Прах Империи (джен)

Лондон пах гарью и дождём. Даже осенью двадцатого года Правления Тёмного Лорда столица не вычистилась от старых ожогов — на фасадах домов всё ещё виднелись выцветшие следы заклинаний, которыми когда-то рушили министерские кварталы.

Инспектор Кассиан Морт, дознаватель Отдела Чистоты Крови, стоял у входа в старую библиотеку «Книги Роулинга». Здание обнесено черной лентой Министерства Магии. На двери — знак змеевидного черепа: доступ только для служителей Империи.

Он вдохнул. Пахло смертью. Не магией — именно смертью, настоящей, земной.

— Что у нас? — коротко спросил он у аврора, стоявшего на страже.

— Мужчина. Без следов внешнего воздействия. Ни следа чар, ни проклятий. Но... — тот замялся. — Его кровь испарилась.

Кассиан поднял бровь.

— Испарилась?

— Да. В прямом смысле. Кожа цела, сосуды целы, но крови нет. Как будто её забрали.

В библиотеке было тихо. Только старые книги, потрескавшиеся от времени, шептались на полках — будто пытались вспомнить, что здесь произошло. На полу лежало тело: мужчина в старом плаще, лицо бледное, глаза открыты, но в них — никакого отражения.

Морт наклонился.

На пальцах — следы чернил. На запястье — метка.

Не Темная, не чистокровная, а...

— Полукровка, — выдохнул он.

Это уже было странно. В Империи полукровки не имели права работать с книгами.

Он осмотрел руку внимательнее — и заметил крохотную метку под кожей: «F.O.»

Кассиан вздрогнул.

Феникс Орден.

Но Орден Феникса исчез двадцать лет назад. Их всех казнили. Или... почти всех.

С полки упала книга. Открывшись, она раскрыла страницу, на которой чернила сложились в слова:

“Прах не умирает. Он ждет, когда его вдохнут.”

Морт поднял взгляд. И впервые за долгое время ощутил, что за ним наблюдают.

Из тени между стеллажами кто-то произнёс тихо, едва слышно:

— Вас не должно было здесь быть, инспектор.

Голос принадлежал женщине.

Серебряные волосы. Черное одеяние без эмблем.

И глаза — цвета янтаря.

Не подданная Империи. Не чистокровная. И не мертвая.

Кассиан потянулся к палочке.

— Кто вы?

— Та, кто помнит, как пахнет свобода, — ответила она.

И исчезла, оставив после себя запах дыма и праха.