Невольницы (гет)

Люциус Малфой никогда не любил магловскую часть Ковент Гардена — обитель театральной богемы Лондона, но для заведения, расположенного в самом начале Вест Стрит, он всегда делал исключение. Ресторан «Плющ» — городская ярмарка тщеславия — именно он привлекал внимание мага и не вызывал привычного чувства раздражения, которое охватывало его при взгляде на шумные улицы Лондона. Оформление ресторана было выдержано в строгом и неброском стиле: отделка стен из светлого дуба оттенялась темно-зеленым ковром, покрывавшим пол, а на белых скатертях играли разноцветные блики от солнечных лучей, пробивавшихся через старинные витражи. С момента открытия «Плющ» пользовался необыкновенной популярностью, но из посетителей мало кто знал, что в здании было еще одно помещение, скрытое от взгляда маглов. Большую часть второго этажа занимал приватный зал, в котором собирались представители магической аристократии. Как обычно и бывает в подобных заведениях, свободных мест не было, и заказы планировались на несколько месяцев вперед, но для семьи Малфой здесь всегда был зарезервирован столик. Выйдя из камина, занимавшего половину восточной стены здания, Люциус с равнодушным спокойствием сфинкса направился в глубину зала, лениво опираясь на трость с серебряным набалдашником в виде головы змеи. Метрдотель с учтивым поклоном приблизился к Пожирателю Смерти и проводил до самого столика, сервированного к ужину. Драко уже сидел на своем месте, поигрывая бокалом для вина и, от нечего делать, перелистывая страницы меню.

— Ты долго, — буркнул он и, не дожидаясь реакции отца, подозвал официанта.

Люциус не ответил, демонстративно углубившись в меню, которое знал наизусть. Боковым зрением он видел, что с соседнего столика за ним с интересом наблюдает молодая темноволосая ведьма, но стоило магу взглянуть в ее сторону — женщина опустила глаза.

— Очередная охотница за вдовцом? — хмыкнул Малфой-младший, проследив за манипуляциями брюнетки.

— Уймись, Драко.

Малфой-старший сделал заказ и едва заметно кивнул, отпуская официанта, поклон которого длился вдвое дольше обычного. Люциус отвернулся, игнорируя угодливость обслуживающего персонала — с того самого дня, как Темный Лорд подчинил себе Министерство магии и сделал его главой Визенгамота, количество пресмыкавшихся перед ним значительно увеличилось. В течение всего ужина Люциус продолжал чувствовать на себе взгляд ведьмы, но больше не поворачивался к ее столику. С тех пор, как во время неудачного покушения на него погибла Нарцисса, он привык к вниманию женщин: чтобы заполучить красивого вдовца, молоденькие ведьмы вешались ему на шею, пылко уверяя в привязанности, а их более опытные соперницы разрабатывали хитрые комбинации с вовлечением прессы. Временами Люциусу начинало надоедать подобное внимание к собственной персоне. Его сын, напротив, любил, когда окружающие проявляли заинтересованность, воспринимая их заискивания как должное.

— Мистер Малфой, все ли вам нравится? — поинтересовался официант, замерший возле их столика после первой смены блюд.

Люциус кивнул. Метрдотель, следивший за каждым движением Малфоя-старшего и заметивший, что Пожиратель Смерти так и не притронулся к аперитиву, сделал едва заметный жест официанту, и тот призвал манящими чарами бутылку с вензелями на этикетке.

— Примите это в знак нашего глубочайшего уважения…

Глава Визенгамота едва взглянул на бутылку, которую официант уже успел откупорить заклинанием.

— За счет заведения, — спешно добавил юноша, наполняя бокалы.

Пригубив вино, Люциус снова кивнул. Увидев улыбку Пожирателя Смерти, официант вздохнул с облегчением и поспешил пояснить:

— Это…

— Сейваль блан, урожай позапрошлого года, — перебил его Люциус. — Немного суховато, но это не удивительно, учитывая, что лето выдалось холодным.

— Мистер Малфой, вы как всегда правы.

Видя, что лишь его отец окружен вниманием, Драко подхватил второй бокал и сделал маленький глоток. Жест получился излишне поспешным, но Драко нравилось дразнить отца подобным поведением.

— Замечательно, Юджин, — довольно протянул Малфой-младший, старательно копируя интонацию Люциуса.

Взглянув на официанта, он добавил со снисхождением в голосе:

— Содержимое ваших погребов никогда не разочаровывало нас.

Юджин поклонился и поспешил удалиться. Люциус молчал, накалывая кусочек ростбифа на серебряную вилку, а когда официант скрылся, с сарказмом поинтересовался:

— Неужели ты не мог оставить этот комментарий при себе?

Вместо ответа Драко нахмурился и склонился к тарелке с филе ягненка. Движения, которыми он разрезал нежное мясо, были резкими; нож с неприятным звуком пару раз царапнул по гладкой поверхности фарфора. Люциус понимал, что сын зол на него, однако не спешил изменять ситуацию. Перед десертом подали нарезку из сыров, но Драко к ней не притронулся.

— Излишнее внимание и похвалы прислуге делают ее нерадивой и порождают лень. — Наконец проговорил Малфой-старший, видя, что сын не намерен успокаиваться.

— Знаю, — буркнул Драко.

До окончания ужина они больше не разговаривали. Отказавшись от десерта, Люциус медленно поднялся из-за столика и изящным движением подхватил стоявшую рядом с креслом трость. Драко, который успел привыкнуть к тому, что их общение давно стало немногословным, машинально проследил за действиями отца и, отодвинув блюдо с карамельным пудингом, расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Уже уходишь? — поинтересовался он, поднося к губам бокал с вином и смакуя каждый глоток.

— Не вижу причины оставаться здесь, — надменно покачал головой Люциус и, расправив несуществующую складку на мантии, повернулся к камину.

— Мистер Малфой, — метрдотель «Плюща» засеменил к их столику и снова склонился перед Пожирателем в заискивающем поклоне. — Это огромная честь для нас — принимать таких гостей.

Люциус молча протянул ему монету.

— Надеюсь, что и в следующий раз вы выберете наше скромное заведение, — с излишней учтивостью продолжал мужчина, с удовольствием принимая чаевые.

— Да-да, обязательно, — машинально ответил Малфой-старший, направляясь к камину.

Маг зачерпнул пригоршню летучего пороха из фарфоровой миски и уже собирался назвать адрес, как вдруг на его плечо легла ладонь Драко:

— Отец, подожди. У меня есть к тебе предложение.

— Что еще? — Люциус раздраженно повернулся к сыну.

— Я хочу тебе кое-что показать, — с таинственной улыбкой на губах проговорил Драко.

— Знаешь ли, я не горю желанием посетить очередной бордель с твоими…

— Нет-нет, — перебил его Драко, опуская руку в миску с летучим порохом. — Это совсем другое. Уверен, ты не пожалеешь, что согласился.

* * *

Шум голосов, доносившийся из-за стены, становился все громче, и Гермиона медленно открыла глаза. Она даже не поняла, когда успела задремать. Помещение, где она находилась, было довольно тесным и душным. Гермиона протерла вспотевший лоб и принялась растирать затекшее во время сна плечо. Вот уже больше недели их с Джинни держали в затхлом подвале, но Гермиона радовалась этому обстоятельству, ибо то, что их ожидало в дальнейшем, было во сто крат хуже, чем временное заточение. Месяц назад во время очередного сражения со сторонниками Лорда они попали в плен к Пожирателям смерти, и те отправили участниц движения сопротивления в тюрьму строгого режима, где девушкам предстояло провести ближайшие годы жизни. Волшебные палочки у ведьм отобрали, а судья вынес стандартный приговор — пожизненное лишение магии. Однако, до тюрьмы осужденных так и не довезли. В темноте рядом с Гермионой кто-то недовольно завозился, и она машинально протянула руку в сторону шороха, но ее пальцы смогли нащупать лишь сброшенную на каменный пол куртку.

— Дэмиан, — испуганно позвала Гермиона. — Дэмиан, ты где?

— Мам, я спал, — раздался поблизости сонный голос мальчика.

Гермиона облегченно вздохнула и обняла сына.

— Мам, — раздраженно буркнул он. — Ты меня задушишь…

Гермиона его не слушала, продолжая прижимать к себе, словно самое дорогое сокровище. Мальчишка рос избалованным, и она подозревала, что с возрастом он будет все больше походить на своего отца, но все равно любила Дэмиана так сильно, как только может любить мать. Он был смыслом ее жизни. Жестокая ирония судьбы: забрав всех, кто был ей дорог, война подарила Гермионе сына, и вот теперь, по жестокой иронии судьбы, она отнимала и его.

Финальная битва с Волдемортом закончилась шесть лет назад полной победой Пожирателей, но мракоборцы не сдались, и основали движение сопротивления. Гермиона с Роном и Джинни вступили в их ряды. У каждого из них был свой резон сражаться со сторонниками Темного Лорда, но одна из причин объединяла троицу — они мечтали отомстить за смерть Гарри. Через год их партизанских сражений, когда Гермиона родила Дэмиана, в одной из вылазок погиб Рон. Его смерть пошатнула ее выдержку, и Гермиона думала лишь о том, как свести счеты с Пожирателями. Она понимала, что это сражение может стать для нее последним, но все равно рвалась в бой, и, пожалуй, даже сделала бы это, если бы не маленький сын. Оставить собственного ребенка Гермиона не могла.

— Мам, ну хватит, — недовольно пискнул Дэмиан, вырвав ее из плена воспоминаний.

Гермиона разочарованно вздохнула, отпуская его. Мальчишка тут же забрался на деревянный настил, служивший им постелью, и попытался заснуть. Ведьма с грустью погладила его по голове, понимая, что ей остается все меньше времени на общение с ним. Как только их с Джинни перевезут в тюрьму, мальчика отправят в сиротский приют. Дэмиан об этом не подозревал, а Гермиона не хотела пугать его раньше времени. Поежившись, она машинально запахнула на себе оборванную мантию, но от этого ей стало еще жарче.

— Джин, ты спишь? — тихонько позвала Гермиона.

— Заснешь тут с вами, — проворчала младшая Уизли и на ощупь двинулась к подруге.

Споткнувшись о чье-то тело, лежавшее в центре камеры, Джинни выругалась, но не остановилась.

— Это Мерлин знает что, а не тюрьма, — фыркнула она.

— Это не тюрьма, милочка, — раздался из темноты чей-то старческий скрипучий голос. — Это — предварительная темница.

Джинни испуганно повернулась к невидимому собеседнику.

— Предварительная перед чем?

— Перед новой жизнью, — философски продолжала женщина. — Сегодня будут торги, и каждая из вас начнет жизнь заново…

— Какие торги? Какая жизнь? — ахнула Гермиона, вцепившись в пальцы добравшейся до нее Джинни.

— А разве вам никто не сказал? — спросила старуха и истерично захохотала.

Ее смех напомнил Гермионе сухой голос Филча, когда тот натаскивал миссис Норрис.

— Не сказал нам о чем? — Джинни ответно сжала в темноте руку подруги.

— Вы попали на невольничий рынок. Здесь богатые мерзавцы покупают себе рабов.

— Что? — испуганно прошептала Гермиона, чувствуя, как внутри у нее все холодеет. — Нам сказали, что нас посадят в тюрьму…

Старуха снова расхохоталась в ответ на ее слова, а потом прошипела:

— Жизнь заключенного ничего не стоит. А вот на жизни раба можно заработать. Много денег. Много…

* * *

— Ну и зачем ты меня сюда притащил? — поинтересовался Люциус, презрительно оглядывая темное помещение.

В центре огромной комнаты, куда они только что зашли, был сооружен невысокий помост, вокруг которого располагались длинные ряды стульев, как в зрительном зале. По краям помоста прихрамывающий домовик расставлял факелы, чтобы хоть как-то подсветить площадку. Второй эльф заклинанием зажигал свечи, парящие вдоль стен. Происходящее не заинтересовало Люциуса, и он развернулся, чтобы уйти, но Драко его удержал:

— Хотя бы дождись начала.

— Начала чего?

Пробормотав что-то похожее на извинение, между ними протиснулся худощавый старик и торопливо проковылял по узкому проходу между стульями к помосту. Он уселся в первом ряду и принялся нетерпеливо мять в руках шляпу. Часть стульев в зале уже была заполнена, но большинство из них пустовало.

— Сегодня — закрытые торги, — пояснил Драко, проследив за взглядом отца. — И попасть сюда можно только по специальным приглашениям.

— Закрытые торги? — переспросил Люциус, переведя удивленный взгляд на сына. — Ты куда меня привел?

— Это невольничий рынок, — улыбнулся Драко. — Здесь можно прикупить парочку хороших слуг. Или служанок.

Люциус закатил глаза, спрашивая себя, что он делает в подобном заведении, но его сын, словно прочитав его мысли, кивнул в сторону отдельной ложи, расположенной прямо над помостом.

— Нам приготовили лучшие места. Распорядитель клялся, что сегодня будет что-то особенное, и уверял, что мы не пожалеем.

Молодой человек направился к лестнице в ложу, а Люциус двинулся за ним, пообещав себе, что дольше получаса он в зале не задержится. Едва они поравнялись с помостом, как к ним с поклонами кинулся толстый коротышка:

— Мистер Малфой, ваш визит — это честь для нас!

Проводив магов в ложу, толстяк тут же трансгрессировал, пожелав приятного вечера. Внимание распорядителя льстило Драко, но у Люциуса не вызывало ничего, кроме раздражения.

— И часто ты развлекаешься в подобных местах? — поинтересовался Малфой-старший, усаживаясь в обитое бархатом кресло, с пренебрежением оглядываясь вокруг.

— А что еще делать? — пожал плечами Драко. — Хоть какое-то веселье.

Две симпатичные ярко накрашенные ведьмы в полупрозрачных платьях проскользнули в их ложу и томными голосами осведомились, не нужно ли господам чего-то особенного. Драко расплылся в сладкой улыбке, но, увидев недовольное выражение лица отца, кивком отослал женщин прочь. Одна из них, перед тем как уйти, обняла Драко за шею и что-то горячо зашептала ему на ухо. Малфой-младший кивал и плотоядно улыбался, а потом притянул женщину к себе и опустил галеон в вырез платья.

— Позже, — прошептал он, и ведьма скрылась в дверях ложи с разочарованным выражением лица.

— Если бы Нарцисса видела тебя сейчас, — равнодушным голосом начал Люциус. — То вряд ли была бы в восторге…

— Мать убили авроры, — ощетинился Драко. — И спешу тебе напомнить, что это случилось, когда она вместо тебя села в машину, якобы предоставленную Министерством!

Любое напоминание о матери приводило юношу в бешенство. Он до сих пор не простил отца за то, что тот не смог обеспечить ей должную безопасность.

— Не будем об этом, — ледяным тоном отрезал Люциус, давая таким образом понять, что тема исчерпана, и Драко раздраженно отвернулся к помосту.

В этот самый момент гонг возвестил о начале торгов. Малфой-младший с интересом посмотрел вниз.

* * *

Гермиона обхватила лицо ладонями и сжала виски кончиками пальцев. Она пыталась переварить ту информацию, которая навалилась на них как мощная морская волна и теперь затягивала за собой в холодную бездну страха. Подруга, сидевшая рядом, молчала, видимо, тоже пытаясь осознать услышанное.

— Что же будет с Дэмианом? — наконец, прошептала Джинни.

Гермиона вздрогнула. Никогда еще она так остро не ощущала собственную беспомощность.

— Я не отдам его, — упрямо прошептала Гермиона, поворачиваясь к подруге. — Не отдам!

— Конечно… Все будет хорошо, — успокаивающим голосом проговорила Джинни, гладя волосы подруги, но это не помогало.

— Совсем юных мальчишек, — скрипучим голосом начала старуха. — Богатые старики покупают для своих коллекций.

— Прекратите! — зашипела на нее Джинни, почувствовав, как Гермиона вскочила и кинулась вперед.

В темноте слышалась какая-то возня, сопровождавшаяся визгом старой ведьмы.

— Отпусти! — кричала она. — Я задыхаюсь!

— А ты не смей говорить гадости! — отчаянно воскликнула Гермиона. — Моему сыну незачем слушать весь этот бред!

— Я не лгу! — отбивалась женщина. — За четыре года меня продавали уже трижды! Я знаю, о чем говорю!

— Заткнись, — не унималась Гермиона. — Лучше молчи!

Джинни бросилась вперед и, нащупав плечи подруги в темноте, попыталась оттащить ее от старухи.

— Не надо! Отпусти ее!

Неизвестно, чем бы кончилась драка, если бы у входа в камеру не послышались чьи-то голоса.

— Алохомора! — пробормотал кто-то.

Дверь распахнулась, и в проеме появился тусклый свет.

Гермиона непроизвольно разжала пальцы, сдавливающие горло старой ведьмы, и та с руганью отползла в сторону. В дверях стоял пожилой мужчина в длинной расшитой мантии. На его поясе покачивался кинжал, инкрустированный драгоценными камнями, а пальцы, сжимавшие волшебную палочку, были унизаны перстнями. За его спиной стояли два худощавых юноши, в руках которых Джинни разглядела что-то похожее на цепи.

— На выход, — скомандовал мужчина.

— Дэмиан, — позвала Гермиона, протягивая руку сыну.

Мальчишка вцепился в ее пальцы и с тревогой уставился на вошедших.

— Все будет хорошо, — прошептала Гермиона, целуя его в макушку.

Цепи, которые разглядела Джинни, оказались магическими кандалами, которые не давали тем, кто их носит, сделать более пяти шагов без разрешения надевшего. Худощавые слуги торговца молча защелкнули тяжелые браслеты на руках девушек и отступили.

— Сначала — эта, — скомандовал мужчина, ткнув толстым пальцем в Гермиону, и девушку вытащили из камеры.

Сразу за дверью начиналась лестница. Гермиона стала медленно подниматься по ступеням вслед за торговцем, мысленно молясь, чтобы все происходящее оказалось дурным сном. Притихший Дэмиан, вцепившийся в ее мантию, шел рядом. Подъем быстро закончился, и Гермиону с сыном провели по узкому коридору, со стен которого свисала паутина, и перед высокой дверью, сквозь щели которой виднелся яркий свет, мужчина остановился. Его слуги, замыкающие процессию, тоже замерли. Торговец ухмыльнулся и, постучав по цепям на руках Гермионы, вернул удерживающее заклинание.

— Готовься, — хмыкнул он, распахивая дверь.

Яркий свет больно резанул по глазам, и девушка инстинктивно закрыла лицо рукой. В уши ворвался шум голосов, который перекрыл вопль торговца, представлявшего ее, как новый товар:

— …Маглорожденная ведьма, вступившая в отряд сопротивления! Строптива и своенравна! Хорошее приобретение для того, кто хочет научить грязнокровку покорности и показать ее истинное место…

В очередной раз услышав унизительное слово, Гермиона озлобленно вскинула подбородок, убрав, наконец, ладонь от лица.

Драко, еще не успокоившийся после ссоры с отцом, равнодушно слушал речь торговца.

«Еще одна грязнокровка», — равнодушно отметил он, мазанув взглядом по девушке, стоящей в центре помоста.

Она прикрывалась ладонью, пытаясь закрыться от света, казавшегося ярким после подземелья. Неожиданно простой жест невольницы привлек его внимание. Убрав руку, она дернула плечами и нахмурилась. Волосы пленницы были спутаны, лицо частично измазано грязью, но он все равно узнал ее гордый взгляд.

— Посмотри-ка, — хохотнул Драко, повернувшись к отцу и указывая на помост. — Это же Грейнджер!

Люциус машинально посмотрел вниз и кивнул. «Еще десять минут, — подумал он. — И я ухожу из этого зверинца».

Глаза девушки, наконец, привыкли к свету, и Гермиона перестала щуриться. Драко видел, как она затравленно озирается по сторонам, и на его губах появилась довольная улыбка. Торговец потянул за цепь, и гриффиндорка покачнулась, не удержавшись на ногах, и сделала шаг в сторону, открыв, таким образом, маленькую фигурку, пытавшуюся спрятаться в складках ее мантии. Драко удивленно приподнял бровь, разглядывая чумазого мальчишку, вцепившегося в руку девушки. Темные волосы ребенка были взъерошены, а карие глаза горели ненавистью. «А вот и ублюдок Уизли», — с ехидной улыбкой подумал Малфой-младший, видя, как яростно молодая женщина сжимает руку мальчика.

— Начнем торги! — радостным голосом заявил распорядитель. — Пожалуй, первым лотом будет мальчишка.

— Нет! — воскликнула Гермиона, не отпуская сына от себя.

— Кто-то желает купить их вместе? — поморщившись от ее крика, как от жужжания назойливой мухи, поинтересовался торговец, обведя зрителей взглядом.

Зал молчал.

— Что ж, — продолжал мужчина. — Тогда приступим. Кто желает приобрести его?

Гермиона присела на корточки и обняла сына.

— Я никому тебя не отдам, — прошептала она, обхватив лицо мальчика ладонями и глядя ему в глаза. — Никому! Слышишь?

На щеках Дэмиана блестели слезы. Он молча кивнул.

— Начальная цена — пятьдесят галеонов.

Гермиона прижала сына к себе. Если ей суждено умереть в борьбе за него, то она это сделает. Тем временем пара старых ведьм начала торги, подняв первоначальную ставку в два раза.

— Из мальчика можно будет вырастить прекрасного слугу, — набивал цену торговец.

— Сто пять! — прошепелявила старуха в огромной шляпе. — Гертруда, он будет мой! — зашипела она, оборачиваясь к своей конкурентке.

— Сто десять! — вторила ей та.

— Сто двадцать! — к ведьмам присоединился худощавый и бледный колдун, сильно смахивавший на вампира.

Малфой-младший с интересом следил за тем, как вздрагивает Грейнджер, оглядываясь по сторонам, как только кто-то называет очередную сумму. Распорядитель проследил за его взглядом и вопросительно приподнял брови. Драко незаметно кивнул, и мужчина отдал слуге распоряжение — тот активно включился в торги.

— Мам, я боюсь, —— прошептал Дэмиан, и Гермиона на миг отвлеклась.

— Все будет хорошо, — она погладила сына по щеке, и в этот момент прозвучал удар гонга.

— Продан за двести галеонов! — радостным тоном возвестил торговец, потянув мальчика за руку.

— Дэмиан! — закричала Гермиона, не отпуская сына. — ДЭМИАН!!!

Магические цепи не дали ей сделать лишний шаг, и она упала на колени. Гермиона инстинктивно продолжала двигаться вперед, но в ее плечи уже вцепились пальцы надсмотрщиков.

— Мама! — визжал мальчишка, стараясь вырваться. — Мама!!!

Помощники торговца оттащили Гермиону в сторону. Она отбивалась, пытаясь сбросить с себя руки торговца и его слуг.

— Умоляю, не отбирайте моего сына!

Драко видел слезы, градом катившиеся по лицу Грейнджер, и довольно улыбнулся. Распорядитель не солгал. Начало вечера выдалось удачным. Оставалось только купить саму грязнокровку.

* * *

Джинни в бессильной злобе сжала кулаки и следила за тем, как Гермиону и Дэмиана уводят из камеры, а потом обернулась к старухе. Та испуганно попятилась, оборонительно выставив перед собой руки:

— Не тронь!

— Я и не собиралась, — удивленно приподняла бровь Джинни. — С чего ты взяла, что я стану набрасываться?

Торговец и его слуги захлопнули дверь, и камера снова погрузилась в темноту.

— Расскажи мне о том, что здесь происходит, — попросила Джинни.

Она подошла к старой ведьме, и, найдя лавку на ощупь, села рядом.

Та испуганно дернулась в сторону, но девушка лишь положила руку ей на плечо.

— Я не трону тебя.

Старуха молчала.

— Моя подруга просто боится за сына… — оправдывающим голосом добавила Джинни. — Постарайся понять…

— Я тоже боялась за свою дочь, — хриплым голосом прошептала ведьма. — Но это не помогло. Я ведь тоже маглорожденная, — продолжала женщина, уставившись в одну точку. — И только это послужило поводом сделать меня рабыней. Меня продали. Также как и Лоранку. Сначала был богатый дом, где я прошла через столько унижений… Но тебе лучше не знать… Потом была фабрика по вытравливанию драконьей чешуи. Мы работали наравне с домовиками… И снова рынок… Моя последняя хозяйка экспериментировала на мне с заклятиями и зельями… Одно из них было сварено неправильно… Зелье старости… Теперь я никогда не стану молодой, какой была совсем недавно…

Казалось, ведьма разговаривает сама с собой.

— Мне нет еще и тридцати лет, — всхлипнула «старуха», и Джинни отпрянула.

Правда была слишком пугающей. Плечи сидевшей рядом ведьмы подрагивали от рыданий, и девушка машинально погладила ее по голове. Неужели им с Гермионой уготована подобная участь?

* * *

Оставшись на помосте одна, Гермиона впилась глазами в сына, которого уводили прочь.

— Дэмиан… — прошептала она, чувствуя, как неожиданно пропал голос.

Молодая женщина не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Ее не интересовало, что говорит торговец — взгляд Гермионы был прикован к худенькому личику, залитому слезами. Она отдала бы все за волшебную палочку. За одно-единственное заклинание…

— Второй лот! — объявил торговец. — Стартовая цена — сто галеонов. Кто хочет купить грязнокровку?

Обидное слово больно резануло по ушам, и Гермиона резко повернула голову к довольному толстому лицу волшебника. Увидев ее яростный взгляд, он хохотнул, но на всякий случай отошел на пару шагов в сторону. Публика в зале активно включилась в торги, и цена быстро возросла с сотни до трехсот галеонов. Главными конкурентами были двое — худощавый старик, сидевший впереди, и пухлая женщина из последнего ряда.

— Триста десять! — воскликнул мужчина, неожиданно улыбнувшись Гермионе.

— Триста двадцать! — не унималась женщина.

Девушка не ожидала от своих покупателей ничего подобного, и с удивлением принялась рассматривать старика. На нем был поношенный сюртук, что было странно для посетителя подобных торгов. Он теребил в руках старую шляпу, которая неожиданно показалась девушке знакомой. Гермиона могла поклясться, что уже где-то видела ее. Только это было очень давно… Память вернула ее на несколько лет назад, в тот самый день, когда они хоронили Рона. Тогда она ничего не воспринимала, то и дело срываясь и начиная плакать. Джинни, как могла, поддерживала подругу, хотя и ей было несладко. Поздно вечером мистер Уизли подошел к ней и долго рассказывал какие-то пустяковые истории. Его голос успокаивал, и девушка снова разрыдалась на плече у волшебника. Почему-то ей стало легче. «Нужно жить дальше», — то и дело повторял мистер Уизли, перед тем как уйти, и долго вертел в руках… старую шляпу! Эту самую шляпу! Гермиона неожиданно охнула и вгляделась в лицо старика. Ну конечно… Это он! Наверняка он выпил оборотное зелье, чтобы попасть сюда! Гермиона обрадовано улыбнулась, давая понять, что узнала его.

— Триста пятьдесят, — в этот момент в торги вмешался кто-то еще.

Голос незнакомца донесся откуда-то сверху, и девушка подняла голову к ложе. Отогнув тяжелую занавеску, светловолосый юноша сделал шаг вперед, чтобы она его разглядела. Гермиона ужаснулась, узнав потенциального покупателя — прямо на нее смотрел Драко Малфой! Довольно улыбнувшись, слизеринец подмигнул ей.

— Триста шестьдесят! — воскликнул мистер Уизли, тоже оборачиваясь к ложе.

— Четыреста, — язвительным голосом произнес Драко.

— Четыреста десять! — продолжал торговаться худой мужчина.

— Четыреста пятьдесят, — усмехнулся младший Малфой.

— Четыреста шестьдесят, — упирался его соперник.

— Послушайте, мистер, — обратился к нему Драко. — Я все равно куплю ее. Пятьсот, — добавил он, снова поворачиваясь к помосту.

— Пятьсот деся…

— Шестьсот! — перебил его Малфой-младший. — И покончим с этим…

Гермиона переглянулась со стариком и отрицательно покачала головой. Если мистер Уизли выкупит ее сейчас, то ему может не хватить денег на Джинни.

— Продана за шестьсот галеонов! — вынес «приговор» распорядитель, и Драко легко сбежал по ступенькам вниз, чтобы забрать свою новую игрушку.

— Привет, Грейнджер, — усмехнулся он, подходя к гриффиндорке. — Помнишь меня?

— Убирайся к черту, — отчеканила она.

Малфой-младший побагровел и, развернувшись, влепил девушке оглушительную пощечину. Гермиона пошатнулась, но удержалась на ногах. Было очень больно, но девушка лишь гордо выпрямилась и молча вытерла кровавый подтек в уголке губ.

— Отведите ее к камину, — процедил Драко сквозь зубы, и слуги торговца потащили девушку по проходу между стульями.

Юноша молча двинулся следом за ними.

Малфой-старший, оставшийся в ложе, лишь криво усмехнулся, когда его сын ударил девушку. «Мальчишка никогда не изменится», — подумал он, поднимаясь с кресла. Десять минут, отведенные им на весь этот театр абсурда закончились, и мужчина вознамерился покинуть здание. Он повернулся к дверям, но неожиданно голос распорядителя торгов привлек внимание мага.

— И, наконец, лот номер три! — прокричал торговец, обводя зал довольным взглядом, словно актер во время успешно сыгранной финальной сцены спектакля. — Чистокровная юная ведьма, вставшая на сторону отряда сопротивления!

Люциус резко обернулся. На помост вывели сопротивляющуюся худенькую девушку в рваной мантии. С высоты ложи он видел только спутанные рыжие волосы, но когда с ведьмы попытались снять накидку, чтобы покупатели могли оценить ее фигуру, девушка дернулась, вскинув голову, и Люциус узнал ее гневный взгляд. Так же она смотрела на него в магазине «Флориш и Блоттс», когда он издевался над Артуром Уизли, перед тем как положить в ее котел дневник Томаса Реддла. И также покраснела от гнева, когда Драко принялся дразнить ее и Поттера «жених и невеста».

— Джиневра Уизли, — подтвердил его догадку торговец.

«Подружка Поттера, — усмехнулся про себя Люциус. — Какое жалкое завершение никчемной жизни…»

Он задержался в ложе, и, облокотившись на перила, наблюдал за тем, как проходят торги. Его одолело простое любопытство — кому в итоге достанется дочь бывшего сотрудника Министерства? Распорядитель дал старт аукциону, и сразу двое желающих принялись оспаривать право на владение девушкой.

— Сто десять!

— Сто пятьдесят!

— Двести! — мужчина, сидевший в первом ряду, неожиданно сорвался на крик, и Люциусу показалось, что голос старика ему знаком.

Нервно постукивая тростью об пол, он пристально изучал незнакомца. Это был тот самый старик, который бесцеремонно протиснулся между ним и Драко в начале вечера. Глаза Люциуса сузились; мужчина хищно вглядывался в лицо пожилого мага, словно пытался отгадать — кто скрывается за заурядной внешностью. Внимание Малфоя-старшего отвлек торговец, который сделал знак слугам, и они все-таки стащили мантию с плеч девушки. На Джинни осталось только скромное платье из тонкой материи. Она инстинктивно скрестила руки на груди, а распорядитель объявил:

— Оцените ее фигуру!

При этих словах торговца старик вскочил со стула, бросив яростный взгляд на толстяка, но сдержался и добавил глухим голосом:

— Триста галеонов.

В голове Люциуса мелькнула неожиданная догадка. Решение пришло мгновенно, а на лице появилась ехидная ухмылка.

Джинни сразу узнала отца, несмотря на оборотное зелье. Сердце девушки сильно заколотилось, но она старалась не показывать свое волнение. Артур яростно спорил со старым магом, сидевшим прямо за ним, то и дело поднимая цену, но и тот не сдавался. В итоге ставка поднялась до четырехсот галеонов. Когда с нее сорвали мантию, Джинни дернулась, но, увидев гнев отца, сдержалась. Люциус заметил, какими взглядами обменивались девушка и старик, и понял, что она тоже узнала незнакомца. Он снова улыбнулся и принялся ждать. Месть сладка. И сегодня он насладится ею в полной мере. Торги продолжались.

— Пятьсот галеонов, — не унимался старый волшебник, сидевший во втором ряду.

— Пятьсот сорок! — выкрикнул Артур Уизли.

Торговец помолчал, ожидая повышения ставки, но второй маг молчал.

— Пятьсот сорок галеонов — раз! — радостно воскликнул распорядитель. — Пятьсот сорок галеонов — два! Пятьсот сорок галеонов…

— Тысяча.

Едва Люциус Малфой назвал свою цену, как в зале воцарилась абсолютная тишина. Артур, все еще находившийся в обличье старика, вскочил и, побледнев, вцепился в спинку стула с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Он повернулся в сторону ложи, и Люциус с удовольствием отметил, что смятение на лице мага сменилось неподдельным ужасом. Малфой-старший понимал, что таких денег у Уизли нет и что сегодня он, наконец, отомстил Артуру и за обыск в фамильном замке, устроенный Уизли, когда работники Министерства нашли принадлежности для ритуалов черной магии, спрятанные в большой гостиной, и за время, проведенное в Азкабане. Джинни тоже узнала купившего ее, и в страхе закрыла лицо руками. Люциус медленно спустился вниз к помосту. Торговец с поклонами кинулся вперед, но Малфой-старший не обращал на него ни малейшего внимания, доставая из внутреннего кармана мантии чековую книжку. Поставив подпись на листе с вензелем, он левитировал чек торговцу, и поднялся на помост. Джинни подняла на него лицо и испуганно отступила назад. Он видел, что глаза девушки были полны слез, и не мог не насладиться своей победой.

— Продана за тысячу галеонов! — провозгласил довольный торговец, пока Люциус медленно подходил к своей новой собственности расслабленной походкой хищника.

Малфой-старший обошел девушку и, приблизившись к ней со спины, прошипел на ухо:

— Твой отец — жалкий неудачник, Уизли. Он даже собственную дочь не может выкупить.

Джинни опустила голову, но рука в кожаной перчатке скользнула к шее девушки и рывком подняла ее лицо за подбородок, заставляя встретиться глазами со стариком.

— Посмотри на него хорошенько, Уизли, — прошептал Люциус, глядя на Артура, лицо которого стало серым от ужаса. — Ибо видишь ты его в последний раз.

Гермиона даже не пыталась сопротивляться, когда слуги торговца приволокли ее к камину и впихнули внутрь. Она не удержалась на ногах и упала на каменный пол, а Малфой, который шел следом, резким движением переступил через каминную решетку и оказался рядом с ней. Носки его фирменных ботинок были прямо перед лицом девушки. Усмехнувшись, он сделал небольшой замах ногой, словно собирался пнуть ее, но Гермиона не шелохнулась.

— Слишком гордая, да, Грейнджер? — фыркнул Драко, наклоняясь к ней и хватая за плечи. Резким движением поставив девушку на ноги, он пообещал: — Я это изменю.

Гермиона молчала.

— Фамильный замок, — отчеканил Малфой-младший, бросая вниз горсть летучего пороха, и зеленое пламя тут же поглотило их.

Едва перемещение было закончено, Драко резким движением вытолкнул девушку из камина, и Гермиона, охнув, приземлилась на мягкий ковер гостиной.

— Вставай, — рявкнул Драко, подходя к ней.

— Убей меня, Малфой, — прошептала Гермиона, поднимая голову и глядя на слизеринца. — Ты ведь этого хочешь?

Драко расхохотался и потащил ее за собой со словами:

— Смерть для тебя — это слишком просто, грязнокровка.

* * *

«Месть — это блюдо, которое едят холодным». Так говорил какой-то магловский писатель, но только сейчас Малфой-старший понял, насколько тот был прав. Мужчина знал, что никогда не забудет затравленного выражения лица Артура Уизли, и на его губах снова появилась довольная улыбка. Торговец снял с цепей Джинни удерживающее заклинание, и теперь девушка медленно шагала перед ним, то и дело оборачиваясь. Слуги довели ее до камина и толкнули вперед. Джинни охнула, наткнувшись на стенку, но ей удалось удержаться на ногах. Резко обернувшись к Люциусу, она поинтересовалась ехидным голосом:

— Ну что, вы очень довольны?

Малфой-старший медленно шагнул к ней, и, сжав сильной рукой изящную шею, тихо, но отчетливо произнес:

— Ты будешь говорить, когда я тебе разрешу.

Джинни почувствовала, что начинает задыхаться, и попыталась отступить, но внутренняя стена камина преградила ей путь. Наткнувшись на нее, девушка вцепилась тонкими пальчиками в гладкую материю перчатки мага. Она пыталась сбросить со своей шеи руку Люциуса, но ее попытки не увенчались успехом.

— Ты поняла? — его безразличный голос прозвучал в ее ушах, и Джинни попыталась ответить, но хватка Малфоя-старшего была слишком сильна.

Рука мужчины на миг ослабила давление, и девушка кивнула.

— Хорошо, — Люциус, наконец, отпустил свою жертву, и Джинни с облегчением вздохнула, потирая шею.

Люциус равнодушно следил за ее неловкими движениями и понимал, что радость сменилась чувством недоумения. Что ему делать с девушкой дальше?

«Все решу в замке», — подумал он, шагая в камин. Видя его так близко, Джинни судорожно дернулась, но Люциус властным движением притянул ее к себе и бросил под ноги горсть летучего пороха.

— Фамильный замок.

Он почувствовал, как плечи девушки, прижатые к его груди, дрожат от страха, и недовольно поморщился. Может, его поспешное решение купить дочь Артура было ошибкой? Втолкнув девушку в гостиную, он вызвал домовиков и брезгливым голосом отдал им всего лишь один приказ:

— Вымойте ее.

* * *

Драко резко распахнул резную дверь спальни и втащил девушку за собой. Гермиона, машинально мазанув взглядом вокруг, отметила доминирующий темный цвет в обстановке комнаты и перевела взгляд на ее владельца.

— Чего ты хочешь, Малфой? — спросила она, и Драко нахмурился —— равнодушие в ее голосе не было притворным.

— Неужели тебе не страшно? — поинтересовался он, скрестив руки на груди.

Гермиона молчала. Она не могла думать ни о чем, кроме сына.

— Ты, правда, не боишься меня? — слизеринец вопросительно приподнял бровь.

— А чего мне бояться? — пожала плечами Гермиона.

— Один раз я уже поимел тебя, Грейнджер, — усмехнувшись, «напомнил» Драко. — Что может мне помешать сделать это еще раз?

Лицо девушки вспыхнуло. Она не забыла ту ночь в Годриковой лощине, когда Гарри в последний раз сразился с Волан-де-Мортом. В той кровавой схватке практически никто не выжил.

— Ты помнишь, — с довольной улыбкой прошептал слизеринец, делая шаг к ней. — Тогда ты плакала и звала Уизли. Кого будешь звать теперь?

Да, она помнила. Каждый миг. Каждый стон, срывавшийся с ее губ. В ту ночь она так и не успела помочь Гарри. Оглушающее заклинание Долохова отбросило ее в сторону, и девушка потеряла сознание, ударившись о каменную стену старого дома. Когда Гермиона пришла в себя, все уже было кончено — Волан-де-Морт торжествовал, а Пожиратели собирали трофеи. Она стала трофеем Драко.

— Ты помнишь, — повторил он.

Малфой не ошибся. Она помнила боль и страх. Боль от прикосновений слизеринца, вознамерившегося показать ей — кто хозяин положения. И страх за Рона, который пропал. Пропал вместе с Гарри.

— Пусти, — рыдала она, яростно отбиваясь и пытаясь сбросить с себя тяжелое тело слизеринца. — Не трогай меня!

Чувство ярости сменилось диким страхом, когда девушка поняла, что ей не справится с Малфоем.

— Драко, пожалуйста, не надо, — простонала она, когда он, наконец, разорвал на ней тонкую блузу. — НЕ НАДО!!!

— Заткнись! — рявкнул он, задирая ее школьную юбку.

— Драко, умоляю! — казалось, большего унижения ей не пережить.

— Правильно, умоляй меня, грязнокровка, — прошипел он, погружая палец между бедер сопротивляющейся девушки.

Она взвизгнула, когда почувствовала его в себе. Ему нравилось видеть ее слезы. И нравилось причинять ей боль. Дернувшись, Гермиона добилась лишь того, что палец слизеринца вошел еще глубже.

— Не надо…

Она зажмурилась, словно пытаясь таким образом исчезнуть, и тут неожиданно Драко резко убрал руку. Девушка открыла глаза и увидела, как слизеринец, склонившейся над ней, медленно расстегивает брюки.

— Нет! — всхлипнула она, ужаснувшись от мысли о том, что будет с ней дальше. — Драко, ПОЖАЛУЙСТА! Мне больно!

— Боль — это ничто, в сравнении с тем, что тебе придется испытать Грейнджер, — прошипел он, потянув ее за лодыжки к себе.

Она кричала, колотя его по груди, но Малфой еще больше распалялся от ее сопротивления. Он накрывал губами ее кричащий рот, заставляя задыхаться. Он до крови прикусывал ее губы, потому что ему нравилось, как она стонет и вырывается. Ладонь его левой руки властно накрывала ее грудь, поочередно до боли сжимая маленькие полушария, а палец второй руки, скользнувший внутрь и почувствовавший жаркую влагу, вошел еще глубже. Гермиона закричала. В тот момент Драко чувствовал себя по-настоящему счастливым, убедившись на практике, как сладка месть. Девушка не была мягкой и податливой, в отличие от других женщин, которые были у него до этого, но ему так нравилось ломать ее! Не подчиняя волю, он смог получить ее тело. Маленькая стерва, с презрением говорившая о нем когда-то, сейчас, извиваясь, лежала под ним и умоляла его остановиться. Драко мысленно расхохотался. Девушка судорожно втянула в себя воздух, когда он убрал палец и резко вошел в нее. Мышца внизу живота напряглась, но это не помогло — Драко рвался вперед, не смотря на сопротивление. Глухо зарычав, он снова наклонился к ней и поцеловал, если можно было назвать поцелуем подобие укуса. Его рот накрыл ее грудь, а язык дразнящими движениями описал круг вокруг соска. Девушка охнула, почувствовав, как ее кожа покрывается мурашками. Ее испугала реакция собственного тела. Но мимолетную ласку, тут же сменила жестокость — юноша прикусил сосок, заставив ее вскрикнуть от боли, чтобы она не подумала, что он может по собственной воле подарить ей удовольствие.

— Нет! — воскликнула она, а губы слизеринца переместились ко второй груди.

Снова щекотящее движение, а потом укус. Малфой словно отставлял на ней след… Печать... Метку.

— Ты моя, грязнокровка, слышишь? Чертова сучка, ты моя! — шептал он ей в лицо, обхватив его ладонями.

Резкие толчки, с которыми он входил в нее, отдавались болью во всем теле. Каждое движение заставляло ее закусывать губу, чтобы не закричать. Мерлин, как ей было больно! Она потеряла счет времени, моля небеса о терпении. Кончив, Драко резко остановился, словно пытаясь осознать, что все случившееся происходит в действительности. Часто дыша, слизеринец долго смотрел на заплаканное лицо девушки, лежавшей под ним. Опустив глаза к ее опухшим губам, он неожиданно осознал, что ему хочется поцеловать их. Просто поцеловать. Драко облизнулся и медленно потянулся к ней губами, и в этот самый момент Гермиона демонстративно отвернулась. Малфой нахмурился и влепил ей оглушительную пощечину:

— Смотри мне в глаза, грязнокровка!

— Смотри мне в глаза!

Гермиона подняла голову, отгоняя страшное воспоминание, и посмотрела на него равнодушным взглядом.

— Мне все равно, что ты со мной сделаешь, — прошептала она. — Чем раньше ты меня убьешь, тем лучше. Все равно в моей жизни больше нет смысла, — сухо добавила девушка.

Малфой вопросительно приподнял бровь и подошел ближе. Гермиона смотрела в одну точку, и он видел, как ее глаза наполняются слезами.

— Дело в мальчишке? — осведомился он, и с удовольствием отметил, как апатия во взгляде девушки на миг пропала.

— Какая разница? — вздохнула она.

— То есть никто и ничто смысл жизни тебе не вернет? — ехидно фыркнул Драко, подойдя ближе к ней.

Девушка не шелохнулась.

— Даже если я скажу тебе, что знаю, кто купил твоего сучонка? — шепотом продолжал Драко наклонясь к ее лицу.

— Ты знаешь? — вспыхнула она, вцепившись в его плечи. — Кто это сделал???

— Сначала, Грейнджер, — начал Малфой самодовольно улыбаясь. — Ты научишься уважать своего хозяина.

* * *

Поджав ноги, Джинни сидела в огромной ванне, а домовики яростно терли ее спину мочалками. Она долго колебалась, прежде чем раздеться и забраться внутрь, потому что ей не хотелось принимать подобную «милость» от врага, но природная брезгливость не дала ей возразить. Девушка так давно нормально не мылась. Лежа в теплой воде с ароматической солью, Джинни чувствовала, как каждая клеточка ее тела расслабляется. Она медленно распрямила ноги и откинулась назад. Худая эльфийка проковыляв к девушке, добавила шампунь на ее волосы, и Джинни, застонав от удовольствия, закрыла глаза.

— Как же хорошо, — прошептала она.

— Неужели? — осведомился от двери знакомый голос, и девушка в ужасе обернулась.

Люциус Малфой стоял у входа и, лениво облокотившись на стену, пристально изучал ее.

* * *

Драко с удовольствием отметил, что напоминание об ублюдке возродило прежний мятежный огонь в глазах Грейнджер.

— У кого мой сын? — процедила она сквозь зубы, с ненавистью глядя на слизеринца.

— Я же уже сказал, — усмехнулся Малфой. — Сначала ты станешь покорной и кроткой…

— А если я этого не сделаю? — в тон ему ехидно осведомилась Гермиона.

— Тогда ты никогда не узнаешь, где он! — заорал Драко, теряя остатки терпения.

Гнев и ярость захлестнули сознание Гермионы. Пять лет назад она пообещала самой себе, что никогда не скажет этого… Малфою удалось заставить ее нарушить собственную клятву.

— Тогда и ты будешь мучиться! — фыркнула она.

— Это еще почему? — поморщился Малфой.

— Потому что этот «сучонок», как ты выразился, твой собственный сын! — слова сорвались с ее губ против собственной воли.

Это был ее главный козырь, который она скрывала ото всех. Даже сыну она никогда не рассказывала о том, кто его отец, хотя мальчик периодически задавал этот вопрос.

— Скажи, что ты солгала, — процедил Драко сквозь зубы.

— К чему мне врать тебе сейчас?

— Если ты меня обманула, — начал он предупреждающим тоном. — Ад покажется тебе раем по сравнению с жизнью здесь!

Малфой вызвал домовика и отдал тихий приказ.

— Так это ты купил его, — догадалась Гермиона, наблюдая за тем, как эльф семенит к двери.

Драко криво улыбнулся.

— Ты купил его специально, чтобы сделать мне еще больнее! — воскликнула девушка, кидаясь к нему. — Сукин ты сын! О, Мерлин, если б у меня была палочка…

Малфой перехватил ее запястья, больно вдавливая в кожу металлические браслеты, и прошипел:

— Ты забываешься, грязнокровка.

Их ссору прервал скрип двери. Эльф боком протиснулся в образовавшуюся щель и потянул за собой мальчика. На грязной мордашке ее сына не было страха, он с любопытством озирался по сторонам, разглядывая невиданную до сих пор роскошь.

— Дэмиан! — воскликнула Гермиона, кидаясь к нему.

— Стоять, — скомандовал Драко, преграждая ей путь. — Подойди сюда, — он поманил мальчика к себе, и Дэмиан бесстрашно пошел вперед.

Малфой присел на корточки и внимательно рассмотрел мальчика. Черты лица Дэмиана были тонкими, а подбородок немного острым, но особого сходства слизеринец не уловил. Мальчик полностью проигнорировал взгляд отца и, наморщив грязный нос, поинтересовался:

— Мам, а что мы тут делаем?

Гермиона попыталась ответить, но Драко жестом велел ей замолчать.

— Он на меня не похож, — прошептал он, поворачиваясь к ней, словно цепляясь за соломинку. — Совсем.

— А ты скажи своим домовикам, чтобы они вымыли ему голову, — огрызнулась Гермиона. — Отпадет масса вопросов.

— Хозяин прикажет выполнять? — заикающимся голосом поинтересовался эльф, и Драко молча кивнул.

Когда мальчишку вымыли и причесали, Малфой понял, что Гермиона была права — на Уизли Дэмиан был похож не больше, чем Поттер на Хагрида. Сын Грейнджер был его точной копией. Глядя на светлую макушку мальчика, стоявшего перед ним, Драко размышлял о том, что же ему делать дальше.

* * *

Люциус совершенно забыл, что сам отправил пленницу в ванную, а, войдя, замер, увидев воистину восхитительное зрелище. Домовики смыли, наконец, слой грязи с кожи Джинни, и он увидел, что она довольно гладкая. Оттенок был, правда, немного смугловат, но ее это совершенно не портило. Девушка вытянула стройные ноги, и Люциус машинально отметил, что его брюки стали сильно давить в районе паха. Одна из эльфиек принесла шампунь, нанеся его на волосы Джинни, девушка выгнулась назад, обнажив маленькую грудь и, закрыв глаза, прошептала:

— Как же хорошо…

— Неужели? — не сдержался он.

Джинни испуганно обернулась, а потом сжалась, прикрываясь руками, и ушла под воду по самую шею.

— Что вы здесь делаете? — ахнула она.

— Во-первых, я не давал тебе разрешения разговаривать, — нахмурился Люциус, делая шаг вперед. — А во-вторых, это — моя ванная.

Джинни в панике схватила длинное полотенце, лежавшее рядом и в спешке завернулась в него.

— Я не знала… — пролепетал она, выбравшись из воды, и поняла, что допустила большую ошибку — полотенце тут же прилипло к телу, обрисовывая его контуры.

— Все вон! — процедил сквозь зубы Люциус, и домовики поспешно исчезли.

— Мистер Малфой, — Джинни испуганно попятилась. — Я не знала… Я не хотела помешать…

Он двинулся вперед, а Джинни продолжала отступать, пока не уперлась во вторую дверь. В надежде найти за ней укрытие, девушка повернула ручку и рванулась вперед. Вслед ей летел довольный смех Люциуса:

— А там — моя спальня.

Джинни остановилась как вкопанная и хотела уже бежать назад, но в дверях появилась знакомая фигура.

— Рад, что ты сама решила нанести мне визит.

Люциус сбросил мантию, оставшись в темной рубашке и брюках. Девушка в ужасе вытаращила глаза.

— Что вы делаете?

— Повторяю, — раздраженно напомнил Малфой-старший. — Я не давал тебе разрешения разговаривать!

Девушка кинулась в сторону, пытаясь добраться до двери в коридор, но ее тут же остановило простое заклинание. Люциус медленно приблизился к жертве. Джинни смотрела на него расширенными от страха глазами и боялась даже моргнуть.

— Я спрошу только один раз, — прошептал он, проведя пальцем по ее подбородку. — Под Империусом или без?

Девушка молчала.

— Ладно, — пожал плечами маг и поднес волшебную палочку к ее лицу. — Тогда выберу я.

— Без! — неожиданно выпалила Джинни.

Люциус усмехнулся и, стянув с нее полотенце, отменил удержавшее ее заклинание.

— Иди туда, — скомандовал он, кивнув в сторону дивана.

Джинни молнией метнулась в сторону и уселась на диване, предварительно замотавшись в плед, которым тот был укрыт.

— Хорошая попытка, — покачал головой Люциус, сбрасывая рубашку. — Только вряд ли тебе это поможет.

Девушка зажмурилась. «Мерлин, помоги мне, — думала она. — Уж лучше бы меня купил владелец фабрики по вытравливанию драконьей чешуи…»

Она открыла глаза, когда почувствовала, как властные руки мужчины укладывают ее на диван. Увидев, что на Люциусе остались только брюки, она испуганно дернулась, но он не дал ей подняться. Резким движением он распахнул плед, пожирая глазами свое приобретение. Джинни инстинктивно прикрылась ладонями, но ее остановил ехидный голос Малфоя.

— Я могу передумать относительно Империуса, — усмехнулся Люциус, медленно проведя рукой по ее животу и останавливая ладонь на груди девушки.

— Мистер Малфой, — прошептала Джинни, поднимая на него полные слез глаза. — Умоляю… Лучше просто убейте меня…

— Ты обошлась мне в тысячу галеонов, куколка. Я денег на ветер не бросаю.

— Не надо… — закусив губу, прошептала она, когда его рука провела черту от ее солнечного сплетения к животу. — Пожалуйста.

Люциус видел, как от страха дернулись хрупкие плечи девушки, но ничего не мог с собой поделать. Она слишком сильно притягивала его. Джинни пыталась завернуться в шелковый плед, на котором лежала, но Люциус властно удержал ее руки, припечатал их к бархатистой обивке дивана.

— Если ты не будешь дергаться, — прошептал он, наклоняясь к ней. — То тебе не будет больно.

От звука его голоса кожа Джинни покрылась мурашками. Люциус видел, как она дрожит под ним, и как часто вздымается ее маленькая грудь. Эта худенькая ведьма была совершенно не похожа на Нарциссу с ее округлыми формами и белесой кожей, но он чувствовал, что ему безумно хочется прикоснуться к ней. Люциус накрыл губами ее маленькую грудь, и девушка всхлипнула. На миг мужчине показалось, что он потерял голову. Джинни была такой нежной и свежей. Люциус почувствовал себя так, словно выпил омолаживающее зелье. Она что-то шептала ему, но он ее уже не слышал. Джинни чувствовала, что язык мужчины становится все настойчивее, и, застонав, откинула голову назад. Люциус переместил губы ко второй груди Джинни, дразня ее легкими прикосновениями. Он лизнул кожу вокруг ее соска, снова накрывая ее грудь своим ртом. Джинни дернулась, все еще пытаясь высвободить руки, а потом замерла. Мужчина поднял на нее глаза.

— Умоляю, — прошептала она. — Мистер Малфой…

— Я не давал тебе разрешения разговаривать, — напомнил он, накрывая ее рот своим.

Джинни вздрогнула, когда почувствовала, как его язык, еще недавно дразнивший своими прикосновениями ее грудь, дотронулся до ее языка. Губы мужчины были такими горячими и… властными. Ей стало страшно от осознания того, что сейчас ее целует один из сторонников человека, убившего Гарри. Она дернулась, но Люциус перехватил ее запястья одной рукой, а второй скользнув между ее худых бедер. Мужчина не без удовольствия отметил, что его пальцы тут же стали влажными, а Джинни всхлипнула, почувствовал эту реакцию.

— Не надо, — прошептала она, судорожно сжав ноги.

— Так Поттер не успел это получить? — усмехнулся Люциус, направляя свой палец глубже. — Чиста и невинна?

— Пожалуйста, — прошептала Джинни. — Умоляю… Не надо…

Мужчина осторожно повернул руку, погрузив в нее свой палец до предела, и Джинни застонала, а потом всхлипнула. Ей было стыдно за реакцию собственного тела — кожа словно горела под прикосновениями мага. Больше пяти лет она не испытывала подобного желания. Люциус видел это в ее глазах, и с довольной усмешкой ритмичными движениями то направлял палец внутрь, то практически доставал его. От бешенного темпа дыхание девушки участилось. Застонав, она выгнулась под ним. От этого движения волна безумного желания прошла по телу мужчины, а брюки снова врезались в пах. Он медленно убрал руку, сжимавшую запястья девушки, но она не сделала попытки освободиться, лишь еще сильнее вцепилась пальцами в обивку дивана. Свободной рукой он расстегнул брюки, машинально отметив, что его пальцы нервно подрагивают. Девчонке удалось его завести. Люциус осторожно убрал палец и дождался, пока обезумевшая от желания Джинни откроет глаза. Она поняла, что он собирается сделать дальше, но даже не дернулась. Люциус усмехнулся и вошел в нее. Девушка испуганно охнула, но он лишь сильнее прижал ее к себе и начал медленно двигаться. Слезы выступили на глазах Джинни, и она, зажмурившись, снова всхлипнула от боли.

— Расслабься, — приказал мужчина, но девушка смогла только разрыдаться.

— Я не могу…

— Открой глаза, Джиневра.

Услышав собственное имя из уст Люциуса Малфоя, Джинни испуганно уставилась на волшебника.

— Просто расслабься и впусти меня, — прошептал он, неосознанным жестом погладив ее волосы.

— Я боюсь, — призналась она, но попыталась не напрягать мышцы.

Почувствовав, что преграды нет, он снова вошел в нее. Девушка тихо вскрикнула, а потом застонала, закрыв лицо ладонями. Что же она делает? Она уступает? Джинни чувствовала, как слезы душат ее, но ничего не могла с собой поделать.

— Умница, — выдохнул Люциус, ускоряя ритм движений.

Джинни снова закрыла глаза, чтобы не видеть его лица над собой, но ей было достаточно реакции своего тела-предателя, которое отзывалось на каждую ласку мужчины. Ее руки перестали слушаться, и девушка обняла Люциуса за плечи. Почувствовав, что кульминация близка, он потянулся к ее губам и поцеловал, и не без удовольствия отметил, что девушка отвечает на его поцелуй.

Джинни сидела на диване в спальне, закутавшись в тот самый плед, на котором лежала несколько минут назад. Никогда она не чувствовала себя такой грязной. Девушка понимала, что все произошедшее между ними, не было изнасилованием. Она только что отдалась врагу. Спрятав лицо в ладонях, Джинни разрыдалась.

— Я предала тебя, Гарри, — прошептала она.

Люциус Малфой опустился в кресло в гостиной и пригубил бокал вина, призванный манящими чарами. Он оставил Джинни в спальне и спустился вниз, потому что не мог находиться с ней в одной комнате. Проще было бы выставить девчонку за дверь, но тогда единственный взгляд в сторону дивана напоминал бы ему о произошедшем. Мужчина резким движением сжал ножку бокала и в задумчивости уставился на огонь в камине. Пребывание в Азкабане и годы войны сделали его душу черствой, а его самого — еще более циничным. Душевные переживания он привык считать проявлением слабости, и именно сейчас маг злился — ему не нравилась реакция собственного тела на близость Джинни и ему не нравилось то, что он продолжает думать об этом. В юности он испытывал столь же сильные эмоции — их дарила ему Нарцисса. Но это было очень давно. Дочь Артура Уизли заставила его вспомнить себя прошлого, возможно, сама того не желая. «Этого больше не повторится», — раздраженным движением поставив бокал на столик, подумал Люциус. Его одиночество было прервано шумом со стороны второго камина, который использовался для перемещений. Маг резко обернулся и нахмурился — он не ждал гостей. Из камина медленно вышла невысокая полная женщина. На ней была старая мантия, бережно заштопанная во многих местах. Люциус сразу узнал ее, хотя некогда пышущая здоровьем волшебница словно высохла. Годы и невзгоды изменили ее: в рыжих волосах серебрилась седина, а на лице появились горестные морщины.

«Уизли не нашел в себе смелости, чтобы прийти самому, — мысленно усмехнулся маг. — И решил прислать жену». Он вопросительно приподнял брови, словно задавая незваной гостье вопрос.

— Здравствуй, Люциус, — вздохнула женщина, подходя ближе. — Прости, что я появилась здесь без приглашения… Но ты же понимаешь, что на это у меня была веская причина.

— Причина твоего появления здесь — загадка для меня, Молли, — сухо заметил Люциус.

— Верни мне дочь, — прошептала она.

* * *

Джинни сидела на диване в спальне Люциуса и пыталась понять — что ей делать дальше. «Этого больше не повторится, — прошептала она, еще сильнее закутавшись в плед. — Уж лучше я умру».

Хоть первый шок уже прошел, Джинни не переставала корить себя. Вскоре, мысли о собственном «падении» отошли на второй план, уступив место размышлениям о возможности побега. «Я должна хотя бы попытаться, — решила девушка, поднимаясь. — Наверняка в замке несколько каминов, связанных с общей сетью». Оглядев спальню и смежную с ней комнату в поисках одежды, Джинни поняла, что кроме полотенец возле ванной с остывшей водой и пледа, в который она куталась, в комнате нет ничего, подходящего ей. Можно, конечно, было открыть шкаф хозяина и поискать одежду там, но Джинни не отважилась на этот поступок. Запахнув плед, она подошла к двери, и решительно повернула ручку. Дверь оказалась незапертой. Столь опрометчивое решение хозяина спальни было на руку девушке, и она осторожно прошмыгнула в коридор. Справа он заканчивался тупиком с портретом в резной раме, слева — уходила лестница вниз. При появлении девушки в коридоре, волшебница на портрете брезгливо отвернулась, но Джинни было не до нее. Бесшумно ступая по ковру, девушка начала спускаться по лестнице. «Надеюсь, она приведет меня в гостиную», — успела подумать Джинни, и в этот самый момент услышала голоса. Девушка вцепилась в перила, прислушиваясь, и почувствовала, как по телу побежали мурашки — она узнала голос матери.

— Верни мне дочь… — тихо проговорила та.

Малфой поднялся навстречу Молли и медленно подошел к волшебнице. Он не предложил ей сесть, но в данный момент ее меньше всего заботил этикет.

— Люциус, пожалуйста, — едва слышно прошептала она. — Я знаю, что ты заплатил за нее тысячу галеонов… Мы соберем деньги… Мы отдадим…

— Ничем не могу помочь, — отрезал он.

— Люциус, я уже лишилась сына… Не заставляй меня страдать еще раз… Тебе ведь тоже знакома боль утраты…

— Не говори мне о Нарциссе, Молли, — воспоминания о жене заставили его нахмуриться.

Люциус раздраженно отвернулся, игнорируя умоляющий взгляд волшебницы.

— К тому же, ты опоздала, — добавил он. — Твоей дочери здесь нет.

— Как? — ахнула Молли. — Ты же купил ее…

— Да, купил, — равнодушно пожал плечами Люциус, снова опускаясь в кресло. — Но я уже перепродал ее владельцу фабрики по вытравливанию драконьей чешуи… Ему нужны молодые работницы. А мне незачем держать в доме мятежницу, пытавшуюся бороться с Темным Лордом. Фабрика научит ее повиновению. Там ей самое место.

Он видел, как при его последней фразе Молли вздрогнула. Она явно не ждала такого удара.

— Но… ты же… купил ее, — все еще не веря своим ушам, повторила Молли.

Джинни, замершая за стенкой, напряглась. Ее существо разрывалось на части. Одна умоляла девушку выбежать из комнаты и с криком броситься на шею матери, а вторая — уговаривала затаиться. Девушка понимала, что ее вид и теперешнее положение сделают Молли еще больнее.

— Люциус… Как же мне найти ее? Что это за фабрика?

Мольба в голосе матери заставила Джинни расплакаться. Зажав рот ладонью, чтобы ее рыдания никто не услышал, она бегом бросилась обратно в комнату, умоляя небеса об одном — чтобы мать никогда не узнала в каком жалком положении она сейчас оказалась.

— Я не знаю, что это за фабрика, — покачал головой Люциус. — А тебе лучше уйти, Молли.

Он махнул рукой в направлении камина и отвернулся, давая понять, что разговор окончен. На негнущихся ногах волшебница преодолела путь через всю гостиную. Слезы стекали по ее лицу, но рыданий не было, казалось, что у Молли просто не хватает на них сил. Наблюдая за ней, Малфой-старший подумал о том, что даже врагу не пожелал бы того, что испытывала сейчас женщина. Это была даже не жалость, а скорее признание ее ничтожности. Он поморщился, словно мысль об этом вызвала у него брезгливое ощущение, и снова потянулся за бокалом с вином. Едва плачущая жена Артура скрылась в зеленом пламени, Люциус осушил бокал, поднялся и направился к лестнице. Мимо него прошмыгнул домовой эльф, успев поклониться на бегу и что-то пробормотать. Люциус отчитал прислугу и собирался уже подняться к себе, как мимо него снова пробежал домовик, на этот раз уже другой. Он нес в руках стопку грязных полотенец и что-то бормотал про купание ребенка. Увидев хозяина, эльф поклонился и с хлопком исчез. Маг замер. «Что здесь происходит?» — подумал он. Навстречу ему спускался сын. Увидев отца, Драко замедлил движение. «Уже знает», — решил он, наблюдая за недовольным выражением лица отца.

— Будь добр, объясни мне, что это обсуждают домовики по всему дому? — без предисловия начал Люциус. — Что это за история с полотенцами и купанием?

— Я купил ублюдка Грейнджер и велел прислуге вымыть его, — как можно спокойнее произнес Драко. — А то еще ковры испачкает…

— Купил? Но зачем? Тебе мало того, что в нашем доме находится маглорожденная?

— Хотел ее подразнить, — пожал плечами Драко.

Люциус вздохнул и подошел ближе к сыну.

— Ты до сих пор не успокоился из-за этой девушки?

Малфой-младший открыл, было, рот, чтобы ему возразить, но Люциус жестом велел ему замолчать.

— Она всегда показывала тебе, как ты слаб, — продолжал он. — В школе, получая лучшие оценки, и даже тогда, после битвы Лорда, когда умудрилась сбежать от тебя.

— Не напоминай мне об этом, — огрызнулся Драко.

— Не проще будет избавиться от нее?

— Я не хочу! В конце концов, я теперь ее хозяин, и мне решать, что делать с ней.

Юноша хотел добавить что-то еще, но за спиной отца возник домовик и, уставившись на Драко, принялся бормотать что-то. Малфой-младший раздраженно перевел взгляд на эльфа.

— Что тебе нужно? — рявкнул он.

— Хозяин не сказал, в какой комнате поместить мальчика, — домовик переминался с ноги на ногу, а потом кивнул в сторону двери, рядом с которой замер Дэмиан, с любопытством наблюдая за мужчинами.

— Мне все равно, — раздраженно отмахнулся Драко. — Исчезни!

Люциус обернулся на голос прислуги, но эльф уже скрылся в дверях, уводя за собой мальчика. Маг успел увидеть только удаляющуюся светлую макушку ребенка. Внутри все похолодело от страшной догадки.

— Мальчишка — твой сын? — ужаснулся Люциус. — Ты позволил какой-то грязнокровке родить ребенка?

Драко закатил глаза. Похоже, что очередной лекции о нравственности ему не избежать.

— Чем ты думал? — продолжал Малфой-старший. — Ты представляешь, что скажет Темный Лорд?

Драко молчал. Он по своему опыту знал, что в такие моменты отцу лучше просто дать выговориться.

— Ты поэтому его купил? И поэтому привел сюда? — засыпал его вопросами Люциус.

— Нет, я не знал, — покачал головой юноша. — Грейнджер только сегодня призналась…

— Ты должен принять меры, — отчеканил Люциус. — Мальчишке не место под крышей этого дома.

— А что в этом такого? — пожал плечами Драко. — Я же не собираюсь признавать его…

— Признавать? — с презрением воскликнул Люциус. — Избавься от него.

— Зачем? — брови Драко удивленно изогнулись. — Я не буду руки марать из-за какого-то мальчишки.

— Я сказал: избавься от этого ублюдка! Ты даже отдаленно не представляешь тех бедствий, которые он навлечет на нашу голову. Только представь себе заголовки газет!

— Отец, не делай из этого трагедии, — Драко скрестил руки на груди. — Незаконнорожденные дети есть у каждого второго Пожирателя.

— Но у них нет детей от маглорожденной подружки Поттера!

Люциус сделал шаг к сыну.

— Избавься от него, — прошептал он, наклоняясь вперед. — Иначе это сделаю я.

Люциус обошел сына и принялся подниматься по лестнице.

* * *

После того, как Драко приказал увести Дэмиана, а затем поспешно удалился сам, Гермиона осталась в комнате совсем одна. Исследовав камин и поняв, что на него наложены чары, и переместиться она не сможет, Гермиона принялась изучать оставшуюся часть обстановки. О том, чтобы наложить запирающие заклинания на шкафы, Драко не позаботился, и Гермиона с любопытством разглядывала вещи хозяина спальни. Помимо одежды она нашла множество различных украшений и амулетов, но ни один из них не мог помочь девушке в ее плане побега. Наконец, Гермиона добралась до старинного комода, стоявшего недалеко от кровати. В верхнем ящике она обнаружила длинную резную шкатулку. Достав ее, девушка осторожно приоткрыла потертую крышку и охнула — в шкатулке лежала ее собственная палочка! Та самая, которую она потеряла при последней битве Гарри и Волан-де-Морта. Точнее та, что у нее отобрали. «Хранишь ее, как память о моем падении, Малфой?» — подумала Гермиона, проведя рукой по полированной поверхности. Взяв палочку в руки, девушка почувствовала, как тысячи иголочек покалывают подушечки ее пальцев — то старое, давно забытое ощущение, которое у нее было в магазине Олливандера, когда она взяла палочку в первый раз. «Я так давно не колдовала…»

* * *

Раздраженный Люциус поднялся к себе и сразу увидел, что дверь в спальню приоткрыта.

— Ты выходила из комнаты? — язвительно поинтересовался он у Джинни, замершей у окна.

Девушка обернулась, и маг увидел, что ее глаза полны слез.

— Вы не сказали моей матери, что я здесь… — робко начала она.

— Значит, выходила…

— Мистер Малфой, — прошептала Джинни. — Я не могу так… Умоляю… Просто убейте меня. Моя жизнь для вас ничего не значит. Мои родственники никогда не узнают…

Она говорила что-то еще, но Люциус уже не вслушивался. От ее шепота волна желания прошлась по телу мага. Голос девушки, такой тихий и вкрадчивый заставил его вспомнить, как она шептала «Умоляю», выгибаясь под ним, и как стонала и закусывала губы от удовольствия. Сцена на диване снова всплыла перед глазами, и он нервно сжал пальцы.

— Мистер Малфой…

— Вон отсюда, — сухо произнес Люциус, кивком указав ей на дверь в смежную комнату.

— Я только хотела…

— Вон! — мужчина сорвался на крик.

Джинни кинулась прочь из спальни, кутаясь в сползающий плед. Маг проводил ее взглядом. Девчонка явно привлекла его сильнее, чем он предположил вначале. И это ему не нравилось.

* * *

Драко рывком распахнул дверь спальни. Разговор с Люциусом вывел его из себя — никогда еще он не был так зол на отца. Увидев Гермиону около комода, Драко понял, что она нашла его главный трофей. Пальцы Малфоя непроизвольно сжались вокруг волшебной палочки, и в этот самый миг Гермиона обернулась.

Она не услышала, как открылась дверь, но спиной ощутила его присутствие. Резко обернувшись, Гермиона выставила свою волшебную палочку перед собой.

— Ты не забыла, как ею пользоваться? — с иронией осведомился Драко.

— А ты хочешь это проверить на себе? — в тон ему поинтересовалась она.

Губы девушки сжались в прямую линию, а, разомкнувшись, выдохнули непростительное заклинание.

— Империус! — она вложила в этот выдох все силы, с отчаянием замечая, что руки ее не слушаются, и палочка предательски подрагивает в ее пальцах. «Слишком давно не колдовала…»

Годы практики заставили Драко мгновенно выхватить палочку. Он успел увернуться от брошенного в него заклинания и практически одновременно с Гермионой прокричать:

— Экспеллиармус!

Красный луч света выбил волшебную палочку из рук девушки. Она не удержалась на ногах, но, упав на колени, не без иронии фыркнула, гордо вскинув подбородок:

— Даже не Круцио? Ты же Пожиратель!

Малфой ногой отбросил ее палочку в сторону и подошел к Гермионе.

— Не провоцируй меня, Грейнджер, — прошипел он.

Она рванулась за палочкой, но сковывающее заклинание заставило ее замереть. Девушка могла лишь с ненавистью глядеть на слизеринца. Тот еще больше разозлился — она не сдалась!

— Непростительное, да, Грейнджер? — прошептал Драко, нависая над ней. — Хочешь услышать от меня непростительное? Круцио!

Судорога свела тело Гермионы. Она дернулась и изо всех сил сжала зубы, чтобы не закричать, но боль была слишком велика. Казалось, Драко не услышал ее стона.

— Чего ты хотела этим добиться? — продолжал Малфой, все еще не отводя волшебную палочку. — Чего?

Спазм усилился настолько, что Гермионе стало больно дышать. Она зажмурилась. «Наконец-то все закончится…» Неожиданно Драко отменил оба заклинания, и девушка смогла пошевелиться. Упираясь ладонями в пол, она подняла лицо на слизеринца.

— Ты думала, что под действием заклятия я отпущу тебя и твоего ублюдка? — осведомился он.

— Чтобы одержать верх над тобой, мне не нужна волшебная палочка! — собрав остаток сил, Гермиона бросилась вперед, но Драко перехватил ее запястья и повалил на пол.

— И что ты сделаешь? — фыркнул он, прижимая ее к поверхности ковра.

— Я уже не та слабая девчонка, которую ты когда-то изнасиловал, Малфой, — процедила сквозь зубы гриффиндорка, извиваясь под ним, стараясь освободиться. — Я многому научилась, и буду бороться.

— Я скажу тебе, ЧТО ты будешь делать, грязнокровка, — выдохнул он ей в лицо. — Ты снимешь с себя эти грязные тряпки, ляжешь на кровать, и будешь ублажать меня, пока мне не надоест!

— Катись ты!

— В противном случае твой светловолосый сучонок отправится туда, откуда я его притащил, — прошипел Драко. — Его купят, поверь мне.

— Какая же ты мразь, Малфой! Хочешь продать собственного сына?

— Отец сказал, чтобы я избавился от мальчишки, и я с ним согласен — зачем лишняя обуза?

— Ты же не посмеешь! — Гермиона принялась вырываться с удвоенной силой.

— Хочешь проверить?

— Это же твой собственный…

— Заткнись, слышать не желаю! — Драко окончательно разозлился.

— Ты не посмеешь!!! — Гермионе удалось освободить одну руку, и она вцепилась Малфою в волосы.

Тот на миг ослабил хватку, и девушка вырвалась. Рванувшись вперед, она как разъяренная кошка накинулась на Драко, опрокинув его на спину. Тот не ожидал нападения и, не успев сгруппироваться, больно ударился затылком о каменные плиты пола.

— Сучка, — прошипел он.

— Слушай меня, ты, сукин сын! — кричала Гермиона, вцепившись руками в его шею, умоляя Мерлина дать ей сил придушить блондина. — Если хоть один волос упадет с головы Дэмиана…

— Пусти, — прохрипел Малфой, сжимая ее запястья и отрывая, наконец, от себя.

— Я убью тебя, не моргнув! — закончила угрозу Гермиона, стараясь освободить руки.

Первый шок прошел, и Драко легко вернул преимущество — перевернувшись, он снова прижал девушку к полу.

— Пусти меня, Малфой! — прошипела Гермиона.

— Не смей повышать голос в моем присутствии, грязнокровка! — рявкнул он, еще сильнее сжав ее запястья.

— А что ты сделаешь?

Драко поднялся и рывком поставил девушку на ноги.

— Сейчас я отпущу тебя, и ты разденешься… — начал он.

— Нет! — выпалила гриффиндорка ему в лицо.

— Разденешься!

— Во имя Мерлина! Почему бы тебе просто не убить меня?

— Снимай эти тряпки! — заорал он, отпуская ее.

Гермиона рванулась в сторону, но он догнал девушку и толкнул к кровати. Растянувшись на покрывале, Гермиона попыталась встать, но Драко уже навалился на нее сзади всем телом, припечатав к кровати, и принялся задирать юбку.

— Не хочешь по-хорошему…

— Нет! — взвизгнула она, рванувшись вперед, но рука блондина вцепилась в ее волосы, потянув голову назад.

— Ты не поняла, грязнокровка. Я всегда беру то, что хочу!

Девушка снова вспомнила ту ночь, когда ему удалось получить ее. Она чувствовала его горячее дыхание на своей шее, и ей стало страшно от его близости. Слезы ярости наворачивались на глаза, но она старалась сдерживать их. Раздался треск ткани, и Гермиона почувствовала, как он сдирает с нее верх платья.

— Отпусти! — взвизгнула она.

Руки слизеринца спустились ниже. Разорвав ее трусы и отбросив их в сторону, он еще сильнее прижался к ней, и девушка почувствовала, насколько он возбужден.

— Нет! — яростно извиваясь, Гермиона пыталась освободиться.

Она вспоминала свой страх той ночью. Ту боль и то унижение.

Руки слизеринца сжали ее грудь, задержав пальцы на сосках, но в его действиях вновь не было ни малейшей ласки, просто демонстрация силы.

— Нет! — казалось, ее крик утонул в пространстве спальни. — НЕТ!!!

Почувствовав его в себе, она охнула и дернулась, но он еще сильнее придавил ее к кровати, ускоряя ритм толчков.

— Нет, — простонала она.

— Да, — прошипел он.

Драко улыбнулся — он снова одержал верх. Строптивая гриффиндорка получит хороший урок. Грязнокровка должна знать свое место. Он об этом позаботится. Его частое дыхание заглушали лишь стоны девушки, которые она пыталась сдерживать. Он заметил это и стал вонзаться еще глубже, заставляя Гермиону стонать громче.

— Я хочу, чтобы ты орала подо мной, Грейнджер, — прошипел он.

— Не дождешься, — выдохнула она, и тут же вскрикнула — Малфой больно прикусил мочку ее уха.

— Да что ты? — с усмешкой прошептал юноша, сжимая ладонями ее грудь.

Гермиона уткнулась лицом в покрывало и закусила губу. «Я убью тебя, Малфой, — пообещала она самой себе. — Ты ответишь за мое унижение».

— Ты будешь слушаться меня, стерва, — кончив, выдохнул Драко, кусая ее в плечо.

Боль была настолько сильной, что девушка вскинула голову и закричала.

— Так будет всегда, слышишь меня, грязнокровка? — хохотнул он.

Она взвилась, пытаясь освободиться.

— Не дергайся, — прошептал он, припечатав ее шею к покрывалу. — Иначе я повторю урок.

Гермиона замерла. Он неподвижно лежал сверху, восстанавливая силы. Его дыхание щекотало обнаженную спину девушки. «Ты ответишь за это, — крутилась мысль в ее голове. — Ты ответишь за это!»

Драко ощущал волны гнева, исходившие от нее. «Не сдалась», — подумал он, и ему все больше и больше хотелось сломить ее. «Я покажу тебе твое место, грязнокровка…» Гермиона слышала, как постепенно выравнивается его дыхание. Ей безумно хотелось встать, но она понимала, что ее очередная попытка лишь еще больше распалит Малфоя. «Мне придется играть по твоим правилам, — подумала она. — И сейчас тебе лучше показать, что ты выиграл».

— Отпусти меня, — едва слышно выдохнула девушка. — Пожалуйста…

— Повтори, — услышала она его шепот совсем близко.

— Пожалуйста…

Малфой поднялся и сделал шаг назад, и она, наконец, смогла встать. Запахнув на себе обрывки платья, Гермиона обернулась и увидела его довольный взгляд.

— Я же вижу тебя насквозь, — фыркнул он. — Ты — никудышная актриса, Грейнджер. Думаешь, я поверю, что ты сдаешься?

— Хорошо, что ты понимаешь, что я буду сражаться до конца.

— Я все равно сломлю тебя, — прошипел он, приближаясь.

Их ненавидящие взгляды встретились.

— Посмотрим, — Гермиона с вызовом вскинула подбородок.

— Посмотрим, — кивнул он.

Драко накинул мантию и направился к выходу, оставив Гермиону, кутавшуюся в обрывки платья, у окна спальни.

— Не вздумай покидать пределы этой комнаты, — бросил он, закрывая за собой дверь.

«Так я тебя и послушала», — подумала Гермиона, скрестив руки на груди.

Обе волшебные палочки Малфой забрал с собой, не оставив девушке ни малейшей надежды на спасение. Она даже одежду починить не могла, и, оставив тщетные попытки застегнуть лиф, Гермиона накинула на плечи тонкое покрывало. Она снова исследовала спальню в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить ей оружием, но урок с волшебной палочкой пошел Драко на пользу — девушке не удалось найти в комнате ничего подходящего. Неожиданный хлопок трансгрессии заставил Гермиону вздрогнуть и обернуться. Домовой эльф осторожно приблизился к ней и, поклонившись, положил сверток к ногам гриффиндорки. Он исчез так быстро, что девушка не успела его поблагодарить. Она развернула темную ткань, при ближайшей рассмотрении оказавшуюся платьем. Его фасон давно устарел, но оно было очень добротно сшито. Переодевшись, Гермиона подошла к двери. «Раз ты запретил мне покидать спальню, то наверняка оставил ее незапертой, — подумала девушка, поворачивая ручку двери. — Слишком высоко искушение подразнить меня». Гриффиндорка не ошиблась — Малфой не удосужился позаботиться даже о простейшем запирающем заклинании.

«Где же он держит тебя, Дэмиан?» — размышляла Гермиона, выглядывая в коридор.

* * *

Драко спустился по лестнице, раздраженно постукивая ладонью по перилам. Еще несколько мгновений назад он наслаждался чувством превосходства, но стоило ему вспомнить ненавидящий взгляд гриффиндорки, сладость победы сменила горечь сомнений.

«Грейнджер не намерена сдаваться, — подумал Малфой-младший, поворачивая в восточное крыло замка, где были хозяйственные помещения и спальни слуг. — Но я найду способ ее приручить…»

Он то и дело проигрывал в голове разговор с отцом, обдумывая слова Люциуса. С одной стороны Драко понимал, что его отец прав, и пребывание Дэмиана в доме могло вызвать недовольство Темного Лорда, но с другой — мальчишка был мощнейшим рычагом управления грязнокровкой. Слизеринец нахмурился, размышляя, и, в конце концов, решил немного подождать. «Одна неделя ничего не изменит, — подумал он, открывая дверь на кухню. — А я успею еще не один раз напомнить ей, кто хозяин положения». Мысль о том, как именно он будет учить Грейнджер повиновению, заставила его плотоядно улыбнуться. С самодовольной ухмылкой Драко вошел в столовую для слуг. Появление сына хозяина вызвало нешуточный переполох среди домашних эльфов, которые, едва завидев его, принялись суетливо кланяться. Драко отправил одного из них в свою спальню, приказав отнести пленнице одежду, а затем отыскал взглядом домовика, уводившего Дэмиана из гостиной, когда он разговаривал с отцом, и поманил его к себе. Эльф приблизился и испуганно пробормотал:

— Что угодно молодому хозяину?

— Приведи мальчишку, — сухо приказал Драко.

* * *

Джинни, поспешно ретировавшаяся из спальни Люциуса, вздрогнула и обернулась на звук открывшейся двери — причина ее тревог появилась на пороге комнаты. Мужчина мельком взглянул в ее сторону и равнодушным голосом приказал:

— Не смей выходить отсюда.

Он удалился, а гриффиндорка осторожно подкралась к двери ванной и долго прислушивалась к звукам из соседней комнаты. Когда шаги Люциуса, наконец, стихли, девушка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в спальню. Как она и предполагала, мага в комнате не оказалось, и Джинни, крадучись, пробралась внутрь. Стараясь не смотреть в сторону дивана, девушка подошла к двери. Во время ожидания, пока Люциус покинет спальню, она твердо решила, что попытается убежать. Джинни понимала, что Малфой не вернет ее родителям ни за какие деньги, и это лишь добавляло ей решимости. Продолжая кутаться в плед, гриффиндорка еще раз взглянула на шкаф, который не решилась открыть в прошлый раз. Перспектива шарить в нем до сих пор ей не улыбалась, но выйти из спальни в своем нынешнем одеянии она не могла. Обведя комнату взглядом, Джинни вздохнула и двинулась вперед. Небрежно брошенная на кровать мантия Люциуса заставила ее покраснеть, вновь напомнив о том, что произошло между ними. «Больше никогда, — мысленно повторила она, распахивая дверцу шкафа. — Никогда!» Гардероб хозяина спальни оказался на удивление скромным: на вешалках было несколько шелковых рубашек и пара выходных мантий. «Наверняка у него где-то есть отдельная комната для одежды», — подумала девушка, отодвинув рубашки, чтобы рассмотреть, что находится на втором ряду вешалок, и тут же испуганно отдернула руку, увидев черную мантию Пожирателя смерти. Захлопнув шкаф, Джинни прислонилась спиной к его дверце и закрыла лицо руками.

— Я не могу, — прошептала она. — Не могу…

Плечи девушки вздрагивали от судорожных рыданий. Джинни обхватила виски ладонями, сжав с такой силой, что, казалось еще мгновение, и ее голова расколется от боли, но сейчас она предпочитала эту боль. Все, что угодно, лишь бы не думать о той ночи. «Не вспоминать… Не хочу, — твердила про себя гриффиндорка. — Не хочу. Не хочу!!!» Но память, порой, бывает очень коварна, и один лишь взгляд, брошенный на мантию Пожирателя, вновь возвращал Джинни в ту ночь в Годриковой лощине, о которой она мечтала забыть.

В суматохе сражения она потеряла из вида Гермиону, которая кинулась Рону на помощь. Джинни инстинктивно придвинулась к Гарри и взяла его за руку. Он шагнул вперед, закрывая девушку собой.

— Держись в стороне! — прокричал Гарри, отразив очередное заклятие.

— Я же не маленькая, — буркнула Джинни.

Пожиратели взяли основную часть отряда мракоборцев в плотное кольцо. Увидев это, Гарри, Джинни, Дин, Полумна и Невилл, находившиеся в стороне от основного сражения, бросились на помощь. Отряд Дамблдора рассредоточился по поляне перед развалинами некогда известного дома, но Джинни упрямо держалась рядом с Гарри. С самого начала сражения силы были неравны, и с каждой минутой Пожирателей становилось все больше. Остановившись на бегу, Гарри резко повернулся к ней.

— Оставайся здесь, слышишь? — пробормотал он, набрасывая на плечи Джинни мантию-невидимку.

— Я пойду с тобой, — упрямо буркнула Джинни, щурясь от ярких вспышек заклятий.

Озарив все пространство вокруг зеленым светом, над их головой появилась Черная Метка.

— Останься, — повторил Гарри, игнорируя ее недовольный взгляд. — Я вернусь, — добавил юноша шепотом. — Ты мне веришь?

Машинально кивнув, она вцепилась в его запястье:

— Гарри…

Юноша не дал ей договорить — порывисто притянув к себе, он поцеловал Джинни. Девушка обняла его в ответ, и с жаром ответила на поцелуй. «Не уходи, — мысленно молила она. — Не оставляй меня…» Ладони юноши еще сильнее сжали талию Джинни. Руки девушки осторожно спустились к груди Гарри. Ощущая подушечками пальцев глухие удары его сердца, Джинни думала лишь об одном: «Не отпускай меня…» Они оба понимали, что этот поцелуй может оказаться для них последним. Гарри нехотя отстранился, и девушка с ужасом поняла, что сейчас разрыдается. Зеленая вспышка и отчаянный предсмертный крик Дина заставили ее обернуться. Обезоруживающее заклинание Полумны опоздало — Джинни увидела, как гриффиндорец упал, а убивший его Пожиратель смерти довольно расхохотался. Девушка всплеснула руками и машинально сделала пару шагов в его сторону, но было слишком поздно. Горестно вздохнув, Джинни повернулась к Гарри, но его уже не было рядом. От недоброго предчувствия защемило сердце. Девушка накинула на голову капюшон, став невидимкой, и бросилась вслед за юношей, но ей так и не удалось увидеть его. Увидеть… живым. Последняя битва с Волан-де-Мортом унесла много жизней, но самое горестное испытание ожидало гриффиндорку в конце этого сражения. Чье-то заклятие срикошетило, ударив ее в грудь, и Джинни рухнула, как подкошенная. Ее волшебная палочка сломалась, но она даже не заметила этого, увидев перед собой тело брата. Рон лежал на земле, неестественно запрокинув голову, и не шевелился. Девушка с трудом села, превозмогая боль во всем теле, и поползла к брату.

— Рон, — позвала она, ощупывая руку юноши в поисках пульса.

Брат не отреагировал, и Джинни тихонько всхлипнула.

— Рон, очнись, — шептала она, продолжая теребить запястье юноши, и в этот самый момент ее пальцы почувствовали едва слышную пульсацию. — Жив… Хвала Мерлину!

Яркая вспышка на миг ослепила девушку, заставив близоруко щуриться, а когда ее глаза привыкли к свету, она увидела множество силуэтов, приближающихся к ним со всех сторон.

— Ищите живых, — услышала девушка чей-то хриплый голос. — Не должно остаться никого!

Пожиратели смерти мрачными тенями бродили по поляне, изучая тела мракоборцев, лежавшие вокруг. Стоило им обнаружить малейшие признаки жизни, и они без колебания убивали уцелевших. Ужаснувшись, Джинни придвинулась ближе к брату и накрыла их обоих мантией-невидимкой. Девушка замерла, стараясь не дышать, и мысленно умоляла небеса сжалиться, и не дать кому-нибудь наткнуться на них. В этот момент Рон неожиданно пошевелился и застонал. Пожиратель смерти, несколько минут назад прошедший мимо них, резко обернулся.

— Тихо, — зашипела на брата Джинни. — Ничего не говори…

Мужчина в черной мантии застыл, прислушиваясь, а потом двинулся в их сторону. Джинни напряженно следила за каждым его шагом.

— Гермиона… — бредил Рон.

— Тихо, — сквозь зубы процедила девушка, накрывая ладонью рот брата и моля Мерлина о том, чтобы Пожиратель смерти не заметил ботинок Рона, выбившийся из-под мантии-невидимки.

Мужчина достал волшебную палочку и сделал еще один шаг вперед. Джинни зажмурилась, и в этот самый момент с противоположной стороны поляны послышались радостные крики.

— Вот он! — кричали фигуры в масках, волоча за собой что-то похожее на тюк.

Пожиратель смерти обернулся и бросился к толпе, а Джинни с облегчением перевела дыхание.

— Где твоя палочка? — прошептала она, склонившись к брату, стоило волшебнику отойти от них.

Рон что-то неясно пробормотал и потерял сознание. Приподнявшись на коленях и стараясь, держать мантию так, чтобы оставаться невидимой, Джинни обыскала все вокруг, но так и не нашла палочку брата. Радостные крики становились все громче — фигуры в масках приближались. Девушка замерла. Переведя взгляд на брата, она на всякий случай вновь накрыла его рот ладонью, но юноша больше не приходил в сознание. Издалека Джинни показалось, что Пожиратели смерти тащат бесформенный мешок, но когда они поравнялись с ней, то поняла, что странная ноша в их руках — это тело. Тело Гарри.

— Поттер мертв! — ревела толпа. — Мертв!

— Во имя Мерлина, — беззвучно прошептала Джинни, чувствуя, как слезы заливают ее лицо. — Гарри…

Лицо юноши было покрыто многочисленными ссадинами от ударов; ворот его рубашки то и дело цеплялся за корни деревьев, торчащие из земли, но Пожиратели не обращали на это внимания. Они просто волокли его за собой. Им мало было убить Гарри Поттера. Они хотели унизить его в глазах тех, кто за него сражался.

— Полюбуйтесь на вашего избранного! — радостно прокричал толстый мужчина в мантии, и Джинни изо всех сил вонзила ногти в ладонь, чтобы не наброситься на него.

Несколько раненых пленников, которых собрали в центре поляны, сделали попытку освободиться, но она лишь позабавила сторонников Темного Лорда. Вновь согнав мракоборцев в кучу, Пожиратели продолжали издеваться над ними:

— Смотрите на него! Он мертв!

Джинни почувствовала, как кожу ее руки, накрывшей губы брата, что-то обожгло. Она удивленно перевела взгляд на свои пальцы и поняла, что это ее слезы капают на руку. Все существо Джинни разрывалось на части: она понимала, что уже не сможет помочь Гарри, но мечта о мести толкала ее вперед, и лишь страх за жизнь раненого брата заставлял Джинни молча наблюдать за происходящим, ничем не выдав своего присутствия. Грудь сдавило от боли, девушке казалось, что она не может дышать. Сторонники Темного Лорда тем временем медленно удалялись прочь — их битва была закончена. Они уносили Гарри с собой, как доказательство их победы. У одного из Пожирателей смерти, следовавших за телом, Джинни увидела длинную светлую прядь, выбившуюся из-под капюшона. Перед тем, как трансгрессировать, маг повернул голову и взглянул в ее сторону, словно мог увидеть под мантией-невидимкой. В глазах, блеснувших в прорезях маски, царили насмешка и пренебрежение.

Джинни отчаянно замотала головой, словно это могло прогнать тягостное воспоминание. «Если бы я только могла забыть…» Глубоко вздохнув и собравшись с силами, девушка убрала ладони от лица, подняла голову и… ужаснулась — она снова увидела безжалостные глаза. Теперь они смотрели на нее с фамильного портрета, висевшего над камином, и в них была все та же усмешка. Казалось, что мужчина прочитал ее мысли, и его забавляет смятение, царившее в душе Джинни. Не выдержав, она бросилась прочь из спальни.

* * *

Домовик вернулся в помещение для слуг довольно быстро. Проводив Дэмиана, эльф исчез. Драко, сидевший в старом кресле у обеденного стола, перестал играть ножкой бокала и, отставив его в сторону, пальцем поманил мальчика к себе. Тот без малейшего страха приблизился к нему и, прищурив глаз, осведомился:

— Ты хочешь оставить нас с мамой здесь?

Драко молчал, обдумывая приказ отца. «Темный Лорд будет не в восторге, если узнает», — размышлял юноша, изучая мальчика, а тот, в свою очередь, с любопытством уставился на слизеринца. Домовики переодели Дэмиана в его старый выходной костюм, и мальчик сразу преобразился — от перепуганного замарашки, прятавшегося за юбку Грейнджер, не осталось и следа. Глядя на его осанку и манеру держаться, Драко не мог не признать, что сын похож на него.

— Так ты оставишь нас здесь? — повторил Дэмиан.

— А ты бы этого хотел? — поинтересовался Малфой, наклонившись вперед, чтобы лучше видеть мальчика.

— Не знаю, — пожал плечами Дэмиан. — Наверное… Здесь интересно, — принялся тараторить он. — У меня раньше не было такой одежды. И большой комнаты… И домовиков! Мама говорит, что использование рабского труда — это безнравственно.

— Да уж, Грейнджер одержима этой идеей со времен учебы в школе, — усмехнулся Драко.

Дэмиан замолчал, разглядывая своего собеседника, и нахмурился, словно размышляя — стоит ли задавать следующий вопрос, но в итоге так и не решился. Малфой поднялся и еще раз взглянул на мальчика.

— Пока вы останетесь здесь, — вынес он свой «приговор».

— Здорово, — лицо Дэмиана расплылось в улыбке, и Драко поймал себя на мысли, что он улыбается сыну в ответ.

Это ему не понравилось, и Малфой поспешил позвать эльфа, чтобы тот отвел ребенка обратно в комнату.

* * *

Прокравшись по коридору к лестнице, Гермиона спустилась вниз и принялась исследовать замок, прячась в тени портьер от малейшего шороха. Она осторожно заглядывала за каждую встречающуюся ей дверь и звала сына, вызывая тем самым бурное возмущение портретов, украшавших стены. «Грязнокровка», — несся ей вслед возмущенный шепот предков Драко. «Катитесь вы», — отмахнулась девушка, поворачивая ручку очередной двери. За окнами догорал закат, а в этой комнате, в отличие от других, свечи не парили под потолком, и в помещении царил полумрак. Гермиона стала продвигаться вперед на ощупь. Мягкий ковер, поглощавший звуки ее шагов, щекотал босые ступни ног.

— Дэмиан, — позвала она. — Ты здесь?

— Здесь давно уже никого не было, — раздался за ее спиной мелодичный женский голос, и девушка резко обернулась, задев что-то, похожее на журнальный столик.

— Кто здесь? — испуганно прошептала Гермиона.

— Если ты зажжешь свечу, то убедишься в неуместности своего вопроса.

— Я не могу, — призналась девушка. — У меня нет волшебной палочки…

— Волшебница без палочки? — возмущенно продолжал голос, но Гермиона проигнорировала презрительный тон собеседницы.

— Кто вы? — спросила гриффиндорка, пристально вглядываясь в темноту.

— Я — хозяйка этой комнаты.

Мучимая любопытством, Гермиона вернулась в коридор и принесла свечу. Со стены на нее смотрел портрет Нарциссы Малфой. Смерив девушку недовольным взглядом, женщина скрестила руки на груди.

— Погоди, я же знаю тебя! — неожиданно воскликнула она. — Тогда, на чемпионате по квиддичу… И в магазине мадам Малкин. Но… — тут Нарцисса нахмурилась и добавила гневным голосом. — Что делает маглорожденная ведьма в моем доме?

— Я здесь против собственной воли, — вздохнула Гермиона, направляясь к выходу. — Ваш сын купил меня…

— Жаль, что вкус Драко оставляет желать лучшего, — прошелестел ей вслед недовольный голос.

Раздраженно захлопнув дверь, гриффиндорка вновь оказалась в коридоре. Он снова привел ее в гостиную, с которой она начала свои поиски, и девушка задумалась — куда же идти дальше. Оглядевшись вокруг, Гермиона машинально отметила, что убранство комнаты не было помпезным и вычурным, в отличие от спальни Нарциссы, из которой она только что вышла. В центре гостиной находился журнальный столик из красного дерева, на котором одиноко лежала стопка старых газет. Стены украшали гобелены пастельных тонов, а справа от столика приютились пара кресел и диван, обтянутые дорогой тканью. Не удержавшись, Гермиона провела ладонью по бархатистой поверхности подлокотника кресла. Мягкая обивка приятно холодила ладонь гриффиндорки. Исследовав комнату, девушка двинулась вперед, ко второй двери гостиной, надеясь, что она приведет ее в нужное место, и в этот момент с ужасом заметила, что золоченая ручка медленно поворачивается. Девушка метнулась в сторону, коря себя за неосторожность, но когда дверь открылась, забыла о том, что хотела спрятаться.

— Джинни? — ахнула Гермиона, увидев знакомую фигуру.

— Гермиона?

— Ты… здесь? — все еще не веря своим глазам, воскликнула девушка, кидаясь к подруге и порывисто обнимая ее. — Но как…

— Люциус Малфой купил меня, — тихо пояснила Джинни, отстраняясь.

Казалось, прикосновение подруги ее испугало.

— Но ведь… мистер Уизли был на аукционе! — все еще не понимала Гермиона, не заметившая реакции Джинни. — Я уверена, что узнала его… Разве он не смог тебя выкупить?

— Не хватило денег, — покачала головой Джинни.

Увидев заплаканное лицо подруги, Гермиона попыталась ее утешить, но стоило ей дотронуться до плеча девушки, как та испуганно отшатнулась. Джинни виновато опустила глаза и принялась кутаться в плед. Только сейчас Гермиона заметила, что под импровизированной накидкой у подруги ничего нет, и вздрогнула от неожиданной догадки.

— Неужели он изнасиловал тебя? — прошептала она, чувствуя, как холодок страха поднимается по ее спине.

— Да… нет… — замялась Джинни, пряча лицо в ладонях. — Я должна была сопротивляться, — неожиданно всхлипнула она.

Гермиона понимающе обняла подругу, а Джинни дала волю слезам и разрыдалась.

— Я — предательница, — плакала она, спрятав лицо на груди подруги.

— Не говори так, — горячо запротестовала Гермиона, слушая ее рыдания и успокаивающе гладя по рыжим волосам. — Мы должны быть сильными, Джинни, — добавила девушка. — Чтобы бороться…

Гермиона настороженно обернулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

— И чтобы бежать, — прошептала она.

— Но как? — Джинни тоже перешла на шепот. — Я проверяла камин в спальне, на него наложены чары. Уверена, что и в гостиной…

— Что-нибудь придумаем, — решительно заявила Гермиона. — Но сначала мы должны найти Дэмиана.

— Твой сын здесь? — удивленно воскликнула Джинни.

— Да, — вздохнула Гермиона. — Драко Малфой купил его… Чтобы обрести власть надо мной. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

Пальцы девушки непроизвольно сжались в кулак, и она стукнула им по расшитому гобелену, украшавшему стену комнаты.

— И где мы будем искать Дэмиана? — поинтересовалась Джинни, но Гермиона не успела ей ответить.

— Кто разрешил тебе выйти? — рявкнул Малфой-младший, появившись в гостиной за спиной Гермионы.

Девушка обернулась.

— Я искала сына, — процедила она сквозь зубы.

— Меня не волнует, что ты делала! — заорал Драко, приближаясь к ней. — Ты не смеешь даже чихать без моего разрешения!

Схватив девушку за локоть, он подтолкнул ее к лестнице.

— Иди!

— Не трогай ее! — Джинни нахмурилась и сделала шаг вперед, но запуталась в покрывале.

— Ой, как мне страшно! — фыркнул Драко, смерив девушку презрительным взглядом. — Отцовская подстилка решила научить меня жизни!

Гермиона увидела, как в глазах подруги блеснули слезы. Щеки Джинни покраснели, и она поспешила отвернуться, чем вызвала у обидчика насмешку.

— Хорошо, Малфой, я уже иду! — поспешно пробормотала Гермиона, отвлекая Драко от его забавы и не дав ему унизить подругу очередной колкостью.

Тот равнодушно отвернулся от Джинни и усмехнулся, шлепнув Гермиону по ягодицам:

— Послушная девочка. Иди.

Девушка сжала зубы и поднялась на одну ступеньку, борясь с искушением развернуться и влепить своему обидчику пощечину.

— Если ты и дальше будешь такой покладистой, — язвительным голосом продолжал Малфой, которому нравилось дразнить девушку. — То, возможно, я разрешу тебе увидеться с твоим ублюдком.

Гермиона резко обернулась и бросилась на Малфоя.

— Мерзкий сукин сын! — яростно прорычала она, пытаясь вцепиться в его шею. — Не смей…

Драко схватил гриффиндорку за запястья и хорошенько встряхнул.

— Если ты еще раз повысишь на меня голос… — предостерегающе начал он. — То ты больше никогда не увидишь своего сына, Грейнджер.

Девушка замерла, словно налетела на невидимую стену, и Драко потащил ее к лестнице.

— Идем!

— Не можешь разобраться со своей женщиной? — с сарказмом поинтересовался появившийся в дверях Люциус, наблюдая за тем, как его сын пытается усмирить сопротивляющуюся Гермиону.

— Кто бы говорил! — фыркнул Драко, кивнув в сторону Джинни. — Сначала разберись со своей!

Малфой-старший медленно повернул голову и увидел рыжеволосую гриффиндорку, замершую у портьеры. Девушка почувствовала, как у нее внутри все сжимается от страха, и испуганно попятилась. Люциус подождал, пока его сын и упирающаяся Гермиона скроются из вида, и медленно подошел к Джинни. Та отвела глаза.

— Ну а теперь объясни мне, что ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался мужчина, скрестив руки на груди. — Я запретил тебе покидать комнату.

— Мистер Малфой, — заикаясь от страха, пробормотала девушка. — Я не…

— Марш в спальню, — приказал Люциус.

Джинни бросилась к лестнице, с трудом удерживая свой незамысловатый наряд. Она не успела добежать до ступеней, почувствовав, как сползающее покрывало неожиданно натянулось, останавливая ее. Девушка обернулась и вздрогнула — рука в кожаной перчатке перехватила мягкую ткань, волочившуюся по полу.

— Кто разрешил тебе его взять? — вопросительно приподняв бровь, осведомился Люциус. — Это — моя собственность.

Джинни понимала, что покрывало — лишь предлог. Маг прекрасно видел, как она заворачивалась в него в спальне, и, видимо, только теперь решил «вспомнить» о своем разрешении.

— Оно… — сердце Джинни часто забилось, как птенец в силках, когда Люциус сделал шаг к ней. — Оно было в комнате… Домовики забрали мою одежду…

Гриффиндорка знала, что ее оправдания не произведут на мужчину никакого впечатления.

— Сними, — приказал он, потянув покрывало к себе. — Я не давал разрешения его брать.

— Что? — глаза девушки расширились от ужаса. — Но…

— Уизли, неужели ты хочешь, чтобы я это сделал сам?

— Нет… — пролепетала Джинни.

— Тогда снимай.

— Мистер Малфой, пожалуйста… — голос Джинни дрогнул.

Она изо всех сил пыталась сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Люциус сделал еще один шаг к девушке и резким движением оголил ее плечи:

— Уизли, я привык, чтобы мои приказы выполнялись. Беспрекословно. Сиюминутно. Ты поняла?

Он стянул с нее покрывало, и Джинни кивнула, стыдливо прикрыв грудь руками. Мужчина медленно наклонился вперед, приблизив свои губы к уху девушки, и прошептал:

— А теперь марш в спальню.

Пунцовая от стыда Джинни взлетела вверх по лестнице. Маг проводил ее взглядом и, довольно улыбнувшись, отбросил ненужное покрывало в сторону. Во истину месть сладка. Люциус жалел лишь об одном — Артур Уизли не мог видеть позор дочери.

* * *

Спотыкаясь, Гермиона поднялась вслед за Драко по лестнице. Его пальцы сжимали ее запястье с такой силой, что девушка была уверена — у нее останутся синяки. Малфой повалил ее на ковер, едва они переступили порог спальни.

— Пусти меня, — прошипела Гермиона, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело слизеринца. — Еще не наигрался в «господина и рабыню»?

— Заткнись!

Ладони юноши властно легли на ее грудь, заставив гриффиндорку возмущенно вскрикнуть. Девушка принялась отбиваться с удвоенной силой. Она слышала, как учащается его дыхание, и чувствовала, как он возбуждается.

— Я покажу тебе, кто здесь хозяин, сучка, — зло выдохнул он, надвив на ее сомкнутые колени и заставляя развести их.

— Нет, — пискнула Гермиона, почувствовав, как руки Малфоя теребят шнуровку ее корсета.

С треском разорвав расшитый лиф, Драко неожиданно замер, узнав наряд. На гриффиндорке было платье его матери. То самое, в котором Нарцисса вышла к завтраку, перед тем, как переодеться и сесть машину Министерства. Юноша зажмурился, не давая воспоминанию прорваться в его мысли, но безуспешно. Он помнил все.

Они сидели за малым обеденным столом, и женщина как обычно сама налила сыну кофе, отпустив домовиков.

— Что думаешь делать сегодня? — машинально поинтересовался он, пока Нарцисса усаживалась напротив.

— Съезжу в город, — пожала плечами волшебница, потянувшись к фарфоровому молочнику и добавляя себе сливки в кофе. — Люциус уступил мне автомобиль, решив воспользоваться камином.

После завтрака Нарцисса поцеловала его в макушку, заставив поморщиться и пробормотать очередную колкость про сопливые нежности и маменькиных сынков. Нарцисса усмехнулась и, обхватив его лицо ладонями, прошептала:

— Что бы ты ни говорил, для меня ты всегда останешься маленьким мальчиком. Моим любимым малышом…

— Мам, хватит, — Драко недовольно нахмурился и сбросил ее руки. — Мне же не пять лет!

Она улыбнулась, потрепав его по щеке, и прошептала:

— Хорошо, мой суровый взрослый сын… Я ухожу. Не скучай.

Это было последнее, что Нарцисса успела ему сказать. Через несколько минут волшебница села в автомобиль, и мощнейший взрыв потряс воздух, выбив стекла в старом крыле у парадного входа в замок. Все машины Министерства тщательно проверялись на различные магические ловушки и проклятия, но магловскую бомбу контролеры пропустили. Отряд сопротивления, который не брезговал примитивными методами, готовил покушение на жизнь Люциуса, но жертвой стала Нарцисса. Много лет Драко пытался забыть о случившемся, но память то и дело возвращала его в последнее утро с матерью. Юноша видел ее светящиеся счастьем глаза, когда она шептала ему «мой суровый взрослый сын», вспоминал маленькую родинку на ее светлой коже, сладковатый запах ее волос, струившихся по плечам. Но почему-то больше всего ему запомнился узор на тесьме, украшавшей лиф платья матери: вышивка изображала лозу, оплетавшую плечи женщины и сходившуюся на груди в шнуровку платья. Сейчас его пальцы безжалостно уничтожили труд неведомой портнихи, разорвав узорчатую ткань, скреплявшую половинки корсета. Грудь Гермионы тяжело вздымалась под обрывками ткани, и девушка отчаянно пыталась вырваться.

— Пусти меня!

Малфой перехватил запястья девушки и припечатал ее руки к полу. Часто дыша, он посмотрел в горящие гневом глаза Гермионы и процедил сквозь зубы:

— Лучше не зли меня, Грейнджер…

Девушка перестала сопротивляться, почувствовав перемену в его поведении, и, замерла, пристальным взглядом изучая лицо слизеринца, склонившееся над ней. Мгновение назад Драко был готов изнасиловать ее, но его что-то остановило, и девушка понимала, что причина этой перемены останется для нее тайной.

— Зачем я тебе? — выдохнула она, поймав его взгляд.

Драко не ответил; он наоборот, сжал зубы так, словно сдерживал крик, рвавшийся наружу. Закрыв глаза, он пытался восстановить дыхание, а потом, словно обессилев, положил голову на грудь девушки.

— Не дергайся, — прошептал он, отпуская ее запястья. — Просто лежи…

Колокольчики в каминных часах за спиной Люциуса призывно зазвонили, наполняя комнату приятной музыкой, а на циферблате появилось изображение нимфы с луной в руках. Мелодично напомнив о том, что до полуночи остается два часа, дива растворилась в воздухе, и лишь после этого мужчина заметил, что за окнами давно стемнело, и направился к себе в спальню. Проходя мимо комнаты жены, он услышал тихий голос Нарциссы и на миг остановился. Решив, что ему показалось, маг собрался продолжить свой путь, но зов повторился — женщина просила его войти. Люциус приблизился к двери. Больше двух лет прошло с тех пор, как его ноги переступали порог этой комнаты. Едва он вошел, свечи под потолком вспыхнули, оттесняя сумрак, и маг не без удивления отметил, что стараниями домовых эльфов в спальне ничего не изменилось за время его отсутствия, и даже полупустой флакон с ароматической жидкостью, забытый на краю комода, стоял на прежнем месте.

— Все никак не дам приказ его убрать, — смущенно улыбнулась с портрета хозяйка обители, проследив за взглядом мужа.

Люциус подошел ближе.

— Я знала, что это ты, — с грустью призналась женщина. — До сих пор помню твои шаги.

Мужчина не ответил, и лишь провел пальцами по резной раме портрета.

— Ты так редко бываешь здесь, и я практически тебя не вижу, — тихо продолжала Нарцисса.

— Ты можешь наблюдать за мной с других картин, — горько усмехнулся он в ответ на ее упрек.

— Ты же знаешь, что я не люблю покидать пределов этого портрета.

Некоторое время они молчали, глядя друг на друга.

— Я видела маглорожденную в доме, — наконец, изрекла волшебница. — И она сказала, что ее купил Драко.

Мужчина кивнул. Нарцисса всплеснула руками и, рванувшись ближе, склонилась так низко, что ее светлые локоны практически коснулись рамы. Устремив отчаянный взгляд на мужа, она горячо зашептала:

— Люциус, ты же знаешь, зачем он это делает. Он просто мстит. Глупая детская выходка…

— Драко уже не ребенок, — перебил ее мужчина.

— Почему тогда ты не хочешь сказать ему правду?

— Хотя бы потому, что пока его ненависть распространяется только меня, и я не хочу, чтобы он сделал и тебя ее объектом.

— Я уже умерла, — напомнила мужу Нарцисса. — И мне все равно.

Люциус молчал, изучая невидимые пылинки на резной раме портрета. Его ладонь все еще опиралась о деревянную поверхность с золотым напылением, которое обошлось в свое время в триста галеонов и вызвало бурю возражений со стороны Нарциссы, стоявшей на том, чтобы оставить лаковое покрытие. Рука жены медленно скользнула ближе и замерла с другой стороны картины прямо напротив его ладони. Их пальцы почти соприкасались.

— Мне больно видеть, что пропасть между вами все больше, — прошептала волшебница, и Люциус услышал слезы в ее голосе. — Я этого не хочу. Нужно сказать Драко. Ты должен.

«Нужно сказать Драко». Забавно. Именно эту фразу твердил сам Люциус два года назад, когда жена радостно сообщила, что ждет второго ребенка. Маг тут же решил все рассказать старшему сыну, но Нарцисса боялась, что Драко будет ревновать, и хотела немного повременить с новостью.

— Я уже не столь юна, Люциус, — кокетливо улыбнулась она. — И не в состоянии объяснить старшему сыну, почему мы забыли о мерах предосторожности. Мерлин упаси, вдруг он воспримет подобную беспечность как эталон, и сделает меня бабушкой раньше, чем я планировала. Давай немного подождем.

Беременность протекала сложно, и в то самое утро Нарциссе стало хуже. Из-за болей в животе она не вставала с постели, но как всегда продолжала храбриться.

— Не вижу причин для беспокойства. Днем меня осмотрят в больнице Святого Мунго, — с излишней беспечностью в голосе заявила волшебница.

— Никаких каминов или порталов, — напомнил жене Люциус, присаживаясь рядом. — Целитель запретил тебе.

— Но я должна быть в больнице сегодня, — попыталась возразить Нарцисса.

— Возьми мою машину, а я доберусь до Министерства традиционным способом, — тоном, не терпящим возражений, перебил ее маг и, склонившись ближе, нежно поцеловал.

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась она, погладив его по руке. — Но сначала я позавтракаю с сыном.

Люциус удалился на совещание в Министерство через камин и узнал новость лишь два часа спустя. Сначала он не мог поверить, что отряд сопротивления воспользовался примитивным магловским изобретением, и что оно вообще умудрилось сработать рядом с его замком, несмотря на добрый десяток защитных заклинаний, которыми тот был окружен, а потом ужаснулся, увидев заключение экспертов: отдел по контролю не смог обнаружить бомбу при последней проверке. Люциус негодовал, а когда прочитал список сотрудников, работавших в отделе, и вовсе пришел в ярость: фамилия «Уизли» значилась в свитке третьей. От смертельного приговора Артура спасли два фактора: в день взрыва его не было в городе, и под действием Сыворотки правды он продолжал твердить о своей непричастности.

— Я знаю, что была неправа, — умоляюще прошептала Нарцисса, вглядываясь в напряженное лицо мужа, словно пытаясь прочитать его мысли. — Драко должен знать, что в машину я села не по твоей прихоти, а лишь по необходимости.

— Нет, — отстранившись от портрета, категорично заявил маг.

— Люциус…

— Нет! — он развернулся и вышел из комнаты, и Нарцисса молчала, не пытаясь его удержать.

Приблизившись к собственной спальне, Люциус покачал головой, отгоняя воспоминание, и резким движением повернул ручку двери. «Ничего не изменишь… Уже ничего». Джинни испуганно вздрогнула, оборачиваясь к открывшейся двери, и мужчина не без удовольствия отметил, что на этот раз на рыжеволосой ведьме ничего нет.

— Ты учишься уважать чужую собственность, Уизли, — усмехнулся маг, наблюдая, как девушка скрещивает руки на груди, пытаясь прикрыться. — Это похвально.

На миг ему показалось, что в глазах гриффиндорки блеснула ярость, но она быстро справилась с собой.

— Мистер Малфой… Поскольку ваши домовики забрали мою одежду…

— Я не давал тебе разрешения разговаривать, — нахмурился Люциус.

— Тогда уж заткните мне рот «Силенцио»! — не сдержавшись, выпалила Джинни, и тут же испуганно прикрыла ладонью рот, опешив от собственной смелости. — Я не…

— Что ты сказала?

В обманчиво спокойном голосе мага гриффиндорка почувствовала столько гнева, что ей захотелось просто исчезнуть. Пока Люциус медленно приближался к ней, она, испуганно озираясь, пыталась просчитать, что будет быстрее: добежать до двери в ванную или кинуться в коридор. Когда до девушки оставалась пара шагов, мужчина неожиданно замер. Джинни удивленно наблюдала за тем, как его правая ладонь накрывает левую руку чуть ниже локтя. Гриффиндорка насторожилась. «У него же там… Черная Метка! — пронеслось у нее в голове. — Он призывает его…» Люциус проследил за ее взглядом, и губы мага изогнулись в недовольной улыбке:

— Ты на удивление проницательна.

Он развернулся и проследовал к шкафу. Джинни потупила взгляд, но, даже не наблюдая за мужчиной, она знала, что маг сейчас надевает мантию Пожирателя смерти. Джинни умышленно не смотрела в его сторону, но ее воображение дорисовывало каждое движение мужчины: вот он небрежно сбрасывает на спинку кресла накидку из шерстяной ткани, тонкими пальцами поправляет ворот рубашки, и, привычным движением достав из шкафа темную материю, набрасывает ее себе на плечи. Выждав достаточно, как ей показалось, девушка подняла глаза на Люциуса. Расправив капюшон, он призвал маску манящими чарами и, наконец, вспомнил о гриффиндорке, замершей за его спиной.

— Полагаю мне не нужно напоминать, что тебе запрещено выходить из спальни? — равнодушно поинтересовался маг.

Джинни, которую колотил озноб, поспешно закивала.

— Но чтобы быть целиком и полностью уверенным… — Люциус достал волшебную палочку.

Девушка уже знала, что произойдет дальше, и, сжавшись, молча ждала заклятия.

— Империо, — едва слышно прошептал маг.

Джинни закрыла глаза.

— Ты не покинешь пределы этой комнаты, — его тихий голос прозвучал совсем близко.

— Да, — кивнула девушка, не открывая глаз, и почувствовала, как слезы оставляют на ее щеках две горячие дорожки.

В ту же секунду она ощутила прикосновение шелка на своей коже. Удивленно распахнув глаза, Джинни увидела как Люциус набрасывает ей на плечи тонкую сорочку. Брови девушки вопросительно изогнулись.

— Это можешь носить, — насмешливо прошептал он, отвечая на ее немой вопрос.

Его улыбка исчезла так быстро, как и появилась. Резко развернувшись, мужчина удалился. Джинни запахнула на себе гладкую ткань, приятно скользившую по коже, и опустилась на диван. В глубине души она до сих пор не могла поверить, что все случившееся с ней происходит на самом деле. «Во имя Мерлина… Пусть это поскорее закончится…»

Едва щека Малфоя прикоснулась ее груди, Гермиона вздрогнула от неожиданности. Она была готова к любой грубости со стороны Драко и ожидала чего угодно, но не подобного поведения. Почувствовав свободу, ее руки рванулись, было, вперед, чтобы оттолкнуть слизеринца, но юноша предвидел этот шаг гриффиндорки, и его ладони вновь припечатали запястья Гермионы к полу.

— Сопротивляться до последнего, да, Грейнджер? — в его шепоте послышались язвительные нотки. — Как большинство упрямых гриффиндорцев… Не сдаваясь, нестись вперед, даже если вас там ждет «Авада Кедавра».

— Мы же не слизеринцы, которые предпочитают отсиживаться в стороне, — огрызнулась Гермиона, гордо вскинув голову, и тут же пожалела о содеянном — глаза Малфоя недобро блеснули.

От колеблющегося юноши, который мгновение назад пытался сдержаться, не осталось и следа. Казалось, он сам ненавидел себя за минуту слабости.

— Слушай меня, гриффиндорская сучка, — прошептал Драко, приблизив к ней свое лицо. — Ты можешь сколько угодно изображать из себя сильную-гордую-непобежденную ведьму, но я все равно сломаю тебя!

— Ты… ты больной! — пробормотала Гермиона.

— Я — твой хозяин, — выдохнул он. — Тебе придется свыкнуться с этой мыслью.

— Отчего просто не убить? — воскликнула она. — Ты же знаешь, что я никогда…

— Заткнись, Грейджер! — рявкнул Драко, но девушка его не слушала.

— … никогда не смирюсь с той участью, что ты мне готовишь!

— Заткнись! — заорал слизеринец.

— А что ты сделаешь? — Гермиона настолько разъярилась, что перестала себя контролировать. — Ударишь? Давай же, ударь меня! Покажи свое хваленое чистокровное воспитание!

Глядя на бившуюся в истерике девушку, Драко неожиданно отпустил ее руки и медленно поднялся с пола. Почувствовав свободу, гриффиндорка перестала извиваться и, запахнув разорванный корсет, села.

— Не зли меня, или я это и, правда, сделаю, — процедил Драко сквозь зубы. — Запомни: я — не твой рыжеволосый слюнтяй…

— Не говори так о Роне! — вскочив, Гермиона бросилась вперед.

В тот момент ярость настолько ослепила ее, что девушка смутно соображала, что делает. Звонкая пощечина, словно яркая вспышка, вернула ее в реальность. Юноша снова занес руку и сделал шаг вперед. Гермиона хотела, было, отступить, но неожиданно увидела, как Драко замер, словно налетел на невидимую стену.

— Не подходи ко… — машинально выпалила гриффиндорка, но договорить не успела.

— Уйди с глаз моих! — рявкнул на нее Малфой-младший, чувствуя, как на запястье начинает пульсировать Метка.

— Что? — удивленно выдохнула девушка, все еще не понимая, что происходит.

— Я сказал — вон! — Драко машинально потер руку, и Гермиона охнула, догадавшись, наконец, что означает этот жест.

Выскочив из спальни, Гермиона автоматически сделала несколько шагов к лестнице, а потом замерла, осознавая, что, скорее всего, призван не только Драко, но и его отец. Судьба в лице Темного Лорда предоставила ей еще один шанс.

— Их не будет в замке, — прошептала девушка, прячась за портьерой.

Она подождала, пока Малфой-младший, яростно хлопнув дверью, скроется в глубине коридора, и осторожно выглянула из своего бархатного укрытия. Поблизости никого не было, и девушка осмелела.

— Джинни! — громко позвала она, двигаясь дальше по коридору и распахивая все встречающиеся на пути двери.

Портреты возмущенно шептались ей вслед, но Гермиону сейчас меньше всего волновало мнение умерших родственников Драко Малфоя.

— Джинни, ты где?

Услышав голос подруги, прозвучавший совсем близко, рыжеволосая гриффиндорка вздрогнула. Ей сердце бешено заколотилось, и она рванулась к двери, собираясь закричать, но неожиданно осеклась. «Он будет недоволен, — пронеслось у нее в голове. — Хотя…ну и что!» Девушка понимала, что заклятие «Империус», наложенное хозяином замка, не даст ей покинуть пределы спальни, но ведь, заклятию немоты она не подвергалась.

— Я здесь! — решительно прокричала Джинни.

Тяжелая дверь распахнулась, в комнату вбежала запыхавшаяся Гермиона и кинулась к ней:

— Хвала Мерлину, я нашла тебя!

Порывисто обняв подругу, Джинни радостно улыбнулась. Пока они вместе, они сильны. И теперь они обязательно что-нибудь придумают.

— Их призвали, — отстранившись, затараторила Гермиона, словно опасаясь, что им не хватит времени. — Я должна найти Дэмиана. А потом нужно отыскать в замке мою волшебную палочку… У Малфоя моя старая палочка, — пояснила она, увидев удивленный взгляд подруги. — Он спрятал ее, но сомневаюсь, что он носит ее с собой. Я смогу сделать портал! И мы перенесемся…

— Я не могу, — едва слышно прошептала Джинни, покачав головой.

— Но почему? — удивленно воскликнула Гермиона и тут же охнула от страшной догадки. — Неужели на тебе заклятие «Империус»?

Джинни молча кивнула, а потом заявила на удивление жестким голосом:

— Сейчас не время для сантиментов. Ищи сына. Вы сможете перенестись в дом моих родителей…

— Я не оставлю тебя! — упрямо буркнула Гермиона.

— Ищи Дэмиана, — настойчиво повторила Джинни. — А потом мы найдем какой-нибудь выход…

Поиски мальчика затянулись. Фамильный замок Малфоев был огромным, и Гермиона стала подозревать, что бесконечным спальням и гостиным не будет конца. Девушка не знала, сколько времени она безуспешно ходит по этажам, и в какой-то момент ей даже показалось, что те же самые комнаты проверяются ею повторно. За окнами давно царила ночь, и без того темные коридоры замка погрузились во мрак. «Только бы успеть», — с беспокойством думала Гермиона, подхватив парившую в воздухе свечу и поворачивая в восточное крыло. Отыскав сытого и сонного сына на кухне в окружении домовиков, которые развлекали его, то и дело поднося всевозможные лакомства, Гермиона вздохнула с облегчением. Радостно обняв зевающего Дэмиана, она повела его за собой, по дороге объясняя план.

— Не хочу я жить у Уизли! — устало бормотал мальчик, плетясь следом.

— Так надо, — отрезала девушка, подталкивая сына к двери спальни, где их ждала Джинни.

— Но мне здесь нравится! Почему я должен уйти?

— Решаю я, — ультимативно заявила Гермиона.

Присев рядом, она взъерошила светлые волосы ребенка и, улыбнувшись, прошептала:

— Дэмиан, поверь мне — так будет лучше.

Джинни, при их появлении радостно вскочившая с дивана, теперь удивленно следила за спором матери и сына, гадая, что стало причиной подобного поведения мальчика.

— Лучше для кого? — не унимался Дэмиан, отталкивая Гермиону и пытаясь привести прическу в порядок. — И почему ты решаешь за меня?

— Потому что я — твоя мать! — срываясь на крик, раздраженно бросила девушка.

— Ну и что? А он — мой отец! — зло выпалил мальчик и отвернулся, насупившись.

— Что?

Гермиона замерла от неожиданности, пытаясь подобрать слова.

— И я хочу жить с ним, — чуть тише добавил Дэмиан.

Девушка беспомощно взглянула на подругу, но та была удивлена не меньше ее.

— Но кто сказал тебе? — недоуменно пробормотала Гермиона.

— Никто. Я же не маленький и все понимаю. Я на него похож. Он подарил мне новую одежду, у меня теперь есть комната, домашние слуги. Мне здесь нравится.

— Дэмиан…

— Я ведь прав? Он — мой отец? Скажи!

Мальчик вопросительно смотрел на нее, но Гермиона онемела от неожиданности.

— Давай, Грейнджер, — раздался за ее спиной знакомый язвительный голос. — Скажи ему правду. А еще лучше — придумай что-нибудь, ты же такая умная.

Гермиона обернулась — Малфой стоял, прислонившись спиной к двери, и с ехидной улыбкой наблюдал за происходящим.

— Что ты ему наговорил? — гневно выпалила девушка.

— Ничего. Просто он не идиот, чтобы не понять очевидное.

— Пару часов назад ты называл его «ублюдком», — с горькой усмешкой напомнила ему Гермиона. — И вдруг сейчас неожиданно воспылал отцовскими чувствами…

— Заткнись, Грейнджер, — угрожающе прорычал Малфой, делая шаг вперед.

— Не вздумай встать между нами, — в тон ему продолжала девушка. — Иначе ты пожалеешь.

Драко усмехнулся, но приблизиться не решился. Остановившись у камина, он осведомился с подчеркнутым пренебрежением в голосе:

— А что ты можешь? Ты же лишена магии…

— С магией или без нее, мы справимся, — фыркнула Джинни, оставшаяся за спиной Малфоя, и потянулась к фарфоровой вазе, возвышавшейся на каминной полке.

Драко так и не успел обернуться на ее голос — произведение китайских мастеров обрушилось на его голову. Со сдавленным криком он рухнул на ковер.

— Что ты наделала? — взвизгнул Дэмиан, кидаясь к замершему на полу слизеринцу. — Ты же убила его!

Джинни изумленно посторонилась.

— Очнись… Отец, пожалуйста, очнись! — всхлипывал мальчик, падая на колени перед неподвижным телом и не обращая внимания на осколки, впивающиеся в кожу.

Видя, как маленькие ладошки Дэмиана обнимают Драко за шею, Гермиона отвела взгляд. Он снова выиграл. Даже будучи поверженным, Малфой умудрился одержать победу над ней. Видя ее переживания, Джинни попыталась помочь и оттащила мальчика в сторону.

— Ненавижу тебя! — заорал он, яростно отбиваясь. — Ты его убила! Ты убила моего отца!

— Джинни, уведи его отсюда! — взмолилась Гермиона.

— Но я… не могу…

Гермиона заткнула уши ладонями и зажмурилась. Сейчас ей хотелось лишь рыдать от бессилия — она столько времени боролась за то, чтобы ее сын не стал копией своего отца, но узы крови оказались сильнее ее уроков. Малфоя Дэмиан полюбил сильнее. Собравшись с силами и глубоко вздохнув, девушка выпрямилась. Сдаться сейчас она не имеет права.

— Надо найти палочку, — пробормотала она, двинувшись к лежавшему на полу Драко.

— Не трогай его, — всхлипывал Дэмиан, но девушка осталась глуха к его крикам.

Осторожно опустившись на колени, Гермиона принялась ощупывать мантию слизеринца, но так и не нашла волшебную палочку. Драко не подавал признаков жизни, но когда девушка дотронулась до его груди, ей почудилось, что она слышит под пальцами удары его сердца. Взглянув на лицо юноши, ведьма увидела, как светлые ресницы Драко дрогнули, и он медленно открыл глаза.

— Грейнджер, у меня ее нет, — со смешком пояснил слизеринец, увидев полный отчаяния взгляд Гермионы. — Когда Темный Лорд призывает нас, к Нему с волшебными палочками никто не ходит.

— Ты жив! — радостно выпалил Дэмиан, вырываясь из рук Джинни и кидаясь вперед.

Мальчик порывисто обнял его, и Малфой с ехидной ухмылкой посмотрел на Гермиону:

— Так ты говоришь, чтобы я не вставал между вами, Грейнджер?

— Я ненавижу тебя, — едва слышно прошептала девушка.

Она чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, но сдерживалась из последних сил.

— Это не ново, — отмахнулся от нее Драко.

Поднявшись, он вызвал домовика и приказал увести ребенка. Заспанный эльф повел мальчика за собой, но дорогу ему преградила Гермиона.

— Дэмиан, ты останешься здесь, — уверенно отчеканила она.

Сын недовольно посмотрел на нее, но все-таки остановился.

— Дэмиан, ты уйдешь с домовиком, — манерно растягивая слова, проговорил Драко.

Мальчик сделал шаг к двери.

— Нет! — не сдавалась Гермиона, вцепившись в руку сына. — Ты останешься.

— Дэмиан, иди.

— Я сказала: нет! — взвилась Гермиона, кидаясь к Драко.

— А я сказал: иди! — прокричал слизеринец ей в лицо. — И он сделает, как я скажу, Грейнджер!

Гермиона видела, как перепуганный домовик робко попятится к двери, уводя за собой мальчика, который этому совершенно не сопротивляется, и почувствовала, как ее накрывает волна гнева. Подавшись вперед, она набросилась на Малфоя и, повалив его на пол, яростно прокричала, вцепившись в шею слизеринца:

— Я уже говорила, что мне не нужна палочка для того, чтобы убить тебя!

— Пусти, — прохрипел Драко, пытаясь ее сбросить.

Как никогда Гермиона желала ему смерти. Ее пальцы все сильнее смыкались на горле Малфоя, и она, возможно, и смогла бы удушить его, но в борьбу снова вмешался Дэмиан.

— Не трогай его! — прокричал он, кидаясь на помощь. — Мама не трогай его! Или я… я буду ненавидеть тебя всю жизнь, слышишь?

Слова сына подействовали на Гермиону как ушат ледяной воды. На мгновение задохнувшись от слепой обиды, она уменьшила давление ладоней, и Драко, почувствовав свободу, отпихнул ее в сторону.

— Стерва, — сквозь зубы процедил он, поднимаясь с пола.

Осколки вазы жалобно хрустнули под его ногами, но юноша этого не заметил — пожирая Гермиону гневным взглядом, он достал волшебную палочку.

— Ты просто вынуждаешь меня, Грейнджер.

— «К Нему с волшебными палочками никто не ходит»? — передразнила его Гермиона, коря себя за легковерность.

Драко собирался съязвить в ответ, но не успел — дверь комнаты распахнулась, и на пороге спальни появился ее хозяин. Джинни, находившаяся ко входу ближе всех, испуганно вздрогнула, но Люциус не обратил на девушку внимания — негодующий взгляд мага был устремлен на сына, все еще стоявшего на осколках и на взъерошенную ведьму, замершую перед ним.

— Драко, позволь поинтересоваться, что ты забыл в моей спальне, и что здесь делает твоя ведьма?

— Пришла в гости к твоей, — съязвил юноша, которого суровый тон отца взбесил еще больше.

Внешне Люциус никак не отреагировал на выпад сына. Мужчина медленно прошел к кровати и сбросил на нее мантию.

— А твоя, ко всему прочему, стукнула меня по голове! — не унимался Драко, пнув один из осколков. — Поэтому вазу, будь добр, восстанавливай сам.

Люциус бережно положил маску на журнальный столик и лишь после этого повернулся к Драко:

— Узнаю собственного сына, — с сарказмом начал он, приближаясь. — Хронический нытик: «Отец, я хочу «Нимбус»!», «Отец, хочу играть за сборную факультета», «Отец, она меня ударила»…

— Прекрати! — выпалил Драко.

— Мне не понять одного, — невозмутимо продолжал Люциус. — Почему ты не в состоянии держать ее в стенах своей спальни? Или я вынужден вновь обучать тебя заклятию «Империус»?

— Я сам разберусь, — огрызнулся юноша.

— Буду признателен. Но вначале — немедленно забери ее отсюда!

Гермиона не без удовольствия наблюдала за тем, как Люциус сбивает с сына спесь. Притихший Дэмиан осторожно подошел к ней и шепотом попросил:

— Мам, давай уйдем.

Боковым взглядом заметив движение, Люциус удивленно уставился на ребенка, который испуганно прижался к матери.

— Почему он до сих пор жив? — гневно осведомился маг, переводя взгляд на сына. — Я же приказал тебе избавиться от него!

— Я помню, — огрызнулся Драко, но не сдвинулся с места.

— Во имя Мерлина, какой же ты слабовольный, — с пренебрежением бросил Люциус, доставая волшебную палочку.

Его рука медленно описала в воздухе полукруг.

— Авада…

— Нет! — неожиданно выпалил Драко, делая шаг вперед, и не давая Люциусу закончить смертельное проклятие. — Я сам, — пояснил он, увидев недовольный взгляд отца.

Мужчина посторонился, а Драко нарочито неторопливо стянул с себя перчатки и, бросив их на журнальный столик, вышел на середину комнаты. Медленно подняв палочку, он направил ее на Дэмиана. Глаза мальчика расширились.

— Ты… убьешь меня? — побледнев, прошептал он.

От жалобного шепота сына Драко нахмурился и еще сильнее сжал палочку, перехватив ее нервным движением, словно разминая затекшие пальцы.

— Я жду, — напомнил Люциус.

Казалось, от страха Дэмиан перестал моргать. Втянув голову в плечи, как провинившийся ребенок в ожидании наказания, он молча смотрел на Драко и даже не делал попытки спрятаться за спину матери. Малфой-младший гневно взглянул на замершую у столика Гермиону, как будто вина за происходящее лежала на ней. Она могла поклясться, что видит в его глазах что-то еще помимо злости. Но что? Вызов? Очередную провокацию?

— Грейнджер, не дергайся, — наконец, бросил Драко. — А еще лучше — отойди.

— И не мечтай, — в тон ему заявила Гермиона и сделала шаг в сторону, закрывая сына собой.

— Не испытывай мое терпение! — заорал Драко.

Он отпихнул ее к столику и сделал это так яростно, что Гермиона не удержалась на ногах и растянулась на полу. Устранив помеху, Драко взмахнул волшебной палочкой, но в звенящей тишине так и не прозвучало смертельное проклятие: описав в воздухе полукруг, рука Малфоя замерла. Драко молчал, не сводя взгляда с сына. Карие глаза, устремленные на него, снова были такими же беспомощными, как и несколько минут назад, когда Дэмиан рыдал над ним, умоляя очнуться.

— Драко, я жду, — в равнодушном голосе Люциуса слышались нетерпеливые нотки, и Гермиона поняла, что тянуть нельзя.

Перчатки Драко лежали на столике прямо перед ее глазами. Времени на то, чтобы обдумать внезапно появившийся план у нее не было, и Гермиона решила рискнуть. Вскочив, она схватила со стола одну из перчаток и кинула сыну:

— Дэмиан, лови!

Тот с удивленным выражением лица поймал плотную материю и перевел непонимающий взгляд на мать. Гермиона молниеносно метнулась к Драко.

— Портус! — выкрикнула она, сжимая волшебную палочку поверх пальцев ее законного обладателя.

Портал сработал мгновенно.

— Нет! — Люциус кинулся к мальчику, но не успел ничего сделать — путь ему преградила Джинни.

Вцепившись в его запястье, она помешала магу воспользоваться волшебной палочкой:

— Мистер Малфой, умоляю, не делайте этого…

— Не смей! — Люциус оттолкнул девушку, но было уже поздно — Дэмиан исчез.

Гермиона бросила на Драко победный взгляд, но в тот миг ей почему-то показалось, что Малфой не выглядит раздосадованным. Возможно, он не успел осознать, что только что произошло.

— Ты пожалеешь! — гневно пообещал Люциус, глядя на Гермиону. — Круци…

— Нет! Я сам ее накажу! — рявкнул Драко, выталкивая из комнаты виновницу отцовского гнева.

Ударившись локтем о раму одной из картин в коридоре, Гермиона тихо вскрикнула от боли, а хозяин портрета зашипел на нее с презрением:

— Не смей осквернять этот дом своим присутствием, проклятая…

Дослушать ругательство Гермиона не успела — Драко потащил ее дальше по коридору. Едва возня за дверью стихла, Люциус повернулся к Джинни.

— Сначала ты умудрилась напасть на моего сына, а потом посмела помешать мне.

Джинни не обмануло его напускное спокойствие в голосе. Она молчала, понимая, что любое оправдание только разъярит мага.

— Видимо, одного Империуса мало…

Джинни опустила глаза, готовя себя, по меньшей мере, к Круцио.

— Но я знаю, что самую сильную боль я смогу причинить тебе, не прибегая к заклинанию.

Удивленно взглянув на хозяина комнаты, Джинни пробормотала:

— Мне все равно, что будет со мной…

Мысленно она гадала, какое унижение он приготовил для нее на этот раз.

— Но не все равно, что будет с твоими родными? — губы Люциуса изогнулись в насмешке.

От этого вопроса Джинни затрепетала. «Неужели из-за моего поступка он пойдет на убийство?»

Люциус достал из кармана газету и нарочито неторопливо развернул ее, держа прямо перед глазами Джинни. Заголовок «Ежедневного Пророка» гласил: «Очередное пополнение в Азкабане».

Руки Джинни задрожали.

«Уильям и Чарльз Уизли задержаны по обвинению в покушении на жизнь первого заместителя главы Визенгамота. Преступники находятся под стражей в ожидании суда. Вердикт ни у кого не вызывает сомнений».

Джинни не сразу смогла прочитать эти строки, потому что первое, что увидела — это фотографию братьев за решеткой камеры.

— Нет! — воскликнула Джинни, выхватив газету из рук своего мучителя. — Нет! Только не это… Бедная мама… Мерлин, за что это наказание? Почему это происходит с нашей семьей? Почему?

При упоминании о Молли Люциус нахмурился. Глядя на Джинни, нервными движениями сминающую газету, он в который раз отметил, что Джиневра была копией матери. Те же непокорные рыжие волосы. Та же эмоциональность. Даже манера, с которой она повторяла это слово…

— Почему? — прошептала Молли, увидев Метку на его руке. — Зачем ты это сделал, Люциус?

— Потому что мне так захотелось.

Они лежали на кровати в дешевой гостинице на окраине города. Отодвинув ногой старое покрывало, Люциус брезгливо пробормотал:

— Поверить не могу, что дал себя затащить в такое убогое место.

— Ты жуткий сноб, — хихикнула Молли, целуя его в щеку.

— Не уходи от темы разговора, — отстранился от нее Люциус. — Мы говорили о тебе. Зачем ты выходишь замуж за этого недоумка?

— Не говори о нем так, — обиженным шепотом попросила Молли. —— К тому же еще точно ничего не решено! — излишне веселым голосом добавила она, словно это могло увести неприятный разговор в сторону.

— Именно поэтому в твоей сумочке лежит стопка приглашений на вашу свадьбу?

Молли горестно вздохнула, отворачиваясь.

— Так и знала, что ты их заметил.

— Я же не слепой.

— Тебя все равно женят на Нарциссе, — ее запоздалое оправдание прозвучало как упрек.

— Это тебя смущает? — Люциуса позабавила ее серьезность.

— Теперь ты уходишь от темы, — нахмурилась Молли. — Мы говорили о тебе и об этой ужасной Метке на твоей руке.

— Это мой выбор. И это должно стать выбором твоих братьев.

— Не говори так, — покачала головой Молли. — Ты просто слишком юн, и не понимаешь всей серьезности происходящего.

Ее робкий довод утонул в его смешке:

— Мисс Прюитт, не стройте из себя моего опекуна. Для няньки на вас слишком много грехов, в том числе и совращение подопечного.

Молли рассмеялась, а Люциус довольно улыбнулся и потянулся к ней, чтобы поцеловать. Тогда он еще не знал, что через пару лет, увидев располневшую супругу Артура Уизли, он будет задаваться лишь одним вопросом: «Неужели то, что было между нами, не приснилось мне в кошмаре?» Он, конечно, подозревал, что эта встреча в гостинице окажется последней, но сознательно отгонял от себя эту мысль, продолжая гладить Молли по плечу, а она снова принималась хмуриться, бормоча:

— Ну почему?

— Почему? — прошептала Джинни, выронив газету.

— Они сгниют в Азкабане, Уизли.

Никогда еще женские слезы не вызывали у него столь противоречивые чувства. Люциусу хотелось видеть ее боль, но так же страстно он жаждал, чтобы эти всхлипы прекратились, вернув его спальне привычную тишину.

— Отправляйся в соседнюю комнату, Уизли.

— Мистер Малфой…

— Вон!

— Но… я не могу! — отчаянно воскликнула Джинни. — Вы же сами запретили мне покидать пределы этой комнаты…

— А теперь я приказываю тебе удалиться. И захвати с собой «Ежедневный Пророк», — мыском ботинка Люциус подтолкнул к ней газету.

* * *

Пока Драко вел ее за собой по коридору, она молчала, но стоило ему распахнуть дверь комнаты и втащить Гермиону за собой, она резким рывком освободила запястье.

— Не трогай меня!

— Решила снова проявить характер?

— Ты чуть не убил моего сына! — яростно бросила ему в лицо Гермиона.

— А чего ты ожидала? Что я открою дверь и отпущу его? — усмехнулся Драко. — Или дам летучего пороха?

— От тебя я ничего не ждала. И все сделала сама, — напомнила Гермиона.

Драко подошел ближе и, грубо сжав ее шею, заставил Гермиону отступить к стене.

— Я могу тебя убить за это, Грейнджер, — сквозь зубы процедил он.

— А мне теперь все равно, что ты сделаешь, — прохрипела Гермиона, чувствуя, как в спину больно врезается рама картины. — У тебя больше нет рычага управления…

— Почему? — самоуверенно хмыкнул Драко, сдавив ее шею еще сильнее.

— Для меня была важна только жизнь сына. И как только Дэмиан покинул эти стены, у тебя больше не осталось надо мной власти…

— Грейнджер, — насмешливо перебил ее Драко, разжав пальцы. — Ты действительно полагаешь, что твой ублюдок — единственная кнопка? Или «рычаг», как ты выразилась… Поверь, у меня припасено много сюрпризов.

— О чем ты говоришь? — Недоверие в ее голосе смешалось с легким опасением.

— Как у тебя обстоят дела с географией? — с ехидной улыбкой на губах продолжал Драко.

Гермиона недоуменно смотрела на него, все еще не понимая, к чему он клонит.

— Как же называется эта магловская страна? — Малфой театрально нахмурился, делая вид, что пытается вспомнить. — Австралия, верно?

Гермиона почувствовала, как у нее внутри все сжимается от страха.

— Точно, Австралия, — кивнул Драко. — Именно там ты спрятала родителей, не так ли? Они, правда, уже не носят фамилию Грейнджер. Теперь они Венделл и Моника Уилкинс. И, какая жалость… Они ничего не помнят о своей дочери. Но ты-то их не забыла.

— Как ты узнал? — прошептала Гермиона и беспомощно закрыла лицо ладонями.

— У меня много возможностей…

— Ненавижу тебя… Ненавижу!

— Портал сделан моей палочкой, — продолжал Драко, насмешливо разглядывая свою жертву. — Одно простое дублирующее заклинание, и я сделаю его копию. Но даже без нее, я прекрасно знаю, куда ты его отправила. Он в доме Уизли. И ты в еще большей зависимости, потому что отправив мальчишку к ним, ты подставила их семью под удар.

— Но… если ты знал, то зачем…

— Власть, Грейнджер. Я получаю власть над тобой.

* * *

Джинни сидела на полу, нервно обхватив колени ладонями, и размышляла. Ее взгляд был устремлен на газету, лежавшую перед ней. Джинни перечитала заметку несколько раз, но так и не смогла придумать, как помочь братьям. Единственное, что она поняла — суда еще не было, а, значит, существовала возможность замять дело. Нужно было добиться расположения главы Визенгамота, и Джинни знала лишь один способ, как это сделать. Глубоко вздохнув, она подошла к двери, которую яростно захлопнула за собой четверть часа назад.

— Не припоминаю, что звал тебя, — Люциус вопросительно приподнял бровь, когда Джинни появилась на пороге.

Он успел сменить рубашку и теперь левитировал запонки из шкатулки на комоде.

— Мистер Малфой, умоляю вас… — Джинни сделала шаг вперед и замерла.

Хозяин комнаты равнодушно отвернулся, поправляя манжеты:

— Я велел тебе уйти.

— Но вы не запрещали мне возвращаться.

— Тогда я запреща…

— Подождите! — воскликнула Джинни и тут же глубоко вздохнула, набираясь решимости. — Вы же можете добиться их оправдания, — шепотом продолжила она.

— Что?

Люциус медленно подошел к ней. Джинни не могла понять, что промелькнуло в его взгляде. Раздражение? Или же он искренне удивился тому, что она пришла просить его о помощи.

— А взамен я… я сделаю все, что вы пожелаете! — торопливо добавила Джинни, все еще надеясь, что сделка состоится.

— Конечно, сделаешь. На тебе заклятие, — напомнил Люциус.

Она медленно стянула с себя рубашку и отбросила ее в сторону.

— Я сделаю это добровольно, — Джинни увидела, как пульсирует жилка у Люциуса на шее, и продолжила, подходя к нему почти вплотную: — Пожалуйста, мистер Малфой…

— Тебе нечем заинтересовать меня, Уизли, — холодно произнес Люциус, отворачиваясь. — И тебе их не спасти.

Джинни больше не могла видеть его лица и понять, насколько ее предложение было проигрышным. Видимо, она переоценила изначальное влечение Малфоя, и теперь в ее колоде оставался последний козырь.

— Тогда я… я приму Метку! — выпалила Джинни.

— Что? — Люциус обернулся.

Их взгляды встретились, и он долго оценивающе изучал свое случайное приобретение. Девчонке снова удалось заинтересовать его.

— Повтори.

— Я приму Метку и дам Непреложный обет служить Ему так же преданно, как когда-то любила Гарри.

Люциус молчал, раздумывая.

— Только освободите их… — она сложила руки в умоляющем жесте и сделала шаг вперед.

Джинни успела забыть, что избавилась от рубашки, бывшей ее единственной одеждой, и опомнилась лишь в тот момент, когда заметила взгляд Люциуса, скользнувший по ее обнаженной груди. Щеки Джинни вспыхнули.

— Я уже сказал, что тебе нечем заинтересовать меня, Уизли, — пренебрежительно напомнил Люциус, когда она подняла рубашку и стыдливо прикрылась ею.

Джинни снова почувствовала приступ досады.

— Ты так сильно любишь своих братьев, что готова принести себя в жертву? — продолжал маг. — Или за этим стоит что-то еще? И говори мне правду, — последней фразой он не оставил ей возможности солгать.

— Я видела, ЧТО вы тогда сделали с Гарри, — отрешенно пробормотала Джинни. — Но не помогла…

— Так эта жалкая попытка помешать мне была лишь для того, чтобы простить себя?

— Думайте, что хотите, — зло бросила Джинни.

— Контролируй свой тон.

— Извините… — она потупила взор, но лишь на мгновение, потому что следующая фраза Люциуса ее озадачила.

— Непреложный обет не понадобится.

— Что? — Джинни не сводила с него удивленного взгляда.

— Ты думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты хотела дать обет, чтобы в случае невыполнения умереть. Я не дам тебе такой возможности. Ты примешь Метку. И ты будешь служить ему. Но без обета. Добровольно.

— Но…

— У тебя нет времени на раздумье, Уизли. Отвечай сейчас.

— Я… согласна, — прошептала Джинни и закрыла глаза, понимая, что в этот миг предала Гарри еще раз.