Невольницы (гет)

Гермиона даже не пыталась сопротивляться, когда слуги торговца приволокли ее к камину и впихнули внутрь. Она не удержалась на ногах и упала на каменный пол, а Малфой, который шел следом, резким движением переступил через каминную решетку и оказался рядом с ней. Носки его фирменных ботинок были прямо перед лицом девушки. Усмехнувшись, он сделал небольшой замах ногой, словно собирался пнуть ее, но Гермиона не шелохнулась.

— Слишком гордая, да, Грейнджер? — фыркнул Драко, наклоняясь к ней и хватая за плечи. Резким движением поставив девушку на ноги, он пообещал: — Я это изменю.

Гермиона молчала.

— Фамильный замок, — отчеканил Малфой-младший, бросая вниз горсть летучего пороха, и зеленое пламя тут же поглотило их.

Едва перемещение было закончено, Драко резким движением вытолкнул девушку из камина, и Гермиона, охнув, приземлилась на мягкий ковер гостиной.

— Вставай, — рявкнул Драко, подходя к ней.

— Убей меня, Малфой, — прошептала Гермиона, поднимая голову и глядя на слизеринца. — Ты ведь этого хочешь?

Драко расхохотался и потащил ее за собой со словами:

— Смерть для тебя — это слишком просто, грязнокровка.

* * *

«Месть — это блюдо, которое едят холодным». Так говорил какой-то магловский писатель, но только сейчас Малфой-старший понял, насколько тот был прав. Мужчина знал, что никогда не забудет затравленного выражения лица Артура Уизли, и на его губах снова появилась довольная улыбка. Торговец снял с цепей Джинни удерживающее заклинание, и теперь девушка медленно шагала перед ним, то и дело оборачиваясь. Слуги довели ее до камина и толкнули вперед. Джинни охнула, наткнувшись на стенку, но ей удалось удержаться на ногах. Резко обернувшись к Люциусу, она поинтересовалась ехидным голосом:

— Ну что, вы очень довольны?

Малфой-старший медленно шагнул к ней, и, сжав сильной рукой изящную шею, тихо, но отчетливо произнес:

— Ты будешь говорить, когда я тебе разрешу.

Джинни почувствовала, что начинает задыхаться, и попыталась отступить, но внутренняя стена камина преградила ей путь. Наткнувшись на нее, девушка вцепилась тонкими пальчиками в гладкую материю перчатки мага. Она пыталась сбросить со своей шеи руку Люциуса, но ее попытки не увенчались успехом.

— Ты поняла? — его безразличный голос прозвучал в ее ушах, и Джинни попыталась ответить, но хватка Малфоя-старшего была слишком сильна.

Рука мужчины на миг ослабила давление, и девушка кивнула.

— Хорошо, — Люциус, наконец, отпустил свою жертву, и Джинни с облегчением вздохнула, потирая шею.

Люциус равнодушно следил за ее неловкими движениями и понимал, что радость сменилась чувством недоумения. Что ему делать с девушкой дальше?

«Все решу в замке», — подумал он, шагая в камин. Видя его так близко, Джинни судорожно дернулась, но Люциус властным движением притянул ее к себе и бросил под ноги горсть летучего пороха.

— Фамильный замок.

Он почувствовал, как плечи девушки, прижатые к его груди, дрожат от страха, и недовольно поморщился. Может, его поспешное решение купить дочь Артура было ошибкой? Втолкнув девушку в гостиную, он вызвал домовиков и брезгливым голосом отдал им всего лишь один приказ:

— Вымойте ее.

* * *

Драко резко распахнул резную дверь спальни и втащил девушку за собой. Гермиона, машинально мазанув взглядом вокруг, отметила доминирующий темный цвет в обстановке комнаты и перевела взгляд на ее владельца.

— Чего ты хочешь, Малфой? — спросила она, и Драко нахмурился —— равнодушие в ее голосе не было притворным.

— Неужели тебе не страшно? — поинтересовался он, скрестив руки на груди.

Гермиона молчала. Она не могла думать ни о чем, кроме сына.

— Ты, правда, не боишься меня? — слизеринец вопросительно приподнял бровь.

— А чего мне бояться? — пожала плечами Гермиона.

— Один раз я уже поимел тебя, Грейнджер, — усмехнувшись, «напомнил» Драко. — Что может мне помешать сделать это еще раз?

Лицо девушки вспыхнуло. Она не забыла ту ночь в Годриковой лощине, когда Гарри в последний раз сразился с Волан-де-Мортом. В той кровавой схватке практически никто не выжил.

— Ты помнишь, — с довольной улыбкой прошептал слизеринец, делая шаг к ней. — Тогда ты плакала и звала Уизли. Кого будешь звать теперь?

Да, она помнила. Каждый миг. Каждый стон, срывавшийся с ее губ. В ту ночь она так и не успела помочь Гарри. Оглушающее заклинание Долохова отбросило ее в сторону, и девушка потеряла сознание, ударившись о каменную стену старого дома. Когда Гермиона пришла в себя, все уже было кончено — Волан-де-Морт торжествовал, а Пожиратели собирали трофеи. Она стала трофеем Драко.

— Ты помнишь, — повторил он.

Малфой не ошибся. Она помнила боль и страх. Боль от прикосновений слизеринца, вознамерившегося показать ей — кто хозяин положения. И страх за Рона, который пропал. Пропал вместе с Гарри.

— Пусти, — рыдала она, яростно отбиваясь и пытаясь сбросить с себя тяжелое тело слизеринца. — Не трогай меня!

Чувство ярости сменилось диким страхом, когда девушка поняла, что ей не справится с Малфоем.

— Драко, пожалуйста, не надо, — простонала она, когда он, наконец, разорвал на ней тонкую блузу. — НЕ НАДО!!!

— Заткнись! — рявкнул он, задирая ее школьную юбку.

— Драко, умоляю! — казалось, большего унижения ей не пережить.

— Правильно, умоляй меня, грязнокровка, — прошипел он, погружая палец между бедер сопротивляющейся девушки.

Она взвизгнула, когда почувствовала его в себе. Ему нравилось видеть ее слезы. И нравилось причинять ей боль. Дернувшись, Гермиона добилась лишь того, что палец слизеринца вошел еще глубже.

— Не надо…

Она зажмурилась, словно пытаясь таким образом исчезнуть, и тут неожиданно Драко резко убрал руку. Девушка открыла глаза и увидела, как слизеринец, склонившейся над ней, медленно расстегивает брюки.

— Нет! — всхлипнула она, ужаснувшись от мысли о том, что будет с ней дальше. — Драко, ПОЖАЛУЙСТА! Мне больно!

— Боль — это ничто, в сравнении с тем, что тебе придется испытать Грейнджер, — прошипел он, потянув ее за лодыжки к себе.

Она кричала, колотя его по груди, но Малфой еще больше распалялся от ее сопротивления. Он накрывал губами ее кричащий рот, заставляя задыхаться. Он до крови прикусывал ее губы, потому что ему нравилось, как она стонет и вырывается. Ладонь его левой руки властно накрывала ее грудь, поочередно до боли сжимая маленькие полушария, а палец второй руки, скользнувший внутрь и почувствовавший жаркую влагу, вошел еще глубже. Гермиона закричала. В тот момент Драко чувствовал себя по-настоящему счастливым, убедившись на практике, как сладка месть. Девушка не была мягкой и податливой, в отличие от других женщин, которые были у него до этого, но ему так нравилось ломать ее! Не подчиняя волю, он смог получить ее тело. Маленькая стерва, с презрением говорившая о нем когда-то, сейчас, извиваясь, лежала под ним и умоляла его остановиться. Драко мысленно расхохотался. Девушка судорожно втянула в себя воздух, когда он убрал палец и резко вошел в нее. Мышца внизу живота напряглась, но это не помогло — Драко рвался вперед, не смотря на сопротивление. Глухо зарычав, он снова наклонился к ней и поцеловал, если можно было назвать поцелуем подобие укуса. Его рот накрыл ее грудь, а язык дразнящими движениями описал круг вокруг соска. Девушка охнула, почувствовав, как ее кожа покрывается мурашками. Ее испугала реакция собственного тела. Но мимолетную ласку, тут же сменила жестокость — юноша прикусил сосок, заставив ее вскрикнуть от боли, чтобы она не подумала, что он может по собственной воле подарить ей удовольствие.

— Нет! — воскликнула она, а губы слизеринца переместились ко второй груди.

Снова щекотящее движение, а потом укус. Малфой словно отставлял на ней след… Печать... Метку.

— Ты моя, грязнокровка, слышишь? Чертова сучка, ты моя! — шептал он ей в лицо, обхватив его ладонями.

Резкие толчки, с которыми он входил в нее, отдавались болью во всем теле. Каждое движение заставляло ее закусывать губу, чтобы не закричать. Мерлин, как ей было больно! Она потеряла счет времени, моля небеса о терпении. Кончив, Драко резко остановился, словно пытаясь осознать, что все случившееся происходит в действительности. Часто дыша, слизеринец долго смотрел на заплаканное лицо девушки, лежавшей под ним. Опустив глаза к ее опухшим губам, он неожиданно осознал, что ему хочется поцеловать их. Просто поцеловать. Драко облизнулся и медленно потянулся к ней губами, и в этот самый момент Гермиона демонстративно отвернулась. Малфой нахмурился и влепил ей оглушительную пощечину:

— Смотри мне в глаза, грязнокровка!

— Смотри мне в глаза!

Гермиона подняла голову, отгоняя страшное воспоминание, и посмотрела на него равнодушным взглядом.

— Мне все равно, что ты со мной сделаешь, — прошептала она. — Чем раньше ты меня убьешь, тем лучше. Все равно в моей жизни больше нет смысла, — сухо добавила девушка.

Малфой вопросительно приподнял бровь и подошел ближе. Гермиона смотрела в одну точку, и он видел, как ее глаза наполняются слезами.

— Дело в мальчишке? — осведомился он, и с удовольствием отметил, как апатия во взгляде девушки на миг пропала.

— Какая разница? — вздохнула она.

— То есть никто и ничто смысл жизни тебе не вернет? — ехидно фыркнул Драко, подойдя ближе к ней.

Девушка не шелохнулась.

— Даже если я скажу тебе, что знаю, кто купил твоего сучонка? — шепотом продолжал Драко наклонясь к ее лицу.

— Ты знаешь? — вспыхнула она, вцепившись в его плечи. — Кто это сделал???

— Сначала, Грейнджер, — начал Малфой самодовольно улыбаясь. — Ты научишься уважать своего хозяина.

* * *

Поджав ноги, Джинни сидела в огромной ванне, а домовики яростно терли ее спину мочалками. Она долго колебалась, прежде чем раздеться и забраться внутрь, потому что ей не хотелось принимать подобную «милость» от врага, но природная брезгливость не дала ей возразить. Девушка так давно нормально не мылась. Лежа в теплой воде с ароматической солью, Джинни чувствовала, как каждая клеточка ее тела расслабляется. Она медленно распрямила ноги и откинулась назад. Худая эльфийка проковыляв к девушке, добавила шампунь на ее волосы, и Джинни, застонав от удовольствия, закрыла глаза.

— Как же хорошо, — прошептала она.

— Неужели? — осведомился от двери знакомый голос, и девушка в ужасе обернулась.

Люциус Малфой стоял у входа и, лениво облокотившись на стену, пристально изучал ее.

* * *

Драко с удовольствием отметил, что напоминание об ублюдке возродило прежний мятежный огонь в глазах Грейнджер.

— У кого мой сын? — процедила она сквозь зубы, с ненавистью глядя на слизеринца.

— Я же уже сказал, — усмехнулся Малфой. — Сначала ты станешь покорной и кроткой…

— А если я этого не сделаю? — в тон ему ехидно осведомилась Гермиона.

— Тогда ты никогда не узнаешь, где он! — заорал Драко, теряя остатки терпения.

Гнев и ярость захлестнули сознание Гермионы. Пять лет назад она пообещала самой себе, что никогда не скажет этого… Малфою удалось заставить ее нарушить собственную клятву.

— Тогда и ты будешь мучиться! — фыркнула она.

— Это еще почему? — поморщился Малфой.

— Потому что этот «сучонок», как ты выразился, твой собственный сын! — слова сорвались с ее губ против собственной воли.

Это был ее главный козырь, который она скрывала ото всех. Даже сыну она никогда не рассказывала о том, кто его отец, хотя мальчик периодически задавал этот вопрос.

— Скажи, что ты солгала, — процедил Драко сквозь зубы.

— К чему мне врать тебе сейчас?

— Если ты меня обманула, — начал он предупреждающим тоном. — Ад покажется тебе раем по сравнению с жизнью здесь!

Малфой вызвал домовика и отдал тихий приказ.

— Так это ты купил его, — догадалась Гермиона, наблюдая за тем, как эльф семенит к двери.

Драко криво улыбнулся.

— Ты купил его специально, чтобы сделать мне еще больнее! — воскликнула девушка, кидаясь к нему. — Сукин ты сын! О, Мерлин, если б у меня была палочка…

Малфой перехватил ее запястья, больно вдавливая в кожу металлические браслеты, и прошипел:

— Ты забываешься, грязнокровка.

Их ссору прервал скрип двери. Эльф боком протиснулся в образовавшуюся щель и потянул за собой мальчика. На грязной мордашке ее сына не было страха, он с любопытством озирался по сторонам, разглядывая невиданную до сих пор роскошь.

— Дэмиан! — воскликнула Гермиона, кидаясь к нему.

— Стоять, — скомандовал Драко, преграждая ей путь. — Подойди сюда, — он поманил мальчика к себе, и Дэмиан бесстрашно пошел вперед.

Малфой присел на корточки и внимательно рассмотрел мальчика. Черты лица Дэмиана были тонкими, а подбородок немного острым, но особого сходства слизеринец не уловил. Мальчик полностью проигнорировал взгляд отца и, наморщив грязный нос, поинтересовался:

— Мам, а что мы тут делаем?

Гермиона попыталась ответить, но Драко жестом велел ей замолчать.

— Он на меня не похож, — прошептал он, поворачиваясь к ней, словно цепляясь за соломинку. — Совсем.

— А ты скажи своим домовикам, чтобы они вымыли ему голову, — огрызнулась Гермиона. — Отпадет масса вопросов.

— Хозяин прикажет выполнять? — заикающимся голосом поинтересовался эльф, и Драко молча кивнул.

Когда мальчишку вымыли и причесали, Малфой понял, что Гермиона была права — на Уизли Дэмиан был похож не больше, чем Поттер на Хагрида. Сын Грейнджер был его точной копией. Глядя на светлую макушку мальчика, стоявшего перед ним, Драко размышлял о том, что же ему делать дальше.

* * *

Люциус совершенно забыл, что сам отправил пленницу в ванную, а, войдя, замер, увидев воистину восхитительное зрелище. Домовики смыли, наконец, слой грязи с кожи Джинни, и он увидел, что она довольно гладкая. Оттенок был, правда, немного смугловат, но ее это совершенно не портило. Девушка вытянула стройные ноги, и Люциус машинально отметил, что его брюки стали сильно давить в районе паха. Одна из эльфиек принесла шампунь, нанеся его на волосы Джинни, девушка выгнулась назад, обнажив маленькую грудь и, закрыв глаза, прошептала:

— Как же хорошо…

— Неужели? — не сдержался он.

Джинни испуганно обернулась, а потом сжалась, прикрываясь руками, и ушла под воду по самую шею.

— Что вы здесь делаете? — ахнула она.

— Во-первых, я не давал тебе разрешения разговаривать, — нахмурился Люциус, делая шаг вперед. — А во-вторых, это — моя ванная.

Джинни в панике схватила длинное полотенце, лежавшее рядом и в спешке завернулась в него.

— Я не знала… — пролепетал она, выбравшись из воды, и поняла, что допустила большую ошибку — полотенце тут же прилипло к телу, обрисовывая его контуры.

— Все вон! — процедил сквозь зубы Люциус, и домовики поспешно исчезли.

— Мистер Малфой, — Джинни испуганно попятилась. — Я не знала… Я не хотела помешать…

Он двинулся вперед, а Джинни продолжала отступать, пока не уперлась во вторую дверь. В надежде найти за ней укрытие, девушка повернула ручку и рванулась вперед. Вслед ей летел довольный смех Люциуса:

— А там — моя спальня.

Джинни остановилась как вкопанная и хотела уже бежать назад, но в дверях появилась знакомая фигура.

— Рад, что ты сама решила нанести мне визит.

Люциус сбросил мантию, оставшись в темной рубашке и брюках. Девушка в ужасе вытаращила глаза.

— Что вы делаете?

— Повторяю, — раздраженно напомнил Малфой-старший. — Я не давал тебе разрешения разговаривать!

Девушка кинулась в сторону, пытаясь добраться до двери в коридор, но ее тут же остановило простое заклинание. Люциус медленно приблизился к жертве. Джинни смотрела на него расширенными от страха глазами и боялась даже моргнуть.

— Я спрошу только один раз, — прошептал он, проведя пальцем по ее подбородку. — Под Империусом или без?

Девушка молчала.

— Ладно, — пожал плечами маг и поднес волшебную палочку к ее лицу. — Тогда выберу я.

— Без! — неожиданно выпалила Джинни.

Люциус усмехнулся и, стянув с нее полотенце, отменил удержавшее ее заклинание.

— Иди туда, — скомандовал он, кивнув в сторону дивана.

Джинни молнией метнулась в сторону и уселась на диване, предварительно замотавшись в плед, которым тот был укрыт.

— Хорошая попытка, — покачал головой Люциус, сбрасывая рубашку. — Только вряд ли тебе это поможет.

Девушка зажмурилась. «Мерлин, помоги мне, — думала она. — Уж лучше бы меня купил владелец фабрики по вытравливанию драконьей чешуи…»

Она открыла глаза, когда почувствовала, как властные руки мужчины укладывают ее на диван. Увидев, что на Люциусе остались только брюки, она испуганно дернулась, но он не дал ей подняться. Резким движением он распахнул плед, пожирая глазами свое приобретение. Джинни инстинктивно прикрылась ладонями, но ее остановил ехидный голос Малфоя.

— Я могу передумать относительно Империуса, — усмехнулся Люциус, медленно проведя рукой по ее животу и останавливая ладонь на груди девушки.

— Мистер Малфой, — прошептала Джинни, поднимая на него полные слез глаза. — Умоляю… Лучше просто убейте меня…

— Ты обошлась мне в тысячу галеонов, куколка. Я денег на ветер не бросаю.

— Не надо… — закусив губу, прошептала она, когда его рука провела черту от ее солнечного сплетения к животу. — Пожалуйста.

Люциус видел, как от страха дернулись хрупкие плечи девушки, но ничего не мог с собой поделать. Она слишком сильно притягивала его. Джинни пыталась завернуться в шелковый плед, на котором лежала, но Люциус властно удержал ее руки, припечатал их к бархатистой обивке дивана.

— Если ты не будешь дергаться, — прошептал он, наклоняясь к ней. — То тебе не будет больно.

От звука его голоса кожа Джинни покрылась мурашками. Люциус видел, как она дрожит под ним, и как часто вздымается ее маленькая грудь. Эта худенькая ведьма была совершенно не похожа на Нарциссу с ее округлыми формами и белесой кожей, но он чувствовал, что ему безумно хочется прикоснуться к ней. Люциус накрыл губами ее маленькую грудь, и девушка всхлипнула. На миг мужчине показалось, что он потерял голову. Джинни была такой нежной и свежей. Люциус почувствовал себя так, словно выпил омолаживающее зелье. Она что-то шептала ему, но он ее уже не слышал. Джинни чувствовала, что язык мужчины становится все настойчивее, и, застонав, откинула голову назад. Люциус переместил губы ко второй груди Джинни, дразня ее легкими прикосновениями. Он лизнул кожу вокруг ее соска, снова накрывая ее грудь своим ртом. Джинни дернулась, все еще пытаясь высвободить руки, а потом замерла. Мужчина поднял на нее глаза.

— Умоляю, — прошептала она. — Мистер Малфой…

— Я не давал тебе разрешения разговаривать, — напомнил он, накрывая ее рот своим.

Джинни вздрогнула, когда почувствовала, как его язык, еще недавно дразнивший своими прикосновениями ее грудь, дотронулся до ее языка. Губы мужчины были такими горячими и… властными. Ей стало страшно от осознания того, что сейчас ее целует один из сторонников человека, убившего Гарри. Она дернулась, но Люциус перехватил ее запястья одной рукой, а второй скользнув между ее худых бедер. Мужчина не без удовольствия отметил, что его пальцы тут же стали влажными, а Джинни всхлипнула, почувствовал эту реакцию.

— Не надо, — прошептала она, судорожно сжав ноги.

— Так Поттер не успел это получить? — усмехнулся Люциус, направляя свой палец глубже. — Чиста и невинна?

— Пожалуйста, — прошептала Джинни. — Умоляю… Не надо…

Мужчина осторожно повернул руку, погрузив в нее свой палец до предела, и Джинни застонала, а потом всхлипнула. Ей было стыдно за реакцию собственного тела — кожа словно горела под прикосновениями мага. Больше пяти лет она не испытывала подобного желания. Люциус видел это в ее глазах, и с довольной усмешкой ритмичными движениями то направлял палец внутрь, то практически доставал его. От бешенного темпа дыхание девушки участилось. Застонав, она выгнулась под ним. От этого движения волна безумного желания прошла по телу мужчины, а брюки снова врезались в пах. Он медленно убрал руку, сжимавшую запястья девушки, но она не сделала попытки освободиться, лишь еще сильнее вцепилась пальцами в обивку дивана. Свободной рукой он расстегнул брюки, машинально отметив, что его пальцы нервно подрагивают. Девчонке удалось его завести. Люциус осторожно убрал палец и дождался, пока обезумевшая от желания Джинни откроет глаза. Она поняла, что он собирается сделать дальше, но даже не дернулась. Люциус усмехнулся и вошел в нее. Девушка испуганно охнула, но он лишь сильнее прижал ее к себе и начал медленно двигаться. Слезы выступили на глазах Джинни, и она, зажмурившись, снова всхлипнула от боли.

— Расслабься, — приказал мужчина, но девушка смогла только разрыдаться.

— Я не могу…

— Открой глаза, Джиневра.

Услышав собственное имя из уст Люциуса Малфоя, Джинни испуганно уставилась на волшебника.

— Просто расслабься и впусти меня, — прошептал он, неосознанным жестом погладив ее волосы.

— Я боюсь, — призналась она, но попыталась не напрягать мышцы.

Почувствовав, что преграды нет, он снова вошел в нее. Девушка тихо вскрикнула, а потом застонала, закрыв лицо ладонями. Что же она делает? Она уступает? Джинни чувствовала, как слезы душат ее, но ничего не могла с собой поделать.

— Умница, — выдохнул Люциус, ускоряя ритм движений.

Джинни снова закрыла глаза, чтобы не видеть его лица над собой, но ей было достаточно реакции своего тела-предателя, которое отзывалось на каждую ласку мужчины. Ее руки перестали слушаться, и девушка обняла Люциуса за плечи. Почувствовав, что кульминация близка, он потянулся к ее губам и поцеловал, и не без удовольствия отметил, что девушка отвечает на его поцелуй.

Джинни сидела на диване в спальне, закутавшись в тот самый плед, на котором лежала несколько минут назад. Никогда она не чувствовала себя такой грязной. Девушка понимала, что все произошедшее между ними, не было изнасилованием. Она только что отдалась врагу. Спрятав лицо в ладонях, Джинни разрыдалась.

— Я предала тебя, Гарри, — прошептала она.