Достойные Рая (гет)

В суматохе было трудно разобрать, что происходит. Толпа людей собралась в огромном зале, освещённом холодными белыми огнями, которые отсекали все тени, оставляя ощущение нереальности происходящего. В центре, возвышаясь над головами собравшихся, стояли Врата — шесть метров в высоту, четыре в ширину, покрытые незаметными глазу линиями механизма. Их потёртые стыки выдавали частое использование, но о том, что скрывалось за ними, никто не говорил вслух.

Люди ликовали. Они хлопали, выкрикивали благословения, как на празднике, который повторяется из года в год. В их голосах слышалось торжество, но если вслушаться, можно было уловить в этом механическом ритме что-то неестественное, вынужденное. Как будто каждый знал, что так надо.

В сопровождении конвоя охранников к Вратам приближалась женщина. Высокая, с прямой осанкой, она шла уверенно, даже улыбалась, словно искренне рада тому, что должно произойти. Она махала людям в ответ, её шаги были лёгкими, но даже сквозь всё это ощущалась неуловимая фальшь. Казалось, будто она играет свою роль, а вокруг разыгрывается древний ритуал.

Толпа шумела, оглушая, но один звук прорезал этот хор — плач. Среди ликующих лиц мелькнуло одно искажённое отчаянием. Маленький мальчик стоял в первом ряду, его руки дрожали, слёзы текли по щекам, но он не делал ни шага вперёд, лишь сжимал кулаки, будто пытался удержать кого-то от необратимого шага.

Женщина остановилась. Охранники переглянулись. Один из них уже было шагнул вперёд, но старший слегка наклонил голову, будто получая невидимый приказ.

— У неё есть минута, — раздался чей-то голос в наушнике конвоя.

Женщина сделала шаг к мальчику и опустилась перед ним на колено. Её ладони накрыли его маленькие пальцы, сжав их крепко, но бережно.

— Милый… Врата — это неизбежность. Это честь. Это смысл. — Она говорила мягко, но в голосе её дрожала неуверенность, почти незаметная. Почти. — Однажды ты поймёшь и сам войдёшь в них… Тогда мы все вновь воссоединимся.

— Но мама… — прошептал он, едва слышно.

Его губы дрожали, но сказать больше он не успел. Она сжала его руки в последний раз, затем отпустила их и встала. В тот же миг Врата издали низкий гул, и по их поверхности пробежали тонкие полосы света, скрытые линии механизма вспыхнули, подчёркивая замысловатый узор.

Толпа притихла. Мгновение — и Врата раскрылись. Яркий свет ударил в зал, настолько ослепительный, что даже через специальные очки, которые носили зрители, рассмотреть что-то за ними было невозможно.

Женщина сделала шаг вперёд. Потом ещё один.

— Вперёд к мечте! — раздалось из толпы. Крик подхватили десятки голосов, словно хором запрограммированных на одну эмоцию.

Она обернулась в последний раз. Улыбнулась. Или сделала вид, что улыбается. Мальчик ещё пытался её удержать, но знал, что это невозможно.

И в этот момент Врата задрожали.

Раздался странный, низкий гул, который не вписывался в привычный ритуал. Полосы света на их поверхности мигнули, сбились, словно в механизме произошёл сбой. Женщина замерла на пороге, а затем раздался крик.

Резкий, пронзительный, полный ужаса.

Толпа на мгновение оцепенела. Такого не должно было быть. Люди начали переглядываться, но аплодисменты не прекращались — будто страх перед нарушением традиции заставлял их хлопать и выкрикивать слова поддержки, даже когда перед глазами разворачивалось нечто неправильное.

Женщина резко дёрнулась назад, её силуэт искажался в белом свете, будто её что-то вытягивало внутрь. Она боролась, но её движения были неестественными, рваными, словно кто-то невидимый тянул её с другой стороны.

— Помогите! — её голос пробился сквозь рев толпы. — Это не...!

Врата схлопнулись. Секунда — и её больше не было.

Наступила тишина.

Люди застыли, словно их программа дала сбой. Охранники переглянулись, но не сделали ни шага. Кто-то из ведущих церемонии поднял руку, напоминая, что всё прошло так, как должно было.

И через мгновение — снова взрыв аплодисментов. Как будто никто ничего не заметил. Как будто ничего не произошло.

Лишь один маленький мальчик не хлопал. Он стоял перед Вратами и смотрел на гладкую поверхность, теперь казавшуюся холодной и неприступной. А потом медленно поднял руки и попытался их открыть.

Никакого ответа.

Он упал на колени, его плечи сотрясались от рыданий.

Никто не обратил внимания.

* * *

Я проснулся в поту, видя этот сон почти каждый день, как напоминания о том, что меня ждёт.

Мне всегда казалось, что этот мир ко мне несправедлив. С самого рождения мне приходилось преодолевать сотни трудностей и испытаний, чтобы не просто существовать, а выживать в этой суровой реальности, к которой невозможно привыкнуть.

Вы когда-нибудь закрывали глаза и представляли себя в том самом месте из сказок или несбывшихся мечт, где вас ждёт беззаботная жизнь, смеющиеся друзья, прекрасный вид на море, лес, горы — или что-то ещё, о чём вы мечтаете? Нет? Тогда попробуйте. Ощущения неописуемые, особенно если твоя жизнь — это сплошной кошмар, наполненный не столько монстрами, похожими на людей, сколько целой вселенной, ежесекундно движущейся к своему концу, и теми, кто считает, что одна жизнь способна всё предотвратить.

Ах да, извините, я забыл представиться. Меня зовут Кир, мне вот-вот исполнится двадцать пять лет, и для меня откроются Врата — путь в новую, чудесную жизнь, о которой так сильно мечтают все здесь, в месте под названием Пандора.

Почему я? Сам не знаю. Видимо, это стечение обстоятельств или физиологическая предрасположенность, о которой нам постоянно говорят на лекциях в Куполе. Купол — это место, где нас готовят к Вратам. Каждый житель Пандоры проходит подготовку здесь ровно двадцать пять лет. Этот возраст был определён нашей лабораторией, которая уже три столетия существует вместе с великим Оноре.

В Пандоре не было классов в привычном понимании. Никто не рождался богаче или беднее других, не наследовал титулов или влияния. Но был рейтинг — цифровой эквивалент заслуг. Баллы определяли всё: где ты живёшь, что ешь, чем занимаешься. Это не казалось несправедливым, пока я был ребёнком. Тогда я верил, что хороший рейтинг — это справедливое вознаграждение за труд. Но с возрастом я стал видеть другое: не все правила были одинаковыми для всех. За более чем 1500 лет мы стали похожи друг на друга, почти одного цвета кожи. Лишь на старых фотографиях можно увидеть, какими были люди раньше. Теперь же нас от той Земли отделяют только Врата.

Что же такое Врата? О Вратах говорили мало. Их существование было не просто фактом — оно было аксиомой. Никто не спрашивал, что за ними, потому что правильный ответ знали с детства: там — рай, там — исполнение всех желаний. Сомневаться в этом было странно. Опасно. Один мой знакомый когда-то спросил вслух: «А если там ничего нет?» Его рейтинг рухнул на сотню баллов в тот же день.

Это финишная прямая между нами и миром, о котором мы знаем лишь из книг и рассказов наших преподавателей. В Пандоре нет людей старше двадцати пяти лет, кроме преподавателей. Таково решение Оноре.

Всю жизнь нас готовят к этому событию, словно к входу в рай. О нём ходит множество легенд, и интерес к нему растёт с каждым годом. Ведь, как я уже говорил, моя жизнь — это сплошная скука, испытания жизни и смерти. Я хотел бы другой жизни, но не этой. Однако мы не в силах что-то изменить, ведь Врата ждут нас, а мы — их, надеясь на перемены.