Внуки Розмари (джен)

Ямайка, 1694 г.

Горячее тропическое солнце медленно клонилось к горизонту. Оно все еще слепило глаза, но уже не жгло столь беспощадно, как днем. Скалистый берег начинал понемногу остывать. Тишина вокруг больше не казалась зловещей, какой была всего пару часов назад, в разгар губительного зноя. Теперь это была легкая тишина, свободно сплетенная из шелеста прозрачных волн, шепота теплого ветра в пальмовых листьях, и редких, похожих на рыдания птичьих криков.

Звуки оживленной гавани Кингстона, где теснились на рейде десятки судов, сюда не долетали. Уютный маленький пляж прятался за нагромождениями камней, в тени зеленого холма, поросшего кривыми деревцами. Полого спускаясь к воде, он заканчивался далеко в море белоснежной песчаной косой. И там, среди лазурных волн не было видно ни единого корабля или лодки. Только чайки да пеликаны лениво кружили над водой, высматривая добычу на мелководье.

На песке под светлым парусиновым навесом, натянутом между стволами кокосовых пальм, лежали сброшенная одежда, раскрытая книга в потрепанном переплете, пестрый, наполовину увядший букет, и две соломенные шляпы: одна совсем маленькая, с розовой ленточкой, вторая — побольше, с жемчужно-голубой.

Скинув туфли и чулки, молодая женщина стояла у кромки прибоя, так что набегающие волны раз за разом касались ее белых ступней и тонких лодыжек.

— Иди ко мне, малышка, — позвала она, наклоняясь к дочери, застывшей на берегу чуть поодаль, и протягивая ей руку. — Ну же, Бесси, бояться нечего.

Девочка лет трех, смуглая и темноглазая, одетая в одну батистовую рубашечку с короткими рукавами, бросила испуганный взгляд на протянутую ладонь, но не сдвинулась с места.

— Бесс! — повторила Арабелла, умоляюще глядя на дочь.

Вместо ответа та лишь помотала головой и отбежала подальше.

Ее мать подавила вздох.

Она боится. Прошло уже полтора года с того дня, но она все еще боится. И вряд ли можно винить ее за это.

Арабелла и сама, как ни старалась, не могла избавиться от страшных воспоминаний, и они до сих пор наполняли ее сны — мрачные и фантастичные. Ей снился глухой протяжный рокот в недрах земли, словно стон, вырывающийся из самых глубин ада. И сияющая на солнце водяная стена, захлестнувшая серую твердыню Морган-лайн. А потом… потом земля под ногами распалась, как песочный замок под закипающей волной, и город, который она знала, просто… исчез.

Ее семья уцелела каким-то чудом, но и на смертном одре она не забудет того, что видела. Что уж говорить о дочери, которая была в ту пору совсем крошкой? Первые недели Бесс просыпалась среди ночи, заливаясь криком. Едва заслышав шум прибоя, начинала реветь, да так горько, что ее слезы, казалось, могли растопить камни.

Время шло, понемногу девочка успокоилась, и каким-то непостижимым образом Питер даже затаскивал ее в воду. Но это удавалось только ему. Попытки Арабеллы ни к чему не приводили, хотя во всем остальном у них с малышкой было полное взаимопонимание.

Ее муж появился на пляже, едва она о нем вспомнила. Подошел сзади бесшумно, как кот, и, подмигнув Арабелле, тоже начал раздеваться. Неторопливо стащил камзол и рубашку, потянулся… Кинул влажные чулки поверх уже отброшенных сапог для верховой езды и, встав на песок босыми ногами, чуть наклонился в сторону дочери.

— Бесс, — он протянул ей руку.

Бесс с готовностью потопала к нему, подавая испачканную желтой пыльцой ладошку.

Арабелла уткнула руки в бока, распрямляясь. Да что же это такое!

— Не бойся, — сказал он девочке, когда та на мгновение уперлась, зарываясь пятками в мокрый песок.

Подняв на отца огромные блестящие глаза, Бесс перестала упрямиться и пошлепала за ним по полосе прибоя навстречу пенящейся волне.

Арабелла вздохнула.

— Только недолго! — предупредила она. — А то простудится.

— Вода теплая, — через плечо возразил Питер.

Девочка замерла, вцепившись в него обеими руками, но он продолжал увлекать ее за собой.

Арабелла напряглась.

— Питер! Не ходи с ней далеко. Там может быть глубоко!

— Конечно же не может, — безмятежно отозвался он. — Сейчас отлив.

Шагая навстречу медленно перекатывающимся волнам, он перехватил Бесс другой рукой и подтянул к груди.

— Не бойся, — произнес он ей на ухо все тем же спокойным, уверенным тоном. — Я тебя держу.

Бесс до последнего хваталась за его шею, но, оказавшись в воде, вдруг расслабилась и засмеялась.

Ну, и как такое может быть, скажите на милость? По просьбе Арабеллы она даже ноги намочить не соглашалась.

Позже, когда Бесс, мокрая, но счастливая, копалась в песке в поисках ракушек, а Питер лежал рядом с женой, закинув ногу на ногу и покачивая в воздухе узкой босой ступней, Арабелла не отказала себе в удовольствии немного поворчать по этому поводу.

— Я ведь делаю все то же самое. Почему она меня не слушает?

Он коротко взглянул на нее, задумчиво пожевал травинку, которую держал во рту, словно решая, стоит ли ей говорить.

— Потому что ты сама боишься, — ответил он наконец. — И она это чувствует.

— Замечательно, — фыркнула Арабелла. — Теперь я еще и трусиха.

— Я бы так не сказал.

Брови Арабеллы удивленно подскочили кверху.

— Ты сказал, что я боюсь!

Он равнодушно пожал плечами.

— Все чего-нибудь боятся.

— Кроме тебя, разумеется, — она постаралась скрыть растущее раздражение за шутливым тоном. — Ты-то у нас ничего не боишься.

Питер не улыбнулся.

— Это тебе кажется, — последовал мрачный ответ.

Она вдруг почувствовала, что обижает его без всякой причины. Он не пытался ее задеть или показаться бесстрашным. Он не виноват, что Бесс доверяет ему больше. И за свою долгую, полную приключений жизнь он не раз боялся так, как ей и не снилось. Просто не позволял страху парализовать себя.

Да она и сама это видела. Что он должен был почувствовать тогда, полтора года назад, когда нашел лишь обвалившуюся крышу и беспокойную поверхность моря — темно-зеленую, мутную, полную плавающих обломков и веток, — на том месте, где недавно стоял их дом? Когда решил, что жена и дочь погибли? Об этом оставалось лишь гадать, поскольку к ночи, прибыв на возвышенность к северу от гавани, где укрылись выжившие, он уже никого не искал и не суетился. Просто делал свое дело. Холодный, отстраненный, шагал вдоль рядов грязных и до смерти уставших солдат, отдавая указания пугающе спокойным голосом. Пока сотни глаз, еще хранивших следы пережитого ужаса, с надеждой провожали его прямую спину. И лишь когда Арабелла, увидев его, с криком облегчения выбежала из толпы и изо всех сил обхватила его руками, его ноги подогнулись, и он упал на колени в мокрую, покрытую илом траву… Она опустилась рядом с ним, чувствуя, как дрожат его плечи, и принялась отчаянно целовать: руки, глаза, лицо — каждый кусочек кожи, до которого могла дотянуться.

— Бесс… — взволнованно выдохнул он прямо в ее приоткрытые губы. — Что…

— В порядке, — отвечала Арабелла, улыбаясь сквозь слезы и прижимая к себе его голову. — Бесс в порядке. Мы в порядке. Все будет хорошо.

Вспомнив об этом сейчас, она украдкой взглянула на его задумчивый профиль. И почувствовала, как дыхание сбивается от подступившей к сердцу нежности. Но не стала его трогать. Пусть побудет со своими мыслями.

У него и без того хватает забот. В королевской администрации восприняли все так, словно стихийное бедствие, поразившее Ямайку и стеревшее с лица земли Порт-Роял, — личная вина губернатора. Теперь на нем лежала ответственность за восстановление колонии, и об увольнении со службы в ближайшие годы не могло быть и речи. Что ж. Значит так тому и быть. Похоже, ей, Арабелле, вообще не суждено увидеть Англию.

* * *

Пять лет спустя…

Питер Блад закончил с делами к полудню и посвятил весь оставшийся день своей жене. Раздраженный тем, что его прошение об отставке в связи с окончанием войны было отклонено уже дважды, в последнее время он не слишком утруждал себя работой.

Арабелла ничего не имела против. Она знала, что как бы он ни сердился, у него все под контролем. Волноваться не о чем.

Уже в сумерках, нагулявшись до боли в ногах, они шли по дорожке к дому, белевшему на холме среди высоких королевских пальм, привычно держась за руки, словно поженились только вчера. И так же привычно спорили.

— Вот твоя дочь, — говорил Блад, — ныряет вниз головой, не разузнав брода. Это притом, что плавает она не очень…

Арабелла фыркнула, отвергая этот аргумент.

— Так она же… дочь капитана Блада.

Питер усмехнулся.

— И твоя тоже, — резонно заметил он.

Волосы Арабеллы были влажными после купания. Свободный покрой платья с завышенной талией уже не мог скрыть ее интересного положения. Она была беременна во второй раз, только теперь ей хотелось, чтобы родился мальчик. Возможно с мальчиком будет попроще, чем с Бесс. Где она, кстати?

Войдя в дом и оглядевшись, миссис Блад справилась об этом вслух.

— Маленькую мисс забрал капитан Волверстон, — сказала Мэри, принимая у своей госпожи накидку и шляпу. — Еще днем.

Враз помрачнев, Арабелла обернулась к мужу.

— Ты знал об этом? — строго спросила она.

Тот пожал плечами.

— Разумеется, знал. Он всегда спрашивает у меня разрешения.

— Неплохо было бы ему спрашивать разрешения и у меня. Она ведь и моя дочь тоже, — съязвила Арабелла, намеренно повторяя его собственные слова. Не дождавшись ответа, она рассеянно взглянула в зеркало и встретилась глазами с его отражением. — И когда же он собирается вернуть ее назад, он тебе не сообщил? Ночь уж на дворе.

Блад слегка нахмурился. Вообще-то говоря, Нэд уже давным-давно должен был привести Бесс домой. Хотя жене об этом лучше не говорить. Конечно ничего не могло случиться, но… смутная тревога заставила его вновь потянуться за шляпой.

— Ты права, уже поздно. Я ее заберу. Бенджамин!

Негр поклонился, выступив из полумрака.

— Скажи, чтоб приготовили коня.

— Но Питер… — начала было Арабелла.

— Я мигом, — перебил он, быстро чмокнув ее протестующую руку. — Навещу старого волка.

С этими словами Блад надел шляпу и снова вышел в бархатные тропические сумерки.

* * *

«Морская волчица» скромно покачивалась на вечерней волне между двумя линейными кораблями ямайской эскадры. На ее ярко освещенных палубах царила непонятная суета.

Поднявшись на борт, и сдержанно кивая на почтительные приветствия матросов, Блад широкими шагами направился к капитанской каюте. Но столкнулся с Волверстоном на полпути к ней. Тот как раз поднимался на шкафут из трюмного мрака, хмурый как туча.

— А, старый волк! — окликнул его Блад.

Увидев губернатора у себя на палубе, Волверстон встал как вкопанный. Словно почувствовав его неловкость, Блад улыбнулся.

— Уж прости за вторжение, но пора бы вернуть мою дочь.

Не переставая хмуриться, Нэд обернулся на матросов, стоявших позади… и те виновато потупились.

— Я бы с радостью, твое Превосходительство. Еще бы знать, где она.

Смысл услышанного дошел до Питера не сразу.

— Что? — переспросил он. — Что ты сейчас сказал?

Нэд вытер пот со лба.

— Сказал, что она пропала.

Блад изменился в лице.

— Это шутка, я надеюсь?

Волверстон сокрушенно покачал головой.

— К сожалению…

— Да плевать я хотел на твои сожаления! Как ты мог ее потерять?! Она же все время бегает за тобой!!!

Нэд помолчал, признавая справедливость этого вопроса и злясь на самого себя. А потом раздраженно сплюнул на палубу, чего за ним отродясь не водилось.

— Всего лишь, сыграл с ней в прятки, — признался он. — На спор. Черт меня дернул.

Блад почувствовал, что сходит с ума.

— Какие еще прятки? Что за бред?

Его голос зазвенел от гнева, и Волверстон поспешил объяснить:

— Есть такая детская игра. Она спряталась, и теперь я не могу ее найти. Должна быть где-то здесь, на корабле. Но мы уже все обыскали, от носа до кормы… — Увидев взгляд Блада, старый волк испугался. — Найдется она, Питер, честное слово! Мы сейчас еще раз все обыщем… Она найдется!

— Лучше для тебя, чтобы она нашлась, Нэд, — произнес Блад, медленно овладевая собой. — Потому что в противном случае… дружба дружбой, но… не обижайся тогда.

Волверстон поглядел на столпившуюся матросню.

— Ну! — взревел он. — Чего стоите, олухи?! Слышали, что сказал губернатор? Всем искать девчонку! Живо!

Парни послушно разбежались по кораблю.

Капитан с губернатором тоже присоединились к поискам.

Однако поиски затянулись. За это время на побережье стемнело окончательно.

Блад уже не думал о том, что будет говорить Арабелле. Единственное, чего ему хотелось, — это увидеть Бесс живой.

Доведенный до отчаяния напрасной беготней по палубам, он опустился на крышку люка у подножия грот-мачты.

«Господи, — думал Блад, — вряд ли такой грешник, как я, имеет право о чем-то тебя просить… Но если уж ты решил наказать меня, накажи каким-нибудь другим способом!»

Утерев лицо, с которого градом катился пот, он раздраженно сдернул с головы парик и уже собирался швырнуть на канаты… как вдруг его внимание привлек какой-то блеск среди толстых канатных туров.

Наклонившись, Блад извлек на свет маленький девчачий башмачок с блестящей серебряной пряжкой. Пошарив рукой в глубине туго свернутой бухты, он обнаружил и второй, аккуратно припрятанный в темноте. Он не помнил точно, были ли у Бесс такие, но вряд ли они могли принадлежать кому-то из команды…

Повинуясь внезапно зародившемуся предчувствию, Блад задрал голову и уставился на мачту, вершина которой терялась во мраке… А потом начал медленно расстегивать камзол.

Небрежно бросив его на крышку люка, засучил рукава и со вздохом взялся за пеньковые выбленки…

Давненько не приходилось губернатору этого делать, но руки быстро все вспомнили, и через минуту он уже был наверху. Держась за путенс-ванты одной рукой, заглянул поверх грот-марса и понял, что не ошибся. На ребристой деревянной площадке, свернувшись клубочком у самого бортика, подальше от собачьей дыры, лежала маленькая девочка… и, видимо устав ждать, пока Нэд ее найдет, крепко спала.

Блад чувствовал, что готов придушить ее голыми руками, но с плеч словно гора свалилась. Он с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Везде смотрели, да?..

Выбравшись на марс, он уселся рядом с дочерью и мягко коснулся ее шелковистой каштановой макушки.

— Бесс, — тихо позвал он.

Девочка повела плечиками и нехотя открыла глаза.

— Ой, папа, — она встрепенулась при виде его, мигом растеряв остатки сна. — Ты что тут делаешь?!

Блад посуровел.

— Хотел задать тебе тот же вопрос, леди. Ты спятила, должно быть, решив играть с Нэдом в такие игры. Старый волк уже с ног сбился, тебя разыскивая.

Глаза Бесс блеснули от возбуждения.

— А говорил, что найдет меня за пять минут! — насмешливо фыркнула она. — Выходит, я выиграла?

Блад призвал на помощь небо, умоляя послать ему терпенья.

— Выиграла! А обо мне ты подумала? У меня на голове прибавилось седых волос! Я уже не знал, что и думать! Я уже решил, что тебя похитили! Или что ты, чего доброго, свалилась за борт!..

— Но папа! — Бесс попыталась прервать его гневный монолог. — Я же сносно плаваю…

— Как топор ты плаваешь, я-то знаю! — продолжал сердиться отец. — А мама? Она там с ума сходит от беспокойства! А ей нельзя сейчас волноваться…

Бесс насупилась. Отец, сам того не желая, тронул больную тему.

— Конечно ей нельзя волноваться, — ядовито прошипела девочка. — А то вдруг что-то случится с вашим новым ребенком!

— Бесс…

— Не понимаю, зачем вы меня искали. У вас же будет скоро кого опекать. Я вам больше не нужна.

Блад смотрел на нее в ужасе.

— Бесс, — повторил он, — откуда ты понабралась этого?

— Еще скажи, что это не правда!

— Разумеется, это неправда. И я даже обсуждать это не хочу. Ты противная, неблагодарная, избалованная девчонка! Давай, слезай отсюда! Быстро!

Она выглянула за бортик, сглотнула, и снова перевела на отца неуверенный взгляд.

— Как?

— Так же, как залезла, — последовал беспощадный ответ.

— Но папа, тогда было светло! На свету не так страшно. И… отсюда я даже ногами не дотянусь…

Вздохнув, Блад еще раз засучил рукава. Спустился с марса, цепляясь за ванты, и протянул руку дочери.

— Давай, — строго сказал он.

Девочка медленно скинула ноги с площадки и скользнула в руки отца, крепко обхватив его за шею.

Волверстон стоял на шкафуте и, широко раскрыв свой единственный глаз, наблюдал, как Питер спускается по вантам, одной рукой придерживая свою неугомонную дочурку.

Когда он опустил Бесс на палубу и сам спрыгнул следом, Нэд раскрыл рот, но так и не придумал, что сказать.

Девочка пришла ему на помощь.

— Я победила, Нэд! — звонко заявила она. — Отдавай пистолет!

Отец посмотрел на нее так, что она стушевалась.

— Впрочем… — пропищала она уже не столь уверенно.

Наконец, Волверстон очнулся от своего ступора.

— Так ты, значит, все это время была наверху, маленькая негодяйка?

— Да, — просто ответила Бесс. — Я, должно быть, первая женщина, которая там побывала…

Блад сердито фыркнул.

— Обувайся немедленно! — приказал он. Коротко взглянул на старого волка и добавил, качая головой: — Женщина!..