Невольницы (гет)

Люциус Малфой никогда не любил магловскую часть Ковент Гардена — обитель театральной богемы Лондона, но для заведения, расположенного в самом начале Вест Стрит, он всегда делал исключение. Ресторан «Плющ» — городская ярмарка тщеславия — именно он привлекал внимание мага и не вызывал привычного чувства раздражения, которое охватывало его при взгляде на шумные улицы Лондона. Оформление ресторана было выдержано в строгом и неброском стиле: отделка стен из светлого дуба оттенялась темно-зеленым ковром, покрывавшим пол, а на белых скатертях играли разноцветные блики от солнечных лучей, пробивавшихся через старинные витражи. С момента открытия «Плющ» пользовался необыкновенной популярностью, но из посетителей мало кто знал, что в здании было еще одно помещение, скрытое от взгляда маглов. Большую часть второго этажа занимал приватный зал, в котором собирались представители магической аристократии. Как обычно и бывает в подобных заведениях, свободных мест не было, и заказы планировались на несколько месяцев вперед, но для семьи Малфой здесь всегда был зарезервирован столик. Выйдя из камина, занимавшего половину восточной стены здания, Люциус с равнодушным спокойствием сфинкса направился в глубину зала, лениво опираясь на трость с серебряным набалдашником в виде головы змеи. Метрдотель с учтивым поклоном приблизился к Пожирателю Смерти и проводил до самого столика, сервированного к ужину. Драко уже сидел на своем месте, поигрывая бокалом для вина и, от нечего делать, перелистывая страницы меню.

— Ты долго, — буркнул он и, не дожидаясь реакции отца, подозвал официанта.

Люциус не ответил, демонстративно углубившись в меню, которое знал наизусть. Боковым зрением он видел, что с соседнего столика за ним с интересом наблюдает молодая темноволосая ведьма, но стоило магу взглянуть в ее сторону — женщина опустила глаза.

— Очередная охотница за вдовцом? — хмыкнул Малфой-младший, проследив за манипуляциями брюнетки.

— Уймись, Драко.

Малфой-старший сделал заказ и едва заметно кивнул, отпуская официанта, поклон которого длился вдвое дольше обычного. Люциус отвернулся, игнорируя угодливость обслуживающего персонала — с того самого дня, как Темный Лорд подчинил себе Министерство магии и сделал его главой Визенгамота, количество пресмыкавшихся перед ним значительно увеличилось. В течение всего ужина Люциус продолжал чувствовать на себе взгляд ведьмы, но больше не поворачивался к ее столику. С тех пор, как во время неудачного покушения на него погибла Нарцисса, он привык к вниманию женщин: чтобы заполучить красивого вдовца, молоденькие ведьмы вешались ему на шею, пылко уверяя в привязанности, а их более опытные соперницы разрабатывали хитрые комбинации с вовлечением прессы. Временами Люциусу начинало надоедать подобное внимание к собственной персоне. Его сын, напротив, любил, когда окружающие проявляли заинтересованность, воспринимая их заискивания как должное.

— Мистер Малфой, все ли вам нравится? — поинтересовался официант, замерший возле их столика после первой смены блюд.

Люциус кивнул. Метрдотель, следивший за каждым движением Малфоя-старшего и заметивший, что Пожиратель Смерти так и не притронулся к аперитиву, сделал едва заметный жест официанту, и тот призвал манящими чарами бутылку с вензелями на этикетке.

— Примите это в знак нашего глубочайшего уважения…

Глава Визенгамота едва взглянул на бутылку, которую официант уже успел откупорить заклинанием.

— За счет заведения, — спешно добавил юноша, наполняя бокалы.

Пригубив вино, Люциус снова кивнул. Увидев улыбку Пожирателя Смерти, официант вздохнул с облегчением и поспешил пояснить:

— Это…

— Сейваль блан, урожай позапрошлого года, — перебил его Люциус. — Немного суховато, но это не удивительно, учитывая, что лето выдалось холодным.

— Мистер Малфой, вы как всегда правы.

Видя, что лишь его отец окружен вниманием, Драко подхватил второй бокал и сделал маленький глоток. Жест получился излишне поспешным, но Драко нравилось дразнить отца подобным поведением.

— Замечательно, Юджин, — довольно протянул Малфой-младший, старательно копируя интонацию Люциуса.

Взглянув на официанта, он добавил со снисхождением в голосе:

— Содержимое ваших погребов никогда не разочаровывало нас.

Юджин поклонился и поспешил удалиться. Люциус молчал, накалывая кусочек ростбифа на серебряную вилку, а когда официант скрылся, с сарказмом поинтересовался:

— Неужели ты не мог оставить этот комментарий при себе?

Вместо ответа Драко нахмурился и склонился к тарелке с филе ягненка. Движения, которыми он разрезал нежное мясо, были резкими; нож с неприятным звуком пару раз царапнул по гладкой поверхности фарфора. Люциус понимал, что сын зол на него, однако не спешил изменять ситуацию. Перед десертом подали нарезку из сыров, но Драко к ней не притронулся.

— Излишнее внимание и похвалы прислуге делают ее нерадивой и порождают лень. — Наконец проговорил Малфой-старший, видя, что сын не намерен успокаиваться.

— Знаю, — буркнул Драко.

До окончания ужина они больше не разговаривали. Отказавшись от десерта, Люциус медленно поднялся из-за столика и изящным движением подхватил стоявшую рядом с креслом трость. Драко, который успел привыкнуть к тому, что их общение давно стало немногословным, машинально проследил за действиями отца и, отодвинув блюдо с карамельным пудингом, расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Уже уходишь? — поинтересовался он, поднося к губам бокал с вином и смакуя каждый глоток.

— Не вижу причины оставаться здесь, — надменно покачал головой Люциус и, расправив несуществующую складку на мантии, повернулся к камину.

— Мистер Малфой, — метрдотель «Плюща» засеменил к их столику и снова склонился перед Пожирателем в заискивающем поклоне. — Это огромная честь для нас — принимать таких гостей.

Люциус молча протянул ему монету.

— Надеюсь, что и в следующий раз вы выберете наше скромное заведение, — с излишней учтивостью продолжал мужчина, с удовольствием принимая чаевые.

— Да-да, обязательно, — машинально ответил Малфой-старший, направляясь к камину.

Маг зачерпнул пригоршню летучего пороха из фарфоровой миски и уже собирался назвать адрес, как вдруг на его плечо легла ладонь Драко:

— Отец, подожди. У меня есть к тебе предложение.

— Что еще? — Люциус раздраженно повернулся к сыну.

— Я хочу тебе кое-что показать, — с таинственной улыбкой на губах проговорил Драко.

— Знаешь ли, я не горю желанием посетить очередной бордель с твоими…

— Нет-нет, — перебил его Драко, опуская руку в миску с летучим порохом. — Это совсем другое. Уверен, ты не пожалеешь, что согласился.

* * *

Шум голосов, доносившийся из-за стены, становился все громче, и Гермиона медленно открыла глаза. Она даже не поняла, когда успела задремать. Помещение, где она находилась, было довольно тесным и душным. Гермиона протерла вспотевший лоб и принялась растирать затекшее во время сна плечо. Вот уже больше недели их с Джинни держали в затхлом подвале, но Гермиона радовалась этому обстоятельству, ибо то, что их ожидало в дальнейшем, было во сто крат хуже, чем временное заточение. Месяц назад во время очередного сражения со сторонниками Лорда они попали в плен к Пожирателям смерти, и те отправили участниц движения сопротивления в тюрьму строгого режима, где девушкам предстояло провести ближайшие годы жизни. Волшебные палочки у ведьм отобрали, а судья вынес стандартный приговор — пожизненное лишение магии. Однако, до тюрьмы осужденных так и не довезли. В темноте рядом с Гермионой кто-то недовольно завозился, и она машинально протянула руку в сторону шороха, но ее пальцы смогли нащупать лишь сброшенную на каменный пол куртку.

— Дэмиан, — испуганно позвала Гермиона. — Дэмиан, ты где?

— Мам, я спал, — раздался поблизости сонный голос мальчика.

Гермиона облегченно вздохнула и обняла сына.

— Мам, — раздраженно буркнул он. — Ты меня задушишь…

Гермиона его не слушала, продолжая прижимать к себе, словно самое дорогое сокровище. Мальчишка рос избалованным, и она подозревала, что с возрастом он будет все больше походить на своего отца, но все равно любила Дэмиана так сильно, как только может любить мать. Он был смыслом ее жизни. Жестокая ирония судьбы: забрав всех, кто был ей дорог, война подарила Гермионе сына, и вот теперь, по жестокой иронии судьбы, она отнимала и его.

Финальная битва с Волдемортом закончилась шесть лет назад полной победой Пожирателей, но мракоборцы не сдались, и основали движение сопротивления. Гермиона с Роном и Джинни вступили в их ряды. У каждого из них был свой резон сражаться со сторонниками Темного Лорда, но одна из причин объединяла троицу — они мечтали отомстить за смерть Гарри. Через год их партизанских сражений, когда Гермиона родила Дэмиана, в одной из вылазок погиб Рон. Его смерть пошатнула ее выдержку, и Гермиона думала лишь о том, как свести счеты с Пожирателями. Она понимала, что это сражение может стать для нее последним, но все равно рвалась в бой, и, пожалуй, даже сделала бы это, если бы не маленький сын. Оставить собственного ребенка Гермиона не могла.

— Мам, ну хватит, — недовольно пискнул Дэмиан, вырвав ее из плена воспоминаний.

Гермиона разочарованно вздохнула, отпуская его. Мальчишка тут же забрался на деревянный настил, служивший им постелью, и попытался заснуть. Ведьма с грустью погладила его по голове, понимая, что ей остается все меньше времени на общение с ним. Как только их с Джинни перевезут в тюрьму, мальчика отправят в сиротский приют. Дэмиан об этом не подозревал, а Гермиона не хотела пугать его раньше времени. Поежившись, она машинально запахнула на себе оборванную мантию, но от этого ей стало еще жарче.

— Джин, ты спишь? — тихонько позвала Гермиона.

— Заснешь тут с вами, — проворчала младшая Уизли и на ощупь двинулась к подруге.

Споткнувшись о чье-то тело, лежавшее в центре камеры, Джинни выругалась, но не остановилась.

— Это Мерлин знает что, а не тюрьма, — фыркнула она.

— Это не тюрьма, милочка, — раздался из темноты чей-то старческий скрипучий голос. — Это — предварительная темница.

Джинни испуганно повернулась к невидимому собеседнику.

— Предварительная перед чем?

— Перед новой жизнью, — философски продолжала женщина. — Сегодня будут торги, и каждая из вас начнет жизнь заново…

— Какие торги? Какая жизнь? — ахнула Гермиона, вцепившись в пальцы добравшейся до нее Джинни.

— А разве вам никто не сказал? — спросила старуха и истерично захохотала.

Ее смех напомнил Гермионе сухой голос Филча, когда тот натаскивал миссис Норрис.

— Не сказал нам о чем? — Джинни ответно сжала в темноте руку подруги.

— Вы попали на невольничий рынок. Здесь богатые мерзавцы покупают себе рабов.

— Что? — испуганно прошептала Гермиона, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. — Нам сказали, что нас посадят в тюрьму…

Старуха снова расхохоталась в ответ на ее слова, а потом прошипела:

— Жизнь заключенного ничего не стоит. А вот на жизни раба можно заработать. Много денег. Много…

* * *

— Ну и зачем ты меня сюда притащил? — поинтересовался Люциус, презрительно оглядывая темное помещение.

В центре огромной комнаты, куда они только что зашли, был сооружен невысокий помост, вокруг которого располагались длинные ряды стульев, как в зрительном зале. По краям помоста прихрамывающий домовик расставлял факелы, чтобы хоть как-то подсветить площадку. Второй эльф заклинанием зажигал свечи, парящие вдоль стен. Происходящее не заинтересовало Люциуса, и он развернулся, чтобы уйти, но Драко его удержал:

— Хотя бы дождись начала.

— Начала чего?

Пробормотав что-то похожее на извинение, между ними протиснулся худощавый старик и торопливо проковылял по узкому проходу между стульями к помосту. Он уселся в первом ряду и принялся нетерпеливо мять в руках шляпу. Часть стульев в зале уже была заполнена, но большинство из них пустовало.

— Сегодня — закрытые торги, — пояснил Драко, проследив за взглядом отца. — И попасть сюда можно только по специальным приглашениям.

— Закрытые торги? — переспросил Люциус, переведя удивленный взгляд на сына. — Ты куда меня привел?

— Это невольничий рынок, — улыбнулся Драко. — Здесь можно прикупить парочку хороших слуг. Или служанок.

Люциус закатил глаза, спрашивая себя, что он делает в подобном заведении, но его сын, словно прочитав его мысли, кивнул в сторону отдельной ложи, расположенной прямо над помостом.

— Нам приготовили лучшие места. Распорядитель клялся, что сегодня будет что-то особенное, и уверял, что мы не пожалеем.

Молодой человек направился к лестнице в ложу, а Люциус двинулся за ним, пообещав себе, что дольше получаса он в зале не задержится. Едва они поравнялись с помостом, как к ним с поклонами кинулся толстый коротышка:

— Мистер Малфой, ваш визит — это честь для нас!

Проводив магов в ложу, толстяк тут же трансгрессировал, пожелав приятного вечера. Внимание распорядителя льстило Драко, но у Люциуса не вызывало ничего, кроме раздражения.

— И часто ты развлекаешься в подобных местах? — поинтересовался Малфой-старший, усаживаясь в обитое бархатом кресло, с пренебрежением оглядываясь вокруг.

— А что еще делать? — пожал плечами Драко. — Хоть какое-то веселье.

Две симпатичные ярко накрашенные ведьмы в полупрозрачных платьях проскользнули в их ложу и томными голосами осведомились, не нужно ли господам чего-то особенного. Драко расплылся в сладкой улыбке, но, увидев недовольное выражение лица отца, кивком отослал женщин прочь. Одна из них, перед тем как уйти, обняла Драко за шею и что-то горячо зашептала ему на ухо. Малфой-младший кивал и плотоядно улыбался, а потом притянул женщину к себе и опустил галеон в вырез платья.

— Позже, — прошептал он, и ведьма скрылась в дверях ложи с разочарованным выражением лица.

— Если бы Нарцисса видела тебя сейчас, — равнодушным голосом начал Люциус. — То вряд ли была бы в восторге…

— Мать убили авроры, — ощетинился Драко. — И спешу тебе напомнить, что это случилось, когда она вместо тебя села в машину, якобы предоставленную Министерством!

Любое напоминание о матери приводило юношу в бешенство. Он до сих пор не простил отца за то, что тот не смог обеспечить ей должную безопасность.

— Не будем об этом, — ледяным тоном отрезал Люциус, давая таким образом понять, что тема исчерпана, и Драко раздраженно отвернулся к помосту.

В этот самый момент гонг возвестил о начале торгов. Малфой-младший с интересом посмотрел вниз.

* * *

Гермиона обхватила лицо ладонями и сжала виски кончиками пальцев. Она пыталась переварить ту информацию, которая навалилась на них как мощная морская волна и теперь затягивала за собой в холодную бездну страха. Подруга, сидевшая рядом, молчала, видимо, тоже пытаясь осознать услышанное.

— Что же будет с Дэмианом? — наконец, прошептала Джинни.

Гермиона вздрогнула. Никогда еще она так остро не ощущала собственную беспомощность.

— Я не отдам его, — упрямо прошептала Гермиона, поворачиваясь к подруге. — Не отдам!

— Конечно… Все будет хорошо, — успокаивающим голосом проговорила Джинни, гладя волосы подруги, но это не помогало.

— Совсем юных мальчишек, — скрипучим голосом начала старуха. — Богатые старики покупают для своих коллекций.

— Прекратите! — зашипела на нее Джинни, почувствовав, как Гермиона вскочила и кинулась вперед.

В темноте слышалась какая-то возня, сопровождавшаяся визгом старой ведьмы.

— Отпусти! — кричала она. — Я задыхаюсь!

— А ты не смей говорить гадости! — отчаянно воскликнула Гермиона. — Моему сыну незачем слушать весь этот бред!

— Я не лгу! — отбивалась женщина. — За четыре года меня продавали уже трижды! Я знаю, о чем говорю!

— Заткнись, — не унималась Гермиона. — Лучше молчи!

Джинни бросилась вперед и, нащупав плечи подруги в темноте, попыталась оттащить ее от старухи.

— Не надо! Отпусти ее!

Неизвестно, чем бы кончилась драка, если бы у входа в камеру не послышались чьи-то голоса.

— Алохомора! — пробормотал кто-то.

Дверь распахнулась, и в проеме появился тусклый свет.

Гермиона непроизвольно разжала пальцы, сдавливающие горло старой ведьмы, и та с руганью отползла в сторону. В дверях стоял пожилой мужчина в длинной расшитой мантии. На его поясе покачивался кинжал, инкрустированный драгоценными камнями, а пальцы, сжимавшие волшебную палочку, были унизаны перстнями. За его спиной стояли два худощавых юноши, в руках которых Джинни разглядела что-то похожее на цепи.

— На выход, — скомандовал мужчина.

— Дэмиан, — позвала Гермиона, протягивая руку сыну.

Мальчишка вцепился в ее пальцы и с тревогой уставился на вошедших.

— Все будет хорошо, — прошептала Гермиона, целуя его в макушку.

Цепи, которые разглядела Джинни, оказались магическими кандалами, которые не давали тем, кто их носит, сделать более пяти шагов без разрешения надевшего. Худощавые слуги торговца молча защелкнули тяжелые браслеты на руках девушек и отступили.

— Сначала — эта, — скомандовал мужчина, ткнув толстым пальцем в Гермиону, и девушку вытащили из камеры.

Сразу за дверью начиналась лестница. Гермиона стала медленно подниматься по ступеням вслед за торговцем, мысленно молясь, чтобы все происходящее оказалось дурным сном. Притихший Дэмиан, вцепившийся в ее мантию, шел рядом. Подъем быстро закончился, и Гермиону с сыном провели по узкому коридору, со стен которого свисала паутина, и перед высокой дверью, сквозь щели которой виднелся яркий свет, мужчина остановился. Его слуги, замыкающие процессию, тоже замерли. Торговец ухмыльнулся и, постучав по цепям на руках Гермионы, вернул удерживающее заклинание.

— Готовься, — хмыкнул он, распахивая дверь.

Яркий свет больно резанул по глазам, и девушка инстинктивно закрыла лицо рукой. В уши ворвался шум голосов, который перекрыл вопль торговца, представлявшего ее, как новый товар:

— …Маглорожденная ведьма, вступившая в отряд сопротивления! Строптива и своенравна! Хорошее приобретение для того, кто хочет научить грязнокровку покорности и показать ее истинное место…

В очередной раз услышав унизительное слово, Гермиона озлобленно вскинула подбородок, убрав, наконец, ладонь от лица.

Драко, еще не успокоившийся после ссоры с отцом, равнодушно слушал речь торговца.

«Еще одна грязнокровка», — равнодушно отметил он, мазанув взглядом по девушке, стоящей в центре помоста.

Она прикрывалась ладонью, пытаясь закрыться от света, казавшегося ярким после подземелья. Неожиданно простой жест невольницы привлек его внимание. Убрав руку, она дернула плечами и нахмурилась. Волосы пленницы были спутаны, лицо частично измазано грязью, но он все равно узнал ее гордый взгляд.

— Посмотри-ка, — хохотнул Драко, повернувшись к отцу и указывая на помост. — Это же Грейнджер!

Люциус машинально посмотрел вниз и кивнул. «Еще десять минут, — подумал он. — И я ухожу из этого зверинца».

Глаза девушки, наконец, привыкли к свету, и Гермиона перестала щуриться. Драко видел, как она затравленно озирается по сторонам, и на его губах появилась довольная улыбка. Торговец потянул за цепь, и гриффиндорка покачнулась, не удержавшись на ногах, и сделала шаг в сторону, открыв, таким образом, маленькую фигурку, пытавшуюся спрятаться в складках ее мантии. Драко удивленно приподнял бровь, разглядывая чумазого мальчишку, вцепившегося в руку девушки. Темные волосы ребенка были взъерошены, а карие глаза горели ненавистью. «А вот и ублюдок Уизли», — с ехидной улыбкой подумал Малфой-младший, видя, как яростно молодая женщина сжимает руку мальчика.

— Начнем торги! — радостным голосом заявил распорядитель. — Пожалуй, первым лотом будет мальчишка.

— Нет! — воскликнула Гермиона, не отпуская сына от себя.

— Кто-то желает купить их вместе? — поморщившись от ее крика, как от жужжания назойливой мухи, поинтересовался торговец, обведя зрителей взглядом.

Зал молчал.

— Что ж, — продолжал мужчина. — Тогда приступим. Кто желает приобрести его?

Гермиона присела на корточки и обняла сына.

— Я никому тебя не отдам, — прошептала она, обхватив лицо мальчика ладонями и глядя ему в глаза. — Никому! Слышишь?

На щеках Дэмиана блестели слезы. Он молча кивнул.

— Начальная цена — пятьдесят галеонов.

Гермиона прижала сына к себе. Если ей суждено умереть в борьбе за него, то она это сделает. Тем временем пара старых ведьм начала торги, подняв первоначальную ставку в два раза.

— Из мальчика можно будет вырастить прекрасного слугу, — набивал цену торговец.

— Сто пять! — прошепелявила старуха в огромной шляпе. — Гертруда, он будет мой! — зашипела она, оборачиваясь к своей конкурентке.

— Сто десять! — вторила ей та.

— Сто двадцать! — к ведьмам присоединился худощавый и бледный колдун, сильно смахивавший на вампира.

Малфой-младший с интересом следил за тем, как вздрагивает Грейнджер, оглядываясь по сторонам, как только кто-то называет очередную сумму. Распорядитель проследил за его взглядом и вопросительно приподнял брови. Драко незаметно кивнул, и мужчина отдал слуге распоряжение — тот активно включился в торги.

— Мам, я боюсь, —— прошептал Дэмиан, и Гермиона на миг отвлеклась.

— Все будет хорошо, — она погладила сына по щеке, и в этот момент прозвучал удар гонга.

— Продан за двести галеонов! — радостным тоном возвестил торговец, потянув мальчика за руку.

— Дэмиан! — закричала Гермиона, не отпуская сына. — ДЭМИАН!!!

Магические цепи не дали ей сделать лишний шаг, и она упала на колени. Гермиона инстинктивно продолжала двигаться вперед, но в ее плечи уже вцепились пальцы надсмотрщиков.

— Мама! — визжал мальчишка, стараясь вырваться. — Мама!!!

Помощники торговца оттащили Гермиону в сторону. Она отбивалась, пытаясь сбросить с себя руки торговца и его слуг.

— Умоляю, не отбирайте моего сына!

Драко видел слезы, градом катившиеся по лицу Грейнджер, и довольно улыбнулся. Распорядитель не солгал. Начало вечера выдалось удачным. Оставалось только купить саму грязнокровку.

* * *

Джинни в бессильной злобе сжала кулаки и следила за тем, как Гермиону и Дэмиана уводят из камеры, а потом обернулась к старухе. Та испуганно попятилась, оборонительно выставив перед собой руки:

— Не тронь!

— Я и не собиралась, — удивленно приподняла бровь Джинни. — С чего ты взяла, что я стану набрасываться?

Торговец и его слуги захлопнули дверь, и камера снова погрузилась в темноту.

— Расскажи мне о том, что здесь происходит, — попросила Джинни.

Она подошла к старой ведьме, и, найдя лавку на ощупь, села рядом.

Та испуганно дернулась в сторону, но девушка лишь положила руку ей на плечо.

— Я не трону тебя.

Старуха молчала.

— Моя подруга просто боится за сына… — оправдывающим голосом добавила Джинни. — Постарайся понять…

— Я тоже боялась за свою дочь, — хриплым голосом прошептала ведьма. — Но это не помогло. Я ведь тоже маглорожденная, — продолжала женщина, уставившись в одну точку. — И только это послужило поводом сделать меня рабыней. Меня продали. Также как и Лоранку. Сначала был богатый дом, где я прошла через столько унижений… Но тебе лучше не знать… Потом была фабрика по вытравливанию драконьей чешуи. Мы работали наравне с домовиками… И снова рынок… Моя последняя хозяйка экспериментировала на мне с заклятиями и зельями… Одно из них было сварено неправильно… Зелье старости… Теперь я никогда не стану молодой, какой была совсем недавно…

Казалось, ведьма разговаривает сама с собой.

— Мне нет еще и тридцати лет, — всхлипнула «старуха», и Джинни отпрянула.

Правда была слишком пугающей. Плечи сидевшей рядом ведьмы подрагивали от рыданий, и девушка машинально погладила ее по голове. Неужели им с Гермионой уготована подобная участь?

* * *

Оставшись на помосте одна, Гермиона впилась глазами в сына, которого уводили прочь.

— Дэмиан… — прошептала она, чувствуя, как неожиданно пропал голос.

Молодая женщина не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Ее не интересовало, что говорит торговец — взгляд Гермионы был прикован к худенькому личику, залитому слезами. Она отдала бы все за волшебную палочку. За одно-единственное заклинание…

— Второй лот! — объявил торговец. — Стартовая цена — сто галеонов. Кто хочет купить грязнокровку?

Обидное слово больно резануло по ушам, и Гермиона резко повернула голову к довольному толстому лицу волшебника. Увидев ее яростный взгляд, он хохотнул, но на всякий случай отошел на пару шагов в сторону. Публика в зале активно включилась в торги, и цена быстро возросла с сотни до трехсот галеонов. Главными конкурентами были двое — худощавый старик, сидевший впереди, и пухлая женщина из последнего ряда.

— Триста десять! — воскликнул мужчина, неожиданно улыбнувшись Гермионе.

— Триста двадцать! — не унималась женщина.

Девушка не ожидала от своих покупателей ничего подобного, и с удивлением принялась рассматривать старика. На нем был поношенный сюртук, что было странно для посетителя подобных торгов. Он теребил в руках старую шляпу, которая неожиданно показалась девушке знакомой. Гермиона могла поклясться, что уже где-то видела ее. Только это было очень давно… Память вернула ее на несколько лет назад, в тот самый день, когда они хоронили Рона. Тогда она ничего не воспринимала, то и дело срываясь и начиная плакать. Джинни, как могла, поддерживала подругу, хотя и ей было несладко. Поздно вечером мистер Уизли подошел к ней и долго рассказывал какие-то пустяковые истории. Его голос успокаивал, и девушка снова разрыдалась на плече у волшебника. Почему-то ей стало легче. «Нужно жить дальше», — то и дело повторял мистер Уизли, перед тем как уйти, и долго вертел в руках… старую шляпу! Эту самую шляпу! Гермиона неожиданно охнула и вгляделась в лицо старика. Ну конечно… Это он! Наверняка он выпил оборотное зелье, чтобы попасть сюда! Гермиона обрадовано улыбнулась, давая понять, что узнала его.

— Триста пятьдесят, — в этот момент в торги вмешался кто-то еще.

Голос незнакомца донесся откуда-то сверху, и девушка подняла голову к ложе. Отогнув тяжелую занавеску, светловолосый юноша сделал шаг вперед, чтобы она его разглядела. Гермиона ужаснулась, узнав потенциального покупателя — прямо на нее смотрел Драко Малфой! Довольно улыбнувшись, слизеринец подмигнул ей.

— Триста шестьдесят! — воскликнул мистер Уизли, тоже оборачиваясь к ложе.

— Четыреста, — язвительным голосом произнес Драко.

— Четыреста десять! — продолжал торговаться худой мужчина.

— Четыреста пятьдесят, — усмехнулся младший Малфой.

— Четыреста шестьдесят, — упирался его соперник.

— Послушайте, мистер, — обратился к нему Драко. — Я все равно куплю ее. Пятьсот, — добавил он, снова поворачиваясь к помосту.

— Пятьсот деся…

— Шестьсот! — перебил его Малфой-младший. — И покончим с этим…

Гермиона переглянулась со стариком и отрицательно покачала головой. Если мистер Уизли выкупит ее сейчас, то ему может не хватить денег на Джинни.

— Продана за шестьсот галеонов! — вынес «приговор» распорядитель, и Драко легко сбежал по ступенькам вниз, чтобы забрать свою новую игрушку.

— Привет, Грейнджер, — усмехнулся он, подходя к гриффиндорке. — Помнишь меня?

— Убирайся к черту, — отчеканила она.

Малфой-младший побагровел и, развернувшись, влепил девушке оглушительную пощечину. Гермиона пошатнулась, но удержалась на ногах. Было очень больно, но девушка лишь гордо выпрямилась и молча вытерла кровавый подтек в уголке губ.

— Отведите ее к камину, — процедил Драко сквозь зубы, и слуги торговца потащили девушку по проходу между стульями.

Юноша молча двинулся следом за ними.

Малфой-старший, оставшийся в ложе, лишь криво усмехнулся, когда его сын ударил девушку. «Мальчишка никогда не изменится», — подумал он, поднимаясь с кресла. Десять минут, отведенные им на весь этот театр абсурда закончились, и мужчина вознамерился покинуть здание. Он повернулся к дверям, но неожиданно голос распорядителя торгов привлек внимание мага.

— И, наконец, лот номер три! — прокричал торговец, обводя зал довольным взглядом, словно актер во время успешно сыгранной финальной сцены спектакля. — Чистокровная юная ведьма, вставшая на сторону отряда сопротивления!

Люциус резко обернулся. На помост вывели сопротивляющуюся худенькую девушку в рваной мантии. С высоты ложи он видел только спутанные рыжие волосы, но когда с ведьмы попытались снять накидку, чтобы покупатели могли оценить ее фигуру, девушка дернулась, вскинув голову, и Люциус узнал ее гневный взгляд. Так же она смотрела на него в магазине «Флориш и Блоттс», когда он издевался над Артуром Уизли, перед тем как положить в ее котел дневник Томаса Реддла. И также покраснела от гнева, когда Драко принялся дразнить ее и Поттера «жених и невеста».

— Джиневра Уизли, — подтвердил его догадку торговец.

«Подружка Поттера, — усмехнулся про себя Люциус. — Какое жалкое завершение никчемной жизни…»

Он задержался в ложе, и, облокотившись на перила, наблюдал за тем, как проходят торги. Его одолело простое любопытство — кому в итоге достанется дочь бывшего сотрудника Министерства? Распорядитель дал старт аукциону, и сразу двое желающих принялись оспаривать право на владение девушкой.

— Сто десять!

— Сто пятьдесят!

— Двести! — мужчина, сидевший в первом ряду, неожиданно сорвался на крик, и Люциусу показалось, что голос старика ему знаком.

Нервно постукивая тростью об пол, он пристально изучал незнакомца. Это был тот самый старик, который бесцеремонно протиснулся между ним и Драко в начале вечера. Глаза Люциуса сузились; мужчина хищно вглядывался в лицо пожилого мага, словно пытался отгадать — кто скрывается за заурядной внешностью. Внимание Малфоя-старшего отвлек торговец, который сделал знак слугам, и они все-таки стащили мантию с плеч девушки. На Джинни осталось только скромное платье из тонкой материи. Она инстинктивно скрестила руки на груди, а распорядитель объявил:

— Оцените ее фигуру!

При этих словах торговца старик вскочил со стула, бросив яростный взгляд на толстяка, но сдержался и добавил глухим голосом:

— Триста галеонов.

В голове Люциуса мелькнула неожиданная догадка. Решение пришло мгновенно, а на лице появилась ехидная ухмылка.

Джинни сразу узнала отца, несмотря на оборотное зелье. Сердце девушки сильно заколотилось, но она старалась не показывать свое волнение. Артур яростно спорил со старым магом, сидевшим прямо за ним, то и дело поднимая цену, но и тот не сдавался. В итоге ставка поднялась до четырехсот галеонов. Когда с нее сорвали мантию, Джинни дернулась, но, увидев гнев отца, сдержалась. Люциус заметил, какими взглядами обменивались девушка и старик, и понял, что она тоже узнала незнакомца. Он снова улыбнулся и принялся ждать. Месть сладка. И сегодня он насладится ею в полной мере. Торги продолжались.

— Пятьсот галеонов, — не унимался старый волшебник, сидевший во втором ряду.

— Пятьсот сорок! — выкрикнул Артур Уизли.

Торговец помолчал, ожидая повышения ставки, но второй маг молчал.

— Пятьсот сорок галеонов — раз! — радостно воскликнул распорядитель. — Пятьсот сорок галеонов — два! Пятьсот сорок галеонов…

— Тысяча.

Едва Люциус Малфой назвал свою цену, как в зале воцарилась абсолютная тишина. Артур, все еще находившийся в обличье старика, вскочил и, побледнев, вцепился в спинку стула с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Он повернулся в сторону ложи, и Люциус с удовольствием отметил, что смятение на лице мага сменилось неподдельным ужасом. Малфой-старший понимал, что таких денег у Уизли нет и что сегодня он, наконец, отомстил Артуру и за обыск в фамильном замке, устроенный Уизли, когда работники Министерства нашли принадлежности для ритуалов черной магии, спрятанные в большой гостиной, и за время, проведенное в Азкабане. Джинни тоже узнала купившего ее, и в страхе закрыла лицо руками. Люциус медленно спустился вниз к помосту. Торговец с поклонами кинулся вперед, но Малфой-старший не обращал на него ни малейшего внимания, доставая из внутреннего кармана мантии чековую книжку. Поставив подпись на листе с вензелем, он левитировал чек торговцу, и поднялся на помост. Джинни подняла на него лицо и испуганно отступила назад. Он видел, что глаза девушки были полны слез, и не мог не насладиться своей победой.

— Продана за тысячу галеонов! — провозгласил довольный торговец, пока Люциус медленно подходил к своей новой собственности расслабленной походкой хищника.

Малфой-старший обошел девушку и, приблизившись к ней со спины, прошипел на ухо:

— Твой отец — жалкий неудачник, Уизли. Он даже собственную дочь не может выкупить.

Джинни опустила голову, но рука в кожаной перчатке скользнула к шее девушки и рывком подняла ее лицо за подбородок, заставляя встретиться глазами со стариком.

— Посмотри на него хорошенько, Уизли, — прошептал Люциус, глядя на Артура, лицо которого стало серым от ужаса. — Ибо видишь ты его в последний раз.