздух над пустыней.

— Будь по-твоему, — Люк поднял меч.

Пламя Звезды Смерти отразилось в их глазах.

Дарт Ворн атаковал прямым рывком, его красный меч рассекал дым, как раскаленная игла. Люк Скайуокер ушел в сторону, едва не задетый выбросом пламени. В этот миг сверху метнулся лазерный заряд — штурмовик, пролетающий сквозь дым, выпустил залп наугад.

Люк поднял руку. Сила отбросила заряд к Ворну. Ситх даже не замедлил ход — его клинок вспыхнул, перенаправляя плазму в другой штурмовик. Тот взорвался в воздухе, обломки разлетелись веером. Ворн сжал кулак, и осколки метнулись к Люку, как стая разъяренных пчел. Взрыв окутал джедая огнем, но когда дым рассеялся, Люка там уже не было.

Каэл поднял голову.

Люк падал сверху, зеленый меч в руках. Ворн рванулся вверх, но между ними пролетел истребитель повстанцев, резко развернувшись боком. Люк приземлился на его корпус, как на ровную поверхность. Каэл исчез в дыму.

Сила предупредила Люка об атаке сзади. Он уклонился — красный клинок просвистел у самого уха, обжигая ткань на шее, но не касаясь плоти. Люк развернулся, зеленый меч метнулся к горлу Ситха, но Ворн поднырнул под атаку, схватил джедая сзади, резко пнул в спину и вырвал меч из его рук. Теперь у Ситха было два клинка — зеленый и красный.

Истребитель рванул вниз, разворачиваясь на бок, но они продолжали стоять на нем, как будто гравитация не имела к ним отношения. Люк перепрыгнул через Ворна, но Ситх не атаковал. Он выключил оба меча.

— Если бы я не играл с тобой, ты бы умер, когда я отобрал твой меч, — прошептал Ворн.

Люк встал в боевую стойку, руки сжаты в кулаки. Истребитель перевернулся вверх ногами, но они все так же стояли на корпусе, как на ровной земле.

Ворн убрал мечи на пояс и повторил позу джедая.

— Будь по-твоему.

Люк атаковал первым — удар в прыжке, направленный в голову. Ворн схватил его за кулак, вывернул запястье, и одним резким движением сломал нос Люку. Кровь потекла по лицу. Ситх схватил Люка за голову и ударил об «пол», который теперь был потолком.

— Я мог расплющить твою голову об этот самолет, но не стал, — прошептал Ворн. — Чтобы ты помнил, кто победил тебя.

Люк поднялся, дыхание сбилось, но глаза не дрогнули.

— Я Люк Скайуокер, — выдохнул он. — Я не сдамся.

— Скайуокер? — Ворн замер.

— Да. А что?

— Кто твой отец?

Истребитель рухнул ниже, к горящим обломкам станции. Столкновение было неизбежно.

— Энакин Скайуокер, — Люк сжал кулаки. — Его убил твой учитель. И я доберусь до него.

Ворн не ответил.

Люк перестал держаться Силой и упал вниз, цепляясь за шасси пролетающего шаттла повстанцев. В последний момент он обернулся:

— Я вернусь за тобой.

Каэл не стал его останавливать.

Он стоял один на перевернутом истребителе, его красный меч погас в руке. Пламя Звезды Смерти отразилось в трещине на шлеме. Истребитель влетел в пол и взорвался.

Дарт Вейдер шел по коридору Звезды Смерти, как будто сама станция замерла в ожидании его шагов. Его плащ не колыхнулся — жидкость на ткани погасила даже отблеск пламени, пожиравшего соседние отсеки, а дыхание грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки, но не громче, чем тишина, которая сопровождала его. Впереди, за взорванной дверью отсека, клубился дым над телами штурмовиков, а трое повстанцев, зажатые между стеной и руинами, замерли с дрожащими в руках бластерами. Один метнул гранату, но она зависла в воздухе, как застывшая слеза, прежде чем Сила смяла ее в комок металла. Вейдер не ускорил шаг. Его рука взметнулась, и первый повстанец отлетел к стене с хрустом сломанной шеи, второй, попытавшийся бежать, повис в воздухе, как марионетка с оборванными нитями, а третий получил свой же плазменный заряд обратно, когда тот развернулся в сантиметре от груди Ситха и врезался в стрелявшего. Крик оборвался раньше, чем тело коснулось пола.

Коридор сузился, и двое повстанцев засели за обломками металла, судорожно нажимая на спусковые крючки. Плазма метнулась к потолку, но Вейдер даже не обернулся. Его дыхание грохотало ровнее, чем пульс станции. Металл под ногами повстанцев вздрогнул, изогнувшись, как бумага, впиваясь в плоть. Один закричал, но звук оборвался, когда Сила сжала его горло, второй попытался встать, но его тень на стене застыла, будто пригвожденная к камню. Ситх прошел мимо, не замедляя хода.

У реакторного отсека его ждали пятеро — джедаи. Их мечи дрожали в руках, когда первый бросился в атаку. Синий клинок вспыхнул в прыжке, но Вейдер даже не достал свой меч. Его ладонь взметнулась, и клинок вырвало из рук, вонзившись в стену. Остальные напали одновременно: сверху, с фланга, снизу — но Ситх не двинулся с места. Его дыхание грохотало громче, чем взрывы в соседних отсеках. Сила ударила в грудь нападающих, отбрасывая их к стенам. Шея одного хрустнула мгновенно, двое, пытавшиеся встать, задохнулись под невидимым зажимом, а пятый получил свой же нож, зависший в воздухе перед тем, как вонзиться в руку бросившего. Джедаи упали. Вейдер прошел мимо, его шаги не отдавались эхом — будто он шел сквозь стены, оставляя за собой лишь холодный след.

Он остановился у обзорного окна. За стеклом, сквозь дым и огонь, на перевернутом истребителе, падающем к горящим обломкам станции, двое сражались. Один — в черном, с красным мечом, другой — в светлой одежде, с зеленым клинком. Вейдер наблюдал, как черный силуэт схватил противника за голову и ударил об «пол», который теперь был потолком, как тот поднялся с перебитым носом, но глаза не дрогнули. Люк перестал держаться Силой и упал вниз, цепляясь за шасси пролетающего шаттла.

Вейдер не двинулся с места. Истребитель, на котором остался Ситх, врезался в обломки станции. Взрыв озарил небо огненным шаром, металл свернулся в трубку, как бумага, но Ситх не умер. Вейдер знал это.

Он развернулся от окна. Дыхание грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки. Коридоры Звезды Смерти поглотили его — стальные стены, мерцающие тусклым красным светом энергетических решеток, решетка вентиляции над головой, из которой сочился ледяной воздух. Он не спешил, его шаги не отдавались эхом, будто он шел сквозь реальность, оставляя за собой лишь холодный след.

Повстанцы уходили быстро, без паузы на победу. Их шаттлы, обугленные и пробитые, выстроились в неровную цепь, уходя в гиперпространство сквозь дым и огонь. На борту одного из кораблей Люк Скайуокер сидел молча, его взгляд был прикован к руинам Звезды Смерти, чей корпус, разорванный вентиляционным люком, медленно распадался на части. Реакторный отсек взорвался полностью — станция больше не представляла угрозы. Корин Вейл перевязывал рану на груди, его пальцы дрожали, когда он бросил последний взгляд на обломки. Оби-Ван стоял у иллюминатора, его синий меч лежал на коленях, погасший навсегда. Никто не говорил. Победа давалась слишком дорого — джедаи погибли, но Звезда Смерти уничтожена. Шаттлы уносились прочь, оставляя за собой только пепел и тишину.

Ворн стоял посреди хаоса. Его шаттл, перевернутый искореженный истребитель, лежал в луже расплавленного металла, окутанный дымом и пламенем. Осколки корпуса еще падали вокруг, как дождь из огня, но он не шевелился. Его плащ, по краю обшитый красной огнеупорной нитью, не колыхнулся даже под порывами взрывной волны.

Он поднял руку.

Сила вырвалась из ладони, как взрывная волна. Обломки металла, еще секунду назад падавшие хаотично, собрались в спираль вокруг него. Зеленый меч Люка, вонзившийся в обломок истребителя, вырвался из-под пепла, как будто живой. Синие и зеленые клинки мертвых джедаев, разбросанные по руинам, материализовались в воздухе, их рукояти дрожали, как будто призраки, подчиняющиеся новому хозяину. Осколки, оставшиеся от сломанных мечей, поднялись вверх, искажая пространство, как раскаленный воздух над пустыней.

Семь клинков закружились вокруг, но теперь их было больше — десять, двадцать, целая армия мечей, каждый из которых двигался по собственной траектории, как планеты вокруг черной дыры. Зеленый меч Люка метнулся первым, пронзая дым. Синий клинок Оби-Вана, обугленный и сломанный, вращался рядом, его лезвие трещало от напряжения. Осколки, не способные вспыхнуть, все равно крутились в спирали, отбрасывая блики на трещину в шлеме Ворна.

Он не проверял их. Не нуждался.

Сила сжала воздух в невидимый кулак, и армия мечей метнулась вверх, пронзая дым, и врезалась в обшивку Звезды Смерти, оставляя глубокие вмятины. Гул станции оборвался — последний взрыв реактора унес с собой даже эхо ее мощи.

Ворн двинулся вперед.

Его шаги не отдавались эхом — будто он шел сквозь стены, оставляя за собой лишь холодный след. Пламя, еще секунду назад пожиравшее обломки, гасло под его взглядом, как будто само огонь боялся приблизиться. Дым расступался перед ним.

Вдалеке, на краю горизонта, замерла фигура в черном. Вейдер наблюдал.

Ворн не смотрел в его сторону.

Он шел к ангару, где ждал его шаттл. Повстанцы улетели, но игра только начиналась. Акрус будет отмщен. Все умрут.

Его пальцы сжали рукоять красного меча.

Зеленый клинок Люка вспыхнул рядом, как предупреждение.

Дрожь вернулась.

Спустя неделю после падения Звезды Смерти Корин лежал на узкой койке в медотсеке базы повстанцев, его грудь поднималась ровно, но повязки все еще скрывали след от удара — ровную черную полосу, где ткань и плоть спеклись мгновенно под жаром светового меча. Оби-Ван сидел у койки, его пальцы проверяли пульс молодого джедая. Люк стоял у стены, держа в руках новый световой меч — голубой кристалл в простой рукояти, выточенной из дерева Илума.

— Не двигайся, — сказал Оби-Ван, когда Корин попытался приподняться. — Рана глубокая. Сила не восстановила плоть полностью.

— Я чувствую ее, — Корин положил ладонь на грудь. — Она заживает.

— Не торопи процесс, — Оби-Ван коснулся повязки. — Ты уже потерял много Силы, сражаясь с ним.

— Я не могу ждать, — Корин закрыл глаза. Его дыхание стало глубже, ровнее. Повязки слегка задрожали, как будто под ними что-то двигалось.

Люк увидел, как кожа на груди Корина начала светиться — не ярко, как пламя меча, а мягко, как утренний свет. Черный след затрещал, и под ним проступила новая плоть, розовая и нежная. Повязки обуглились по краям, но не рассыпались.

— Ты тратишь Силу впустую, — Оби-Ван не пытался остановить его. — Ты не должен форсировать заживление.

— Я чувствую Силу, — прошептал Корин, его пальцы сжали край койки. — Я знаю, как ее направить.

Он встал. Ноги дрожали, но удержали вес. Его ладонь легла на грудь, где еще секунду назад была рана. Кожа была гладкой, без шрамов.

— Я не слабее его, — прошептал он. — Я просто забыл, кто я есть.

Оби-Ван кивнул. На столе рядом лежали две новые рукояти световых мечей — простые, без украшений, но с идеально подобранными кристаллами.

— Мы сделали их для вас, — сказал он. — Старые... остались у него.

Корин взял свою рукоять. Синий клинок вспыхнул, его свет отразился в глазах джедая.

— Я не стану мстить, — прошептал он. — Но я не позволю ему уничтожить то, что осталось.

Люк поднял свой меч. Синий клинок дрожал в его руках.

— Он сильнее, чем я думал, — сказал он. — Но я научусь.

Корин обернулся к окну. За стеклом пролетал шаттл повстанцев, его двигатели взревели, как сердцебиение галактики.

— Мы найдем его, — прошептал он. — Не ради мести. Ради тех, кто не смог сражаться.

Оби-Ван встал рядом.

— Хорошо.

За стенами базы гудели двигатели шаттлов, готовящихся к новой миссии. Где-то вдали, на обломках Звезды Смерти, Ворн проверял мечи, оставшиеся после битвы.

Но здесь, в медотсеке, два джедая с новыми мечами в руках смотрели в будущее — не с ненавистью, а с решимостью.

Оби-Ван положил руку на плечо Корина.

— Ты исцелил себя не ради силы, — прошептал он. — Ты исцелил себя ради тех, кто верит в тебя.

Корин не ответил.

Он смотрел на синий клинок в своей руке, помня, что Сила — это не темнота.

Это свет, который никогда не гаснет.

Каэл стоял у голографической проекции галактики, его пальцы скользили по светящимся точкам, как по нотам симфонии. В тронном зале Звезды Смерти царила тишина, нарушаемая лишь гулом систем станции. Штурмовики вдоль стен держали бластеры у ног, их шлемы направлены в пол. Дроиды-стратеги замерли у панелей, пальцы застыли над сенсорами. Никто не дышал громче необходимого.

— Сектор Гамма-12, — произнес Каэл, голос звучал как скрежет металла по стеклу. — Отправьте дивизию «Черный Лед» к Луне Илиума. Джедаи прячут архивы в ледяных пещерах. Уничтожить все, что не успеет улететь за три часа.

Один из штурмовиков шагнул вперед, опустил забрало в знак подтверждения. Не сказал ни слова. Не посмел.

— Сектор Дельта-7, — Каэл провел пальцем по проекции. — «Огненные Клыки» к планете Кессон. Там базируется отряд повстанцев под прикрытием джедаев. Не атаковать напрямую. Подожгите леса вокруг их лагеря. Пусть джедаи выберут: спасти себя или невинных.

Дроид-стратег мигнул красным светом, принимая приказ. Его механический голос дрожал:

— Почему не уничтожить их сразу?

Каэл не обернулся.

— Потому что страх сильнее смерти, — прошептал он. — Пусть галактика увидит, как джедаи бегут от огня.

Штурмовики переглянулись. Никто не осмелился даже вздохнуть.

— Сектор Омега-3, — Каэл указал на точку у края галактики. — «Теневые Вороны» к системе Вейла. Там мой брат. Если он попытается укрыться у джедаев — сожгите всю планету.

В зале повисла тишина. Даже дроиды замерли. Штурмовик, отвечающий за связь, чуть дрогнул, но не поднял голову.

— Выполнять, — бросил Каэл.

Командиры разошлись молча. Двери закрылись, оставив его одного с голографией. Он провел пальцем по точке, где должна была быть Акрус. Пламя проекции дрогнуло, как будто реальность вздрогнула от его прикосновения.

Каэл шел по коридорам Звезды Смерти, его шаги не отдавались эхом. Штурмовики расступались, но не смотрели в глаза. Один дроид-механик уронил инструмент, пытаясь спрятаться за панелью. Каэл не остановился. Его пальцы сжимали рукоять меча, как будто проверяя, на месте ли она.

В личных покоях он снял плащ. На верстаке — черный металл, покрытый трещинами, как старая кожа. Кристаллы, вырезанные из сердца вулкана, лежали в ряду, их свет пульсировал в такт его дыханию. Он взял один, провел ладонью над ним. Кристалл задрожал, как будто пытался вырваться.

Каэл опустил его в жидкость, которая не кипела, но и не остывала. Металл начал таять, стекая в форму будущего меча. Он не спешил. Каждый слой — как строчка в письме к прошлому.

Дверь открылась без сигнала.

Вейдер стоял в проеме, его силуэт сливался с тенью. Дыхание грохотало, но не громче, чем тишина, которая сопровождала его. Он не смотрел на голографии, не спрашивал о докладах. Его взгляд скользнул к верстаку.

— Что это? — прошипел он.

Каэл не обернулся. Его пальцы продолжали формировать металл.

— Меч, — ответил он. — Над которым я работаю с пяти лет.

— Зачем?

— Он наделит кого угодно властью, — Каэл провел ладонью над клинком. — Но только когда будет готов.

Вейдер шагнул ближе. Его тень упала на верстак, но не коснулась металла.

— Власть — это не меч, — прошипел Ситх. — Власть — это страх.

Каэл кивнул. Его пальцы сжали воздух, и кристаллы на верстаке замерли, как будто замерзли.

— Страх рождает власть, — прошептал он. — А меч рождает страх.

Вейдер не ответил.

Он развернулся и вышел. Дверь закрылась без звука.

Каэл вернулся к работе.

Металл дрожал в его руках, но не от слабости.

Где-то вдали, на границе галактики, шаттлы «Черных Льдов» вырвались в гиперпространство. Их двигатели взревели, как сердцебиение империи.

Пламя пожирало леса Кессона, превращая полдень в сумрак. Дым заволакивал небо, смешиваясь с криками жителей, бегущих сквозь горящие деревья. Штурмовики спускались с неба, их бластеры пылали, как падающие звезды. Корин Вейл стоял на вершине холма, синий меч в его руках вспыхнул в полумраке. Оби-Ван замер рядом, сжимая свой клинок.

— Мы должны увести их, — прошептал Оби-Ван, указывая на группу джедаев, ведущих людей к шаттлам. — Ты не сможешь противостоять им один!

— Я не прошу вас остаться, — Корин не обернулся. Его взгляд скользил по строю штурмовиков внизу. — Уводите их. Я задержу их.

— Это самоубийство. Ты не Каэл.

— Я не хочу быть им. Я джедай.

Штурмовики атаковали первыми. Их плазменные заряды метнулись к небу. Корин не двинулся с места. Его рука взметнулась, и Сила отбросила выстрелы вниз, врезав их в строящихся солдат. Первые трое упали, их броня расплавилась от собственного огня. Остальные разошлись в стороны, выстраивая кольцо.

Корин бросился вперед. Синий меч разрезал дым. Первый удар — в горло нападающего. Второй — в колено следующего. Штурмовик пытался выстрелить, но клинок уже пронзил броню у сердца. Они атаковали группой — десятки бластеров пылали, как солнце в полдень. Корин не отступал. Его меч перенаправлял заряды, превращая их в искры. Один выстрел возвращался к стрелявшему, другой — к соседу.

— Рассредоточьтесь! — крикнул командир.

Сила Корина была быстрее. Десяток штурмовиков отлетел к земле, как будто невидимая стена ударила в их грудь. Он двигался среди них, клинок разрезал броню, как бумагу. Один солдат бросил гранату — она зависла в воздухе, прежде чем Сила смяла ее в комок металла.

Его рука взметнулась. Сила ударила в грудь командира, отбрасывая его к горящему дереву. Шея хрустнула мгновенно. Последние десять штурмовиков бросились в атаку. Корин не двинулся с места. Синий меч разделил их строй надвое, каждый удар точный, без лишних движений. Солдаты падали, как куклы, их бластеры гасли вместе с жизнью.

Он остался один посреди руин. Пламя гасло под его взглядом, дым рассеивался без следа. Дыхание сбилось, но глаза не дрогнули. Где-то вдали шаттлы повстанцев уходили в гиперпространство.

На борту имперского разрушителя «Теневой Клинок» Каэл стоял у голографической проекции галактики. Его пальцы скользили по светящимся точкам, как по нотам симфонии. Штурмовик у панели мигнул красным светом.

— Сектор Дельта-7, — произнес Каэл, голос звучал ровно. — «Огненные Клыки» уничтожены.

— Приказ?

— Пришлите следующую дивизию. И найдите его.

Совет джедаев собрался в подземном зале базы повстанцев на Илиуме. Световые столы проецировали голограммы имперского разрушителя «Теневой Клинок», его контуры мерцали под слоем помех. Оби-Ван стоял у центральной панели, его синий меч лежал на столе, погасший, но рукоять еще хранила тепло последней битвы. Корин сидел напротив, пальцы легко скользили по гладкой поверхности стола — кожа на груди, где еще неделю назад была черная полоса от удара световым мечом, теперь выглядела неповрежденной. Люк стоял у стены, глаза прикованы к голограмме, его голубой клинок висел на поясе, готовый к бою.

— Разрушитель патрулирует систему Омега-3, — сказал старейшина совета, указывая на точку в проекции. — Его щиты активны, навигационные системы защищены. Прямая атака обречена.

— Мы не будем атаковать напрямую, — Корин поднялся. Его движения были плавными, без тени боли. — Мы проникнем внутрь.

— Как? — спросил молодой джедай. — Даже если доберемся до борта, Ворн уничтожит нас до того, как мы пересечем ангар.

— Не если, — Люк отошел от стены. — Когда. Каэл ждет нас. Он хочет, чтобы мы пришли.

— Ты уверен? — Оби-Ван повернулся к нему.

— Он оставил «Огненные Клыки» без прикрытия, — Люк провел пальцем по голограмме. — Это не ошибка. Это приглашение.

Корин кивнул.

— Он хочет меня. Я пойду к нему.

— Ты не пойдешь один, — Оби-Ван положил ладонь на плечо молодого джедая. — Но и не как армия.

— Как? — спросил Люк.

— Через вентиляционные шахты, — Оби-Ван указал на схему. — Разрушитель построен по образцу Звезды Смерти. Есть уязвимость в системе охлаждения.

— Это ловушка, — Корин не отводил взгляда от голограммы. — Но мы пойдем в нее.

— Ты думаешь, он еще может быть спасен? — спросил старейшина.

— Я знаю, что он еще жив, — Корин опустил руку на грудь, где Сила уже зажила последний след раны. — Каэл не убил меня. Значит, в нем еще есть свет.

Люк подошел к столу.

— Мы разделимся. Я атакую Вейдера в тронном зале. Корин и Оби-Ван пойдут к Ворну.

— Почему именно так? — спросил старейшина.

— Потому что Вейдер ждет меня, — Люк сжал кулаки. — А Ворн ждет его.

Корин встретил его взгляд.

— Ты думаешь, он не убьет меня?

— Я знаю, что он не убьет тебя, — Люк не дрогнул. — Но убьет любого другого.

Совет замер. Старейшина кивнул.

— Тогда мы дадим вам время. Группа повстанцев атакует фронтальные щиты. Вы проникнете через шахты.

— Когда? — спросил Люк.

— Через шесть часов, — Оби-Ван закрыл глаза. — Пока Ворн занят проверкой дивизий.

Корин не ответил. Его взгляд скользнул к голограмме разрушителя. Там, в глубине корпуса, за толстыми стенами, его брат ждал.

— Я найду его, — прошептал он. — И я покажу ему, что осталось от его дома.

Оби-Ван положил руку на его плечо.

— Не гонись за местью, — прошептал он. — Она убьет тебя быстрее, чем его меч.

— Тогда пусть убьет, — Корин не обернулся. — Но я умру, как джедай.

Имперский разрушитель «Теневой Клинок» висел в космосе, как раненый зверь, окруженный стаями шаттлов повстанцев. Плазменные заряды пронзали темноту, взрывая щиты станции огненными шарами. Где-то вдали взрывался корабль — ломающийся корпус разлетался на части, как стекло под молотом. Внутри разрушителя сирены выли, красные огни аварийного освещения заливали коридоры кровавым светом.

Калла Ди и Рен Корс шли по узкому коридору, их шаги заглушал гул двигателей. Синие и зеленые мечи висели на поясах, готовые к бою. Воздух пахнул озоном и плавящимся металлом.

— Они ждут нас, — прошептала Калла, пальцы скользнули к рукояти меча.

— Они не знают, с кем имеют дело, — Рен Корс проверил связь. — Люк уже в тронном зале. Нам нужно добраться до Каэла.

Из-за поворота выскочили штурмовики — пятеро, бластеры пылали в полумраке. Первый выстрелил, но Калла уже подняла ладонь.

**Сила ударила в разум солдат**, как взрывная волна. Их пальцы дрогнули на спусковых крючках, и плазменные заряды метнулись не в джедаев, а в соседей. Один штурмовик упал, его броня расплавилась от собственного выстрела. Другой попытался бежать, но Сила Каллы сжала его грудь, и он повис в воздухе, как марионетка с оборванными нитями.

— Двигайся, — Рен Корс потянул ее за руку.

Они бежали вглубь коридора, пока не выскочили на перекресток. Там, спиной к панели управления, замерли у стены. Их мечи вспыхнули — синий и зеленый. Лица, знакомые с первых дней Акруса, теперь были изрезаны шрамами.

— Ты должен был стать джедаем, — сказал Рен Корс, его голос звучал не как упрек, а как констатация факта.

— Не надо было давать Оби-Вану спасать вас, как и планету, — добавила Калла Ди. Ее пальцы сжали рукоять меча. — Вы все погибли бы, но Акрус остался бы цел.

Каэл появился из тени, его шаги не отдавались эхом. Плащ не колыхнулся даже под порывами вентиляции, вырывающейся из поврежденных шахт. Вокруг него крутились семь мечей — синий, зеленый, фиолетовый, два оранжевых, красный и желтый — их клинки дрожали, как раскаленный песок над пустыней. В руке — двойной меч, лезвия которого искрили от напряжения.

— Вы отдали приказ не вмешиваться, — прошептал он.

— Мы следовали Силе, — Рен Корс шагнул вперед. — А ты выбрал месть.

Каэл не ответил.

Его пальцы сжали воздух.

Семь мечей взмыли вокруг, закружившись в спирали, где каждый клинок двигался по собственной траектории. Рен Корс атаковал первым — его синий клинок вспыхнул в прыжке, но Каэл даже не достал свой двойной меч. Его ладонь взметнулась, и клинок вырвало из рук джедая, вонзившись в стену.

Калла Ди бросилась в атаку. Ее зеленый меч закружился, отбивая мечи, метнувшиеся к ней со всех сторон. Она ушла в сторону, но Сила Каэла была быстрее — один клинок пронзил плечо, оставив ровную черную полосу на ткани.

— Вы не имели права решать за нас! — крикнул Каэл.

Рен Корс попытался встать, но Сила прижала его к полу.

— Мы защищали галактику, — прохрипел он.

— Галактика не стоит жизни моего народа! — Каэл шагнул вперед.

Его двойной меч вспыхнул, разрезая воздух. Рен Корс отбил удар, но Сила Каэла смяла его защиту. Синий клинок вылетел из рук, вонзившись в пол.

Калла Ди метнула зеленый клинок в ногу Ситха, но Каэл не стал блокировать. Его пальцы сжали воздух, и Сила вырвала руку джедая вперед, заставив ее замахнуться на самого себя. Меч взмыл выше, и когда клинок оказался за спиной Каллы, Каэл активировал его.

Зеленый свет разделил тело джедая пополам вдоль позвоночника.

Рен Корс закричал, но Каэл уже развернулся к нему. Синий меч джедая замахнулся, но Ситх отбил атаку двойным клинком. Синий меч врезался в колено Рена, зеленый — в плечо. Фиолетовый пронзил бок, один оранжевый — грудь, второй — горло. Клинки кружились, как пчелы, отсекая плоть от костей. Рен Корс падал, но мечи не отпускали его — каждый удар точный, без лишних движений. Когда джедай рухнул на пол, его тело напоминало груду углей, разрезанных на мелкие куски.

Каэл не смотрел на их тела.

Его пальцы сжали рукоять двойного меча. Дрожь вернулась, но на этот раз она не была болью — она была силой.

Где-то вдали, в тронном зале, Люк Скайуокер шел навстречу Вейдеру. В другом коридоре Корин Вейл и Оби-Ван приближались к тому, что осталось от его брата.

Но здесь, в этом коридоре, Каэл стоял один посреди руин.

Его двойной меч погас в руке.

Пламя разрушителя отразилось в трещине на шлеме.

Тронный зал имперского разрушителя «Теневой Клинок» пылал в красном свете аварийных огней, гул поврежденных двигателей напоминал ритм сердца раненого зверя. Люк Скайуокер стоял в центре, его голубой меч дрожал в руке, отражая блики пламени от пробоин в потолке. Перед ним, как тень, вырос Дарт Вейдер. Его дыхание грохотало, как гипердвигатель в режиме перегрузки, но не громче, чем тишина вокруг.

— Ты не должен был приходить, — прошипел Вейдер, его красный меч вспыхнул, разрезая полумрак.

— Я пришел, чтобы остановить тебя, — Люк не опустил меч.

Вейдер бросился вперед. Его клинок закружился, как вихрь огня, и ударил сверху. Люк отбил удар, но Сила Вейдера была сильнее — голубой меч вырвало из рук, вонзившись в пол. Ситх шагнул ближе, тень поглотила Люка, как будто реальность треснула.

— Ты слаб, — прошипел Вейдер.

Люк поднял руку. Сила вырвала меч из-под ног, возвращая его в руку. Он прыгнул в сторону, уходя от удара, но Вейдер уже был за спиной. Красный клинок замахнулся — сверху и снизу. Люк едва успел отбить, но Сила Вейдера смяла его защиту. Голубой меч вылетел из рук, вонзившись в стену.

Люк нырнул под атаку, хватая меч. Обломок металла, падающий сверху, обрушился между ними. Вейдер отскочил, но Люк уже исчез в дыму. Его нога скользнула по обломку, он упал на колено, но тут же вскочил, хватая голубой меч. В этот миг шаттл повстанцев врезался в реакторный отсек. Взрыв озарил станцию огненным шаром.

— Ты тянул время, — прошипел Вейдер, его клинок вспыхнул, разрезая воздух.

Люк отбил удар, но Сила Вейдера была сильнее — голубой меч вырвало из рук, вонзившись в обломок позади. Он отпрыгнул, подняв руку. Сила сжала грудь Вейдера, отбрасывая его к стене. Ситх даже не замедлил ход — его клинок метнулся вперед, пронзая пространство. Люк нырнул под атаку, но Вейдер уже развернулся, замахнувшись снизу.

— Ты думаешь, что победил? — прошипел он. — Ты даже не знаешь, кто я. — Сказал Дарт Вейдер.

— Я знаю, что ты — Дарт Вейдер, — Люк поднял меч, дыхание сбилось. — ты убил моего отца.

— Нет, — Вейдер замер.

Его рука взметнулась, и Сила ударила в грудь Люка, отбрасывая его к стене. Люк ударился головой — кровь потекла по лицу.

— Я твой отец, — Его дыхание грохотало громче, чем когда-либо.

— Оби-Ван рассказал мне. Энакин Скайуокер был убит Дартом Вейдером

— Нет, Люк. Я твой отец.

— Не-е-е-е-е-е-т! — Люк закричал громче чем мог кто-либо.

Вейдер не ответил. Его клинок дрогнул, как будто сама Сила колебалась.

— Присоединяйся к Каэлу. Правило двух может быть отменено.

— Отец. Я знаю, в тебе ещё есть хорошее. Пожалуйста,послушай меня. Мы можем остановить это.

Вейдер замер. Он посмотрел на свой меч.

Голос Сидиуса прорезал тишину, как нож.

— Ты позволил себе сомневаться, Вейдер! — Император вышел из тени, его смех звучал как скрежет стали по кости. — Ты слаб!

Вейдер обернулся. Но было поздно. Синие молнии вырвались из пальцев Сидиуса, ударив в спину Ситха. Вейдер закричал — звук оборвался, когда Сила вырвалась из его тела. Его дыхание грохотало громче, чем когда-либо, но теперь это был крик боли.

Люк бросился вперед.

— Нет! — крикнул он, но Вейдер уже падал.

Сидиус смеялся.

— Ты видел, как я убивал твоего отца, мальчик? Теперь умри сам!

Синие молнии метнулись к Люку. Но Скайуокер не отступил. Его голубой меч вспыхнул, и он направил молнии обратно, как река, обтекающая камни. Одна волна отразилась в панель управления, другая — в самого Сидиуса.

— Ты не можешь убить вечность! — закричал Император, его тело задрожало от собственных молний.

Люк шагнул вперед, его меч закружился, отбивая новые волны. Он не блокировал — он перенаправлял, как ветер, гонящий дождь. Синие молнии врезались в Сидиуса, но старик смеялся сквозь боль, пока его плоть не начала обугливаться.

— Я не хочу твоей силы, — прошептал Люк. — Я хочу свободы галактики.

Его меч вспыхнул в прыжке. Синие молнии Сидиуса ударили в клинок, но Люк продолжал двигаться вперед. Старик рухнул на трон, его крик оборвался, когда тело обратилось в пепел.

Люк не смотрел на него. Он бежал к Вейдеру.

Ситх лежал на полу, его дыхание грохотало, но слабело с каждой секундой. Люк поднял его шлем и положил на голову руку.

— Отец... — прошептал он.

— Ты... спас меня, — Вейдер попытался улыбнуться. — Прости меня.

Его рука дрогнула, и Сила отбросила Люка прочь, к шаттлу, ждущему у выхода.

— Спаси галактику, — прошептал Ситх.

Его дыхание замолкло.

Люк не закрыл ему глаза. Он знал: Вейдер ушел в Силу.

Зал был заполнен тишиной, нарушаемой лишь гулом поврежденных систем разрушителя. Десятки тел джедаев лежали в идеальных кругах обожженного металла — световые мечи не оставили крови, только черные полосы на ткани и спекшуюся плоть. В центре, спиной к двери, стоял Каэл. Его плащ колыхался, как будто живой, отражая вспышки аварийных огней. Вокруг него крутились десятки мечей поверженных джедаев — синие, зеленые, фиолетовые — но ни один не был активирован. Среди них, как ядра спирали, двигались его собственные: невидимый, двойной, фазирующий, с повышенной температурой и двойной с выбросами. Но и они оставались выключенными. На поясе, рядом с рукоятью двойного меча, висел черный клинок — трещина на рукояти напоминала шрам. Оби-Ван узнал его сразу. Это был меч, над которым Каэл работал пятнадцать лет. Но он не понимал, зачем тот его не активирует.

— Я уничтожу вас, — прошептал Каэл, не оборачиваясь.

Его рука взметнулась.

Десятки трупов взмыли в воздух, как будто невидимая рука подняла их за горло. Оби-Ван и Корин отбили первые тела Силой, но новые летели быстрее — обугленные конечности, обожженные черепа, все, что осталось от джедаев, кружилось вокруг, как ураган из пепла и металла. Корин отбил обломок черепа мечом, но тут же увидел, как Каэл исчезает из виду.

Он появился за спиной Оби-Вана.

Клинок свистнул в воздухе. Оби-Ван успел отклониться — обожженный след на коже замерз в секунду, как будто пространство замерзло. Но Сила Каэла была быстрее. Телекинез ударил в грудь джедая, отбрасывая его через весь зал. Оби-Ван пробил стену, пролетел сквозь проем и исчез за краем реактора, цепляясь последней уцелевшей рукой.

Корин развернулся, его синий меч замахнулся сверху. Но Каэл даже не двинулся с места. Его двойной меч с выбросами вспыхнул, отбивая атаку, и телекинез подбросил Корина вверх. Ситх прыгнул следом, клинок пронзил ногу и руку — ткань мгновенно спеклась, оставив ровные черные полосы. Корин закричал, когда его бросили к краю реактора.

Каэл медленно подошел к краю. Его шаги не отдавались эхом, но плащ колыхался сильнее, будто поглощая свет.

— Каэл, еще не поздно остановиться! — крикнул Корин, его голос дрожал. — Ты еще не Ситх! Ты мой брат!

— Ты опоздал, Корин, — прошептал Каэл. — Я превратил твоего брата в Ситха.

Он наступил на руки обоим. Оби-Ван и Корин соскользнули с края и исчезли в темноте реактора.

Каэл не смотрел, как они падают. Он развернулся и вошел в зал, где горы трупов все еще кружились в спирали. Его пальцы сжали воздух, и десятки мечей поверженных джедаев взмыли вверх, но не вспыхнули. Он подошел к окну. За стеклом взрывались корабли, пламя пожирало обломки разрушителя, отражаясь в трещине на его шлеме.

В этот миг дверь распахнулась. Люк Скайуокер вбежал в зал, его голубой меч вспыхнул в руках.

— Каэл, где Кеноби и Корин?! — крикнул он.

Каэл обернулся. Его трещина на шлеме пульсировала желтым светом, но глаза оставались холодными.

— Их больше нет.

Люк встал в боевую стойку, но Ситх уже исчез. Телепортация вырвала его из реальности, как будто он растворился в пепле. Десятки мечей исчезли вместе с ним.

Он приземлился на песке Мандалора. Ветер носил пыль, как дыхание пустыни. Вдалеке виднелись шатры мандалорцев, их черные доспехи блестели под солнцем. Они замерли, увидев его.

Каэл не снял плащ. Его рука скользнула к поясу.

Черный меч вспыхнул, искажая пространство. Клинок не светился — он поглощал свет, как черная дыра. Мандалорцы опустились на колени.

Корусант дышал пеплом. Город-планета, некогда блиставший хрустальными шпилями, теперь напоминал раненого дракона, чьи чешуйки обуглились в пламени битвы. На месте Сенатского зала зияла пропасть, где еще неделю назад решалась судьба галактики. Теперь там, среди руин, цвели дикие цветы, пробиваясь сквозь трещины в металле. Их лепестки, окрашенные в оттенки заката, колыхались на ветру, будто шептали миру, что жизнь сильнее смерти. Люк Скайуокер стоял на краю обрыва, его голубой меч погас, но рукоять еще хранила тепло последней битвы. Внизу, среди обломков, копошились дроиды-строители, их механические пальцы аккуратно укладывали новые плиты на место старых. Где-то вдали звучал смех детей, играющих в тени руин.

— Они строят будущее на наших могилах.

Оби-Ван появился из-за спины, его механическая рука блестела под солнцем, но движения были плавными, как будто плоть уже приняла металл.

— Не на могилах. На пепле. А пепел — это начало.

Оби-Ван кивнул, его взгляд скользнул по горизонту, где над горами дымился корпус разрушенного «Теневого Клинка».

Первый Совет Новой Республики собрался в подземном зале, вырытом в скальном основании планеты. Туда, где раньше прятались повстанцы, теперь входили послы двадцати систем. Их одеяния отражали культуру: шелка Кореллии, грубые ткани Такоданы, переливающиеся доспехи Мандалора. Но все они сидели за одним столом, и их голоса, разные по акцентам, звучали в унисон.

— Мы не повторим ошибок Республики. Никакой централизованной власти. Каждая система — сама себе правитель.

Корин Вейл поднялся, его ноги, отращенные Силой, не дрожали, но в движениях чувствовалась осторожность.

— Мы победили Империю, но остатки ее армии все еще охотятся за нами. Нам нужна единая оборона.

— Не армия. Стражи. Как джедаи, но не для правления. Для защиты.

Зал замер. Люк смотрел, как голография медленно вращается, проецируя очертания галактики. Он видел, как системы загораются одна за другой — сначала Корусант, затем Татуин, потом Илиум. Каждая точка — это голос, который голосовал за мир.

— Мы не будем диктовать условия. Мы предложим выбор.

Дни превращались в недели. Сенат возродился не как зал золоченых тронов, а как круглый амфитеатр, где каждый мог выступить. Там, где раньше сидели сенаторы в париках и лентах, теперь собрались фермеры, ученые, наемники — все, кто выжил в войне. Они спорили о законах, о границах, о том, как распределить ресурсы. Иногда голоса повышались, но никто не вытаскивал бластер.

Джедаи стояли в тени. Их задача была невидимой. Оби-Ван улаживал конфликты между системами, его слова звучали как шелест старых книг. Люк обучал молодых джедаев не бояться Силы, а слушать ее — как ветер, который несет семена сквозь пустыню. Корин ходил по руинам, собирая имена погибших. Он говорил, что без прошлого нет будущего.

На краю галактики, за пределами карты Новой Республики, лежал Мандалор. Его поселения, вырезанные в скалах, не подали голос на Совете. Их послы не прибыли на Корусант.

— Они боятся нас. — Корин разглядывал голограмму планеты, его пальцы сжимали край панели.

— Или не доверяют.

— Они помнят, как мы не спасли Акрус. Для них мы все еще те, кто смотрел, как он горит. Они первыми выразили соболезнования по поводу его смерти еще в день когда Империя послала силы на его уничтожения. — Сказал Оби Ван.

— Республика — это не стены. Это выбор. И пока кто-то отказывается выбирать, мы не можем навязывать ему нашу правду.

Через месяц первый закон Новой Республики был принят. Его назвали просто: «Хартия Свободы».

— Никакая система не может быть принуждена к объединению. Никакая армия не может вторгнуться под предлогом «защиты». Сила — не инструмент власти, а щит для тех, кто слаб.

Послы аплодировали. Дети бросали цветы в воздух. Где-то вдали играл оркестр, его мелодия смешивалась с шумом ветра. Люк видел, как один из послов, облаченный в черное, покинул зал первым. Его лицо скрывал капюшон, но походка выдавала мандалорца.

— Они не верят.

Корин стоял рядом, его руки сжаты в кулаки.

— Пусть не верят. Пока они не стреляют, у нас есть время.

Ночью, когда Корусант погрузился в тишину, Люк поднялся на вершину башни. Внизу, среди руин, горели костры — там, где раньше были казармы Империи, теперь стояли шатры беженцев. Их смех звучал громче, чем рев двигателей. Он вспомнил отца. Вейдер умер, чтобы спасти галактику. Но Люк знал: настоящая битва только начинается. Не с оружием, а с доверием. Не с мечами, а со словами.

— Мы построим это. Или умрем, пытаясь.

Где-то вдали, на границе карты, Мандалор молчал. Но даже молчание — это тоже выбор.

Корусант дышал пеплом. Но в этом пепле уже росли цветы.

Солнце Мандалора вставало не как над землей, а как над пеплом. Его лучи, резкие и безжалостные, резали горизонт, превращая песок в расплавленное золото. Но здесь, в ущелье Кайра, где река когда-то вырезала путь сквозь скалы, теперь цвела жизнь. Деревья, посаженные руками мандалорцев, тянулись к небу, их листья шептали в такт ветру, словно молились не богам, а будущему.

Каэл стоял на краю террасы, его пальцы скользили по рукояти белого светового меча. Лезвие не вспыхивало — оно хранило покой, как будто Сила, некогда рвавшаяся наружу, теперь текла в нем тихо, как подземная река. Его плащ, по краю обшитый серебристой нитью, не колыхнулся даже под порывами ветра. Лицо было спокойным.

— Папа! — крик разорвал тишину.

Он обернулся. Его сын, Акрус, семилетний мальчик с глазами цвета пустынного неба, бежал по дорожке, держа в руках деревянный меч. Его короткие ноги поднимали облака пыли, но улыбка была чище, чем вода в оазисе.

— Я научился! — мальчик замер перед отцом, подняв меч. — Посмотри, как я держу его!

Каэл улыбнулся. Его рука легла на голову сына, пальцы запутались в светлых волосах, таких же, как у его матери.

— Ты держишь его не как меч, — прошептал он, — а как инструмент. Возьми аккуратнее.

— Я хочу стать как ты! — Акрус вскинул подбородок. — Королем Мандалора!

Каэл не ответил сразу. Его взгляд скользнул к горизонту, где вдали виднелись шатры кланов. Восемь лет назад он пришел сюда, оставив за спиной пепел Звезды Смерти. Мандалорцы опустились на колени, увидев черный меч. Но он снял шлем и сказал: «Я не Ситх. Я — человек, который потерял все и нашел дом». Они поверили. Не сразу. Не все. Но те, кто видел, как он лечил раненых после битвы за Илиум, как строил укрытия для беженцев, как учил детей писать на мандалорском, — они прозвали его «Королем Песка».

— Король — не тот, кто держит меч, — прошептал Каэл, присев на корточки. — Король — тот, кто знает, когда его убрать.

Акрус нахмурился, но кивнул. Его меч опустился, но не дрожал.

Внутри дома пахло хлебом и травами. Мара, его жена, стояла у плиты, ее руки, покрытые узорами мандалорских татуировок, ловко складывали лепешки. Ее доспехи, когда-то черные, теперь были украшены серебряными вставками — символом мира. Она не была джедаем, но Сила текла в ней мягко, как песня матери, убаюкивающая ребенка.

— Он опять бегал с мечом? — спросила она, не оборачиваясь.

— Он хочет быть как я, — Каэл подошел ближе, обняв ее за талию.

— Ты знаешь, что он не может, — Мара положила ладонь на его руку. — Ты не такой, как раньше.

— Я знаю, — он прижался щекой к ее плечу. — Иногда мне кажется, что он видит во мне того, кем я был.

— Нет, — Мара обернулась. Ее глаза, темные, как ночь над пустыней, смотрели без страха. — Он видит того, кем ты стал.

Совет кланов собрался в подземном зале, вырезанном в скале. Здесь, где раньше решали вопросы войны, теперь обсуждали урожай и воду. Каэл сидел в центре, его голос звучал ровно, без нажима:

— Мы не можем позволить Республике забрать наши источники. Вода — это жизнь.

— Но они говорят, что помогут, — возразил вождь клана Сабин. — Они построят насосы, дадут технологии.

— Они построят стены, — Каэл провел пальцем по карте. — И назовут это защитой.

Зал замер. Мандалорцы знали: их новый король не боялся Республики, но не доверял ее обещаниям.

— Мы останемся независимыми, — прошептал он. — Не из гордости. Из уважения к тем, кто погиб за эту свободу.

Кланы кивнули. Их руки легли на рукояти мечей — не как угроза, а как клятва.

Вечером Каэл сидел у костра, его сын спал на коленях, обняв деревянный меч. Мара смотрела на звезды, ее пальцы перебирали нити вышивки.

— Ты думаешь, они придут? — спросила она.

— Республиканцы? — он покачал головой. — Нет. Они боятся нас больше, чем мы их.

— Не Республиканцы, — Мара посмотрела на него. — Джедаи.

Каэл замер. Воспоминания хлынули, как ветер в пустыне: Корин, падающий в бездну, Люк, кричащий его имя, шлем, который он снял в последний раз.

— Они думают, что я все еще Ситх, — прошептал он. — Но я оставил его в том зале.

— А если они найдут тебя?

— Тогда я скажу им правду, — он посмотрел на спящего сына. — Что я не тот, кем они меня считают.

Мара молчала. Ее рука легла на его ладонь.

— Ты не боишься?

— Боюсь, — он сжал ее пальцы. — Но не за себя.

Ночью, когда дом погрузился в тишину, Каэл вышел на террасу. Его белый меч вспыхнул в руках, его свет отразился в окне, как звезда в воде. Он не тренировался. Просто держал его, чувствуя, как Сила течет в лезвии — не яростно, не холодно, а как дыхание.

Где-то вдали, за горизонтом, Корусант строил свою Республику. Джедаи искали Ситхов. Республика требовала подчинения.

Но здесь, в ущелье Кайра, песок был теплым, деревья цвели, а его сын спал, обняв меч, который никогда не зажжется в гневе.

Каэл опустил клинок.

— Я исцелился, — прошептал он ветру. — И я не позволю им забрать это у меня.

Песок ущелья Кайра нагрелся к полудню, но в тени скал еще держалась прохлада. Каэл стоял на каменной площадке, его пальцы медленно скользили по рукояти белого светового меча. Перед ним, дрожащим от напряжения, стоял Акрус, его ладони сжимали самодельный меч — деревянную рукоять, обмотанную серебряной проволокой, с кристаллом, найденным в руинах старого храма. Клинок вспыхнул неуверенно, его голубое свечение мерцало, как пламя свечи на ветру.

— Дыши глубже, — прошептал Каэл, не делая резких движений. — Сила не в руках. Она в тебе.

Акрус кивнул, но его грудь поднималась часто. Он поднял меч, пытаясь повторить позу отца, но клинок дрогнул, и свет погас. Мальчик застонал, сжимая рукоять так, что костяшки побелели.

— Не злись. Ты не можешь заставить Силу слушаться. Ты должен слушать ее.

Каэл опустился на колени, его ладонь легла на плечо сына. Его лицо было спокойным, без тени прошлого, только терпение и тепло, которое он старался передать каждым жестом.

— Попробуй еще раз. Закрой глаза.

Акрус повиновался. Его дыхание стало ровнее. Пальцы разжались, и клинок вспыхнул снова — слабо, но устойчиво.

— Теперь шаг вперед. Не торопясь.

Мальчик двинулся, его ступни скользили по песку, как будто он боялся нарушить тишину. Каэл не атаковал. Просто стоял, наблюдая, как сын пытается удержать равновесие между движением и концентрацией. На третьем шаге Акрус споткнулся, и меч погас.

— Я не могу, — прошептал он, сжимая кулаки.

— Можешь, ты слишком стараешься, — Каэл поднял его за руку. — Сила не требует усилий. Она течет, как вода.

— Но джедаи в книгах всегда напрягаются!

— Книги не показывают, как они падают. Я бы никогда не собрал световой меч с деревянной рукояткой — а ты смог.

Каэл включил свой меч. Белый клинок не вспыхнул ярко — он излучал мягкий свет, как лунный луч.

— Смотри.

Он поднял руку, и песок вокруг замер, поднявшись в воздух тонкими спиралями. Каждая частица двигалась в такт его дыханию, не нарушая гармонии.

— Это не сила. Это доверие.

Акрус смотрел, раскрыв рот. Песок опустился, и отец выключил меч.

— Ты научишься. Но не сегодня.

— Почему?

— Потому что сегодня ты устал. А усталость — враг Силы.

Вечером, когда солнце скрылось за скалами, они сидели у костра. Акрус держал в руках деревянный меч, его пальцы перебирали узоры на рукояти.

— Папа, а ты правда был ситхом?

Каэл не ответил сразу. Его взгляд скользнул к горизонту, где вдали виднелись шатры кланов.

— Да. Но я исцелился от темной стороны.

— А ты больше не станешь ситхом?

— Не стану. У меня есть вы. И вас у меня никто не отнимет.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Акрус кивнул, но в его глазах читалось сомнение.

— А джедаи на нас не нападут?

— Джедаи не вмешиваются просто так. Они не нападают на мирных.

— А ты джедай?

— Когда-то был.

Сзади послышался голос жены:

— Мальчики, идите кушать!

— Ладно, пойдем, — сказал Каэл, поднимаясь.

Акрус встал, но не отошел. Его рука легла на отцовскую ладонь.

— Я тебя люблю, папа.

— Я тебя тоже, Акрус.

Внутри дома пахло хлебом и травами. Мара стояла у плиты, ее руки, покрытые узорами мандалорских татуировок, ловко складывали лепешки. Ее доспехи, когда-то черные, теперь были украшены серебряными вставками — символом мира. Она не была джедаем, но Сила текла в ней мягко, как песня матери, убаюкивающая ребенка.

— Он опять бегал с мечом?

— Он спрашивал о прошлом.

Мара положила ладонь на его руку. Ее глаза, темные, как ночь над пустыней, смотрели без страха.

— Ты не должен скрывать от него правду.

— Я не скрываю. Просто не хочу, чтобы он боялся меня.

— Он не боится. Он хочет понять.

Она подняла голову, и Каэл увидел в ее взгляде не сомнение, а уверенность. Мара никогда не спрашивала о прошлом. Она знала, что некоторые раны не заживают словами.

Ночью, когда дом погрузился в тишину, Каэл вышел на террасу. Его белый меч вспыхнул в руках, его свет отразился в окне, как звезда в воде. Он не тренировался. Просто держал его, чувствуя, как Сила течет в лезвии — не яростно, не холодно, а как дыхание.

Где-то вдали, за горизонтом, Корусант строил свою Республику. Джедаи искали Ситхов. Республика требовала подчинения.

Но здесь, в ущелье Кайра, песок был теплым, деревья цвели, а его сын спал, обняв меч, который никогда не зажжется в гневе.

Каэл опустил клинок.

— Я исцелился. И я не позволю им забрать это у меня.

Совет Джедаев собрался в Храме на Корусанте, где когда-то решались судьбы галактики. Голубые огни кристаллов в стенах отбрасывали мягкие блики на лица собравшихся, но сегодня их свет казался тусклым, как будто сама Сила чувствовала напряжение в зале. Оби-Ван стоял у центральной панели, его механическая рука лежала на поверхности, будто пытаясь удержать равновесие в грядущей буре. Его взгляд скользнул по рядам джедаев — одни сжимали рукояти мечей, другие перешептывались, их голоса смешивались с шелестом одеяний.

— Республика требует ответа, — заявил старейшина, его пальцы коснулись голографической карты. — Мандалор отказался подписать Хартию Свободы. Они отказываются открыть свои границы для проверки.

— Проверки чего? — Оби-Ван поднял голову. — Мы не имеем доказательств их угрозы.

— Доказательства есть, — Корин Вейл вышел в центр зала. Его ноги, отращенные Силой, ступали уверенно, но в движениях читалась напряженность. — В системе Кессона найден обломок мандалорского корабля с символикой «Черного Клинка». Там же — голограмма, где звучит голос, похожий на Каэла.

— Голос? — Оби-Ван сжал кулаки. — Вы верите голограмме, которую мог подбросить кто угодно?

— Мы не можем рисковать, — Корин не отвел взгляда. — Если Каэл жив и скрывается на Мандалоре, он станет новой угрозой.

— Если Каэл жив, вы не знаете с кем столкнетесь, — Оби-Ван шагнул вперед. — Вы помните, что он сделал с Джедаями восемь лет назад? Вы думаете, он позволит вам вторгнуться без боя?

— Мы не вторгаемся, — старейшина провел пальцем по карте. — Мы восстанавливаем порядок. Республика требует, чтобы все системы соблюдали Хартию.

— Республика не имеет права навязывать свои правила, — Оби-Ван опустил голос, но в нем звучала сталь. — Хартия Свободы запрещает вмешательство в дела независимых систем. Это действие противозаконно.

— Республика не вмешивается, — Корин скрестил руки. — Республика защищает себя. Мандалор отказался от переговоров. Они не пришли на Совет.

— Они не пришли, потому что не доверяют нам, — Оби-Ван посмотрел на него. — Помнишь, как мы не спасли Акрус? Для них мы предатели.

— Тогда мы должны доказать, что изменились, — Корин сжал кулаки. — Но не сидя сложа руки, пока они копят силы.

— Вы не докажете ничего, уничтожив их города, — Оби-Ван обвел взглядом зал. — Вы повторите ошибки Империи.

Зал взорвался голосами. Одни джедаи кричали о необходимости силы, другие — о терпении. Голоса перекрывали друг друга, пока старейшина не поднял руку.

— Голосуем.

Голограмма зажглась, отмечая голоса. Синие точки медленно заполняли экран — сорок семь за, сорок семь против.

— Решающий голос, — старейшина посмотрел на Корина.

— Мы должны действовать, — Корин не дрогнул. — Не ради мести. Ради тех, кто погибнет, если мы проиграем.

Оби-Ван закрыл глаза.

— Вы подстроите все так, чтобы виноватым оказался Мандалор. Вы назовете их агрессорами, даже если они не стреляли первыми.

— Мы назовем правду, — Корин посмотрел на него. — Республика не может позволить себе слабость.

Голограмма замигала — сорок восемь за, сорок семь против.

— Решение принято, — старейшина опустил руку. — Операция «Рассвет» начинается завтра.

Оби-Ван не двинулся с места. Его механическая рука сжала край панели так, что металл заскрипел.

— Вы ошибаетесь.

— Мы делаем то, что должны, — Корин повернулся к выходу. — Ты больше не тот, кто был в прошлом.

— А ты стал тем, кем боялся стать, — Оби-Ван не поднял голову. — Ты повторяешь мои ошибки.

Корин остановился, но не обернулся.

— Иногда ошибки — единственный путь к свету.

Ночью Оби-Ван стоял у окна Храма, его взгляд скользил по горизонту, где над Корусантом вставало солнце. В руках он держал сломанный кристалл — подарок Люка, символизирующий надежду.

— Ты не должен был соглашаться, — прошептал он в пустоту.

Ответа не было. Только шелест ветра, несущего пепел прошлых битв.

Где-то вдали, на границе карты, Мандалор молчал. Но даже молчание — это тоже выбор.

Оби-Ван опустил кристалл в карман.

— Я не позволю им убить невинных, — прошептал он. — Даже если это будет стоить мне места в Совете.

Он развернулся и вышел в темноту, его силуэт растворился в тени Храма.

Галактика не знала, что война начинается не с выстрелов, а с решений, принятых в тишине.